Текст книги "Создатели богов"

Автор книги: Фрэнк Патрик Герберт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

«Ищущий знаний во имя вознаграждения, даже познания Пси, неизбежно повторяет ошибки первобытных религий. Знание, пришедшее из области страха или надежды на вознаграждение, не выпустит из бездны невежества. Так древние учились фальсифицировать собственные жизни».

Афоризмы Аббатов. Подход к Пси.

Теплый воздух неподвижно стоял над озером. Лиловые и оранжевые цветы ковром спускались к самому берегу. В голубой воде озерца отражались склонившиеся с противоположного берега кусты. Маленькие птички перепрыгивали с ветки на ветку, пронзительно пересвистываясь. Время от времени в камышах, словно старик прочищал горло, хрюкал грумис.

Диана медленно вытянулась на ковре, который они прихватили из дому; заложила руки за голову. Рыжие волосы веером легли на лицо.

– Раньше мы с девчонками приходили сюда каждый Восьмидневник, – сказала Диана. – Если, конечно, позволяла погода. Они устраивают здесь дожди довольно часто, – к моему огромному удовольствию.

Орн опустился возле нее, повернувшись лицом к озеру. На душе тревожно. Схема совпадала, напоминая Шелеб, дом, Марак.

– Мы делали плот, чтобы переправиться на тот берег, – продолжала Диана. Она приподнялась, глядя на воду. – Знаешь, а его остатки до сих пор здесь. Видишь?

Она показала на валяющиеся на берегу бревна. Рука ее коснулась Орна. Не совсем понимая, что делает, он обнял Диану, губы соединились в долгом поцелуе. Волна паники захлестнула Орна. Он резко отстранился.

– Я этого не планировала, – прошептала Диана.

– Я тоже, – пробормотал Орн, встряхнув головой. – О боже! Как все перепутано!

Диана заморгала:

– Лью… я не нравлюсь тебе?

В ушах раздалось шипение включившегося трансивера.

«Они считают это продолжением игры», – горько подумал Орн, игнорируя вызов.

– Не нравишься!? Да я люблю тебя! – воскликнул он.

Она вздохнула, прислоняясь к его плечу.

– Тогда почему ты так переживаешь? Ты не женат. Мама проверила твое личное дело. – Она лукаво улыбнулась, заглядывая Орну в глаза. – Она не против.

Орн ощутил горечь во рту. Теперь он видел схему, как никогда отчетливо.

– Ди, я убежал из дому в семнадцать лет.

– Я знаю, дорогой. Мама рассказывала о тебе.

– Ты не понимаешь, – пробормотал он. – Отец умер незадолго до того, как я появился на свет. Он…

– Представляю, как тяжело было твоей матери, – остаться одной с новорожденным.

– Они знали давно. Отец страдал болезнью Броаха. Они спохватились, когда пораженной уже оказалась центральная нервная система.

– Как это ужасно, – прошептала Диана. – И они запланировали тебя, я хотела сказать, – сына?

Внезапно Орн почувствовал себя, словно вытащенная из воды на берег рыба. Мысль, вертевшаяся где-то рядом, наконец обрела четкость.

– Отец входил в состав Совета на Каргоне, – прошептал он. Потрясенный, он тихо, словно боялся спугнуть ее, продолжал: – Едва я заговорил, мама принялась подталкивать меня к участию в общественной жизни.

– А ты сопротивлялся тому, что делалось для твоего же блага…

– Я ненавидел это! При первой же возможности я убежал. Одна из сестер вышла замуж за члена Совета на Каргоне.

– Мадди… – вставила Диана.

Орн вспомнил, что говорил Стетсон о шифровке от Мадди Диане.

– Ты хорошо знакома с Мадреной?

– Да, Лью, но что с того?

– Политика. Ты ждешь от меня участия в той же самой игре.

– Завтра это уже не понадобится.

Орн снова услышал шипение включившегося трансивера, но голос ничего не произнес.

– Что же случится завтра? – спросил он.

– Выборы, глупенький. Лью, ты очень странно ведешь себя. Ты уверен, что чувствуешь себя хорошо? – Она приложила руку ко лбу. – Может быть, нам лучше…

– Подожди минутку. – Орн отнял ее руку ото лба, продолжая держать ее. – Я должен сказать о нас…

Она сжала его ладонь. Он кашлянул.

