Текст книги "Сезон охоты на коллекционеров"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Ну давай, – подключился Виталий к неожиданным переменам в жизни друга. – Друзьям надо помогать. Все, сваливаем.

Они расплатились с официанткой и бодро направились к машине, обсуждая переселение Дмитрия.

Подъехали к дому Ольги. Друзья, было, собрались подняться с ним, но Дмитрий попросил подождать их в машине. Если вдруг Ольга надумает вернуться пораньше, чтобы не застала в своей квартире посторонних. А то с нее хватит и ментов вызвать. Еще обвинит их в попытке грабежа, оправдывайся потом. Он быстро собрал свои вещи.

Оказалось, за время пребывания у Ольги его гардероб сильно пополнился. Пришлось сложить их в свой старенький чемодан и несколько больших пакетов, чтобы не брать чемодан «вампирши». В нынешнем его настроении это слово, брошенное вскользь Борисом, как нельзя лучше подходило к его благодетельнице. Прошелся в последний раз по квартире и без сожаления оставил свои ключи на столе. Поблагодарить ее, что ли? Все-таки за год совместной жизни у них было не только плохое. А если быть честным перед собой, то гораздо больше хорошего. И если бы она так не душила его своей любовью и опекой, можно было бы потерпеть еще. Но веДь все равно рано или поздно он ушел бы от нее. Потому что она всегда бы напоминала, что он ей не ровня.

«Спасибо, Ольга, тебе за все. Но слишком мы разные» – вполне нейтральная записка, никаких обид, упреков, – он ушел по-мужски. Решительно. Должна понять и оценить. И то, что ключи оставил, – это говорит о том, что его решение окончательное.

– Ну и барахла у тебя, – подивился Борис, когда Дмитрий дважды спускался к машине с пакетами.

– Нормально, – проронил Виталий. – Обжился мужик, заработал честным трудом. А ключи где от ее квартиры?

– Оставил на столе.

– Ну, и правильно, – одобрил Виталий. – Обрубать концы надо одним махом. Советую тебе и номер телефона поменять. А то будет доставать тебя звонками. Бабы любят бить на жалость. Давай заодно заедем купим новую сим-карту. А с деньгами так у тебя?

– На первое время хватит. Нужно подумать, чем дальше заниматься.

– А у меня план есть, – тут же предложил неугомонный Борис. – У тебя же остались какие-то связи с галерейщиками. Предлагаю открыть совместный бизнес.

– И какой? – недоверчиво взглянул на нового друга Дмитрий. Он чувствовал себя не в своей тарелке, потому что до сих пор все в его жизни было ясно. У него имелось жилье, постоянные доходы. А теперь, вырвавшись из-под Ольгиного крыла, он вдруг почувствовал себя одиноким и потерянным. Неизвестно, так повернется его жизнь. Он мог бы работать и без нее, но вдруг она перекроет ему кислород? Ведь она в бизнесе не первый год, у нее сложилась не только своя клиентура, но и надежные связи. И если Ольга скажет – не допускать такого-то к общему пирогу, кто пойдет против нее? Дмитрий был всего лишь ее ассистентом. А теперь и вовсе в отставке…

– Я предлагаю заняться сбытом предметов искусства.

– А где мы их будем брать? Для этого нужны вложения.

– Как где? Страна огромная, музеев и районных картинных галерей до фигища. Если подойти с умом, можно хорошо заработать, – уверенно проговорил Борис.

– И как ты себе это представляешь? – все еще с сомнением в голосе спросил Дмитрий.

– Выложить тебе весь бизнес-план? – ухмыльнулся Борис.

– Желательно.

– Тогда слушай… – с воодушевлением начал Борис.

Уже через три дня они выехали в первую «командировку».

12

У клиента был красивый низкий голос, уверенный и барский. Турецкий, прижав к уху телефон, представил его лицо – скорее всего, мужественное, с суровым взглядом внимательных глаз, орлиный нос, крупные жесткие губы, волевой подбородок. Костюмчик у него дорогой, фирменный, сидит, как влитой. Само собой и сорочка не фабрики «Красная швея». Галстук небось долларов за триста. Штиблеты начищенные, так и сияют дорогой кожей. В общем, мужик представлялся эдаким сибаритом, который денежкам счет вел, но в случае необходимости на расходы не скупился. Потому как гонорар предложил очень приличный.

