Текст книги "В огне соблазна"

Автор книги: Фрида Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Насколько я знаю, это был не приватный разговор, а громкое заявление, брошенное вами в лицо завсегдатаев кафе, после того как вы и ваш спутник здорово нализались. Если не хотите, чтобы вас «подслушивали», не напивайтесь. А слова о «вонючем захолустье», в котором расположен дом вашего покойного дедушки, не прибавили вам друзей среди местных жителей.

Дженнифер была потрясена – она не ожидала таких выражений от Джудит, с которой успела подружиться за несколько недель работы на новом месте. Впрочем, на Джудит, возможно, неблаготворно влиял Майкл, ее дружок, прожигатель жизни, большую часть дня носившийся на пижонской спортивной машине, а все остальное время проводивший в ночных клубах и барах.

К счастью, Дженнифер могла не продолжать неприятный разговор, так как Фергюсон остановил машину напротив аккуратного маленького коттеджа, видневшегося за утопающими в снегу фруктовыми деревьями. Вздохнув с облегчением, Дженнифер возблагодарила Бога за то, что настал конец ее мучениям: сейчас она выйдет из машины и больше никогда не увидит сидящего за ее рулем занудливого праведника.

– Спасибо, что подбросили меня, – вежливо поблагодарила она.

– Не за что, – буркнул Фергюсон и вышел из машины. Обойдя капот, он открыл дверцу заднего сиденья, где сидела Дженнифер.

Подобная учтивость, не вязавшаяся со всем тем, что Фергюсон наговорил ей, изумила Дженнифер. Она призналась себе, что ее странным образом влечет к этому колючему мрачноватому мужчине. Конечно, Дженнифер могла бы сделать вид, что не заметила его протянутой руки, но нога болела слишком сильно, поэтому Дженнифер воспользовалась помощью Фергюсона и вышла из машины.

– Как ваша нога? – ровным бесцветным голосом спросил он, видимо заметив ее колебания.

Дженнифер вдруг захотелось продемонстрировать этому типу, что с ней все в порядке. Она выпустила руку Фергюсона и наступила на больную ногу, чего, конечно, делать не следовало. Тут же лодыжку пронзила невыносимая боль, и, вскрикнув, Дженнифер зашаталась. Фергюсон молниеносно подхватил ее на руки, не дав упасть в снег.

Капюшон упал с головы Дженнифер, рыжевато-золотистые волосы рассыпались по ее плечам. Густые и непослушные, они всегда доставляли Дженнифер много хлопот, их мягкие завитки было трудно уложить в аккуратную прическу. Несколько золотистых прядей упали на грудь и руку Фергюсона. Он негромко чертыхнулся и застыл на мгновение, не сводя широко раскрытых глаз с лица Дженнифер, находившегося в нескольких дюймах от его собственного.

Дженнифер затаила дыхание. Губы Фергюсона при ближайшем рассмотрении показались ей очень красивыми, они притягивали к себе взгляд, и Дженнифер вдруг стало не по себе от мысли, что этот мужчина возымел над ней таинственную власть. Никогда еще Дженнифер не испытывала подобных странных ощущений. Она заметила, что у него очень густые и длинные светлые ресницы. Разве у мужчин бывают такие? – изумленно подумала она.

– Со мной все в порядке, честное слово, – пробормотала Дженнифер, отстраняясь от Фергюсона, насколько это было возможно. – Простите, я просто оступилась.

Его взгляд скользнул по волосам Дженнифер и остановился на ее изумрудно-зеленых глазах.

– Вы сможете идти? – На этот раз в голосе Фергюсона не слышалось стальных ноток, но и участливым его трудно было назвать.

– Да, конечно, – поспешно ответила Дженнифер.

Фергюсон осторожно поставил ее на ноги. Но, сделав шаг, Дженнифер опять вскрикнула от боли, ее лицо сделалось белее мела. Фергюсон негромко чертыхнулся и, с легкостью, будто пушинку, подхватив Дженнифер на руки, зашагал к калитке. Дженнифер не сопротивлялась, понимая, что ей самой не под силу добраться до коттеджа.

Распахнув калитку ногой, Фергюсон двинулся по заснеженной дорожке к домику. Подойдя к двери, он взглянул на Дженнифер и сказал требовательным тоном:

– Ключи!

