Текст книги "Лик Аполлона"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Странная тень, похожая на толстую ветку дерева, упала на палубу. Подняв глаза, Джереми увидел, что на ближайшее дерево взобралась огромная змея с лоснящейся шкурой. И гадина заинтересовалась кораблем и его обитателями. Пока Джереми греб, женщина выхватила меч и приготовилась отсечь твари голову. Гадина распахнула огромную красную пасть, утыканную загнутыми острыми зубищами, и в следующее мгновение скользнула на палубу. Женщина ударила мечом, стараясь столкнуть змею в воду. По пути она кричала, чтобы он не оставлял весел, иначе мачта зацепится за ветки и они застрянут тут надолго. Джереми разобрался в ситуации и без её крика, но молчал и продолжал грести.

Змеиная кровь забрызгала все вокруг, тело толщиной в самого Джереми продолжало бешено извиваться, сметая по пути все находящееся на палубе. Но голова упорно держалась на шее.

Когда юноша отвел корабль подальше от деревьев, то бросился на подмогу. Наконец совместными усилиями змея была выброшена за борт. Она с плеском ушла под воду. У Джереми мороз прошел по коже, когда он заметил, что многие ветки, которые они благополучно миновали, прогибались под тяжестью таких же здоровых тварей.

Пока юноша отталкивался длинным шестом от дна канала, направляя катамаран на середину реки, подальше от мелей и берегов, женщина направилась в каюту, чтобы проверить состояние своего спутника. Джереми услышал, как она что-то тихо спрашивает, а ей отвечает слабый и сонный мужской голос.

Ноги парня скользили в змеиной крови. Он улучил минутку, набрал ведром воду из-за борта и окатил палубу, чтобы смыть непотребство.

Появилась женщина и встала возле мачты. Она оставила меч в каюте вероятно, он был слишком тяжел для нее, а змей пока не предвиделось. Она не смотрела на Джереми, а говорила в пространство, будто обращаясь сама к себе:

– Он начал говорить... он твердит: "Бог приближается, бог..." А потом опять замолчал...

Она повернулась к Джереми, продолжая смотреть сквозь него.

– У него уже были подобные приступы?

В детстве – и это были уже его собственные воспоминания – у Джереми был дружок, который иногда падал и бился в конвульсиях. Юноша не знал, важен ли этот вопрос сейчас, но испытывал болезненное любопытство. И подозревал, что это любопытство исходит не только от него самого.

Наконец взгляд женщины сфокусировался на Джереми, будто она только что его заметила. Казалось, она хотела резко одернуть паренька, но передумала.

– Не такие тяжелые, как этот.

Действительно, мужчина так и не пришел в себя. Чуть погодя Джереми зашел в каюту и положил ладонь на его лоб. Больной вздохнул и издал какой-то невнятный звук. Но так и не очнулся.

Сперва женщина вложила в рот несчастного клочок ткани, чтобы он случайно не прокусил язык. Теперь она осторожно вынула ткань, удостоверясь, что приступ миновал.

Поднялся ветер, остужая разгоряченную кожу Джереми. Он был бы кстати, если бы невольные моряки знали, что делать с парусом. Ветер играл с клочками пергамента, разбросанными по палубе. Джереми поднял один. Он был исписан незнакомыми для Джереми Редторна буквами. Но сейчас юноша легко мог прочесть их, глядя только левым глазом. Как это получилось, лишь богам известно. С первого взгляда ему стало ясно, что это часть ритуала, направленного для вызова демонов. Символическое прерывание ритуала являлось частью другого – взывания или призывания бога.

Джереми осознал, с уверенностью, всплывшей из глубин его новой памяти, что все эти меры совершенно неэффективны. Почему и как – осталось непонятным для него самого.

Женщина собрала амулеты и прочие побрякушки, которые мужчина использовал для ритуала, унесла их и засунула в какой-то ящик.

И куда-то спрятала свой коробочек из слоновой кости и черного дерева. Когда Джереми заглянул в каюту, там его уже не было. Он решил, что леди засунула его под одну из коек или поставила куда-то в уголок. В этой заставленной вещами каюте было полным-полно укромных уголков.

