Текст книги "Профессиональный свидетель"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)

Часть третья АСФАЛЬТОВЫЕ ДЖУНГЛИ

1

– Где он? Куда я его положил? – Локтев метался по избе, натыкаясь на столы, табуретки и прочую утварь.

– Что ты ищешь? – угрюмо спросила из угла Анастасия.

– Да подарок твой! Бритву.

Анастасия молча подала отцу станок. Локтев повертел изящную штучку в руке, подергал бороду. И снова забегал по избе.

– Да где они, куда ты их положила?!

Анастасия так же молча выложила на стол ножницы. Локтев взял их, оттянул волосы и, выдохнув, чикнул по бороде. Анастасия не верила своим глазам.

– Давай помогу, а то еще зарежешь себя, – предложила она.

– Сам.

Анастасия наблюдала за действиями отца почти со страхом. Таким его она еще не видела. И если она была в отчаянии, то отец… отец – она пыталась подобрать нужное слово, и оно наконец выскочило – просто в трансе, если, конечно, можно в трансе заниматься сразу несколькими делами. Он брился, гладил брюки, упаковывал сумку, насовав туда рубашек и носков, одновременно по рации связывался с лесничеством и делал записи в своем рабочем журнале.

Анастасия убрала с пола битое стекло, гильзы, но изба все равно не приобретала прежнего жилого вида. Тут уж, видно, ничего было не поделать.

– Что ты сидишь? – напустился вдруг на дочь Локтев. – Одевайся.

– Я одета, – робко заметила Анастасия.

– Мы в Белоярск едем!

После отъезда фээсбэшников Локтев нашел дочь, как и предполагал, в погребе, и она была не на шутку перепугана. Конечно, они с Борисом сразу же услышали грохот хлопушек, Анастасия по рации пыталась вызвать милицию, но – безуспешно. Тогда они спрятались: Анастасия в погребе, а Борис – за потайной дверью, которая вела на чердак, а оттуда можно было, спустившись по лестнице, уйти в лес. А потом она услышала пальбу. Это, как выяснилось, стрелял Борис, а не она. Локтев и предположить не мог, что у парня есть оружие. Только вот зачем он начал стрелять? Нервы сдали?

– Куда в Белоярск? – растерялась Анастасия.

– По делам, – буркнул отец.

Он наконец связался с лесничеством и сказал, что берет свой законный отпуск, впервые за три года. Да, вот прямо с этого дня и берет!

В принципе, Анастасия с отцом была согласна.

Оставаться в лесу сейчас было нельзя. ФСБ просто так эту историю не спустит. За отцом приедут не двенадцать человек, а сто двенадцать. Шутка ли – устроить фээсбэшникам такую мясорубку!

– Ну, и где он, куда ты его положила?

Анастасия растерялась – на этот раз она не догадывалась, что ищет отец.

– Диск этот чертов, компьютерный, где он?

Она кинулась к печке…

До города отец с дочерью добрались довольно быстро, в общем, повезло, автобус подошел вовремя.

– Папа, чего ты хочешь, ты хоть мне скажи, пожалуйста, – попросила Анастасия, когда они уже подъезжали к областному центру. Кажется, она снова стала маленькой девочкой, по крайней мере, чувствовала себя именно так.

– Кавалера твоего выручать, – буркнул Локтев.

Маленькой девочки как не бывало. Анастасия вспыхнула:

– Станешь воевать с ФСБ?! Совсем с ума сошел! Это же не лес, это город!..

– В городах меня тоже учили вести боевые действия.

– А я тебе зачем? Или ты думаешь, что я превращусь в «белые колготки»?

– Не болтай. Тебя надо спрятать. Но сначала зайдем в одно место.

Вышли на «пятачке» перед железнодорожным вокзалом, куда прибывают рейсовые и частные автобусы междугородного сообщения. Локтев о чем-то поговорил с водителем красной японской машины, и уже через десять минут старенькая «тойота» с правым рулем остановилась в новом районе города.

Локтев сверился с бумажкой, решительно направился к двенадцатиэтажному кирпичному дому.

– Да куда мы хоть идем, могу я узнать? – возмутилась Анастасия. – Что я тебе – собачка?

