355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Фридрих Незнанский » Пермская обитель » Текст книги (страница 6)
Пермская обитель
  • Текст добавлен: 24 сентября 2016, 05:43

Текст книги "Пермская обитель"


Автор книги: Фридрих Незнанский



сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Глава 16
ЮБИЛЕЙНЫЙ ЗНАЧОК

Раньше Иван Иванович ходил на работу пешком. Когда же для музыкального училища построили новый корпус в микрорайоне на берегу Камы, маршрут Кизилова существенно усложнился. Теперь ему приходится добираться туда на двух автобусах, с пересадкой. Можно ехать и на одном, до набережной, но тогда долго идти от остановки пешком. Оба варианта для пожилого человека весьма утомительны, ведь автобусы всегда переполнены. Но трудности дороги забывались, стоило ему войти в училище, так здесь ему все нравилось: просторные классы, высокие потолки.

Особенно преподаватели опасались, что в новостройке будет плохая акустика. Она оказалась здесь гораздо лучше, чем в прежнем здании «Пермской обители», как горожане называют музыкальное училище.

Сейчас невозможно сказать, с чьей легкой руки прикипело к нему это шутливое название. Разумеется, переиначивая заголовок известного романа Стендаля, в Перми можно именовать так любое заведение – и столовую, и риэлтерскую контору, и проектный институт. Так многие и величают себя на корпоративных капустниках. Однако это название нигде подолгу не приживается. А для музыкального училища оно почему-то стало нарицательным. Когда горожане упоминают в разговоре «Пермскую обитель», расшифровки не требуется – понятно, о чем речь. Хотя к затерянной в северной Италии Парме училище имеет такое же отношение, как и все остальные организации города.

Иван Иванович Кизилов – ветеран музыкального училища, работает в нем со дня основания, то есть уже двадцать два года. Легко представить, сколько питомцев выпорхнули на волю из-под его крыла. Многие оказались птицами высокого полета, орлиного, по словам Кизилова. Его учеников – он преподает фортепиано и вокал – можно встретить в лучших оркестрах и музыкальных театрах. И не только в России: Алена Лосева играет в стокгольмском симфоническом, баритон Миша Казовский поет в нью-йоркской «Метрополитен-опера». Так что в активе Ивана Ивановича много достижений, есть чем гордиться.

Что же касается разочарований… Далеко не все его ученики добились заметных успехов. Ничего удивительного, творчество есть творчество. Одним не дано прыгнуть выше головы, других сманил бизнес, третьи остановились в своем развитии из-за элементарной лени. Есть и такие, которым откровенно не повезло. Тут сразу вспоминается Андрей Серебров. Вот уж кто был достоин лучшей судьбы!

Вообще-то Серебров учился в Институте культуры, где преподавал один из выпускников музыкального училища. Он и рассказал Ивану Ивановичу про обладателя фантастического голоса. Понимал, что молодому парню сейчас важно попасть в суперумелые руки, тогда его голос станет всенародным достоянием, войдет в историю. Кизилов был одним из немногих, во всяком случае в Перми, кто способен довести такой голос до совершенства.

Иван Иванович действительно был покорен лирическим тенором Сереброва. Помимо голоса у того еще имелось природное умение сознательно управлять дыханием. Большинство девушек и юношей приходится долго учить петь «на дыхании». Андрей же чувствовал необходимость этого навыка интуитивно. Он дышал медленно и плавно, настолько глубоко, что его грудная клетка максимально расширялась. Выдыхание совершал с возможно меньшим усилием. А ведь от правильного выдоха вокалиста зависит сила звука и его длительность.

Пение Андрея приближалось к идеальному. Не за горами было время, когда его лирический тенор сумел бы достичь высот Лемешева, а потом и превзошел бы легендарного певца. Да произошел с парнем несчастный случай: зимой какие-то хулиганы ограбили его, при этом жестоко избив. Без шапки, почти час он пролежал на морозе, пока случайные прохожие не помогли ему. Потом были две операции, лечение, все мыслимые и немыслимые процедуры, массаж. Только ничего не помогло: в гортани произошли необратимые изменения. Как вокалист Андрей пропал. Ему больше было не суждено петь.

