Текст книги "База Берсеркера (Берсеркер - 7)"

Автор книги: Фред Сейберхэген

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)

Джеймсон как капитан корабля провел церемонию, с негодованием глядя на Пата и сочувственно улыбаясь Джемме. В одну секунду он все закончил, захлопнул книгу и сунул им под нос свидетельство о браке для подписи. Джемма подписала его, не говоря ни слова, дождалась, пока подпишет Пат, и удалилась в хижину.

Скамбала погрозила Пату пальцем: "Сейчас тебя женят согласно церемонии Котаботов". Она повернулась к Джеймсону и сладко ему улыбнулась: "Мы установили перегородку в хижине, чтобы быть уверенным, что Дьявол не изнасилует Джеменку во время церемонии".

Вооруженная охрана бросила Пата в хижину и заперла дверь. Внутри пахло жжеными куриными перьями. Перегородка в виде куска тонкого черного металла, зажатого между тяжелыми мешками сохнущего смэша, доходила до самого верха, где когда-то была крыша.

"Они установили эту перегородку, чтобы я тебя не изнасиловал", – сказал Пат. – "Полагаю, это была твоя идея?"

Джемма не ответила.

"Изнасилование, ха? Полагаю, ты им сказала, что и пожар устроил я? Чудненько! Почему же ты не сказала, что и берсеркера притащил я, чтобы уничтожить их?"

Ответа по-прежнему не последовало. Он слышал, как Ручирра что-то поет монотонным голосом и уловил слова: "Дьявол" и "отвратительный насильник".

"Но ничего, не беспокойся", – сказал он. – "Еще успеешь сказать после свадьбы". Он подошел к перегородке и приложил ухо. Ничего не было слышно. Звук пения удалился и вскоре смолк.

Пат почувствовал запах дыма: "Здорово! Они собираются нас поджарить! Это, наверное, их излюбленная часть церемонии..."

Джемма все еще продолжала хранить молчание. Может быть, ее даже не было по ту сторону перегородки. Может быть, они запихнули туда Камбалу, и сейчас она пытается прорваться и сунуть ему под нос свой палец.

Пат попытался поднять перегородку, но та оказалась тяжелее, чем казалось на первый взгляд. Он с интересом подумал, где Котаботы ее достали. Это могла быть часть от взорванного червяка, но тот металл был светло-серым, а этот почти черным.

"Так вот что это!" – закричал он. – "Они разобрали на части посадочный аппарат! В следующий раз они используют берсеркера для освещения. С чего я решил, что их нужно спасать? Нам следовало отослать их наверх, чтобы они спасли нас!"

"Они и так спасли нас", – ответила Джемма. В ее голосе, искаженном металлом, появилось что-то от звона колокольчика. – "Это они послали за Джеймсоном!"

"О, действительно... Хм, не будет ли вам угодно рассказать, как они умудрились передать послание на Адамант всего за двадцать минут?"

"Не за двадцать минут! Они отправили его три недели назад. Я тебе говорила, это был дополнительный протест. Они скопировали твой голос для компьютерного доступа и отправили протест сами".

Он хорошо мог слышать голос Джеммы через перегородку поэтому причины громко говорить не было, но он закричал: "Почему ты думаешь, что Адамант не замедлил прислать сюда людей после какого-то их протеста, хотя раньше они не обращали внимания на те, что посылала ты?"

"Я никогда не посылала протесты, которые составляла", сказала она.

Металлическая перегородка оказалась невесомой, когда он подхватил ее и бросил в угол на мешки со смэшем. Он смотрел на Джемму, она выдергивала из своего букета шипы.

"Почему ты не заявляла протесты?" – спросил он.

"У Джеймсона есть план, как нас вызволить отсюда", сказала она, словно обращалась к своему букету. – "Контракт Котаботов категорически запрещает заключение любых легальных контрактов между представителями ICLU и людьми Адаманта. Конфликт интересов".

"А свидетельство о браке – это легальный документ! Что же он собирается делать? Отправить нас назад на Адамант для судебного разбирательства?"

"Нет, он собирается обвинить Ручирру в нарушении контракта. Он считает, что Котаботы сами спровоцировали брак, когда настояли на моем участии в орбитальном облете вместе с тобой – что они и сделали на самом деле. Он скажет, что Адамант собирается порвать контракт, а это значит – закрыть алмазные копи. Ручирра примет другую сторону и будет настаивать, что они не хотят прекращения контракта. Джеймсон заявит, что единственный вариант, на который согласится Адамант – это забрать инженера Адаманта и ICLU представителя на Адамант, чтобы там аннулировать их брак".

"Итак, этот план целиком и полностью придумал Джеймсон, а?"

Она выдернула колючий цветок: "Ну, не совсем. Я имею в виду, что рассказала ему, как ты вынудил Котаботов сделать то, что ты хотел, а план придумали мы вдвоем".

"Чья это была идея, что мы поженимся?" – спросил он.

