Текст книги "Точка кипения"

Автор книги: Фрэнк Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 29 страниц)

3

Как только я довел Жанин до дверей ее офиса на Динсгейт-стрит и мы попрощались, мои мысли потекли в привычном направлении. За неимением срочных дел я решил навести справки о моей загадочной пассажирке из Тарна. Я похлопал себя по карманам – мобильника нет. Ждать, пока доберусь до телефона в конторе, мне было невмоготу, да и разговаривать под храп обсуждаемой персоны мне показалось неудобным, поэтому я позвонил Клайду Хэрроу из ближайшего автомата рядом с библиотекой Джона Райленда.

Мое нетерпение меня подвело: я не учел, сколько времени потребуется, чтобы убедить секретаря на телестудии соединить меня со знаменитым коротышкой Хэрроу.

– Мы не можем связывать с ним каждого, – прогундосила девушка с ярко выраженным южно-лондонским акцентом.

– Это Дейв Кьюнан. Скажите ему, что звонит Дейв Кьюнан. Он будет со мной говорить, – безапелляционно заявил я, хотя сам с трудом в это верил. Я принадлежал к тем людям, у которых Хэрроу может в случае необходимости найти защиту, но секретарша знать об этом, естественно, не могла. Старый добрый Клайд, тележурналист, обладавший блистательным чутьем на скандальные события, уже не раз нуждался в моих услугах. Он категорически не воспринимал слово «частный» в соединении со словом «детектив». Клайд полагал, что любая информация, которой я располагаю, должна передаваться ему, а через него – всему миру. Несмотря на это, я оставался с ним на дружеской ноге, а он, если все-таки удавалось выудить из меня что-нибудь «погорячее», сохранял в тайне источник информации.

Я уже отчаялся услышать голос Хэрроу, когда из трубки полились интонации, напоминавшие фруктовый сироп.

– Это Дейв Кьюнан, – сказал я.

– Вы уверены, что я знаю человека по имени Дейв Кьюнан? – капризно протянул он. – Только долго не распространяйтесь. Я готовлю интервью с матерью-одиночкой Мэнди Моусон, которая родила сразу восьмерых.

В трубку откуда-то издалека прорывался плач младенцев, которых, видимо, собирались демонстрировать как последнее достижение в области искусственного воспроизводства человека.

– Эта тема уже устарела, Клайд.

– Можете предложить что-то посвежее, извините, не припомню вашего имени?

– Перестань, пожалуйста, Клайд.

– Неужели со мной говорит сам Дейв Кьюнан, неизвестный борец невидимого фронта? Бесстрашный предводитель самодеятельного крестового похода против криминальных элементов? Джентльмен, фигурально выражаясь, который жестоко выдворил меня за пределы своих владений во время нашей последней встречи? Не уверен, что горю желанием говорить с этим типом.

– Не увлекайся, Клайд, – предупредил я. – Позабавился, и хватит.

Неудавшийся актер и бывший спортивный комментатор, а теперь процветающий автор телевизионных репортажей «из жизни людей», Клайд частенько становился жертвой собственного красноречия, уносившего его в головокружительные высоты, с которых нелегко спускаться.

– У меня к тебе серьезный вопрос, Клайд. Говорит ли тебе о чем-нибудь имя Чарльз Карлайл?

Последовала театральная пауза. В трубке слышалось лишь тяжелое дыхание Хэрроу – он быстро соображал, как бы чего не упустить.

– «Карлайл», – уста мальчонки шепчут. Как же мне может быть незнакомо такое имя! И как тебе, невежда ты эдакий, может оно быть неизвестно? Семейство Карлайл является держателем акций компании, на которую я работаю.

– Ах вот оно что, – пробормотал я себе под нос.

– Если я правильно понимаю, Чарльз Карлайл попал в поле твоего зрения в связи с какой-то не очень приглядной историей? Ведь вряд ли ты познакомился с ним на светском рауте.

– Ты недалек от истины, – буркнул я.

– Вещай, достойный Кьюнан, или удались с миром. Меж мною и тобой вражда забыта.

– Когда я ездил в гольф-клуб «Тарн»…

– И как это, позволь узнать, плебея, вроде тебя, занесло в такие сферы?

– Я был там по делу.

– Ага, по делу, значит? По делу семьи Карлайл? Тебе известно, что по вине этих капиталистических акул разорилось около тысячи компаний?

– Не преувеличивай, Клайд!

– Я преувеличиваю? Скажи это тысячам людей, которых они лишили работы!

