Текст книги "Наследники"

Автор книги: Фрэнсис Пол Вилсон (Уилсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 27 страниц)

4

Алисия чувствовала, как сердце выскакивает, колотится о ребра, слышала хриплый свист из собственных ноздрей, стараясь высвободиться из пластырной ленты, привязавшей ее к сиденью.

Они меня убьют, думала она. Я кончу так же, как другие.

Все случилось так быстро! Мужчина схватил ее среди улицы, толкнул в фургон, прыгнул следом. Не успела она среагировать, дверца хлопнула, ее примотали к сиденью липкой лентой, короткой полоской заклеили рот. Глаза затуманили слезы. Чего им от нее нужно?

И тут она вспомнила. Они меня не могут убить. Иначе дом достанется Гринпису.

А вдруг дело не в этом? Вовсе с домом не связано? Без конца слышишь об исчезнувших людях. Вдруг это просто случайное похищение?

В фургоне было темно, как в могиле. Виднелась фигура впихнувшего ее в машину мужчины, чувствовалось, что позади нее еще кто-то сидит. Первый отобрал сумку, кажется, рылся внутри – слышно было, как перебирается содержимое. Что ищут? Кто это такие? Чего им...

Сидевший за спиной неожиданно заговорил. Раздался знакомый гнусавый голос:

– Привет, сестренка.

Томас.

Алисию словно ножом пронзило. Она его не видела, но хорошо представляла – гладкие темные волосы, рябое лицо с крупным носом, грушевидное тело. Растолстел ли с момента их последней встречи десять лет назад? Несомненно.

Хотела заорать на него, только ясно: из заклеенного рта не вылетит ни единого звука. Поэтому она прекратила биться в путах, стараясь успокоиться. Не доставлять ему удовольствия видеть ее перепуганной.

– Жалко, что довелось вот так встретиться, – небрежно, как ни в чем не бывало, продолжал Томас. Она почти слышала его усмешку. – Только мне хочется осуществить одну непреодолимую мечту. И без всяких околичностей объяснить, как нас обеспокоило то, что ты сделала или пыталась сделать вчера ночью с домом.

Нас... Как бы предупреждает, что действует не один.

– Чтобы не читать монолог, попрошу своего помощника снять со рта пластырь. Если начнешь вопить, оскорблять меня, снова наклеим. Понятно?

Алисия отказалась кивнуть.

– Понятно, я спрашиваю?

Она все равно не кивнула.

Наконец послышался вздох Томаса:

– Ладно. Снимай.

Темная фигура рядом протянула руку, грубым рывком сорвала с лица пластырь. Судя по жгучей боли, вместе с верхним слоем кожи.

– Ублюдок, – тихо выдавила она, не оглядываясь, не желая его видеть. – Мерзкий кусок вонючего...

– Эй-эй, – оборвал ее Томас. – Я предупреждал насчет ругани.

– Просто констатация факта.

– Правда? – прошипел он. – Тогда постарайся усвоить другой факт. Если ты когда-нибудь, хоть когда-нибудь снова попробуешь уничтожить дом...

– Что со мной станется? Попаду под машину? Взорвусь? Сгорю на костре? Что, Томас? Мне известно, что будет после моей смерти. Поэтому не пытайся меня запугать.

– Кто говорит про смерть? – хмыкнул он. – А покалечиться ты не боишься? Сильно, больно. Снова и снова. Частично или полностью, временно или навсегда. Остаться с безобразными шрамами на лице. Ослепшей. Без руки, без ноги и так далее, перечень можно продолжить. Смерть – далеко не самое худшее, что тебя может ждать.

Алисия облизнула губы пересохшим, как тряпка, языком. Неужели это действительно Томас? Слабый, никчемный Томас?

– Знаю, о чем ты думаешь. Думаешь, Томас просто болтает. Считаешь его слизняком. Он якобы ни на что подобное не способен. Но послушай, сестричка, внимательно: Томасу даже делать ничего не придется. У него есть люди, которые для него все с большой радостью сделают.

