Текст книги "Точка кипения"

Автор книги: Фрэнк Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 29 страниц)

32

Как только Жанин услышит мой рассказ о встрече с Клайдом, она первая бросится вон из города, и мы славно отдохнем вчетвером, рассуждал я. Но не в Уэльсе, а в Блэкпуле. Это недалеко от Флитвуда, где швартуется яхта Деверо-Олмонда. Очень удобно. Совместим приятное с полезным.

– Как поживает мисс Сигрейв? – спросил я Дженни, забирая ее после балетного класса.

– Она подвернула ногу, когда ходила в горы.

– Бедняжка! – сочувственно произнес я. – Означает ли это, что вы остались без учительницы?

– Нет. У нее нога в гипсе, но она ходит, только с палочкой. Мишель О'Дил сказала, что ее посадят в тюрьму, если она хотя бы замахнется на нас этой палочкой. А мисс Сигрейв в ответ рассмеялась.

– Да уж. Ваша мисс Сигрейв, похоже, терпелива, как Иов.

– Кто такой Иов?

– Человек, который то и дело нарывался на неприятности.

– Какие неприятности?

– Одна хуже другой. Последняя из них довела его до ручки.

Некоторое время Дженни обдумывала мой ответ, но дальше расспрашивать не стала. У нее доставало воображения, чтобы находить конкретные примеры из личного опыта. В этом девочка пошла в свою мать.

– Погода портится, – заметил я. – Тебе нравится гулять под дождем?

Дженни поглядела на меня с ужасом.

– В Уэльсе почти всегда идет дождь. Мы ведь едем туда на твои каникулы, – пояснил я.

Прежде чем ответить, Дженни помолчала.

– А там обязательно гулять пешком? – спросила она после раздумий.

– Можно, конечно, и на велосипедах. Тогда придется купить дождевики и велосипед для мамы. Но в Уэльс ездят, чтобы ходить пешком, любоваться видами.

Вечером я сидел у Жанин.

– Дейв, – начала она тоном, который я окрестил «по просьбам слушателей», – с нашей поездкой выходит неувязочка. Помнишь, я говорила тебе, что хочу снять на выходные коттедж где-нибудь в Уэльсе?

– Да, отличная идея, – горячо одобрил я, – там потрясающие места, будет где побегать.

– Представь себе, Дженни вбила себе в голову, что она там умрет со скуки. Сам знаешь, нет ничего безуспешнее, чем пытаться развлечь ее, когда ей скучно.

– Еще бы не знать! – согласился я.

– Не возражаешь, если мы поедем в Блэкпул, а не в Уэльс? Тем более что это место одобряет главный для Дженни авторитет – мисс Сигрейв.

– Не знаю… Блэкпул место совершенно иного рода. Там все попроще… по-пролетарски.

– Дейв, мы едем туда. Договорились?

– Хорошо, я согласен. Там тоже дует морской бриз.

Она поглядела на меня с некоторым подозрением и сменила тему:

– Дети бывают так непредсказуемы. Дженни, например, сунула нос в энциклопедию и теперь требует, чтоб я купила Библию. Думаю, надо поговорить с мисс Сигрейв. Не хочу, чтоб мои дети превратились в религиозных фундаменталистов.

– В качестве противоядия можно приобрести собрание сочинений Жермен Грир.

– Шуточки, как всегда. Я серьезно говорю.

– Я тоже, любимая.

Услыхав нежное слово, Жанин переключилась на лирический лад, и я вернулся домой только после часа ночи. По квартире моей будто танки прошли. Ни единой вещи не осталось на прежнем месте. Я отказывался верить собственным глазам. При этом железная входная дверь была нетронута. Я пробрался на кухню. Окно выдавлено, на белой раковине след ботинка. Но квартира-то на четвертом этаже. Я выглянул в окно, ожидая увидеть прижатую к парапету фигуру злоумышленника, но вокруг никого не оказалось. Рядом с кухней проходила труба мусоропровода – другие версии в голове не укладывались. В общем, как бы ни действовал тот, кто проник в мой дом, он действовал профессионально.

– Боже мой! – Жанин поначалу не знала, что и сказать. – Единственная альпинистка в округе, которую я знаю, мисс Сигрейв.