Сегодня на работу к Ивану Ивановичу неожиданно пришел молодой московский следователь. Вернее, сначала тот явился к директору, а уже Татьяна Юрьевна привела его к Кизилову. Она работает в училище сравнительно недавно, а Иван Иванович – с первого дня. А вопросы следователя относились к прошлому времени.

Аккуратно и скромно одетый молодой человек владел исключительным даром общения. Через несколько минут Кизилову уже казалось, что он давным-давно знаком с этим Владимиром Григорьевичем. Очевидно, умение разговорить собеседника является одним из необходимых качеств настоящего сыщика. Если это так, то Яковлев далеко пойдет.

Москвич рассказал, что он сотрудничает в следственной бригаде, расследующей убийство эстрадной певицы Людмилы Репиной, произошедшее пять дней назад. Про трагический случай во Дворце государственных торжеств Кизилов, разумеется, слышал. Следователь рассказал о тех обстоятельствах вокруг этого события, которые удалось выяснить.

– Подозреваемые есть. Говорю во множественном числе, хотя, возможно, правильнее было бы сказать в единственном. Пока все версии весьма расплывчаты. Тем не менее есть причины для моего визита в Пермь.

Во-первых, человек, уезжавший вскоре после убийства Репиной из Дворца торжеств, потерял в машине юбилейный значок вашего училища.

– Значки же не номерные.

– Понимаю. Это лишь маленький штрих. К тому же не факт, что уезжал убийца. Может, случайное совпадение. Во-вторых, Муромцева, жертва репинского коварства, ваша воспитанница. В-третьих, опекающего ее молодого человека, с чьей нелегкой руки Янина познакомилась с певицей, она знала в лицо, поскольку раньше встречала его в училище. Фамилию его девушка не знает, тот представился как Артур. Возможно, это не настоящее его имя. Однако когда идешь по следу, приходится хвататься за всякие мелочи.

Насколько помнил Кизилов, среди ровесников подозреваемого в «Пермской обители» был всего один мальчик с таким именем – Артур Погосянц. Он по-прежнему живет в Перми, от музыки далек. После училища Артур закончил политехнический институт, известен в городе как специалист по компьютерам. Сейчас у него свое интернет-кафе, он вкалывает с утра до вечера, и вряд ли у него есть время для поездок в Москву.

Ивану Ивановичу вспомнился еще один Артур, который учился в Институте культуры. Тот факультативно занимался у него фортепиано. Но тому уже далеко за тридцать.

– Насчет имени я особых иллюзий не питаю, – сказал Яковлев. – Вымышленными именами прикрываются сплошь и рядом. Но все-таки будем пока придерживаться той версии, что этот лже-Артур худобедно имеет отношение к училищу.

– Боюсь, что в этом случае я ничем не смогу быть вам полезен, – расстроился старый преподаватель.

После этого они поговорили на отвлеченные темы. Будучи патриотом своего города, Кизилов рассказал москвичу о пермских достопримечательностях, настоятельно советовал, прямо-таки уговаривал побывать в известнейшем чуть ли не на весь мир музее деревянных скульптур. Готов был чуть ли не за руку повести его туда, да сам же вспомнил, что сегодня понедельник – в галерее выходной. Яковлев отнес такую пылкость на счет того, что Иван Иванович сам занимался резьбой по дереву. Даже в учительской, где они беседовали, нашлось несколько сработанных им миниатюрок, которые с гордостью были продемонстрированы гостю. Метод работы Кизилова хорошо знаком многим: он собирал причудливые сучки и ветки, которые при помощи ножичка легко превратить в фигурку дельфина, бобра или голову лебедя с раскрытым клювом.

Вскоре Владимир позвонил в Москву и пересказал Турецкому свой разговор с преподавателем.

В свою очередь Александр Борисович поделился новостью с Галей Романовой:

– Если исходить из того, что он назвался Янине вымышленным именем, получается, что не такой уж это невинный агнец. Наверное, имеет смысл проверить среди нераскрытых дел что-нибудь похожее. Почему среди нераскрытых, понятно? Если бы человек попался, то уже сидел бы и не совершал новых преступлений.

– Почему среди нераскрытых, я как раз понимаю. Я не могу взять в толк, почему вы говорите о похожих.

– Галя, у каждого преступника свой почерк, привычки. Это же азы нашей профессии.

