Текст книги "Сезон охоты на коллекционеров"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

21

Когда Вадим Борисович через пять дней прибыл из Питера, он не узнал жену. Лариса осунулась, под глазами лежали темные тени и вид у нее был очень нездоровый.

– Ларочка, что с тобой? – встревожился Войцеховский, когда она открыла дверь родительской квартиры и всхлипнула:

– Наконец-то…

Он подхватил жену, потому что испугался ее измученного вида.

– Вадик… Какие они бессовестные…

– Кто?

– Виталий, Дмитрий, этот их приятель Борис…

– Почему ты мне ничего не говорила по телефону?

– Тебе и так там досталось… Как я могла еще больше осложнять твою жизнь?

– Что ты такое говоришь? Я бы все бросил и приехал! Что они еще придумали?

– Каждый день приезжали в галерею, требовали, чтобы мы скорее вернули деньги. Угрожали…

– Да как они смели?!

– Как правы были родители, когда предостерегали нас… Я сегодня даже не пошла в галерею, попросила Сати, чтобы постаралась справиться без меня.

– А родители сейчас где?

– К счастью, уехали на дачу. А то бы расспросами замучили. Я же вижу, как ужасно выгляжу. Боюсь им даже на глаза показываться.

Войцеховский, как мог, утешал жену. И когда ему это отчасти удалось, сказал:

– Сейчас я позвоню этим, пускай везут документы.

– Да, как закончилось в Питере? – вспомнила Лариса о причине столь долгого отсутствия мужа.

– Благополучно. Теперь у нас есть деньги. Но процент под залог придется выплачивать бешеный… На иных условиях заложить квартиру не удалось. Ты только не нервничай, справимся.

Он позвонил Виталию и ледяным тоном сообщил, что деньги есть и он может передать их в галерее сегодня же в обмен на документы.

– Ларочка, ты посиди дома. Я один поеду.

– Спасибо, дорогой. А то я их уже видеть не могу.

Сати радостно встретила хозяина и сообщила, что торговля эти дни шла неплохо. Вот только Лариса Владимировна нервничала, и Сати не очень хорошо справилась с обещанием присмотреть за ней. То есть уберечь хозяйку от неприятных контактов с «крутыми», так она назвала Виталия и Дмитрия.

– А вот и они… – сердито проговорила Сати, увидев в окно джип Виталия.

Трое зашли уверенно, как будто чувствовали себя хозяевами. Они шумно поприветствовали Вадима Борисовича и сразу расселись в кресла.

– Я привез деньги. Так что давайте произведем обмен и разойдемся, – холодно заявил Войцеховский.

– Отныне вы владельцы замечательного помещения, – с пафосом проговорил Виталий, пересчитывая купюры и затем передав бумаги Войцеховскому. Тот внимательно просмотрел их. – Но почему я не вижу радости на вашем лице? – с улыбкой спросил Виталий.

– Я не понимаю, зачем было терроризировать Ларису Владимировну? – гневно сказал Войцеховский. – Вы же знали, что деньги я достану. Она-то при чем?

– Как? – удивился Виталий. – Ничего себе «при чем». Мне нанесен моральный ущерб! Сколько нервов стоило пережить такое разочарование – профессиональный искусствовед не отличает оригинал от фальшивки!

– Но вы же сами знаете, что это не так! – взорвался Войцеховский. – Я не знаю, как вам это удалось проделать, но мы вам продали подлинники!

– Пожалуйста… Выставляйте их опять на продажу. Ведь вы ничего не потеряли!. Мы вам вернули картины в целости и сохранности… – примирительным тоном проговорил Виталий. Дмитрий при этих словах ухмыльнулся, а Борис по своему обыкновению помалкивал и цепким взглядом осматривал стены галереи.

– Мы даже не станем распространяться о той ошибке, которую вы допустили, – подал голос Дмитрий. – Коль деньги вернули, инцидент исчерпан. Хотя могли бы заявить в милицию за мошенничество. Доказательства у нас идеальные… Не только платежные документы и экспертиза, но даже вещественное доказательство – фальшивки. Но исключительно из уважения к вам не стали этого делать.

Тон его звучал так издевательски, что Войцеховскому стоило огромных усилий держать себя в руках. Он только сжал кулаки и спрятал их за спину.