Потом она выдохлась, вероятно, решив, что остальное уже не имеет значения. Машинальным движением женщина выдернула кусочек пергамента из рук Джереми. Во второй раз она обратила внимание на юношу и спросила:

– Ты и вправду странно выглядишь, дитя. Откуда ты?

Давным-давно Джереми не называли "дитя", и он даже растерялся, когда услышал это обращение из уст существа, не намного его старше. Парень махнул рукой за спину, вверх по течению.

– Оттуда, мэм.

Видимо, это объяснение её устроило. Женщина задержала на мгновение взгляд, потом кивнула и продолжила собирать вещи.

Канал, по которому шел корабль, делал поворот, так что пришлось заняться управлением. Несколько минут они то пытались развернуть катамаран, то принимались яростно грести. Вскоре Джереми поймал себя на том, что отдает команды – все-таки он с детства умел обращаться с лодками, а последние несколько дней ещё и усовершенствовал свои навыки. Что автоматически делало его лучшим капитаном, или хотя бы штурманом, по сравнению с женщиной. К счастью, она восприняла его приказы спокойно, без возражений и апломба. Вскоре корабль вышел на чистую и спокойную воду другого канала. Хотя и неширокого, с нависающими берегами.

Почти каждую минуту женщина оглядывалась назад, словно выискивая взглядом возможную погоню. Ее поведение воскресило прежние страхи Джереми.

– Нам нужно поскорее убраться из этой проклятой глуши, – громко произнесла она. – Нужно найти широкую протоку и плыть вниз по реке.

И добавила ещё одну фразу, которую Незваный Гость в голове Джереми определил как экзотическое ругательство, заимствованное из языка приморских жителей.

Она, видимо, разговаривала сама с собой, но Джереми все равно решил ответить: – Да, мэм. Течение стало свободней. Никаких тебе островов или мелей. Скоро выйдем на быстрину.

Глава 10

Когда они, работая бок о бок, сумели-таки заставить катамаран плыть ровно и более-менее направленно вниз по течению (хотя и очень медленно), беловолосая женщина посмотрела на Джереми уже попристальней.

– Как тебя зовут? – резко спросила она.

– Джонатан, мэм.

Юноша крякнул, хватаясь за весло и отводя судно от подстерегавшей их коряги. Он успел придумать себе имя заранее, так что был готов к этому вопросу. Джереми не покидала твердая уверенность, что убийцы Сал до сих пор идут за ним по пятам и при первой же возможности постараются выцарапать волшебную вещь. Из его головы. А если они потеряли его след, то наверняка примутся расспрашивать всех жителей по берегам реки – на каждой ферме, в каждом селе и каждом городе.

Женщина коротко кивнула. Ее тонкие брови были такими же бесцветными, как и курчавые волосы. Только сейчас юноша заметил, что обе мочки её ушей были проколоты, и в одном ухе покачивалось золотое кольцо. Видимо, нравы здесь были свободными и каждый был волен носить все, что ему вздумается. Джереми никогда не видывал подобных украшений, потому поразился. "Это ж надо, носят же такое..."

Его новая энциклопедия для внутреннего пользования успокоила парня, что в большом мире чего только не сделают в угоду высокой моде.

– Значит, Джонатан, – снова кивнула женщина, довольствуясь одним именем. – Можешь звать меня леди Карлотта. Джентльмен, которому я служу, она элегантно указала рукой на каюту, – это ученый Арнобий. Можешь обращаться к нему "профессор" или "доктор". По ряду несчастливых для нас причин мы с доктором оказались в этой забытой всеми богами глуши... Некоторые считали его сумасшедшим, раз он решил, что бог, с которым он пытался связаться, мог появиться...

На этом месте она оборвала рассказ и снова оглянулась. Ее светлые брови сошлись на переносице, а маленькие ручки сжались в кулачки. Тихий голос возрос до яростного крещендо:

– И эти грязные ублюдки нас бросили...

Остановившись, чтобы набрать воздуха, леди Карлотта попыталась успокоиться. Когда она снова заговорила, овладев собой, её голос был тихим.