Диана мягко высвободила руку, коснулась его щеки.

– Я думаю, мои родители уже знают. У нас репутация влюбляющихся-с-первого-взгляда. – Она с нежностью посмотрела ему в глаза. – У тебя лоб холодный, но, может быть, нам лучше…

– Господи, какая же я дубина! – пробормотал Орн. – До меня только сейчас дошло: я ведь тоже натианец!

Диана широко раскрыла глаза.

– Догадался, что…?

– Я знал это… Чувствовал и не хотел признаться в этом. Когда ты осознаешь… когда ты должен принять это…

– Лью, я не понимаю тебя.

– Идентичные модели наших семей. Даже дома, о боже! Вот ключ. Какой же я болван! Голова! Полли! Твоя мать и есть руководитель…

– Но, дорогой… конечно. Она… я думала, ты…

– Скорее! Мне срочно надо встретиться с ней.

Он коснулся кнопки трансивера, но голос Стетсона опередил его.

– Отличная работа, Лью! Спецподразделение готово к высадке. У них не осталось никаких шансов.

Забывшись, Орн закричал:

– Стет! Не надо солдат! Не трогай Буллонов! Я жду тебя одного!

Диана отшатнулась от него, вскочила на ноги.

– Что ты говоришь? – резко спросил Стетсон.

– Я спасаю наши глупые головы! – рявкнул Орн. – Ты слышишь меня? Одного! Иначе у нас вспыхнет нечто похуже любой из Римских Войн.

– Лью, с кем ты разговариваешь? – Диана с тревогой смотрела на Орна.

Не обращая на нее внимания, он продолжал:

– Ты слышишь меня, Стет?

– Девушка знает, что ты говоришь со мной?

– Конечно, она знает. Я жду тебя одного, без десанта!

– Хорошо, Лью. Я не знаю причины, но верю тебе, даже после того, как ты признал… ты ведь знаешь – я слышал. О-корпус будет находиться в состоянии готовности. Через десять минут я буду в резиденции Буллонов, но не один. КомГо прилетит вместе со мной. – Стетсон помолчал. – Он говорит, ты, вероятно, отдаешь себе отчет в том, что делаешь…

«Дьявол подстерегает нас там, где лежит незнание. Задний план Вселенной представляется черным невидящим оком. Именно из этой области постоянной неведомой угрозы видится нам ад.

Желание уничтожить дьявола заставляет нас стремиться к иллюзорному всезнанию. Но в бесконечной Вселенной надвигающаяся опасность может быть скрыта за сатанинской чернотой. Нескончаемое Все должно остаться иллюзией – иллюзией и только. Осознай это, и исчезнет неведомая угроза».

Аббат Гальмирах. Религия в Пси.

Засунув руки в карманы мятых брюк, прислонившись к стене у дивана, стоял Стетсон. Глубокие морщины избороздили его лоб. Рядом с ним мерял шагами пол адмирал Собат Спенсер, командующий галактическими операциями Службы Р – У – лысый, голубоглазый человек, с обманчиво мягким голосом.

Словно посаженный в клетку зверь, он не мог найти себе места – три шага вперед, три – обратно.

Полли Буллон, сидящая на краю дивана, прижала руки к коленям так, что побелели пальцы. Губы, растянутые в узкую полоску, выражали неодобрение. Прижавшись к матери, обхватив себя руками, сидела Диана. Ее трясло. Не отрываясь, она смотрела на Орна.

– Итак, я имел глупость созвать всех вас на небольшую конференцию, – сказал Орн.

Он стоял в пяти шагах от Полли, сложив на груди руки. Ходьба адмирала начинала действовать ему на нервы. – Прошу вас всех выслушать меня, – он посмотрел на КомГо.

– Всех.

Адмирал Спенсер остановился, хмуро глянув на Орна.

– Я еще не услышал веской причины отказа в уничтожении этого места.

– Ты… ты предатель, Льюис, – проскрипела Полли.

– Хочу с вами согласиться, мадам, только с противоположной точки зрения, – сказал Спенсер.

Он посмотрел на Стетсона.

– Нашли Скотти Буллона?

– Как только они найдут его – мне сообщат. – В голосе Стетсона слышалась тревога.

