Текст книги "Начало охоты или ловушка для Шеринга"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

– Этого Кремнев не сказал. Он заявил, что больше никому не верит и дальше будет действовать но своему усмотрению.

– И все?

– И все, – кивнул полковник.

– Что ты обо всем этом думаешь?

– Дело темное. Кремнев считает, что группу захвата подставили. Мне показалось, что он в ярости.

Зубов скрипнул зубами.

– Час от часу не легче. Мне с этим идти на доклад к Старику?

Полковник подумал секунду и доложил:

– Дмитрий Алексеевич, есть еще резервный план. Я дал Кремневу телефон Солодова.

Зубов пристально посмотрел на своего заместителя и усмехнулся.

– А если он «по своему усмотрению» не захочет звонить Солодову? Что тогда?

– Он позвонит, – уверенно сказал полковник. – Ему просто некуда деваться.

– Гм… – Зубов нахмурился и задумчиво потер пальцами тяжелый подбородок. – Что ж, дай-то Бог…

* * *

Полковник Уколов шел по асфальтовой дорожке к автостоянке, не глядя по сторонам. На его смуглом лбу обозначилась забота, брови задумчиво сошлись на переносице. Он был одет в дорогой, с иголочки, серый костюм, аккуратно причесан и гладко выбрит.

Своей внешности полковник всегда придавал большое значение, по опыту зная, что обаятельные, аккуратные, ухоженные люди добиваются в жизни гораздо большего, чем раздолбай с ветром в голове и дырами на коленях.

Думал Уколов о многом, но в первую очередь – о провале операции но доставке Шеринга в Москву и о том, как этот провал может отразиться на его карьере. А ведь он отразится.

Уколов вздохнул и сунул руку в карман, чтобы достать ключи. И именно в этот совсем не свойственный полковнику момент рассеянности он налетел на молодую женщину и едва не сбил ее с ног.

Уколов извинился и пошел было дальше, но что-то заставило его остановиться. Он повернулся к женщине и взглянул на нее с любопытством.

– Э-э…

– Вы меня чуть с ног не сбили, – сердито сказала женщина. – Надо хоть немного смотреть по сторонам.

Уколов изобразил на губах извиняющуюся улыбку.

– Виноват. Боюсь, простыми извинениями здесь не отделаешься. А вы…

Внезапно лицо женщины показалось полковнику знакомым. Где-то они уже встречались. Или… нет?

– Прошу прощения, – вежливо обратился к незнакомке Уколов, – вы работаете в этом здании?

– Да, – ответила женщина.

На вид ей было лет тридцать с небольшим. Темные густые волосы, огромные золотисто-карие глаза, тонкая талия, прямой, как у балерины, стан. Полковник взглянул на женщину заинтересованно.

– Я тоже, – сказал он. – Вы у нас новенькая?

Женщина улыбнулась и ответила:

– Я работаю всего второй день.

– Вот в чем дело, – улыбнулся полковник Уколов. – Тогда все ясно.

– Что именно?

– Я был уверен, что никогда не видел вас раньше. Если бы увидел хоть раз – уже не забыл бы. Позвольте представиться: Николай Георгиевич Уколов. Заместитель начальника одного из департаментов.

– Мария Ивановна Коломеец. Психолог.

– Очень приятно, – сказал полковник и, изящно склонившись, поцеловал Марии руку. – Еще раз простите за то, что налетел на вас. Обычно со мной такого не случается. Но сейчас столько всего навалилось.

– Неприятности на работе?

– Не то чтобы неприятности, а просто… Постойте-ка… – Уколов чуть прищурился. – Ваша фамилия Коломеец? Так это вас рекомендовал Егор Кремнев?

– Да, – сказала Мария, и в голосе ее прозвучала нотка волнения. – Мы с ним приятели. Он сейчас в командировке, и я ничего о нем не знаю.

– Уж такова специфика нашей работы, – улыбнулся Уколов.

– Да, я понимаю. И страшно за него волнуюсь.

– О, не стоит волноваться, – заверил женщину полковник. – Его командировка никак не связана с опасностью. Не говоря уже о риске для жизни. Совершенно стандартная, я бы даже сказал, рутинная операция.

– Правда?

– Конечно.

– А что это за операция?

– А я сказал «операция»? – Уколов улыбнулся. – Я не так выразился. Егор Кремнев направлен в качестве сопровождающего. Знаете, это что-то вроде экспедитора.

Мария облегченно вздохнула.