– Одним словом, только благодаря хорошим рекомендациям людей, которым я доверяю, обратился именно к вам.

– Понятно… – Турецкий не стал изображать в голосе безмерную радость. Он знал себе цену. И если заказчик посчитал, что она так высока, значит, он ее достоин.

– Надеюсь, у вас есть необходимое оборудование? – тем временем продолжал невидимый собеседник.

– Естественно. Это же наш хлеб.

– Но я бы хотел, чтобы вы не ограничивались прослушкой. Мне нужно знать все маршруты моей… э-э —…интересующего меня лица.

– Женщины? – уточнил Турецкий.

– Да. Девушки.

– Когда я получу ее фотографии?

– Загляните в компьютер. Там на ваш адрес я послал все необходимые сведения – адрес, телефон, фотографии. Аванс вы получите через час на ваш счет. Продиктуйте мне ваши цифры.

– А что, разве часа будет достаточно? Это что – «Вестерн Юнион»? Тогда не я, а вы должны мне продиктовать код цифр. Как же я без него получу деньги?

– Это другая операция, срочная. Вы в своем Сбербанке получите деньги.

– Это хорошо, а то «Вестерн Юнион» работает до четырех, а уже пять часов. А Сбербанк до полвосьмого.

Турецкий продиктовал номер банковского счета агентства.

– Я бы хотел первую информацию получить уже через три дня, – после небольшой паузы продолжил заказчик.

– Вы мне позвоните?

– Нет. Записывайте мой электронный адрес. Всю информацию сливайте на него. Подробную. Мне нужна каждая деталь. Вплоть до того, в каком

настроении она вышла из дома. Каким тоном говорила с абонентами.

– Хорошо. Договорились.

Заказчик отключился, и Филипп Агеев, который прислушивался к разговору, нетерпеливо поинтересовался:

– Ну, кто там? Опять ревнивый муж? Или заботливый отец?

– Пока непонятно. Мужик хочет знать все про некую особу. С кем говорит по телефону, где бывает. Прикинь, его даже интересует ее настроение. Так сказать, эмоциональное состояние.

– Понятно. Если выходит радостная, значит, спешит на романтическое свидание. Если мрачнее тучи – к стоматологу. Подумаешь, делов-то…

– Только показываться нам на глаза он не желает.

– Да и хрен с ним. Может, депутат какой-нибудь… – пожал плечами Филипп. – Или известное лицо. Не хочет светиться.

– Ну, открываем почту. Что нам наши сети притащили?

– Хорошо бы не мертвеца.

– Ну не воспринимай так буквально нашу классику. Красивая особа, – залюбовался Турецкий фотографией девушки. – Без выпендрежа. Не злая вроде… В общем, она мне нравится. Хорошая. Сколько ей? Лет двадцать?

– А вот и сведения, – ткнул пальцем в информацию Филипп. – Патрик Наталия, студентка мединститута. Тебе эта фамилия ничего не говорит? Мне ничего. Лицо славянское. А фамилия явно с иностранными корнями. Двадцать три года. А выглядит моложе…

– Маленькая собачка всю жизнь щенок, – пошутил Турецкий. – Вот здесь и все ее параметры указаны. Наш заказчик человек основательный. Сам сказал – любит детали. Смотри – рост метр шестьдесят два, вес сорок восемь килограммов.

– Дефицит массы, – со знанием дела констатировал Филипп. – На диете сидит.

– Или конституция такая.

– Так, а вот какие у нее интересы. Институт, морг… – он вскинул брови. – Ах да, она же будущий врач. Библиотека, йога два раза в неделю. График плотный. Живет одна. Интересно, где ее родители?

– Выясним по ходу дела.

– Как думаешь, она его девица или он только собирается клеиться к ней?

– Опять же выясним. У него такой характерный голос, как у Леонардо Коэна. Если он ей позвонит, значит, у них какие-то отношения.

– Что за Леонард Коэн? Я такого не знаю.

– Певец такой. Завтра принесу диск, послушаешь. Поскольку на прослушке ты будешь сидеть. Для облегчения задачи тебе нужно знать его голос.

– Уже интересно. Голос одного из потенциальных абонентов идентифицирован.

