Текст книги "Сезон охоты на коллекционеров"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

15

Ирка лежала на животе, уткнувшись носом в подушку, и тяжело сопела. Казалось, выдохнув, она уже не сможет вдохнуть. «И так она спала?» – поразился Турецкий, сам только что проснувшись с тяжелой головой. То ли на него действовала переменчивая погода, то ли напряженная работа в последние дни. Турецкий не без труда повернул ее на бок. Спящая жена, казалось, прибавила несколько килограммов.

– А? Что? – заполошно выкрикнула она и в ужасе села, сбросив с себя одеяло. – Ой, это ты, Шурик, – с облегчением прислонилась взлохмаченной головой к его плечу. – А мне такие страсти снились! Два грузовика убитых бойцов. И все как один в белых шерстяных носках. С них сапоги сняли! – округлила она глаза.

– Видишь, вовремя я тебя разбудил. А то бы еще незнамо что увидала…

– И этого было предостаточно. У них головы свисали через борт. И у каждого рана во лбу.

– Я думаю, тебе не стоит по ночам ездить в морг. Теодозий Иванович прекрасно справился бы сам.

– Если бы не Катькина подсказка, он бы ничего не заметил. А если бы не я, Катьку не пропустили бы. Видишь, как все взаимосвязано?

– Катерина могла бы предъявить свой пропуск из военного госпиталя, пропустили бы. Для охранников морга что прокуратура, что военное ведомство – все одно. Ну скажи мне теперь честно, поможет ли тебе в составлении психологического портрета деталь, что жертву поразили электрошокером?

– Конечно, поможет! Неоспоримое свидетельство того, что убийца готовился к встрече. Плюс охотничий нож. Плюс продуманный маршрут, по которому он повел жертву. Видишь, как он хитро заманил иностранца? Повел его в парк, где прогуливается немало людей, нормальное освещение. Тот расслабился, – приятная прогулка после жаркого дня по городскому парку. И в какой-то момент убийца незаметно увлек его на безлюдную аллею. Почему Бертран так послушно пошел за ним?

– Может, разговор у них был увлекательный. Или другой какой интерес… Например, им было что скрывать от посторонних взглядов.

– Давай я позвоню Меркулову. Может, у него уже есть информация об убиенном. Вдруг его разыскивают те люди, у которых он остановился? Ведь должны спохватиться. Человек не пришел ночевать, любой забеспокоится. Особенно если этот человек из чужой страны. Я бы лично уже давно в милицию заявила…

– Лучше уж я позвоню. Давно не разговаривали.

Турецкий набрал знакомый номер и услышал озабоченный голос друга.

– Слушаю тебя, Саня. Только недолго, у меня работы выше крыши.

– Ты мне даже не обрадовался, – упрекнул его Турецкий.

– Какая радость? Тут плакать впору. У нас убийство за убийством, да еще граждан дальнего зарубежья. А мы все на месте топчемся, никаких подвижек. Кроме того, что трупов прибавляется.

– Может, я бы вам помог. Сколько их уже?

– Четверо. Правда, двое наших. Но это как-то не утешает…

– Про четвертую жертву я от Иры знаю. А кто же те трое? И каков способ их убийства? Сразу ли идентифицировали их личности?

– Засыпал вопросами. Разве Ирина тебе не рассказала?

– Почему-то скрыла. Наверное, решила, что ваша информация строго засекречена.

– От тебя? Прямо уж… Думаю, самолюбие в ней взыграло. Хотела самостоятельно составить портрет убийцы и предъявить нам в лучшем виде. Кстати, о вашем ночном посещении морга мне донесли. Спасибо, что поддержал Ирину. Но мог бы и сам сообщить.

– А я ждал, когда наберется побольше информации. Чтобы не отвлекать по мелочам.

– Ну тогда пускай Ирина тебе про остальных жертв расскажет. А если у тебя возникнут дополнительные вопросы, звони. Извини, что разговор такой скомканный, поверь – голова кругом.

– Охотно верю.

Турецкий попрощался с Меркуловым и пошел на кухню, где Ирина уже заваривала кофе.

– Да, Ириша, дела у вас неважнецкие. Ну, рассказывай, делись информацией. Костя разрешил.

Ирина фыркнула.

