Текст книги "Наследники"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 27 страниц)

10

Не возникло необходимости просить таксиста проехать мимо дома помедленней. Машины еле-еле ползли по Тридцать восьмой улице.

Автомобиль с двумя охранниками по-прежнему стоял перед подъездом.

Джек обратил внимание, что Алисия даже не взглянула в окно. Сидела, крепко обхватив себя руками.

– Когда собираетесь идти искать? – прошептала она.

Таксист-англичанин с весьма нетерпеливым видом вряд ли много слышал за плексигласовой перегородкой, но, разумеется, лучше шептаться.

– Чего?

– Ну, ту самую ценность. Речь наверняка идет о несметных миллионах долларов.

– Вот именно. Ваш брат, безусловно, прочесал весь дом частым гребнем за заколоченными окнами. И очевидно, не нашел. Как же я могу найти то, чего он не обнаружил, причем даже не зная, что надо искать?

Она на минуту задумалась.

– Может, оно не находится в доме. Может быть, это сам дом.

– Вполне возможно. Но когда придет пора, на поиски отправлюсь не я один, а мы с вами.

– Ох, нет. Ноги моей никогда в этом доме не будет.

– Нет, будет. Вы там выросли, знаете каждый угол и щелку. Глупо с моей стороны в одиночестве тыкаться из угла в угол, когда вы мне можете показать все, что нужно.

Алисия как-то съежилась в пальтеце, крепче стиснула скрещенные руки.

Что же с тобой стряслось, гадал Джек. Что случилось в том доме, если ты на него даже не смотришь?

Впрочем, решил пока ее больше не дергать.

– В любом случае рановато говорить об обыске, – сказал он. – Прежде чем делать что-либо подобное, нам требуется гораздо больше информации.

Она заметно расслабилась.

– Например?

– Например, кто стоит за Томасом. Выяснив, чего им надо, мы продвинемся очень далеко вперед, получив представление, из-за чего вообще весь сыр-бор разгорелся. Говорите, крупная дорогая адвокатская фирма?

Она кивнула:

– "Хинчбергер, Рейни и Геран". По словам Лео, моего погибшего адвоката, занимаются главным образом международным торговым правом. Его просто до чертиков ошеломило, что они взялись опротестовывать завещание. Говорит, все равно как если бы верховный судья начал выписывать штрафы за нарушение правил дорожного движения. И я ему верю. Видели бы вы их офис.

– Вы там были?

– В самом начале мы с Лео встречались с адвокатом Томаса у него в кабинете. Не слишком удачно.

– Где этот самый офис?

– На Западной Сорок четвертой, прямо рядом с Пятой.

Возникла идея.

– Тогда оттуда и начнем. – Джек стукнул в плексигласовую перегородку: – На Западную Сорок четвертую.

– Там сейчас никого нет, – заметила Алисия.

– Знаю. Просто хочу посмотреть. И для начала заполучить список клиентов.

– То есть кроме Томаса?

– Полагаю, ваш брат не клиент... в любом случае не обычный. Вряд ли можно зайти к... как их там?

– Лео просто говорил ХРГ.

– Действительно проще. Не похоже, что в офис ХРГ можно заскочить с улицы с просьбой опротестовать завещание. Поэтому побьюсь об заклад, один из нынешних клиентов – причем весьма влиятельный – порекомендовал им заняться данной «мелкой» для их масштаба проблемой. Связав Томаса с этим самым клиентом, мы сможем ответить на некоторые вопросы.

Она тряхнула головой:

– Абсолютно очевидно. А как же связать...

– Я его выслежу. Только потом. Сейчас мне надо услышать от вас кое-какие детали.

– Например?

– Как погиб ваш отец?

– Летел рейсом 27.

Джек опешил:

– Рейсом 27? Когда вы говорили о гибели в авиакатастрофе, я представлял себе что-нибудь вроде маленького «пайпер-каб» или «сессны». Но рейс 27... Боже мой...