– Ну я пошел в банк. Как только получим аванс, даю отмашку. А ты пока готовь аппаратуру.

В Сбербанке белобрысый парнишка с серьезным лицом сообщил, что срочный перевод получен, и Турецкий снял сумму. Едва успел выйти на улицу, как позвонила Ирина.

– Шурик, голубчик, выручай, к нам сегодня приедет Катя, а мне придется задержаться. Не можешь купить картошку по пути? А то у Нас закончилась.

– Куплю, ладно. А что у вас там?

– Приеду, расскажу. Приятного мало, нужно поработать.

– Объявился ваш этот маньяк? – Турецкий уловил тревогу в голосе жены.

– Да, тот же почерк. Хотя есть некоторые дополнения. Совершенствуется.

– Скорее всего, входит во вкус.

– Ну если это можно назвать вкусом…

– Ир, ты особо к сердцу не принимай. Помни, что это твоя работа. И к нашей семейной жизни никакого отношения не имеет.

– Да я помню. Только привыкнуть к такому трудно.

Турецкий взглянул на часы – почти шесть. В контору возвращаться уже поздно. Они закрывались в семь. Он позвонил Агееву.

– Филипп, готовься к выезду. Пока разведай обстановку. Володя вернулся? На месте?

– Пришел, читает «Криминальную хронику». Тогда я выезжаю. Фотографии ее распечатал. Пока найду дом, подъезд… Машину припаркую, чтобы не бросалась в глаза.

– Придумал, как «жучки» поставить?

– По обстоятельствам решу. Все равно сейчас к ней проникать опасно. Вдруг она с минуты на минуту заявится? Мы же ее расписания еще не знаем. Вдруг у нее сегодня ни йоги, ни морга?

– И то правда. Ну ладно, держи меня в курсе. А я домой.

Турецкий заскочил в «Овощной», а оттуда уже в «Кондитерскую». Раз сегодня у них любимая Иркина подружка, нужно девчонок побаловать сладким. Тем более, что Катя в последнее время отказалась от всяких ограничений в еде, заявив подружке: «И так в жизни мало хорошего. Неужели себе отказывать в мелких радостях?» Ирка поведала мужу, что Катя стала от жизни получать значительно больше удовольствий. Во всяком случае, это можно было заметить по ее округлившейся фигуре.

Торт под романтическим названием «Элегия» был спрятан в холодильник, и только Турецкий собрался просмотреть кое-какие материалы, как зазвонил телефон.

– Шурик, – услышал он ласковый голос Ирины, – будь другом, почисть картошку. А то я задерживаюсь.

– Ир, да ты что? Я ее сроду не чистил! Разве что в студотряде в колхозе.

– Ну вот, видишь, практика у тебя была! – обрадовалась Ирина. – А то я боялась, что ты понятия не имеешь, как ее чистить. Ты только начни. Руки сразу вспомнят.

– Да я и вспоминать не хочу! – возмутился Турецкий.

– Не будь таким занудой. А то обижусь. Кстати, это не просто каприз. Катьке вчера зуб вырвали, я хотела пюре сделать.

– Давай я ее в мундире сварю. Какая разница, как ее готовить? Вы придете голодными, а с голодухи всякий продукт вкусный.

Ирина выдержала многозначительную паузу, чтобы Турецкий понял, – все-таки обиделась на него жена. И сухо сказала.

– Ладно, раз ты такой лентяй. Хоть помой ее хорошенько.

Несмотря на то что Турецкий кулинаром был никаким, догадался, что картошку можно просто помыть и оставить в кастрюле. А уже когда придут его дамы, поставить на огонь. Потому что картошка в мундирах в остывшем виде довольно гадостная. Так и сделал. И потом целых два часа работал над бумагами, ни на что не отвлекаясь.

Позвонил Филипп.

– Наша клиентка пришла домой в восемь тридцать. В восемь пятьдесят вышла из дому. Я за ней проследил: зашла в соседний супермаркет и купила четыре килограмма печени. Свиной. Как ты думаешь, на кой ей столько?

– Может, про запас…

– Я сейчас к ней под видом соседа снизу пойду. Якобы у меня по трубе вода хлещет в кухне. Установлю «жучок».

– Валяй. Только не мнись, держись уверенно.