– Мы, вдвоем, прибыли сюда, в эту мерзкую заброшенную местность, ради благой цели. Мой... мой господин собрал сведения об одном божестве, А я... я собралась помогать ему. Мы...

Вспомнив об аудитории, она снова запнулась. Потом принялась объяснять медленно и доходчиво.

– Мы прибыли из одного места... как бы это сказать? Организации... под названием Академия. Это...

– Да, мэм. Я знаю, что это.

Леди Карлотта уже начала упрощенные объяснения, но замолчала на полуслове от удивления.

– Ты слышал об Академии?

– Да, мэм.

Снова оглядев грязного, оборванного и босоногого юношу, она, вероятно, не поверила его словам.

– Но... Джонатан... откуда? Откуда ты мог знать, что мы, доктор и я...

– Нет, мэм, – сказал парень, кивнув на мачту. – Но я увидел знак Академии. На флаге.

– А-а! Но... – Она снова нахмурилась. – Как же ты мог его узнать? Он совсем новый, и никто из встреченных нами на реке понятия не имел...

Она развела руками.

– Я видел его прежде, – спокойно ответил Джереми, слегка покривив душой, – глаза Джереми Редторна никогда не видели флага Академии. И в эту самую минуту юношу охватил легкий озноб, который на протяжении последних дней стал таким знакомым.

Вскоре снова пришлось браться за весла, чтобы избежать близкого знакомства с ещё одной гигантской змей, свесившейся с низкой ветки. Корабль наконец выплыл на чистую воду, берега расступились, когда мужчина в каюте начал приходить в себя. Но прошло довольно много времени, прежде чем его сознание полностью прояснилось. А тело ещё долго оставалось слабым.

Новая память Джереми не могла предоставить ему быстрых и легких ответов, касающихся управления парусом, – так что он не стал тратить времени, выискивая их в тайниках сознания. И все же юноша постарался получше свернуть и закрепить парус на мачте. Карлотта помогла ему, когда он вежливо попросил. Теперь внезапный ветер едва ли причинит кораблю какой-нибудь ущерб.

Спустились сумерки, когда с парусом было покончено, и единственным разумным решением было бы выбрать небольшой остров и пришвартоваться. Естественно, подальше от нависающих ветвей.

Карлотта, встревоженная наступлением ночи, вытащила меч и принялась пристально вглядываться в темноту. Она ухитрилась найти время и переодеться.

– Как ты думаешь, Джонатан, безопасно ли будет зажечь свечу?

Подняв голову, паренек прислушался и пригляделся в окружающий мир, но левый глаз и левое ухо не нашли ничего подозрительного. Не было слышно приближения других лодок – ни плеска весел, ни скрипа. Единственной летуньей в темнеющем небе была обычная сова. И снова юноша задумался, как чудесно обрести зрение!

– Вряд ли змей привлечет свет, мэм. Карлотта замялась. В эту минуту она выглядела лет на двенадцать, не больше.

– А... людей?

– Я все равно считаю, что мы можем зажечь свет, мэм. Только в каюте, а окна завесим.

– Хорошо.

Джереми уже разыскал запасы еды, а за каютой имелось какое-то подобие очага. Почему бы не развести огонь и не приготовить поесть? Его послали раздобыть тлеющие угольки из очага. Карлотта зажгла пару красивых ароматических свечей, которые давали ровный, яркий свет.

Когда в маленькой каюте стало светло, мужчина неожиданно приподнялся на локте и огляделся. Казалось, он изо всех сил вглядывается в темноту за окном, с какой-то потаенной надеждой. Карлотта завесила окно небольшой шторой.

– Где он? – прошептал мужчина.

– Кто, мой господин? – спросила леди Карлотта.

– Он был здесь, – прошептали сухие губы. – Еще днем. Я видел его...

Арнобий бессильно рухнул на постель.

– Как он выглядел? – спросила девушка. – Он стоял на земле или...

Она взмахнула руками, изображая полет.

– Просто стоял. Прямо передо мной.