– Можно подумать, он мне запрещал. Это мое решение. Я же видела, ты тоже в последнее время замотанный. Даже не спрашиваю, что там у тебя.

– Загружать не хотел. Ищем одного типа, который наследил на просторах нашей Родины, и след за ним в Москву тянется. Улик, считай, ноль, наводка была, да на ложный след. Разработали основные направления, но пока что-то не клеится у нас…

– Не думала, что вы занимаетесь розысками по всей стране, – удивилась Ирина, хрустя сухариками так аппетитно, что Турецкий, вопреки желанию, запустил в рот целую горсть. Прожевав, коротко ответил:

– Заказ был найти его в Москве.

– Полагаю, заказ частный…

– Да, спонсирует пострадавшее лицо. Ну что мы все о моих делах? Лучше расскажи о своих иностранцах и наших соотечественниках. Как они жизни лишились и что вам нарыть удалось?

– Первую жертву идентифицировали сразу. Наш, русский. Самсонов Михаил Иванович. Между прочим, человек довольно известный в кругах коллекционеров. Он собирал награды белых армий России. Продолжал традицию своей семьи. Начинал коллекцию его дед, который сам воевал в белой армии. Потом отец, а за ним и сын. Его нашли дома, соседи заявили на третий день. Запах вызвал у них подозрение.

– Он что, одинокий?

– Нет, семья на дачу уехала.

– И что ж они три дня его не хватились? В нормальных семьях каждый день созваниваются.

– А жена как раз накануне отъезда поссорилась с мужем.

– Так сильно, что ее даже не волновало, что он три дня не объявляется?

– Ну, она сказала, что это у них в семейных традициях: выдерживать друг друга по неделе. По принципу – нашла коса на камень.

– И в каком виде его нашли?

– В кресле. С перерезанным горлом. Рот заклеен скотчем, руки и ноги тоже. Похоже, его сначала допрашивали, потому и связали. Чтобы не двигался. И периодически то отклеивали, то заклеивали рот, чтобы сказал, где коллекция хранится. А найдя, что нужно, перерезали горло. Все в доме было вверх дном. Искали методично, но тихо. Соседи ничего не слышали. Внизу, под ними, семья живет с младенцем, с ним няня весь день сидит. Говорит, ничего подозрительного не слышала. Шаги были, музыка, но не слишком громкая. Во всяком случае, младенцу не мешала…

– Значит, убийца нашел то, за чем пришел?

– Да, вынес всю коллекцию.

– А соседи ничего подозрительного не видели?

– Видели двух девушек, они у подъезда подругу ждали. Сказали, вышел мужчина в джинсах и футболке, бейсболку на глаза надвинул. А в руках спортивная сумка. По описанию родственников, именно такая пропала.

– А чем же он привлек внимание девушек? Если бы он вышел в спортивном костюме и с шикарной сумкой, такое несоответствие еще могло бы броситься в глаза.

– Он не обратил на девушек никакого внимания. Тем и запомнился.

– А в них было что-то особенное?

– Они студентки актерского отделения, обе были одеты в индийском стиле. На них все пялились, пальцем указывали. А этот ноль внимания. Прошмыгнул и – к машине.

– Так они и машину заметили?

– К сожалению, только цвет. Потому что в марках не разбираются. Говорят, темно-вишневая, но довольно пыльная. Как выразилась одна из них, «неприглядная».

– И все?

– Да, это вся информация. Кроме того, у следователя имеется полный список пропавшей коллекции.

– А следы? Пальчики?

– Убийца работал в перчатках. Никаких следов на полу. Похоже, он был в бахилах. Потому что если бы в носках, то на паркете остались хотя бы ворсинки…

– А кто следующая жертва?

– Некий господин Даниэль Кларк, гражданин Швейцарии. Его нашли в сквере на Покровке, рядом с памятником Чернышевскому. Тело обнаружили бомжи в двенадцать часов ночи. Их удивило, что начался дождь, а человек в странной позе сидел под зонтиком, который прикрывал ему только колени. На этот раз исчезли бумажник и документы. Но во внутреннем кармане находились билеты авиакомпании Люфтганзе. Он прилетел из Германии. Ну и там все его данные указаны – фамилия, имя, номер рейса…

– А не бомжи ли обчистили швейцарца?