– У нее нога сломана, – в тон ей ответил я.

Чувствовал я себя как пришибленный. Входная дверь у меня была мощнее, чем в национальном хранилище в Форт-Ноксе, поэтому я частенько пренебрегал сигнализацией.

Жанин вдруг прищурилась и спросила:

– Откуда ты знаешь про мисс Сигрейв?

– Не волнуйся, я не пытался с ней убежать. Дженни сообщила.

– Полицию будешь вызывать? Трудно представить себе, что мы находились за стеной, когда тут учинили погром.

Да уж, в доме перерыли каждый уголок. Ясно, что крушил все подряд не наркоман, забредший в первую попавшуюся квартиру в поисках денег. Ящики были пусты, мебель отодвинута от стен, матрасы перевернуты и выпотрошены.

– Вряд ли. Не хочу, чтоб здесь снова толклись люди в форме.

– Ты ведь давал полиции свой ключ. У них было время сделать дубликат.

– Они бы вошли через дверь, а следы на кухне.

– Может, опять Брэндон Карлайл?

– Погром вроде не в его стиле…

– Тогда кто же?

Я пожал плечами. Надо было поработать мозгами. Открыв холодильник, я обнаружил, что мои «замороженные активы» на месте. Жанин зачем-то складывала подушки, сброшенные с дивана.

– Оставь, – сказал я.

– Идем ко мне, – предложила Жанин, – тем более что после такой картины я вряд ли усну.

Выходя из квартиры, я включил сигнализацию. Мне известны имена чуть ли не сотни манчестерских воров, но я не знаю ни одного, кто оставляет на месте деньги и жемчуга.

Жанин встретила меня у дверей своей спальни с двумя бокалами виски. Я обрадовано выхватил у нее из рук свой. Резкое послевкусие в горле подействовало облегчающе.

– На этот раз все серьезно? – с пониманием спросила Жанин.

Я кивнул.

– Опять вляпался, да? Это как-то связано с Марти?

– Не знаю. Я сейчас расширяю свое дело, и найдется куча людей, которые хотели бы мне помешать.

– Дейв, неужели ты веришь в то, что это организовал кто-нибудь из твоих завистливых коллег?

– Зависть тут ни при чем. Информация. Возможно, кого-то интересует, почему «Северная страховая компания» пользуется только моими услугами. Речь может идти о шантаже.

– Дейв, я молю Бога, чтоб это были твои конкуренты. Не думаю, что я выдержу еще одно испытание. В прошлый раз я восстанавливалась целый месяц.

– В прошлый раз ты не послушала моего совета. Теперь я рядом с тобой, а тот, кто это сделал, вряд ли даже знает твое имя.

Я сам не очень-то верил в сказанное, но что бы там ни говорила Жанин в пику мне и всему мужскому полу, она крепко вцепилась в мое плечо, прежде чем забылась тревожным сном.

33

Как говорится, незаменимых людей не бывает. Я не исключение. Если б я обладал даром предвидения, я бы разглядел свое будущее в хаосе разгрома.

Селеста восседала на рабочем месте, зажав плечом телефонную трубку. Организовать работу расширенной компании «Робин Гуд Инвестигейшнз» оказалось легче, чем я предполагал. Среди отставных полицейских нашлось немало желающих пополнить скромный домашний бюджет. Пенсионеры встали в очередь за работой. Все, что от меня требовалось, – раздавать поручения и оплачивать работу после того, как клиент расплатится со мной. Сложнее обстояло дело с тем, чтоб постоянно держать их в тонусе, не давая передышки. Мне ли не знать, как здорово умеют сачковать копы. Порой я не мог не удивляться управленческим способностям Селесты. Ей удавалось брать в оборот даже видавших виды копов на пенсии.

– Если вы не останетесь там, где стоите, сколько потребуется, я не отвечаю за то, что вы доберетесь до дому невредимыми, – орала она в трубку не одному, а целой группе нанятых нами пенсионеров.

– Проблемы? – спросил я.

– Как обычно, – отозвалась она.

– Хорошо, – сказал я, хотя и заподозрил, что в той части, которой я не слышал, Селеста грозила им от моего имени.

