Текст книги "Лик Аполлона"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Когда выяснилось, что в деревне нет ни одного живого разбойника, только изуродованные мертвые тела, девушка по имени Кати взяла Джереми за руку и повела куда-то за дома, на задние дворы.

– Пойдем со мной, – сказала она. – Я хочу убедиться, что с моей семьей все в порядке.

Кроме того, она также хотела успокоить их, убедить, что. с ней самой тоже ничего страшного не случилось, – после всего, что здесь было, она осталась целой и невредимой, только платье немного порвано. Когда Джерри с девушкой подошли к маленькому домику на соседней узенькой улочке, откуда-то из укрытия выбежали многочисленные члены её семьи, в том числе и несколько маленьких детишек, и все разом радостно кинулись обнимать Кати.

Оказалось, что полное имя Кати – Катерина Мирандола. Она представила Джереми своим домашним и сказала, что этот парень пытался ей помочь. Все семейство принялось бурно выражать искреннюю, можно сказать, почти безграничную благодарность.

Как выяснилось, Кати была из тех девушек, которые не забывают о заданных вопросах, не получив на них ответа, – особенно если считают эти вопросы чрезвычайно интересными. Она все ещё хотела узнать, что имел в виду Джереми, когда говорил, что она будет спасена. Откуда он знал, что должно случиться?

– Просто у меня хорошее зрение и слух, – попытался отговориться парень, но такое объяснение никого не удовлетворило. – Когда-нибудь я все вам расскажу, – пообещал тогда Джереми и спросил: – Кстати, откуда в вашей деревне взялось святилище Аполлона?

Постепенно Кати в подробностях рассказала своему новому знакомому об истории этой деревни. В давние дни ни одна местная разбойничья шайка, ни один воинский отряд не отваживался нападать даже на самую слабую и безобидную с виду девчушку из селения медоваров – при встрече с медоварами бандиты и бравые вояки предпочитали вежливо раскланяться и удалиться восвояси. По обыкновению, каждого жителя деревни с рождения представляли по меньшей мере одному пчелиному рою, или даже Рою, – и с тех пор все пчелы каким-то образом узнавали этих людей и считали их принадлежащими к дружественному народу или, в самом крайнем случае, относились к ним терпимо.

И все эти долгие годы на каменных губах статуи Аполлона в святилище играла легкая улыбка. Джереми Редторн отчетливо вспомнил кое-что из того, чему его учили в Академии. Помимо всего прочего, Аполлон считался также покровителем всех домашних животных, – в том числе и пчел...

Постепенно почти все насекомые исчезли с деревенских улиц. Пчелы каким-то образом перераспределились, каждая пчела вернулась обратно в свой родной рой, а потом звонко жужжащие рои рассеялись, – работящие насекомые снова занялись привычным мирным делом, от которого их оторвали. Одна из крупных пчел – всего одна – на мгновение опустилась на голову Джереми, точно так же, как другая такая же – а, может быть, это была та же самая пчела – присаживалась на голову каменного бога. Потом пчела взмыла в воздух и улетела. Мальчик невольно вздрогнул от неожиданности, когда насекомое присело ему на голову, но остался сидеть спокойно. Как ни странно, ему почему-то стало очень приятно от этого прикосновения – как будто кто-то, облеченный огромной властью и могуществом, ласково погладил его по голове.

Тем временем все пчелиные рои разлетелись по округе и вернулись к своим мирным повседневным трудам. Пчелиные армии отступали так же слаженно и организованно, как и нападали. Кто-то из поселян громко запричитал, высказывая сожаление по поводу того, :что, видно, пройдет ещё немало времени, прежде чем пчелы снова станут приносить столько же меда, как раньше. Но большую часть жителей деревни эта проблема пока не заботила. Им было о чем беспокоиться, – по всей деревне валялись почерневшие, страшно раздувшиеся трупы разбойников. Некоторые изжаленные пчелами бандиты, обезумев от боли, в клочья порвали на себе одежду – так, что от неё остались лишь жалкие лохмотья.