– Да, согласно договору, вы сможете вступить во владение особняком через неделю, – напомнил Виталий. – И не забудьте о том, что существует договор о конфиденциальности. Вам вовсе ни к чему лишние проблемы. Я имею в виду налоговую службу… Как раз через неделю у вас закончится срок аренды этого помещения. Так что на новом месте вы начнете новую жизнь. Всегда к вашим услугам… – широко улыбнулся он. И все трое, не подав на прощание руки, вышли.

Сати с отвращением посмотрела им вслед, и Войцеховский заметил ее взгляд.

– Видишь, Сати, и в моем возрасте можно ошибиться в людях, – горько произнес Вадим Борисович.

– Я их, честно говоря, сразу невзлюбила… – поморщилась Сати. Ей было неловко перед хозяином, что предчувствие ее, молодую неопытную девушку, не обмануло. А проживший такую длинную жизнь Войцеховский не разобрался в этих жуликах.

Лариса Владимировна, избавившись наконец от тесной опеки «друзей», понемногу стала приходить в себя. К концу недели она, не предупредив мужа, решила наведаться на Арбат. Не терпелось перед переездом осмотреть их новую собственность еще раз.

Почему-то охранник ее не пропустил.

– Вот документы на дом, – протянула Лариса Владимировна бумаги. – Здесь указано, что с завтрашнего дня мы вступаем во владение этим домом.

Охранник даже не стал смотреть в бумаги.

– А кто вам сказал, что дом продается?

– Но вы же его охраняете! – ничего не подозревая, заявила Войцеховская.

– Естественно, охраняю. Объект только что отреставрирован. Если его не охранять, все растащат, – невозмутимо заявил охранник.

– Мы же его и купили. Вы посмотрите на дату, с 24 августа это наша собственность.

Охранник наконец соизволил взглянуть на документ.

– Странно… Мне никто не говорил, что особняк продан. А вот здесь стоит печать «Столица Компани». Вы к ним обратитесь. Они же оформляли сделку?

Лариса Владимировна кивнула, ничего не понимая. Постояла, подумала. Набрала номер телефона мужа.

– Вадим, я сейчас у нашего дома на Арбате. Охранник утверждает, что дом не продается.

– Что за новость? – удивился Войцеховский.

– Подъезжай к офису «Столица Компани». Спросим у Савичева, что все это значит.

Поднялись на лифте на восьмой этаж и нашли комнату с нужным номером. На двери не было никакой вывески, но Войцеховские это не сразу заметили. Они постучали, подергали дверь. Никакого результата. Зашли в соседний кабинет, и девушка в строгом деловом костюме сообщила, что их соседи три дня назад съехали и табличку сняли. Куда? Она не интересовалась.

– Мы тоже арендуем два офиса. С соседями не общались, некогда нам. Здесь знаете сколько арендаторов? Вывески меняются очень часто…

– А у кого можно узнать? – лицо Ларисы Владимировны от волнения стало пунцовым.

– Обратитесь к Крылову. Он занимается арендой помещения в этом здании.

Пришлось побегать по зданию, пока нашли кабинет Крылова.

Он заглянул в свои бумаги.

– Да, Савичев арендовал у нас помещение сроком на месяц. Вот договор… Но три дня назад он съехал. Нет, он не сказал, куда. Да нас это и не интересует. Если вы хотите арендовать освободившийся офис, то пожалуйста. Он еще свободен.

Лариса Владимировна на ватных ногах дошла до лифта и там прислонилась к стене.

– Вадим… Нас кинули… – слабым голосом произнесла она.

– Вот зачем им нужен был этот проклятущий договор о конфиденциальности сроком на месяц.

…Они рассчитывали успеть за месяц нас… Я их найду! – с яростью в голосе проговорил Вадим Борисович. – Ты только не волнуйся…

Он сосредоточенно уставился в одну точку.

– Я сейчас позвоню знакомому следователю. Помнишь, я ходил узнавать об Ольге? По-моему, я им немного помог… Спрошу хотя бы, что нам делать.

Щеткин и Турецкий обсуждали полученную информацию.

Конечно, знакомые Ольги, услышав по телефону, что с ними говорит следователь прокуратуры, были несколько озадачены. Но он тут же ссылался на Войцеховского и просил о немедленной встрече. Потому что дело очень серьезное и касается Ольги Якушевой. После сообщения Петра Щеткина, что Ольга мертва, некоторые просто теряли дар речи. Приходилось заодно подыскивать слова утешения, а с этим у Петра всегда были проблемы. Ну не умел он находить подходящих слов! После этого он демонстрировал растиражированную фотографию Ольги и ее спутника – наиболее удачную. Ольга улыбается, а спутник стоит с фужером в руках и смотрит на нее.