Реактивный авиалайнер, выполнявший рейс 27 из Лос-Анджелеса в Токио, упал в Тихий океан. Все двести сорок семь человек погибли, тел нашли немного. Газеты и телевидение только об этом и говорили несколько недель. Причины крушения до сих пор неизвестны. Оно произошло в одном из самых глубоководных районов. Черный ящик так и не отыскали.

– Тело обнаружили?

Алисия покачала головой:

– Нет. Говорят, почти все акулы съели.

– Мне очень жаль, – брякнул Джек, не подумав.

– Мне тоже, – равнодушно согласилась она, глядя прямо вперед. – То есть съевшую его акулу. Наверняка сдохла от пищевого отравления.

Поистине хладнокровная дочка, подумал Джек. Надеюсь, по серьезной причине.

– Как насчет вашего брата? Вы говорите, он бросил работу. А чем занимался, прежде чем посвятить жизнь битве за дом?

– Я знаю только то, что успел сообщить тот самый частный сыщик, пока его не убили. По его сведениям, Томас много лет занимал среднюю должность инженера-электрика в АТТ.

– Значит, не гений, в отличие от отца?

Алисия снова пожала плечами:

– О Томасе трудно судить. В ранней юности он всегда выбирал путь наименьшего сопротивления.

Под постоянным присмотром и руководством мог работать, как крыса в клетке. Но при любом снисхождении...

Скорей нью-йоркские таксисты начнут сигналить при переходе из ряда в ряд, чем Томас дождется какого-нибудь снисхождения от сестры, понял Джек.

Не то чтоб он его заслуживал после нынешнего похищения.

– Приехали, – сказала она, указывая в боковое стекло.

Такси свернуло к бровке тротуара, Джек вышел, расплатился с таксистом, оглядел здание.

Хэнд-Билдинг высечен из камня вплоть до шпиля над высоким арочным входом. Колонны покрыты живописной резьбой. А внутри...

– Взгляните на потолок, – подсказала Алисия, когда они через вертящуюся дверь вошли в длинный яркий мраморный вестибюль.

С высокого расписного сводчатого потолка к ним склонялись какие-то боги, толпившиеся на пушистых белых облаках в светло-голубом небе.

– Как считаете, греческие или римские? – поинтересовалась она.

– Считаю, что кое-кто придерживается слишком серьезного о себе мнения. Вам действительно интересно?

– Да нет... если подумать.

– Какой этаж? – спросил он, подводя ее к плану здания, занимавшего большую часть западной стены.

– Где-то на двадцатых.

Нашел. Кажется, офис раскинулся на весь двадцать первый этаж. Краем глаза он присматривал за наблюдавшим за ними у стойки охранником. Время не рабочее, вид у посетителей непрезентабельный: Джек в джинсах, Алисия сплошь помятая после пластыря.

Сегодня подниматься рискованно. Не будем возбуждать подозрений, кого-нибудь настораживать. Хотя неплохо бы ознакомиться с расположением офиса.

– Ничего особенного, – сказала Алисия. – Выходишь из лифта прямо на стеклянную стенку, за которой сидит секретарша. Сейчас она уже точно ушла, но, даже когда сидит на месте, войти можно только после того, как нажмет кнопку и откроет дверь.

Черт побери. Непросто будет раздобыть список клиентов. Или даже невозможно.

– К чему столько предосторожностей, как думаете?

– Ну, – пожала плечами Алисия, – никогда не знаешь, какие проходимцы тут шляются в нерабочее время.

– Ого! – фыркнул он. – Доктор шутит.

– Запомните день и час, – проворчала она. – Такое нечасто случается.

– Чем могу помочь, друзья?

Охранник вышел из-за стойки. Крупный, чернокожий, дружелюбный, однако, по мнению Джека, слишком уж деловой. Если им нечего делать в Хэнд-Билдинг, любезно попросит выметаться на улицу. В его смену мартышкиным трудом никто не занимается.