Внутренности у нее сжались от страха при мысли, что это не пустые угрозы. Она сдерживала сотрясавшую ее дрожь. Как можно было ввязаться в подобный кошмар?

– Сдавайся, – потребовал Томас. – Я любой ценой выиграю. Теперь это лишь дело времени – очень скорого. Избавь меня от хлопот по опротестованию завещания и станешь очень богатой женщиной. Будешь дальше бороться со мной, ничего не получишь, ни дома, ни денег. Я бы сказал, неразумно, Алисия. К чему это дьявольское упрямство?

Тебе лучше всех известно, подумала она, но сказала:

– Почему? Зачем тебе так нужен дом?

– По собственным соображениям. Абсолютно тебя не касающимся. – Он придвинулся ближе, понизил голос: – Я тебе по-другому могу навредить, Алисия. Погублю профессиональную карьеру. Добьюсь, что твоя медицинская степень не будет иметь никакого значения.

Она застыла, боясь шевельнуться, боясь слушать.

Томас перешел на шепот:

– Я нашел спрятанное... хозяйскую коллекцию. Она теперь моя. Часть можно отправить в больничный совет, в избранные газеты, журналы...

Будь руки свободными, Алисия обязательно повернулась бы и схватила его за горло, задушив наглый голос. Но не могла произнести ни слова от леденящего тошнотворного ужаса.

Мужская рука вдруг нащупала, стиснула ее левую грудь.

– Помнишь добрые старые времена?

Она вспомнила, как семнадцатилетний Томас пробрался ночью в комнату побаловаться с ней, спящей. Пришлось пырнуть его в ладонь ножом, который с тех пор всегда лежал под подушкой.

Бешеная ярость выплеснулась наружу. Алисия сначала опустила голову вниз, потом с размаху врезала затылком в физиономию Томаса.

Раздался болезненный крик и одновременно резкий автомобильный гудок, фургон рывком со скрежетом остановился.

Послышался глухой голос вылезавшего из кабины водителя – что-то в адрес «чертова такси».

Томас стонал за спиной:

– Кажется, ты мне зуб выбила!

– Заткнись, мать твою! – рявкнул сидевший с ней рядом мужчина, впервые заговорив с той минуты, как толкнул ее в фургон. – Похоже, у нас проблемы.

Снаружи донеслись крики, что-то ударилось в боковую стенку фургона.

– Точно, – заключил мужчина. – Посмотрю, в чем дело. Сиди тут.

У Алисии другого выбора не было, значит, приказ относится к Томасу. Казалось бы, Томас тут главный, а этот бандит обращается с ним без всякого почтения. Кто ж тогда главный?

Успела разглядеть плотную фигуру и крупные черты лица мужчины, когда тот открывал и закрывал за собой боковую дверцу.

5

Ёсио с изумлением наблюдал за неожиданным и причудливым развитием событий.

Следя за Томасом Клейтоном, увидел, как тот у своего многоквартирного дома сел в темный фургон. В открытой дверце которого узнал Сэма Бейкера. Поскольку при этом возникла возможность одновременно присматривать за обоими объектами, двинулся следом.

Добрых полчаса смотрел на Бейкера, подметавшего один и тот же кусок тротуара перед опущенными жалюзи корейского оптового магазина игрушек. Быстренько добежав до разносчика с ручной тележкой на углу, Ёсио вернулся в машину, и, только впился зубами в сувлаки на пите, в фургон прямо у него на глазах втолкнули Алисию Клейтон.

В ошеломлении уронил на колени сувлаки – салат под соусом и прочее, – поехал за ними.

Они с ума сошли? Чего надеются достичь подобными действиями?

Он остановился при красном свете на следующем углу. Можно было бы проскочить по примеру фургона, но на перекрестке поперечный поток был уже слишком плотным.

