Текст книги "Алмазная королева"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

4

Дядя Моня оказался человеком не только слова, но и дела: создание семейной фирмы всеобщей эйфорией за обеденным столом не ограничилось – работа и впрямь закипела, буквально со следующего после приезда Соломона Каца дня.

Впрочем, если уж говорить об эйфории, Тамара ее больше не разделяла ни единой секунды. Мамин брат, которого Регина Михайловна так любила, ей с некоторых пор разонравился. Она никак не могла понять, как можно любить столь шумного, многословного, не в меру самоуверенного человека. А возможно, Тома просто ревновала к дядюшке мать, поскольку до его появления была главной ее любимицей?

Впрочем, надо отдать должное Соломону Михайловичу: если бы не его предприимчивость, чудом сохранившиеся связи с «нужными людьми», а главное – если бы не его деньги, ничего бы с их затеей не вышло. Что касается энергии, ее и впрямь было так много, что дядюшке удалось заразить ею даже Тамариного отца – человека, как полагала его дочь, вялого, безвольного и не отличающегося большим умом… Впрочем, и прежде, и теперь мозговым центром всего происходящего была и осталась Регина Михайловна – ее-то ума точно хватало на двоих!

Зато выяснилось, что и у Владимира Кропотина есть свои бесценные связи – с той поры, когда отец по делам треста частенько вынужден был мотаться в командировки в далекий Якутск. Конечно, если бы не дядя Моня, а главное – не Регина Михайловна, вряд ли бы эти связи оказались приведенными в действие… Однако Тамара в детали происходящего не вдавалась: у нее было свое собственное «дело» – учеба в университете, а когда защита диплома осталась позади, далеко позади оказались хлопоты с оформлением их фирмы: «Русский алмаз» успел превратиться в компанию с довольно скромным годовым оборотом капитала – около тридцати пяти миллионов долларов, зато стабильную и перспективную!

И вновь сыграл свою роль недюжинный ум Регины Михайловны: уж она-то хорошо понимала, в какой стране и в какое время живет! Потому и заботилась не только о делах фирмы, но и о статусе своего простоватого, как полагала Регина Михайловна, супруга.

– Мало ли, что ты знаком с Нечаевым! – поучала она мужа. – Конечно, знаком! Все, кто занимается камушками, с председателем Алмазной палаты знакомы!.. Нет, ты должен, обязан стать для него своим… понимаешь? Своим человеком!.. Ты что, не знаешь, как у нас все делается? Ну так я тебе скажу как: правой рукой за левое ухо – через голову!.. Сегодня они нам дают жить, а завтра выйдет какой-нибудь проклятый закон или поправка – и тю-тю!.. Словом, я выяснила, через неделю день рождения его супруги. Подарок я уже присмотрела…

– Не, Региночка, подумай сама, с какой стати? Неудобно же, что он подумает? – слабо отбивался Владимир Александрович. – Мы ж с ним только по делам… И вдруг – подарок, к тому же не ему самому, а жене.

– А я о чем?! Я как раз о том, что только по делам – это как все, этого мало! И что ж тут неудобного, если ты хочешь сделать человеку приятное? Это даже не взятка, мой милый… Говорят, он свою супругу обожает…

И вновь права оказалась мама! Не сделайся с ее помощью Владимир Александрович Кропотин своим человеком в доме Нечаевых, разве нашлись бы люди, вовремя предупредившие его о новом законе, фактически запрещающем экспорт необработанных алмазов за границу? Вот тут-то и пригодилась идея Соломона Каца. Если до сих пор в российско-израильской фирме «Русский алмаз» огранка камушков происходила за рубежом, теперь было спешно закуплено какое-никакое оборудование, непосредственно в России наняты мастера. И к тому моменту, когда на вывоз необработанных алмазов был наложен запрет, фирма «Русский алмаз» превратилась – во всяком случае, документально – в фабрику по их обработке, заодно поменяв название.