– Потрясающая архитектура, – восхитился Джек. – Когда построено здание?

– Точно не знаю, – ответил охранник. – По-моему, где-то в углу табличка вон за тем деревом у дверей. Взгляните по дороге.

Он с улыбкой кивнул:

– Слышал и понял. Уходим.

Охранник улыбнулся в ответ:

– Спасибо.

Только чтобы сохранить видимость, Джек заглянул за фикус, сидевший перед латунной табличкой, но так и не прочитал, что там было написано. Его внимание привлекло нечто другое.

– Будь я проклят!

– Что? – спросила Алисия. – В чем дело?

– Видите небольшую отметину на углу на лепнине прямо над табличкой? Черный кружок с точкой внутри?

– Маркером нарисованный?

– Правильно. Я знаю, кто это сделал. Один парень, которого зовут Ириска... Молочная Ириска.

Хорошо. Не просто хорошо. Замечательно.

– Ну и что?..

– Значит, в здании побывал хакер.

– Не понимаю.

– Потом объясню. Но это означает, что у нас, возможно, есть способ выяснить, кто стоит за Томасом.

11

Кемаль со стоном опустил телефонную трубку. Аллах решительно оставил его.

Сначала ему стало известно о глупой вечерней выходке Бейкера и Томаса Клейтона. Сестра наверняка выдвинет против брата уголовное обвинение, отсрочив исход операции на месяцы, годы, может быть, навсегда.

В гневе он даже сказал явившемуся с распухшим носом Бейкеру, что напрасно Насер не послушал совета Кемаля и не уволил его на прошлой неделе. Бейкер принял замечание неблагосклонно, но дела очень плохи. Этот человек ставит все под угрозу.

Потом из дома позвонил брат Джамаль, и гнев Кемаля испарился, как вода, пролившаяся на летние пески пустыни Руб-эль-Хали, от смертельного страха за своего старшего сына.

– Гали арестован, – сказал Джамаль.

Сердце у Кемаля упало. Гали? Восемнадцатилетний сын, гордость всей его жизни... арестован? Нет, такого быть не может.

– За что? Что случилось?

– Его обвиняют в краже фотоаппарата у жены приезжего американского бизнесмена.

– Невозможно! Смешно!

– Так мне сообщили, – объяснил Джамаль. – Есть свидетели. При задержании у него нашли камеру.

– О нет, – простонал Кемаль, закрыв глаза, щурясь на свет. – О нет, неправда. Зачем ему идти на такое?

– Не знаю, брат. Если бы ты был дома...

Да! Дома! Надо немедленно ехать домой!

Но нельзя. Не сейчас.

– Приеду, как только смогу. Сейчас никак невозможно уехать.

– Разве есть более важное дело? – спросил Джамаль как бы с упреком. Никогда в жизни он так с Кемалем не разговаривал. Не стал бы говорить таким тоном, если бы знал, какого рода задачу Кемаль здесь решает.

Ему до боли хотелось уведомить младшего брата, зачем он в Америке, да смелости не хватило. Если откроется, что Кемаль хоть словом обмолвился, Джамаль вместе со всей семьей окажется в опасности.

– Где теперь Гали?

– Я всю ночь хлопотал, сумел добиться освобождения. Держу у себя дома, несу за него ответственность.

По подсчетам Кемаля, при восьмичасовой разнице во времени в Рияде сейчас шесть утра.

– Спасибо, Джамаль. Мне тебя никогда не удастся отблагодарить.

– Дело далеко не кончено, Кемаль. Сделаю все возможное, но Гали, наверно, предстанет перед судом.

Кемаль кивнул, хотя никто его не видел. Да, да, понятно. Тем более, что замешаны иностранцы. Саудовские власти редко упускают возможность продемонстрировать Западу превосходство исламского закона. Даже если американка попросит не предъявлять обвинение, все равно могут устроить суд, приговорить к наказанию.