– Спасибо, что успокоили.

– Да не за что. – Уколов окинул взглядом ладную фигурку Марии.

Она заметно смутилась под его взглядом.

– Вы сейчас домой? – с вежливой улыбкой поинтересовался полковник.

– Да.

– У вас тут машина?

Мария улыбнулась и покачала головой:

– Да нет. Я на метро.

– Давайте я вас подвезу? – предложил Уколов. – Мне не сложно.

Мария посмотрела на него лукавым, чуточку насмешливым взглядом.

– А если нам не по пути? – осведомилась она.

Уколов качнул головой и уверенно произнес:

– Все равно. Я сейчас живу один, дома меня никто не ждет, так что спешить мне особо некуда. – Уколов посмотрел женщине в глаза и улыбнулся ей самой мягкой и обворожительной из своих улыбок. – Соглашайтесь, Мария Ивановна. Заодно и познакомимся поближе. У вас ведь здесь еще нет друзей. И чувствуете вы себя, как все новички, немного одиноко.

– Вы правы, – вздохнула Мария, с любопытством поглядывая на симпатичного коллегу.

– Ну, вот видите, – снова улыбнулся qн. – А так у вас будет на одного приятеля больше. Вон моя машина. Идемте?

– Идемте, – с улыбкой кивнула Мария.

* * *

– Хорошо, что вы согласились со мной поужинать, – сказал Уколов, разливая вино по бокалам. – Терпеть не могу ужинать в одиночестве. Хотя, казалось бы, давно должен к этому привыкнуть.

Мария обвела взглядом зальчик ресторана.

– А здесь уютно, – сказала она.

– Да, мне тоже нравится, – кивнул полковник. – Давайте выпьем за знакомство.

– Давайте.

Они чокнулись бокалами.

– Отличное вино, – сказал Уколов, отпив из своего бокала. – Знаете, Мария, хорошее вино – моя слабость. Когда-то я даже хотел собрать коллекцию.

– Вам что-то помешало? – поинтересовалась Маша.

Уколов вздохнул:

– Увы. Начало было хорошим – я собрал пять бутылок вина, каждая из которых стоит… Впрочем, неважно, сколько стоит вино. Я решил собрать коллекцию не ради денег. Я просто люблю вино. Люблю старые бутылки, потускневшие этикетки… Все это странно меня волнует. Как будто в подвале у тебя стоит маленькая машина времени.

– Я понимаю, – кивнула Мария.

Уколов нахмурился и удрученно вздохнул.

– Но потом я понял, что у меня на это попросту не хватит времени. Это во-первых.

– А во-вторых?

– А во-вторых, у меня довольно много друзей, и все они не прочь выпить! – со смехом сказал Уколов. – Тех пяти бутылок им хватило лишь на полчаса! Я думал, что надежно их спрятал. Но такое добро разве утаишь? И благо если бы они были любители, так ведь нет! Им что «бордо», что бурда – одно и то же.

Мария улыбнулась.

– Да. Это обидно.

– Не то слово, Машенька, не то слово. Ничего, что я назвал вас Машенька? Просто вы так молодо выглядите.

– Ничего страшного.

– Вы можете называть меня Николай. Но только вне работы, хорошо? В нашем учреждении очень трепетно относятся к статусным вещам, поэтому все ходят надутые, как индюки!

Маша засмеялась.

– Это беда не только вашего учреждения, – со смехом сказала она. – Скорее, это беда всех мужчин. Помнится, я еще студенткой проводила небольшое исследование, стремясь выяснить, что мужчины ставят на первое место – деньги или статус. И результаты исследования меня немало удивили.

– Что же вы выяснили?

– Что мужчина между прибавкой к зарплате и повышением в должности скорее выберет должность.

Визитная карточка с надписью «директор» действует на них так же, как на женщину флакон супердорогих духов!

– Это верно, – засмеялся Уколов. Нет такого мужчины, который не хотел бы стать начальником и повелевать подчиненными. Пусть даже за бесплатно.

Полковник взял бутылку и обновил вино в бокалах.

– Машенька, давайте выпьем за вашу красоту! В наше время настоящая красота – большая редкость.

– И это при изобилии фотомоделей? – насмешливо прищурилась Мария.

– Фотомодели? – Уколов фыркнул. – Я не из тех, кто способен часами пялиться на глянцевую обложку журнала. Эти девочки – пустышки. Ни с одной из них нельзя общаться больше двадцати минут и не испытать при этом чувство брезгливости и обиды за человеческий род. Вы – другое дело. В ваших движениях чувствуется порода. В ваших глазах видна душа. За вас!