– Мы идем по делам.

– Но куда?!

– А прямо в логово, – усмехнулся Локтев.

Поднялись на лифте на седьмой этаж, и Локтев позвонил в железную дверь, обитую кожей. Оттуда была слышна музыка. «Мумий Тролль» между прочим, машинально отметила Анастасия. Потом дверь отворилась.

Хозяйка квартиры Татьяна Казаченок сначала узнала Анастасию. А потом, уже опосредованно – Локтева. Узнала и ахнула. Анастасия, правда, удивилась не меньше.

Локтев, не дожидаясь приглашения, вошел в квартиру, потянув за руку дочь. Побледневшая Татьяна отступила. Локтев по-хозяйски прошел в комнату, сел в кресло, вынул из кармана диск и сказал:

– Ну что, будем меняться?

Татьяна, опешившая от столь неожиданного визита, какое-то время растерянно смотрела то на Анастасию, то на Локтева, то на черный диск и только потом вымолвила:

– Вы зачем пришли? Что вам нужно?

– Я сказал, давайте меняться, – угрожающе повторил Локтев.

– Что? Как это меняться?.. Так, я сейчас вызову милицию. – Она наконец совладала с собой, решительно взялась за телефонную трубку, но Локтев спокойно накрыл ладонью аппарат, отключая связь.

– Так, дамочка, – сказал он. – Сядьте, придите в себя. Я не шучу. Я вам возвращаю диск, а вы отдаете мне Бориса Симонова. Я его увожу подальше с ваших глаз, и вы о нем больше не слышите.

Больше всех сказанному удивилась, наверное, Анастасия. Так вот что придумал отец! Она считала, что он сейчас пойдет палить налево и направо, а он, оказывается, способен и на более тонкие ходы. И правильно, между прочим! Шантаж так шантаж, елки-палки! Жизнь человека куда дороже любого, даже самого убийственного компьютерного диска. В конце концов, в мировой истории это всего лишь мелкая частность – какой-то там компроматишка. Сколько их было и сколько еще будет!..

А это кто? – спросила Татьяна после паузы. – Симонов – это кто?

– А то вы не в курсе, – горько усмехнулся Локтев. – А то не вашего шефа люди охотились на него, а теперь взяли?

– Только вы успокойтесь, – сказал Татьяна. – Сядьте, хотите чаю, кофе, пиво тоже есть? «Сибирская корона»…

Локтев ложно понял эту ее перемену. Он решил, что она готова договориться.

– Настя, ты чаю хочешь? – спросил он дочь.

Анастасия так помотала головой, словно ей предлагали цикуту.

– Не хотим мы чаю, – сказал Локтев. – Мы пришли спокойно и тихо договориться. Если не получится – мы будем действовать громко.

– Ну что вы, конечно, всегда лучше договориться. А о чем?

– В третий раз повторяю. Люди вашего мэра охотятся вот за этим диском. Там, наверное, какой-то компромат. Я не читал. Они похитили Симонова. Я предлагаю обмен. Обещаю, что Борис не будет…

– Вы говорите что-то несусветное, – развела руками Татьяна. – Во-первых, я не знаю никакого Бориса и никакого Симонова, во-вторых, какой еще компромат?! Кто похитил? Вы что, здесь вам не Чечня, в конце концов…

Лучше бы она этого не говорила.

Локтев вскочил, навис над сидевшей напротив Татьяной и страшным голосом просипел:

– А джип с тремя братками, которые гнали парня, как зайца, и палили в него из «Калашниковых»?! А двенадцать фээсбэшников, что окружили мой дом, разгромили его, чудом не убили мою дочь, схватили невинного человека и увезли?! Мне что, все это приснилось?! Если вы не в курсе, так я и меньших шалостей не прощаю.

– Я ничего об этом не знаю!

– Зато ваш шеф знает об этом все! Вот ваш телефон, вот записная книжка. – Локтев пролистал ее, нашел фамилию Богомолов и набрал номер. – Вот и скажите своему хозяину: или он отпустит Бориса, или я вот эту дискету отдам нужным людям. Но я не остановлюсь даже на этом. Меня сейчас вообще невозможно остановить. Говорите!