– Вы ведь приглашены на сегодняшний вечер, адмирал? – спросил Орн.

– Что же это должно означать? – раздраженно, вопросом на вопрос, ответил Спенсер.

– Готовы ли вы заключить в тюрьму ваших жену и дочерей за участие в заговоре? – продолжал Орн.

Легкая улыбка появилась на губах Полли. Спенсер открыл рот, но, не сказав ни слова, закрыл его.

– Большинство натианцев – женщины, – пояснил Орн. – Ваши женщины среди них.

Адмирал вдруг сделался похожим на человека, получившего удар ниже пояса.

– А доказательства? – прошептал он.

– У меня они есть, – кивнул Орн. – Сейчас я дойду до них.

– Чепуха! – взорвался Спенсер. – Ты не можешь, вероятно, выполнить…

– Лучше выслушайте его, адмирал, – вставил Стетсон. – Я хочу сказать лишь одно: Орна стоит выслушать.

– Тогда пусть пояснит! – проревел Спенсер.

– Пожалуйста. Большинство натианцев – женщины, – повторил Орн. – Лишь несколько случайных и несколько запланированных, подобно мне, мужчин. Вот почему абсолютно невозможно проследить фамильную линию. Тесно связанное семейными узами женское общество, стремящееся к власти, использует при этом своих мужей.

Спенсер закашлялся. Казалось, он не в силах оторвать взгляда ото рта Орна.

– Я проанализировал, – продолжал тот, – и могу сказать следующее: примерно тридцать или сорок лет назад заговорщики или, вернее, заговорщицы, начали вскармливать нескольких лиц мужского пола, готовя их на ключевые правительственные посты. Остальные мужчины-натианцы даже не подозревали о заговоре. Те же, на которых делалась ставка, со временем становились полнокровными членами тайного общества. Похоже, подобная карьера была уготована и мне.

Полли метнула на него свирепый взгляд и снова опустила глаза на свои руки.

Диана отвернулась, едва Орн попытался встретиться с ней взглядом.

– Согласно их плану, – продолжил он, – предполагалось прийти к победе на этих выборах. В случае удачи они могли бы начать действовать свободнее.

– Выше головы не прыгнешь, мальчик! – прорычала Полли. – Ты уже опоздал. Поздно пытаться что-либо изменить.

– Ну, это мы еще посмотрим! – огрызнулся Спенсер.

Похоже, он начал понемногу отходить от удара.

– Несколько превентивных арестов, открытый процесс над…

– Нет, – сказал Орн. – Вы не все еще поняли, адмирал. Она права. Так действовать уже действительно поздно. Эти женщины слишком тесно завязаны во всем этом.

Спенсер фыркнул, сверкнул глазами.

– Молодой человек, стоит сказать мне слово – и от этого места ничего не останется.

– Я знаю, – кивнул Орн. – Еще один Гамаль, еще один Шелеб.

– Мы не можем пренебрегать этим! – рявкнул Спенсер.

– Можно не пренебрегать, – согласился Орн. – Но мы сделаем следующее. У нас нет выбора. Настало время узнать о топоре и топорище.

– Что? – вспыхнул Спенсер.

– Правило Службы Р – У, – пояснил Орн. – Общества с примитивным уровнем развития нашли способ избавиться от постоянного соблазна решать спорные вопросы насильственным путем. Одна деревня делает топор, другая – только топорище. Ни один не помышляет о захвате соседней сферы деятельности.

Полли пристально посмотрела на Орна. Диана смутилась.

– Знаешь, о чем я подумал? – спросил Спенсер. – Пытаясь решить эту проблему, ты только подтверждаешь – натианец всегда остается натианцем.

– Не совсем, – ответил Орн. – Пятьсот лет смешения с другими народами доказывают обратное. Хотя тайное общество исключительно проницательных политиков сохранилось. – Он криво улыбнулся Полли и опять взглянул на Спенсера. – Подумайте о вашей жене, сэр. Положа руку на сердце, скажите: были бы вы сегодня КомГо, если бы она не направляла вас?

Лицо Спенсера потемнело. Он выпятил подбородок, словно намереваясь испепелить Орна взглядом, но, смущенный, опустил глаза. Наконец нервно рассмеялся.

– Похоже, Соби начинает прозревать, – заметила Полли. – Ты закончил, Льюис? Мы будем иметь дело с теми, с кем должны его иметь. Ты, Льюис, не входишь в это число.

