Текст книги "Берсеркер (Сборник) Книги 1-11"
Автор книги: Фред Сейберхэген
сообщить о нарушении
Текущая страница: 148 (всего у книги 157 страниц)
Голова штурмана пухла от программирования компьютеров, управлявших курсом корабля, вычислявших его положение как в нормальном космосе, так и в подпространстве относительно пункта назначения. Ни один космический объект не находился в абсолютном покое по отношению к другому объекту. Еще один член экипажа был по уши занят средствами связи, а также приемом и передачей информации. Часто «белый шум», царивший в эфире во время схватки, делал эту задачу почти невыполнимой.
Когда члены команды небольшого военного корабля любого типа находились на своих боевых постах, они превращались в неподвижные тела, слепые и глухие к окружающему, в том числе к сидящим рядом товарищам. Для них существовало лишь то, что поступало через серебряный шлем. Они ощущали положение своего корабля, видели подробную картину ближайшего космоса и сосредоточивались на любом подозрительном объекте или явлении, которое могло выдать присутствие врага.
На каждом малом корабле в шлем члена экипажа встраивался интерком, предназначенный для внутренних переговоров команды. Других каналов связи для контактов космонавтов между собой не было. Шлем пилота корабля-истребителя также имел интерком, который использовался для переговоров между человеком и машиной.
Все кресла космонавтов располагались в центральном отсеке корабля полукругом спиной внутрь, лицом наружу. Иногда они размещались вокруг внутренней сферы. Члены команды сближали шлемы под этой сферой, они могли переговариваться по интеркому на несколько пикосекунд быстрее. Существовала и еще одна модификация: боевые посты ставили лицом к центральной консоли со множеством экранов.
Все члены экипажа физически находились рядом, но контактировать могли только через виртуальную реальность, создававшуюся их шлемами.
Во время использования шлемов все контрольные консоли и панели складывались и убирались с глаз долой. За приборной доской сидел лишь пилот корабля – на всякий пожарный случай. Эти военные большей частью сражались сложив руки, но в нужные места встраивались небольшие стержни – специально для того, чтобы их можно было сжать в стальном кулаке.
«Летающие крепости» вылетели без сопровождения еще и из-за плохого качества соларианских истребителей. Впрочем, плохих истребителей не хватало тоже.
Примерно через час полета, включая в этот интервал несколько тахионных скачков, эскадрилья тяжелых бомбардировщиков прислала на базу робота-курьера с донесением о том, что они заметили врага.
Командиры космических и сухопутных сил соларианцев с опозданием поняли, что их доблестный корабль-разведчик обнаружил не группу берсеркеров-маток, а караван грузовых судов в сопровождении весьма скромного конвоя, состоявшего из крейсеров и миноносцев. Некоторые транспорты несли наземные боевые машины; груз других состоял из инструментов и запчастей для строительства базы берсеркеров на космическом острове.
Потом соларианцы подсчитали, что такое количество мощной техники позволило бы врагу создать свою базу за считанные дни.
Эскадрилья из девятнадцати «Летающих крепостей» выпустила свои снаряды с дальней дистанции, выбрав в качестве целей то, что казалось наиболее важными составными частями тактических сил берсеркеров.
Узколучевые коротковолновые радиопередатчики затрещали.
– Я возьму этого, а ты бери того…
Если бы берсеркеры и перехватили радиопереговоры на расстоянии в 100 000 километров, на принятие решения у них остались бы доли секунды.
Практические занятия на тренажерах, проводившиеся в мирное время, приучили экипажи бомбардировщиков к тому, что обстрел с такой дистанции обеспечивает высокий процент попаданий.
Бомбометание проходило слишком быстро, так что устные приказы и уведомления даже среди членов одной команды были делом не только бессмысленным, но и просто невозможным. И все же члены экипажа тяжелых кораблей возбужденно переговаривались между собой по интеркому.