– Не учи ученого, – Филипп не любил наставлений. А кто их любит? Но в последнее время Турецкий заметил, что в его собственном характере появилось неистребимое желание давать советы или наставлять. Может, вот так приходит старость? – вздохнул он.

В коридоре коротко звякнул домофон. Ирина идет. Нужно срочно ставить кастрюлю на огонь. Что он и сделал, впопыхах недолив из крана воды и доливал уже кипятком из электрочайника, который успел поставить, пока разговаривал с Филиппом.

Жена пришла уставшая, нервная, он это почувствовал по тому, как она, уронив в прихожей ключи, заворчала:

– Где мои тапочки?

Молча чмокнула Турецкого в щеку и прошлась босиком по квартире, заглядывая во все углы. Нашла их под столом в гостиной.

– Ты засунул? – подозрительно спросила у мужа.

– Зачем? – удивился Турецкий. – Я вообще сегодня ушел раньше тебя.

– Как там картошка?

Ирина направилась в кухню, но не дошла, потому что затрезвонил домофон.

– Катька, – радостно сообщила Ирина. Настроение у нее сразу поднялось на несколько градусов. Пока подруга поднималась в лифте, Ирина мимоходом заглянула в кастрюлю и недовольно сказала:

– Вот как приходится принимать гостей. Картошкой в мундире. А если бы ты не поленился и почистил, я бы пюре сделала. У нас еще отбивные остались…

Катя позвонила уже в дверь, и подруги радостно обнялись.

– Слушай, какая ты стала роскошная женщина, – с удовольствием оглядел ее попышневшую фигуру Турецкий.

– Питаюсь хорошо, – скромно ответила Катя. – Кстати, я туг вам принесла гостинец. Вчера пироги пекла с мясом. Но сама не ела, мне зуб вырвали. А сегодня уже можно. Суньте в микроволновку. А у вас картошкой пахнет, – потянула она носом.

– Сейчас разогреем твои пироги и извини, Катюша, Шурик нас сегодня угощает картошкой по-холостяцки.

– Неужели в мундире? – обрадовалась подруга. – Как же я ее в детстве любила! Особенно когда на блюдце масла подсолнечного налить и солью посыпать. Ничего больше и не надо!.

Она мечтательно сглотнула слюну.

– Вот как я угодил дорогой гостье! – не удержался и прихвастнул Турецкий.

– Ирка, – присмотрелась к подруге Катя. – А ты какая-то грустная. Случилось что?

– Да на работе неприятности.

– Что, поругалась с кем-то?

– Да нет. Дело расследуем одно очень сложное. Не за едой будет сказано.

– А почему бы и не за едой? Мы тут все втроем привычные ко всякому.

– Нет уж. Мухи отдельно, котлеты отдельно, – категорически заявила Ирина. – Я хочу спокойно поесть.

Она уже открыла дверцу микроволновки и вытащила блюдо с благоухающими пирожками. Затем слила воду из кастрюли и выложила на второе блюдо картошку. Поставила на стол бутылку подсолнечного масла. Турецкий уже сервировал стол, раскладывая возле фарфоровых тарелок приборы.

Катя хихикнула:

– Картошка в кожуре на чешском сервизе. Просто класс!

– Красиво жить не запретишь, – подыграл ей Турецкий и поставил посреди стола солонку. Все молча принялись чистить картофель и макать его в подсолнечное масло на своих тарелках.

– У-у, как вкусно, – проговорила с набитым ртом Катя.

– Супер! – подхватил Турецкий. – Именно так мы ели однажды на даче у Вики Королевой.

– Это еще кто такая? – удивилась новому имени Ирина.

– Однокурсница с юрфака. Она теперь работает экспертом. Только не вздумай меня ревновать, – предупредил ее Турецкий. – У меня с ней никогда не было романа.

– Удивительно… – проворчала Ирина.

– Ир, может, если ты выговоришься, у тебя настроение поднимется? – подняла на нее глаза Катя. – А то мне уже кусок в горло не лезет. Ты такая мрачная, а кушать надо в хорошем настроении. Чтобы лучше усваивалось.

– Ну тогда я и подавно не стану вам портить аппетит.

Турецкий решил оживить обстановку.

– Кать, а как у тебя на личном фронте? Сколько полегло мужиков у твоих ног в нынешнем твоем состоянии?