Пригубив вина, Мария поинтересовалась:

– Кстати, Егор Кремнев… он ведь работает в вашем департаменте?

– Угу, – кивнул Уколов. – Под моим прямым руководством.

Уколов вдруг нахмурился, и это не укрылось от внимательного взгляда Марии.

– Николай, я понимаю, что мне не следует об этом спрашивать, но… Где он сейчас? В какой стране?

Полковник поставил бокал на стол и пристально, колко взглянул на Машу.

– Машенька, об этом не принято говорить за стенами учреждения. Да и там об этом могут говорить лишь те, кто уполномочен. Насколько я знаю, командировка Кремнева не входит в круг ваших профессиональных интересов.

– Я просто спросила, – пожала плечами Мария.

Однако Уколов не сводил с нее пристального недоброго взгляда.

– Нет, – сказал он и отрицательно покачал головой. – Вы не просто спросили. Маша, кто он вам, этот Кремнев?

– Никто. Просто приятель.

– Простите, но вы говорите неправду. Вы его любите?

– Я? – Маша вскинула брови. – Вот уж это точно нет!

– Он ваш жених? Любовник? Кто он вам?

– Да говорю же: просто друг. И вообще, зачем весь этот допрос?

Брови Уколова дрогнули, и он отвел взгляд.

– Простите. Профессиональная привычка – во всем доискиваться до самой сути. Конечно, ваши отношения с Кремневым – ваше личное дело, и меня оно абсолютно не касается. – Полковник несколько секунд помолчал, затем снова взглянул на Марию и спокойно проговорил: – Скажу вам честно, Маша, вы мне понравились. Я не слишком опытный ловелас. Я прожил в браке с одной женщиной десять лет… до самой ее смерти. И не было ни одного дня в нашей с ней жизни, когда бы я не благодарил Бога за то, что он послал мне это счастье. Но сейчас… Сейчас я чувствую себя, довольно одиноко.

Ладонь Уколова как бы невзначай накрыла руку Марии.

– С тоской и болью я давно справился, но одиночество… Оно не по зубам даже самому сильному мужчине. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Да. – Мария покосилась на руку Уколова и хотела осторожно высвободить пальцы из-под его ладони, но ситуация была слишком щекотливая, и она постеснялась. Все-таки человек рассказывает ей о своем горе.

– А давно вы овдовели? – осторожно спросила Мария.

– Чуть больше года. Остались два сына, но они сейчас живут у тещи. Поначалу я, конечно, хотел, чтобы они жили со мной, но… При моей работе это, увы, невозможно. Частые командировки, нерегламентированный рабочий день – все это не для детских нервов. Так и живем врозь. Хотя я при каждой возможности их навещаю.

Мария осторожно потянула руку, но Уколов чуть сжал пальцы и не дал ей высвободить ладонь.

– Скучаете по детям? – спросила Мария, чувствуя себя дьявольски неловко.

– Не то слово.

– Понимаю, – кивнула Мария. – Нет ничего тяжелее, чем разлука с детьми.

– Тем более, когда ты один, совсем один, – поддакнул Уколов.

Он поднял ладонь Марии и поднес ее к своим губам.

– Я абсолютно не приспособлен к холостой жизни, – мягко мерцая глазами, проговорил он и коснулся губами пальцев Марии. – И не прочь снова жениться.

Мария вновь попробовала высвободить пальцы, но Уколов держал крепко.

– Что же вам мешает? – спросила она.

– Отсутствие кандидатуры, – с улыбкой ответил он. – Я не вижу женщины, которую смог бы полюбить так же крепко, как мою покойную жену. Вернее… не видел до сих пор.

На этот раз Мария высвободила пальцы.

– Знаете, – проговорила она как можно мягче, – мне пора идти. Я совсем забыла, что пригласила сегодня подругу. Думаю, она уже едет ко мне.

– Так позвони ей и отмени встречу, – сказал Уколов.

Маша покачала головой:

– Это будет некрасиво. Вот если бы раньше… А сейчас… Извините, Николай Георгиевич, но мне действительно пора.

Мария потянулась за сумочкой.

– Вот так вот быстро? – вскинул брови Уколов. – Давайте хоть допьем вино! И потом, мы ведь, кажется, уже договорились, что вне стен учреждения я для вас просто Николай.