Обстрел с дальней дистанции и тонкие экраны межзвездного вещества надежно защищали бомбардировщики от ответного огня конвоя берсеркеров. Однако точность стрельбы при этом страдала; ни один из снарядов соларианцев не попал в движущуюся цель.
Когда экипажи думали, что сумели нанести врагу существенный урон, они либо были одурачены, либо дурачили сами себя. Конечно, и люди, и компьютеры делали все возможное, чтобы зарегистрировать результаты атаки. Именно эти записи, подкрепленные показаниями компьютеров, позже убедили космонавтов, что своей цели они не достигли.
Пилоты-компьютеры оценивали результаты своей работы куда менее эмоционально.
Почти все «Летающие крепости» благополучно вернулись на базу. Один бомбардировщик исчез по неизвестной причине. Истребители противника были поблизости, но перехватить их не сумели.
Едва бомбардировщики приземлились, как их поспешно заправили и снабдили боеприпасами, торопясь отправить в новый полет еще до прибытия берсеркеров.
Проверив записи, аналитики соларианцев решили, что флот берсеркеров, подвергшийся атаке, прибег к военной хитрости, инсценировав вторичные взрывы и радиационное излучение. Очевидно, ту же роль сыграла необычность пространства, в котором происходил бой: все вокруг было окутано облаками газа и пыли.
Командование соларианцев с самого начала сильно рассчитывало на то, что в обороне Фифти-Фифти сумеет принять участие третий космический корабль-носитель. Чуть больше недели назад «Ланквил», получивший серьезные повреждения в битве у Азларока, был спешно переправлен в док Порт-Даймонда.
Предварительные расчеты показали, что на ремонт понадобится не меньше трех месяцев, но отчаянные усилия рабочих верфи окупились. Ремонт был закончен за три дня до последнего срока, и корабль под флагом адмирала Боумэна уже покинул Порт-Даймонд, рассчитывая по пути соединиться с конвоем более мелких кораблей.
Все сходились во мнении, что ремонтники и их машины совершили настоящее чудо. «Ланквил» был готов к бою, укомплектован экипажем, нес полный набор истребителей, штурмовиков, бомбардировщиков и стал главной составной частью нового тактического соединения, отныне именовавшегося Семнадцатым.
* * *
Женщина-впередсмотрящий вперилась в экран и подтвердила присутствие разведчика берсеркеров, замеченного роботом-сканером всего несколько секунд назад.
– Сэр, похоже, мы обнаружены.
– Начать отвлекающие действия! – приказал адмирал Боумэн.
Используя искусственную гравитацию, заставлявшую неподвижно застыть всех, кто находился внутри, огромный корабль кренился и вращался, балансируя на грани нормального космоса, а затем выскальзывал обратно. Корабли конвоя сновали туда-сюда, поворачивали и стрелой летели вперед, пытаясь создать хотя бы подобие строя.
Боумэну, нетерпеливо расхаживавшему по капитанскому мостику, пришлось признать, что берсеркеры знали расположение по крайней мере части вверенного ему соларианского флота, ныне называвшейся Семнадцатым тактическим соединением. Адмирал приказал посадить за боевые посты всех, кто был под рукой. Команды флагмана и остальных кораблей спешно готовились к атаке.
Два пчелиных роя врезались друг в друга на полной скорости. Соларианские истребители пытались защитить свой носитель от стремительной атаки. Врага удалось задержать, но в конце концов на «Ланквил» обрушилась лавина снарядов и силовых полей. Десять мелких машин врага были уничтожены еще до того, как они сумели подойти на расстояние, нужное для бомбометания.
Теперь «Ланквил» должен был сам постоять за себя. Затрещали автоматические пушки, использовавшие мозги соларианцев как дополнительный резерв, и разнесли в куски большинство стремительно атаковавших бомбардировщиков.