Романова выбрала из картотеки погибших эстрадных певцов. Некоторые из них стали жертвами автомобильных или авиационных катастроф. Другие были жертвами бытовых разборок, одного, например, зарезала теща. После постепенного отсеивания в улове осталось одно дело. Зато такое, что Романова не выдержала и пулей помчалась к Турецкому. Перед дверью его кабинета Галина попыталась сдержать свой пыл и вежливо постучалась. Войдя в кабинет, с трудом сдерживая торжествующую улыбку, медленно направилась к столу.

Александр Борисович, мельком взглянув на нее, сказал:

– Что там за радость случилась у тебя? Не томи.

Галина выпалила:

– Ровно пять лет назад во Дворце торжеств, во время концерта, посвященного Дню милиции, был убит выстрелом в сердце певец Игорь Прыжков!

Глава 17
ИЮНЬ 1999-го

Кизилов с наслаждением слушал, как Наташа Козельская поет «Восточный романс» Глазунова, весьма сложную вещь для исполнения. Его лицо было неподвижным и строгим, в глазах же читалось одобрение.

По внешнему виду Ивана Ивановича в нем трудно распознать человека музыкального мира. Многие его коллеги любят подчеркнуть свою принадлежность к богеме: экстравагантные курточки, длинные волосы, шейные платочки. В этом смысле Кизилов сделан из другого теста: носит простые костюмы, у него ничем не примечательная стрижка. Встретив такого на улице, затруднишься определить профессию. Видно только, что интеллигентный человек.

Кизилов был прирожденным педагогом, работал со своими учениками не жалея сил, относился к ним, можно сказать, по-отечески. Помимо всего прочего, такое отношение было вызвано тем, что с родным сыном по злой иронии судьбы произошла осечка – у Димы начисто отсутствовал музыкальный слух. Тут он был феномен. Даже в обычной школе его не приняли в сводный хор учеников шестых классов. К 8 Марта мальчики готовили девочкам музыкальный подарок – разучивали песню, а Диму, услышав один раз, не приняли. После уроков руководительница хора заходила в класс и придерживала дверь рукой, чтобы мальчишки не разбежались. Кизилова же она беспрепятственно отпускала. Поначалу ему было обидно ощущать себя изгоем, но очень быстро выяснилось, что все мальчишки ему страшно завидовали. Пока он беззаботно играл в футбол, они были вынуждены битый час разучивать «Из-за острова на стрежень…».

Да что в школе – в армии и то быстро обнаружили, что он отчаянно фальшивит. Бывало, возвращались с занятий усталые, замерзшие, казалось бы, им было не до качества вокала. Вдруг лейтенант дает команду: «Рота, запевай! Кизилов, отставить!» И это в армии, в той самой армии, где Димин отец в молодости был ротным запевалой.

Нет, конечно, Иван Иванович доволен сыном – сейчас он серьезный инженер, хороший компьютерщик, но вот династии не получилось. Поэтому свою педагогическую энергию Кизилов переключил на учеников, надеясь, что уж они-то достигнут в музыке и пении известных высот. Нельзя сказать, что у него в классе были любимчики, однако в глубине души Иван Иванович обычно выделял самого перспективного, потенциально «звездного», которому после окончания «Пермской обители» до большой известности оставалось рукой подать.

Когда с Андреем произошла непоправимая трагедия, лидирующее место Сереброва заняла колоратурное сопрано Наташа Козельская. У девушки был по-истине пленительный голос, одинаково хорошо звучавший во всех регистрах, безупречная интонация, отличная дикция. То есть во всем она достигала совершенных степеней. Ей придется выбирать между оперой и эстрадой, она не затеряется ни там, ни там. Сейчас молодых исполнителей больше привлекает эстрада, попса приносит деньги и быструю известность. Однако как искусство оперный жанр весомей. Возможно, имя не так будет на слуху, зато при добросовестной работе останется в музыкальной истории надолго. Сам Иван Иванович склонялся к тому, чтобы Наталья остановилась на опере. Постарается убедить ее в правильности такого выбора. В борьбе за дальнейшую судьбу певицы он надеется на своего союзника – Андрея Сереброва.