Но даже Тамара, не вникавшая в дела «фабрики», понимала, что, по сути, не изменилось ничего: едва тронутые первичной огранкой камни, поступавшие из Якутии по хорошо налаженным каналам, проходили как обработанные только по документам. Фактически за рубеж – помимо Израиля Владимир Кропотин теперь экспортировал свои «изделия» еще и в Голландию, и в США – уходили алмазы. Сырье, запрещенное к вывозу… Тамара это понимала, но почему-то слово «контрабанда» ей в голову тогда не приходило.

Вероятно, пришло бы – живи она по-прежнему вместе с родителями. Но чета Кропотиных давным-давно уже перебралась в загородный дом, приобретенный в престижном Переделкине. Да и второй московской квартирой тоже успела обзавестись. Регина Михайловна предлагала дочери либо переехать вместе с ними, либо «прикупить» еще квартирку в любом элитном доме, но Тамара впервые в жизни не приняла мамин совет…

Она вдруг поняла, что не желает расставаться с родными стенами, в которых прошла вся ее жизнь, а главное – такое счастливое, уютное и надежное детство! Возможно, это и было сентиментальностью, но… Тут уж ничего не поделаешь, не хочу – и все! Словом, поступили по примеру людей своего круга, точнее, круга, ставшего для Кропотиных своим за прошедшие годы. Владимир Александрович выкупил для единственной дочери соседнюю трехкомнатную квартиру и после должного ремонта и перепланировки Тамара сделалась обладательницей вполне достойной жилплощади… Лучше бы всего этого не было никогда… Ведь именно на своем новоселье, затеянном по настоянию Регины Михайловны и исключительно для «нужных» родительских гостей, Тамара и познакомилась со своим будущим мужем Юрием Березиным.

Все годы, прошедшие с момента случившейся с Тамарой беды, девушка не сомневалась, что полюбить кого-либо по-настоящему просто не сможет. Где-то в самых потаенных глубинах ее сознания поселился страх, из-за которого Тамара моментально пресекала любые попытки окружавших ее молодых людей затеять отношения, выходившие за рамки обыкновенной дружбы… Несмотря на яркую внешность и сексапильную фигуру, среди однокурсников она прослыла сухарем, эдакой снежной королевой, лишенной нормальных женских чувств.

Так вот и вышло, что на свое «новоселье» Тамара пригласила парочку подруг, а молодых людей, которые были бы вхожи в ее дом, просто-напросто не нашлось. Поначалу Тамара не обратила внимания на молодого человека, рядом с которым оказалась за столом, – ей было все равно, она даже не удосужилась как следует разглядеть его… Много позже, спустя годы, ей предстояло понять, что все действительно было спланировано в тот день заранее.

– Виновница торжества, только делающая вид, что пьет… могу я за вами, несмотря на это, поухаживать?

Немного насмешливый басок над своим ухом Тамара услышала только после второго тоста и, слегка вздрогнув от неожиданности, поглядела наконец на своего соседа, приготовившись привычно «отбить» его реплику какой-нибудь фразочкой поязвительнее. Она уже открыла рот и… промолчала.

На нее абсолютно беззлобно смотрели ярко-голубые глаза, сиявшие на простодушной физиономии неправдоподобно огромного белокурого молодого человека. Весь его вид – от этой самой физиономии до совершенно чужеродного на могучих плечах дорогущего костюма наводил на одну-единственную ассоциацию. С белым медведем… И Тамара, не справившись с собой, рассмеялась.

– Попробуйте, – ответила она. – Посмотрим, что из этого выйдет…

Ей, дурехе, понравилось тогда, что в глазах неизвестного гостя не светится обязательное для таких случаев подчеркнутое восхищение ее «неземной красотой». Понравилось, как просто он кивнул, не придав никакого значения ее словам, прозвучавшим чуть ли не намеком. Понравилось, что никакого внимания не обратил на то, как девушка слегка покраснела.

Деловито положив на ее тарелку три ложки трех разных салатов, он и представился ей как-то между делом:

– Меня зовут Юрой… Вот, кушайте на здоровье, а то даже от тех двух глотков, которые вы приняли, запросто опьянеете. Совсем не пьете?

– Почти. – Тамара и не заметила, как приняла его заботливый тон и начала отвечать на вопросы.

– Я и сам небольшой любитель светских мероприятий, – сказал он, словно угадав настроение девушки. – Да и служба не сильно позволяет.