Но носителю тоже досталось. Боумэну сообщили, что на взлетной палубе взорвался снаряд. Потери составили семнадцать убитых и восемнадцать раненых.
Главный бортинженер соларианского корабля-носителя, надев специальный скафандр, изучил повреждения и отдал приказ команде роботов, которые, почувствовав его гнев, стремглав бросились гасить мелкие очаги химического пожара, распустившиеся сотней огненных цветков.
Центр взлетной палубы был украшен огромной дырой, в которую мог бы провалиться истребитель. Та же бомба, проникшая на нижнюю палубу, где находились ангары, вызвала пожар трех небольших кораблей, один из которых был заправлен тяжелыми снарядами. Быстрые действия дежурного офицера, включившего защитные поля и спринклерную систему, на время предотвратили катастрофу.
Тут налетела новая волна бомбардировщиков. Большинство не сумело сбросить на носитель свой груз, но кое-кому это все-таки удалось. Одна бомба угодила в корму соларианского корабля. Взрыв и вспышка радиации убили еще шестерых членов команды и многих ранили.
Носитель развернулся и, к несчастью, подставил бок под удар третьей волны бомбардировщиков. Один из них удачно сбросил управляемый снаряд, спроектированный с таким расчетом, чтобы перед взрывом он проникал в цель как можно глубже. Пробив взлетную палубу, он прошил несколько кают, проник на кухню одной из эскадрилий, перебил все бутылки, перепортил множество вкусной еды и в конце концов взорвался в машинном отделении. Все три огромные водородные лампы потухли, а трубопроводы и опоры рухнули. «Ланквил» тут же лишился хода.
Довольные тем, что один соларианский корабль-носитель полностью выведен из строя, компьютеры, командовавшие берсеркерами, приняли ответственное решение о наилучшей последовательности дальнейших боевых операций.
К тем кораблям, которые только что уничтожили носитель соларианцев, добавилось большое число машин, недавно вернувшихся после бомбардировки объекта, называвшегося Фифти-Фифти. Теперь машины требовалось заправить, отрегулировать орудия и защитные поля и лишь потом снова отправить в бой. Поступить по-другому означало бы даром потратить боеприпасы.
Для достижения успеха берсеркеры были готовы пожертвовать всеми своими боевыми машинами – как мелкими, так и крупными. И все же предпочитали, чтобы эти машины оставались целыми как можно дольше. Командование врага давно усвоило: какие бы потери ни понесла зложить в первый день битвы, на следующий день ее появляется еще больше.
Для общего стратегического плана берсеркеров уничтожение больших боевых кораблей соларианцев (а особенно уцелевших носителей) значило куда больше, чем простой налет и даже оккупация куска земли под названием Фифти-Фифти. В конце концов, атолл никуда от них не денется.
Глава 18
Получив на руки приказ об отпуске, Седрик Траскелук оставил Порт-Даймонд и отправился с визитом к родственнику. Он никогда не встречался с этим членом разветвленного клана Траскелуков, но знал, что тот живет на Юхао. Некоторое время назад Седрик получил письмо из дома с его адресом.
Для того чтобы удовлетворить требования чести, месть следовало совершить с помощью традиционного набора ритуального оружия. Грубая месть была приемлема только в крайнем случае, когда начинало действовать правило: лучше отомстить так, чем не отомстить вовсе.
По сравнению с родиной Траскелука на Юхао было полно народа. Именно поэтому поселившийся здесь родственник выбрал отдаленный и малонаселенный район. Здешние города казались Седрику настоящей толкучкой. На что же тогда похожа Планета-Колыбель? Если то, что он слышал и видел на экране, правда, это кромешный ад, который может свести человека с ума. Поняв, что ему не придется лететь за Гифтом на Землю, Траск испытал большое облегчение. Но для достижения намеченной цели он преодолел бы и не такие трудности.
Кузен Траскелука, которого звали Маал, жил с семьей примерно в тысяче километров от базы Порт-Даймонд, в маленькой колонии соотечественников.