– Может, просто у вас был жар или солнечный удар, – предположила леди и нежно потрогала его лоб.

– Нет, я же видел его... Всего одно мгновение...

– Я предупреждала, что солнце может повредить вам, – по-матерински произнесла она, потом помолчала и вздохнула. – Да, милорд, расскажите мне все.

Голос женщины ясно свидетельствовал, что она знает – рано или поздно, но выслушать придется. И она не горела желанием услышать этот рассказ.

Мужчина на койке некоторое время собирался с силами, чтобы выдать ответ.

Наконец он произнес:

– Аполлон.

На этом слове глаза ученого обратились к Джереми, но взгляд прошел сквозь юношу, словно не замечая его. Выражение лица Арнобия не изменилось, когда он отвел взгляд.

– Сам владыка Света, – ровным голосом закончил мужчина.

Женщина медленно кивнула. Повернувшись к Джереми, она беззвучно прошептала: "Солнечный удар!" – и снова посмотрела на своего спутника.

– Откуда вы узнали, сэр? Что это был Труженик?

Ученый Арнобий снова сел на ложе и простер перед собой руку.

– Сияющий, – пробормотал он. – Сияющий... Его голос оборвался, и двое слушателей некоторое время молчали.

– Едва ли, милорд, – начала Карлотта, – какие-нибудь боги действительно показались нам, Нет, не сегодня.

Молчание.

– Я предвижу, милорд, – продолжала настаивать она, – что никто в Академии не поверит вашему субъективному восприятию Аполлона.

– Почему?

Под напором помощницы (Джереми уже не воспринимал молодую женщину как высокопоставленную леди) ученый выглядел потерянным, как ребенок, которому в чем-то отказали.

– Потому, – едва заметно пожала плечами она. – Потому, милорд, что у вас нет реальных доказательств. Вы говорите, что видели Аполлона, но... просто стоящим на одном месте? Я имею в виду, что бог ничего не сделал, он ничего вам не сказал... так? Или сказал? Какое-нибудь пророчество? Арнобий медленно покачал головой.

– Ну, вам и рассказать особо нечего. Эти старые руины давно покинуты как богами, так и людьми.

Ученый медленно кивнул. Потом снова покачал головой. Непонятно, о чем он думал в этот момент.

– О, мой милый!

Карлотта погладила маленькой ручкой лоб мужчины, и тот замер. Он закрыл глаза. На лице Арнобия застыло выражение боли. Минуту он не находил, что сказать.

"Она действительно любит его", – подумалось Джереми. Стоило взглянуть на лицо Карлотты, как исчезли последние сомнения. Но она опасалась, что её возлюбленный сошел с ума или просто пытается обмануть себя самого.

Через минуту она повернулась к Джереми. Оглядев юношу, она спросила резким, повелительным тоном:

– Джонатан, мы видели каких-нибудь богов?

– Нет, мэм.

Ученый снова открыл глаза. Прищурившись, словно пьяный, он некоторое время фокусировал взгляд на незнакомце. Когда он заговорил, его голос стал чуть тверже.

– Кто это? Он не из нашей команды.

Карлотта, застигнутая между двумя несовместимыми ролями – леди и служанки, – придвинулась к нему поближе и взяла за руку.

– Я пыталась вам сказать об этом прежде, милорд. Они сбежали. Забыли свой долг и сбежали, как последние крысы, когда... когда вы потеряли сознание.

– Команда сбежала? Почему?

– Ну, наверное, они испугались, сукины дети! Вы были без сознания и... дела пошли несколько

странно.

– Странно? Как же?

– О, ничего особенного не произошло, милорд, чего эти гады могли бы испугаться. Просто вы потеряли сознание.

– А, – задумчиво произнес Арнобий. – Последнее, что я помню точно... что я был уже на середине ритуала. Этот парень... Джонатан... ещё не появился. Команда занималась своим делом, ну, мне

так показалось. А ты...

Он пристально глянул на Карлотту.

– Насколько я помню, ты пошла в храм?