В ожидании Ёсио обратил внимание на темноволосого мужчину, который добежал до угла и смотрел вслед фургону. Явно видел похищение и хотел что-нибудь предпринять. Ответственный, сознательный гражданин. Редкость.

Как только машин стало меньше, Ёсио проехал светофор, погнался за фургоном, оставив позади мужчину.

Догнав, свернул следом на поперечную улицу. Внезапно фургон подрезало вывернувшее сзади такси с сумасшедшим водителем. Который после столкновения выскочил из машины и в котором Ёсио узнал того самого ответственного гражданина, замеченного несколько минут назад.

Смотрел, окаменев от удивления. Что за демон его обуял? Что он собирается делать один?

6

Бейкер быстро огляделся вокруг. Не совсем точно знал, где находится, вроде где-то в районе западных тридцатых. План был такой: увезти ее, запугать до самых потрохов, потом выкинуть в пустынном темном месте подальше на западе.

По крайней мере, прохожих немного. Он оглядел левый передний бампер фургона, воткнувшийся в заднюю дверцу обшарпанного желтого такси. Что за ослиная задница вот так ездит? Не нарочно ли подставился под удар?

Ну, хрен с ним. Главное – сдвинуть с места фургон. Никаких копов, никаких протоколов о дорожно-транспортном происшествии. Чак намертво припечатал к стенке фургона перепуганного с виду беспомощного таксиста. Обыкновенный белый парень, а Чак – зверюга. Таксист никуда не денется.

Хорошо. Немножечко спляшем на башке чечетку и смоемся.

Бейкер шагнул вперед, предвкушая удовольствие.

Тут таксист перестал сыпать проклятиями, куда делся испуганный и беспомощный вид. Схватил Чака обеими руками за правое запястье, резко рванул назад. Бейкеру послышалось, как хрустнула кость. Чак ринулся на таксиста, тот шмыгнул за копёр, изо всех сил пнув Чака сбоку под колено. Бейкер точно слышал, как лопнуло сухожилие.

Чак со стоном рухнул на дорогу, держась за колено. Дальнейшее развитие событий стало для Бейкера точно таким же сюрпризом, как и для Чака. Тут что-то не то. Вместо того чтоб бежать, таксист без всякого страха направлялся к нему. У Бейкера сильное превосходство в весе, что этот парень себе думает? Парень неожиданно очутился прямо перед ним. Кто он такой? Таксисты целыми днями задницу просиживают, не умеют так быстро двигаться.

Бейкер ударил правой, промахнулся, таксист увернулся. Бейкер левой схватил его за руку, чтоб придержать перед следующим ударом, но рука оказалась скользкой, как намасленная змея. Выскользнула, и лицо Бейкера вспыхнуло болью, когда ребро ладони рубануло по носу. Бейкер слепо замолотил кулаками, попал вроде по ребрам, потом что-то – кулак или нога, непонятно – шарахнуло ему в солнечное сплетение. Он слышал, как из него с хрипом вылетел дух. Вцепился в согнувшегося пополам таксиста, надеясь свалить, но тут нечто вроде дубинки, скорей всего локоть, вонзилось в правую почку.

Это довершило дело. Бейкер свалился в приступе тошноты и смертельной боли, приземлился на четвереньки, повторяя в помутневшем сознании:

Что же это такое? Что это такое?

7

Позади места происшествия начали раздаваться автомобильные гудки, Джек ринулся к боковой дверце фургона. Занес правую руку, рванув левой ручку.

Наверняка еще кто-то есть внутри, кроме Алисии. Надо нанести удар, пока еще не потеряно преимущество неожиданности.

Хотелось бы получше подготовиться к подобному случаю. Разумеется, при нем «земмерлинг», нож пристегнут к лодыжке, но, как бы это ни успокаивало, хорошо бы держать сейчас в правой руке обтянутую кожей дубинку в двенадцать унций.