– В общем, так, не важно, по какому делу я ездил в Тарн…

– Не знаю, не знаю, мы еще посмотрим…

– Лучше послушайте, что я вам скажу, милорд. Возвращаясь на стоянку, я стал свидетелем того, как некий лоб пытался вышибить мозги симпатичной рыжеволосой девушке.

– И, будучи верным себе, Дейв Кьюнан, конечно, вмешался и спас красотку.

– Не совсем так, но почти. – И я вкратце рассказал ему о происшествии на клубной стоянке и об автомобильной гонке, которая за этим последовала.

– Скажи мне, дорогой друг, а где сейчас находится эта злосчастная тициановская дива?

– Я спрашиваю тебя не о ней.

– А я хочу знать, где она, Дейв.

– У меня в конторе, отсыпается после пьянки.

– Ха! Ты неподражаем! Если я верно понял, «лоб», который на нее покушался, и есть Чарльз Карлайл?

– Верно.

– Опиши мне его и даму поподробнее… пьяная, говоришь?

Я еще раз описал пару.

– Чарли Карлайл и его законная супруга! Она все еще у тебя?

– Да.

– И синяки видны?

– Я не рассматривал.

– Брось, Дейв. Ты наверняка убедил миссис Карлайл скинуть покровы и предстать перед тобой в наряде Венеры, вышедшей из пены морской.

– Я объяснил уже, что женщина пьяна!

– Не поверю, что тебя это остановило, но рыцарство, я понимаю. Только погубит оно тебя, это твое рыцарство. Не отпускай ее никуда. Ублажай ее, упои еще больше, призови на помощь все свое мужское обаяние, используй любые уловки и держи в конторе, пока я не приеду.

Хэрроу дал отбой. Тут только я понял, что наделал, и с участившимся дыханием поспешил в контору.

4

К моему величайшему облегчению, непрошеная гостья исчезла, зато Селеста была на посту. И даже не болтала по телефону с друзьями, а молча полировала пилочкой ногти, каждой своей клеточкой излучая беспредельную скуку.

– Где она? – резко потребовал я ответа.

– Кто, бо-о-осс? – отозвалась Селеста, растягивая слова так же, как жвачку, которую она вытянула изо рта и прилепила рядом с компьютером.

Этой чернокожей девочке из Олд-Траффорда доподлинно известно, до какой степени можно испытывать мое терпение.

Изучая ее безупречные черты лица вот уже в сотый раз, я пытался угадать, не разыгрывает ли она меня, и в сотый раз решил: бесполезное дело.

– Женщина… В задней комнате была женщина. Куда она подевалась?

– Когда я пришла, босс, никакой женщины тут не было. А вот вы забыли запереть входную дверь.

– Черт! Значит, она отперла ее изнутри.

Во мне боролись чувство досады и облегчения. Я мог удовольствоваться таким объяснением, но секретаршу все же следовало вздрючить.

– А ты где была? – спросил я.

Когда нужно изобразить загадочную улыбку, Селеста заткнет за пояс актрису любительского театра. В доли секунды загадочная улыбка сменилась гримасой презрения.

– Вы же просили меня уйти на обед позднее обычного. Я вас ждала-ждала, ну и ушла – слишком долго вы не появлялись. Имею же я право на обед, правда?

– Извини, – промямлил я. – Ты и вправду никого не заметила?

– Нет, – ответила она и отвернулась к своему рабочему столу.

На столе громоздились папки с документами, тут и там пестрели наклеенные записочки, создавая полное впечатление бурной деятельности. Я бы и то поверил, что она горит на работе, если б не знал, сколько времени она висит на телефоне.

Я уже шел к двери кабинета, когда Селеста обернулась и протянула мне смятую бумажку:

– Это для вас.

На клочке бумаги для ксерокса было нацарапано красным шариком:

«Спасибо, что выручили меня. Я решила, что будет лучше, если я не стану здесь задерживаться. Я слышала ваш разговор с подружкой. Неужто вы и впрямь киллер? Звучит интригующе. Я знаю людей, которым могут понадобиться ваши услуги. Еще раз спасибо. МКг».

МКг, а не МКл. Значит, не миссис Карлайл.

Я вздохнул с глубоким облегчением. Теперь Хэрроу от меня отстанет.

За своим рабочим столом я прочел записку еще раз. Одна забота сменилась другой. Боже! Мой отец и его друзья-пенсионеры, все бывшие полицейские, любят посудачить о моей способности вляпываться в нечто коричневое. Это не так. Дело не в способности вляпываться – оно само ко мне так и липнет. Теперь благодаря длинному языку Жанин эта рыжая девица решила, что я профессиональный мочила. Дела моего агентства наконец-то пошли в гору, я даже начал снабжать работой других. Не знаю, способствовало ли этому более удобное расположение офиса, рядом с Саут-Кинг-стрит, или моя возросшая популярность среди клиентов, но сложа руки я не сидел.