Он опять с удовольствием оглядел ее пышные формы.

– Да я их не считаю, – раздухарившись, весело ответила Катя. – Кстати, со мной на днях такая смешная история приключилась! Возвращаюсь из магазина, у меня выходной был, а за мной увязался один. Симпатичный, бородатый – по виду художник. От самого метро за мной шел.

– Ну и что смешного? – не совсем поняла Ирина.

– Так за эти двадцать минут он мне столько комплиментов наговорил, сколько я за всю свою жизнь не слышала, а у подъезда вдруг стал на колени и попросил моей руки!

– Круто! – заметил Турецкий. – Ты его, видать, поразила в самое сердце. Ну и что ты ему ответила? Надеюсь, приняла его предложение?

– Если бы у него вид был поприличнее, я бы еще подумала.

– А что с ним не так? Наверное, по виду совсем бросовый. Раз ты его отвергла.

– Да вид у него… алкаша, – смутилась Катя. – Но такого симпатичного алкаша, не хронического, а запойного.

– Кстати, от метро до твоего дома от силы семь минут ходу. А ты двадцать минут позволяла ему преследовать тебя, и, думаю, – делала это с большим удовольствием! – строго выговорила подруге Ирина. – Это небезопасно. Знаешь, сколько случаев насилия совершаются именно в состоянии алкогольного опьянения?

– Он тогда был трезвый, – стала оправдываться Катя. – Ты не представляешь, сколько красивых слов он мне говорил! А ты тут считаешь, сколько минут я его слушала…

– Ну не расстраивайся так, – стал утешать гостью Турецкий. – Ты же знаешь, наша Ирочка не любит пьяниц. У нее на этот счет большой жизненный опыт.

Турецкий весело захохотал, Катя улыбнулась в ответ, но Ирина их не поддержала.

– Не вижу ничего смешного, Шурик. Когда ты выпьешь, становишься такой противный!

– А сейчас я просто золотой. Потому что приготовил ужин и развлекаю вас разговорами. Расскажи нам, Катя, какие еще победы ты одержала на любовном фронте? Никогда не поверю, что тебе оказал внимание только один-единственный, хоть и похожий на художника, но алкаш.

– Даже не знаю, как вам сказать… – замялась Катя. – Ввиду плохого настроения Иришки, она меня может не так понять.

– Ну-ка, смелее, Катя. Может, как раз эта твоя история и понравится нашей буке.

– Мне она тоже показалась смешной, – виноватым тоном сказала Катя. – Вчера мой зубной врач наконец-то поцеловал меня.

– Да ну? – вежливо удивился Турецкий. – И как он решился? Помнится, ты упоминала, что есть некий стоматолог, который оказывает тебе постоянные знаки внимания. Каждый раз, когда ты приходишь к нему на прием. Но ты его вроде отшивала, поскольку он человек женатый. А ты у нас женщина с принципами.

– Да он мне сначала вкатил анестезию. Я глаза закрыла, жду, когда подействует. Расслабилась и потеряла бдительность. А когда губы онемели, он вдруг как припал к ним своим пылким поцелуем. Я прямо обалдела.

– Почему ты ему пощечину не дала? Это что же он позволяет на рабочем месте? – возмутилась Ирина.

– Так побоялась… Думаю, а вдруг он разозлится и плохо зуб вырвет? Я тогда калекой останусь на всю жизнь с вывороченной челюстью. А так, думаю, ладно, я же все равно ничего не чувствую. А человеку радость. Зато второй зуб он мне вырвал за бесплатно. Совсем не больно было. Потому что анестезию для первого зуба вкатил будь здоров – долгоиграющую, я его сама попросила, – похвасталась Катя.

– А что, тебе разве два зуба нужно было удалять? – удивилась Ирина. – У тебя вроде только один болел.

– Да не то что бы очень нужно было избавляться от второго. Он мне его в прошлый раз лечил. А в этот раз посмотрел и говорит: что-то он мне не нравится. Некрасивый. Какой-то одинокий… И когда-нибудь все равно придется удалять. Давай заодно и его вырвем. Так красивее будет. А то один зуб есть, второго нету, третий опять есть. Как-то нет в этом порядка. А если третий вырвать, тебе это пространство пригодится, когда надумаешь в старости мост ставить. Я и согласилась. Потому что в этом есть свой резон.