Открыв дверцу, он сперва увидел Алисию. Привязана к сиденью, но, похоже, цела. Она широко вытаращила глаза, узнавая его.

– Джек!

Действительно, с ней еще кто-то, хотя пухлый тип с окровавленным ртом не проблема. Быстро оглядевшись, Джек больше никого не увидел.

Вскочил внутрь, тип с окровавленным ртом шарахнулся.

– Ты кто такой? – провизжал он, повышая тон с каждым словом. – Чего тебе надо?

Джек выхватил нож из чехольчика на лодыжке, наставил на него:

– Заткнись и не двигайся.

– Джек, слава богу! – задыхалась Алисия, пока он резал пластырь. – Господи боже, но как...

– Потом расскажу.

Она сразу же отдирала разрезанные куски липкой ленты. Через несколько секунд была свободна. Только вместо того, чтобы выскочить в дверцу, повернулась, бросилась на типа с окровавленным ртом, сыпля проклятиями, целясь в лицо ногтями.

Джек оторвал ее от скорчившейся фигуры.

– Скорей! Надо убираться отсюда.

– Познакомьтесь с моим сводным братом, – выдавила она сквозь зубы, пока он высаживал ее на тротуар.

Джек оглянулся на пухлое тело, гладкие волосы, нос картошкой.

– Видно, пошел в родню с другой стороны, – заключил он.

– Вот именно...

Алисия умолкла, изумленно разглядывая двоих громил, которых Джек уложил минуту назад. Водитель скорчился в утробной позе, со стоном цепляясь здоровой рукой за колено. Другой с трудом вставал на ноги. Крепкий малый – такой удар по почкам, как правило, вырубает надолго.

Джек снова дернул ее за руку, уводя со сцены. Столпившиеся за грузовиком водители вот-вот отправятся выяснять, что там за чертовщина не позволяет проехать. Один уже вылезал из машины. Он не хотел никому оставлять описание своей внешности.

– Вперед. Пора линять.

8

После столкновения автомобилей Ёсио увидел, как Бейкер вышел, обошел фургон спереди. И не вернулся. Вместо него явился ответственный гражданин и освободил Алисию Клейтон.

Не в силах сдержать любопытство, Ёсио подошел к фургону. Заглянул в открытую дверцу, узнал Томаса Клейтона, вытиравшего окровавленный рот. Зашел спереди, увидел Бейкера и другого наемника. Оба гораздо крупнее ответственного гражданина, оба побитые.

Безусловно, простой гражданин такие побои не мог учинить. Очевидно, мисс Клейтон нашла себе самурая... ронина[14]14
  Ронин – самурай, уволенный феодалом со службы и вынужденный зарабатывать на жизнь.


[Закрыть].

Тут Бейкер, держась рукой за спину, за правую почку, заметил Ёсио и рявкнул:

– Чего глаза пялишь? Проваливай в задницу!

Ёсио с испуганным жестом попятился, бросив взгляд на улицу, где в сумерках исчезала Алисия Клейтон со своим спасителем.

Автомобиль Ёсио застрял на месте происшествия, и, видимо, надолго. Невозможно проследить за ними.

А хотелось бы. Хотелось бы побольше узнать о ронине.

9

– Даже не знаю, как вас благодарить, – повторила Алисия, наверно, в двадцатый раз.

Джек промолчал, потягивая «Молсон». Надоело уверять, что не стоит благодарности.

Пробежали несколько кварталов, нырнули в какой-то спортивный бар, чтобы убраться с улицы. Расположенное на плотно забитой Мэдисон-сквер-гарден заведение освещалось, кажется, только неоновой рекламой пива – сотни на стенах и над стойкой бара. Длинноволосый парень в фартуке с рекламы «Сэма Адамса» таращился на Джека через плечо Алисии.