– Это Борис, – заявила Вероника Прошина, которая посещала все вернисажи. Она писала статьи для светской хроники глянцевого журнала.

– А фамилию вы не знаете?

– Не приходилось слышать. Я видела, что он последние месяца три крутился рядом с Якушевой. Решила, что ее новое протеже. Ей нравилось слыть эдакой благодетельницей, наставницей начинающих искусствоведов… При этом вид у нее был, как у сытой кошки.

Прошина с оценкой Якушевой не церемонилась, и Щеткин понял, журналистка не любила преуспевающую бизнес-леди.

Следующий человек, который мог пролить свет на таинственную личность знакомого Якушевой, был разговорчив и, как понял Щеткин, любил посплетничать.

– Да это Борис! – воскликнул директор галереи «Новые имена» Илья Гофман.

– А фамилия его?

– Понятия не имею. Ольга его представляла только по имени.

– Скажите, а они давно знакомы? Ну давно стали появляться вместе?

– По-моему, первый раз я его увидел месяца три назад… да-да, в конце мая. Подумал еще: ну Ольга в своем амплуа. Она любила, чтобы возле нее был какой-нибудь привлекательный молодой парень.

– Ну и сколько лет этому привлекательному парню?

– Да тридцать с чем-то… Может, тридцать пять. Такой крепкий, спортивный. Но молчаливый, себе на уме. Только смотрит своим неприятным взглядом да помалкивает.

– А говорите, привлекательный.

– Лицо интересное, немного брутальное. Женщинам такие нравятся. А вот взгляд?.. Непроницаемый, вот как я бы сказал. Никогда не знаешь, что у него на уме.

– А она их часто меняла?

– Да я даже не следил. С одним как-то целый год были отношения. Некий Дмитрий. По-моему, они и жили вместе. Говорили, что она его взяла под свое крыло. Приодела, прикормила, в свет выводила. Самое смешное, что он сбежал от нее!

– Да что вы? – вежливо улыбнулся Щеткин.

– Да, она тогда ходила злющая, как мегера… А потом он снова появился. Прямо не узнать, такой весь важный, напыщенный. Ольга его как увидела, так резко отвернулась. Я думал, она себе шею свернет! – рассмеялся Илья.

– Может, вы фамилию этого Дмитрия знаете?

– Спросите еще у кого-нибудь. Лучше у тех, кто занимается иконами. Он больше по этой части. А вы думаете, вам чем-то Дмитрий поможет? По-моему, они с Борисом и знакомы не были… Во всяком случае, я их никогда вместе не видел.

Фамилию загадочного Бориса никто из опрошенных не знал, и разочарованный Щеткин вернулся в свой кабинет. Турецкий послушал запись и сделал вывод:

– Есть еще выход. Посещать все вернисажи. Откомандируем ребят, снабдим фотографиями. Рано или поздно его засекут.

– Боюсь, за это время мы получим еще парочку покойников. Можно, конечно, прорабатывать весь круг знакомых Якушевой. Неужели никогда не звучала фамилия этого Бориса?

– Войцеховский дал тебе только три телефона? Давай ему позвоним, может, еще кого-то вспомнит?

– Да он просил, чтобы мы к нему не приставали. У него какие-то проблемы. Когда я звонил, слышал в трубке шум, гам, скандал какой-то… Он весь вздрюченный. Едва не послал меня. А через несколько часов звоню, он – в поезде, в Питер едет…

– Может, уже и вернулся?

У Щеткина зазвонил телефон, и он поднял трубку. Тут же стал делать какие-то знаки Турецкому.

– Да, Вадим Борисович. Конечно, помню! Спасибо за предоставленную информацию. Немного помогла… А что случилось? Ну приезжайте.

– Войцеховский?

– Он самый. У него действительно проблемы… Просит принять.

– Интересно, что ему от тебя надо? – удивился Турецкий. – Может, с повинной придет? Но волосы у него неподходящие, – рассмеялся Турецкий, вспомнив комментарии Щеткина, когда они вместе смотрели видеосъемку с конференции.