Эта безжалостная бойня заняла не так уж много времени – с того мгновения, когда первая пчела ужалила разбойника, и до того, как крылатые медовары снова собрались в рои и разлетелись, превратившись в исчезающие в небе смутные тени, прошло всего около четверти часа. Пленники, за которыми разбойники раньше постоянно следили, успели за это время освободиться. Никто из пленников, как и никто из жителей деревни, нисколько не пострадал от пчелиных жал, – пчелы на них не нападали.

Поселяне собрались группами возле подожженных домов и сообща тушили пожары, передавая по цепочке ведра с водой от колодца к горящим строениям. Каждый, кто стоял в такой цепочке, работал самоотверженно, не покладая рук, хотя дома сгорели почти дотла и спасать там было уже нечего.

Пронзительное ощущение присутствия Незваного Гостя в сознании Джереми вдруг стало быстро ослабевать.

Когда у паренька выдалось несколько свободных минут, он направился обратно на площадь, к древнему святилищу, на которое снова никто не обращал особого внимания. Джерри подошел к пьедесталу и долго стоял там, положив руку на каменную ногу статуи.

Шум и суматоха, горестные и торжествующие крики вокруг постепенно затихли, все утомились и замолчали. Джерри подумал было о том, чтобы помолиться Аполлону, но потом отбросил эту мысль – ему показалось, что это будет выглядеть глупо и нелепо. Почему? Потому что слова молитв, которым его обучили в детстве, сейчас казались совершенной бессмыслицей. А ещё – в глубине души паренек боялся, что бог ответит ему, и чистый, ясный голос этого бога раздастся прямо у него в голове – и, возможно, бог возьмется над ним подшучивать... Почему-то мысль о том, чтобы напрямую общаться с Незваным Гостем, вызывала у Джереми ужас.

Но беспокоился он напрасно. Никакого чистого божественного голоса он не услышал, не услышал и обидных насмешек.

Мальчик осмотрелся по сторонам, ища взглядом ученого, но потом вспомнил, что Арнобий куда-то ускакал.

Тут снова послышался шум и крики, в которых явственно звучали угрозы. Джереми огляделся по сторонам и увидел, что поселяне отыскали где-то одного, чудом уцелевшего разбойника и теперь столпились вокруг него. Так получилось, что этот разбойник успел запереться в чулане, и пчелы не смогли до него добраться. Там он и сидел, перепуганный настолько, что не осмеливался высунуть носа из укрытия.

Самые крепкие телом поселяне, совсем недавно бывшие жертвами разбойников, теперь с радостными, ликующими криками вытащили единственного уцелевшего бандита из чулана и учинили над ним расправу. Не слышно было ни единого слова протеста, пока веселые, добродушные поселяне с улыбающимися лицами зверски, безжалостно избивали разбойника, а потом, похоже, устроили голосование – отпустить его так или добить? Голосование так и не довели до конца. Несколько самых нетерпеливых поселян похватали разнообразные крестьянские инструменты – какие под руку попались – и несколькими ударами вышибли из разбойника дух.

В бездонной памяти Захватчика мертвым грузом лежали воспоминания о зрелищах куда более ужасающих, – Джереми старался не тревожить эти воспоминания, потому что страшился их. Но они хранились в его памяти, и каким-то образом их весомое присутствие помогало справиться с нынешними страхами.

До сих пор никому из крестьян не пришло в голову как-то связать свое неожиданное чудесное спасение с вмешательством Джереми. Но сам он знал, хотя и не мог бы объяснить, – откуда, что именно он сделал.

Паренек страстно жаждал поговорить с кем-нибудь о своих затруднениях. Незваный Гость, понятное дело, совсем не годился на роль собеседника, Джереми даже не удивился тому, что Захватчик, по всей видимости, снова исчез из мира. Юноша снова чувствовал себя таким же одиноким, как и раньше.