– Не советую недооценивать вашего будущего зятя, – сказал Орн.

– Ты! – крикнула Диана. – Я ненавижу тебя, Льюис Орн!

– Ничего, со временем ты преодолеешь это. – Голос Орна стал сладок.

– О-о-о! – Диана побелела от гнева.

– Я думаю, у меня на руках козырей все же больше, – обратился Спенсер к Полли.

– У вас их практически нет, если вы еще не поняли ситуации, – сказал Орн.

– Объясни. – Спенсер оценивающе посмотрел на Орна.

– Сомнительная популярность Правительства. Ваша плата за власть и достаток – балансирование на лезвии ножа. Громадная аморфная масса – люди – способна поглотить (и уже поглотила) немало правительств. Они способны сделать это на волне гнева. И вы предотвращаете его, назначая хорошее правительство. Не прекрасное, мудрое, а просто хорошее. Иначе, рано или поздно, придет ваш черед. Это и есть политический гений, как часто повторяла моя мать. Я впитал это. – Он нахмурился. – Я не принимаю политику… и, кроме того, я никогда не любил женщин, вмешивающихся в мою жизнь.

Стетсон отделился от стены.

– Все ясно, – сказал он.

Все головы повернулись к нему.

– Оставаясь у власти, натианцы должны дать нам хорошее правительство. Примем это. Факт очевидный. С другой стороны, если мы арестовываем их, то тем самым открываем путь любителям, непрофессионалам, фанатичным демагогам, политика которых в конце концов приводит нас к хаосу.

– Без сомнения, – сказал Орн. – Поэтому надо позволить натианцам продолжать, но с небольшими изменениями.

– Мы не будем ничего изменять! – отрезала Полли.

– Вы еще не выучили урока о топоре и топорище, – невозмутимо сказал Орн.

– А ты еще не понял, что такое настоящая политическая власть, – парировала Полли. – Сдается мне, Льюис, ты не знаешь, куда идти дальше. Ты нашел меня, но в затруднении, что предпринять дальше. Организация обойдется и без меня. А вы не посмеете арестовать нас. В противном случае вы дискредитируете множество влиятельных людей. Власть – в наших руках.

– Служба Р – У в состоянии арестовать девяносто процентов членов вашей организации за каких-нибудь десять дней.

– Попробуйте найти их! – фыркнула Полли.

– Как, Лью? – спросил Стетсон.

– Кочевники, – пожал плечами Орн. – Этот дом напоминает шатер. Мужчины – снаружи, женщины – внутри. Взгляните на план внутреннего двора. Инстинктивное стремление. Натианская кровь.

– Этого достаточно? – спросил Спенсер.

– Добавьте склонность к игре на странных музыкальных инструментах. Кайтра, барабан, гобой – инструменты кочевых племен. Плюс господство женщин в семье; странная смесь традиций кочевников и современности. Копните глубже – политическая карьера мужей, прислушивавшихся к советам своих женщин. Если мы и упустим кого-либо, то немногих.

Полли смотрела на него, раскрыв рот.

– Голова идет крутом, – сказал Спенсер. – Я точно знаю одно. Я обязан предотвратить возникновение еще одной Римской Войны. Я дал клятву. И если по долгу службы я обязан посадить каждого, кто…

– Через час после того, как станет известно о заговоре, – перебил его Орн, – по долгу службы вам не придется сажать каждого, муж натианки! Скорее, вам придется взять под стражу самого себя, или, что более вероятно, быть уничтоженным толпой.

Спенсер побледнел.

Стетсон кивнул в знак согласия.

– Расскажи нам о топоре и топорище, – попросила Полли. – Твое предложение?

– Номер один: право налагать вето на любого кандидата, – сказал Орн. – Номер два: у вас никогда не будет больше половины ключевых постов в правительстве.

– И кого же наделят правом отвода кандидатур? – спросила Полли.

– Адмирала Спенсера, Стета, меня… кого-нибудь еще, кому мы сможем доверять.

– Ты, что же, считаешь себя Богом? – Полли пристально посмотрела на Орна.

– Не больше, чем вы думаете. Я хорошо запомнил уроки матери. Это – система компромиссов. Вы разрезаете пирог, мы – выбираем куски, которые можно взять. Одна группа делает топор, другая – топорище. Вместе мы соединяем их.