– Что? – переспросила Дженнифер, зачарованно глядя на его губы.

Смысл произнесенного им слова не дошел до ее сознания. Уютно покоясь в объятиях Фергюсона, она вдыхала запах его одеколона и наслаждалась новым для нее ощущением защищенности.

– Мне нужны ключи. От входной двери, – нетерпеливо объяснил он, и его резкий тон подействовал на Дженнифер отрезвляюще.

– О да, конечно, – забормотала Дженнифер, чувствуя, что от смущения покраснела. – Поставьте… меня на ноги. Ключи в кармане куртки, я не могу их достать.

– Не становитесь на больную ногу, обопритесь о мое плечо. И не пытайтесь самостоятельно идти, пока мы не посмотрим, что там с вашей лодыжкой.

Мы?! Он сказал «мы»?!

Дженнифер хотела запротестовать, но не смогла: комок застрял у нее в горле, а сердце так бешено колотилось, что, казалось, было готово выпрыгнуть из груди. Дженнифер молча выполнила инструкцию Фергюсона и начала рыться в карманах куртки в поисках ключа. Фергюсон придерживал ее за талию, и Дженнифер не могла не обращать внимания на прикосновение его крепких рук. Этот красивый, мускулистый, сильный и мужественный самец все больше смущал Дженнифер.

– Вот они! – наконец воскликнула она.

Продолжая поддерживать ее одной рукой, Фергюсон взял ключи и открыл дверь.

Это просто смешно, убеждала себя Дженнифер, ты же совсем его не знаешь. Нельзя же быть такой влюбчивой! У этого типа дурной характер, он сварлив, холоден и неуступчив. А ты размякла и готова броситься ему на шею. И это после всего, что он тебе наговорил!

Когда дверь распахнулась, Фергюсон вновь подхватил Дженнифер на руки и переступил порог. Они оказались в небольшой прихожей, где Фергюсон сразу же включил свет. Электричество, славу Богу, старик Тимоти признавал. Дженнифер поняла, что Фергюсон хорошо ориентируется в коттедже. По всей видимости, он не раз приходил сюда.

Фергюсон безошибочно нашел гостиную, включил свет и усадил Дженнифер на диван. Дженнифер зябко поёжилась – в помещении было промозгло и холодно – и огляделась. Чувствовалось, что здесь давно никто не живет. Дженнифер с сожалением посмотрела на камин.

Ужасно, с отчаянием подумала она, обводя взглядом свое временное пристанище, здесь просто ужасно. Несомненно, спальня такая же сырая и холодная. Что же мне теперь делать?

Дженнифер взглянула на Фергюсона. Он внимательно наблюдал за ней, и ей стало не по себе.

– Как здесь мило! – воскликнула она, притворяясь веселой и довольной. – Спасибо за помощь, думаю, теперь я управлюсь сама. А вам, наверное, давно пора домой…

– Сидите спокойно, пока я не разожгу камин. Здесь сыро, как в погребе. А потом мы посмотрим, что случилось с вашей лодыжкой.

Фергюсон исчез прежде, чем Дженнифер успела прийти в себя от изумления и возразить. Она слышала, как он открыл и закрыл какую-то дверь.

– Господин Фергюсон! – с отчаянием крикнула Дженнифер. – Мне бы очень хотелось остаться одной! Вы меня слышите?

Через несколько минут он вернулся в гостиную, злой и перепачканный угольной пылью.

– В кладовке нет ни угля, ни дров! – набросился он на Дженнифер. Таким тоном прокурор изобличает подсудимого в страшном злодеянии. – Вы знали об этом?

Дженнифер кивнула.

– Уголь остался в моей машине, – сказала она.

– Но ваша машина далеко отсюда, – проворчал Фергюсон.

– Завтра утром я схожу к ней.

Фергюсон на мгновение закрыл глаза, давая понять, до какой степени его раздражает жалкий лепет Дженнифер, а затем посмотрел на нее в упор, пригвоздив к месту колючим ледяным взглядом.

– О Господи! Да поймите же вы наконец, что мы – не в центре Торонто. Здесь в радиусе многих миль нет ни одной автомастерской!