– Какой резон? У тебя много лишних зубов?

– Ну видишь, этот, получается, оказался лишним, – смущенно улыбнулась Катя.

Она еще в кабинете стоматолога поняла, что совершила ошибку, поддавшись на уговоры доктора. Но не признаваться же в этом. Что тогда о ней подумают друзья?

Но друзья и так подумали о ней плохо.

– Кать, ты же медик! Удивляюсь я тебе, так разбазаривать свои органы! – это сказал Шурик. А Ира, лучшая подруга, напустилась на Катю, обвиняя во всех грехах: и зачем с доктором целовалась, и зачем зуб отдала…

– Тогда больше ничего рассказывать вам не буду, – обиделась Катя. – Я вам как лучшим друзьям, а вы меня осуждаете.

– Да ладно тебе, не обижайся, – обняла ее Ирина. – Целуйся с кем хочешь и когда хочешь. Это твое личное дело. И зубы твои – ты вправе ими распоряжаться как угодно. А вот стоматолог твой все-таки подлый тип. Не ходи к нему больше. Я тебе другого порекомендую. Тот каждый зуб своих пациентов бережет, как свой собственный.

– Ладно, мы уже поели! – вдруг вспомнила Катя. – Спасибо Шурику за картошечку и мне за пирожки. Давай, Ириш, выкладывай, что у тебя за неприятности. Если не секрет, конечно.

– Да какой секрет… За два последних месяца у нас четыре трупа.

– Только-то? – удивилась Катя. – А читаешь криминальные сводки в газетах или смотришь телепрограммы про чрезвычайные происшествия, так этих трупов в Москве по два-три в день…

– Наши особенные. Их объединяет нечто общее: трое – состоятельные мужчины. Двое из них иностранцы. Плюс одна дама, наша. Тоже при капитале. Как раз сегодня утром второго иностранца обнаружили, в Сокольниках. Один спортсмен делал утреннюю пробежку, забежал по надобности за кустик, а там человек лежит. Уже закоченевший.

– Как его убили? – поинтересовался Турецкий.

– Перерезали сонную артерию. Впрочем, это все медицина. Не по моей части.

– Документы при нем, полагаю, были, раз вы знаете, что он иностранец?

– Да, паспорт валялся рядом на имя Бертрана Доде, отдельно от бумажника. Но денег не было. То есть бумажник вытряхнули. Кредитки валялись, фотографии, паспорт, авиабилет на завтра в Париж, иммиграционная карта. Человек не регистрировался. Приехал на три дня. Вчера утром прилетел из Франции. Вечером почему-то оказался в Сокольниках. Прогуливался в парке. Тогда же его и убили.

– Я думаю, прогуливался не один. Иностранцы – не идиоты, в одиночку гулять по аллеям пустынного парка. Вчера же была среда, рабочий день. Народ на работе. Спортсмены бегают обычно по утрам, мамаши с колясками тоже по безлюдным аллеям по вечерам не гуляют. Кто-то пригласил его на свидание или на деловую встречу.

– Не один, это точно. Потому что на траве сохранились следы волочения. В общем, картина складывается такая: он с кем-то прогуливался, потом этот на него напал, отключил. Потому что по следам видно: иностранец рухнул на землю. Далее убийца поволок его в кусты, а уже там перерезал артерию. Потому что кровь обнаружена только в кустах и на трупе. Да столько! Ужас!

– Понятно, раз артериальная. Она фонтаном бьет… – прокомментировала Катя.

– А как же отключил убийца этого бедолагу? На голове есть следы удара?

– В том-то и дело, что нет. Никаких следов. А француз, между тем, не оказывал никакого сопротивления. То есть что получается? Он гуляет с убийцей, тот его затаскивает в кусты, а этот не реагирует? Час назад получили заключение экспертизы: на теле нет ни царапин, ни синяков. Под ногтями ни эпителия, ни волокон, ничего, что говорило бы о том, что он контактировал с убийцей.

– Странно…

– Может, перед прогулкой они вместе ужинали и ему подсыпали чего-то? – предположила Катя.

– Нет, в организме никаких следов ядов или наркотических веществ. Иностранец незадолго до убийства сытно поужинал. Или пообедал, смотря по какому режиму он питался в Москве, по нашему или французскому.