– Что ты! Они так заорали, когда увидели рану на горле, что милиционер прибежал сразу. Он, оказалось, стоял на соседнем перекрестке, рядом с машиной ГАИ, подстерегал нарушителей.

– И ничего не видел?

– Ну, во-первых, у него другая задача. Его привлекали только машины. Во-вторых, сквер доволь но плохо освещается. Нужно специально всматриваться, чтобы что-нибудь увидеть. К тому же милиционер стоял спиной.

– И где Кларк остановился в Москве?

– В отеле «Палас». Гостевая карточка валялась рядом со скамейкой, под ногами. Видно, убийца впопыхах ее выронил из бумажника… Но Кларк там успел только одну ночь провести. Утром сдал ключи на ресепшн, и в отеле его больше не видели.

– Денег при нем, естественно, не оказалось?

– Кроме мелочи в кармане.

– Выяснили, чем он занимается?

– Директор музея в Базеле, профессор. Приехал на двухдневную конференцию научных сотрудников музеев. Выступил с утра с докладом. Во второй половине дня у них намечались прения, потом обычная тусовка, когда в неформальной обстановке иногда решаются важные дела. Вот тогда-то его и видели с одним русским, они оживленно разговаривали. Говорят, Кларк был очень увлечен беседой. К нему подошел коллега из Германии, но Кларк извинился и сказал, что у него важный разговор. Но как он уходил, никто не заметил. И когда русский ушел, – тоже не заметили.

– Странно, что в центре Москвы убийца решился на преступление. Ведь это надо улучить момент, когда никого рядом нет. А Покровка – район весьма оживленный.

– Только не ночью. Опер Корчинский в одиннадцать ночи специально проехал проверить, как там насчет народа. В будни в этом сквере ночью пусто. Иногда парочки сидят, но в ту ночь никого не было, дождь припустил…

– А кто же третий?

– А вот это уже ни в какие ворота. Третья – некая Ольга Якушева, весьма влиятельная особа на искусствоведческом рынке. Ее убили в собственной квартире, ночью, между часом и тремя. Женщина не юная, но многое себе позволяла. И когда соседи среди ночи услышали за стеной возню, музыку, решили, что она пригласила очередного молодого поклонника и забавляется с ним.

– Сколько же ей лет?

– Пятьдесят два. Но такая вся из себя ухоженная, пластические операции делала, всякие ботексы… Мы вышли на одну косметическую фирму, которая ей оказывала услуги, – там целый список операций. Так что женщина очень состоятельная. Эти все пластические операции жутко дорогие.

– Да, вечная молодость и богатство счастья не приносят, – изрек Турецкий. – Ей тоже горло перерезали?

– Сначала с ней развлекались в постели. Потом перевязали скотчем ноги и руки, а затем обчистили.

– Известно, что вынес убийца?

– Он опустошил ее сейф. Но что в нем было, никто не знает. Женщина одинокая, незамужняя. Пока работают с ее записной книжкой.

– Никто не видел, как убийца выносил похищенное?

– К сожалению, никто. Потому что в это время уже все спали. Но в доме особенного разгрома не было. Убийца точно знал, где лежат ее ценности.

– Наверное, этим и объясняется то, что он обездвижил ее скотчем. Сначала развлекся, потом связал и запугал, может, сразу ножом стал угрожать, она и сообщила шифр сейфа. Или ключи отдала… А потом, как свидетеля, он ее убрал. Ну что, Ириша, я думаю, ты уже вполне можешь составлять психологический портрет убийцы. Кстати, на скотче ничего не обнаружили?

– В случае с Ольгой эксперт обнаружила волосок, который прилип к внутренней стороне скотча. И он не принадлежал Ольге. Темно-русый волос длиной десять сантиметров.

– Да ведь такой же обнаружил Теодозий Иванович в ране у француза!

– Да. Волос с головы убийцы…

– Наверное, лишнее спрашивать, что следов от шокера на телах убитых не обнаружили?

– А вот это надо перепроверить. Потому что Теодозий Иванович работал только с последним трупом. А первые три достались Симе Григорьевне.