Она укололась о шип и смотрела, как из пальца течет кровь. – "Моя", сказала она.

"Почему ты не отправляла протесты?"

"Потому что боялась, что они тебя отзовут", – произнесла Джемма и, наконец, посмотрела на него. – "Я не хотела, чтобы ты уходил..."

"Мне плевать, что скажет Джеймсон, но мы не будем аннулировать этот брак!"

"Я говорил тебе, что он не может удержать свои грязные руки, чтобы не прикасаться к ней!" – раздался голос Ретча откуда-то сверху. Он свесился через край обуглившейся крыши и смотрел на них.

"Поэтому вы и оставили их там вдвоем?" – спросил Джеймсон, появившись в дверном проеме. – "Именно поэтому вы послали ее вместе с ним в орбитальный облет? Потому что знали, что произойдет?"

Джемма настояла, чтобы Пат поговорил со своим сменщиком (а точнее, сменщицей) прежде, чем они уедут. – "Я намерен дать ей пару советов, как обращаться с Котаботами. Иначе это будет несправедливо, если она с головой окунется в дела, не будучи хотя бы предупрежденной. Я очень ей сочувствую. Джеймсон подобрал ее именно потому, что она инженер".

Сменщица уже сидела в конторе Пата и с интересом смотрела на терминал компьютера. Когда они вошли, она поднялась и уперлась руками в бока. У нее была бледная, похожая на губку кожа и гладкие волосы. – "Я полагаю, вы несете ответственность за то, что этот компьютер называет меня "дорогая", – сказала она и ткнула пальцем Пату в лицо. – "Я считаю это грубым проявлением сексуальной озабоченности. Я намерена выразить протест". Она повернулась спиной к управляемому голосом терминалу.

"Что же вы не делаете этого?" – спросила Джемма, подошла к компьютеру и набрала код, дающий соответствующий доступ. – "Это программа для передачи, которой я всегда пользовалась при заявлении протестов. Уверена, что с ее помощью вы получите отличные результаты".

"Я в состоянии написать свои собственные программы передачи", – заявила сменщица.

Джемма снова приблизилась к терминалу и стерла с экрана код. "Замечательно", – сказала она. – "Не пользуйтесь ею! Пойдем, Пат, мы же не хотим опоздать на наш корабль".

У дверей Пат оглянулся. "Вам здесь понравится, милая", – сказал он и послал ей воздушный поцелуй.

РОДНИКИ ПЕЧАЛИ

Итак, еще одна проклятая штуковина была унитожена благодаря тому, что хорошие люди вовремя оказались в нужном месте. Берсеркеров стало, по крайней мере, на два меньше, думал Ларс, когда к нему вернулась способность мыслить самостоятельно. Не то, чтобы эта далекая машина, терзавшая тела и разум своих пленников, извлекая нужную информацию, восприняла поражение как слишком большую неудачу. На базе берсеркера было полно других боевых единиц, готовых к отправке. К тому же врагу удалось-таки уничтожить еще одну планету, Полару.

Но когда телепатический сеанс, связавший Ларса Канакуру с людьми на планете Ботеа, был полностью завершен, и его тело освободилось физически – от ремней, а разум – духовно, от чужого влияния, его мысли все еще оставались с тем далеким миром, где человек победил стальное чудовище. Джеменка Багази и Пат Девлин вселили в Ларса самое необходимое и прекрасное чувство – надежду, что он сможет продержаться.

Когда-то Ларс знал человека из военного флота Адаманта. У этой корпорации был более мощный флот, чем у большинства планетарных правительств. Если бы только, думал Ларс, немедленно поднимаясь на ноги возле зондирующей мозг аппаратуры, вторая половина этого флота могла оказаться теперь здесь... или лучше весь флот! Но, вероятно, даже всех кораблей Адаманта пока было бы недостаточно, чтобы захватить базу, подобную этой.

Ларс снова вернулся в общую комнату, в круг своих друзей по несчастью. Они отчаянно спорили, кому под каким одеялом спать. Когла Ларс подошел, ему показалось, что этот глупый детский спор – еще одно доказательство разобщенности и слабости людей.

Хотелось вмешаться и сказать: "Берсеркеры, в конце концов, выиграют эту великую войну. Потому что они, бесспорно, едины, а человечество совершенно разделено, рассеяно и каждый думает лишь о себе". Правда, Ларс до сих пор не мог признаться себе в таких мыслях. Многие так и не осознают этого, прожив целую жизнь. Дороти Тотонак довели почти до слез, до обморока, так как она не получила одеяла, которое ей понравилось. Возможно, теперь кто-то и хотел бы его отдать, но дело зашло слишком далеко...

Пат Сандомер пыталась поговорить с мужчинами, чтобы помочь Дороти, но они почему-то возмутились и вспылили. В результате все завелись и обстановка накалилась еще больше.

Может быть, думал Ларс, он был слишком строг: чем они могли здесь помочь друг другу?