В комнате воцарилась тишина. Наконец Спенсер сказал:

– Это выглядит не совсем справедливо…

– Политические компромиссы никогда не бывают справедливы, – заметил Орн.

– Есть вещи, которые никогда не соединятся, не оставив изъянов, – сказала Полли. – Это и есть правительство. – Она усмехнулась, взглянула на Орна.

– Хорошо, Льюис, мы принимаем твою схему. – Она посмотрела на Спенсера.

Тот пожал плечами.

Полли снова повернулась к Орну.

– Ответь мне только на один вопрос, Льюис. Как ты догадался, что я – руководитель?

– Это очень просто. – Орн улыбнулся. – Те записи, которые мы нашли… там была фраза: «Семья на Мараке, обозначенная кодом „Голова"». Ваше имя, Полли – производное от древнего слова „Полл", означающего „голова".

Полли вопросительно посмотрела на Стетсона:

– Он всегда так умен?

– Всегда, – кивнул Стетсон.

– Если хочешь попробовать свои силы в политике, Льюис, – сказала Полли, – я очень рада была бы…

– Я уже и так по уши в политике, – проворчал Орн. – Все, чего я хочу сейчас, так это сесть с Ди и уточнить кое-что, мной упущенное.

Диана фыркнула и, обращаясь к стене, сказала:

– Никогда впредь я не хочу слышать или видеть этого Льюиса Орна! Достаточно!

Плечи Орна поникли. Он повернулся, но, сделав шаг, споткнулся и рухнул на толстый ковер гостиной. Все замерли.

– Доктора, быстро! – опомнился Стетсон. – Меня предупреждали в госпитале, – он еще очень слаб.

Звук тяжелых шагов Полли к коммуникационной системе.

– Лью! – голос Дианы.

Она упала на колени рядом с Орном, коснулась мягкими пальцами его головы, шеи.

– Переверните его, расстегните ему воротник, – посоветовал Спенсер.

Осторожно они перевернули Орна на спину. Он был бледен.

Диана ослабила ему воротник, уткнулась лицом ему в грудь.

– Прости, Лью, прости! – зарыдала она. – Я не хотела. Пожалуйста, Лью, пожалуйста, не умирай!

Орн открыл глаза, поглядел сквозь рыжевато-красную пелену волос Лианы на Спенсера и Стетсона. До него донесся голос Полли, отдающий торопливые указания по видеофону. Он ощутил тепло щеки Дианы на своей шее и капельки ее слез. Медленно, осторожно он моргнул. Внезапно до него донеслось шипение включившегося передатчика. Безудержная ярость охватила его. «Будь она проклята, это чертова вещь! Пусть исчезнет она на дне глубочайшего моря Марака!»

Внезапно он почувствовал, как образовалась пустота на том месте, где недавно находился трансивер. Шипение резко оборвалось. Пораженный, Орн осознал: передатчик исчез. Необыкновенное ощущение единения со Вселенной наполняло каждую клетку мозга. «Пси! Во имя всех святых, Боже! Я – энергия Пси!»

Мягко он отстранился от Дианы, позволив ей помочь ему сесть.

– Лью… – прошептала она, прижимаясь к его щеке.

– Доктор в пути, – возникла сзади Полли. – Он посоветовал избегать резких движений. Почему он сидит?

Орн почти не слышал их.

«Я должен лететь на Амель. Ничто не остановит меня». Он еще не знал, как сделает это, но чувствовал, очень скоро.

На Амель.

«Смерть многогранна: нирвана, бесконечное повторение жизни, равновесие живого и духовного как элемент чистой активности, напряжение/релаксация, боль и наслаждение, поиск истины и всеотрицание. Список неисчерпаем».

Ноа Аркрайт. Аспекты Религии.

Едва ступив из прохладного чрева транспортного корабля на раму, освещенную амельским солнцем, Орн почувствовал бурлящие в воздухе потоки пси-энергии. Ощущение было такое, словно он оказался в зоне действия магнитного поля. Орн замер, ухватившись за поручень, борясь с внезапно подступившей дурнотой. Постепенно головокружение прошло, и он поглядел вниз, с почти двухсотметровой высоты на зеркально-гладкую поверхность космопорта. В знойном воздухе не чувствовалось ни малейшего дуновения ветерка. Лишь временами внезапные порывы пси-энергии обжигали его недавно разбуженные чувства.