По крайней мере, тихо. Нынче вечером никаких фанатов, так что можно устроиться в уголке в полнейшем одиночестве.

С отливом адреналина запульсировал правый бок, куда попал тот самый тип с песочными волосами. С виду отяжелевший мужик средних лет, а форма вполне приличная. Неплохой удар.

Джек рассказал, как заметил, что ее втолкнули в фургон, как завладел такси, погнался за фургоном, изловчился подрезать и остановить.

Она опрокидывала вторую порцию виски «Дьюарс», и, когда подносила бокал к губам, он заметил, что адреналиновая дрожь в руке стихла.

– Если вам действительно хочется меня отблагодарить, не вздумайте обращаться к копам.

– Но ведь это дает мне возможность покончить со всем! – возразила Алисия. Сжала свободную руку в кулак, взмахнула над столиком. – Теперь вот они где у меня. Они мне угрожали! Больше нечего прибегать к цивилизованным действиям. Вы свидетель преступления. Я знакома с детективом Уиллом Мэтьюсом. Можем пойти к нему и...

Джек весь сжался в комок:

– Нет, не можем.

– Почему? – заморгала она.

– Потому что я не могу быть свидетелем.

– Что это значит? Вы же все видели. Даже освободили меня.

– Но свидетелем не могу быть, Алисия. Меня нет на свете.

Она снова сморгнула:

– Что это вы говорите?

– Я официально не существую.

Она тряхнула головой:

– Разве такое возможно? У вас должен быть номер социального страхования. У вас должен быть банковский счет, кредитная карточка, водительские права. Без этого нельзя жить.

– Можно. Фактически у меня полный набор. Сплошь фальшивый.

– Ну, тогда станьте свидетелем под чужим именем.

– Не могу. Подставные имена годятся для банка, который старается положить в свои сейфы мои деньги, надеясь, что я буду делать покупки по его кредиткам. Годятся для утомленного клерка отдела транспортных средств, который регистрирует водительские права умершего в Толидо человека по несуществующему адресу на Парк-Слоуп. Но настоящей проверки не выдержат. Особенно со стороны налогового управления.

– Вы не зарегистрированы?

– Никогда не был. И прошу вас... ни в коем случае не упоминать обо мне знакомому детективу.

– Вас за что-то разыскивают?

– Нет, и в дальнейшем очень не хотелось бы.

Алисия разочарованно откинулась на спинку стула.

– Проклятье! Я на минуту и правда подумала...

– Извините, – пожал Джек плечами.

– Господи, не извиняйтесь, раз уж вытащили меня из фургона.

– Возможно, не следовало этого делать.

– Не смешно.

– Я серьезно. Только сейчас додумался, что лучше бы сделать то же самое, а вас не вытаскивать. Оглоушить вашего брата вместе с двоими другими, отставить открытую дверцу и вас, привязанную к сиденью, вы бы закричали, позвали на помощь, кто-нибудь вас обнаружил бы, вызвал полицию. Я бы исчез на другом краю города, а вся троица сидела бы сейчас в камере в Южном Мидтауне.

Чертовски досадно, что вовремя не подумал.

Алисия медленно кивнула:

– Правда, было бы идеально. Да ведь мне тоже в голову не пришло. Одного хотелось – выпутаться из проклятого пластыря, выскочить из фургона.

– А я старался прикинуть, сколько ребят придется еще обрабатывать.

– Да, – сказала она, наклоняясь вперед с игравшей на губах скупой, напряженной улыбкой. Скотч начинал действовать. – Расскажите. Оба крупней вас. И фокус с глазами не повторялся, я знаю. Как же вы их побили? Карате? Кунг-фу?

– Внезапность, – объяснил Джек. – Лучшее оружие. Будь они наготове, вышел бы совсем другой результат. А они увидели перед собой испуганного беззащитного парня. Легкую добычу. Второй даже улыбался, видя мою беспомощность. Я расчетливо бил – по носам, по коленкам. Даже самый крупный мужчина с порванной коленной связкой или вколоченными в череп носовыми костями не доставит больших неприятностей. Я застал их врасплох. Но это срабатывает лишь однажды. Если бы снова с ними столкнулся, пришлось бы придумывать что-то другое.