– Правильно, милорд. Я зашла недалеко, когда услышала крики команды. Я удивилась и бросилась обратно. И успела увидеть, как они спустили на воду шлюпку и рванули вниз по реке.

Она кивнула в сторону Джереми.

– Этого юношу привела сама судьба, милорд. Он все уладил. Если бы не он, мы застряли бы в этой глуши. Джонатан смелее всех этих ублюдков, вместе взятых!

Джереми поклонился. Новая сущность подсказала, что нужно быть вежливым и светским. Удивление, отраженное на их лицах, подтвердило, что он все делает правильно.

Ученый Арнобий, даже полностью придя в себя, почетное право бороться с трудностями предоставил своей помощнице. Судя по оброненным словам, ученый был страшно разочарован, что бог, которого он так искал, и не думал являться.

Карлотта, со своей стороны, легко со всем справлялась. Приобретенная память Джереми подсказывала, что женщина, работающая служанкой у простого ученого, едва ли заслуживает титула "леди".

Джереми тайком прислушивался к разговорам. Оказалось, что ученый и его помощница или любовница – кем бы она ни была – прибыли в эту дикую глушь, чтобы проверить слухи о разрушенном местном храме.

Когда Карлотта доходила до их миссии, она начинала говорить на другом языке. Джереми был так увлечен сутью разговора, что даже не заметил этого, – незнакомый говор оказался так же понятен, как и прежний.

Ученый, который ещё не оправился от принятых наркотиков и магических усилий, не забыл поблагодарить Джереми за своевременную помощь и даже записал его в команду. Приступ, транс или что там прихватило академика, ослабил свою хватку. А пропавшей команды и след простыл.

Каноэ Джереми сослужило неплохую службу. На нем юноша заплывал вперед, исследуя каналы – определяя свободные для прохода корабля и выискивая лучшие пути обхода островков. Карлотта снова принялась ругательски ругать пропавшую команду, которая прихватила с собой экспедиционную шлюпку.

Когда Джереми выволок каноэ на палубу катамарана, Арнобий и его помощница изумились, сколько раз юноша выжег свои инициалы на бортах лодочки. Им казалось, что это трудоемкий и очень медленный процесс. А ещё их неприятно поразило обилие алфавитов, в которых упражнялся Джереми. Но написание было корявым, и от Джереми отстали, когда решили, что это попросту каракули, а вовсе не буквы. В конце концов, ученой парочке было о чем беспокоиться.

Наконец Арнобий спросил его, нахмурясь:

– У тебя есть увеличительное стекло?

– Было одно, сэр. Я потерял его, уронил за борт.

– Ты был ранен, Джонатан, – молвила женщина, указывая на голое плечо, торчащее из-под остатков рубашки. На нем виднелись шрамы от хлыстов фурии. По лицу Карлотты было непонятно, узнает ли она эти раны или нет.

– Они уже не болят. Почти зажили.

– Но что с тобой случилось? К облегчению Джереми, женщина не особо настойчиво пыталась узнать правду.

– Ладно, тебе нужна новая одежда. Да, можешь поискать под каютой, там был корабельный сундучок команды.

Она поморщила носик.

– И я настоятельно рекомендую тебе вымыться в реке прежде, чем ты наденешь новые вещи.

– Да, мэм.

Джереми действительно нашел небольшой сундук, где хранились вещи экипажа – несколько рабочих костюмов разных размеров, среди которых он мог выбрать подходящий. Его прежнюю одежду, – вернее то, что от неё осталось, изорванную хлыстами фурии и до сих пор измазанную виноградным соком, Джереми засунул в очаг. Тот до сих пор дымился, так что лохмотья быстро занялись. Юноша не рискнул выбрасывать тряпки в реку. Он представил себе неизвестных охотников, которые фанатично рыщут по его следу, вылавливают эти обрывки в реке и магически вызнают про него все.

Вспомнив приказ Карлотты, юноша отыскал кусок мыла и залез в воду. Там он тщательно вымылся, прежде чем обрядиться в новую одежду.