– Я знаю. – Дженнифер старалась говорить надменно, не желая, чтобы Фергюсон поучал ее, как несмышленую девчонку. Но у нее зуб на зуб не попадал от холода, и поэтому слетавшие с ее губ слова звучали довольно жалко. – Я надеюсь, что с Робертом будет все в порядке.

Фергюсон с изумлением уставился на Дженнифер.

– Кто такой, черт возьми, этот Роберт?

– Моя машина, – вскинув голову, заявила Дженнифер и покраснела, почувствовав, как нелепо это прозвучало.

Фергюсон развеселился, его глаза залучились смехом, и от этого лицо преобразилось, оно больше не казалось Дженнифер каменным и холодным.

– Вот как? Ваша машина? – Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и заговорил медленно и терпеливо, как с малым ребенком. – А что, если… Роберт подведет вас? И как вы рассчитываете добраться до него с больной ногой? И как вы намереваетесь провести ночь в холодном доме?

Дженнифер решила ответить на последний вопрос. Из всех трех, заданных Фергюсоном, он казался ей наиболее безобидным.

– Сегодня перед сном я выпью чего-нибудь согревающего и заберусь в постель.

– Понятно. – Фергюсон стоял перед ней, скрестив руки на груди, отчего казался еще выше, чем был на самом деле. – В таком случае, я хочу показать вам кое-что.

Прежде чем Дженнифер сообразила, что он собирается делать, Фергюсон вновь подхватил ее на руки и понес в спальню.

Таскать меня на руках входит у него в привычку, мысленно сострила Дженнифер, пытаясь преодолеть испуг и смущение.

Спальня тоже показалась ей маленькой и тесной. Здесь стояли огромный старый гардероб, массивный туалетный столик и допотопный комод. Два неуклюжих стула с потертой обивкой на сиденьях и громадная кровать с деревянными резными спинками дополняли обстановку. В спальне было еще более сыро и промозгло, чем в гостиной.

– Посмотрите на этот матрас, – мрачно сказал Фергюсон, поглядывая на Дженнифер сверху вниз. – Его надо несколько суток проветривать и просушивать, прежде чем застилать простынями и одеялами. Кстати, вы привезли с собой постельное белье?

Голос Фергюсона доносился до Дженнифер как будто издалека. Ее завораживали его голубые глаза и красиво очерченные губы, за движением которых она следила, затаив дыхание.

Этот человек опасен, внезапно подумала Дженнифер. Он запросто может нарушить мой душевный покой. Он обладает особой сексуальной привлекательностью. Меня притягивает к нему, как железную стружку к магниту.

Дженнифер призналась себе, что испытывала к нему физическое влечение уже на дороге, когда он совершенно безобразно отчитывал ее за чужие грехи. Фергюсон был безжалостен, все свидетельствовало об этом: его холодный взгляд, упрямый подбородок, замкнутое непроницаемое выражение лица, возмутительная надменная манера держаться, которая, казалось, была способна вывести из себя даже ангела. Нет, чем быстрее он покинет дом, решила Дженнифер, тем лучше для меня.

– Я задал вопрос.

Дженнифер слишком поздно осознала, что смотрит на Фергюсона как кролик на удава и не может отвести глаза. Она тряхнула головой, чтобы рассеять наваждение, и покраснела.

– Нет, Джу… то есть я не подумала, что мне понадобится постельное белье, – быстро сказала она.

Фергюсон молча повернулся и зашагал назад в гостиную.

– Ваш дедушка день и ночь топил камин в гостиной и в спальне с октября по май, – сказал он, снова усадив Дженнифер на диван. – И в коттедже всегда было тепло и уютно. Но теперь все в прошлом. Это старый дом с толстыми стенами, без центрального отопления. В наши дни такие уже не строят.

Нравоучительный тон Фергюсона начал действовать Дженнифер на нервы. Этот мужчина одновременно привлекал и отталкивал ее. Дженнифер не могла разобраться в своих чувствах, да и не хотела в них копаться. Она мечтала только об одном – чтобы этот надоедливый сварливый тип с завораживающим взглядом ледяных глаз наконец ушел.

– Ничего, господин Фергюсон, я как-нибудь дотяну до утра. Не беспокойтесь, – сказала она, стараясь говорить твердо. – В спальне я заметила электронагреватель. Слава Богу, здесь есть электричество.