– Пожалуйста, разрешите спросить, – осмелилась Алисия. Джек заметил, что она смотрит на его руки. – У вас на больших пальцах ногти гораздо длиннее, чем на других. Можно узнать, почему?

– По-моему, объяснение вам не понравится.

– Но мне хочется знать. Очень хочется.

Джек набрал в грудь воздуху.

– Попадаешь порой в переделки, где дела идут далеко не так гладко, как нынешним вечером. Иногда валяешься в грязи, на полу, бодаешься, кусаешься, когда надо пользоваться каждым известным тебе трюком, каждой частью тела, чтобы просто остаться в живых. При этом полезно иметь колющее оружие. – Он поднял и скрючил большие пальцы с длинными ногтями. – Никому не желательно выйти из драки с выколотым глазом.

Алисия побелела, выпрямилась на стуле.

– Ох.

Я предупреждал, мысленно напомнил Джек.

Он внимательно разглядывал парня на рекламе «Сэма Адамса», что не совсем помогало, поэтому постарался перевести беседу с собственной персоны в более интересную область:

– Я сегодня вас уже спрашивал, но с утра положение дел изменилось. Каков ваш следующий шаг?

– Точно не знаю.

– Хватать вас на улице было опасно, рискованно. Мне это подсказывает, что они дошли до отчаяния. А отчаявшиеся люди делают до безумия глупые вещи. Вы можете пострадать.

– Не знаю, видно ли было в их нынешних действиях хоть какое-нибудь отчаяние, – задумчиво проговорила она. – Томас мне заявил, что уверен в победе, это лишь вопрос времени. По-моему, не блефовал.

– Может, какой-нибудь срок истекает.

– Возможно. Но у меня такое ощущение, что нынешнее происшествие не имеет ни малейшего отношения к юридической тяжбе. Томас с таким жутким страхом и злостью грозил: "Если когда-нибудь, хоть когда-нибудь снова попробуешь уничтожить дом"...

– По-вашему, это прямая реакция на миссию Фитиля Бенни? Кажется, они немножечко переборщили.

– Еще бы. Но Томас в самом деле боится. Безумно боится, чтоб дом не сгорел.

– А безумцы опасны. – Джек легонько стукнул кулаком по столу. – Почему же он сходит с ума из-за этого дома?

Душа кричит криком, требует ответов.

– Раньше мне в самом деле было плевать, – призналась Алисия, – а теперь тоже хочется выяснить. Помогите.

Думал, уж никогда не попросишь.

Только не следует демонстрировать чрезмерное рвение. Еще остается вопрос об оплате.

– Ну...

– Слушайте. – Она напряженно подалась вперед, понизила голос. – Томас хочет меня запугать. Я ему не позволю. В доме находится что-то ценное, что в это ни было. Очень ценное. Наличными я заплатить не могу, берите себе все, что найдем.

– Условное вознаграждение, – задумчиво кивнул он, словно ему никогда это в голову не приходило. – Я обычно работаю за наличные, но, раз уж ввязался, сделаю исключение.

– Замечательно!

Редкий случай – увидеть улыбку Алисии.

– Только все не возьму. Оно ваше по праву.

– Мне ничего не надо.

– Возьму двадцать процентов.

– Все берите.

– Как же можно взять все? Это было бы несправедливо.

– Если пожелаете, швырните свою долю в реку, но либо мы делимся, либо я откажусь.

В конце концов Джек уговорил ее ограничить его долю одной третью, на том и порешили.

– Когда сможете приступить? – спросила она.

– Я уже приступил. – Он поднялся и бросил двадцатку на стол. – Давайте проедемся.