Татьяна кивнула, как завороженная.

В трубке были длинные гудки, никто не отвечал.

– Есть еще телефон? – стал снова рыться в ее записной книжке Локтев.

– Подождите, я вас прошу, – снова попыталась взять инициативу в свои руки Татьяна. – Ну подождите же! Давайте все обсудим…

– У меня нет времени толочь воду в ступе. Звоните своему Богомолову!

– Но вы не понимаете…

– Это вы не понимаете! Ни в чем не повинного парня украли! Я даже не уверен в том, что он жив. Где гарантия, что завтра не придут за мной или моей дочкой?

– Да кто придет, что вы такое говорите?! – закричала Татьяна Казаченок.

– Мы живем в Белоярске, дамочка, от вас тут не спрячешься.

– Вы не правы, – снова попыталась понизить градус Татьяна. – Если вы говорите о мэре, то это честнейший человек… Компромат! Конечно, можно всякую гадость придумать…

– Придумать? А чего же тогда он так боится? Почему преследует людей?!

– Да я вам клянусь, никого он не преследует…

– Мы опять начнем сызнова? Я вам предлагаю – диск в обмен на Бориса. Согласны?

Татьяна хотела сначала сказать «нет» и даже сделала движение головой, но одернула себя.

– Я должна посмотреть, что на этом диске, – сказал она.

– Вот это уже другой разговор, – кивнул Локтев. – Смотрите.

Татьяна включила компьютер, села к столу.

– Подожди, отец, – вдруг сказала Анастасия. – Не позволяй ей делать это.

– Почему?

– Она сотрет запись.

Локтев мгновенно выхватил у Татьяны дискету.

– Хитрая дамочка!

– Да ничего я не сотру! Ну что за глупости? Я просто уверена, что на дискете нет ничего стоящего хотя бы выеденного яйца. Но я должна посмотреть.

– Ты умеешь? – спросил Локтев Анастасию.

Дочь кивнула.

– Пустите ее. Она вам все и покажет.

Татьяна уступила место. Анастасия вставила диск в СD-дисковод и начала открывать имеющийся на ней файл.

– Только не дергайтесь, ладно? – сказал Локтев. – Мне в жизни не приходилось бить женщин, но ради такого случая могу и отступить от своих правил.

– Я только посмотрю… – закивала Татьяна.

Компьютер пожужжал, и на экране монитора высветилась надпись: «Введите пароль». Анастасия растерянно оглянулась на отца. Но и для него это было полной неожиданностью. Пароля ему Борис не сказал. Почему? Что, он не доверял Локтеву, человеку, который его спас? Нет, тут что-то другое…

– Молодец, – сообразил Локтев. – Вот уж молодец так молодец.

– Кто? – не поняла Анастасия.

– Парень. Ну, конечно, он просчитал заранее. И пока вы его не отпустите, диск вам прочитать не удастся. Так что звоните мэру.

Но этот убедительный монолог совсем не убедил Татьяну.

– Никому я звонить не буду. Никого освобождать не собираюсь, никакой компромат нас не интересует. Никакой компьютерный диск нам не нужен. И знаете почему? Нам нечего бояться. Убирайтесь отсюда!

– Ладно, – сказал Локтев, вынимая диск из компьютера. – Пошли, Анастасия. Мы пойдем другим путем, не таким путем надо было идти. Но учтите, если с головы моей дочери упадет хоть волос, если люди мэра попытаются…

– Не попытаются, – сказала вдруг Анастасия беззаботно. – Они меня и пальцем не тронут.

– Да ты видишь, что они творят?! – удивился легкомысленности дочери Локтев.

– А я говорю – не тронут.

– Да почему это?!

– Потому, что я останусь здесь. Пока ты решишь, как поступить, чтобы вытащить Бориса. Поживу, поработаю на компьютере. Здесь они меня не посмеют тронуть – это для них то же самое, что признаться в своих преступлениях публично. Правда, Татьяна?.. Не знаю вашего отчества.