– Ничего подобного, я не оставлю вас здесь, – возразил Фергюсон все тем же ровным тоном. – Я отвезу вас к себе домой.

У Дженнифер упало сердце. Это даже отдаленно не походило на вежливое приглашение в гости. Более того, Фергюсон слегка морщился, что свидетельствовало об испытываемом им отвращении к самой мысли о необходимости везти свалившуюся ему как снег на голову молодую женщину к себе домой.

– Спасибо, но я предпочла бы остаться здесь, – поспешно отказалась Дженнифер.

– Меня вовсе не интересуют ваши предпочтения, мисс Макгивен, – раздраженно заявил Фергюсон. Похоже, его терпение истощилось. – Это не моя прихоть, а жесткая необходимость. Если бы я поступал в соответствии со своими «предпочтениями», то бросил бы вас здесь умирать от холода. Но я знаю, что Тимоти мне этого никогда не простил бы.

– Я вовсе не собираюсь умирать здесь от холода. Что за чушь! – резко сказала Дженнифер.

– У вас нет топлива, нет еды…

– У меня в сумке пара банок рыбных консервов и хлеб, – гордо заявила Дженнифер.

На Фергюсона, похоже, это не произвело ни малейшего впечатления.

– У вас нет топлива, нет еды, – упрямо повторил он. – Более того, вы даже не можете свободно передвигаться. По всей видимости, вы серьезно повредили ногу и не сможете ходить еще дня два. Короче, вам нельзя здесь оставаться.

– Вот еще! – возмутилась Дженнифер. Она терпеть не могла, когда ею командовали, а Фергюсон только это и делал. – Я уже сказала вам, что…

– Что у вас с собой две банки рыбных консервов и кусок хлеба. Да, я это действительно уже слышал. – В его голосе звучал неприкрытый сарказм, и Дженнифер вдруг захотелось влепить Фергюсону звонкую пощечину. – Уясните себе одну простую вещь, мисс Макгивен: вы поедете со мной, хотите вы этого или нет. Если будете сопротивляться, я увезу вас насильно. Вот и все. Я пошлю кого-нибудь присмотреть за вашим Робертом, а также проветрить и протопить коттедж. Поверьте, мне столь же малоприятно ваше общество, как вам мое. Как только мы осмотрим вашу ногу и оценим серьезность повреждения, мы решим, когда вы сможете вернуться сюда.

Фергюсона, очевидно, вовсе не радовало то, что гостья могла задержаться в его доме. Глядя в его сердитое лицо, Дженнифер напомнила себе, что он принимает ее за Джудит и разозлен именно на эту девицу и на ее близких за равнодушие к умирающему старику. И если Макгивены действительно вели себя по отношению к старику Тимоти так, как это представил Фергюсон, то они вполне заслужили упреки и обвинения в черствости. И тем не менее этот Фергюсон омерзительный тип. О, как Дженнифер его ненавидела!

– Итак, что вы решили? Вы даете согласие на переезд ко мне или я должен связать вас и затащить в свой дом, как мешок муки?

По тону Фергюсона Дженнифер поняла, что ему было бы приятнее сделать последнее. Она бросила на него гневный взгляд и сердито заявила:

– Я впервые встречаю такого отвратительного типа, как вы.

Ее приступ ярости, похоже, лишь позабавил Фергюсона.

– Повторяю, мисс Макгивен, или вы соглашаетесь ехать ко мне, или…

– Я согласна! – поспешно воскликнула Дженнифер, чувствуя, что еще мгновение – и он применит силу, как и обещал.

– Разумное решение, – похвалил Фергюсон и ухмыльнулся.

Стиснув зубы, Дженнифер поднялась с дивана, оттолкнув руку Фергюсона, которую он протянул, чтобы помочь ей.

– Я сама справлюсь! И прекратите обращаться со мной, как с бездушной вещью! – потребовала она.

– Как с бездушной вещью? – с наигранным удивлением переспросил Фергюсон. – Я полагал, что помогаю юной леди, попавшей в беду. Но если вы не хотите, чтобы я и дальше носил вас на руках, то каким образом собираетесь добраться до машины?

– Я буду прыгать на одной ноге!

Фергюсон пожал плечами и пропустил Дженнифер вперед.

2

– Итак, мисс Макгивен… Кстати, можно, я буду называть вас просто Джудит, если уж вы любезно согласились быть моей гостьей?