– Ну тебе есть чем заняться. Хотя я предпочел бы, чтобы ты и дальше обучала нотной азбуке юные таланты. А не изучала почерк отбросов общества…

– А я все удачно совмещаю, – привычно огрызнулась Ирина. – Если бы я не закончила курсы и не стала психологом, у нас с тобой было бы значительно меньше общих тем. А так проснулись, – и сразу про убийства.

– Согласен, эта тема мне как-то ближе, чем всякие Пети и Тани, которые ни фига не учат и барабанят по клавишам, кто во что горазд…

– Тем более, Шурик, что Меркулов меня хвалит. Портреты преступников, которые я составляю, удивительно точные. Это его слова! Я не преувеличиваю. Хочешь, спроси у него сам! Говорит, что у меня дар. Удивляется только, как я, вся такая женственная и добрая, так глубоко проникаю в мысли убийц. Даже однажды поддел меня, что только человек, близко знакомый с пороком и злом, может так глубоко понять убийцу.

– Ты меня пугаешь, Ириша… Не зря тебе снятся целые машины с убитыми бойцами. У тебя есть темная половина подсознания. Вот она тебе и открывается по ночам. Скажи мне честно, тебе ни разу не хотелось меня убить?

– Да сколько угодно! – искренне воскликнула Ира. – Это когда ты мне особенно досаждаешь. Но я над собой работаю. И темную половину сознания всегда держу под контролем.

– Это как-то утешает… Ну смотри, и впредь не выпускай ее из-под контроля. Ладно, садись за составление портрета, а я в агентство. Когда тебя ждать? Ребята уже соскучились.

– Когда Меркулов отпустит. Мыс ним договорились: пока не раскроем дело, я буду у них. А то вдруг откроются какие-нибудь новые обстоятельства.

– Да, любопытство меня так и распирает. С чего начнешь портрет?

– С того, что это молодой мужчина лет тридцати пяти – тридцати восьми. Весьма привлекательной наружности. Вызывающий доверие. Образованный. Во всяком случае, умеет заинтересовать собеседника. Теперь я полагаю, что он имеет отношение к искусству. Музейный работник, консультант, искусствовед, коллекционер, – что-то из этого ряда… Возможно, знает иностранные языки. Ведь общается с иностранцами…

– Может, они сами могут изъясняться на русском? Не забудь, он крепкий физически. Возможно, служил в десантниках. Бесшумно убирать людей они умеют.

– Или охотник. Раз у него охотничий нож, и он им уверенно владеет. Одним движением перерезает горло.

– Жаль, те девушки марку машины не определили. Очень бы пригодилось. Все, занимайся своими кровавыми подробностями и не забудь позавтракать. Свой мозг нужно питать, а то откажется работать. Кофе только включает мозг. А ему еще и питаться нужно!

Турецкий погладил ее по макушке и поцеловал в щеку.

– Когда ты так со мной прощаешься, я чувствую себя любимой женщиной, – призналась Ирина, обняв мужа за шею.

– А ты и есть любимая женщина. Не устаю повторять это вновь и вновь. Невзирая на то, что никак не могу привыкнуть к твоей новой профессии.

– А связь какая?

– Страшновато за тебя. Где-то я слышал, что если долго смотреть в бездну, она притягивает.

– В бездну я смотрю одним глазком и очень недолго. Меня больше интересуют живые, чем мертвые.

– Но ведь мертвые – результат действий этих живых…

– Не отговаривай меня, пожалуйста, – попросила мягко Ирина. – Я выбор уже сделала. Между прочим, позволь тебе напомнить, мой суперсыщик, работа над психологическим портретом и вскрытие трупа, – очень разные вещи. Я ведь не судмедэксперт.

Ирина позавтракала на скорую руку и принялась за бумаги. Потом позвонила в морг Симе Григорьевне Менакер.

– Сима Григорьевна, голубушка, можно я приеду к вам на полчасика? Это Турецкая Ирина. Мне очень нужно с вами поговорить по поводу трех покойничков.

– Тогда приезжайте сразу. А то у меня через полтора часа вскрытие.

Ирина быстро собралась и поспешила в Институт судебной медэкспертизы.

С Симой Григорьевной они были знакомы уже года полтора и даже прониклись друг к другу симпатией. Медэксперт – женщина среднего возраста, невысокого роста и довольно кругленькая, с короткой стрижкой и добрым лицом – производила впечатление очень домашнего человека. Ей бы работать библиотекарем в школе или архивариусом, а она ежедневно кромсала мертвые тела, и делала это если и не с удовольствием, то со старательностью профессионала.