Глава 11

На рассвете они снова двинулись в путь, Арнобий пустил все дела на самотек, надеясь, что ими займется Карлотта. Зато Джереми наконец был официально записан в члены экипажа. Женщина откуда-то выудила вахтенный журнал и попросила юношу расписаться в нем. Он охотно вывел придуманное имя крупными, печатными буквами. Чтобы поставить подпись, ему не понадобилось прибегать к новой памяти, хватило и знаний, полученных в школе. Его спутники не удивились, что молодой человек, который узнал флаг Академии, может читать и писать.

Потом Джереми нагрел воды и принес его в ведре в каюту. Там Карлотта помогла искупаться своему хозяину, наконец смыв всю разноцветную роспись с его тела. После купания Арнобий переоделся в простую, но элегантную одежду. Он так и не выходил из кубрика, продолжая рыться в бумагах на столе и выяснять, что же пошло не так во время его Обращения к Аполлону. Один раз Арнобий высунулся наружу и затребовал каких-то мелких зверюшек для потрошения – да не вовремя. Откуда их было взять посередине реки?

Ближе к полудню Джереми слышал, как ученый обратился к женщине:

– Ясно одно, что так можно вызвать только демона... если кому-то нужно вызывать именно демонов. Даже младшие божества не откликнутся на такой грубый и наглый вызов. Не говоря уже о Труженике, в присутствии которого даже боги ведут себя осмотрительно... или некоторые из них, – добавил он. Недавние слухи о его смерти наверняка преувеличены.

Он помолчал и снова заговорил.

– Обращаясь к владыке Света, нужно просто смиренно пригласить его.

И Арнобий беспомощно уставился на заваленный материалами рабочий стол. Карлотта покорно слушала речи благоговейного служителя Аполлона, время от времени издавая ободряющие звуки. Джереми не знал, поклонялась ли она Аполлону, но ясно видел, что этому мужчине она поклоняется точно.

Неожиданно, повинуясь какому-то внутреннему импульсу, Джереми задал вопрос. Прокашлявшись, он сказал:

– Сэр? Доктор Арнобий?

– Да? – растерянно поднял глаза ученый.

– Я только хотел спросить... что вы хотели сказать Аполлону?

Карлотта молчала, не сводя глаз с возлюбленного. Арнобий даже хмыкнул. Он встал и похлопал Джереми по правому плечу – забыв о его ране. А потом мягко отослал юношу обратно на палубу – работать.

Катамаран был слишком неуклюжим судном для этих узких и извилистых каналов, как и всякий корабль его формы и размеров. К счастью, сбежавшая команда не позаботилась прихватить с собой запасы еды. Единственное объяснение, которое приходило в голову Джереми, было несколько зловещим: они были слишком напуганы, чтобы думать о продуктах.

Одним из первых вкладов Джереми в экспедицию было то, что в первый же вечер после его зачисления в состав экипажа он наловил рыбы и приготовил уху. Все рыбешки принадлежали к очень вкусным разновидностям. Арнобий отобрал себе по одной штуке каждого вида для своих опытов. Богатым уловом юноша был обязан только своей сноровке и удаче. Когда никто не смотрел в его сторону, паренек принимался нашептывать те же слова, которые так хорошо действовали для приманки кур и собак, но результат по-прежнему был нулевым.

Ему приходилось прежде наблюдать, как женщины готовят рыбу, так что основные приемы кулинарии он знал. Новая память и здесь не пригодилась.

Каждый вечер они причаливали к берегу. Джереми нашел матрасы экипажа, проверил и убедился, что вшей на них нет. Растянувшись у очага, он слушал приглушенное гудение голосов, долетающих из-за закрытых дверей кубрика. Судя по тону, его спутники о чем-то спорили.

Когда юноша повернулся к каюте левым ухом, он смог различать слова. И успел подслушать добрый кусок разговора, прежде чем осознал, что его спутники спорят на совершенно незнакомом языке. И все равно юноша легко понял, о чем идет речь. После всех его передряг и новых знаний ещё один язык ничего не менял.

Джереми заинтересовался: действительно ли ученый предался аскезе для того, чтобы увеличить свою магическую силу, – довольно распространенный способ, хотя и неэффективный. Или просто за что-то обиделся на свою любовницу.