Татьяна смотрела на Анастасию, широко открыв рот. Вот это номер! Локтев тоже молчал, побродил по комнате, но через полминуты решился-таки дать свое «родительское благословение»:

– Значит, предлагаешь себя в заложницы? Неожиданный ход. Молоток, Настюха! И как только додумалась?

– Не зря же я будущий психолог, – скромно объяснила дочь.

– Ну что, дамочка, обставили мы вас? Но теперь если с Анастасией, не дай бог, что случится – я к вам приду. К вам и к мэру.

Локтев сунул диск в карман, Анастасия чмокнула его в щеку, и он ушел, не сказав больше ни слова.

Женщины остались наедине. Татьяна, может быть, впервые за все время подумала, что Локтев вовсе не сумасшедший или не совсем сумасшедший, ведь, кажется, происходит нечто действительно серьезное. Но неужели Богомолов от нее это скрывает? Да нет, не может быть…

– Знаете что, Настя? Это все ерунда, – сказала она Анастасии. – Никто за вами не охотится. Вам нечего бояться…

– Вот время и покажет, – ответила Анастасия. – А сейчас, если вам не трудно, дайте постель и полотенце, у меня был тяжелый день, я спать хочу ужасно…

Так до утра они и не сказали друг другу больше ни слова.

А утром Анастасия едва успела проснуться, как услышала голос Татьяны. Та с кем-то говорила по телефону. Анастасия прислушалась.

– Да, это было… Вы считаете?.. Нет, я не защищаю его, но, по-моему, он не стал бы… Ясно… Ладно, приеду к десяти.

Анастасия услышала, как к ее комнате приближаются шаги, и нырнула под одеяло, ей не хотелось разговаривать с хозяйкой. Но та решительно вошла, потеребила девушку за плечо и сказала:

– Теперь я ничем не смогу помочь твоему отцу.

– Что случилось?! – тут же вскочила с кровати Анастасия.

– Он убил человека. На месте преступления нашли гильзу от его винтовки.

– Отец? Убил?! Нет, он их только обездвижил, он сам так сказал.

– Виктор Локтев объявлен в розыск по подозрению в убийстве.

– Господи?! Убийстве кого?

– Следователя прокуратуры Коваленко, – отчего-то устало, словно не спала всю ночь, сказала Татьяна и опустилась на кровать рядом с Анастасией.

2

На бегу легко думается.

Локтев снова бежал, но теперь уже не по лесу, а по городу, от которого отвык, который душил его своим выхлопным воздухом.

Это случилось утром. Ночь он провел на железнодорожном вокзале, поскольку Окунько он дома не застал.

Собственно, размышляя о том, к кому он переправит Бориса, Локтев все время натыкался в памяти на одно имя – Сергей Сергеевич Окунько. Сергей Сергеевич был крупный мужчина лет под шестьдесят, который когда-то появился в локтевском лесу, поразив Локтева своим громовым голосом и взрывным, но отходчивым характером, очень, кстати, соответствующим его профессии вулканолога, и еще таким подробным знанием тектонических характеристик Белоярска, словно, когда Бог создавал Землю и, в частности, Белоярск, сам при этом присутствовал и даже задавал Всевышнему уточняющие вопросы.

До поздней ночи Локтев бродил по улицам, поглядывал на теплые, уютно светящиеся окна, раз двадцать заходил к вулканологу, но безрезультатно. Вообще, это могла быть и пустая затея – вдруг Окунько уехал к своим излюбленным «юношеским прыщам планеты», как называл он вулканы, месяцев на шесть? Но Локтеву больше не к кому было обратиться за помощью – ему надо было теперь наступать, а как это делать, он пока что толком не представлял. Уже часа в три ночи он вернулся на вокзал, нашел местечко, подложил под себя газету, под голову чемодан и уснул.

Проснулся Локтев от тычка в бок. Открыл глаза. Два молоденьких милиционера робко стояли поодаль, нацелив прямо ему в голову короткоствольные автоматы, один из них опасливо вытягивал ногу, чтобы еще раз пихнуть Локтева в бок.

– Чего, ребята? Здесь, что ли, спать не положено? – спросил Локтев вполне миролюбиво.