А в наказание Гали отрубят правую руку.

Как это могло случиться? Гали всегда был упрямым и буйным, но только не вором. Что на него нашло? Ни в чем не нуждаясь, украсть фотоаппарат. Фотоаппарат! Когда в доме валяется чуть не десяток превосходных камер!

Бессмыслица.

Надо обратиться за помощью к высшей силе. Завтра пятница, священный день. Надо произнести дневные молитвы в мечети. Завтра Кемаль посвятит целый день молитвам в мечети за своего заблудшего сына.

Пятница

1

Прокрутив пару раз пленку на автоответчике, Джек услышал последний звонок Ириски с предложением встретиться в «Канове» на Западной Пятьдесят первой в десять тридцать. Пришел минута в минуту. Замешался в пеструю толпу родителей с детишками, которая текла к красной неоновой вывеске «Радио-Сити», мерцавшей впереди на дальней стороне Шестой авеню. Миновав заведение Криса Рута, отыскал «Канову» напротив «Ле Бернаден».

Уткнулся лбом в фасадное окно, всматриваясь сквозь фальшивый частокол с другой стороны стекла. Похоже на очередную буфетную, которые множились, как одежные вешалки, на протяжении девяностых годов.

Вошел, отыскивая Ириску.

«Канова» оказался немножко изысканней большинства буфетных подобного типа. Обычно они работают только на вынос – накладывай у стойки в посуду, взвешивай, иди своей дорогой. В «Канове» были две стойки и зал со столиками.

Народу немного, еще есть время до наплыва к ленчу, однако Ириски не видно. Хотя Ириску трудно не заметить.

Джек подозвал корейца, вытиравшего соседний столик.

– У меня тут назначена встреча...

– Ничего не знаю, – быстро забормотал кореец, яростно мотая головой, – не знаю.

– ...с одним чернокожим. – И добавил, указав на собственный лоб: – У которого на этом самом месте...

– А. – Кореец махнул налево, на табличку со стрелкой и надписью «Зал». Джек удивился, что не разглядел ее. – Там. Там.

Шагнув в маленькую кирпичную арку, он окинул взглядом зал, приметил спину высокого худощавого чернокожего парня с коротко стриженными волосами, сидевшего лицом к стене. Сбегал обратно к стойке, взял пепси, уселся напротив.

– Суши на завтрак? – спросил Джек, обследуя поднос Ириски.

– Привет. – Ириска протянул руку через стол, усеянный почтовыми марками. – Надо беречь стройную юношескую фигуру, старик.

– Для хакерства, да?

Собеседник пожал плечами:

– Животик не всегда позволяет попасть, куда хочется. Кроме того, завтрак поздний, а калифорнийские рулеты все-таки не совсем суши.

Они словно вернулись на годы назад. Джек то и дело сталкивался с высоким парнем – Ириска носил тогда пышные локоны – возле перестроенных зданий по всему городу. Со временем разговорились, наконец дошли до той точки доверия, которая позволяет обмениваться кассетами и дисками с любимыми фильмами. Если Джеку и было когда-нибудь известно имя, которым парня называла мама, то оно давным-давно позабылось. Для всего света – Ириска, Рис. Высокий, тонкий, с молочно-шоколадной кожей, спокойным выражением лица, всегда готовый улыбнуться, но, даже когда он разгуливал с буйными кудрями, всем, кажется, запоминалось одно: большая черная родинка прямо посреди лба. Возможно, в детстве какой-нибудь школьный шутник сравнил ее с молочной ириской в шоколаде, и прозвище крепко прилипло.

– Учту замечание, – пообещал Джек. – Что поделываешь?

– Работаю в «Кокосе», выше по улице.

– Туда уже выпускников МТИ[15]15
  МТИ – Массачусетский технологический институт, ведущий частный научно-исследовательский и учебный институт страны.


[Закрыть] набирают?