– Да, Войцеховский – старый волк. С благородной сединой, – согласился Щеткин.

Когда Войцеховский зашел в кабинет, Щеткин подумал, что дела у того идут все хуже и хуже. Мало того, что он был бледнее, чем неделю назад здесь же, в кабинете, у него от нервного тика дергался уголок правого глаза, и казалось, что он усиленно подмигивает. Он протянул руку Щеткину, затем Турецкому и тяжело опустился на стул.

– Даже не знаю, с чего начинать…

– Это вы о Якушевой? – спросил Щеткин.

– Что Якушева!.. Ее уже нет… Теперь у меня, похоже, крупные неприятности.

– Ну, положим, хуже смерти ничего быть не может, – заметил Турецкий.

– А если в один момент лишаешься всего, то поневоле думаешь, что смерть – лучший выход! – в отчаяньи воскликнул Войцеховский.

Турецкий и Щеткин в недоумении переглянулись.

– Мы вообще-то отдел по расследованию особо опасных преступлений, – напомнил Щеткин Войцеховскому.

– А мне больше не к кому обратиться. И то, что сделали со мной, – самое настоящее преступление.

– Тогда начинайте с самого начала, – предложил Турецкий.

И Войцеховский начал с самого начала. С того дня, когда в поезде они с женой познакомились с интересным человеком, искусствоведом Дмитрием. Как он познакомил их со своим другом-риэлтером, поначалу казавшимся человеком солидным и приличным. Как новые знакомые втерлись в доверие к Войцеховским, и началась их дружба, которая дополнилась еще и тем, что новые друзья купили дорогие картины, подлинники. Потом Дмитрий подсказал идею расширения площади для галереи, а Виталий подыскал подходящее помещение. Тут же нашелся покупатель на прежнюю квартиру. Правда, денег на покупку нового помещения все равно не хватило. Пришлось отдать «мерседес» и самый дорогой антиквариат из галереи. Затем пошли какие-то дополнительные несусветные расходы. И теперь Войцеховские остались без квартиры, по уши в долгах, и квартира в Питере заложена. А особняк, оказывается, вовсе не продается. Хотя документы на его покупку вот они, со всеми подписями и печатями. Но и фирма «Столица Компани», которая заключала сделку, испарилась вместе с ее генеральным директором. И ко всему прочему подлинные картины, которые «друзья» купили два месяца назад, оказались фальшивкой. О чем и свидетельствуют результаты независимой экспертизы. Хотя как это могло произойти, просто в голове не укладывается. Потому что год назад, когда Войцеховские приобрели эти картины, их подлинность подтвердила экспертиза Художественного научнореставрационного центра.

Турецкий и Щеткин слушали историю грандиозной аферы неких «друзей» с несчастными Войцеховскими, раскрыв рты от удивления. И когда Вадим Борисович закончил и выдохся совсем, Щеткин произнес:

– Ну и ну! Они же вас просто ограбили! Кто-то из них придумал дьявольский план вашего полного разорения! И все дружно его осуществили. Как же вы не поняли, что вас попросту дурят?!

– Все выглядело очень правдоподобно, – понурился Вадим Борисович. – Мы еще сомневались, стоит ли продавать квартиру. И они пригласили нас в ресторан, на дружеский ужин. С ними оказались их друзья, – юрист Андрей Ухин и еще один человек, который согласен был купить нашу квартиру и заплатить за нее больше, чем если бы она стоила на рынке недвижимости. Это нас и подстегнуло к решению…

– С квартирами все ясно. Вам нужно обратиться в УВД ЦАО. Если, конечно, вы сможете назвать настоящие имена своих «друзей». И с картинами ясно. Их подделал кто-то из художников. Так что оригиналы остались у ваших «друзей», а подделки они вам вернули вместе с новой экспертизой и вашими подлинными платежными документами. Сожалею, но вам никогда не удастся доказать, что проданные вами картины были подлинными… Их нет! Разве что они всплывут когда-нибудь на рынке. Но тогда будет трудно доказать, что они были приобретены когда-то вами… – объяснил безвыходность ситуации Щеткин.

– Кстати, об этом риэлтере… Как вы сказали его зовут? – спросил Турецкий.

– Виталий Козлов.