В этот день я плохо соображал. Мысли мои бежали только в направлении ночного погрома.

– Может, нам завести специального человека, вроде диспетчера, который будет обзванивать их каждые пять минут и проверять, на посту они или бока отлеживают, – предложила Селеста.

– Неплохо было бы. Но у нас места маловато.

– У нас есть темная комната. Там достаточно места, чтоб поставить стол и утроить коммутатор, – с энтузиазмом сказала Селеста. – Можно отгородить место и в вашем кабинете.

– Насчет темной комнаты ты хорошо придумала, – с одобрением сказал я.

Селеста сверкнула белоснежными зубками.

– А у меня освободится время, чтоб рекламировать агентство и расширять круг клиентов.

– Договорились, – кивнул я и хотел удалиться к себе, чтоб обдумать, как вести себя с Клайдом Хэрроу, но Селеста еще не закончила.

– У меня есть идея и получше. Мы могли бы отслеживать работу наших сотрудников через Интернет. Пусть снимают себя на камеру, соединенную с компьютером, и отсылают нам видеоотчеты о том, чем они заняты, А то получается, что мы им платим неизвестно за что.

– Ну, это уж слишком, Селеста.

– Мистер Кьюнан, но я не понимаю, с какой стати нам платить деньги тому, кто спит вместо того, чтоб трудится.

Селеста, конечно, права, когда говорит, что нам и в офис нужны новые сотрудники. Работы заметно прибавилось, вот только я не мог понять, с чего это пошел такой спрос на «Робин Гуд Инвестигейшнз». Если с подачи всесильного Брэндона Карлайла, пусть не думает, что он меня все-таки купил. Меньше всего мне хотелось верить в то, что мое дело процветает благодаря этому человеку.

– Суровая ты женщина, Селеста, – иронично заключил я и скрылся за дверью своего кабинета.

Кабинет у меня просторный. Здесь хватило бы места еще для двоих сотрудников. Мои размышления о перспективах расширения агентства прервал громкий стук в дверь. Не успел я ответить, как дверь распахнулась и ко мне ввалился молодой человек афрокарибской наружности. Он затащил в кабинет две тяжелые коробки с писчей бумагой.

– Куда это ставить?

Я указал головой на пустовавший угол. За его спиной показался еще один такой же парень с аналогичным грузом. Тут только я понял, что коробки эти из запасов, хранившихся в темной комнате. Мы использовали ее под склад. Я направился к Селесте и столкнулся в дверях с третьим грузчиком.

– Здорово, правда? – похвасталась Селеста. – Этих мальчиков прислали из комиссии по надзору за трудными подростками. Я договорилась, чтоб они поработали у нас сегодня. Пусть выгребут весь наш склад.

– Быстро ты действуешь, – удивился я.

Сидя за своим столом, я исподтишка наблюдал, с какой скоростью парни заполняли пространство кабинета, еще полчаса назад казавшееся мне огромным. Когда коробки кончились, я облегченно вздохнул, но, как выяснилось, радоваться было рано. За стенкой, в темной комнате начали долбить молотками.

– Что они делают? – спросил я Селесту, просунув голову в приемную.

– Будут новые кабели проводить, – объяснила она.

– Стоимость их работы мне вычесть из твоей зарплаты?

– Вы же сами согласились переделать темную комнату в рабочее помещение. Вот я и стараюсь, – напомнила она.

– Действительно…

Закрыв дверь, я снова уединился. После ланча явились электрики из телефонной компании.

– Кого будем приглашать на новые рабочие места? – спросил я Селесту, после того как была смонтирована новая телефонная линия.

– У меня есть кое-кто на примете, – не задумываясь, ответила она.

– Прошу тебя, сегодня им звонить не нужно.

Мой взгляд невольно остановился на полках с папками. Что-то было не так. Я помнил, что вчера они стояли в другом порядке. Перед самым уходом я просматривал некоторые дела, подшитые в них. Я спросил о папках Селесту. Она сказала, что не касалась папок. Мне стало хуже прежнего. Я позвонил Марку Россу, приятелю и эксперту по системам сигнализации. Через полчаса он был у меня.