– Я уже опаздываю, Николай. – Маша виновато улыбнулась. – Пожалуйста, не удерживайте меня.

– Что ж… – Уколов недовольно нахмурился. – Обстоятельства бывают разные. Я отпущу вас, но при одном условии.

– При каком?

– Обещайте мне, что мы поужинаем вместе завтра. У меня на примете есть отличный тайский ресторан. Вы любите тайскую кухню?

– Да, но…

– Что такое? – снова вскинул брови Уколов. – Имейте в виду, если вы не согласитесь, я лягу у двери и не дам вам отсюда выйти.

Мария улыбнулась:

– Ну хорошо.

– Обещаете?

– Обещаю. А сейчас мне нужно идти. Спасибо за приятный вечер. Николай Геор…

– Просто Николай.

– Да. Николай. Всего доброго!

Мария уже повернулась, когда Уколов вскочил с места и взял ее за руку. На этот раз он поцеловал не тыльную сторону ее узкой ладони, а саму ладонь.

* * *

Генерал Зубов, статный, мужественный, с чуть тронутыми сединой волосами и массивным подбородком легко бы мог стать украшением рекламы каких-нибудь американских сигарет.

Трубка, зажатая в зубах, делала его похожим на моложавого капитана дальнего плавания. По обыкновению, он беседовал с заместителем, стоя у окна и разглядывая улицу.

– Психолог должен вылететь туда завтра утром.

– Да, Дмитрий Алексеевич, – вежливо склонил голову полковник Уколов. – Я уже подобрал кандидатуру.

Зубов отвернулся от окна.

– Вся эта заваруха здорово действует мне на нервы, – сказал он усталым голосом. – Ты уверен, что Кремнев позвонит Солодову?

– Позвонит, – убежденно сказал полковник. – Ему больше некуда деваться.

– По-моему, ты его недооцениваешь.

– Возможно, – тут же согласился Уколов. – Но, на мой взгляд, он не самый лучший агент. По крайней мере, хитроумные комбинации – это не его профиль. Кремнев всегда действует просто и прямолинейно.

– Самый простой способ часто оказывается самым правильным, – заметил на это генерал Зубов.

– Да, но не тогда, когда ты один, без поддержки и в чужой стране, – позволил себе возразить полковник. – Да еще с такой «занозой», как Шеринг.

– Вот именно, – веско проговорил Зубов. – Все дело в Шеринге. На него объявлена охота – это ясно, как день. Никто не знает, как он поведет себя в подобных условиях.

– Ему не впервой. Думаю, Шеринг будет держаться за Егора, как за спасательный круг.

– Дай-то Бог. Кстати, насчет психолога. Насколько я знаю, она новый сотрудник и у нее нет опыта подобных командировок. Проинструктируй ее как можно тщательней. Лично.

– Хорошо, но… – Уколов замялся. – Летит не «она», а «он». Василий Степцов.

– Как – Степцов? С какой стати Степцов? – Зубов нахмурился. – Мне рапортовали, что летит наша новая сотрудница Мария Коломеец.

– Да, но я подумал, что Степцов – более приемлемый вариант. Он человек опытный, к тому же крепкий профессионал и знает, как…

– Никакого Степцова, – оборвал рассуждения помощника генерал Зубов. – Летит Мария Коломеец.

Полковник слегка покраснел.

– Я хотел отправить ее в Париж – для психологической поддержки группы Галанина, – сказал он.

Зубов покачал головой:

– Никакого Парижа.

– Но…

– Что это за разговоры? – сухо перебил его Зубов и глянул на Уколова таким взглядом, что полковнику стало не по себе.

– Простите, товарищ генерал.

– Летит Коломеец, и точка. Инструктаж проведешь лично.

– Слушаюсь, товарищ генерал.

– Все, займись делами. Мне нужно подумать. Обо всех изменениях и новостях сразу же докладывай мне. Впрочем, как всегда.

– Слушаюсь!

– Свободен.

* * *

Это была большая гостиная, обставленная просто, элегантно и очень дорого. Легкие кресла, пара диванов, обтянутых бежевой тканью, два больших телевизионных экрана на стенах. Одна из стен была украшена охотничьими трофеями хозяина, и трофеи эти были довольно экзотичными – голова леопарда, слоновьи бивни, носорожьи рога. На журнальном столике черного дерева надрывался красный телефон, но в пустой гостиной некому было снять трубку.