Захватчик, поселившийся в голове Джереми, усмехнулся этой затее. Если Арнобий решил связаться с богами, простого воздержания явно было недостаточно.

Женщина и её хозяин время от времени переходили на другие языки, чтобы Джереми, если решит их подслушать, ничего не понял.

Потом они завели разговор о работе Карлотты, которая в прошлом сулила удивительные открытия. Теперь же все обвиняли женщину, что её тема бессмысленна. Юноше показалось, что Арнобий не особо доволен её работой, но поскольку его собственные идеи пошли прахом, то справедливости ради ученый воздерживался от упреков.

К огромному разочарованию Джереми, они не упомянули ни профессора Александра, ни Маргарет Шаландон.

Большую часть времени Джереми и Карлотта проводили вместе, пока Арнобий был занят своими изысканиями в каюте. Там ученый проводил почти все дни, если только для управления судном не требовалась его сила. Да и Карлотта постоянно напоминала, что лучше не отрывать его от работы.

– А что это за работа? – спросил Джереми, желая услышать её определение.

– Он ищет способ связаться с богами. Поговорить с ними, установить какие-нибудь отношения. Он занимается этой темой всю жизнь.

Юноша упорствовал, и женщина призналась, что её хозяин использует так называемые "магические силы – силы, которые повелевают природой".

– Так он маг?

Новая память подбросила этот термин.

– Не совсем. Он придерживается строго научных взглядов и методов, гордо заявила Карлотта и тут же удивленно заморгала: – А что ты об этом знаешь?

– Ничего. Почти ничего. Так, люди болтали.

Чувства, испытываемые женщиной к Джереми, были неоднозначными. На внешнем уровне она относилась к нему так же пренебрежительно, как и её повелитель. Но на более глубоком...

Постепенно и Джереми изменил свое мнение о ней. Она уже не сохла по Арнобию так, как прежде. Что-то начало излечивать Карлотту от любовного бреда.

Погода стояла теплой. Комары, невзирая на окружающие леса, особо не докучали, и Джереми продолжал спать на палубе. Как и прежде, он снимал перед сном рубашку и укладывал её под голову в качестве подушки.

На третью ночь он очнулся от сна, в котором темноволосый юноша призывал какую-то очередную возлюбленную.

Джереми обнаружил, что сидит на постели, широко открыв глаза. Дверь в маленькую каюту начала открываться, и появилась Карлотта.

Юноше показалось, что нечто подобное и должно было случиться.

Где-то в темном кубрике тихо похрапывал Арнобий.

Стоя прямо над Джереми, женщина распустила завязки шелковой рубашки, в которой она спала, и одеяние упало на палубу. Она осталась стоять нагой в серебристом лунном свете. Даже золотых колец в ушах на этот раз не было.

Джереми пришла в голову глупая мысль, что Карлотта так гордится своим золотым обручем, что оставила его на шее. У него создалось смутное впечатление, что Захватчик что-то знает об этом обруче, но что именно непонятно.

Когда юноша встал, он услышал прерывистое дыхание Карлотты.

– Молчи, – пылко прошептала она.

Его тело начало двигаться само по себе, снимая оставшуюся одежду. Джереми показалось, что девушка почему-то стала ниже, чем при дневном свете. Он так уверенно протянул к ней руки, словно сознание и дух его были более искушенными, чем предполагал сам Джереми Редторн, и находились под контролем извне. Так и было. Мускулы, губы, лицо, дыхание, каждая часть его тела находилась под управлением. При таких обстоятельствах Джереми был этому даже рад.

Непередаваемые ощущения! Рот молодой женщины жадно приник к его рту, его левая рука обняла девушку за талию, а правая принялась ласкать её грудь. Карлотта казалась такой хрупкой, изящной по сравнению с ним самим. Одной рукой женщина потянулась к его животу и, когда достигла желанной цели, опытными пальчиками начала сладостный ритуал. Они упали на палубу.