После того, что с ним стряслось, Андрей долго болел и автоматически пропустил в институте второй семестр. Поскольку причина уважительная, ему предоставили академический отпуск на один год. Зимой он приступит к занятиям. Юноша долго находился в подавленном состоянии. Вынужденный покинуть общежитие, темпераментный ранее парень снял неказистую однокомнатную квартирку на окраине города и превратился в угрюмого домоседа. Постепенно под влиянием друзей начал приходить в себя, словно росток, отогреваемый после заморозков солнцем. Он даже изредка пел в хоре вторым тенором. При этом сам про себя горько шутил: «Я работаю в хору: все орут, и я ору». Мол, намек на то, что в хор идут те, у кого нет сольного, «штучного» голоса.

Это все были полумеры, требовался кардинальный выход из положения. Один из его знакомых по институту, Олег Запольский, работал в молодежной газете. Он предложил Андрею делать еженедельные обзоры новых музыкальных компакт-дисков. Серебров охотно согласился.

Кизилов тоже старался его растормошить, сделать так, чтобы тот не выпадал из музыкальной жизни. Андрей говорил, что его жизнь уже кончена. Иван Иванович проводил аналогию со спортом. Не может из-за возраста спортсмен участвовать в состязаниях – переходит на тренерскую работу. По сути дела, он сделал Сереброва своим неофициальным помощником. Андрей регулярно появлялся на уроках Ивана Ивановича, который тактично и уважительно советовался с ним при учениках, консультировался. Это льстило юноше, и он старался быть полезным своему наставнику.

Кизилову не стоило труда заметить, что Андрей почти не пропускает те уроки, когда занимается Наташа. Нужно быть слишком наивным человеком, чтобы не догадаться о причинах повышенного интереса: девушка явно нравится ему, причем не только как певица. Что ж, если им суждено быть вместе, красивая пара получится. Хотя говорить об этом рановато.

Самому Андрею казалось, что его неравнодушное отношение к Наташе со стороны мало заметно. Ну, присутствует на занятиях, ну, провожает до дома. Что в этом особенного? А впрочем – пускай молва связывает их имена, ему это только приятно. Возможно, устоявшееся мнение об их прочном союзе помешает появиться каким-нибудь соперникам.

И все же он чувствовал – Наташа с ее успехами постепенно отдаляется от него. Раньше они, лидеры «Пермской обители», вровень бежали по соседним дорожкам, заметно опережая остальных, подбадривая и помогая друг другу. Потеряв голос, Андрей начал безнадежно отставать от подруги, сошел с дистанции с ощущением того, что теряет жизненную опору. Хотя внешне все выглядело по-прежнему: те же общие компании, походы в филармонию, прогулки.

Однажды они шли по улице, когда Наташа вдруг остановилась и схватила Андрея за руку:

– Смотри!

Красочная афиша извещала о том, что через месяц во Дворце спорта состоятся концерты московского певца Игоря Прыжкова.

– Я хочу пойти!

– Тебе охота слушать этого крикуна?! – искренне удивился Андрей.

– А чем он тебе не нравится? Он все же лучше этого слащавого комсомольского певца. – Наташа кивнула на соседний плакат, сообщавший о гастролях еще одного москвича, которые должны состояться раньше прыжковских.

– У него хоть голос есть.

– А у Прыжкова, по-твоему, нет?!

– Конечно, нет! «Косит» под Высоцкого или на худой конец под Боярского. Только до обоих ему, как до Луны.

Наташа обиделась за своего кумира, и тогда Андрей, чтобы не сердить ее, пошел на попятный – пообещал взять билеты на концерт Прыжкова.

Глава 18
ИЮНЬ 1999-го

– Наташк-а-а! – послышалось со двора.

Отодвинув штору, Наташа вышла на балкон и увидела внизу Стасика Ледовских. Тот радостно замахал рукой. При взгляде на них вспоминались кадры из каких-нибудь довоенных фильмов: оба молодые, беззаботные, в светлых нарядах. Она стоит на балконе третьего этажа, освещенная июньским солнцем, он укрылся в тени под деревом. В кино подтекст подобных сцен можно определить словами «Если завтра война…».

– К тебе можно? Дело есть.

– Конечно, заходи, – кивнула она.

– Представляешь, потерял телефонную книжку и не смог позвонить тебе, – ввалившись в коридор, объяснил Стасик причину своего «допотопного» обращения. – Я без нее как без рук. Не помню наизусть ни одного телефона.