– Кто именно вас интересует? – спросила она у Ирины, когда та зашла к ней в кабинет.

– Самсонов Михаил Иванович, Даниэль Кларк, швейцарец, и Ольга Якушева.

Сима Григорьевна заглянула в свои записи.

– А, это те трое, которым перерезали горло. Притом удар ножом был таким глубоким, что задел и сонную артерию и трахею, что привело к фатальной кровопотере. У Кларка голова вообще едва держалась. Когда его погружали на носилки, пришлось поддерживать, иначе отвалилась бы…

– Какой ужас! – вскрикнула Ирина.

– Милочка, что вы так пугаетесь? Не стоило выбирать себе такую профессию. Если бы я умела играть на пианино, не пошла бы в медэксперты.

– Но вы-то не пугаетесь!

– А у меня чувство ответственности повышенное. Некогда пугаться. Ну так что же вы хотите? Я ведь все заключения уже отдала следователю.

– Да я знаю, и читала их. У меня теплится надежда, что есть какие-то мелочи, которые вы не сочли нужным упомянуть.

– Ну, например, какие? – недовольно взглянула на Ирину Сима Григорьевна. Ей не понравилось, что Ирина словно сомневается в ее профессионализме.

– По первому трупу вопросы, к сожалению, возникли с запозданием. Ведь он к вам попал на третий день после убийства. Так что на теле не могли сохраниться следы, которые нас интересуют.

– Я все подробно описала. А что за следы?

– А вот Кларка вы осматривали наутро после убийства, так? – не спешила с ответом Турецкая.

– Да, смерть наступила около двенадцати ночи. А я приступила к его осмотру в девять утра.

– Ну вот, – у Ирины загорелись глаза и на щеках вспыхнул неожиданный румянец. Сима Григорьевна в недоумении смотрела на нее. Что могло так взволновать хладнокровную и выдержанную психолога-криминалиста? – Не обнаружили ли вы на теле Кларка эритемы? Или воспалительной гиперемии? Или, в конце концов, волдырей?

– Вы меня озадачиваете, милочка. Вы что, уже успели получить медицинское образование? Эритема, воспалительная гиперемия… Это типично медицинская терминология, которая относится к особой реакции кожи на ожоги. Называется тройная реакция Льюиса.

– Как бы она ни называлась, меня интересует, не обнаружили ли вы на теле хотя бы остаточных явлений волдырей?

– А ну-ка, посмотрю на копии заключения. – Сима Григорьевна направилась к компьютеру, открыла нужный файл и замолчала, медленно передвигая мышку.

– Вот то, что вас интересует. Хотя я сделала вывод, что прямого отношения к смерти Кларка эти несколько малозаметных волдырей не имеют. На правом предплечье обнаружены два волдыря. И все.

– Но может… вы как-то не обратили внимание на другие следы?

– Я осмотрела тело очень внимательно. И эти волдыри меня не удивили, поскольку в них я не увидела следа укуса или укола. Одним словом, того, что послужило бы причиной смерти. А потом, на шее была такая глубокая рана, что все внимание, конечно, я сосредоточила на ней. Поскольку именно она являлась причиной смерти. Вот смотрите: я линейкой измерила рану – четырнадцать сантиметров! А глубина пять сантиметров.

– А что за лезвие было применено?

– Это не простой нож. Меня это тоже заинтересовало. Когда-то я уже видела такой след. Но тогда разрез был не такой длинный. А здесь пришлось применить даже целый ряд хитростей, чтобы понять, какой вид лезвия нанес такой сокрушительный удар.

– И что же вы сделали?

– Мы с ассистентом соединили ткани раны и наклеили скотч.

– Зачем?!

– Чтобы по соединению тканей понять характер ранения. Вот взгляните на фотографию: под скотчем, поскольку он прозрачный, мы как под стеклом видим параллельные бороздки, которые тянутся вдоль одного края раны.

– Так лезвие зубчатое?