– Ага, мне это имя знакомо. Недавно я занимался расследованием одного дела. Внук продал свою квартиру, где была прописана его бабушка. А чтобы можно было приватизировать квартиру без ее согласия, он подделал свидетельство о ее смерти. Я сейчас уточню. Позвоню следователю Сахно, который вел это дело.

Турецкий набрал номер телефона.

– Это Алексей Васильевич? Турецкий звонит. Приветствую. Месяца два назад по делу незаконной продажи квартиры у вас проходил Афанасьев Аркадий. Да, тот что продал ее с бабушкой в придачу. Меня интересуют сведения о риэлтере. Записываю… – Турецкий быстро застрочил на бумаге. – Зачем? Да опять засветился. Да нет, не в вашем районе. Почему жаль? А, не понравился вам… Да он нашему клиенту тоже теперь совсем не нравится. Спасибо… Ну вот, он самый. Козлов Виталий Семенович, – объявил Турецкий присутствующим. – Все-таки сколько веревочке не виться…

– Так его можно найти?! – Войцеховский вскочил.

– Вы присядьте, не нервничайте, – благожелательно посоветовал Турецкий. – Здесь и его телефон, и адресок… Так что он у нас, считайте, в кармане. Попробуем расшифровать остальных. Поможем ближнему… В благодарность за то, что мы узнали с вашей помощью имя убийцы вашей же бывшей жены.

– Да?! – Войцеховский вскочил опять.

– Пока только имя. Но надеемся, узнаем и фамилию. А кто этот ваш интересный человек по имени Дмитрий?

– Искусствовед и бизнесмен. У него замечательная коллекция картин. Собирает иконы. Ездит по стране в поисках полотен известных мастеров. Кое-что покупал для своей коллекции.

– Фамилия?

– Ларин Дмитрий Николаевич.

– А сколько лет он живет в Москве?

– Да лет пять-шесть…

Турецкий и Щеткин переглянулись.

– Пожалуй, мы вам сейчас покажем фотоальбом вашей бывшей жены. Если вы кого-нибудь узнаете, скажите.

На самом деле альбомов было шесть. Ольга Якушева любила сниматься. Пока Войцеховский просматривал листы, все молчали. Во втором альбоме Войцеховский, не задумываясь, показал на фотографию:

– Вот он! Мало изменился… А как он здесь оказался?

– Надеюсь, вас теперь это не огорчит… Он был любовником вашей бывшей жены.

– Так он же насколько ее моложе!

– Вкусы меняются. Вот и ваша бывшая жена полюбила молодых мужчин.

– Так это она все подстроила? Ну чтобы меня разорили?

– А что, на нее это похоже?

– Теперь я уже ничего не знаю.

– Нет, не думайте о покойнице плохо. Их встреча была случайна. Так же как и ваше с Лариным знакомство.

– Я просто в шоке… – откинулся на спинку стула Войцеховский.

– Вы в порядке? – заботливо поинтересовался Щеткин, памятуя, как предыдущими расспросами довел Войцеховского едва ли не до сердечного приступа.

– Я в шоке… – повторил Войцеховский и встряхнул головой. – Давайте дальше! Спрашивайте!

Я сейчас в таком состоянии, что, кажется, мысли проясняются все больше!..

– Кто, вы говорили, присутствовал из друзей ваших разорителей в ресторане? Когда вы приняли решение продать квартиру.

– Юрист Андрей Ухин. Но я его видел всего дважды. За ужином и когда он оформлял сделку покупки дома.

– А второй? Покупатель?

– Борис Евгеньевич Акилов. Коллекционер икон. Очень хорошо в них разбирается.

– Кто?! – вскричали в один голос Турецкий и Щеткин, и оба бросились к сейфу, мешая друг другу. Войцеховский ничего не понимал.

– Саша, отойди, не мешай, – морщился Щеткин, поскольку Турецкий нетерпеливо пританцовывал на месте, глядя, как Петр медленно, очень медленно, невозможно медленно открывает сейф. Турецкий буквально выхватил папку из его рук.

– Взгляните, это он? – Александр вытащил серию фотографий.

– Да… Борис… И с Ольгой… А почему он у вас? Да еще в таком количестве?

– Вы не хотели заглянуть в глаза убийцы вашей жены, так посмотрите на его фотографию.

Войцеховский окаменел. И только спустя какое-то время с трудом произнес:

– Вы говорили, что Ольга – не единственная его жертва?

– Да, на его совести пять человек.

– А мы с этим человеком тесно общались… – только и произнес Войцеховский.