В том, что Клайд Хэрроу прибавит мне известности, радости было мало, но еще хуже, если эта «МКг» ославит меня среди своих собутыльников, а у пьющего человека всегда есть друзья по стакану: представляете, ребята, я знакома с настоящим мочилой! Час от часу не легче!

На самом деле есть еще две проблемы, которые с некоторых пор омрачают мое существование. Первая, – это Жанин. Я уже рисовал себе наше с Жаннин будущее в купленной в рассрочку половине дома где-нибудь в Чидле или Хэндфорте или любом другом южном спальном местечке. Что в этом плохого? «Пригородный, односемейный мистер Джонс с отдельным входом». Десятки тысяч добропорядочных граждан соответствуют этому определению. Почему не я?

Жизненные обстоятельства связывают нас с Жанин, как вьюнок, поддерживающий ветхую изгородь. После смерти моей жены прошло пятнадцать лет, а я все один. И тут Жанин вдруг спокойненько заявляет, что собирается перебраться в Лондон. Замечательно!

Другая моя проблема возрастом постарше – это мой папаша Пэдди Кьюнан, гордость манчестерской сыскной полиции в отставке. С недавних пор он потерял покой из-за принадлежащей мне картины Лоури. Это полотно подарила мне Ди Элзворт, мать близнецов, которых, если верить ее словам, она родила от меня. Картина провисела в гостиной Пэдди шесть лет, пока он вдруг не наткнулся на заметку в газете о том, что меньшее по размеру творение кисти Лоури, находившееся в какой-то частной школе, было продано за кругленькую сумму с пятью нулями.

С тех самых пор он стал ко мне цепляться. Где взял? Кто дал? А знает ли тот, кто дал, цену этой вещи? Не стоит ли вернуть такой подарок? Или, скажем, продать картину и вложить деньги в какой-нибудь более надежный бизнес, чем частный сыск, – в акции «Макдональдса», например? По мне, ничего хуже не придумаешь. Я предпочел бы отдать картину в художественную галерею. Наверно, лучше всего было бы, если б Ди вовсе не дарила мне этого Лоури, но она знала, как он мне нравится. Я пообещал ей никогда не искать встречи с детьми, отцом которых я сделался по чистой случайности, и она, по всей видимости, решила, что картина послужит мне утешением. И вот теперь, когда от меня ускользала и Жанин, я начинал понимать, что никакая круглая сумма не может заменить общения с собственными детьми. Не может – и все.

Пэдди все жилы из меня вытянул, пока не докопался до «голых фактов». И что же это за факты? Да вот они: в тот самый момент, когда два профессиональных киллера насиловали Ди, отсрочив ненадолго мое переселение в мир иной, я положил конец их штучкам. Теперь они покоятся глубоко в недрах садового участка, которым владеет Ди.

Думаете, шутка?

Как часто я мечтал о том, чтоб это было шуткой, а еще чаще жалел, что рассказал все Жанин.

Мои невеселые раздумья прервал грохот в приемной. Шум был такой, будто громилы вломились в банк за наличкой. Я вылетел из своего кабинета и не успел оказаться в дверях, как кто-то схватил меня за горло. Прежде чем я смог опомниться, противник заломил мне назад руки и толкнул на пол. Падая, я успел заметить перепуганную Селесту, съежившуюся в углу за перевернутым столом, и тут же получил коленкой под дых. Дальше была боль, тошнота, и все помутилось…

Когда я пришел в себя, Селеста собирала разбросанные по полу бумаги и складывала их на стол, который был водружен на место, а надо мной нависали три здоровенных ряшки. Я тупо рассматривал их, пока в глазах не перестали мелькать искорки. Одна из ряшек принадлежала Чарльзу Карлайлу.

– Селеста, вызови полицию, – прохрипел я.

– Я сам полиция, – гордо произнес старший из троицы.

Голову его венчала шапка тщательно уложенных серебристых кудрей, прибавлявшая ему сантиметров десять росту. Он дышал мне прямо в лицо, обдавая запахом виски, причем очень дорогого виски. Черт его знает, как это я подметил тогда такую деталь, но вот подметил.

– Докажи, Духовитый, – злобно потребовал я.

Он потряс пластиковым удостоверением в нескольких сантиметрах от моего носа. Сержант криминальной полиции Тони Хэффлин. Что-то мне напоминало это имя.

– Я вижу, ты обо мне слыхал, – сказал он.

– Только плохое.