– На первый взгляд кажется, что так. Но на самом деле нет. Потому что второй край раны гладкий. Видите, эти бороздки появляются не по всей длине, а только на одной трети разреза. Убийца вонзил лезвие слева под челюстью, потом вел его к кадыку, а остановился на краю трахеального кольца. И именно в районе надреза, когда он слегка повернул лезвие, чтобы вытащить его, появились эти бороздки.

– Кажется, я понимаю. Это охотничий нож, где зазубрины есть лишь на оборотной стороне.

– Круто! Вы уже разбираетесь в разновидностях холодного оружия!

– Просто вчера ночью я уже видела следы от такого ножа на шее одного убитого иностранца. Пришлось потревожить Теодозия Ивановича, потому что он вскрывал труп и делал экспертизу.

– И что за спешка? Да, а что с этими волдырями? Вы так трепетно отнеслись к их присутствию на теле убитого.

– Это след от электрошокера, – устало ответила Ирина.

Подробное описание движения охотничьего ножа на шее Кларка ее привело в состоянии отчаяния. Человек, который раз за разом обезвреживает людей электрошокером, чтобы затем вскрыть им горло, казался чудовищем. И портрет этого человека она должна составлять? И писать, что он приятной наружности, вызывающей доверие у людей?! Ведь именно по этой причине с ним общались все погибшие. Потому что в его лице и поведении не увидели ничего угрожающего их жизни.

– Вот это новость! – удивилась Сима Григорьевна. – Мне еще не доводилось проводить экспертизу с трупами, которые оказались парализованными электрошокером! Для преступников это удобный способ вывести из строя человека. Правда, эффект кратковременный, но зато очень действенный и бесшумный. Мускулы парализованы электрическим разрядом, который пронзает нервную систему, – и делай с ним что хочешь!

– Вот только зачем он потом так зверски убивал их…

– Они все ограблены?

– Да. А потом убиты.

– Ставит точку. Ограбил – убил. Дело завершено. Хотя составлять психологический портрет убийцы, это ваша прерогатива.

Сима Григорьевна выключила компьютер и подошла к электрочайнику.

– Может, кофейку или чайку? Ко мне сейчас студенты придут на вскрытие, а у них вопросов миллион. Так что мне нужно взбодриться перед тяжелой работой, – улыбнулась она Ирине совсем по-домашнему.

Ирину передернуло от озноба. Перед глазами все еще стояли картины раны на шее Кларка. Пить кофе по соседству с прозекторской совсем не хотелось.

– У меня еще дела, – слабым голосом стала прощаться с Симой Григорьевной Ирина.

– А может, коньячку или бренди? – поняла настроение Ирины эксперт.

Та отрицательно замотала головой.

– А еще у меня есть водка, виски и скотч… – радушно предложила на выбор спиртное из своего запаса Сима Григорьевна.

Ирина вытаращилась на нее с удивлением. Что-то прежде она не замечала особого интереса медэксперта к алкоголю.

– Не удивляйтесь, это все подношения коллег или студентов. Они почему-то считают, что на такой работе мне просто необходимо заливать производственные стрессы алкоголем. Вот и несут на день рождения, день ангела, Новый год, Рождество, День города, День медика и прочие праздники.

Сима Григорьевна проводила Ирину до порога, но остановилась у зеркала поправить пряди волос, которые выбились из-под белой шапочки.

– Прихорашиваюсь, – улыбнулась она, – а то некоторые студенты со слабой психикой долго на вскрытие смотреть не могут. Пусть их взгляд отдыхает на моем миловидном лице и напоминает им родную мать…

– Зачем же они учатся в медицинском?

– Не все же будут хирургами или патологоанатомами. А без практических занятий в морге им экзамены не сдать. Такова программа.

Выйдя на улицу, Ирина с облегчением вздохнула. Картинки на компьютере произвели на нее тягостное впечатление. А если вспомнить, что вчера она наблюдала манипуляции Теодозия Ивановича и Кати над телом Бертрана… Нет, хорошо, что она не связана с медициной.

У выхода Ирина столкнулась с Филиппом Кузьмичом. Может, сегодня все сотрудники агентства «Глория» по очереди решила посетить институт судебной медэкспертизы?

– Привет, а ты что здесь делаешь? – удивился он.

– Изучаю следы от электрошокеров на телах мертвецов, – мрачно ответила она.

– Меркулов поручил?