Откуда-то из-за стены доносились веселый женский смех и звонкая музыка.

Через гостиную пошатывающейся походкой прошла полуголая стройная блондинка с распущенными волосами, но она не обратила на звонки телефона никакого внимания.

На каменистом пустыре, в красном красавце «порше», припаркованном возле груды больших серых камней, сидел с трубкой у уха Егор Кремнев.

Выслушав девятый гудок, Кремнев окончательно уверился, что к телефону никто не подойдет, и брякнул трубку на панель «порше». На скулах его досадливо заходили желваки.

Шеринг, сидевший рядом, ласково осведомился:

– Не отвечают? Это хорошо. Значит, мы с вами еще немножко поживем.

Егор покосился на него и скривил губы.

– Ты остри поосторожней, – сухо сказал он. – А то о свои же подколки и поранишься.

Шеринг улыбнулся:

– В любом случае, это лучше, чем столкнуться с государственной машиной. Есть шанс избежать травмы.

– Поздно хватился, – угрюмо заметил Егор, – тебя уже переехали.

Шеринг насупился. Этот бугай с физиономией опереточного киллера раздражал его все больше. Шерингу в нем не нравилось все: грубый голос, варварские манеры, колючий взгляд, крепкие бицепсы и большие смуглые кисти рук.

«Такими только замки с магазинов сшибать, – недовольно подумал он. – Свернет человеку шею и не поморщится».

– «Переехали», – повторил Шеринг иронично. – Вас, между прочим, тоже.

– Да ну?

– Точно вам говорю. Просто вы толстокожий и пока не почувствовали… ничего. Скоро вы услышите хруст своих костей и, может быть, тогда наконец поймете, что это на вас рухнул кусок вашего прогнившего шпионского королевства.

Кремнев поднял руку и схватил Шеринга за ухо. Тот вскрикнул и сморщился от боли.

– Ты не с тем человеком митинг затеял, Моня, – со зловещей ласковостью проговорил Егор. – Я не либеральная слизь. И не покупной правозащитник. Я – правосторонник. При других обстоятельствах я бы сам тебя хлопнул и глазом не моргнул.

– Что же вам мешает сделать это прямо сейчас? – сипло проговорил Шеринг.

Несколько секунд Егор сверлил его взглядом, затем выпустил ухо и отвернулся.

– Считай это первым предупреждением, – мрачно изрек он.

Шеринг потер пальцами пылающее ухо и пообещал:

– Я это запомню. Будьте уверены. Кстати, не пора ли нам бросить машину? Она ведь ворованная, и ее уже наверняка ищут.

– Ты прав, – отозвался Кремнев. – Вываливайся.

– Что?

– Выкатывайся из машины. Дальше пойдем пешком.

От нагретого солнцем асфальта поднималось марево тугого жара. Они шагали по обочине: Кремнев с чудо-кейсом в руке, а чуть впереди – Шеринг в дорогом светлом костюме и белой шелковой рубашке.

Прямо по курсу, на горизонте, дрожали в расплавленной амальгаме воздуха контуры белокаменного городка. Шеринг выглядел измученным, Кремнев, напротив, шагал бодро и уверенно, словно успел хорошенько выспаться и пообедать, хотя не сделал ни первого, ни второго.

«Это просто черт знает что такое, – думал Шеринг, вяло передвигая ноги. – За три года они должны были поостыть. И напрочь забыть о моем существовании».

– Пошевеливай копытами! – прикрикнул сзади Кремнев.

Шеринг непроизвольно прибавил шагу.

«Я сейчас должен сидеть в прохладной комнате с пультом в руках и потягивать ледяной коктейль. А вместо этого тащусь по пустыне в компании какого-то неандертальца с рожей Бельмондо и замашками Рэмбо».

Шеринг тоскливо вздохнул. Пройдя еще несколько шагов, он взглянул на солнце, затем перевел взгляд на наручные часы.

– Уже половина двенадцатого, – сказал он сокрушенным голосом. – К вашему сведению, я должен был позавтракать еще час назад!

– А ты приучай организм к новому расписанию, – посоветовал Кремнев.

– К какому? – не понял Шеринг.

– К тюремному. В тюрьме в это время уже обедать будешь.

Шеринг помрачнел еще больше. Он прошел еще несколько шагов, затем оглянулся и обиженно заявил:

– У меня, между прочим, язва. Если я вовремя не поем, могу и окочуриться.

– Стой, – скомандовал Егор.

Шеринг остановился.