Одолев это расстояние на поезде, а затем взятом напрокат мобиле, Седрик в конце концов встретился с родственником на травянистом, продуваемом всеми ветрами плато у берега моря.
Между ними не было физического сходства, хотя Маал тоже был смуглым и черноволосым. Он был значительно старше и выше ростом, но не так мускулист, с прищуренными глазами и хитрой улыбкой.
Они приветствовали друг друга на языке, который использовался только членами клана. Правда, подходящие для такого случая слова Седрик вспомнил с трудом.
Заметив это, родственник тут же переключился на обычный язык.
Маал и его большая семья жили в палатке. Рядом стояли палатки других родственников, друзей и знакомых. Палатки были сшиты из ткани, окрашенной в традиционные яркие цвета; климат на планете был мягкий, так что иного жилья не требовалось. Седрик догадывался, что шатры являются данью кочевому прошлому. Видимо, дело Маала процветало; родственник говорил о том, что владеет стадами, но о каких именно животных шла речь и где находились эти стада, оставалось неясным.
Шатры были большими, сделанными из современных тканей, но все же оставались палатками, как того требовали традиции клана. На далекой планете Седрика все обитали в таких же жилищах.
Когда обмен приветствиями и ритуал встречи гостя остались позади, кузен внимательно выслушал рассказ Седрика и мрачно кивнул.
– Правильно сделал, что приехал.
После недолгого раздумья он заявил, что предоставит Седрику право самому выбрать вид освященного кланом оружия. Маал считался знатоком таких дел.
– Я не силен в этих вещах, – сознался Седрик, – но хочу, чтобы все было строго по правилам.
– Так и будет. Пойдем со мной.
За палатками стоял деревянный сарай, окруженный высокой травой. Очевидно, там располагалась мастерская. Маал отпер дверь и жестом пригласил гостя войти.
Минуту спустя Маал показал гостю маленькое приспособление. Казалось, он без труда обращался со всем, что попадало к нему в руки.
– Эта трубочка размещается между второй и третьей пястными костями. Заряд маленький, но пробивает скафандр на расстоянии вытянутой руки… Хитрая штучка. Позволяет кончикам пальцев излучать тепло и радиацию и одновременно укрепляет кости и полимерные мышцы.
Несмотря на решимость поскорее покончить с этим делом, Траскелук смотрел на приспособление как зачарованный.
– Не понял… Как им пользоваться?
– У тебя ведь есть система «сон-смерть», верно? В голове. – Маал постучал указательным пальцем по собственному черепу. – Я знаю, ее ставят людям, занятым такой работой, как ты.
Интересно, откуда? Не работал ли кузен в прошлом на Космические Силы? Впрочем, лучше не задавать лишних вопросов. Траскелук покачал головой.
– У меня была такая система, но теперь ее нет. Ее сняли при выписке из госпиталя. Сказали, что отныне у меня будет спокойная работа на базе.
– Но механизм, встроенный в твой мозг, они не вынули, верно? Нет. В твоем случае этого обычно не делают. Раз так, можно воспользоваться им для управления этой штучкой, которую ты поместишь в свою новую кисть. Не волнуйся, тебе самому это ничем не грозит. И вскрывать тебе череп я тоже не собираюсь! – Внезапно кузен зашелся странным лающим смехом. – Садись-ка. Дай я осмотрю тебя.
Когда Седрик сел, Маал нащупал впадинку под скальпом на его затылке, и через мгновение в мозгу Траскелука вспыхнуло знакомое изображение.
Траск расстроился. Видение, от которого он, казалось, избавился навсегда, вернулось и начало медленно дрейфовать в его зрительном поле. Маленькая пылающая фигурка стояла в обоих глазах, и он расстроился еще сильнее при мысли о том, что отныне так будет всегда.
Ответ на этот вопрос следовало получить немедленно.