Когда Джерри попытался рассказать о своих трудностях Кати, она, конечно же, совершенно не поняла, в чем дело. Однако девушка слушала его очень внимательно и, время от времени, сочувственно кивала – и от этого парню стало гораздо лучше. Джереми и не надеялся, что разговор с Кати ему так поможет.

Как оказалось, тот старик, которого разбойники избили на площади возле святилища, до сих пор жив. Джереми, повинуясь внезапному порыву, на мгновение положил ладонь на разбитую голову старика, обмотанную толстым слоем повязок. Едва он прикоснулся к старику, тот широко открыл глаза и посмотрел сперва на Джереми, потом, – чуть дальше, поверх плеча юноши.

И старик жрец заговорил, немного невнятно, но с непреклонной уверенностью в голосе:

– Это Аполлон спас всех нас... Спас всех! По правде говоря, спас он далеко не всех, однако никто и не подумал возражать старику.

– Да, конечно же! Господин наш, Аполлон. Я принесу ему богатые жертвы – вернее, хотел бы принести, поскольку хорошо известно, что этому богу не очень по вкусу подобные изъявления благодарности.

– А что же тогда ему по вкусу?

Старик внезапно сел, как будто и не он только что готов был испустить дух. Похоже, даже после всего, что с ним сотворили бандиты, этот старик явно собирался остаться живым и здоровым.

– Ха! Кто знает? Может, искренние молитвы и поклонение верных последователей. Прекрасные женщины, и побольше... Ну и, говорят, он не прочь был время от времени возлечь на ложе с красивым юношей – хотя бы для разнообразия.

Джереми внутренне содрогнулся от мысли о совокуплении с каким-нибудь другим парнем, пусть даже и похожим на девчонку. Если Незваному Гостю вздумается развлечься таким образом, ему придется долго и упорно убеждать Джереми поучаствовать в этом противоестественном действе.

Некоторые медовары, – во всяком случае, некоторые легендарные медовары древности – обладали способностью с помощью магии созывать к себе пчелиные рои со всей округи, с довольно большого расстояния.

– Но я никогда не видывал ничего такого, – сказал старик-жрец. Он посмотрел на заваленную трупами разбойников улицу и покачал головой: – Нет, ни разу я не видел ничего подобного. Давайте же все вместе возблагодарим великого Аполлона!

– Возблагодарим великого Аполлона! – по привычке пробормотал Джереми вместе со всеми поселянами.

Кати рассказала, что у медоваров и раньше иногда возникали неприятности из-за людей, которые хотели выманить или украсть пчелиную королеву и основать свой собственный рой где-нибудь в другом месте.

Джереми попытался представить, что могло бы случиться, если бы пчелиный рой заставили сражаться с разъяренной фурией или даже с целой стаей фурий. В памяти мгновенно всплыло несколько живых и наглядных примеров подобных сражений, и юноша с сожалением признал, что это не такая уж хорошая идея. Во-первых, пчелы летают не слишком высоко, обычно они держатся поблизости от поверхности земли. А во-вторых, пчелиные жала могли бы пригодиться, только если бы у фурий под наружным покровом была настоящая плоть и кровь...

Густой дым и сильная гроза с градом могут на время защитить от нападения пчелиного роя. А ещё пчелы не летают в холодную погоду или в дождь.

– Некоторые старики говорят, что наши пчелы летают очень далеко, на много миль отсюда – вроде бы они долетают чуть ли не до середины Горы Оракула. Там растут редкие, но очень полезные травы, только за ними надо забираться очень высоко в гору.

– Ты была там когда-нибудь? Девушка кивнула.

– Я иногда относила пчел из наших роев на горные луга. Там я отпускала пчел, и они сами находили дорогу домой, и как-то по-своему рассказывали остальным пчелам в улье о том, что видели. А потом тысячи, даже десятки тысяч трудолюбивых работников летели туда, где цветы самые лучшие.

– Наверное, и мед из тех трав самый лучший? – спросил Джереми.