– Уйди с обочины!

– Куда? – не понял Шеринг.

– А вон к тому камушку.

У Шеринга не осталось сил на споры, и он послушно прошагал к плоскому валуну, на который указал Кремнев. Егор последовал за ним.

Положив кейс на валун, он откинул металлическую, изрытую пулевыми вмятинами крышку и достал сверток с бутербродами. Один протянул Шерингу, второй оставил себе.

– С чем это? – подозрительно спросил Шеринг.

– С сыром и ветчиной.

Шеринг усмехнулся:

– Из московского гастронома?

– Из местного.

Шеринг взял бутерброд, повертел его в руках, затем снял ветчину и отбросил ее в сторону. То же самое он проделал и с хлебом. Затем поднес оставшийся кусочек сыра ко рту и недоверчиво откусил.

– Выбрасывать-то зачем? – хмыкнул Егор. – Вернул бы назад.

– Чтобы ты это съел? Не выйдет. У тебя и так сил, как у бизона.

Откусив еще кусочек сыра, Шеринг погонял его во рту и сказал:

– Между прочим, язва, господин чекист, вещь коварная. Если меня невзначай скрутит приступ, будете точно сдувать пылинки с мертвеца.

– Ну и что?

– А то. Вашему начальству это вряд ли понравится.

– Много ты понимаешь, – усмехнулся Егор.

– Кое-что понимаю.

Шеринг откусил еще кусочек, пожевал, выплюнул и яростно швырнул оставшийся сыр в пыль.

– Ты только что лишил себя завтрака, – сказал на это Кремнев. – А заодно и обеда с ужином.

Дожевав бутерброд, Егор отряхнул ладони и скомандовал:

– Все, пошли дальше.

– Как – пошли?не поверил ушам Шеринг. – А отдохнуть!

– Отдохнуть? А ты только что чем занимался?

– Дегустировал сыр и нашел его отвратительным. Теперь я хочу сесть на камень и посидеть минут пятнадцать. У меня ноги гудят.

– Главное, чтобы ты мог ими двигать. Пошли! Егор поднял руку и легонько подтолкнул Шеринга к дороге.

– Палач, – выдохнул тот сокрушенно. – Верный заветам партии красных палачей.

– Поменьше базлай, – посоветовал Кремнев. – И шевели батонами. Не пойдешь сам – понесу на пинках.

– И к тому же – стопроцентный хам, – пробормотал Шеринг и, спотыкаясь, побрел к шоссе.

* * *

Красный телефон на журнальном столике черного дерева опять зазвонил. И снова грохот музыки, несущейся из-за стены, заглушил его протяжные трели.

Грузный широкоплечий мужчина лет пятидесяти сидел в шезлонге на краю овального бассейна с искрящейся на солнце голубой водой. У мужчины была загорелая кожа, золотисто-карие глаза и длинные, тронутые сединой волосы, завязанные сзади в «конский хвост».

На коленях у здоровяка сидела смуглая красотка в плавках-бикини. Поблизости крутились еще три полуголые девицы. Одной рукой здоровяк поглаживал обнаженную грудь смуглянки, а в другой держал высокий стакан с холодным голубоватым коктейлем.

Красавица, обнимавшая Солодова, соскочила с его коленей и с веселым визгом прыгнула в бассейн, а ее место рядом с хозяином тут же заняла другая.

…А красный телефон в гостиной все звонил и звонил.

* * *

Это был небольшой и довольно дрянной ресторанчик, главными преимуществами которого были дешевая выпивка и прохладный полумрак зала.

Кремнев и Шеринг сидели в темном углу у телефонного аппарата. Не дождавшись ответа, Кремнев вздохнул и брякнул трубку на рычаг.

К ним подошла официантка.

– Сеньоры, порфавор…

Она улыбнулась и жестом пригласила их следовать за собой. Кремнев и Шеринг поднялись со стульев и устало зашагали за ней. Официантка провела их через зал с немногочисленными посетителями и указала на круглый столик в тихом закутке.

Кремнев и Шеринг уселись за столик. Официантка, наградив их ослепительной улыбкой, удалилась, но вскоре вернулась снова. С интересом поглядывая на Кремнева, она выгрузила с подноса на стол восемь рюмок текилы, блюдце с дольками лайма, два бокала и бутылочку минеральной воды.

Затем, пожелав им приятного аппетита, удалилась, неистово виляя крепкими бедрами. Шеринг взглянул на рюмки мрачным взглядом и обеспокоено проговорил:

– Это что такое?