– Я что, буду любоваться этой штукой до конца жизни?
– Вовсе нет. Как только оружие будет использовано, она исчезнет, – заверил его Маал. – Ничего, привыкнешь. Знал бы ты, сколько их у меня!
Траскелук не стал спрашивать, сколько изображений живет в мозгу кузена. Его собственная картинка, ныне вернувшаяся, представляла собой череп с мигающими глазами. Для включения системы «сон-смерть» требовалась еще одна промежуточная стадия, но и изображение черепа возникало только после предварительного мысленного ритуала.
Траску казалось, что череп жжет ему веки. Когда он двигал глазами или напрягал их, изображение останавливалось в верхнем левом углу его зрительного поля. Неужели человек может привыкнуть к такому? Невероятно. Но…
Теперь Маал давал ему предварительные инструкции. Чтобы привести в действие один из способов разрушения, которыми обладало это приспособление, надо было только посмотреть на прибор и воспроизвести в мозгу определенную мысль, оставшуюся от системы «сон-смерть»… которой у Траска больше не было.
Как ни странно, никакого физического дискомфорта Седрик не испытывал. Похоже, техники Хайпо знали свое дело до тонкостей.
Даже когда Траскелук закрывал глаза, изображение оставалось на месте, хотя немного тускнело. Седрик по собственному опыту знал, что оно не заставит его просыпаться по ночам. Во всяком случае, когда эта картинка была подключена к механизму самоубийства, он не просыпался.
– А что будет, если мне придется улететь? – спросил Траскелук. – Детектор в космопорту или где-нибудь еще не покажет ее?
– Нет. Никакой обычный детектор не увидит эту штуковину. Можешь не беспокоиться. Я знаю свое дело. Если они и увидят что-нибудь странное, то решат, что это остатки системы «сон-смерть».
Седрик был склонен верить Маалу. Он знал, что некоторые ветви его разветвленного клана на таких вещах собаку съели.
Компоненты оружия скоро скрылись в искусственных костях левой руки Седрика, между фалангами пальцев, а также в больших полимерных мышцах предплечья.
Затем они перешли к тому, что Маал называл самым приятным. Сначала Седрик намеревался выбрать смертельное оружие, которое легче всего встроить в организм; он по-прежнему хотел покончить с этим делом как можно скорее. И все же позволил втянуть себя в разговор о разных видах оружия: было видно, что Маал души не чает в этих железках.
О смертных муках несчастной жертвы, испытавшей на себе действие этого оружия, кузен говорил как настоящий поэт.
Клиенту пришлось оборвать его.
– Его смертные муки меня не слишком интересуют. Я хочу просто прикончить его.
– Ба! Подумай как следует. Какой простор для фантазии!
Анестезия Седрику не потребовалась, потому что операция проходила не на живой плоти и нервах. Однако его решимость поколебалась. Временами он думал, что напрасно приехал сюда.
Маал же, как всякий энтузиаст за работой, пребывал в приподнятом настроении. Похоже, обсуждение плана предстоящей мести доставляло ему ни с чем не сравнимое наслаждение. Во время операции кузен рассказал смешную историю о том, как он мстил одному купцу, надувшему его родственника, а в это время молчаливая жена купца (с лицом, закрытым чадрой, и татуировкой на руках) и его босоногие дети с любопытством следили за происходящим из задней комнаты.
Пока Маал подбирал, устанавливал и регулировал систему, мужчины продолжали беседу. Тем временем женская половина семейства кузена готовила еду, убиралась или присматривала за работой слуг – как людей, так и роботов. В воздухе носились тучи пыли и вкусные запахи. У большинства членов клана либо был один робот, либо их не было вовсе. Как видно, единственные механизмы, которые имели для них цену (да и то чисто символическую), представляли собой смертельное оружие.