– Придется огорчить тебя, Дейв, – сказал он, вскрыв коробку нашей сигнализации, – здесь кто-то побывал, причем этот кто-то большой специалист своего дела. Я могу исправить то, что осталось, но если тебе нужна надежная защита, советую поменять систему, иначе тот, кто здесь побывал, сможет беспрепятственно заглядывать к тебе, когда ему вздумается.

– Что ты советуешь поставить? – спросил я.

– Пока не знаю, особенно учитывая то, что здесь завелись нежелательные насекомые.

Он рассмеялся, когда я скривился от отвращения.

– Электронные насекомые, Дейв. На вашем жаргоне жучки. Причем в твоем кабинете. Позволь мне оставить их себе на память. Можешь даже не платить мне за визит. Эти крошки дорого стоят.

После его ухода я снова напряг мозги, чтоб осмыслить сложившуюся ситуацию. Сэма Леви пытали, чтобы выбить из него какое-то признание, потом убили. В моем доме устроили погром, в офисе – тайный обыск, – но зачем? Единственным фактом, который не вызывал сомнений, оставалось то, что все мои нынешние беды начались с тех пор, как я взялся за дело Винса Кинга. Ответы на мои вопросы нужно искать у Марти.

Я наведался в винный бар. Возможно, Марти предполагала, что мою почту могут просматривать чужие, поэтому и решила воспользоваться таким странным методом переписки.

– А, мистер Кьюнан, – сказал официант, которого я окрестил Мануэлем, – вы спрашивали о письме. Оно здесь.

Я буквально вырвал конверт из его рук. Там оказался чистый лист бумаги, в который был завернут листок поменьше, вернее, клочок с небрежно написанным карандашом адресом. Она остановилась на севере Лондона. Номер телефона отсутствовал. Возвращаясь, я нервно теребил в руке бумажку с адресом, пока она не превратилась в шарик. В контору идти не хотелось. Я свернул к набережной. Стоя на мосту через канал, я думал, ну отчего это я всегда влипаю в истории. Внизу чернела грязная вода с яркими пятнами нефти. Ее цвет наводил на мысль о недостижимых глубинах. Я подбросил на ладони бумажный шарик. Медленно опустившись на воду, он белым пятнышком застыл на темной поверхности. Потом разбух от влаги и канул на дно.

Чтобы самому не кануть на дно, я должен был докопаться до истины.

– Я пригласила двух девушек, посадила их на телефоны, но звонков что-то маловато, – увидев меня, разочарованно пожаловалась Селеста.

– Отлично! – рявкнул я. – Запомни, за этот вид работы отвечаешь сама. – Я хлопнул дверью и, закрывшись в своем кабинете, позвонил отцу:

– Салют!

– Чтоб я этого не слышал! Здоровайся так со своими грязными клиентами.

– У вас там всё спокойно?

– Ага, если не считать, что Джейк Карлесс никому не дает покоя.

Я с облегчением вздохнул, да так громко, что отец услыхал мой вздох.

– Та-ак, – сказал он, – Ты все еще стоишь на своем, дурачок упрямый.

– Пожалуйста, не называй меня дурачком, – взмолился я. – Последний, кто сказал обо мне нечто подобное, уже не с нами.

– Кто же это?

– Сэм Леви.

– Да, об этом я уже наслышан. А ты и туда нос свой успел сунуть.

– Отец, скажи мне, мог ли кто-нибудь предположить, что ты снабдил меня информацией, которая может серьезно повредить… кому бы то ни было?

– Кто это тебе наболтал? – В его голосе послышались нотки озабоченности.

– Никто. Для меня загадка, почему Леви сказал мне, что кое-кто может серьезно расстроиться, если узнает, что я твой сын.

– У этого Леви язык как у старой сплетницы. Помалкивал бы лучше, чем язык распускать.

– Объясни мне, в чем дело. Что вам, старикам, известно, чего я не знаю?

Последовала длинная пауза. Отец так долго молчал, что я забеспокоился, не отсоединился ли он.

– Пап, ты меня слышишь?

– Этого я не могу тебе рассказать, – наконец отозвался отец. – Не имею права. Эта информация только для служебного пользования.

– Отец, ты не забыл, с кем ты говоришь? Я твой сын.

– Нет, не могу. Эти факты засекречены до сих пор.