– Стоять! Руки за голову! Молчать! Сидеть! Не дергаться, лицом вниз, не шевелиться! – вдруг, перебивая друг друга, заполошно закричали срывающимися петушиными голосами милиционеры. Команды противоречили одна другой, поэтому Локтев не спешил их выполнять. Он встал, сложил газету, отряхнул брюки и сказал:

– Что случилось хоть?

Один из милиционеров, держа автомат на изготовку, полез в карман, достал какой-то листок, несколько раз заглянул в него, сверяясь почему-то с лицом Локтева, и снова закричал:

– Васек, пакуй его! Это он, он!

Васек выполнять команду не торопился – Локтев был раза в полтора крупнее их обоих, вместе взятых.

Словом, эта канитель могла длиться вечно, если бы не подкатила милицейская машина, откуда выскочили еще люди, вот они уже и повязали Локтеву руки. Локтев не сопротивлялся.

– Да что случилось? – недоумевал он, когда его сажали в «жигуль».

Милиционеры обыскали его, нашли паспорт и обрадовались несказанно.

– Это Локтев! Локтева взяли! Убийцу Коваленко взяли! – кричали они по рации все вместе.

Ого, Коваленко убили…

Локтев на секунду приуныл. Оперативно, ничего не скажешь. А он вчера еще засомневался, что двигается верной дорогой, – Татьяна была так убедительна. Все туфта – вот она, правда. Его повязали не за то, что он вырубал фээсбэшников, не за то, что привез компромат, а за несовершенное преступление. Значит, Анастасия теперь тоже в опасности. Да, этого варианта он не просчитал. Супермен хренов. Решил переть один против власти? Вот и расхлебывай.

Машина уже тронулась с места, когда Локтев сказал:

– А чемодан мой взяли?

В порыве охотничьего азарта милиционеры забыли про чемодан. Они вполголоса обругали друг друга, но решили вернуться. Снова подкатили к вокзалу. Один, что сидел рядом с Локтевым, побежал за чемоданом. А ему только этого и надо было. Соседа по сиденью он боднул головой в физиономию, а передних двоих отрубил ударами плеч. Когда третий вернулся, на него уже смотрело дуло автомата, который держал Локтев.

– Так, парень, я никого не убивал, – сказал он побледневшему милиционеру. – Я бы вам это запросто доказал, но сейчас нет времени. Оружие дай сюда. Я его сброшу через сто метров, потом подберешь, друзей твоих выгружу вон за тем поворотом. Не поминай лихом.

С этими словами он, забрав автомат у милиционера, надавил на газ. Рожки отдельно, автоматы отдельно он действительно бросил через сто метров – милиционер бежал следом, но Локтев все-таки приостановил машину, чтобы удостовериться: не дай бог, кто другой позарится.

Остальных ментов выложил на газон за поворотом, как и обещал. Они уже очухивались, мутными непонимающими глазами смотрели на Локтева, что-то пытались сказать, наверное, выразить свое отношение к происходящему, но ему некогда было вступать с ними в полемику. Надо было ехать.

Машину он бросил за четыре квартала от дома вулканолога. И вот теперь бежал. А думал он об одном – Окунько поможет. И точно.

– Какой разговор! – прогремел Окунько, когда Локтев изложил суть дела. – Есть у меня один человек – мастер таких дел. Да ты, может, слышал про него – Черноволов?

Локтев помотал головой.

– А, ну да. Ты же от бабушки ушел, от дедушки ушел, от жизни и от политики – тоже! – громово расхохотался Окунько.

– Только у меня вот проблема – диск есть, но он с паролем.

– Откроем твой пароль. Все секреты узнаешь. А под кого копать собираешься?

– Под мэра.

Окунько задумался:

– И чем же тебе наш Богомолов насолил?

Локтеву повезло. Окунько как раз утром вернулся из командировки. И сейчас, пока Локтев рассказывал о своих приключениях, одновременно убирал в квартире, готовил завтрак и разбирал рюкзак с камнями. Кажется, больше в рюкзаке ничего и не было.