Они снова ехали по заснеженной проселочной дороге. Дженнифер кивнула, и Фергюсон, искоса бросив на нее взгляд, продолжил:

– А вы зовите меня Джонатаном.

Дженнифер дала себе клятву никогда не делать этого. Да и вообще ей ни к чему знать имя этого типа. Дженнифер теперь с тайной радостью думала о том, что он не догадывается, кто она на самом деле. И она ни за что не скажет ему!

– Итак, Джудит, расскажите мне, почему вы вдруг решили провести праздники в домике вашего покойного дедушки? Причем в полном одиночестве. Судя по тому, что я слышал о вас от Тимоти и от очевидцев вашего кутежа в кафе, это не в вашем духе. Вы любите шумные компании и не выносите затворничества. Так что же случилось с вашим развеселым дружком?

Дженнифер видела Майкла пару раз, но их хватило, чтобы невзлюбить его, однако высокомерный тон Фергюсона раздражал ее сильнее, чем приятель Джудит.

Она пожала плечами и холодно сказала:

– Это мое личное дело!

Фергюсон кивнул.

– Конечно, – согласился он. – Я только хотел сказать, что ваш парень произвел на местных жителей весьма неприятное впечатление. Где вы такого откопали? Ну и манеры у него! Обругать последними словами владельца кафе да еще не заплатить по счету – это просто свинство!

Оказывается, Джудит и Майкл устроили здесь настоящий скандал. Ну и парочка! Дженнифер стало понятно, почему ее новая приятельница не жаждет появляться в этих местах.

Лодыжка страшно болела. Как же мне не везет, тяжело вздохнув, подумала Дженнифер. Остаться одной накануне Рождества, да еще повредить ногу! А Кристофер и Лу, наверное, вовсю наслаждаются жизнью.

Слезы навернулись на глаза Дженнифер. Она втянула голову в плечи и уткнулась подбородком в меховой отворот куртки. Наверное, у нее был очень несчастный вид, потому что Фергюсон вдруг заговорил тихим мягким голосом:

– Не беспокойтесь, моя экономка позаботится о вас. А ее муж отвезет в ваш коттедж дрова и уголь и хорошенько протопит камины. Он к тому же неплохо разбирается в машинах и поможет Роберту прийти в себя.

Дженнифер бросила на Фергюсона настороженный взгляд. Неожиданная перемена, произошедшая с ним, показалась ей подозрительной. С чего это он сделался вдруг участливым и сердечным? Должно быть, ее опасения отразились на лице, потому что Фергюсон неожиданно рассмеялся.

– Я не кусаюсь. И не ем маленьких девочек.

– Хорошо, что предупредили, но я – взрослая женщина. Мне уже двадцать четыре года.

Дженнифер хотела произнести это неприязненно, но у нее ничего не вышло. Мягкий, почти нежный голос Фергюсона обезоружил ее. Когда он бросал в лицо Дженнифер обвинения и упреки, она чувствовала себя в большей безопасности, нежели теперь. Дженнифер почувствовала, что почва уходит у нее из-под ног. Ее влекло к Фергюсону, как бы она ни сопротивлялась этому.

– Двадцать четыре? – удивленно переспросил он и нахмурился. – Помнится, Тимоти как раз накануне своей смерти послал внучке подарок к двадцатидвухлетию.

Вот черт! Дженнифер отругала себя за допущенный промах. Однако слово не воробей.

– Уверяю вас, я прекрасно знаю, сколько мне лет, – упрямо заявила она и быстро сменила тему: – А вы давно живете здесь?

Фергюсон ответил не сразу. Некоторое время он молча вглядывался в темноту, которую пронзал свет фар его машины, а затем заговорил:

– Несколько лет. Я купил дом у приятеля вашего дедушки, Джереми Хопкинса. Вы наверняка слышали о нем от Тимоти.

Дженнифер на всякий случай кивнула.

– Когда Джереми уехал из этих мест, Тимоти сильно скучал по нему. Дети Джереми часто навещали вашего деда и заботились о нем. Тимоти, по-видимому, считал их своей семьей. Во всяком случае, он часто показывал мне фотографии Хопкинсов, но я никогда не видел ваших снимков. Очевидно, воспоминания о родных причиняли Тимоти душевную боль. – В голосе Фергюсона вновь послышался упрек.