Ириска пожал плечами:

– В отделе лазерных дисков. График гибкий, пользуюсь скидками, пополняю коллекцию.

Джек кивнул. Гибкий график... вот что нужно Ириске для удовлетворения своей истинной страсти. Он, конечно, помешан на кино, но первая любовь навсегда отдана старым постройкам.

– Сколько у тебя уже дисков?

Тот снова передернул плечами:

– Да я уж и счет потерял. Хорошо, что ты звякнул. Сам с тобой собирался связаться насчет последнего приобретения.

Джек выпрямился:

– Что-нибудь из моего списка?

Ириска наклонился, вытащил из-под столика фирменный пластиковый пакет «Кокоса», протянул ему.

– Есть! – воскликнул Джек, заглядывая внутрь и вытаскивая лазерный диск с «Незамужней женщиной». – Где ж тебе удалось отыскать?

Драма 1978 года с Джилл Клейберг и Аланом Бейтсом – один из любимых фильмов Джиа. Джек не понимал его прелести, никогда особенно не увлекался режиссурой Пола Мазурски, хотя не один год пытался купить или переписать фильм для Джиа. С религиозным усердием просматривал программы всех абонированных кабельных киноканалов – Ти-си-эм, Эй-эм-си, Ти-эм-си, «Синемакс», «Старз», «Анкор» и так далее, – однако его редко показывали, а когда удавалось поймать, как правило, поздно было включать видео.

– В одном давно знакомом местечке на Макдугал. Запись хорошая, хоть и гонконгская.

– Вижу. Надеюсь, не пиратская.

– Нет. Субтитры китайские.

– Субтитры не проблема. Одолжишь?

– Угу. Держи сколько хочешь. Только не забывай, где взял.

– Неужели тебе нравится? – Джек знал, что Ириска с презрением относится к продукции «Гинеи» при большом уважении к «Ардженто», «Баве» и «Фульчи». Трудно поверить, чтоб он досмотрел до конца «Незамужнюю женщину», не говоря о приобретении для коллекции.

– Нет. Просто до того трудно было найти, черт возьми, что, как только нашел, дай, думаю, куплю. Дурость, правда?

– Типичный синдром коллекционера.

Джек очень хорошо понимал: сам страдал от того же самого синдрома.

– Потрясающе подходящий момент выбрал, Рис. – Есть хоть один рождественский сюрприз для Джиа. – Перепишу и сразу верну... – Он нерешительно заколебался, затрудняясь просить о следующей услуге сразу после получения долгожданного диска, но выбора не было. – Можешь еще разок мне помочь?

– Как я понял из твоего сообщения на автоответчике, речь о хакерстве?

– Точно. Вчера вечером видел твою закорючку в Хэнд-Билдинг.

В глазах Ириски полыхнула улыбка.

– Хэнд-Билдинг... железобетонная двадцатипятиэтажка на Сорок пятой. Угу, красота. Первоклассный образец послевоенной городской архитектуры. Моя отметина еще там? Здорово. Оставил года три назад. Эх, знал бы, записки с собой захватил, сообщил бы точную дату и кое-какие детали. Классная штука. Полным-полно глухих закоулков.

– Ты записки ведешь? – переспросил Джек. Потрясающее известие. – Нечто вроде дневника хакера?

– Предпочитаю считать себя «изыскателем». В семидесятых мы в самом деле назывались хакерами, а потом это слово компьютерные мошенники позаимствовали. Не нравится мне подобное сопоставление. Компьютерный хакер причиняет вред, имеет злой умысел, совершает преступление.

– В чистом виде нет, – возразил Джек.

– Верно. В чистом виде компьютерный хакер тоже изыскатель. Хочет получить доступ, открыть двери, найти потайные места, выведать секреты, оставляя все после себя абсолютно в прежнем виде. Я тоже проникаю в здание, обследую места, которых никогда не видели те, кто в нем проводит рабочее время, даже не догадываясь об их существовании, а потом ухожу.