– Странно, – сказал он, когда Локтев закончил свой монолог событиями сегодняшнего утра. – Вообще-то, Виктор, если хочешь знать мое частное мнение, на Богомолова это не слишком похоже. Точнее, совсем не похоже. Но если ты говоришь, я тебе верю. В самом деле, черт их разберет, этих власть имущих, на что они иной раз способны. А теперь пить чай будем. Я воду привез прямо оттуда, из гейзера. Натурально обалдеешь.

Тут же Окунько рассказал Локтеву о человеке, который, по его мнению, сможет (и главное, захочет!) помочь в имеющейся деликатной проблеме, – о Черноволове.

Михаил Черноволов был в недалеком еще прошлом военным корреспондентом, но после нескольких публикаций про генеральские дачи и сброс радиоактивных отходов в море, наделавших много шума в отечественной, а особенно – в зарубежной прессе, подал в отставку и теперь своей профессией сделал разоблачения самого широкого профиля.

Локтев подумал еще, что вот ведь – военные всегда считались тупыми служаками, а как их жизнь развернула, высветила. Он, например, лесничий, а Черноволов – защитник окружающей среды. И даже нынешний президент тоже ведь, по сути дела, бывший военный, офицер.

Черноволов приехал меньше чем через час. Повертел в руках дискету Бориса, почесал карандашом, которым во время рассказа Локтева делал записи в блокноте, затылок и сказал:

– Вообще-то мне компромат на Богомолова до сей поры не попадался – это уже интересно. Есть у меня один человек, он ваш пароль раскроет. Ну, а что дальше?

– Прочитаем – поймем, – сказал Локтев.

– Вот оно наше русское «авось», – иронично улыбнулся Черноволов. – Нет, сударь, так не пойдет. План надо разрабатывать до начала боевых действий. Или вы человек штатский?

– Сейчас – штатский. Но вы правы. Так что предлагаете?

– Предлагаю на завтра созвать пресс-конференцию. Позвать всех, кто хоть когда-то заметку писал в стенгазету, распечатать компромат, раздать его, ответить на вопросы…

– Вся беда в том, что меня милиция ищет.

– А я знаю, сударь, – хихикнул Черноволов. – Ваш портрет по местному телевидению каждые полчаса показывают. Тем лучше, вот и расскажете о коварстве местных правоохранительных органов.

Чем-то Локтеву и сам Черноволов, и все, что он предлагал, было неприятно. Но Локтев сцепил зубы: ввязался в драку – не ной. Значит, здесь так принято.

– Вот слушаю тебя, Славка, и с души воротит, – громыхнул молчавший до сих пор Окунько. – Какие ж мы все мелкие и пакостные! То ли дело – там! – он кивнул головой в сторону окна. – Все можно, честно, красиво, без подлостей. Да, жестоко, бывает, сурово, но без пакостей. Бабахнет – красота!

– А диск мне придется с собой забрать, – не обратил внимания на слова Окунько Черноволов.

– Может, его скопировать? – не без тревоги высказался Локтев.

– Не советую. Один раз уже так пролетел. Дискета была хитро защищена от копирования. Просто вся информация тут же стерлась. Надо, чтоб специалист посмотрел. – Черноволов заглянул в свой блокнот. – Значит, вы говорите, Борисом его зовут?

– Да, Симонов.

– Что-то знакомое… Не могу вспомнить. Надо посмотреть по своей картотеке. Ну, ладно, это терпит.

Черноволов встал и повернулся к Окунько. Видно, решил все-таки ему ответить.

– Ты, Сергей, романтик и лирик, хотя и физик. Мы, пакостные, можем так загадить всю землю, что даже твои вулканы будут вонять сортиром. А я пытаюсь эти авгиевы конюшни разгрести. Значит, так, сударь, – это он сказал уже Локтеву, – вечером приходите вот по этому адресу. Если вас до вечера не поймают. – И протянул ему маленький листок бумаги.

Вулканолог, обсудив с Локтевым ситуацию, решил, что лучше будет отвезти лесничего на дачу. Всю дорогу Окунько взахлеб рассказывал о последней экспедиции. Он спустился в кратер всего за два дня до извержения, взял отличные пробы, снял уникальные показания сейсмографа…

– Как думаешь, они Анастасию могут?.. – перебил его Локтев, но договорить не смог. Язык не повернулся.