22

Турецкий зашел в кабинет Меркулова и спросил:

– Костя, а хочешь я тебе станцую лезгинку?

– Одурел? – невозмутимо осведомился Меркулов, но ручку все же отложил и с интересом посмотрел на друга.

– Ну давай, если сможешь…

– Мы его нашли! Мы его нашли! – пустился в пляс «гений сыска» Турецкий, вытянувшись в струночку и старательно подбирая живот. Особенно хорошо ему удавалось держать на одной линии руки – так пряменько, что он даже пожалел, что Ирка не видит! И танцевал Александр так же гениально, как работал. В этом он был абсолютно уверен.

– Здорово! – похвалил его Меркулов. – И где ты так научился? По-моему, такой сложный танец!

– Это импровизация, – остановился наконец Турецкий. И признался: – Впервые в жизни танцую лезгинку.

– А теперь сможешь поделиться своими открытиями?

– Естественно… Акилов во всем признался. Как говорится, против правды не попрешь. Доказательная база мощная. Экспертиза ДНК – раз. Вещественное доказательство – орудие убийства, охотничий нож – два. Знаешь, где держал? В прихожей. В обувном шкафу. Пальчики… В общем, приперли мы его.

– А откуда у него такой навык работы с охотничьим ножом?

– Он действительно служил в десантных войсках, как мы и допускали.

– Нашли похищенное?

– Акилов настолько уверовал в свою неуязвимость, что похищенные документы держал в ящике стола. Деньги пачками складывал в коробку из-под обуви.

– Но, главное, зачем он убивал? Ведь мог просто ограбить.

– Объяснил, что не хотел оставлять свидетелей. В общем, во всем винит своих друзей. Завидовал, что преуспевают. Хотел их превзойти. Воровством по музеям провинции промышлял давно, но ему все было мало. Когда перебрался в Москву, а для этого женился на москвичке, прикидывался таким скромнягой, у которого и потребности ниже среднего. Но червь зависти его точил постоянно. Как-то познакомился с Самсоновым, коллекционером наград белой армии. И удивительно, тот человек был очень осторожным, недоверчивым, но чем-то Акилов его подкупил. У него же лицо простое, открытое, симпатичное… Видно, Самсонову уж очень захотелось похвастаться своей коллекций. И пустил на свою голову. А Акилов решил, что можно очень неплохо заработать на такой коллекции. Он дважды был у Самсонова. Первый раз пришел и восторгался. А во второй пообещал принести с собой кое-что якобы для консультации. Ну и пришел уже с ножом. Вспомнил свое былое мастерство.

– А второго, швейцарца, за что убил?

– И ограбил. Но сначала повозил по Москве, потом пообещал показать картины очень талантливого художника. Но тот якобы свободен только поздно вечером. А в остальное время работает не покладая рук. Кларк и клюнул. Снял деньги со счета, но потом засомневался. Дескать, с такими деньгами поздно вечером по Москве страшно ездить. Лучше уж завтра днем, после конференции. Акилов испугался, что денежки уплывут, стал лихорадочно соображать, как бы профессора задержать, да по дороге увидел оружейный магазин. И в шутку говорит: а давайте зайдем, я электрошокер для самообороны куплю. Давно собирался. С ним нам ничего не страшно. Профессор и согласился. А потом Акилов предложил ему посмотреть памятник Чернышевскому. Кларк человек любознательный, профессор как-никак. А дальше все понятно. Памятник посмотрел, присели отдохнуть. Акилов хотел уже его по горлу ножом, а тут вспомнил про электрошокер. Решил проверить действие. Достал якобы посмотреть, да будто невзначай профессора в бок и ткнул. Тот и вырубился. После этого убийца уже и полоснул его по горлу и ограбил.

– А Якушеву зачем? У них же с ней связь была.

– Он собирался ее бросить, надоела. Но решил, что уходить порожняком глупо. Нужно поживиться. Она дама очень состоятельная. Вот только код сейфа он не знал. Вырубил ее электрошокером, хотел запугать. В общем, пришла она в себя, а он у нее перед носом размахивает ножом и электрошокер держит наготове. Якушева код и сказала…Ну а после этого он ее и убил. Он же для себя решил, – свидетелей не оставлять.

– А француза как он в Сокольники заманил?