Катерина кивнула, серьезно глядя на юношу огромными серыми глазами. Джереми как будто только сейчас разглядел, насколько она красива.

– Ты ходила туда одна? То есть это не опасно?

– Здесь все в округе знают, что людей из нашей деревни лучше не трогать. А эти... Эти, наверное, пришли из каких-то очень далеких краев.

Благодаря столь своевременному вмешательству бога-покровителя деревня в целом не особенно сильно пострадала от нападения разбойников, – крепко досталось только нескольким отдельным поселянам и поселянкам. Один дом сгорел почти дотла, но все прочие строения уцелели.

День постепенно близился к вечеру, воспоминания о пережитых ужасах и опасностях померкли, всех поселян охватило радостное возбуждение, – деревня Медовары весело праздновала свое чудесное спасение. Джереми попробовал местный веселящий напиток, который назывался медовухой. Память услужливо подсказала, что это просто одна из разновидностей меда.

Джереми Редторн и сам немного разбирался в виноделии, – эти знания он почерпнул за время работы на виноградниках у дядюшки Гумберта. Но Незваный Гость, конечно же, знал о винах неизмеримо больше. Так что Джереми запросто смог бы и сам сварить такой вот мед – благодаря своему новому сверхъестественному видению и прочим магическим способностям по обработке разнообразных плодов земледелия. Ну, по крайней мере, он вполне мог со знанием дела обсудить процесс изготовления медовухи со здешними искусниками.

Однако опыт Джереми в потреблении алкогольных напитков был крайне скудным, тем более что по ударному воздействию на мозг и тело винам дядюшки Гумберта было куда как далеко до здешней медовухи.

Тем временем веселье шло полным ходом, поселяне танцевали, празднуя победу. Все это действо постепенно стало напоминать праздник сбора урожая. Деревня медоваров праздновала чудесное спасение от первого за многие годы настоящего нападения бандитов, которое закончилось практически полным уничтожением всей вражеской армии.

И снова Джереми услышал, как о разбойниках говорят: "Они, наверное, пришли из очень далеких краев. Здешние бандиты должны были бы лучше знать, куда суются".

Многие беспокоились о тех молодых парнях, которые ускакали на верблюдах вместе с Арнобием и Ферранте. У Джереми не раз спрашивали: "Он ведь правда опытный военачальник, да? Он хорошо знает, что делает? Наши парни не очень подготовлены для боя, и у них нет никакого опыта в таких делах".

Джереми, как мог, старался успокоить встревоженных поселян, но насчет военных талантов Арнобия предпочитал особенно не распространяться.

Юноша с радостью отметил, что Кати тоже пьет медовуху вместе со всеми. Девушка задумчиво поглаживала пальцами его лицо, и в этих прикосновениях не было ни капли притворства или жеманства – только искренний интерес.

– Я знаю, ты хотел мне помочь, и я благодарна тебе за это. Но, понимаешь, на самом деле мне не очень нужна была твоя помощь...

После того, как Джереми убегал от Смерти, после падения в могилу, после драки с разбойниками, которые потом его ещё и ограбили, – в общем, после всех этих приключений одежда юноши пребывала в весьма плачевном состоянии, и ему пришлось задуматься о том, во что бы переодеться. Можно было, конечно, у разбойников позаимствовать кое-какие вещи, – если бы нашлись более-менее приличные. С обувью тоже надо было что-то придумывать, – один его сапог для верховой езды пропал бесследно, Джереми так и не смог его отыскать. Кати предложила взять одежду её старшего брата, который уехал в прошлом году.

– Его вещи должны тебе подойти – он был такой же высокий и крепкий, как ты.

– Как я?.. – Джереми очень удивился, когда его назвали "высоким и крепким". Ведь он разве что чуть-чуть выше среднего роста... Но, может, всетаки... Наверное, он ещё растет, так что надежда есть.