Его голос упал. Я с трудом расслышал последние слова. Как я ни просил, отец оставался неумолим. Сказал только, что уезжает с мамой на недельку, чтоб развеяться, но не сообщил куда. После разговора с родителем я сидел как приклеенный к стулу и с ужасом глядел на гудевшую трубку. А вдруг телефон прослушивается?

Потом я набрал номер Жанин.

– Кажется, поездку придется отложить, – с ходу сказал я.

– В связи с ночным происшествием? Если моим детям хоть что-то угрожает…

– Никому ничего не угрожает. Обычная предосторожность. Я звоню, чтобы предупредить, что вернусь за полночь, а может, даже к утру.

– Когда собираешься приводить в порядок квартиру?

– Я еду по очень срочному делу. Если бы детям или тебе грозила опасность, я бы остался.

– Дейв, я хочу тебе верить. Второго раза я не выдержу.

34

Я почувствовал, что начинаю приходить в себя по-настоящему, только застряв в пробке на шоссе М6 на выезде из Бирмингема. Вынужденное бездействие – лучший способ расслабиться. Я не знал еще, что буду делать, когда окажусь по адресу, оставленному Марти. Может, ее там уже и нет. Лучше не думать.

Подъезжая к Лондону, я снова включил мозги. Ехать было непросто: уже стемнело и дождь лил как из ведра. Пробившись через запруженные транспортом лондонские улицы, я наконец прибыл по адресу, до тут выяснилось, что припарковаться мне решительно негде. Я покружил по прилегающим улицам с нулевым результатом. Район Финчли напоминал мне окраину Южного Манчестера – такое же убожество. Мне удалось найти местечко рядом со станцией метро «Финчли». За пять минут, которые я прошел пешком, одежда промокла насквозь. За это время я умудрился пару раз забрести не туда, но это даже хорошо: если за мной хвост, пусть помучится.

Когда Марти открыла дверь, стало ясно, что мысли наши бегут в одном направлении.

– За тобой хвоста нет? – спросила она, заглядывая мне через плечо, и, схватив за руку, протащила через коридор в гостиную квартиры на первом этаже. – Я знала, что ты приедешь, как только получишь адрес! Не можешь без меня, правда?

Она отвела в сторону мою руку и, прижавшись ко мне всем телом, осыпала самыми страстными поцелуями.

– Вот это да! – удивился я, отстраняя ее от себя. – Но я приехал не ради твоих зеленых глаз.

– Изумрудных. Я предпочитаю изумруды.

– Неужели? А вот я предпочитаю получить ответы на несколько вопросов.

– Не поверю, что ты приехал ко мне затем, чтоб получить долг, – не унималась Марти.

– Воля твоя.

Мне показалось, что она похудела и вообще как-то уменьшилась в размерах. Одежды на ней, как всегда, было по минимуму: синий шелковый халатик, сквозь который просвечивало белье.

– Ты умеешь запудрить мозги девушке, – пожаловалась она. – Я только о тебе и думаю с тех пор, как мы расстались в Стокпорте.

– Неизвестно, кто кому пудрит мозги. Что же это получается? Я отдаю свои последние две тысячи женщине, у которой более чем достаточно средств, чтоб легко купить меня, а затем так же легко перепродать.

– Это так буржуазно, Дейв. Не мелочись. К тому же каждой девушке интересно проверить, способен ли парень помочь, если понадобится.

– Сейчас ты тоже занимаешься проверкой? Игра продолжается?

Вместо ответа я получил звонкую пощечину, которая привела меня в ярость. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, но я вспомнил, при каких обстоятельствах мы с Марти познакомились. Не уподобляться же мне Чарли Карлайлу. Я отступил от нее подальше.

– Ты получил за то, что сказал гнусность.

Она плюхнулась в мягкое кресло.

– Объясни-ка мне лучше, зачем ты заняла у меня деньги, если у тебя их полно?

Она потянулась к лежавшей на столике пачке сигарет.

– Зато я теперь не пью, – радостно сообщила Марти, вместо того, чтоб ответить на мой вопрос. – Ни капли не выпила с тех пор, как уехала из Манчестера, – добавила она, затянувшись сигаретой.