– Как вы можете утверждать это, когда сами только что признали, что были знакомы с Тимоти непродолжительное время? – с наигранным возмущением спросила Дженнифер, хотя ее симпатии были на стороне дедушки Джудит.

По всей видимости, Макгивены вели себя непорядочно по отношению к старику. И, хотя Джудит показалась Дженнифер приятной в общении, у нее, очевидно, было черствое сердце.

– Я много лет дружил с Джереми, и он рассказывал мне о жизни вашего деда. Кстати, Хопкинс хорошо знал вашего отца. Они были не в ладах.

Фергюсон замолчал, ожидая, что скажет Дженнифер, но она не знала, как реагировать на его слова.

Пауза затягивалась.

– Мне об этом ничего неизвестно, – наконец сказала Дженнифер, и это было чистой правдой.

Тем временем машина въехала через широкие ворота во владения Фергюсона.

Подъездная дорожка была обсажена могучими дубами, стоявшими в зимнем убранстве. За деревьями парка Дженнифер увидела светящиеся окна большого дома. Этот Фергюсон неплохо устроился, подумала она, отметив про себя, что он, очевидно, весьма состоятельный человек.

Дженнифер вспомнила, что Джудит в разговоре с ней назвала владения ближайшего соседа поместьем. И это действительно было настоящее поместье. Она тайком посмотрела на сидевшего за рулем Фергюсона. Он был небрежно одет, но на его запястье красовались очень дорогие швейцарские часы, а на заднем сиденье Дженнифер еще раньше заметила роскошную кожаную куртку. Большая новая машина Фергюсона тоже стоила недешево.

Внезапно на дорожке появились два огромных ротвейлера, громким лаем приветствовавших хозяина. Дженнифер вздрогнула от неожиданности.

– Простите, я забыл предупредить вас, – сказал Фергюсон, не поворачивая головы в сторону Дженнифер. – Это Бобби и Робби. Они делают вид, что сторожат дом.

– Делают вид? – Дженнифер робко взглянула на оскаленные пасти с огромными клыками и содрогнулась. – Если они и разыгрывают спектакль, то весьма убедительно.

Фергюсон повернулся к ней, широко улыбаясь.

– Никому не говорите, но они очень любят спать у камина и страшно боятся кошек.

Бросив на него взгляд, Дженнифер тут же отвела глаза. Выражение лица Фергюсона утратило прежнюю суровость. Теперь он походил на радушного хозяина, принимающего дорогую гостью. Если бы он знал, какие желания пробуждает во мне его улыбка, то здорово удивился бы, подумала Дженнифер и покраснела от смущения.

– Я… я боюсь собак, – пролепетала она.

Внезапно выражение лица Фергюсона изменилось. Глаза помрачнели, взгляд снова стал суровым.

– Так я и знал, – прежним ледяным тоном промолвил он.

О Боже, что я такого сказала? – изумленно подумала Дженнифер.

– Простите, я не…

– Адвокаты вашей семьи заявили, – не дослушав ее, продолжал Фергюсон, – что в переходящем к вам по наследству доме не должно оставаться животных. И вы, конечно, знаете об этом. Это вы приказали или продать их, или усыпить? Отвечайте! Конечно, трудно было найти покупателя, которого соблазнили бы старая коза и несколько куриц. Не говоря уже о собаке и кошке, которых Тимоти обожал.

О нет, неужели Джудит могла так жестоко поступить с бедными животными? – с содроганием подумала Дженнифер.

– Не говорите только, что вы ничего не знали и что распоряжения адвокатам давал ваш отец, – резко сказал Фергюсон.

– Я… я ничего не знала.

– Неужели? – Он буравил Дженнифер колючим ледяным взглядом. – Кто вам поверит!

Дженнифер окончательно убедилась в том, что Джудит Макгивен и ее родственники – настоящие негодяи. Она сожалела, что приехала сюда на Рождество и тем самым испортила себе праздник.

– Я ничего не знала, – упрямо повторила Дженнифер, не в силах избавиться от мысли о несчастных любимцах Тимоти.

Несколько секунд Фергюсон молча в упор смотрел на нее, и Дженнифер уже готова была открыть ему, что она не Джудит Макгивен, что сняла этот коттедж на время праздников и ничего не знает об отношениях в семье своей коллеги. Но тут Фергюсон пожал плечами и отвернулся.