Кроме всего прочего, Джереми дали хорошую лечебную мазь для старой раны на бедре, – и мазь действительно помогла, рана заживала теперь очень быстро. Подумав о других ранах, Джереми вдруг обнаружил, что рубцы на спине и ногах совсем исчезли, – от них не осталось даже следов.

Потом ему пришлось потрудиться, чтобы отыскать здесь зеркало. Оказалось, зеркало есть в доме старейшины – большое, из настоящего стекла, – так что Джереми больше не надо было рассматривать свое отражение в водоеме возле святилища, может быть, даже и заколдованном. Неужто, он и вправду вырос за эти две недели, с тех пор как оставил Академию? Не говоря уже о том, что одежда, которая была почти новой, когда он надевал её две недели назад, сильно пострадала во время недавних опасных приключений, она теперь ещё и как будто сильно уменьшилась в размере и совершенно ему не подходила. Даже если бы штаны и рубашка не были такими грязными и порванными, Джереми выглядел бы в них совершенно нелепо, – рубашка стала тесной в груди и плечах, рукава были теперь ему коротки, штанины брюк вздернулись выше лодыжек.

Уже после второго маленького стакана местной медовухи Джереми здорово развеселился.

Катерина старалась за ним присматривать. И, судя по всему, старательнее всего Кати защищала юношу от настойчивого внимания какой-то другой деревенской девушки.

Джереми отставил стакан, поднял забытую кем-то лиру и провел пальцами по струнам. Все поселяне вдруг замолчали и как по команде повернулись к нему. Джереми вовсе не хотел оказаться в центре всеобщего внимания, поэтому он сразу же положил музыкальный инструмент на место и пошел прогуляться по деревне. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда юноша подошел к водоему возле древнего святилища Аполлона и взглянул на свое отражение. То, что он увидел в последних лучах заходящего солнца на мерцающей глади священного водоема, удивило и озадачило парня.

Неужели каменный бог, который возвышался над водоемом, действительно протянул руку, указывая прямо на него, Джереми?

Но уже в следующее мгновение фигура с вытянутой рукой подернулась рябью и растворилась. Нет, это было вовсе не отражение статуи.

Людям часто являются всяческие видения после того, как они переберут медовухи – особенно когда медовуха сварена на жизненных соках некоторых редких растений. И никто обычно не придает особого значения подобным видениям.

На деревенской площади вовсю играла зажигательная музыка, народ танцевал. И скорбь, и радостное торжество сливались и выражались в едином, мощном всплеске чувств.

Весь мир словно пустился в пляс и завертелся вокруг Джереми. Юноша вдруг увидел себя как будто со стороны, хотя он далеко не сразу сообразил, что это упавшее тело, опьяненное медовухой, – его собственное. Каким-то странным образом получилось, что он мог теперь смотреть на мир как будто извне своего тела. Из памяти Незваного Гостя Джереми узнал, что добрая медовуха иногда способна сотворить с человеком нечто подобное.

Неуклюже растянувшаяся на земле фигурка, конечно же, нисколько не походила на облик темноволосого юноши. Слишком уж этот паренек был тощим и костлявым, слишком нескладным и к тому же рыжим. А уж про лицо и говорить нечего... Но, с другой стороны, Джереми решил, что это и есть его Незваный Гость собственной персоной – потому что, в конце концов, у них с Аполлоном тело было одно на двоих. Джерри хотелось думать, что его тело все-таки достаточно хорошее даже для Солнечного бога. Конечно, оно было не слишком похоже на то, к которому Аполлон привык, – но он до сих пор ни разу на это не жаловался.

Потом Джереми снова как бы вернулся в собственное тело. Он пьяно хихикал. Никогда в жизни он и подумать не мог о том, что бог может хотеть писать или какать, о том, что бог может вымазаться, или пораниться, или заболеть в конце концов. Считалось, что все эти обыденные человеческие потребности или неприятности для богов совершенно чужды и неестественны. Однако на самом деле оказалось, что это не так.