Тут тип, осуществлявший силовое воздействие, квадратный коротышка в обтягивающем костюме, исписанном словом «медбрат», нагнулся и дернул меня за волосы так, что чуть голову не оторвал.

– Хватит, – велел Хэффлин, положив руку ему на плечо. – Я уверен, мистер Кьюнан уже все понял.

– Что еще я должен понять? – задыхаясь, проговорил я.

– Не придуривайся – еще получишь, – предупредил Медбрат.

Он больно пихнул меня, прежде чем отнять руку. Естественно, что мне хотелось дать сдачи, но я сдержался – он не сводил с меня глаз.

– Мы ищем жену этого джентльмена, – произнес Хэффлин бархатным голосом, показывая на Карлайла.

– Почему вы решили, что он джентльмен? – поинтересовался я. Прозвучало это менее презрительно, чем я рассчитывал, – дышал я еще с трудом.

Надо мной снова навис кулак Медбрата.

– Поаккуратней со словами, Кьюнан, – предостерег Хэффлин. – Мне хорошо известны твои уловки. Во-первых, люди видели, как ты сажал ее в свою машину. Охранник в «Тарне» записал номер.

– Какое дело полиции до того, что кто-то подвозит женщину, которую пытались избить?

– Насильственный увоз – это дело полиции.

– Тогда нападение и угроза действием – тоже дело полиции. Карлайл заварил всю кашу. Я просто не мог оставить женщину валяться в грязной луже, а потом передать ее человеку, тычущему в меня пистолетом.

Хэффлин повернулся к Карлайлу и приподнял брови. Возможно, ему забыли рассказать о том, что подвигло меня на рыцарский поступок.

Медбрат схватил меня за плечи и без труда поставил на ноги. Вероятно, он решил снова попотчевать меня своими кулачищами, но Хэффлин его остановил.

– Достаточно, Олли, – бросил он. – Я же говорил тебе, что над таким доходягой, как Кьюнан, можно работать без пристрастия.

Бритоголовый монолит повернулся к Хэффлину и сощурил глаза, будто прикидывая, а не дать ли в ухо Хэффлину. Он напоминал бультерьера, который перестал быть собакой, но в человека превратился лишь наполовину. Масть совпадала точно: темная щетина на затылке и подбородке и мертвецки бледная кожа контрастировали с ярко-красными губами, глазами и ушами.

– Все в порядке, Лу, – вмешался Карлайл. – Подожди меня снаружи и не волнуйся.

– Если вы уверены, мистер Карлайл, – с сомнением пробормотал Медбрат.

– Я уверен, – сказал Карлайл.

Лу Олли был столь широк в плечах, что в дверь ему пришлось выходить боком. Он встал у входа в мою контору спиной к нам.

– Извините, Кьюнан, – сказал Карлайл и, фальшиво улыбаясь, взглянул на Хэффлина. – Лу иногда преувеличивает степень опасности, которая мне может угрожать.

– Ничего страшного. Пожалуйста. Громите мою контору, пугайте секретаршу, вышибайте из меня дух. В любое время дня и ночи. Всегда рад услужить благородному человеку.

– Ну хватит, Кьюнан, – сказал Хэффлин. – У нас есть несколько вопросов. Если вы не собирались, как утверждаете, увозить миссис Карлайл, объясните, с какой целью вы оказались на стоянке клуба.

– Это вас совершенно не касается.

– Это меня касается. Возможно, вас наняли конкуренты мистера Карлайла с целью оказать на него давление.

– Я не занимаюсь такого рода вещами.

– Попробуйте объяснить мне вот еще что: зачем понадобилось прославленному манчестерскому сыщику приезжать в гольф-клуб «Тарн» в день соревнований профессионалов с любителями?

– По-вашему, сыщики не способны увлекаться гольфом?

– Ответьте, зачем вы туда приехали? Марти договорилась с вами о встрече?

– Марти – это кто?

Хэффлин отступил на шаг и задумчиво меня оглядел. Весь его облик, включая бутафорскую прическу, стал нарочито зловещим. Затем он ринулся в мой кабинет и стал копаться в бумагах. Пристроившись поближе к свету, он внимательно изучал мою телефонную книжку. Я запаниковал было, но, к счастью, вспомнил, что не делал никаких заметок об Инсуле Пэррисе, даже имени его нигде не записал. Проверка, устроенная Хэффлином, оказалась быстрой, но тщательной.

– Не думаю, что ему что-то известно, – сказал он Карлайлу, вернувшись к нам.

Интересно, кто же этот Карлайл, содержащий полицейского на побегушках, и к какой информации ему так не хотелось меня допускать? У меня возникло ощущение, что меня вот-вот захватят и перемолотят шестеренки какой-то огромной машины.