Орн даже не заметил, как изменилась его жизнь, набирая бешеный темп и устремляясь в направлении неизведанного, едва он заговорил об Амеле.

Срочно вызванный инженер из отдела изучения Пси-эффектов Службы Р – У обучил Орна пользованию вживленным в тело сложным устройством для определения и усиления пси-энергии.

Никто не обратил внимания или не заметил исчезновения трансивера из тела, а Орн не попросил заменить его. Он старательно изучал новое приспособление для первичного обнаружения пси-энергии. Новых приказов, подписанных Стетсоном или Спенсером, больше не поступало, хотя Орн отлично понимал: все эти приказы теперь превратились в чистую формальность.

То было напряженное время: новые обязанности в Совете по отбору кандидатов, приготовления к предстоящей свадьбе с Дианой, изучение служебных материалов Р – У. И, наконец, осознание необычного, странного состояния страха, вызванного ощущением пси-энергии.

И сейчас, застыв на рампе корабля, над амельским космопортом, он ясно почувствовал волну этого страха. Он вздрогнул. Амель кишел вызывающими мурашки ощущениями. Странные мысли вспыхивали в мозгу словно ослепительные молнии. Какое-то мгновение он ощущал безудержное желание завизжать, захрюкать, подобно вывалявшейся в грязи «кириффе», засмеяться, безумно захохотать и тут же зарыдать, терзая свое горло.

«Меня предупреждали, поначалу будет совсем плохо», – подумал он, успокаивая себя.

Знакомство с пси-эффектами не стерло страха, но подготовило его к встрече с ним. Неподготовленный человек мог потерять рассудок от переполнявших его обрывочных ощущений, смешанных с каким-то благоговейным ужасом, – превосходная тренировка для учеников, высаживающихся на обетованной планете.

Под ним простиралась святая земля, святилище всех религий в изведанной части Вселенной (и, надо отметить, в неизведанной тоже).

Орн сконцентрировал внимание на внутренних ощущениях, как учили его в Р – У. Ошеломившее вначале чувство страха медленно отступило, сменилось легким беспокойством. Он втянул в себя сухой, горячий воздух, ощущая смутную неудовлетворенность, словно в воздухе не хватало важного элемента, к которому привыкли его легкие.

Держась по-прежнему за поручень, он ждал, пока исчезнут призрачные желания. Кто знает, какое из них может прорваться наружу?

Сверкающая внутренняя поверхность открытого люка отразила, слегка искажая, его фигуру. С блестящей поверхности на него глянул полубог древнейшего прошлого Амеля – массивный, с напряженными шейными мышцами. Тонкий шрам проходил по надбровной дуге и исчезал в коротко остриженных рыжих волосах.

В Службе Р – У шутили, что старшего полевого агента можно узнать по количеству шрамов. Но никто не задумывался о количестве миров, получивших шрамы после вмешательства Р – У.

Орн горько усмехнулся: а что, если Амелю понадобится «лечение» или Р – У попытается «урегулировать» положение здесь. Впрочем, тут вряд ли можно дать однозначный ответ.

Орн огляделся, ожидая полного освобождения от пси-контроля. Отсюда, с рампы открывался захватывающий дух вид сграффито из башен, колоколен, шпилей, монолитов, зиггурат, пагод, куполов, минаретов… простиравшихся до самого горизонта, словно на гладком полотне, танцующих в волнах зноя. Золотистый солнечный свет отражался от окрашенных в яркие и приглушенно-нежные тона зданий, сложенных из камня, триклона, стали, синтетических материалов тысячи тысяч цивилизаций.

Желтое солнце – Дабе – застыло в зените, в голубом безоблачном небе, пронзая тогу Орна неласковым жаром. С огорчением он подумал: здесь ему придется носить лишь это бледно-голубое одеяние. Цвет тоги обозначал степень «ученика», хотя вряд ли он прибыл сюда учиться в обычном понимании этого слова. Но таково было требование допуска на Амель. Спускаемая площадка мягко загудела, едва Орн шагнул с рампы, готовая опустить его в суету космопорта. Священнослужители приступали к процедуре посвящения вновь прибывших учеников. Орн не знал, стоит ли ему тоже проходить подобный ритуал. В Службе его инструктировали в плане того, что он должен сам выбрать время высадки. Что они там делают внизу? До него слабо доносились пение и барабанная дробь, временами заглушаемая лязгом вспомогательных механизмов порта.