– Они познакомились в магазине церковной утвари «Софрино». Тот рассматривал иконы. И Акилов прочитал ему небольшую лекцию о православных святых.

– На каком языке?

– На французском. У него же высшее образование. Он инъяз закончил в ленинградском университете. И пригласил Бертрана съездить в храм в Сокольниках. Дескать, там есть интересные иконы. А рядом живет его приятель, у которого редкая коллекция икон. Бертран и поверил. Симпатичный парень, прилично на французском говорит, разбирается в иконописи… Зашли сначала в храм. А друг, по версии Акилова, должен был приехать через два часа. И недалеко замечательный парк – зелень, воздух чистейший, птички щебечут. Хорошо бы скоротать время, прогуляться по уютным аллейкам. Бертран принял приглашение с восторгом. Ну а дальше Акилов действовал уже по отработанной схеме. Француз худенький, невысокий, так что Акилов не опасался, что ему трудно будет его в кусты затащить. Вырубил на дорожке, отволок, обчистил, а этот вдруг в себя стал приходить. И недалеко люди появились. Так что сразу резануть по горлу Акилов не решился. Вдруг тот звук какой-нибудь издаст? И вырубил его вторично. А когда голоса затихли, он уже не медлил.

Кстати, последнего, Труэта Лорэна, он тоже подцепил в «Софрино». Говорит, что если бы мы его не поймали, он так бы и охотился на любителей православных икон… С этим, последним, говорит, сложнее всего было. Потому что сразу из «Софрино» тот хотел вернуться в отель. Но Акилов предложил ему небольшую экскурсию по храмам Москвы. И для зачина прочитал небольшую лекцию о святынях в наших храмах. Кстати, он очень неплохо проинформирован о храмовых иконах. Этим он и зацепил Труэта. А когда тот узнал, что экскурсия будет совершаться на личном автомобиле Акилова, и вовсе растаял. Машина действительно темновишневая, «опель». Покатались, заходили в храмы. Потом, когда уже службы всюду закончились, просто осматривали храмы, как архитектурные сооружения. В результате благодарный Труэт пригласил приятного гида в ресторан. Поужинали. И когда Акилов отвозил его в отель, нарочно оставил машину за два квартала до отеля. Дескать, не с той стороны подъехал, не хочется кружить. Но проводит дорогого гостя до отеля. И за «Детским миром», где темно и безлюдно в первом часу ночи, решил, что пора. Я у него спросил: «А какая нужда была электрошокером вырубать человека? Ведь лишние хлопоты в данном случае». А он ответил: «А мне понравилось, как они смотрят, а ничего не могут поделать…» То есть он Труэта вырубил, тот сполз по стеночке и видел, как его грабят.

– Неужели никто из его друзей не догадывался, чем он занимается, помимо грабежей музеев и храмов?

– Никто. Он же очень скрытный. И ему не нужна была публика и овации. Да я думаю, никого это в восторг бы не привело. Ларин и Козлов, конечно, мошенники и негодяи. И они свое получат. Но не убийцы. Кстати, звонил сегодня Войцеховский. УВД ЦАО признали Савичева, гендиректора и застройщика, неустановленным лицом. Паспорт у него был подложный…Так что его объявили в розыск. А Войцеховские признаны потерпевшими. И сколько будет длиться следствие, одному богу известно.

– А где же они живут? – Меркулов сочувствовал Войцеховским, потому что знал их историю из рассказа Турецкого.

– У родителей.

– И как же их угораздило связаться с этими мошенниками?

– Лучшей жизни хотели… А ведь и так жили хорошо. Все у них было. Но нет предела желаниям амбициозных людей! – философски заметил Турецкий.

– Лучше жить скромно. Как мы с тобой. Правда, Саша?

– Чистая правда. Чем меньше добра, тем спокойнее живется. Вот мне – веришь? – никакого добра не надо. Лишь бы тапочки мои никто не трогал.

– Что ты говоришь? А у нас так: кто раньше встал, того и тапки!

В дверь почтительно постучали, и зашла Ирина.

– А что это вы тут смеетесь?

– Радовались жизни. А теперь будем радоваться тебе. Костя, не пора ли нам пообедать? Приглашаю всех в пирожковую, – проявил свою щедрость Турецкий.

– Это к вопросу о скромности… – подмигнул Ирине Меркулов.

– Ну надо же ему как-то отметить успехи в работе! – поддержала мужа Ирина.