– Текила, – ответил Егор.

– Вижу, что не лимонад. Предупреждаю – я не пью.

– Да ну?

– Не пью и вам не советую!

– Сегодня пьешь.

Шеринг возмущенно вскочил со стула.

– Какого черта вы распоряжаетесь?

– Сядь, – сказал Егор. – Я сказал: сядь на место и не мозоль глаза.

Шеринг несколько секунд постоял, затем покорно уселся на стул. Плечи его обвисли, из него словно воздух выпустили.

– Молодец, – похвалил Егор. – А теперь возьми рюмку.

Шеринг не шелохнулся.

– Ну! – грозно сказал Егор.

Шеринг сверкнул глазами в последнем приступе упрямства и быстро проговорил:

– Я же сказал, что я не…

– Возьми рюмку и пей, – невозмутимо велел Кремнев. – Лучше по-хорошему. А то возьму бутылку, отведу в сортир и залью тебе целиком в глотку.

Шеринг прищурился.

– Вы правда готовы это сделать?

– Хочешь проверить?

Некоторое время мужчины сверлили друг друга взглядами. Первым глаза опустил Шеринг.

– Ну, хорошо, – сказал он усталым голосом. – Подчиняюсь насилию. И пусть моя смерть будет на вашей совести.

Они взяли рюмки, чокнулись и выпили.

Егор одобрительно крякнул, Шеринг же скривился так, будто съел змею. Заев текилу лимоном, Егор пододвинул к Шерингу вторую рюмку.

– Вы чего? – удивился тот.

– Пей, – приказал Кремнев.

Шеринг тяжело вздохнул.

– Видимо, вы и в самом деле меня не поняли. Я же вам говорю – у меня язва.

– Так продезинфицируй, – усмехнулся Кремнев. – И закажи себе какую-нибудь закуску, язвенник. А то наклюкаешься и начнешь буянить.

Шеринг пододвинул к себе меню и принялся флегматично его листать.

– Тут и есть-то нечего, – мрачно сказал он. – Хотя… вот! – Шеринг заметно оживился. – «Casque dior» – «Золотая каска»!

– Это еще что за дрянь?

– Это не дрянь. Это блюдо из черепахи. Советую – язык проглотите!

– А можно без советов?

– Можно. Эй, милая! – Шеринг развернулся и помахал рукой официантке.

Та, вихляя бедрами и лучезарно улыбаясь, заспешила к столику.

– Пожалуйста… – Шеринг заговорил по-испански. – «Золотую каску» два раза.

Официантка кивнула и удалилась.

Кремнев взглянул на Шеринга грозным взглядом.

– Это как понимать – два?

Шеринг, заметно осмелевший и повеселевший от выпитого, закинул руку на спинку стула и вальяжно ответил:

– А вот так. Будете есть. Не знаю, кто вы там – мой доставщик или тюремщик. Изможденный и голодный вы мне совершенно бесполезны. А теперь предлагаю выпить. За удачу!

Он взял со стола рюмку и, не дожидаясь Eгopa, опрокинул ее в рот. Затем закусил долькой лайма и с вызовом посмотрел на Кремнева.

Егор усмехнулся и достал из кармана сигареты.

– Вы еще и курите, – насмешливо-укоризненно проговорил Шеринг. – А разве вы не должны поддерживать тело в форме?

– Моя форма – не твое дело.

– А вот и нет. Сейчас от вашей формы зависит моя жизнь. Разве не так?

Егор щелкнул зажигалкой и закурил. Шеринг посмотрел, как он пускает дым, усмехнулся и констатировал:

– Джеймс Бонд рязанского разлива!

– Я не Джеймс Бонд, – мрачно ответил Егор. – Я Кремнев. Егор Кремнев.

– Приятно познакомиться. А я – Игорь. Игорь Шеринг.

Шеринг протянул Егору руку, но тот сделал вид, что этого не заметил. Шеринг вздохнул и убрал руку.

– И все-таки хам, – хмыкнув, пробормотал он.

Затем зевнул и оглядел рассеянным взглядом ресторанчик.

– Н-да… Смешная штука судьба. Никогда не думал, что буду обедать в таком клоповнике.

Егор пыхнул дымом.

– А тебе что – пять звездочек подавай?

Шеринг не ответил. Он взял со стола меню и принялся рассеянно его листать.