– Но все-таки делаешь росчерк: «Здесь был Килрой»[16]16
  Такую надпись оставляли повсюду американские солдаты во время Второй мировой войны, хотя кто такой Килрой – неизвестно.


[Закрыть].

– Да, – усмехнулся Ириска, – изображаю «ручку настройки», как мы выражаемся, отдавая честь культуре радиолюбительской связи.

– Как ты вообще связался с этой чертовщиной?

– Нечто вроде ритуала для поступающего в МТИ.

– Для каждого?

– Далеко не для каждого, будь я проклят. Тут свои опасности. Во-первых, можно погибнуть. Часто лазаешь по крышам, в шахтах лифта – страшное дело. Во-вторых, это противозаконно. Даже если не задумал ничего дурного, попробуй объяснить Большому Начальнику. В самом лучшем случае квалифицируется как незаконное вторжение. В худшем – как попытка ограбления. Вдобавок лучше не иметь склонности к клаустрофобии, когда коридорами тебе служат вентиляционные трубы.

– Вижу, кое-кто отсеивается.

– Не сомневайся. Добавь к отсеявшимся тех, которые просто прелести не понимают.

– Шутишь, – тряхнул Джек головой. – Неужели в самом деле есть люди, которым ползание по вентиляционным трубам не доставляет колоссального удовольствия?

– Пара-тройка найдется, – улыбнулся Ириска. – Кстати сказать, компьютерные хакеры по-настоящему нас понимают. Очень многие занимаются тем и другим. Немало компьютерщиков, по крайней мере не страдающих клаустро– и акрофобией[17]17
  Акрофобия – боязнь высоты.


[Закрыть], лазают по домам. В МТИ я лазал с неким Майком Маклагленом – истинный ас, в жилах лед вместо крови, когда доходило до дела. Только он оказался не чистым хакером, старик. Исследуя постройки, денег не добудешь. Опустился до взлома видеочипов. Где теперь, не знаю. Но лазал очень даже неплохо.

– Вроде тебя?

– Нет, черт побери.

– До сих пор лазаешь?

– Угу. Наверно, врожденное любопытство, – вздохнул он. – Хотя все труднее становится. Охрана без конца совершенствуется. Все равно, заберешься в хорошее здание, – взгляд его стал рассеянным, – знаешь, со временем перестроенное десять – двадцать раз, натыкаешься на глухие пространства в углах, на лестницы, которые никуда не ведут, порой даже на комнатку, замурованную посреди этажа, понимаешь, что очутился тут первым, первым оставил метку на стенах... Говорю тебе, Джек, с этим больше ничего не сравнится.

Джек кивнул. Замечательный парень, пусть даже определенно с небольшим приветом.

– Допустим, мне хотелось бы понаблюдать за одной встречей в одном кабинете на двадцать первом этаже Хэнд-Билдинг. Поможешь?

– Конечно.

Прекрасно. Может быть, дело уладится легче, чем предполагалось.

– Воткнешь за решеткой жучок, чтоб я видел и слышал, что происходит внизу?

– Ни за что на свете, – решительно отказался Ириска.

Джек от неожиданности открыл рот, потом закрыл.

– Ни за что на свете? Мне только что послышалось...

– Я сказал, помогу, но жучков ставить не буду. Кодекс запрещает.

– Какой кодекс? – Джек старался сдержать раздражение, которое наверняка частично просачивалось. – Официальный этический кодекс хакеров, которые лазают по домам?

– Возможно. – Ириска сохранял хладнокровие. – Не знаю никаких официальных кодексов, только знаю, что это против моих собственных правил.

Джек откинулся на стуле, хлебнул пепси.

– Черт возьми, Ириска, я на тебя рассчитывал.

– В наше время для прослушивания никуда лазать не надо. Направь лазерный луч на окно, услышишь каждое слово.

– Я сейчас как раз остался без лазеров.