Кузена Маала очень интересовало преступление, за которое человек по имени Гифт был осужден на столь жестокое, но справедливое наказание. Он выпытал из Седрика все подробности, а потом с жаром констатировал, что это действительно дело чести и что другого выхода у родственника нет.
Он на мгновение застыл с инструментами в руках.
– И где же прячется этот подлый предатель?
– Толком не знаю.
– Ага… Тогда как ты собираешься его искать?
Мститель вздохнул:
– Это будет трудно.
Он понимал, что вероятность новой встречи с Гифтом очень невелика. На юбилейную встречу членов экипажа и банкет рассчитывать не приходилось.
– А он не призовет на помощь членов своего клана?
Седрик издал горлом насмешливый звук:
– Сомневаюсь, что этот кусок свиного дерьма принадлежит к какому-нибудь клану. Или что от его родни будет какой-нибудь прок, если она похожа на этого ублюдка.
Мысль о Гифте снова разожгла в нем гнев; временами Седрик жалел, что не выбрал в качестве орудия мести яд.
Родственник удивленно и презрительно покачал головой.
– Ты сообщишь о нем начальству? – Судя по тону, Маал был уверен в отрицательном ответе.
Смеется он, что ли? Траскелук снова сидел на стуле в мастерской; его левый рукав был засучен, а искусственная рука частично разобрана.
– Конечно, я думал об этом. Вообще-то, согласно правилам Космических Сил, это мой долг. А большая часть этих правил справедлива.
– Но не в таких делах.
– Нет, не в таких. – Седрик решительно покачал головой. – Если бы я заявил о нем начальству, у меня бы не было возможности отомстить ему самостоятельно.
– Первый долг мужчины – долг перед собственной честью, – начал нараспев декламировать Маал. – Затем долг перед кланом, затем перед семьей. Сначала перед отцом, затем…
– Да, да! – простонал Седрик. Он слышал эти слова тысячу раз.
Орудие убийства, наконец поставленное на свое место, обеспечивало не только механическую хватку, но и смертельное тепловое и радиационное излучение, ждавшее своего часа в кончиках пальцев невинно выглядевшей левой руки Траскелука. Маал доказывал, что механическая хватка великолепно соответствует традиции и больше всего подходит для предателя, бросившего своих друзей на произвол берсеркеров. Годился для этой цели и детонатор, который Маал назвал однозарядным взрывателем.
Снаружи не было никаких признаков, что ныне клиент оснащен чем-то вроде мощного пистолета, единственный заряд которого был достаточно сильным, чтобы уничтожить любую цель, как только Траскелук окажется рядом с ней. Седрик сжал пальцы.
Маал смотрел на кузена с таким видом, словно читал его мысли.
– Я думаю, этому малому даже скафандр не поможет. Если в этот момент ты и сам будешь в скафандре, просто сними левую рукавицу. Ну, что скажешь?
Для операции на искусственной конечности не требовалось знать медицину. Разве кузнец нуждается в ветеринаре, когда подковывает лошадь?
Маал с помощью своего личного специализированного робота смонтировал орудие убийства всего за два часа. Работа была проделана искусно: на искусственной коже не осталось никаких следов. Видно, в «домашних мирах» кузену тоже хватало практики.
Космонавт Траскелук встал и сжал пальцы, проверяя, как работает рука. Покалывание, которое он ощущал во время операции, тут же исчезло. Полное отсутствие боли казалось почти зловещим. Теперь он, как и до операции, ощущал лишь одно: ток импульсов, бежавших по искусственной нервной сети, которая пронизывала полимерную кожу. У него было такое чувство, словно на левую кисть и предплечье надет невидимый плотный рукав.
Быстрота, с которой была проделана работа, слегка напугала Седрика. Уж больно легко кузен справился со сложной работой.
– Это все, что ты должен был сделать? Кажется, требовалось что-то еще.
Маал нехорошо осклабился.
– Тебе этого мало? Сделанного мной больше чем достаточно. Можешь поверить.