– Ну что? – осведомился Кремнев. – Есть что-нибудь «пятизвездочное»?

– По-вашему, я тяну всего на пять? – с иронией осведомился Шеринг.

– На сколько ты тянешь, тебе судья скажет, – веско сказал Кремнев.

Шеринг поднял на него удивленно-насмешливый взгляд.

– Судья? – Он хохотнул. – Вот это да! Ну, хорошо, допустим. Но до суда мне еще далеко, правда? А для начала хотелось бы знать, что мне инкриминируют.

– Не тебе, а вам, – ответил, стряхивая пепел в пластиковую вазочку, Егор.

Шеринг несколько секунд смотрел на него недоуменно, затем ухмыльнулся.

– Вы, наверное, о моем бывшем начальнике Сор-кине Геннадии Аркадьевиче?

– Наверное.

– Интересно, я в этом деле свидетель или соучастник? Как это у вас там говорится… Что мне «шьют»?

Кремнев прищурился от дыма и уточнил:

– Тебе процессуальным языком или человеческим?

– Можно человеческим, а я как-нибудь переведу на процессуальный.

– Хорошо. – Кремнев пододвинул к Шерингу очередную рюмку. – Пей. А насчет «инкриминации»… Вы, ребята, власть в стране хотели захватить.

Шеринг протянул руку к рюмке, но при словах Егора замер и поднял на него насмешливый взгляд.

– Ой! Это в смысле, Гена Соркин – президент, а я– его правая рука?

– Да хоть нога, – небрежно ответил Кремнев. – У твоего Соркина было два общественных фонда. На их счета какие-то люди с Запада гнали круглые суммы через подставные фирмы. А Соркин потом на эти бабки скупал депутатов, чиновников, военных и спецслужбы.

Шеринг вздохнул и наставительно произнес:

– Гена Соркин всю жизнь сидел на нефти и газе. У него было достаточно денег и без всяких там людей с Запада, если вы, конечно, намекаете на ЦРУ.

– Намекаю. Ваш Соркин – эмиссар западных спецслужб. Создатель «теневого государства». И вы – вместе с ним.

Кремнев отсалютовал Шерингу рюмкой и выпил. Шеринг секунду помедлил, а затем последовал его примеру. От спиртного его лицо слегка побагровело.

– Н-да… – задумчиво проговорил он. – Интересно вы шьете крестиком, господа чекисты. Могу я узнать, кто вам наплел всю эту чушь?

Кремнев промолчал, колючим взглядом разглядывая Шеринга из-за завесы табачных клубов.

– Ну, хорошо, – кивнул Шеринг. – Допустим, у вас есть своя версия событий. А что, если я вам выдам свою?

– Попробуй.

– Что, если я скажу, что я нужен вашему начальству совсем по другому поводу – не столь патриотичному? Если я скажу, что спасение отчизны здесь ни при чем? Вы же мне не поверите?

Кремнев глубоко затянулся и выпустил Шерингу в лицо струю сизого дыма.

– Значит, вот так? – сухо спросил Шеринг.

– Значит, вот так, – кивнул Егор.

Шеринг вздохнул и откинулся на спинку стула. Он понял – мосты разведены окончательно и вряд ли сойдутся вновь.

Некоторое время Шеринг сидел с мрачным лицом, угрюмо поглядывая на Кремнева. Видно было, что он пытается принять какое-то решение. Егор, почуяв неладное, быстро затушил окурок в пепельнице.

И тут Шеринг вскочил со стула и заорал благим матом по-английски:

– Спасите! На помощь! Умоляю! Этот человек – русский бандит! Он похитил меня! Вызовите полицию!

В ресторанчике повисла мертвая тишина. Кто-то из посетителей уронил на тарелку вилку.

Кремнев подавил острое желание вмазать крикуну по физиономии и с улыбкой оглядел зал. Все посетители ресторана, как и следовало ожидать, уставились на их столик – кто в замешательстве, а кто в испуге.

«Ситуация – дрянь, – понял Егор. – Надо срочно разруливать, иначе…»

Бармен – рослый и явно не трусливый мужчина лет пятидесяти пяти, в футболке, тесно облегающей массивный мускулистый торс, – вышел из-за стойки с бейсбольной битой и глянул на Кремнева оценивающим взглядом.

«Вот только драки мне не хватало», – подумал с досадой Кремнев. Внешне он остался бесстрастен.

– Помогите! – снова крикнул Шеринг и бросился было к бармену, но Егор удержал его за рукав.