И, перехватив ее вопросительный взгляд, спокойно растолковал:

– Звание – майор, служба осуществляется в спец-войсках не любимой народом ФСБ… Вы как – с народом или против?

– Я никак! – Тамара искренне рассмеялась, уже во второй раз за их краткую беседу. – Лишь бы человек был хороший… Это ведь, кажется, как раз народ и сказал?

– Человек я неплохой. – Юрий улыбнулся открытой улыбкой, продемонстрировав ровные, белоснежные зубы. «Наверное, он сибиряк», – подумала почему-то Тамара.

– Можете, если не верите, спросить у моего папеньки… Кажется, вы с ним знакомы?

Тамара проследила за взглядом Юрия: на противоположном от них конце стола о чем-то тихо беседовал с дядей Моней, ставшим за эти годы еще толще и говорливее, человек, которого она и вправду встретила однажды в доме родителей.

Кажется, тогда он тоже был у них не один, а с Соломоном Кацем. Тамаре смутно помнилось, что она вроде бы оказалась некстати, заявившись к отцу с матерью без предупреждения по какому-то своему делу. Во всяком случае, когда девушка влетела в гостиную, собравшаяся там компания моментально умолкла.

Чуть позднее смущенная Регина Михайловна, поднявшаяся с дочерью в свою комнату на втором этаже особняка, пояснила:

– Это очень важный человек, большая шишка… Генерал МВД, представь сама, насколько важны подобные связи… Моня просто золото, а не человек! Представить не могу, где он его нарыл… Кажется, еще при Советах они были знакомы по Якутску… Вроде бы он там над чем-то таким был московским шефом. Ну что ты, в самом деле, морщишься? Словно не понимаешь, как важны подобные связи для нашей фирмы! Девочка моя, ведь это не только наше дело, рано или поздно оно станет твоим!..

Наверное, тогда Регина Михайловна называла и фамилию генерала, но, разумеется, Тамара ее не помнила. И теперь, смущенно пожав плечами, покачала головой:

– Вашего отца я видела всего раз, и то мельком…

– Да ну? – Юрий искренне удивился. – А я-то думал, что генерала Березина в Москве каждая собака знает… Не говоря о семье Кропотиных.

– Я не собака, – обиженным тоном сказала Тамара и, увидев, каким огорченным сделалось из-за допущенной им совсем не светской оплошности лицо Юрия, улыбнулась: – Не расстраивайтесь, я пошутила. И тоже нелучшим образом…

К концу вечера Тамара, не привыкшая себя обманывать, с изумлением поняла, что, кажется, с ней, признанной снежной королевой, случилось невероятное: она влюбилась… Влюбилась в человека, которого увидела впервые в жизни! Получалось, что пресловутая любовь с первого взгляда, в которую она решительно не верила, действительно существует! И жертвой ее оказалась не какая-нибудь шестнадцатилетняя легкомысленная дурочка, а она– Тамара Владимировна Кропотина, экономист с дипломом университета, намеревающаяся продолжить свое образование за границей… Вот это был сюрприз так сюрприз!

Воистину самый страшный враг каждого человека – он сам.

Заместитель генпрокурора Константин Дмитриевич Меркулов был зол. Старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий понял это, едва взглянул на спину шефа (а вообще-то давнего своего наставника и друга Кости), войдя в знакомый кабинет. Из этого можно было с легкостью сделать единственно возможный вывод: пока Сан Борисыч прорывался сквозь многочисленные пробки к месту своей службы, Славка Грязнов не утерпел-таки и звякнул Меркулову…

– Здравия желаю! – нарочито веселым голосом провозгласил Турецкий и, не дожидаясь особого приглашения, двинул к одному из кресел, в котором и расположился со всеми возможными удобствами. При полном молчании шефа, продолжавшего стоять возле окна спиной к входной двери.

В кабинете повисла пауза, нарушил которую Александр Борисович:

– Что, решил выяснить, кто кого перемолчит?.. Костя, мы же взрослые люди!

– Неужели? – Меркулов моментально развернулся на сто восемьдесят градусов и уставился на Турецкого с искренним возмущением. По тебе этого, так же как и по твоему Грязнову, ни за что не скажешь! Когда-нибудь вы оба доиграетесь, помяни мое слово, со своими… затеями!

– Какими еще затеями? – Турецкий с самым невинным видом удивленно поднял брови. – Тоже мне затея – впервые за хренову тучу лет взять отпуск не в слякотном ноябре, а, как положено белым людям, при ясном, теплом солнышке… Неужто откажешь? Да на мне сейчас и дел-то особых нет, сам знаешь – надвигается мертвый сезон, вся клиентура в сторону Канар да Мальдив двинула… А если ж и есть – раскидаешь по нашим ребяткам – справятся ничуть не хуже меня.

Меркулов издал неопределенный звук и, покинув наконец свой пост у окна, грузно опустился против Турецкого точно в такое же кресло, проигнорировав свой рабочий стол – что было в глазах Сан Борисыча добрым знаком: похоже, злость начальника пошла на убыль. Он не ошибся.

– Давай выкладывай, что там у вас опять стряслось, что за баба у тебя очередная с бредовой историей?..

Турецкий не выдержал и улыбнулся. Причина начальственного недовольства наконец высветилась. Прекрасный семьянин, любящий муж и нежный отец своей приемной дочери, Меркулов крайне не одобрял левые заходы младшего, порой и впрямь не в меру легкомысленного друга и соответственно подозревал их даже там, где ни о каком случайном романе и речи не шло.

– Костя, это совсем не то, что ты думаешь. – Турецкий подавил улыбку. – Речь идет о наверняка небезызвестном тебе генерале Березине. Если верить словам заявительницы – а я ей верю, – нашим «оборотням в погонах» до упомянутого персонажа далеко…

– Еще б ты бабе – да не поверил! – все еще ворчливо произнес Меркулов, однако нотка заинтересованности в его голосе не ускользнула от Турецкого, и все последующее он изложил Косте коротко, но вдохновенно, ничуть не сомневаясь в том, что Меркулов слушает его со всем возможным вниманием, фактически уже включившись в работу. Об этом свидетельствовали резко обозначившиеся вертикальные морщинки на лбу Меркулова, всегда сопровождавшие у этого старого, опытного «важняка важняков», как любил иногда поддразнивать его Грязнов, напряженный мыслительный процесс.

– Костя, – завершил свой рассказ Турецкий, – мне что, в сотый раз говорить тебе вслух о том, каково работать с такими делами в стране, где закон не предусматривает программу защиты свидетелей?! Все это ты и так знаешь не хуже меня. Так что решай…

Меркулов помолчал, после чего тяжко вздохнул.

– По словам этой твоей… дамы получается, что Березин фактически возглавляет некую неведомую нам криминальную структуру… Я правильно понял?

– Ну почему так уж и неведомую? Тамара Владимировна упоминала, что у ее супруга давние, чуть ли не с отроческих лет, связи с Одинцовской ОПТ…

– …Которой сейчас, считай, практически не существует!

– Практически– не значит полностью. Если память мне не изменяет, ни самого Клима, ни двух его ближайших подручных так и не взяли?

Меркулов промолчал, и Турецкий продолжил:

– Кроме того, речь идет не о старой структуре… Кстати, ограбление ювелирного на Тверской с тремя трупами и суммой двести тысяч баксов, растаявшей в голубой дали вместе с преступниками, уже, сдается мне, четвертый месяц тухнет?.. А магазинчик, между прочим, принадлежит конкурирующей с нашими героями фирме…

– Если не ошибаюсь, основной герой пока что Кропотин, – возразил Меркулов.

– Ага… И некий Соломон Кац, его партнер, около месяца находящийся в розыске по заявлению родственников… Место, где зарыт труп исчезнувшего бесследно Каца, Тамара Владимировна берется показать – со слов супруга… Что касается реальных владельцев алмазной фирмы, по ее же словам, это уже давно Березины.

– Надо полагать, ты и сам понимаешь, что бывшая невестка и обиженная жена сказать может что угодно… А на трупе, если он и впрямь имеет место быть…

– …Не написано, кто именно его замочил, – закончил Турецкий. И, как ни в чем не бывало, продолжил: – Судя по всему, прибирать фирму к рукам Березины начали с того, что по настоянию новоявленного зятька была произведена смена охраны – в целях избавления от прежней крыши.

– Избавили?

– Угу… Тамара Владимировна называет нынешнюю охрану фирмы «бандитский спецназ», а ситуация, если верить ее словам, – преоригинальная…

– Что ты имеешь в виду?

– С одной стороны, этот «спецназ» сам крышует фирму. С другой – фирма крышует его… Бандюки там, по ее словам, отменные, сдается мне, профессионалы… бывшие, конечно. И подчиняются формально Березину-младшему.

– А фактически?

– А фактически нам еще предстоит выяснить – так же как и то, какими именно делишками под видом охраны фирмы они занимаются, от кого получают задания и какие именно…

– А также где тут факты, а где – фантазии обиженной жены! – хмуро буркнул Меркулов.

– Костя, – голос Турецкого приобрел вкрадчивые интонации, – ты можешь припомнить хотя бы один случай, когда я вытянул пустую карту?..

Константин Дмитриевич слегка пожал плечами и вздохнул:

– Ты ж не можешь отрицать, что у дамочки имеется свой интерес? Она, между прочим, о делишках своего папаши и иже с ним не вчера узнала! Не поздновато совесть-то в ней заговорила?..

– Скорее – страх, – покачал головой Турецкий. – После того как господин Кропотин поменял свою верную и преданную, но тяжко болящую супругу на новую – молодую и, вероятно, красивую, являющуюся давней и близкой приятельницей господина Березина-старшего, а ныне – еще и любовницей Березина-младшего… Как тебе такой расклад с учетом завещания., по которому все достояние Владимира Александровича Кропотина в случае его смерти отходит к дочери?..

Меркулов присвистнул и тяжело откинулся и на спинку кресла.

– То-то и оно, – произнес Александр Борисович. – То-то и оно, Костя… Так что придется тебе, друг мой, все же пойти к генеральному с докладом, а мне – готовить удочки, дабы провести отпуск с пользой, изловив рыбку, промышляющую в мутной водице…

– Уверен, что изловишь? – невесело усмехнулся Меркулов. И, не получив ответа, покачал головой: – Береги себя, Саня… Без надобности не подставляйся – не мальчик уже… Волчарам твоим из «Глории» поклон…

5

Конспиративная квартира, организованная Вячеславом Ивановичем Грязновым, вполне удовлетворяла всем требованиям, предъявляемым к такого рода жилищам.

Располагалась она на третьем этаже красного кирпичного дома старой постройки в тихом, тенистом, но достаточно широком переулке, соединявшем Гостиничный проезд с комплексом гостиниц «Восток». Две скромно обставленные комнаты, просторная, чистая кухня с минимумом бытовой техники, два телефонных аппарата, зарегистрированные под разными номерами, и, что немаловажно в случае возможных неожиданностей, от которых никто не гарантирован, – два выхода: парадный, из прихожей, выходил в конечном счете в просторный и тоже тенистый двор с детской площадкой посередине. Черный из кухни, – на противоположную от гостиниц сторону, к задам вещевого Петровско-Разумовского рынка, увешанным коврами, заваленным разноцветными рулонами дорогого ковролина и дешевого линолеума.

Александр Борисович Турецкий, расположившись за основательным, как памятник, письменным столом, явно попавшим сюда из какого-нибудь начальственного кабинета советской эпохи, бегло оглядел собравшихся людей, прежде чем приступить к делу. Команда, сидевшая перед Турецким, уже не один десяток раз могла взять Гран-при на каком-нибудь сыщицком фестивале, ежели б таковые проводились… Эта мысль заставила Александра Борисовича слегка улыбнуться.

Агентство «Глория» помимо его владельца Грязнова-младшего на данный момент представляли трое – из тех, кого Костя Меркулов и назвал «волчарами», припомнив ныне уже подзабытую кличку, которую эти ребята заполучили в свое время еще в Афгане и блестяще подтвердили во время первой чеченской… «Русские волки»… Помнится, за голову каждого члена грозной «стаи» боевики объявили награду, исчислявшуюся десятками тысяч баксов.

Спокойно, чуть ссутулившись, сидел, поглядывая в окно, щуплый на вид, белобрысый и голубоглазый Филя Агеев. Кому ж, глядя на него, придет в голову, что в этом незаметном парне таится такая взрывная энергия и сила, какая и не снилась иному бритоголовому качку? Или взять Севу Голованова, бывшего майора ГРУ, по прозвищу Головач? Практически та же картина. Совсем уж особенный и абсолютно бесценный человек, задумавшийся о чем-то своем, изящно расположившийся в кресле в самом дальнем от Турецкого углу красавец Крот… То бишь Кротов Алексей Петрович – бывший разведчик, работавший за рубежом, в основном в Штатах… Впрочем, бывший ли? Клясться в этом Турецкий с учетом периодически куда-то исчезающего в очередной «отпуск за свой счет» Крота не стал бы…

А ведь есть еще и Щербак, и Демидов… А лучший хакер России Макс– гений, чучело бородатое, не вылезающее из своего обожаемого подвала на Неглинной, забитого столь сложной и хитрой электроникой, что несколько компьютеров, имеющихся в распоряжении Макса и его фанатичного помощника Алика, смотрятся среди имеющегося разнообразия примерно как простые арифмометры.

– Может, приступим?

К реальности Александра Борисовича Турецкого вернул Грязнов-старший, уже минут пять маявшийся напротив своего друга на подозрительно скрипевшем под тяжестью генерала стуле.

– Есть, товарищ генерал, приступить! – ухмыльнулся Турецкий и тут же стер с лица следы веселья. – Меня интересует, все ли из присутствующих в курсе задачи, которую нам предстоит решить?

– В общем и целом, дядь Сань, – отозвался Денис, тряхнув столь же рыжей, как и у дяди, шевелюрой. – Хотелось бы поконкретнее…

– Поконкретнее так поконкретнее, – кивнул Турецкий. – Итак… Исходя из того, что сообщила наша заявительница, картинка рисуется не только малоприглядная, но и весьма сложная. Небезызвестный нам всем – кому лично, а кому понаслышке – генерал Валерий Березин, если сведения, предоставленные его невесткой, достоверны, является не столько начальником известного вам Управления МВД России, сколько главой криминальной группировки, опосредованно связанной с Одинцовской ОПГ…

– Сан Борисыч, – поднял руку Денис, – простите, что значит – опосредованно?

– Это значит, что по поводу генерала у нас с вами есть исключительно одно, голословное утверждение заявительницы, доказать которое она не может. Это во-первых. Во-вторых, непосредственно руководит, по ее же словам, бандитами, являющимися официально охранной структурой алмазной фирмы, принадлежащей господину Кропотину, бывший супруг заявительницы, сын генерала Березина Юрий…

– Еще одно голословное утверждение, – пробормотал Филя и тяжко вздохнул.

– Почти… Тамара Владимировна уверена, что ее дядя, совладелец фирмы Соломон Кац, находящийся в розыске как без вести пропавший, убит и захоронен в лесу: место захоронения заявительнице показал Березин-младший… Очевидно, в целях устрашения жены. Это просто к сведению, поскольку пока проверкой данного факта мы заниматься не будем. Вторая сторона дела и, как мне представляется, самая главная. Фирма «Kropotin – Katz Diamonds» уже давно приобрела в России известность как один из основных экспортеров обработанных алмазов за рубеж, преимущественно в Израиль. Официально алмазы экспортируются для нужд ювелирных фирм, производящих украшения. Доход от деятельности «Диамонда» растет постоянно, в том числе в бюджетной части…

– То есть налоги платят исправно, – уточнил Грязнов-старший.

– Проверять данное обстоятельство все равно придется, – заметил Турецкий, – по неофициальным каналам… Твоим, Слава, уж ты постарайся… Дело, однако, в том, что, как утверждает наша заявительница, на самом деле фирма занимается под прикрытием своей фабрики по обработке алмазов их контрабандой за рубеж – вновь по преимуществу в Израиль… Как, каким образом все это происходит, нам с вами предстоит выяснить… Дальше…

– Что, еще и дальше есть? – Реплику на сей раз подал Крот.

– Не сомневайся… Дальше осталась у нас уже чистая уголовщина…

– А что, убийство Соломона Каца не уголовщина?

– Это тоже предстоит выяснить… Но сейчас я имею в виду другое. Не так давно владелец фирмы господин Кропотин женился во второй раз – на давней приятельнице генерала Березина, заодно сделавшейся полгода назад любовницей его сына… Некая Татьяна Монахова, как представляется мне лично, – фигура в данном деле весьма значимая… Во-первых, дамочка напрямую связана с самим генералом. Во-вторых – с владельцем фирмы, в-третьих – с его бывшим зятем… Именно из-за нее и разошлись, правда пока неофициально, молодые Березины…

– А поскольку существует завещание господина Кропотина, – подхватил Денис, – по которому все капиталы плюс недвижимость отходят в случае смерти или внезапной гибели владельца к дочери, то есть к нашей заявительнице, ясное дело, что ее жизнь, коли там и впрямь собралась такая шайка-лейка, в опасности…

– Кстати, Денис, что там с охраной Тамары Владимировны? – поинтересовался Турецкий.

– Пока все чисто, дядь Сань. Никакой слежки за ней нет…

– Ладненько. Но глаз с нее не спускать…

– Обижаешь, дядь Сань!

– Ну извини! И давайте определяться с конкретными задачками, пока что арифметическими… Вы что-то хотели сказать, Алексей Петрович?

– Хотел, – кивнул Кротов. – Например, поинтересоваться, каким образом вы, Сан Борисыч, намерены собирать улики по этим бандюкам на фирме…

– Тамара Владимировна называет их простенько и незатейливо «бандитский спецназ»… У вас есть соображения?

– Кое-что, – улыбнулся Кротов. – Понятно, что Макс из своей паутины кой-какую информацию по этому «спецназу» выловит… Только «вряд ли там плавает то, что нас интересует… Судя по скудости сведений, тобою изложенных, ребятки вряд ли засвеченные…

– Я понял, к чему вы… Крот предлагает внедрить «крота»… Так?

Алексей Петрович кивнул и умолк.

– Может, у вас и кандидатура подходящая имеется?.. – поинтересовался Турецкий. – Дело-то ой какое рисковое!

– Пожалуй, – неожиданно заговорил доселе молчавший Слава Грязнов, – кандидатура подходящая есть у меня!

Все присутствующие уставились на генерала с интересом.

– Только, Сань, не говори сразу «нет»…

– А что, думаешь, скажу? – насторожился Турецкий.

– Шурочку нашу помнишь?..

По лицу Александра Борисовича пробежала тень, опустил голову Денис, взгляд Крота, продолжавшего разглядывать что-то за окном, переместился и уперся в пол.

Шурочка Романова… Умница, преданная, честная, надежная, безотказная… Это под ее началом шел к тому, кем он стал нынче, Слава Грязнов. По нему более всех ударило то, что случилось уже после того, как Александра Ивановна Романова ушла в отставку с поста начальника МУРа. Сын, которым Шурочка так гордилась, занимавший к тому же тогда один из немаловажных правительственных постов, оказался полным подонком… Александра Ивановна, узнав правду, предпочла уйти из жизни по собственной воле. Вместе с ним…

Вячеслав Грязнов откашлялся, словно внезапно и беспричинно охрип. Но когда заговорил, голос его был тверд и спокоен.

– Значит, так. Я действительно намерен рекомендовать вам человека, которому доверяю абсолютно, девочка росла на моих глазах, хотя и в Краснодаре, но к Шурочке приезжала часто…

– Девочка?!

– Почему нет? Галя, между прочим, у меня уже два месяца работает, отличная девчонка… Да и женщину вряд ли заподозрят – тем более такую красотку, как Галя. И образование у нее самое что ни на есть подходящее: экономический колледж плюс юрфак Кубанского университета. В Москве ее пока, считай, никто не знает… Я за девочку ручаюсь!

– И как же ты предполагаешь ее внедрять, Слава? – поинтересовался Турецкий.

– Внедрять Галю будешь ты, через, эту свою заявительницу… Надо полагать, ее папенька пока что не совсем утратил влияние на собственной фирме?

– Сама-то Романова согласится?

– Уже…

Турецкий покосился на своего друга, но ничего не сказал. Он и не предполагал, что Славка с его характером все эти несколько дней, пока Меркулов докладывал генеральному возникшую ситуацию, пока получал в том числе и высочайшее добро на всю их затею, будет сидеть сложа руки. Наверняка в его рыжей упрямой башке уже сложился свой план расследования, мало напоминающий обычную служебную проверку.

И конечно, то, что у неведомой пока Турецкому Гали Романовой было экономическое образование, в этот план вписывалось целиком и полностью. Так же как и самого Турецкого, так же как и Меркулова, Грязнова больше всего сейчас интересовала контрабанда алмазов, на которой государство наверняка теряло бешеные деньги.

– Принято, – сказал он вслух коротко и повернулся к Денису: – Попроси Макса скачать о фирме Кропотина все что можно. А также о фирме «Алмаз»… Записал? Поясняю: это посредническая фирма, связанная с Якутском через одно из подразделений, у которой, собственно говоря, Кропотин и закупает сырье… То бишь необработанные камушки, которые затем якобы обрабатывает. Или действительно обрабатывает… Слава, когда я буду иметь счастье видеть Шурочкину племянницу?

– Завтра в девять ноль-ноль тебя устроит?

Турецкий кивнул и продолжил:

– Крот, теперь вы… Как насчет ваших израильских связей?

Алексей Петрович ненадолго задумался, после чего поинтересовался:

– Вас, Александр Борисович, если я правильно понимаю задачу, интересуют в первую очередь связи в сфере ювелирного бизнеса? – Турецкий кивнул. – Пожалуй, ближе к вечеру я смогу ответить на ваш вопрос, особенно если вы назовете хотя бы одну конкретную фамилию.

– Одну назвать могу, – хмыкнул Турецкий. – Йоси Гирш, президент израильской алмазной биржи… Тамара Владимировна упомянула, что с ее отцом господин Гирш не просто знаком, а чуть ли не дружен…

Во всяком случае, ценит его чрезвычайно… Однако вряд ли твои завязки окажутся рядом с этим, кстати, малодоступным господином… Определиться тебе поможет, я думаю, Макс – после того как пошерстит их банки… Ему не впервой. Определитесь – свяжешься со мной, тогда и поговорим более конкретно – чай не маленький, сообразишь, что к чему! Что еще нам необходимо выяснить, ребятушки, на первом этапе? Прежде всего – конкретизировать эту порочную цепочку Якутск – Москва – Израиль…

– Теряешь время, Сань, – поморщился Грязнов. – Макс с Аликом уже сутки как из своего подвала не вылезают…

– Повторение – мать учения, – отмахнулся от друга Турецкий. – А ежели они на вторые сутки перевалили… Не многовато?

– В самый раз! – вмешался Денис. – Они ведь не волшебники, дядь Сань…

Турецкий хмыкнул и покосился на Дениса:

– Ну что ж… Коли не волшебники, будем ждать первых результатов… Кто у тебя сейчас Тамару Владимировну охраняет?

– Щербак с Демидовым.

– И смените их, как я понимаю, вы? – Турецкий повернулся к Филе и Севе Голованову.

– Точно, – кивнул Голованов и, взглянув на часы, уточнил: – Ровно через час сорок минут.

– Если слежку все-таки обнаружите, один остается при Березиной, второй выясняет фигурантов, любопытствующих относительно ее перемещений. И последнее, но весьма важное: очаровательная блондинка Татьяна Монахова… Денис, сия дама на твоей совести. Выяснишь о роковой красотке все что возможно… И. конечно, всем ясно, что любая информация, всплывающая в процессе, важна для нашей копилки… На связи со мной ты, Денис. Так же как и с Тамарой Владимировной. Докладываешь ежедневно после восемнадцати и… до бесконечности, в зависимости от обстоятельств. Заявляться сюда самолично – в крайнем случае или по вызову… Мои реквизиты у всех есть?.. Тогда на сегодня все.