Внезапное ощущение страха перед неизвестностью сдавило сердце; неизвестностью, подстерегающей его в узких, извилистых улочках, лабиринтах религии. Он знал, когда впервые пришел этот страх. Все началось с Марака.

…Он сидел за столом в своем холостяцком жилище, невидяще глядя в окно на раскинувшийся парк – собственность университета Р – У. Клонящееся к закату зеленое солнце Марака казалось далеким и холодным. Амель тоже казался далеким – местом, куда ему предстояло отправиться после свадьбы и медового месяца.

Он только что получил назначение в антивоенный колледж. Внезапно нахмурившись, он окинул взглядом комнату. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно. Все, казалось, находилось на своих местах, ничто не изменилось: серые стены, острые углы койки, застланной белым покрывалом с вышитой монограммой Р – У – скрещенными шпагой и стилом, – стул, приставленный к спинке кровати в трех сантиметрах от двери стенного шкафа. Все казалось обычным и находилось на своих местах.

Но он не мог избавиться от ощущения, будто что-то изменилось и… стало опасным.

Внезапно дверь резко распахнулась, и в комнату вошел Стетсон, в своей неизменной выцветшей форме. Знаки отличия – золотые эмблемы в петлицах и на фуражке, похоже, уже начала разъедать ржавчина. Орн улыбнулся. Эти эмблемы вряд ли знавали хотя бы одну чистку. Мысль показалась глупой. Стетсон экономит время для чистки своего ума. За Стетсоном, словно собачонка на невидимом поводке, катилась механическая тележка, груженная с верхом микропленками, кассетами и даже примитивными книгами в твердых обложках. Тележка вкатилась в комнату и замерла. Орн посмотрел на нее, мгновенно почувствовав: это и есть объект его страха.

– Что это, Стет? – Он вскочил на ноги, пристально глядя на приятеля.

Стетсон отставил стул от койки, бросил фуражку на покрывало. Темные волосы торчали в разные стороны. Он моргнул.

– У тебя было достаточно заданий и возможностей ознакомиться с подобной амуницией.

– Тебе нечего больше мне сказать? – спросил Орн.

– Ну, бывает так, что все в жизни меняется, хотя бывает и наоборот. Кроме того, нынешнее задание ты, кажется, выпросил сам.

– У меня свадьба через три недели.

– Свадьба твоя откладывается. – Стетсон предупреждающе поднял руку, увидев, как потемнело лицо Орна. – Подожди минутку. Просто откладывается.

– По чьему распоряжению?

– Ну, Диана согласилась выполнить задание Верховного Комиссара.

– На сегодня у нас был назначен обед. – Орн начал выходить из себя.

– Он тоже откладывается; она просит прощения. Все это в тележке, в визокубе – извинения, любовь и тому подобное. Она надеется, ты поймешь цель ее внезапного отъезда.

Голос Орна напоминал рычание:

– Что еще за цель?

– Цель ее отсутствия. Через шесть дней, а не через шесть месяцев ты отправляешься на Амель, и у нас куча работы по подготовке твоего задания.

– Объясни лучше, причем здесь Диана?

– Она понимает, что будет мешать тебе, отвлекать тебя, распылять твое внимание, так необходимое тебе именно сейчас. Она отправилась к Франчи Старшему передать важное личное послание, объясняющее суть натианской проблемы и почему отозваны некоторые, прошедшие выборы кандидаты. Она в полной безопасности, и вы поженитесь, когда ты возвратишься с Амеля.

– При условии, если не появится очередное, не терпящее отлагательств дело! – прорычал Орн.

– Ты один из тех, кто дал клятву Р – У, – сказах Стетсон. – Она предусматривает выполнение приказов.

– О да! – прохрипел Орн.

– Амель ты помнишь?

– Но почему так внезапно?

– Амель… хорошо, Лью. Амель – неподходящее место для пикника, как тебе, возможно, могло показаться.

– Нет, конечно… но это место для продолжения обучения управлением пси-энергией. Разве не ты подписал мое заявление?