– Интересно, а где он остановился? В гостинице? Может, нужно обзвонить все отели?

– Да этим уже полдня занимается наша команда. У него даже не оказалось гостевой карточки из гостиницы. Но в кармане ключи от квартиры. И в связке ключ от домофона очень похож на наш, Шурик. В общем, это ключи не от парижской квартиры. Кто станет их носить с собой в чужой стране?

Его родные ключи, скорее всего, остались в багаже. А багаж там, где он остановился. И ключи от той квартиры, где он остановился.

– Может, у друзей? – предположил Турецкий, сильно заинтересовавшись делом.

– Не обязательно, – подала свой голос Катя. – У нас одна медсестра сдает комнату иностранцам через турагентство. Дочку на лето отправляет в деревню к бабушке, а ее комнату сдает. Подрабатывает таким образом. Медсестры же мало получают. Для нее это приличный приработок.

– Кать, спроси у нее, с каким агентством она сотрудничает? – оживилась Ирина.

– Да неудобно… Она мне под большим секретом сказала. Потому что своих постояльцев у себя не регистрирует, чтобы налоги не платить. Их турфирма регистрирует по другим адресам.

– Ну как же тогда узнать про эти агентства? – огорченно спросила Ирина.

Катя задумалась. Ей очень хотелось помочь подруге, но и пугать свою сотрудницу неожиданным интересом к ее нелегальным заработкам не хотелось. Она облокотилась на руку, и на лице ее отразились борения мысли. Вдруг оно просветлело.

– Элементарно, Ириша. Я вспомнила, что когда иностранцы останавливаются в частных квартирах, это называется хоумстэем. То есть буквально «остановка в доме». Давай сейчас пошарим в Интернете, посмотрим, какие наши агентства предоставляют эти услуги. Кстати, многие иностранцы останавливаются в частных квартирах. И намного дешевле, чем в отелях, им интересно пообщаться с людьми. Эта медсестра говорила, что есть такие общительные иностранцы, что прямо достают ее расспросами.

– Она что, запросто общается с ними на разных языках?

– Она не особо, но у нее муж хорошо владеет английским. Он инвалид. Дома сидит. А в прошлом довольно крупный физик, часто выезжал за границу, выступал с лекциями. На английском говорит, как мы с тобой на нашем родном.

Турецкий уже включил компьютер и занялся поиском туристических фирм, предлагающих интересные культурные программы в Москве и проживание в семьях гостеприимных русских.

– Нашел, и не одну, – радостно оповестил он Ирину и Катю.

– Сделай распечатку телефонов, – тут же попросила Ирина.

Когда она получила из его рук страничку с текстом, пробежалась по нему глазами и взглянула на часы.

– Сейчас уже звонить поздно, скоро одиннадцать. Жалко, все уже закрыты. Завтра с утра позвоню.

– Даже если ты найдешь именно эту фирму, что ты им скажешь? Так они тебе и сообщили адрес твоего иностранца. Они не станут подставлять хозяев квартир.

– А я скажу, что он назначил мне свидание, но я опоздала. И хочу связаться с ним по телефону. Неужели откажут? Может, он ради меня летел…

– Скажи, что познакомилась с ним вчера на конференции. И решила предложить поработать над общей темой. Но не знаешь, как с ним связаться, пока он в Москве. Дескать, он тебе дал только парижский телефон, а тебе срочно надо созвониться. Так будет серьезнее. А то какое-то свидание… Это уже вторжение в частную жизнь иностранного гражданина, посоветовал Турецкий. – Кстати, если помнишь, каким рейсом он улетает, назови им время. Чтобы они убедились, что вы действительно якобы знакомы.

– Ой, не зря наш народ сочинил такую правильную поговорку: один ум хорошо, а два лучше! – радостно сказала Ирина.

– А три еще лучше, – скромно добавила Катя.

– Вот только мне не дает покоя, почему же он не сопротивлялся… – опять задумалась Ирина.

– Если мы что-нибудь с Шуриком придумаем, обязательно тебе сообщим, – пообещала Катя. – Мы же теперь одна команда!

– Тогда думайте поскорее, – попросила Ирина. – А пока вам в награду дам чаю и тортик, который мой расчудесный муж купил моей любимой подружке.