– Давненько ты не пила!

– Не язви! Скажи лучше, ты все еще с мисс Фригидность? Неужели она до сих пор не бросила тебя? Она знает, зачем ты примчался в Лондон? Я только вчера отправила письмо, а ты тут как тут.

– Наша встреча важна для тебя, Марти, а не для меня.

– Не строй из себя благодетеля, Дейв. Если надо, я верну тебе деньги завтра. Может, успокоишься…

– Дело не в деньгах. Во-первых, объясни, зачем тебе понадобилось отсылать письмо в винный бар, а не прямо ко мне.

– Тебе не понять.

– Посмотрим.

– Дейв, ты такой честный и чистый, как кристалл, – у меня от блеска аж глаза слезятся. Наверно, этим ты мне и понравился. Противоположности притягиваются. Тебе и в голову не приходит, что на уме у изворотливых хитрецов.

– Льстить ты умеешь. Предупреждаю, я не уйду, пока не выясню все, что мне нужно.

– Садись, – она указала рукой на соседнее кресло, – мне неудобно смотреть на тебя снизу вверх.

– Я просижу всю ночь, так и знай.

– Не боишься, что мисс Фригидность заявится за тобой с детишками под мышкой? Или она все-таки не знает, где ты сейчас?

– Оставь Жанин в покое. Расскажи лучше о себе.

– Тогда для начала свари нам по чашке кофе.

– Странные у тебя все-таки манеры, – сказал я, снимая с огня подоспевший кофе. Щека моя все еще горела после полученной пощечины.

– Ты тоже не ангел. Сам хотел меня соблазнить. Костюмы менял. Когда мы ехали в Лидс, у тебя слюнки текли…

– Чушь! – остановил я ее, а сам задумался, отчего это все мои разговоры с женщинами не обходятся без участия гормонов.

– Не стоит отрицать, что я тебе понравилась. Ты смотрел на меня, как голодный пес на сырой бифштекс в витрине мясной лавки. Зачем ты сцепился с Чарли, если я тебе не понравилась?

На это мне нечего было сказать. Готов биться об заклад, она бы не поверила, если бы я побожился, что будь она даже горбатой ведьмой, я бы заступился за нее в Тарне.

Мы молча уставились друг на друга, точно играли в гляделки.

– Ты только взгляни на себя! – воскликнула она вдруг. – Вокруг тебя облако пара. Сними с себя промокшие тряпки, прежде чем ступишь на мои ковры.

– Туда, где ковры, я не пойду.

Я не переставал ощущать, что источаю сырость: после холодного дождя я оказался на теплой кухне.

– Ничего, в машине по дороге домой обсохну, – сказал я.

В этом деле помощь Марти мне не требовалась.

– Не будь мальчишкой, – усмехнулась она. – Если смущаешься, найдется что-нибудь прикрыть твой дивный торс.

Она пошла в спальню в конце коридора и, пересмотрев одежду, которой был набит огромный шкаф, вытащила длинный плащ. Может, она и покончила со своей прошлой жизнью в Манчестере, но с гардеробом, купленным на деньги Карлайлов, она не рассталась. Я успел заметить, что он существенно пополнился нарядами, приобретенными на днях.

Она бросила мне плащ. Я швырнул его обратно.

– Раздевайся и сушись или катись обратно в Манчестер. Выбирай!

– Я ни в чем не нуждаюсь, кроме объяснений того, что происходит. Тебе прекрасно известно, почему убиты Олли и Сэм Леви.

– Сэм Леви?! – Она побледнела и застыла. – Не может быть!

Зрачки расширились. Марти задыхалась от ужаса. Я подхватил ее и усадил на стул. Она расплакалась:

– Только не Сэм! Зря мы все это начали. Будь проклят Чарли!

– Что начали? – вскричал я.

Все мысли о мокрой одежде испарились.

– А ты такой же мерзавец, как все, – выла Марти. – Хочешь из меня что-то вытянуть, да? Сэм не заслужил такой участи!

– Насчет Сэма я того же мнения.

– Что произошло?

Меня задели упреки Марти в мой адрес, и я решил ее не щадить. Пусть узнает правду.