– Меркулов поручил составить психологический портрет убийцы. Но оказалось, что я должна еще понять, как он убивал несчастных. А ты здесь чего?

– А меня твой муж послал. Я тут одну студенточку пасу. Маршруты ее прослеживаю. Такая активная, по всей Москве носится. То в институт, то

на йогу, то цветы купила и на кладбище. Сегодня у нее морг. Она вчера купила шесть кило печени. Как ты думаешь, зачем? На прошлой недели покупала четыре. И каждый раз с этим продуктом ездит в морг. Варят они ее здесь, что ли? Может, это обед на всю группу?

– Ой, Филипп, не шути так. Мне и так хреново.

– Ну зачем она таскает сюда эту печень? – не унимался Филипп Кузьмич.

– Слушай, – осенило Ирину, – а у твоей подопечной сегодня в морге вскрытие?

– Да, – с недоумением взглянул на нее Филипп. – Она по телефону с подружкой договаривалась встретиться у метро. А ее телефон у нас на прослушке…

– Я сейчас тебе точно скажу, зачем ей такая прорва печени.

Ирина набрала номер телефона Симы Григорьевны. Та бодрым голосом отозвалась:

– Я вас слушаю.

– Это опять Ирина Турецкая. А у вас сегодня какая тема на вскрытии?

– Неожиданный вопрос, – хмыкнула медэксперт. – Изучаем наложение швов на печени.

– Но ведь студентов много, а трупов… тел… на всех не хватает.

– Правильно, вот по очереди студенты и покупают печень. Чтобы все могли практиковаться.

У Ирины похолодело в душе:

– А где покупают печень?

– Где придется. В магазине, на рынке, говяжью, свиную…

– А-а, – с облегчением выдохнула Ирина.

– А вы, милочка, думали, что мы на кладбище скупаем печень? – зашлась в смехе Сима Григорьевна.

Ирина нервно расхохоталась в ответ.

– Конечно, нет! Это я так, спрашиваю для общего образования.

– Ты почему не сказал мне, что эту треклятую печень твоя девчонка покупала в магазине? – напустилась Ирина на Филиппа.

– Так само собой разумеется, – в недоумении уставился он на разгневанную Ирину. – Если бы на кладбище, она уже сидела бы под следствием. Какая ты нервная, дамочка!

– Так ты же сам только что про кладбище сказал! И про цветочки!

– На могилку она ходила, к какой-то старушке. Цветочки в баночку поставила. Ой, не могу я! А ты думала, она цветочками гробокопателей подкупает? Ой, умру на месте!

Филипп коротко хохотнул, но тут же осекся и горячо зашептал:

– Вон она, вон, тащит свой пакет. И хоть бы кто из парней помог!

Мимо прошла компания студентов, весело галдя и обсуждая кого-то из преподавателей. Стройная девушка тащила увесистый пакет и с увлечением рассказывала:

– А он и говорит: «Беём тьюпик..» Мы чуть не заржали. Он «р» не произносит. Но режет классно. Движения такие точные и резкие…

– Все, я пошла. Здесь только о вскрытии и говорят, – сердито заявила Ирина.

– А чего ты хотела услышать от студентов-практикантов у стен морга? Чтобы они делились кулинарными рецептами?

Ирина пожала плечами. Действительно, зря она напустилась на Филиппа. Теперь он в агентстве расскажет о ее диком предположении, и все будут над ней смеяться.

– У меня сейчас сложный период, – решила она оправдать себя в глазах Агеева.

– Да я знаю, Саша говорил. Но ты не отчаивайся. Помнишь дело Митрохина? Ты же справилась. А ведь как следы запутывал! Каждый раз почерк менял.

– Этот почерк не меняет. Очень уверен в собственной безнаказанности.

– Ир, ты должна помнить, что от тебя вовсе не требуется распутать убийство. Тебе нужно составить портрет.

– Я это помню. Но когда увидела прошлой ночью несчастного иностранца, поняла, что составить портрет убийцы и найти его – это далеко не одно и то же.

– Но шаг вперед… – многозначительно сказал Филипп. – Ну ладно, мне нужно уже идти.

Он ласково взглянул на Ирину и коснулся ее руки.

– Иди домой и там думай. Турецкий, похоже, домой вернется нескоро, так что тебя ничто не будет отвлекать.