Станислав был Наташиным одноклассником, не «кадровым», с которыми она отбарабанила с первого по десятый классы, а обыкновенным – они вместе учились только последние три года. Она мало что знала о том, чем Ледовских занимается после окончания школы. Краем уха слышала, что он торгует на оптовом рынке видеокассетами и хорошо зарабатывает. Сведения оказались устаревшими.

– Сейчас я ушел в музыкальный бизнес, – объявил Стасик. – Там можно заколачивать офигенные деньги. Мы с ребятами организовали студию звукозаписи. Будем делать аудиокассеты, выпускать альбомы. Поэтому я к тебе и пришел.

– То есть?

– Хочу предложить, чтобы ты у нас записалась со своими песнями.

Наташа категорически отказалась:

– Стасик, это невозможно. Наш преподаватель просил без обсуждения с ним не готовить всякие альбомы.

– Да откуда же он узнает! Это просто тренировочная запись.

– Потренируйтесь на ком-нибудь другом.

– Натулечка, всегда в кайф иметь дело с классными мастерами, – захныкал Ледовских. – Разве можно записывать первого попавшегося прохожего!

– Для вас я как раз первый попавшийся.

– Обижаешь, мать. Я ведь специально стремился к тебе как к обладательнице уникального голоса, несмотря на титанические трудности, которые пришлось преодолеть мне из-за потери заветной записной книжки и не позволившие предупредить о своем появлении по телефону, – высокопарно произнес он с пародийным пафосом.

– Стасик, не обижайся, но мне, в принципе, нельзя записываться. У меня еще нет диплома.

– Опять двадцать пять! – всплеснул руками Ледовских. – Кто же сейчас смотрит на эту фигню! Сейчас на сцену прутся любые шмакодявки, у которых не то что диплома – аттестата нет. Ты просто поможешь нашему звукорежиссеру наладить оборудование. Об этом ни одна душа не узнает, если, конечно, сама не проговоришься. Я нашел такого прикольного звукорежиссера, что закачаешься. Он без образования, но с ушами.

– Запись может попасть в чужие руки.

– Исключено. Ее не будет в нашей фонотеке, для которой потом будем писать чисто коммерческий музон. Сможешь проверить, мы действуем прозрачно. Вдобавок запишем тебя в стилистике «лоу-фай».

– А это с чем едят?

Сказав, что дословно выражение переводится «низкое качество», Станислав утаил, как быстро подобная стилистика входит в моду. Вместо этого попытался ошарашить девушку градом малопопулярных терминов из рэперского сленга, вставляя через слово «рокапопс», «гранж», «камбэк».

Стремясь преодолеть Наташино упорство, Ледовских мобилизовал все свое обаяние. Чего-чего, а этого ему не занимать.

– Ну, Натулечка, хочешь, мы тебе заплатим? Сколько ты берешь за запись?

– Я за деньги не записывалась.

– Никогда?! – притворно ужаснулся Станислав. – Пора начинать. Оглянись кругом – какое время нынче на дворе. Деньги сами плывут в руки, только собирай, не ленись. Я тебе расскажу анекдот по этому поводу. Одному эстрадному певцу позвонили со студии и спросили, какой гонорар он берет за запись. «Пятьсот долларов», – отвечает. «Очень жаль, – вздохнули те, – мы можем заплатить только сорок». – «Согласен».

Наташа расхохоталась, а Ледовских, чувствуя, что сопротивление слабеет, усилил натиск, обильно оснащая его своими шутками и прибаутками.

Наташа согласилась исполнить три песни. Аккомпанировала ей некая безымянная группа. Их игра настолько понравилась девушке, что она с листа исполнила еще несколько песен.

Когда все собравшиеся в студии прослушали запись, пришли к общему выводу, что две песни необходимо записать заново.

– Зачем? – удивилась Наташа. – Ведь писали-то для себя, а не для продажи. Это же «демо».

Ей захотелось показать, что она не случайный человек в шоу-бизнесе и знакома с их терминологией. «Демо» – это демонстрационный, недоработанный материал.

– Для себя тоже хочется добиться совершенства, – хмыкнул Станислав. – Уж на новой-то аппаратуре мы можем обойтись без лажи.

Музыканты тоже заявили в один голос, что им свое звучание не понравилось и они готовы сыграть по-другому. Наташе ничего не оставалось делать, как согласиться. Но и второго раза оказалось мало, начались новые уговоры. Короче говоря, одну песню повторили три раза, а другую – пять.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю