Текст книги "Алмазная королева"

Автор книги: Фридрих Незнанский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

17

– Одного не понимаю, – Турецкий улыбнулся сияющему Галиному виду, – как тебе удалось сделать то, что не удалось Максу с Аликом? Честно говоря, в этой вашей компьютерной технике я далеко не дока, но…

– Ой, тут понимать особо нечего, Александр Борисович! – Галя тоже широко улыбнулась. – Просто взломать хороший хакер может все, что угодно, но только если машины в системе! А я и сама думала, что этот компьютер у них запасной, тем более что в общую систему он не входит. Это ведь ясно?

– Насчет ясности давай замнем.

– Господи. Ну представьте себе, что речь идет об игровой приставке. Нет, не так: о каком-нибудь домашнем компьютере, которой принадлежит домохозяйке, а она использует его, когда ей хочется отдохнуть, расслабиться. С Интернетом ее машинка не связана, вообще ни с чем не связана, и кроме игр и какого-нибудь личного дневника, запечатанного паролем, в нем ничего нет. Я ведь почему думала, что он либо сломанный, либо запасной? Стоит себе в углу, никто на нем не работает, в сеть не включен. А вчера прихожу с обеда и засекаю, что перед монитором стул стоит неубранный. Значит, эта моя усатая гренадерша что-то там делала!

– Только не рассказывай, каким образом взломала пароль. Пароль-то там ведь точно был?

– Конечно! И повозиться пришлось дай бог!

– Галя, – Турецкий нахмурился, – ты представляешь, что началось бы, если б тебя засекли? Сдается, в прошлый раз ты получила ясное и твердое распоряжение.

– Честное слово, я не рисковала ничем! – Вслед за своим собеседником Галя Романова моментально посерьезнела. – Сейчас я все объясню, можно?

Александр Борисович молча кивнул.

– Ну изображать из себя дурочку вы мне предложили сами, сразу же. Я и старалась, даже, наверное, перестаралась слегка.

– То есть?

– Мне доверена самая простая часть работы, старая программа, которую знает любой начинающий бухгалтер. А я упорно делаю вид, что разбираюсь в ней еле-еле, ковыряюсь долго. И все такое. Эта их гренадерша главбух, по-моему, уже с трудом меня терпит и жутко презирает!

– И что же это тебе дает, кроме неприятностей? – усмехнулся Турецкий.

– А вот что! В первые дни меня в комнате одну не оставляли вообще! Например, если она ехала в банк, то тут же для меня находилось какое-нибудь поручение вне фирмы, совершенно не входящее в мои обязанности. Я думаю, эта тетка в их темных делишках далеко не последняя персона!

– Кто б сомневался! Дальше?

– А дальше, обнаружив, какая я дурочка, она расслабилась наконец и вчера, когда отправилась в банк, меня уже никуда сплавить даже не попыталась, наоборот, строго-настрого наказала дождаться ее, даже если приедет после восемнадцати. Я, конечно, изобразила всяческое огорчение, а на самом деле…

– Ну что на самом деле – понятно. Тем не менее я по-прежнему считаю, что риск был.

– Александр Борисович, зато вы вот только подумайте, разве сведения, которые я раздобыла, того не стоят?!

– Можешь не сверкать на меня глазами, – Турецкий покачал головой, – но мое решение таково: через два дня ты «заболеваешь», после чего на фирме больше не появляешься! Операцию мы проводим в дальнейшем без тебя!

– Александр Борисович! – Галя ахнула и всплеснула руками. – Я ж вам еще самого главного не сказала!

– Слушаю.

– У Юрия Березина в кабинете тоже есть второй компьютер, понимаете? И вообще, ведь это же я догадалась, как взломать пароль, а потом поняла, что за названием и этим странным «Неуч» стоит обыкновенная неучтенка. Там же, кроме самого названия и колонок с цифрами, ничего не было, я ведь ночь не спала, думала, думала. И додумалась, а вы… вы хотите меня отстранить!

На глазах Гали Романовой блестели самые настоящие слезинки.

– Да ведь наверняка самая важная часть, расшифровка вся этих цифр, – в том втором компьютере, у этого бандюка, хотя и так примерно ясно, какая цифра что значит! Но у него ж там, совершенно точно, и все остальное, самое важное, хранится, а вы…

Галя умолкла и отвернулась.

– Похоже, сказала ты все, – констатировал Турецкий. – Теперь позволь повторить то, что ты не расслышала: через два дня на фирме тебя быть не должно. Ты и так поработала отлично. А что касается второго компьютера в кабинете Березина – считай, ты его и в глаза не видела, забудь! Дальше не твоя забота, поверь, независимо от того, в системе эти два ящика или нет, информация, даже если ее успеют уничтожить, будет у нас.

– Это как?

Галя недоверчиво покосилась на Турецкого.

– Макс с Аликом на моей памяти и не такие фокусы проделывали, а вот уж как – извини! Я обычный пользователь этих устройств, да и то если необходимость острее некуда.

– Почему?

– Ну как бы это тебе объяснить? Словом, рука у меня, когда пишу, продолжение мозгов, а вот компьютер… Галя, я человек прошлого века, увы! Предпочитаю бумагу с ручкой, в крайнем случае пишущую машинку. И давай-ка не уходить от нашей темы. Приказ усвоила? Ровно через два дня!

– Усвоила, – буркнула Галя Романова и отвела глаза.

Еще в прошлый раз она поняла, что, во-первых, спорить с Александром Борисовичем Турецким означает впустую тратить время. Во-вторых, вычислить его реакцию вообще ни за что решительно невозможно. Сегодня, например, она мчалась на встречу со следователем в полной уверенности, что ее не просто похвалят за проделанную и несомненно результативную работу, но и наверняка разрешат «обработать» второй компьютер, стоящий вроде бы вовсе без дела в кабинете Березина. Введут в операцию по-настоящему! А что получилось на деле?

На деле единственное, что удалось сделать девушке, – подслушать парочку разговоров, ведущихся в комнате охраны, из которых следовало, что самый главный бандюк по фамилии Куролепов завалил какое-то важное дело: его подчиненные не хуже базарных теток мыли своему начальнику кости. И это – все?!

– А если усвоила – повтори, что ты должна сделать. – Турецкий внимательно смотрел на Галю.

– «Заболеть»… Через два дня. Александр Борисович, Денис ведь ждет, что я в комнату, где эти бандюки дежурят, поставлю прослушку, я же могу не успеть, понимаете? Там все время кто-нибудь из них торчит.

– Никаких прослушек, старший лейтенант Романова! – Удивительно, как ему удалось прикрикнуть на нее, не повышая при этом голоса. Да так, что Галя даже подпрыгнула на своем стуле. – И вот что. Каждый вечер в двадцать один тридцать будешь звонить Денису. Просто обозначаться.

Галя молча кивнула. Спрашивать, для чего это-то понадобилось Турецкому, она не стала, хотя его беспокойство о ней, с точки зрения девушки абсолютно бессмысленное, ее не просто раздражало, а почти возмущало. Никаких оснований для него она не видела. Усатой главбухше и в голову не придет, что у новенькой, отчаянно глупой девчонки, хватит наглости влезть в компьютер, а главное – ума на то, чтобы не просто вычислить, что комп на самом деле рабочий, но еще и взломать далеко не простой пароль. Программа взлома паролей и профессионалу электронщику не каждому под силу.

Турецкий еще раз бегло взглянул на несколько сколотых листочков с колонками цифр, которые ему принесла Романова.

– Ты их что, прямо с монитора списывала? – поинтересовался он.

– Частично, – нехотя обронила она. – У меня память хорошая, я специальные методики знаю.

– Ладно, разведчица. – Александр Борисович немного смягчился. – На этом твоя вылазка в тыл врага, считай, завершена. В оставшиеся два дня предпринимать что-либо запрещаю категорически. Надеюсь, ты все поняла?

Галя вновь промолчала, опасаясь ненароком выдать свое разочарование и обиду. Доказывать Турецкому, что его опасения за нее напрасны и унизительны, она не собиралась. А если бы Гале в этот момент кто-нибудь сказал, что Александр Борисович обладает особой интуицией на опасные, чреватые вполне реальными нежелательными последствиями ситуации, девушка вряд ли бы отнеслась к этому всерьез.

Откуда ей было знать, что как раз в этот момент главбух фирмы, стоя посреди кабинета Юрия Березина, срочно вызванного ею же сюда в столь неурочный час прямо от постели матери, все еще находящейся без сознания, докладывает своему подлинному шефу о том, что ее второй компьютер был взломан. Второй линии защиты, созданной специально для того, чтобы знать о наличии среди сотрудников особо любопытных, Галя Романова не заметила. И сегодня вечером, едва главбух включила компьютер, дабы внести в программу «Неуч» кое-какие новые цифирки в связи с приближающейся плановой операцией, умная машина сразу же выбросила на монитор карточку, предупреждающую, что в ее недрах побывал чужой.

– …Нет, Юрий Валерьевич, говорю вам, кроме этой девицы, некому. А то, что она глупа как пробка, так разыграть из себя дурочку любой бабе ничего не стоит!

Она преданно посмотрела на спину Березина, который в данный момент проверял свой собственный компьютер, вроде бы пылившийся в углу на правах то ли перегоревшего, то ли и вовсе ненужного, вынести который просто забыли.

– У меня все о’кей, – устало буркнул Юрий. – А не могла ваша программа, Елена Казимировна, просто-напросто дать сбой?

Дама задумчиво шевельнула усами, прежде чем ответить.

– Не знаю, Юрий Валерьевич, – произнесла она наконец осторожно. – Но вряд ли. Хотя с этой электроникой вообще-то и такое случается. Но я думаю, что береженого Бог бережет.

Ничего не ответив, Березин выключил свой компьютер и, вернувшись к столу, нажал кнопку селектора внутренней связи. Почти сразу в кабинете прозвучал бодрый мужской голос:

– Дежурный Касимов слушает!

– Вот что, дежурный Касимов, – буркнул Березин, – мне срочно нужен Иван. Найди и свяжи с ним.

– Есть!

В установившейся тишине, которая показалась бухгалтерше необыкновенно длительной, каждый думал о своем. Если Елену Казимировну продолжали мучить собственные сомнения – а вдруг и впрямь машина дала сбой, то Юрий проклинал себя за то, что вовремя не поинтересовался у козла Кропотина, где тот вообще взял эту девку. А после закрутился и забыл о ней. Сделать это хотя бы сейчас возможным не представлялось. Пока Березин-младший находился в больнице, с ужасом пытаясь отделаться от жутковатой мысли, что случившееся с его матерью – возмездие лично ему за Регину и что если это так, то… Что же получается? Если есть возмездие, есть и Тот, кто его осуществляет, и в таком случае счет свыше к нему, Юрию, не просто большой, а, пожалуй, безразмерный. Впервые в жизни подобные мысли словно сами лезли в голову Березина-младшего, и был этот процесс столь мучительным, что он, пожалуй, в какой-то момент предпочел бы оказаться на месте матери.

Хотя… О чем это он?! Чушь какая лезет в голову, должно быть из-за бессонной ночи. Словом, когда после звонка верной и преданной ему главбуха Юрий попытался связаться с Кропотиным, оказалось, что сделать это нельзя: ни по домашнему, ни по рабочему телефону его не было, мобильный отключен. В особняк Кропотиных Березин-младший позвонил в последнюю очередь, и там разговаривающая с ним обиженным голосом Татьяна (вот только ее обид ему сейчас и не хватало) сообщила нечто невероятное: ее супруг улетел в Якутск. Якобы его вызвал туда сам Ойунский.

Единственное, что сделал Юрий, – нарушил обет молчания, данный после второй ссоры с отцом, о которой и вспоминать-то не хотелось, настолько безобразен был устроенный взбеленившимся папашей прямо в больнице скандал. Генерал ни в какую не верил сыну, что ни он, ни Монахова к смерти Регины отношения не имеют, хотя Юрию казалось, что врал он убедительно. Но старого козла на мякине и впрямь не проведешь. И что прикажете делать, если обстоятельства складываются постоянно не в его, Юрия, пользу? Оскорбляться некогда, особенно если главбух не ошиблась и кто-то действительно влез в компьютер. Так же как некогда самому выяснять, за каким лядом свалил в Якутск Кропотин.

Стараясь говорить как можно суше, Юрий отзвонил отцу, доложив ситуацию, и отправился на фирму – проверять свой собственный комп. Взламывать только бухгалтерию – совершенно бессмысленно, информация по камешкам специально разделена таким образом, чтобы, только сложив обе ее части, расположенные на разных жестких дисках, можно было понять, да и то приблизительно, смысл. И это не все. Поскольку в компах содержался самый минимум, необходимый для работы.

– Юрий Валерьевич? – селектор наконец ожил. – Иван на связи.

– Да! – сразу же вслед за этим прозвучал хриплый донельзя голос Куролепова.

– Нажрался, что ли? – поморщился Юрий.

– А что, нельзя?! У меня, господин начальник, времечко-то в данный момент личное. А?

– Нет у тебя никакого личного времени! – рявкнул взвившийся от злости Березин. – Ты там прохлаждаешься, а у нас тут компы взламывают. Чтоб через полчаса был на фирме!

– Есть, – ответил Куролепов не сразу, однако, к полному изумлению притихшей бухгалтерши, абсолютно трезвым, без малейшего намека на пьяную хрипотцу голосом.

Константин Дмитриевич Меркулов поднял голову от толстой папки, от которой даже сейчас, спустя несколько часов, после того как она была извлечена из архива, отчетливо попахивало пылью, и коротко глянул на человека, ерзавшего на стуле для посетителей по другую сторону стола.

– Да не нервничайте вы так, Петр Сергеевич, – сочувственно улыбнулся Меркулов. – Вы уж простите, что мы вас вот так – в срочном порядке и в неурочное время. Вопрос пустячный, однако срочный. У нас, знаете ли, тоже свое начальство имеется!

Лагутин – а это именно он маялся в данный момент на стуле для посетителей в кабинете Меркулова – на мгновение замер, словно не поверив своим ушам, и тут же снова, уже, вероятно, раз в десятый, начал протирать огромным клетчатым платком вспотевшую лысину.

– Что вы, что вы, не беспокойтесь, я понимаю… понимаю… – забормотал хозяин «Фианита», неизвестно, к чему и о чем. Хотя на самом деле, если честно ни черта он не понимал! Как и не мог предположить, по какой такой причине его в столь поздний час, когда он уже направлялся, выйдя с фирмы, к своей собственной машине, попросили сесть совсем в другую, предъявив при этом известное удостоверение…

Кабинет Константина Дмитриевича, куда вполне вежливо его провели, тонул в полумраке, освещенный всего лишь настольной лампой с металлическим абажуром. Круг света, падавший на столешницу, выхватывал упомянутую папку, раскрытую на середине, и крупные руки заместителя генерального прокурора, спокойно лежавшие поверх бумаг.

Насмерть перепуганный Лагутин немедленно представил, как этот пожилой, грузный господин с сурово высеченным матушкой-природой лицом направляет лампу ему, Лагутину, в лицо и начинает задавать свои вопросы. Петр Сергеевич читал, что именно таким образом допрашивали подозреваемых в государственной измене в годы советской власти в КГБ. С его точки зрения, Генпрокуратура вряд ли отличалась от упомянутой организации, следовательно, методы должны быть те же. Уверенный, что доставили его сюда для того, чтобы больше уже не выпускать, лихорадочно перебирающий в уме всевозможные причины, по которым это произошло, Лагутин не сразу понял вопрос, заданный ему Меркуловым:

– Ну а поскольку, сами понимаете, служебная проверка – дело серьезное, особенно на данный момент, вот и приходится поднимать старые дела. Соответственно вопрос к вам, Петр Сергеевич, самый что ни на есть простой: были ли у вас какие-либо претензии к следователю, ведущему дело о нарушениях в вашей фирме, по которому вы вначале проходили подозреваемым, а затем свидетелем? Возможно, на вас оказывалось психологическое давление?

– Я… Э-э-э… Простите, не понял.

Меркулов добродушно повторил вопрос и некоторое время с интересом наблюдал за растерянной физиономией Петра Сергеевича, постепенно осознающего, что пытать его, во всяком случае пока, вроде бы никто не собирается.

– Н-ну что вы! – Лагутин даже всплеснул как-то по-бабьи руками. – Никаких претензий, все было замечательно… То есть я хотел сказать, по закону. Прекрасный человек этот следователь – простите, забыл, как его по батюшке.

– Это значения не имеет, главное вы не в претензии, в отличие от вашего бывшего партнера, который обвиняет следователя как раз в психологическом давлении и даже во взяточничестве.

– Какая ерунда! – Лагутин заметно оживился, поняв наконец, для чего его сюда вызвали, не в силах скрыть радостное возбуждение, охватившее ее в этой связи. – Подумать только, надо же такое выдумать, оговорить честного человека. Не ожидал я от Романа этого. Нет, не ожидал!

Меркулов внимательно наблюдал за тем, как паника отпускает наконец бизнесмена, не спеша со следующим вопросом.

– Ну зона, знаете ли, по-разному действует на людей, – заметил Константин Дмитриевич. – Да, кстати, как ваши-то дела идут? Вы ведь, можно сказать, теперь в гордом одиночестве со своим «Фианитом» управляетесь? Трудно, вероятно?

– И не говорите! – Лагутин окончательно успокоился и убрал платок в карман. – Дела как у всех сейчас – ни шатко ни валко. Дай бог концы с концами свести. Сами знаете, какие сейчас налоги, проверки постоянные – тоже нервотрепка.

– Действительно. – Меркулов кивнул сочувственно и простодушно поинтересовался: – Вот я и думаю: чем эти нервотрепки бесконечные, да еще при крошечном доходе, разве не проще нашим бизнесменам средней руки продать свои фирмы да и жить себе спокойно? И что вас заставляет такую жизнь терпеть?

Лагутин невольно улыбнулся наивности Меркулова и поудобнее устроился на стуле:

– Причин на самом деле много, могу перечислить, если вам это действительно интересно.

– Интересно, – кивнул Константин Дмитриевич. – Конечно, если вы не спешите, с удовольствием послушаю.

– Ну во-первых, – в голосе Петра Сергеевича мелькнули снисходительные нотки, – что значит продать? Мы ж все постоянно от кого-нибудь да зависим финансово: то от банка, где кредит взяли, да выплатить не успели, то от коллег побогаче, тоже кредиторов. От партнеров по бизнесу, без которых и шага не сделаешь. От акционеров, и так далее. А во-вторых, господин зам-генерального, бизнес – это наподобие наркотика: затягивает…

– А что, много у вас самого-то партнеров? Ну таких, от который зависеть приходится?

– Ну не то чтобы много, есть, однако.

– Например, маленькая, зато удаленькая фирма «Звездочка», верно, Петр Сергеевич?!

Голос, произнесший эту фразу, раздался так неожиданно, к тому же откуда-то из-за спины Петра Сергеевича, что тот невольно подскочил на стуле не только от того, что название «Звездочка», прозвучавшее в этом кабинете, само по себе способно было повергнуть Лагутина в шок. Но и потому, что голос, произнесший его, показался ему едва ли не громом небесным, и уж совсем на грани мистики было появление, видимо, находившегося все это время за его спиной человека, бесшумно вынырнувшего из полутьмы. Подтянутого господина с еще более суровой, чем у пожилого следователя, физиономией и тяжелым, недобрым прищуром светлых глаз.

Господин легко присел возле торца стола улыбающегося Меркулова, продолжая буравить Лагутина своим ужасным взглядом.

В этот страшный миг Петр Сергеевич, так и застывший с приоткрытым ртом на своем стуле, вдруг отчетливо ощутил всей шкурой, что именно чувствует кролик под взглядом удава.

– Давайте знакомиться, – произнес между тем господин. – Помощник генерального прокурора Александр Борисович Турецкий.

– Вот что, милочка, мне плевать, какие там у тебя трудности, а только баланс завтра утром должен быть у меня на столе. А сколько ты тут провозишься – твое личное дело. Да хоть всю ночь сиди.

Галя Романова опустила голову как можно ниже, чтобы грозная начальница не углядела радостного блеска в ее глазах – пусть думает, что глупая девчонка, ее на редкость бестолковая помощница, которую, несомненно, с треском выставят с фирмы, как только кончится испытательный срок, готова разреветься от огорчения. Ошибка, преднамеренно внесенная Галей в расчеты, сработала именно так, как она и задумала!

После разговора с Турецким девушка провертелась в своей постели всю ночь – то обижаясь, на судьбу в лице Александра Борисовича, не доверяющего ей по неведомым причинам, то размышляя над тем, каким образом убедить непреклонного Турецкого, что никакая опасность здесь ей, Гале, не грозит, что она достаточно профессиональна, чтобы принести настоящую пользу важнейшему делу. Решение пришло уже под утро. И хотя Галя понимала, что в итоге ей так или эдак обязательно нагорит от сурового «важняка», зато и свою состоятельность она сумеет доказать! Несмотря на то что времени ей на это отпущено всего ничего, паршивые двое суток.

– Ключ сдашь на охрану сама, сигнализацию поставит дежурный, я его предупрежу!

– Хорошо, – прошелестела Галя, так и не подняв головы, прислушиваясь к тяжелым шагам главбухши, зашаркавшим в сторону выхода. Наконец дверь захлопнулась за даже не соизволившей попрощаться с бестолковой девицей Еленой Казимировной, и Галя перевела дыхание: пронесло!

Часа полтора девушка «работала» не отрываясь, хотя разобраться со специально сделанной ошибкой можно было минут за двадцать – ей ли не знать, в чем тут дело. Однако она и не думала торопиться, понимая, что ее замысел исключает малейший просчет. Административный этаж постепенно затихал. Галя уже знала, что охрана, базировавшаяся в дальнем конце длинного, всегда ярко освещенного коридора, делает свои обходы, проверяя, несмотря на сигнализацию, все двери кабинетов, каждые полчаса. К ней сегодняшние дежурные, предупрежденные начальницей, пока что заглядывали дважды. К тому моменту, как должен был начаться третий обход, девушка полностью ликвидировала «ошибку» в расчетах и подвела баланс, решив, что на принтер документ выведет позже – после того как осуществит свой замысел.

Сегодняшний дежурный показался Гале молоденьким и не таким мрачным, как остальные «спецназовцы», которых ей доводилось видеть. Должно быть, новенький. Обход он совершал в одиночестве, – видимо, его напарник решил несколько расслабиться за счет младшего коллеги. Что ж, ей, Гале, это очень даже на руку!

Выждав, когда шаги дежурного удалятся в сторону комнаты охраны, Галя наконец поднялась из-за компьютера и тихонечко, стараясь ступать как можно бесшумнее, двинулась поначалу к дверям, затем по коридору – в сторону «охранки», как здесь называли комнату дежурных. Она решила для верности выяснить, чем именно занимаются сейчас «спецназовцы»: а вдруг кого-нибудь из них понесет, допустим, в туалет? Девушка не боялась, что ее обнаружат под дверью – всегда можно сказать, что пришла, например, за кофе: мол, спать хочется, а надо работать.

Но первый этап «операции» прошел вполне благополучно. Галя подкралась к приоткрытой двери «охранки» и замерла, прислушиваясь.

– …Так что, малек, – произнес чей-то сиплый, то ли пропитой, то ли прокуренный голос, – мочилово будет еще то. Хозяин терпеть не может, когда такие ботаники, да еще возомнившие о себе, ему горбатого лепят!

– Это как? – тихо поинтересовался голос помоложе.

– «Как», «как»… Ему говорят: «Потеряйся!» – а он снова тут… – Сиплый хохотнул. – Конкурент, б…, нашелся. Береза ему быстро укажет, в какую ж… надлежит погрузиться. Да! Знали мы таких не менее тыщи, и где ж они теперь? Давненько что-то мы их не видели, а?

Молодой угодливо хихикнул:

– Точно! – и нерешительно добавил: – Я слышал, мол, «крыша» у него того… В общем, вполне.

– Какая, б…, крыша еще?! Кто этот базар-то разводит?

– Да ребята толковали.

– «Крыша»! – сиплый возмущенно фыркнул. – Скоро одна «крыша» у них будет – мы с тобой… Ну а пузыриться начнут, так вместо «крыши» мы им крышки организуем… Гробовые!..

И, довольный своей шуткой, заржал.

Слушать дальше Галя не стала – поджимало время, и она с сожалением, все так же бесшумно, отошла от двери «охранки». В другое время непременно постаралась бы выяснить, кому там готовят эти бандюки «мочилово», но… Сейчас ее задача была куда важнее.

До кабинета Юрия Березина девушка добралась моментально. И, вынув из потайного кармашка пышной юбки связку отмычек, доставшихся ей вместе с прочим содержимым тетушкиной квартиры, склонилась к замку, не забывая поглядывать в сторону «охранки». Сигнализация, установленная на фирме, Галю не пугала. Эта система была девушке прекрасно известна, хотя определенное везение тут несомненно требовалось.

Система оповещения дежурных в виде сирены и огонька на пульт сообщающего, в какую именно комнату проник злоумышленник, включалась, как только человек переступал порог комнаты, неизбежно попадая на контакт сигнализации. Задача, стоявшая перед Галей, – в один прыжок достичь почти середины кабинета, конечно, если контакты были расположены традиционно. Именно тут и таился риск, сам прыжок спортивную, натренированную Романову не пугал.

С замком она провозилась немного дольше, чем рассчитывала, и, как только дверь поддалась, девушка, мысленно перекрестившись, упруго оттолкнулась от коврового покрытия коридора и нырнула в непроницаемую тьму комнаты. Тишина!

Это она осознала спустя несколько секунд после своего приземления и невольно ощутила на секунду ликование: получилось! Однако расслабляться было некогда, иначе первые удачные шаги потеряют свое значение при малейшей возможной ошибке.

Света, падающего в березинский кабинет через приоткрытую в коридор дверь, вполне хватило, чтобы сориентироваться. Галя внимательно огляделась. Свой прыжок она завершила прямехонько на середине ковра, закрывавшего пол далеко не полностью. Слева от девушки находился рабочий стол Юрия, сейф и компьютерный столик с основным рабочим компом. Прямо перед ней – три окна с наглухо закрытыми жалюзи, перед ними низкий столик с двумя креслами. Шкаф и бар позади. Интересующий Галю компьютер, перед которым даже не было стула, темнел справа в переднем углу.

Девушка внимательно оглядела пол. Ковер кончался примерно за метр до нужного ей места – то, что надо! Полная гарантия того, что никаких контактов под ногами не предвидится. Галя вернулась взглядом к рабочему столу Юрия и улыбнулась: сегодня ей определенно везло! Какой-то длинный, свернутый в трубку лист глянцевой бумаги – должно быть, плакат, лежал на самом краю, и дотянуться до него ничего не стоило, что она и сделала. После этого с помощью трубки толкнула, не двигаясь по-прежнему с места, дверь кабинета, прикрывая ее. Глубокая темнота медленно обступила девушку со всех сторон. Но теперь ее это совершенно не пугало.

У Гали был прекрасный глазомер и отличная топографическая память, она заранее рассчитала каждое свое действие и движение и на случай удачи, и на случай прокола, именно поэтому не взяла с собой карманного фонарика. На мгновение зажмурившись, девушка внутренне собралась, сгруппировав мышцы, и метнулась в нужную ей сторону. Второй прыжок едва не сделался роковым: Галя не учла, что паркет в кабинете скользкий, и едва не грохнулась со всего маху на пол, при этом она неизбежно зацепила бы опасный ковер. Лишь в последнюю секунду ей удалось ухватиться за монитор нужного ей компьютера, который немедленно заскользил со столика, однако Романова уже успела обрести равновесие. На какое-то время она замерла, вслушиваясь в тишину. И лишь убедившись, что ничто, кроме учащенного и неправдоподобно громкого стука ее собственного сердца, эту тишину не нарушает, перевела дыхание.

Поправив на ощупь монитор, Галя легко опустилась на колени и уверенно ткнула пальцем в нужную кнопку. Компьютер был включен в сеть! Галя едва не засмеялась от радости, что ее догадка верна, когда монитор засветился слабым голубоватым светом, становившимся с каждой секундой ярче. Несмотря на свой заурядный вид, комп грузился быстрее, чем она ожидала, и вскоре перед девушкой уже сиял ярко-красным фоном «рабочий стол» с несколькими «иконками».

Галя протянула руку к мышке и в первое мгновение не поняла, что произошло. Яркий свет, вспыхнувший в кабинете, старший лейтенант Романова, абсолютно уверенная в успехе своего замысла, восприняла как удар под дых, как нечто способное случиться разве что в кошмарном сне. Сном это не было.

– Вот ты, сучка ушлая, и попалась!

На этот раз ее и правда ударили. Тяжело и безжалостно, как бьют мужчин и никогда – женщин. Мир вокруг дрогнул, перевернулся и – рухнул в пропасть, взорвавшуюся навстречу Гале огромным снопом феерических разноцветных огней. Последнее, что зафиксировало ее сознание, был одинокий бой часов: сработанные под старину настенные часы в кабинете Юрия Березина, издали наблюдавшего разворачивавшуюся перед ним сцену, равнодушно отбили девять часов тридцать минут вечера.

– Ты там давай не слишком старайся, успеешь еще повеселиться, – поморщился Юрий. – Девка мне пока что нужна живая, я же предупреждал!

– А она и есть живая, – буркнул Куролепов и толкнул скорчившееся на полу Галино тело носком ботинка, снабженным железной плacтиной. – Очухается быстрее, чем ты, Береза, думаешь. Ментовская б…, чтоб я сдох, ментовская!

– Не пори горячку, Ваня, забыл про Брызгалова?

– Ну коли его сучка… Неуемный, однако, Илюшечка-то, а? Только сукой сам буду – ментовка.

– Насчет ментовки я бы знал. – Впрочем, в голосе Юрия уверенности не было, ибо кто-кто, а он-то понимал: если отец занервничал и начал трусить (в последнем Березин-младший не сомневался), следовательно, что-то чует старый волчара. Что-то происходящее за его могучей спиной.

– Ладно, хватит трепаться! – рявкнул Юрий. – Давай ее в машину. Отвезете на хату – сам знаешь куда. Я буду позже, чтоб до тех пор девка посвежела, иначе…

– Да ладно, Береза, не маленький, понял!

Куролепов тихо свистнул, и в кабинет тут же вошли двое: сегодняшний молоденький дежурный и с ним еще один, постарше и покрепче на вид, тоже затянутый в камуфляж.

Очевидно, все распоряжения от Куролепова оба получили заранее, поскольку молча подхватили все еще не пришедшую в себя Галю Романову и волоком потащили ее. прочь из кабинета.

…Допрос Петра Сергеевича Лагутина подходил к концу, когда в кармане Турецкого раздалась тихая трель мобильного телефона.

– Александр Борисович? – Голос Дениса был напряженным, вероятно впервые с того момента, как он докладывал Турецкому о гибели Тамариной матери.

– Что случилось?

– А как вы… В общем-то, возможно, и ничего, но… Галя Романова не вышла на связь.

Турецкий перевел взгляд на большие электронные часы, висевшие над дверью кабинета Меркулова. Именно в этот момент в их глубине что-то бесшумно сдвинулось – и на табло высветились следующие цифры: 22.00.