Карлайл вплотную приблизил свое лицо к моему. Это впечатляло. Я видел каждый волосок у него в носу. Красные, словно ошпаренные ноздри были верным признаком того, что малый нюхает кокаин.

Я отпихнул его от себя.

Ему это, конечно, не понравилось. Глубокие морщины на его лбу обозначились еще четче. Он поправил пиджак и задумался. Потом ухмыльнулся, глядя на меня. Я называю это ухмылкой, но больше это походило на оскал гиены, заприметившей добрую поживу. В конце концов, он вспомнил, как подобает вести себя крутому парню, и сказал:

– Слушай, ты, высерок. – В его произношении выпускника привилегированной школы это прозвучало как «высырок».

– Что такое высырок? – спародировал я его.

Ему это тоже не понравилось. Казалось, все лицо Карлайла превратилось в огромный гриб сморчок.

– Ты для меня – пустое место. Усвоил? Ты сунул нос, куда не следовало.

– Ничего подобного. Ты вел себя как последняя задница, и кому-то нужно было тебя остановить.

Он попытался ухватить меня за грудки, но я оттолкнул его. У этого здоровяка было плохо с координацией. Наверно, оказывал свое действие кокаин. Его темные глаза гневно сверкали.

– Если не скажешь сейчас же, где моя жена, я тебя…

– Может, кликнешь своего маньяка? Я уже весь дрожу от страха. Ты хорошо меня слышишь, высырок? Я понятия не имею, где твоя жена, но рад, что ей удалось от тебя избавиться.

– Я тебе хорошо заплачу, – сказал Карлайл, доставая из кармана пухлый бумажник. – Ей может угрожать опасность.

– Единственная опасность, которая ей угрожает, исходит от тебя, – ответил я, отпихивая его руку. – Послушайте, сержант, почему бы вам не навести еще кое-какие справки в гольф-клубе. Ваш друг собирался вышибить мозги из своей леди, когда…

– Когда подоспел санитар на «скорой помощи», – закончил Хэффлин, цинично улыбаясь мне в лицо. – Послушайте меня, Кьюнан. Я узнал в «Тарне» все, что хотел, и если вы думаете, что кто-то будет выгораживать ищейку, который ломаного гроша не стоит, и обвинять в чем-то такого уважаемого человека, как мистер Карлайл, вы очень глубоко заблуждаетесь.

– У меня хватает ума понять это, но, возможно, вам будет небезынтересно узнать от ваших коллег из дорожной полиции об аварии на въезде с трассы М-56, которая произошла по вине одного сумасшедшего на «порше».

Мне показалось, что при этих словах восковое лицо Карлайла слегка порозовело, но, возможно, так упал свет. Во всяком случае, он выхватил из бумажника несколько пятидесятифунтовых купюр и попытался всучить их мне. Я снова отмахнулся от него.

– Бросьте, мистер Карлайл, он не стоит вашей щедрости, – посоветовал Хэффлин. – У него куриные мозги.

– Кому, как не вам, об этом судить, сержант Петух, – рявкнул я.

Хэффлин пожал плечами: мели, мол, мели. Положив ладонь на плечо своего покровителя, он повел его к выходу. Уже в самых дверях Карлайл остановился, помедлил, потом вернулся и кинул на стол Селесты банкнот.

– Простите за причиненное беспокойство, мисс, – буркнул он.

Я бросился к столу, схватил деньги, выскочил на улицу и швырнул их вслед Карлайлу. Действие мое не произвело желаемого эффекта: как деньги ни швыряй, далеко они не улетят, бумага – материал легкий. Карлайл и Хэффлин даже не обернулись. Лу Олли одарил меня на прощанье презрительным взглядом и последовал за хозяином нога в ногу. Я приготовился гордо развернуться, а затем побыстрее ускользнуть в заднюю комнату зализывать раны, но споткнулся о Селесту, подбиравшую с тротуара купюры.

– Если вы можете позволить себе выбрасывать деньги прямо на улицу, дело ваше, а я вот не могу, – заявила она, укладывая бумажки в свой кошелек.

В тот самый момент, когда посетившие меня громилы дошли до угла здания, на другой стороне улицы нарисовалась фигура раскрасневшегося и запыхавшегося Клайда Хэрроу. Лучи солнца заиграли на его лысом черепе, как только он увидал моих визитеров. Таким же ярким светом сияла его круглая физиономия. Он рванулся было к троице, но затем передумал. Заметив меня, он приветственно поднял руку и побежал, развив скорость, удивительную для человека его конституции. Я отступил внутрь конторы, захлопнул дверь и опустил задвижку.