– Знаешь, Виктор, мне вообще вся твоя история кажется каким-то дурным сном. Если бы я не знал тебя, если бы это был, скажем, тот же Черноволов, я бы решил – «утка», желтая такая, жирная утка. Я и до сих пор не слишком верю, что все происходит именно так, как тебе кажется. Ничего с твоей дочкой не случится.

Локтев сцепил зубы.

– Ну хочешь, вот прямо сейчас к Тане поедем. К Казаченок. Хочешь?

– Ты ее знаешь? – удивился Локтев.

– Отличная девка. Между прочим, неплохая поэтесса была. Что ты, я в нее даже влюблен был немного… Ага…

На даче просидели до вечера. Локтев стал потихоньку отходить душой, то ли потому, что рядом был этот надежный человек, то ли потому, что шумел вокруг лес, а в лесу… да что там говорить!

Окунько показывал образцы, привезенные с разных концов Белоярского края, словно демонстрировал произведения искусства. А Локтеву все камни казали одинаковыми, но и он в конце концов увлекся. Даже не заметили, как подкрался вечер.

На обратной дороге в город молчали. Таял душевный покой, на его место вползали тревога и нервозность. Даже Окунько сосредоточенно молчал.

К указанному адресу – на проспект Колчака – приехали часов в десять вечера. Это был деревянный особняк, сделанный, наверное, много лет назад, но все еще крепкий и надежный.

– А, так вот это что за дом! – подъезжая к дому, сказал Окунько. – Я знаю человека, который здесь работает. Не сразу сообразил только, старею, видно.

– В этом городе вообще есть кто-нибудь, кого ты не знаешь?

Окунько весело заржал.

– Ладно, и кто же здесь работает?

– Карандышева. Валя Карандышева.

Локтев молча пожал плечами.

– Неужели действительно не слышал? – удивился Окунько. – Что ты, знатная адвокатша. Адвокатесса, точнее! И вообще, дама, приятная во всех отношениях. На весь край шумит, и, кажется, даже в столицах ее уважают. Кстати…

– Что?

– Не совсем я уверен, но помнится мне, что она как будто помогала Богомолову на выборах в мэры.

– Странно, – сказал Локтев.

– А, понимаю, как же. Адвокат – продажная совесть? Ну, нет, Валентина из принципиальных. Слышал о таких?

Локтев не ответил. Ему показалось странным, что в особняке свет горел во всех окнах.

– Ах да, слышал… Ты же сам из принципиальных, – улыбнулся Окунько.

Он оставил машину у калитки и двинулся к дому. А Локтев почему-то сидел и смотрел на горящие, словно там был бал, окна.

– Ну, ты чего? – спросил Окунько, дойдя до крыльца.

– Стой! – закричал Локтев. – Назад!

Окунько удивленно остановился.

Локтев пулей вылетел из машины, подбежал, оттолкнул Окунько и наклонился к самым ступенькам.

Так и есть – растяжка. Ничего себе подарочек! Это что, хозяева так гостей встречают?

Он вынул из кустов гранату и показал Окунько.

– Иди в машину. Заводи мотор, жди меня. Я сам.

– Это что – граната? – спросил вулканолог вдруг враз осипшим голосом.

Локтев осторожно поднялся на крыльцо. Долго присматривался к двери. Потом тихо распахнул ее и вошел. Света действительно оказалось слишком много – так, что кровь видна была прекрасно. Черноволов и еще какая-то женщина, которую Локтев не знал, лежали в лужах свежей крови. Они были мертвы.

Локтев прислушался к себе и понял, что отчего-то даже не удивлен этим. Да и не это сейчас больше всего привлекло его. Какой-то странный звук. Тихий и монотонный. Где он такой же слышал?

Ну конечно! В Чечне! Так работал датчик движения…

Локтев успел добежать до машины, нырнуть на переднее сиденье и скомандовать вулканологу:

– Газу!!!

И едва побелевший Окунько успел отъехать полсотни метров, как старинный крепкий особняк от разбухшего огненного шара лопнул изнутри на миллионы бесполезных щепок…