– И любимой жене… – добавил Турецкий, отключая компьютер.

После чаепития Катя заторопилась домой.

– Мне завтра вставать рано, поеду я.

– Давай я тебя провожу до машины, – предложил Турецкий.

– Да не надо. У меня газовый пистолет на всякий случай всегда в сумочке. А в машине саперная лопатка. Я женщина самостоятельная и боевая. В наше время иначе нельзя.

– А ты хоть умеешь пользоваться пистолетом? Пробовала хоть раз? – иронично спросил Турецкий.

– Да ты что? Конечно, пробовала! Я на даче тренировалась. Едва запомнила, как снимать с предохранителя. Меня соседский парнишка учил. Там такой крючок хитрый, каждый раз про него забываю.

– А вдруг и сейчас забудешь, если понадобиться, не приведи господь?

– Пожалуй, проводи меня. А то у вас двор какой-то темный. Куда фонари подевали?

– Наверное, лампочки перегорели, – предположила Ирина. – Но я бы с пистолетом не стала возиться. Электрошокер лучше. Дальше достает… Надо бы купить, да все некогда.

– Стоп! – вскричала осененная мыслью Катя. – Вспомнила!

– Что? – испуганно воскликнула Ирина, потому что неожиданный вопль Кати заставил ее вздрогнуть.

– У твоего иностранца на теле не было следов ожогов? Волдырей?

– Этого я не знаю… – растерянно ответила Катя, не понимая, к чему клонит подруга. – Скорее всего, если бы были, судмедэксперт заметил бы.

– Человека можно вырубить электрошокером. Я тут читала в рекламе: одного удара током достаточно, чтобы человек полностью утратил нервно-мышечный контроль. Минут на пять-десять. И этого времени хватило убийце, чтобы доволочить его до кустов.

– И как долго держатся эти волдыри от электрошокера? Об этом в рекламе не сообщалось?

– Зря ты иронизируешь. В рекламе, конечно, ни слова об этом. Я тебе как медик скажу, на живом теле они обычно пропадают через несколько часов.

– А на мертвом?

– Понятно, что дольше. Потому что смерть останавливает процессы в коже. Но я бы посоветовала посмотреть тело вашего бедолаги поскорее. Пока еще остались следы. Учти, они уже могут быть почти незаметными. Так что пускай ваш эксперт тщательно осмотрит каждый сантиметр кожи. Непонятно, почему он не заметил их раньше. Может, это где-нибудь на боку, а когда в морге тело лежало на столе, прижатая к туловищу рука прикрыла следы…

– Катька, дай я тебя расцелую. За идею. Если все окажется, как ты говоришь, тогда я всем расскажу, что ты гений.

– Лучше не надо, – скромно ответила Катя. – А то меня возненавидит ваш судмедэксперт. Не признавайся, что это я подала идею. Скажи, что весь день из головы не выходил этот жмурик, и к ночи тебя осенило.

– Вопрос теперь в том, как же побыстрее осмотреть труп, – подал голос Турецкий. Придется, тебе, Ириша, пустить в ход все свои женские чары, чтобы выманить ночью в морг эксперта. Кто у вас теперь?

– Теодозий Иванович.

– Какое у него имя странное. Он откуда у вас появился?

– С Западной Украины. Правда, там он только родился, а в Москве уже лет сорок пять живет.

– Ну и как он, легок на подъем?

– Не знаю, ночью мне его поднимать еще не приходилось.

– Пожалуй, никуда я не поеду, – передумала Катя. – У вас как-то интереснее. Ваш этот Теодозий женат?

– Тоже не интересовалась. Он такой молчун. По-моему, немного странноватый. Но дело свое знает. Кропотливый.

– Да, а что ж не разобрался, отчего вырубили иностранца? Давай звони ему скорее, сейчас все узнаем.

Теодозий Иванович оказался из тех людей, у которых ночью жизнь только начинается. Голос у него хоть был и тихий, но вполне бодрый. И на просьбу осмотреть повторно труп гражданина Франции не возражал.

– А что, открылись какие-то новые обстоятельства? – только спросил.

– Да похоже на то, – ответила Ирина.

– Только пока я машину поймаю, пока доберусь, придется вам подождать, – предупредил судмедэксперт.