– Его пытали, пока он не умер. Случилось это воскресным утром. Кто-то добивался от него каких-то сведений. Или какого-то предмета, возможно документов. Следы крови остались во всех комнатах. Значит, его таскали по дому, чтоб найти какую-то спрятанную вещь. Деньги и драгоценности убийцу не интересовали.

Марти горько плакала, утопив лицо в ладонях. Для меня оставалось загадкой, кто передо мной, потрясающая актриса или потрясенная женщина. Внутреннее чувство подсказывало мне, что она не притворяется. Тогда выходило, что все мои домыслы на ее счет ошибочны.

– Доигрались! – всхлипнула в очередной раз Марти. – Все, начиная с папаши Брэндона, – адское отродье. Братья Чарли со своими благоверными – похлеще семейки Адамс. Одна жена Бунгало Билли чего стоит. Мумия ходячая! Она сделала такое количество подтяжек, что стала похожа на кошачий скелет. Брови уже на макушке.

– Бунгало Билли?

– Второй сын Брэндона, после Чарли. Брэндон обожает натравливать их друг на друга. Но Билли такой тупица… до сих пор не умеет себе шнурки завязывать. Вот его и прозвали Бунгало.

– Чердак отсутствует?

– Да. Тебе смешно. Пожил бы с ними, узнал бы, какой это кошмар. Если я встречаю кого-нибудь из жен, начинается опрос по списку: это у тебя есть? а вот это? там была – сям была? Дальше – сплетни о мужьях. Больше всего этих баб интересует, кому что Брэндон сказал: давно ли Чарли говорил с Брэндоном? О чем он спрашивал? В подобном окружении даже такой святой, как ты, Дейв, сопьется.

– Ясно, – пробормотал я, – не по нутру тебе родственники мужа.

– Хватит издеваться! Я серьезно говорю. Бедный Сэм. Единственный приятный человек из всего окружения Карлайлов.

– Мне тоже его жаль.

– Во всем Брэндон виноват.

– Как? Сэма убил Брэндон?

– Да нет же! Почем мне знать, кто убил Сэма! Брэндон виноват в том, что он сделал со своими детьми. Если бы не он, сидели бы они все по каким-нибудь дырам, в соответствии со своими способностями и потребностями. В носу бы ковыряли, распустив свои налитые пивом животы, и соображали, где бы выпить следующую кружечку. Брэндон умеет только одно – пирамиды из монет строить. Монетка к монетке, монетка сверху – получается горка. Больше его ничего в жизни не интересует.

– Ты сама выбрала Чарли.

– У меня не было выбора.

– Брэндон обижал тебя в детстве? – спросил я.

– Что значит – обижал?

– Сексуальные домогательства, насилие.

Марти истерично рассмеялась:

– Сексуальные домогательства? Ты спятил! Я минуту назад сказала, что Брэндон думает только о прибыли. В этом он гений. Не удивлюсь, если жена платила ему за секс. Брэндон уверен, что женщины существуют только для того, чтоб рожать детей. Это еще одна из причин всех бед.

– Не понимаю.

– Не понимаешь? Послушай, Чарли там лучше всех. Он ленив, но соображает хорошо. В его жирной башке водятся мозги, чего не скажешь о твоей, Кьюнан.

– Благодарю.

– Пойми же, о чем я говорю. Брэндону за семьдесят. Все его дети, кроме Чарли, откровенные дебилы. Не станет Брэндона – его дети лет через пять по миру пойдут. Половина семейного бизнеса нелегальная, а легальная существует лишь для того, чтобы отмывать грязные денежки. «Карлайл Корпорейшн» – только верхушка айсберга, а в глубине работают сотни таких, как Олли. Когда Брэндона не станет, они разбегутся с денежками. Я как-то намекнула Брэндону, пора, мол, ввести Чарли в курс дела и дать ему серьезные поручения. Поначалу старый скряга как будто согласился, но потом Чарли немного перегнул палку…

– Вернее, ты перегнула палку, ведь так? И произошло это в тот самый день в Тарне.

– Какой же ты проницательный.

– Значит, ты пыталась уговорить Чарли сдать старика в дом престарелых?

– Дом престарелых? – вскричала она. – Брэндон уступит свое место только в одном случае – если получит пулю в лоб.