Музыка гремела не умолкая, и кто-то снова передал Джереми чашу с медовухой. Юноша с благодарностью принял напиток и, как все остальные, сперва выпил, потом снова наполнил чашу и передал кому-то еще. Здешняя медовуха поистине была восхитительным напитком. Как-нибудь при случае он обязательно поблагодарит своего приятеля-бога Диониса за то, что изобрел такую потрясающую штуку.

Джерри срыгнул, и собственная отрыжка показалась ему похожей на благоухающее облачко.

Совсем рядом кружилась в танце какая-то девушка, имени которой Джереми не знал. В волосы девушки были вплетены красивые живые цветы. Она улыбнулась, и, когда оказалась совсем близко, Джереми протянул руку и погладил её по бедру, одарил нежной лаской её гладкую кожу и упругое тело. Судя по тому, как девушка ему улыбалась, она не имела ничего против такого обращения. Но сейчас Джереми не хотел ничего больше ни от этой девушки, ни от какой другой. Прямо сейчас ему было довольно того, что он сидел вот здесь, слушал музыку и пил вместе со всеми славный медовый напиток – и не желал никаких иных земных благ.

Однако куда все-таки подевалась Кати? Джереми огляделся по сторонам, но нигде её не заметил.

Между тем он, Джереми Редторн, теперь совершенно точно знал имя своего бога – бога-Захватчика, своего Незваного Гостя. И Джереми был сейчас уже достаточно пьян, чтобы отважиться назвать вслух это имя.

"Приветствую тебя, Аполлон! Мой ближайший друг, мой верный товарищ Труженик! Мой Светоносный приятель". Джереми казалось, что он говорит все это вслух, и он рассмеялся от облегчения – и просто так, оттого, что было приятно пить медовуху и говорить с Аполлоном.

Опьяневший парень огляделся по сторонам. Если он и вправду говорил вслух, то, похоже, за этим шумом никто его не услышал. Никто, кроме того, кто был внутри его самого, в его сознании.

Но, может, и внутри его никто не обратил внимания на эти слова. Иногда – вот как сейчас – Джереми казалось, что там, в его голове, и нет никого другого, никакого Захватчика – только он сам, один.

Время шло. Празднование все продолжалось, – вокруг веселились люди, а Джереми сидел, закрыв глаза. Голова у него кружилась.

Так он сидел довольно долго и ждал. Когда прошло уже достаточно много времени, чтобы убедиться, что бог ему так и не ответит, Джереми почувствовал огромное облегчение.

Глава 23

Впервые в своей недолгой жизни Джереми проснулся наутро с раскалывающейся от тяжелого похмелья головой. Страдал ли от этого похмелья Аполлон, Джереми не знал. Но он очень надеялся, что да.

Неприятности начались с солнечных лучей невыносимой, сверхъестественной яркости, которые больно били по глазам даже сквозь закрытые веки. И левый глаз мучился от этого точно так же, как и правый. Когда Джереми повернул голову набок, чтобы солнце не светило в глаза, обнаружилось, что голова жутко болит, а во рту такой противный вкус, будто там всю ночь кошки гадили. Кроме всего прочего, Джерри почему-то лежал прямо на полу в какой-то незнакомой комнате, а вокруг валялись груды подушек и перевернутая мебель. С другой стороны от кучи подушек доносилось чье-то незнакомое сопение.

Постепенно Джерри вспомнил, где он сейчас находится и как сюда попал. За вчерашний день он успел превратиться из беспомощного пленника в победоносного бога – или, по крайней мере, в помощника этого самого бога. А вечером состоялось празднование – о, великие боги, да... Эта вечеринка...

Юноша попытался встать на ноги – и не смог. Сейчас он вовсе не чувствовал себя победоносным богом. Со стоном рухнув обратно на импровизированное ложе, Джереми решил отложить следующую попытку на неопределенное время.

На празднике были девушки... Они пели и танцевали.

Кати!