– Все это уже в прошлом, – холодно сказал он. – Пойдемте в дом.

Увидев, что он вышел из машины и обходит вокруг капота, направляясь к дверце, у которой она сидела, Дженнифер запаниковала. Ей не хотелось, чтобы он снова брал ее на руки. Дженнифер боялась себя, ее смущала реакция собственного тела на близость Джонатана Фергюсона. Никогда прежде с ней не происходило ничего подобного. Она отдавала себе отчет, что за страхом и тревогой скрываются возбуждение и жажда наслаждения.

Когда Фергюсон подошел наконец к дверце пассажирского сиденья, Дженнифер решила, что доберется до дома, прыгая на одной ноге. Конечно, эта идея не вызывала у нее восторга. Дженнифер знала, что за ней будут наблюдать экономка Фергюсона и ее муж, не говоря уже о двух страшных псах. И все же это был единственный выход из создавшегося положения. Пусть домочадцы Фергюсона потешаются над ней, а собаки облают незваную гостью.

Но Фергюсона, по-видимому, меньше всего интересовали желания и намерения Дженнифер. Она не успела опомниться, как снова оказалась на руках Фергюсона.

Он быстро взбежал по ступенькам, и дверь дома словно по волшебству распахнулась перед ним. Собаки с лаем понеслись вслед за хозяином, решив, что тот затеял новую увлекательную игру, и Джонатан прикрикнул на них.

– Господин Фергюсон, что случилось? – заохала впустившая их в дом пожилая приземистая женщина с добродушным лицом.

– Я потом вам все объясню, – ответил он на ходу.

Оказавшись в просторном холле, Дженнифер была поражена окружавшей ее роскошью. Обшитые деревянными панелями стены, персидские ковры, дорогие напольные вазы, широкая лестница – ни дать ни взять дворец. Откуда подобная изысканность в захолустье?

Впрочем, у Дженнифер не было возможности рассмотреть все детально. Джонатан Фергюсон отнес ее в гостиную и усадил в мягкое кресло, стоявшее у камина, в котором уютно потрескивали дрова. Когда он осторожно опускал ее, Дженнифер вдруг подумала: а что, если я сейчас поцелую его? Ужаснувшись своей безумной мысли, Дженнифер покраснела до корней волос и отвела глаза в сторону.

– Это мисс Макгивен, Дороти, – сказал Фергюсон, поворачиваясь к экономке, которая следовала за ним по пятам. – Внучка Тимоти, нашего покойного соседа. Ее машина сломалась в нескольких милях от коттеджа, и к тому же бедняжка Джудит подвернула ногу. Позаботьтесь о ней, Дороти, пожалуйста. А я пока схожу к Рику и попрошу его съездить к брошенной на дороге машине мисс Макгивен и посмотреть, в чем там дело. Мне бы очень хотелось, чтобы он пригнал машину сюда. А затем Рик отправится в коттедж мисс Макгивен, захватив с собой электрообогреватели и уголь, и хорошенько протопит сырой холодный дом.

– Прошу вас, не надо. Это лишнее… – пролепетала Дженнифер.

Ей хотелось признаться, что она вовсе не Джудит Макгивен. Дженнифер не понимала, почему до сих пор не сказала об этом Фергюсону – «зовите меня Джонатаном», вспомнила она. Конечно, на дороге Джонатан вел себя не лучшим образом, а затем она подпала под его обаяние и почти не владела собой. И все же Дженнифер винила себя в том, что Джонатан до сих пор не знал, кто она на самом деле.

Джонатан уже направлялся к двери, когда Дженнифер остановила его, воскликнув:

– Господин Фергюсон! Прошу вас, я хочу объяснить…

– Простите, но у меня неотложные дела, – прервал ее он, остановившись на пороге. – Мне необходимо послать Рика к вашей машине, а затем мы займемся вашей ногой. Это тоже не терпит отлагательства. И, кстати, разве я не просил вас называть меня Джонатаном?

– Но вы совершенно не понимаете, о чем идет речь… – Голос Дженнифер внезапно пресекся.