Внезапно Седрику пришло в голову, что кузен совершал подобные операции сотни раз. Причем его клиентами далеко не всегда были члены клана. Наверно, месть была прибыльным бизнесом… и еще более серьезным уголовным преступлением. Должно быть, на свете имелось немало людей, которым нравилось ходить с одной-двумя молниями, спрятанными в рукавах.
– А сейчас нужно провести по крайней мере одно испытание. Следует удостовериться, что эта штучка находится под твоим контролем. Какой способ проверим первым? Конечно, не взрыватель; в таком случае вся моя работа пойдет насмарку.
Радиацию Седрик забраковал тоже.
– Может быть, хватку? – предложил он.
– Отличный выбор. – Маал обвел глазами двор, словно отыскивая подходящий предмет, и вдруг щелкнул пальцами. – Придумал! У меня есть пес. Сидит взаперти. Жутко злобная скотина. Я все равно собирался избавиться от него. На живых тварях лучше чувствуешь отдачу.
– Нет уж, – тут же ответил Седрик.
Кузен смерил его взглядом.
– Если ты боишься убить животное, что же будет, если перед тобой встанет человек?
В мозгу Седрика что-то щелкнуло. Маал был прав. Он послушно двинулся вслед за родственником в обход мастерской. В тесном закутке, огороженном забором, металась, рычала и яростно лаяла мохнатая темная тень. Все равно собаку рано или поздно убьют. Траск представил, что перед ним стоит Гифт, и…
И все же он колебался. Потеряв терпение, Маал отодвинул засов и выпустил наружу бешено рычащий вихрь. Чтобы защититься, Седрику волей-неволей пришлось схватить животное за глотку…
Рычание тут же захлебнулось. Могучие искусственные пальцы сжали шею пса, круша кости и мясо. Сильный удар едва не опрокинул Траскелука. Человек зашатался, но все же устоял на ногах.
Седрик чувствовал, как из тяжелого пушистого тела, висевшего в его руках, уходит жизнь.
Другие способы убийства остались неопробованными. При правильном использовании маленькое изображение посылало направленный нервный импульс, управлявший искусственными пальцами. Через две секунды пальцы начинали интенсивно выделять тепло. Такого тепла хватило бы, чтобы в мгновение ока разогреть сталь докрасна и испепелить человеческую плоть. Еще одним способом убийства, управлявшимся с помощью изображения, был взрывной заряд, пробивающий броню.
– Но помни, кузен: когда ты воспользуешься взрывателем, левой руки у тебя не останется. И тела тоже, если при взрыве ты не будешь держать пальцы подальше от собственной шкуры.
Вся работа не заняла у Маала и половины дня.
Когда все детали были обговорены, он заплатил Маалу за работу. Символический размер платы также был предусмотрен ритуалом. Именно такую сумму должен был вручить мститель родственнику, изготовившему для него оружие.
Траскелук получил свое орудие убийства. Теперь от него требовалось только одно: приблизиться к Нифти Гифту на расстояние вытянутой руки.
Пока соларианцы окапывались в Фифти-Фифти, изо всех сил укрепляя атолл перед лицом нависшей угрозы, верховные власти Земли (включая премьера) обсуждали стратегические проблемы. При этом многие не покидали своих кабинетов и укрытий.
Премьер созвала совещание, на которое пригласили и членов парламента Земли. В зале заседаний мелькали лица представителей законодательной и исполнительной власти. Одни были моложе, другие старше; кое-кто был деловит, кое-кто задумчив, но всех без исключения грызла тревога. Один-два политика, которые раньше поговаривали о том, что надо попробовать договориться с берсеркерами, теперь молчали. Прием, оказанный им коллегами, убедил этих людей, что продолжать такие разговоры опасно.
Для начала обсудили, что может означать недавнее заявление кармпан – одной из немногих разумных несоларианских рас, существовавших в галактике Млечный Путь. Заявление было таким же загадочным, как большинство их утверждений. Совещание собиралось не для этого, но данный вопрос интересовал каждого.