Юноша снова попытался встать. На этот раз у него хватило сил подняться настолько, что он смог оглядеть всю комнату целиком. Да, это была та самая комната, в которой проходила большая часть праздника, – во всяком случае, танцевали именно здесь. Еще четверо или пятеро человек, сраженные в неравной схватке с Дионисом, – но не насмерть, поскольку они все ещё дышали, – упали и заснули здесь же, в этой самой большой комнате, и лежали теперь где попало, в самых причудливых позах. Несколько местных девушек тоже пали жертвами Диониса, – но Катерины среди них не было. У Джереми страшно болела голова, его тошнило, – и вид этих лежащих вповалку мужских и женских тел вызывал у него только отвращение.

Хотя, наверное, он и сам сейчас выглядит не лучше...

Великие боги, ой-ой-ой – это все здешняя медовуха.,.

Джереми медленно и постепенно сумел наконец подняться на четвереньки, а потом кое-как встал на ноги, приняв более-менее вертикальное положение.

Его шатало из стороны в сторону. В комнате воняло блевотиной. Ну, хорошо хоть, что это вырвало не его, а кого-то другого.

Изо всех сил борясь с тошнотой, нащупывая дорогу руками вдоль стеночки, щурясь от яркого солнечного света так, что глаза его были скорее закрыты, чем открыты, Джереми кое-как дотопал до двери и выбрался на улицу. Ему казалось чудовищно несправедливым, что боги не страдают от последствий обильных возлияний. Но если сам он теперь сделался настоящим богом, – то почему тогда ему сейчас так дурно? А, не важно – лучше поразмыслить обо всем этом как-нибудь в другой раз...

Он сумел правильно сориентироваться и отыскал маленький деревянный домик на заднем дворе – нужник. Чтобы пробраться туда, ему пришлось переступить через двоих местных мужиков, которые крепко спали прямо на пороге уборной. Облегчившись, Джереми вышел из уборной и стал искать дорогу обратно – на деревенскую площадь. Теперь его занимало только одно – парню хотелось поскорее утолить ужасную жажду, попить воды из местного священного источника. Когда Джерри добрел до площади, он обнаружил, что какая-то святая женщина успела заварить крепкий чай.

Пытаясь в подробностях вспомнить все, что происходило на вчерашней вечеринке, Джереми никак не мог отделаться от стойкого ощущения, что Карлотта тоже была на этом празднике. Хотя Карлотта, что бы она там ни замышляла, наверняка была сейчас совсем в другом месте – за много миль от деревни Медовары. Наверное, ему просто показалось. Может быть, какая-нибудь, деревенская девушка была похожа на Карлотту и фигурой, и голосом – вот он их и спутал. Правда, Джереми никак не мог припомнить, кто же тогда это был на самом деле.

Ферранте, который тоже притащился к источнику и успел окунуть туда голову, похоже, страдал от перепоя почти так же сильно, как Джереми, однако умудрялся всем своим видом демонстрировать присущее всем солдатам извращенное чувство гордости таким состоянием. Однако молодой улан был как раз тем человеком, который мог дать хороший, – во всяком случае, дельный совет насчет того, как бороться с похмельем.

– Когда вы вернулись? – спросил Джереми. – Ученый уже здесь?

– Этот Арнобий – тот ещё ученый! Можешь мне поверить, из него вышел бы неплохой сержант.

завершилась успешным разгромом врага. Арнобий и его наспех собранный отряд добровольцев вернулись в деревню Медовары примерно за час до захода солнца. Довольный Ферранте красочно описал, как один из местных парней, побывавший в этом славном походе, с гордостью показывал всем скальпы и отрезанные уши убитых бандитов, которым, конечно же, не удалось уйти от погони.