Джонатан повернулся и ушел. И Дженнифер растерянно посмотрела на экономку, которая внимательно и, как показалось Дженнифер, сочувственно наблюдала за ней.

– Мне необходимо поговорить с ним, – сказала Дженнифер.

– Все в свое время, дорогая, – ответила Дороти. – Похоже, вы враждебно настроены по отношению друг к другу. Ничего, рано или поздно помиритесь. А сейчас вам надо снять верхнюю одежду, а потом мы попробуем осторожно стащить ботинок с вашей бедной ножки. Я буду действовать очень осторожно. Но, если у вас опухла лодыжка, мы, пожалуй, вряд ли что-нибудь сможем сделать. Придется испортить вашу обувь.

Дженнифер благодарно улыбнулась. Она была рада, что наконец-то встретила человека, который не считал ее извергом.

В конце концов ботинок все же пришлось разрезать. Когда Дороти увидела распухшую ногу, то долго сокрушенно качала головой, с жалостью и сочувствием глядя на Дженнифер.

– Да, дорогая, – наконец сказала она, – бегать вы будете еще не скоро.

– Не беспокойтесь, со мной все будет в полном порядке, – заверила Дженнифер, думая о том, что не задержится в этом доме, даже если ей ампутируют ногу. – Я переночую у вас, а завтра утром, вот увидите, мне уже будет намного лучше.

Экономка с сомнением покачала головой, а затем отправилась на кухню за горячей и холодной водой, сказав Дженнифер, что следует сделать контрастные ванночки, чтобы снять отек.

Синевато-багровые ступня и лодыжка действительно выглядели ужасно, но Дженнифер не хотелось доставлять хлопоты добродушной Дороти. Дженнифер полагала, что отек сам собой пройдет к утру. Сейчас она нуждалась только в одном – в хорошем отдыхе.

Откинувшись на спинку дивана, Дженнифер положила вытянутую ногу на низенький пуфик и закрыла глаза, стараясь не обращать внимания на ноющую боль в лодыжке. Ситуация, в которую она попала, смущала ее. Дженнифер оказалась в доме человека, который на дух не переносил ее – или, вернее, ту, за кого ее принимал. А вдруг мне придется надолго застрять здесь? – мелькнула у Дженнифер мысль, но она тут же прогнала ее. Нет, ни за что на свете я не останусь в доме этого зануды.

Дженнифер не хотела быть нежеланной гостьей и твердо решила покинуть поместье Фергюсона завтра утром, даже если ей придется передвигаться ползком. Тут она вспомнила, что несчастье произошло с ней накануне ее любимого праздника, Рождества, и чуть не заплакала от жалости к себе.

Однако Дженнифер взяла себя в руки. По дороге в дом Фергюсона она заметила телефон-автомат, по которому можно будет позвонить родителям, чтобы сообщить им, где она, и заодно поздравить с праздником. Но Дженнифер не хотела тревожить их, рассказывая о свалившемся на нее несчастье. Иначе они, пожалуй, бросятся выручать ее из беды, а Дженнифер хотела побыть одна. Она представила, как будет сидеть в коттедже у разожженного камина и думать о своей горькой судьбе, и к ее горлу подкатил комок, а на глаза вновь навернулись слезы. Нет, не надо жалеть себя. Множество людей попадают в гораздо более трудные ситуации, а у нее в машине большой запас съестного и Джонатан обещал снабдить ее топливом.

Дженнифер твердо решила заплатить хозяину дома за услуги, дрова для камина и причиненное беспокойство. И, конечно, поблагодарить его. Дженнифер внезапно подумала, что Джонатан Фергюсон, должно быть, действительно очень добрый человек, ведь он помог девушке, которую не только глубоко презирал, но и ненавидел. И все же он не бросил ее на дороге. Пусть даже ворча и выражая свое недовольство, но он привез ее к себе домой.

– Если Дороти говорит, что дела обстоят из рук вон плохо, значит, так оно и есть.

Услышав голос Джонатана, Дженнифер испуганно открыла глаза и увидела, что он стоит перед ней и, прищурившись, смотрит на ее обезображенную ступню. Он, оказывается, давно вошел в гостиную, ступая неслышно, как кошка. На секунду Дженнифер показалось, что на его лице промелькнуло выражение сочувствия к ней за ее стоическое терпение. Но эта иллюзия тут же развеялась как дым.