И пока Карлотта быстро и сбивчиво дышала ему в ухо, стараясь заглушить сладострастные стоны, Джереми Редторн думал: "Так вот как это бывает с настоящей женщиной!" Только эта мысль кружилась у него в голове – "так вот как это бывает", – пока наконец он уже не смог думать ни о чем.

Спустя несколько часов, когда утро было в самом разгаре, женщина снова вышла из кубрика, который делила со своим господином. На этот раз она была полностью одета, включая серьги и прочие украшения. И сразу же наградила матроса пламенным взглядом. Джереми недавно встал – хотя ему казалось, что Захватчик до сих пор не проснулся, – и проверял, не наползли ли на палубу какие гадюки. Сейчас он разводил огонь в очаге и грел воду для чая. Плоский металлический лист, служивший сковородой, уже раскалился, готовый принять первую порцию лепешек.

Карлотта ничего не сказала, только выразительно посмотрела на своего спутника и нового любовника, словно давая понять, что странное ночное приключение, этот взрыв диких страстей были просто сном. Правда, она помнит этот сон.

Это устраивало Джереми – и Захватчика тоже.

– Доброе утро, мэм, – спокойно и даже уважительно произнес он. Недавно обретенный груз памяти, если не мудрости, позволял вести себя естественно. Ведь все это бывало столько раз!

– Доброе утро, – ответила женщина, на глазах расслабляясь.

Сразу же открылась вся её беззащитность и неуверенность в себе. Одними глазами она сообщила Джереми: "Мы это обсудим, но позже".

Потом она решила, что основную мысль лучше прояснить сразу.

– Ты сделаешь кое-что для меня, Джонатан, правда? Если я попрошу?

Джереми кивнул, отвечая скорее на её взгляд, чем слова, и пошел печь лепешки. Леди – пусть будет леди, если ей так приятней, – пристально вглядывалась в юношу какое-то время, а потом облокотилась на поручни и стала смотреть на реку. Она казалась ободренной, словно сделала какое-то открытие.

– Хорошо спал, Джонатан? – рассеянно спросил Арнобий, выбираясь на палубу.

– Да, сэр. Даже видел сны, – ровным голосом ответил Джереми, не глядя на женщину.

– А-а, – медленно кивнул Арнобий, отстраненно глядя куда-то вдаль. Это бывает.

То, что произошло этой ночью, больше не повторилось до конца путешествия. Между сомнительной леди и новым слугой оставались ровные, деловые отношения. Тем более что Арнобий отказался от воздержания, и каждую ночь Джереми слышал, что только одна из двух коек начинала поскрипывать.

У Джереми хватало и своих забот. Он решил, что пришло время расспросить ученого о тех людях, которых он искал.

– Да, хотя я не слишком близко знаю Маргарет... Она приезжая, кажется, из Грибной республики. А профессор Александр – наша знаменитость, – сказал Арнобий, но не стал объяснять, чем же знаменит профессор. Вместо этого Арнобий уставился на юношу с неподдельным интересом: – Откуда ты услышал про моих коллег?

Джереми был готов к этому вопросу, так что успел составить более-менее правдоподобный ответ.

– Одна... из моей деревни, рассказывала, что служила у него.

– А-а, – протянул Арнобий, отворачиваясь. Если он воспринял намек, то не подал виду. А Джереми выбрал момент, когда Карлотты не было рядом.

Воодушевленный, юноша решил снова испытать удачу.

– Я подумал, что если попрошу профессора, тот может дать мне работу. Конечно, когда я закончу работать у вас.

Арнобий взглянул на юношу с прежним равнодушием.

– Ну, вполне возможно.

Потом его, видимо, осенила новая мысль.

– Когда мы вернемся домой, я не против взять тебя к себе. Надежные люди встречаются нечасто, а ты показал себя с лучшей стороны. Ну, конечно, ты можешь попытать счастья у Александра. Глядишь, и повезет. Кстати, а где твоя семья?

– Они все умерли, доктор.

– Ясно. Как печально, – покивал Арнобий. В его голосе послышалась нотка сочувствия. – Они умерли в одно время? Наверное, из-за болезни? Или ты не хочешь говорить об этом?..