– Можешь десяток купить в магазинах, торгующих «охранными системами» по всему городу. Один, по-моему, даже на Пятой авеню стоит, прямо за углом от Хэнд-Билдинг.

– По правде сказать, Рис, я высокими технологиями в своем деле не пользуюсь. Не могу устанавливать лазер на Сорок пятой улице. Подобные штуки без конца показывают по телевизору, только я-то работаю в реальном мире. Вдобавок мне надо не просто слышать. Мне надо видеть тот самый кабинет. Не так важна сама встреча, как кто на ней присутствует и что после нее говорит.

– Тогда, – сказал Ириска, – почему бы тебе самому не залезть? Услышишь и увидишь.

– Ты хочешь, чтобы я... впервые в жизни полез в здание... в центре города... в рабочее время? Замечательно.

Джек представил, как застревает в вентиляционной трубе, мяукая, словно котенок на дереве, пока пожарные и спасатели проламывают стены, расчищают себе ацетиленовыми горелками дорогу сквозь гальванизированный металл, чтоб его вытащить.

Потом снимки на первых страницах «Пост» и «Дейли ньюс».

Под заголовком: «Незадачливый злоумышленник в вентиляционной трубе».

И содрогнулся:

– Нет, спасибо.

– Я тебе помогу, – обнадежил Ириска.

– Как насчет твоих правил?

– Они запрещают мне ставить для тебя жучки, но не запрещают помочь проникнуть в здание. Может быть, стану апостолом хакерства... святым Ириской, миссионером, который несет Слово непросвещенным, обращает в веру...

– Ладно, – с улыбкой поднял руки Джек. – Все ясно.

И начал обдумывать предложение. Если Ириска приведет его на место, откуда можно слышать и видеть происходящее в кабинете адвоката Томаса Клейтона...

– Давай уточним. Ты соглашаешься привести меня в чрево Хэнд-Билдинг...

– Точнее сказать, указать тебе путь. А еще точнее – разметить.

– Что это означает?

– Загляну в заметки, в выходные снова пролезу по Хэнду. Скажешь, куда тебе надо, посмотрю, удастся ли тебя туда провести. Если найду дорогу, утром в день встречи пойду с тобой, покажу, куда лезть.

– А сам, хочешь сказать, не полезешь?

– Видишь ли, кодекс...

– А вдруг я заблужусь или... – перед мысленным взором снова мелькнул котенок на дереве, – застряну?

– Вычерчу план и размечу проходы. Если умеешь ездить по указателям и дорожным знакам, не будет никаких проблем. Хочешь – для успокоения захвати с собой сотовый. Я буду неподалеку. Попадешь в переплет – позвонишь.

Джек задумчиво барабанил по столику пальцами. Инстинкт велит искать другой способ. Клаустрофобией он не страдает и прежде не раз проводил много времени в тесном замкнутом пространстве, однако предпочитает иметь несколько запасных выходов из таких ситуаций. Впрочем, с помощью Ириски... возможно, получится.

– Ладно, – сказал он. – Разработаем план.

– Во-первых, мне надо знать, где назначена встреча. Точное место.

– Могу указать. – Может быть.

– Хорошо. Затем раздобудь себе хакерскую одежду.

– А именно?

– Ну, летом, когда кондиционеры работают, я надеваю длинные штаны. А зимой в трубах жарко. Даже в трубах обратной подачи воздуха. Поэтому рекомендую легкий комбинезон без пуговиц или рубашку для регби с колготками.

– С колготками? Господи Исусе, Рис!

– Тебе всю дорогу на пузе ползти, Джек. Надо, чтобы скользило, старик.

– Да, но... колготки?

Еще один заголовок в «Пост» встал перед мысленным взором:

«Взломщик в колготках застрял в вентиляционных решетках!»

– Обойдусь комбинезоном, пожалуй. Что еще?

– Приличный костюм-тройка.

– Ох, нет!