Когда Джереми наконец увидел Арнобия, ему подумалось, что коллеги ученого из Академии ни за что бы его сейчас не узнали. Арнобий выглядел усталым, но грозным, заправским воякой. За поясом у него торчал боевой топор, лицо заросло бородой, одет он был во что попало – в случайные вещи, снятые с убитых бандитов. Ученый хмурил брови и недовольно бормотал о том, что одному негодяю, похоже, все-таки удалось ускользнуть. Деревенские парни, которые ездили с ним в этот поход – горсточка молодежи, жадной до рискованных приключений, – относились теперь к Арнобию с превеликим уважением.

Перемены в облике и поведении Арнобия были столь значительны и заметны, что Джереми даже подумал – а не достался ли ученому откуда-то кусок Лика Марса? Но левым глазом юноша совершенно ясно видел, что ничего подобного с Арноби-ем не случилось. И, кроме того, – если ученый и обладал какими-то сверхъестественными силами, то до сих пор это никак не проявлялось. Просто на самом деле он был совсем не таким человеком, каким его все привыкли считать.

Арнобий сказал Джереми:

– Надо было мне взять тебя с собой, Джонатан, да я вовремя об этом не подумал. Ну, ничего. Мы и без тебя отлично справились.

С утра Джереми пришлось заняться одним неотложным делом, крайне нежелательным для человека со слабым желудком. Еще вчера поселяне собрали на улицах больше дюжины мертвых бандитов, которые распухли от пчелиного яда до такой степени, что даже собственные матери их теперь не смогли бы узнать. Тела разбойников сложили в одном месте и хорошенько прикрыли, но сегодня утром надо было свезти их на тачках для удобрений куда-нибудь подальше от деревни и там прикопать. Трупы бандитов отправили на деревенскую свалку, где громоздилось множество мусорных куч разной высоты и давности, там поснимали с тел все сколько-нибудь ценное и зарыли трупы в одной общей яме. Над братской могилой неудачливых разбойников не поставили никакого памятного знака.

Зато нескольких погибших поселян провожали в последний путь с соблюдением всех сложных, тщательно продуманных погребальных церемоний. Не случайно в торжественном действе, состоявшемся вчерашней ночью, участвовали все до единого жители деревни.

За пятью или шестью поселянами, получившими серьезные ранения, заботливо ухаживали лекари и повивальные бабки.

Джереми то и дело слышал восхваления и благодарственные молитвы Аполлону, который считался покровителем разнообразного домашнего скота, – а пчелы, несомненно, тоже относились к домашним животным. Но со временем юноша понял, что никто из поселян даже не догадывается о том, какую важную роль он, Джереми Редторн, исполнил во вчерашнем действе. Никто так и не узнал, как здорово он помог Аполлону покарать святотатцев. Что ж, от этого открытия у Джереми стало только легче на душе.

Вскоре в деревне вновь установился прежний порядок, хотя чуть ли не половина жителей все ещё горестно причитали, исполненные скорбью и гневом. Прочие, чтобы как-то дать выход своим чувствам, принялись громко играть на музыкальных инструментах и танцевать. За следующие несколько часов вернулись домой почти все поселяне, успевшие убежать, когда разбойники напали на деревню. Они с содроганием слушали рассказы об ужасах и жестокостях, которые творили здесь разбойники, и о настигшем их страшном возмездии.

К полудню было приготовлено торжественное угощение – согласно местному обычаю.

Двое или трое поселян ушли перед самым рассветом к ульям, которые размещались довольно далеко от деревни. Нужно было успокоить растревоженные рои, чтобы пчелы снова занялись обычным мирным трудом. Когда пчелы чем-то сильно обеспокоены, это плохо сказывается на производстве меда, – а ведь вся деревня медоваров существовала исключительно за счет его продажи.

Этим утром Джереми снова увидел Катерину Мирандолу. Почти весь вчерашний вечер и ночь она, как видно, провела у себя дома, с родителями. Лицо у девушки припухло от слез, глаза покраснели. Кати горько плакала, сочувствуя нескольким своим подружкам, которые пострадали гораздо сильнее, чем она. Поздоровавшись, Джереми обнял девушку, и она тихонько всплакнула, уткнувшись лицом ему в плечо.