– Лью, ты не совсем владеешь ситуацией.

– О?..

– Не ты обратился с просьбой отправки на Амель – тебя призвали.

– Что это должно означать?

– Существует лишь один путь попасть туда, – если ты не священнослужитель, – тебя призывают учеником.

– Значит, меня призвали?

– Да.

– А если я откажусь отправиться туда учеником? Глубокие складки обозначились у рта Стетсона.

– Ты дал клятву Р – У. Ты помнишь ее?

– Я собираюсь переписать эту клятву. – Орн нахмурился. – Со слов: «Клянусь жизнью и честью искать и уничтожать любые признаки войны, где бы их не обнаружили». Так вот, я хочу добавить: «И я пожертвую всем и вся ради этой цели».

– Неплохо звучит, – кивнул Стетсон. – Почему бы тебе не предложить это дополнение, когда вернешься?

– Если вернусь!

– Я признаю такую возможность. Но тебя призвали, и Служба Р – У очень хотела бы видеть тебя там.

– Так вот почему никто не удивился моей просьбе!

– Отчасти наш отдел по изучению пси-эффектов подтвердил твои необыкновенные способности… и наши надежды возросли. Мы хотим кого-нибудь вроде тебя отправить на Амель.

– Почему? Какой интерес у Службы на Амеле? Там никогда не случалось войны. Политики боятся прогневить богов.

– Или их служителей религии.

– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь попадал в беду на Амеле, – сказал Орн.

– Зато у нас всегда неприятности.

– У Службы Р – У?

– Да.

– Но наши ученые из отдела Пси-эффектов обучаются там.

– Их присылает к нам Амель независимо от нашего желания. Нам никогда не удавалось отправить высококлассного, преданного агента на Амель.

– Значит, вы полагаете, священнослужители что-то подозревают?

– Если да, то мы в опасности. Как мы справимся с пси-энергией? Как нам схватить человека, прыгающего, подобно тому парню с Вессела, с планеты на планету без корабля? Как справиться нам с человеком, удаляющим приборы из тела без хирургического вмешательства?

– А, так вы уже знаете?

– Когда наш передатчик начинает посылать нам бульканье рыб, естественно, мы узнаём. Как удалось тебе это? – спросил Стетсон.

– Я не знаю.

– Возможно, ты говоришь правду.

– Я только пожелал, чтобы это случилось. – Орн нахмурил брови.

– Только пожелал? Может быть, поэтому ты собрался на Амель?

Орн кивнул, встревоженный этой мыслью, по-прежнему не в силах освободиться от дурного предчувствия.

– Ты уверен, они призвали именно меня.

– Мы уверены и встревожены.

– Ты не объясняешь всего, Стет. Стетсон вздохнул.

– Лью, сегодня утром мы получили подтверждение. На следующей сессии Ассамблеи будет поднят вопрос о переходе Р – У в подчинение Службе Исследования и Обучения, а возможно, и о передаче последней всех функций Службы.

– Ты шутишь.

– Нет.

– В подчинение Тайлера Джемини и его мальчиков?

– И никого другого.

– Господи… но это же безумие! Половина наших проблем – от глупости И – О. Они втянут нас в еще одну Римскую Войну. Я считал, Джемини станет первым из тех, кого мы уберем.

– Угу, – согласился Стетсон. – На следующей сессии, меньше чем через пять месяцев, будет поднят вопрос о нашем отстранении от дел при полной поддержке священнослужителей Амеля.

– Всех?

– Да.

– Безумие! Послушай…

– У тебя еще остаются сомнения относительно Амеля?

Орн покачал головой.

– Но существуют тысячи религиозных сект, а может быть, и миллионы. Всемирный Совет не позволит…

– Совет и слова не скажет в защиту Р – У.

– Стет, что-то не сходится. Если эти монахи против нас, почему они приглашают меня?

– Теперь ты понимаешь, почему мы так обеспокоены, – сказал Стетсон. – Никому, я повторяю, – никому! – не удавалось заслать своего агента на Амель. Ни Р – У, ни старой Маракианской Секретной службе. Даже натианцам. Все попытки встречали вежливое противодействие. Ни один агент не продвинулся далее двадцати метров от места высадки.

Назад к карточке книги "Создатели богов"