Кармпане толковали о каких-то исторических параллелях, но понять их было практически невозможно.
Премьер поручила самому толковому из своих помощников разобраться, какие именно параллели могут иметь в виду кармпане.
– Чего они от нас хотят?
– Ну, они умоляют нас – если это слово тут годится – продолжать борьбу даже в том случае, когда кажется, что шансов на успех нет. Впрочем, они делают это всегда. Можно подумать, что у нас есть выбор. Наш общий враг не таков, чтобы с ним можно было сторговаться и подписать договор. Но сегодня в заявлении кармпан мне почудилось нечто новое. Кажется, они думают, будто нашли способ управлять ходом событий.
– Управлять? Как?
– Понятия не имею. Они говорят, что нужно пустить историю по параллельному руслу. Якобы после этого события пойдут в нужном нам направлении.
Они озадаченно смотрели друг на друга с голографических экранов.
– То есть мы должны найти некий параллельный ряд исторических событий?
– По идее, да.
– Ну, если речь идет о кармпанской истории, то все бесполезно. Для соларианцев она – тайна за семью печатями. О да, они допустили нас в свои архивы. Но…
Кто-то вспомнил о недавнем визите адмирала Боумэна, просившего о помощи и на все лады расхваливавшего Хайпо. Но премьер напомнила спросившему, что Боумэн вернулся на свой флагман и находится в дальнем космосе.
Председательствовала сама премьер, скромно одетая, с серебристыми волосами, стянутыми на затылке.
Последние месяцы она провела в подземном убежище, из которого и вела сегодняшнее совещание. Это было ей не по нраву, но что делать? Зал бункера вдвое превышал размеры ее кабинета на поверхности. Правда, здешние окна были совсем другими. Это убежище, к которому вели извилистые тоннели, располагалось где-то под Альпами. Где именно, знали очень немногие.
На полноразмерных голографических экранах красовались великолепные цветы и растения. Идея заключалась в том, чтобы таким образом создать имидж полностью уверенного в себе человека. Сочные, полные жизни растения стали чем-то вроде фирменного знака премьера. Они должны были напоминать премьеру и ее аудитории, что именно от этих последних зависит не только существование человечества, но и всей жизни на Млечном Пути.
Композиция была составлена чрезвычайно искусно. Некоторые цветы существовали в природе, но большинство составляли образцы из банка графических изображений.
Когда наступало время обращения к народу, премьер либо стояла, либо в непринужденной позе сидела на балконе. Позади нее сияло голубое альпийское небо – разумеется, свободное от бурых защитных полей.
Иногда – но не сегодня – она предпочитала, чтобы потомки землян, проживающие в отдаленных мирах, до которых эта передача дойдет лишь через несколько дней (если не недель), видели осажденную Землю, облаченную в камуфляжную форму.
Честно говоря, она была близка к тому, чтобы обратиться с воззванием ко всем соларианцам, где бы они ни жили, собраться вместе и защитить Планету-Колыбель. Но на эффективную помощь можно было рассчитывать лишь в том случае, если будет выиграна битва за Фифти-Фифти.
Если же она будет проиграна, никакая помощь не успеет прийти вовремя.
Рядом с ней находился секретарь по военным делам (штатский), представлявший точку зрения армии.
Ряд других важных лиц, принимавших участие в совещании, также провели последнее время в секретных бункерах. Некоторые были там и сейчас. Никому из них не нравилось сидеть глубоко под землей. Никто не был уверен, что от этого будет хоть какой-нибудь прок, если орды берсеркеров в конце концов нагрянут в «домашние миры».
И больше всех была недовольна премьер, сидевшая под Альпами.
– Диаметр Земли составляет всего тринадцать тысяч километров. На какую глубину следует закапываться? Интересно, мы уже добрались до середины?