Теперь Капитан Наксос немного отодвинулся от других. На его лице было написано недоумение: как он мог ввязаться в такой детский спор? Он что-то бормотал, но что именно, Ларс не слышал. Тем временем и Николас Опава тоже отошел в сторону с выражением детской обиды на лице. Казалось, сейчас ему было так плохо, как Ларсу в самые тяжелые моменты его жизни.

Наконец Наксос заметил возвращение Ларса: "Где ты был?"

"Был привязан там к той штуке. Где же еще?" Он уже собирался сказать, что выбегал за выпивкой, но решил, что вряд ли кто-нибудь способен сейчас воспринимать шутки.

"Давайте не будем говорить о делах", – почти приказал Наксос. "Отвратительно, что нам приходится это делать".

Дороти Тотонак подняла глаза: "Разговоры помогают не сойти с ума, и я не собираюсь их прекращать!"

Тогда Пат добавила: "Нет смысла бояться, что он нас подслушает. Он уже знает обо всем, что мы там пережили".

Но Ларсу было известно на этот счет гораздо больше. Он не мог пока выразить словами свои неясные ощущения.

Время шло, но пленников не вызывали. Никто из них не имел часов, и в камерах было невозможно следить за сменой дня и ночи. Но все согласились, что нынешний интервал между сеансами был длиннее прежних.

Кто-то вслух высказал мысль, которая тайно беспокоила всех: "Наверное, мы стали бесполезны и просто больше здесь не нужны, потому что остальные корабли, отправленные с базы, побеждают на всех границах..."

Не было смысла спорить с таким заявлением.

Неожиданно внутренняя дверь тамбура открылась. Там стояло несколько машин сопровождения. Они держали космические скафандры для каждого из землян.

Пятеро людей переглянулись. Машины отдали скафандры, и люди стали одеваться. Когда все были готовы, их вывели.

Мы могли бы все одновременно открыть клапаны скафандров, подумал Ларс. Но эта мысль больше не нашла отклика в его душе. Идея самоубийства теперь воспринималась как надуманная.

Пятерка сразу обнаружила, что радиопередатчики скафандров работали и были настроены на один канал. Они могли переговариваться:

"Он бы не стал беспокоиться насчет скафандров, если бы хотел уничтожить нас сейчас".

"Это однозначно! Но что ему нужно от нас?"

"Нас просто куда-то ведут. Наверное, он вырыл нам квартиры побольше..."

"Или поменьше..."

"С комплектом прочищающей мозги аппаратуры последней модели..."

Берсеркер не давал пленникам никакой информации и не отвечал ни на какие вопросы. Ларс не слышал его голоса с тех пор, как прибыл сюда, но не сомневался, что тот мог разговаривать. Судя по его действиям, их собирались отправить в своеобразное путешествие.

Сначала – когда их вывели наружу, под сияние бело-голубого солнца и направили к огромным докам, где стоял бесконечно однообразный ряд космических истребителей, часть которых подлежало ремонту, – пленники надеялись, что их посадят на корабль не в этом, так в каком-нибудь другом месте.

"Может, существует высшая жизнь, которой нужны рабы-люди? Я слышал рассказы..."

Кто-то оборвал говорившего: "Мы все слышали". Их поднимали на борт то одной, то другой смертоносной космической машины, но нигде не задерживали; это было облегчением для всех пятерых – на удивление большим облегчением, что их пока не разлучают. Это маленькое сообщество людей успело стать чем-то единым, несмотря на детские разногласия.

Идея, очевидно, состояла не в том, чтобы отправить их с базы, а наоборот дать полное, исчерпывающее представление о ней и ее возможностях. Все путешествие заняло около пары часов. Пятерым пленникам пришлось вползать и выползать из машин, заглядывать в глубокие шахты, карабкаться по узким мостикам – впрочем, недостаточно высоким в условиях здешней низкой гравитации, чтобы предоставить наиболее отчаявшимся шанс самоубийства. Тут были сотни машин всех размеров, форм и назначений. Некоторые использовались на самых разных работах, другие сооружались для боевых действий или ремонтировались после участия в сражениях. Деятельность базы берсеркера была организована с гораздо большим размахом, чем Ларс себе представлял. Скорее всего, даже двух флотов Адаманта здесь было бы недостаточно...

Теперь-то он нам предложит, думал он. Теперь он нам официально предложит стать "good Life". Самым отвратительным было то, что сейчас Ларс не знал, что бы он ответил...

Но предложение так и не поступило. Чем бы ни хотел завершить великий компьютер, контролирующий базу, эту демонстрацию своей мощи, но только не этим. Причина крылась в другом. Может быть, предполагалось всего лишь внушить землянам еще больший благоговейный ужас, сломать их внутреннее моральное сопротивление, что значило гораздо больше официальных заявлений.

Ларс внезапно подумал, будет ли Кампанам предоставлена возможность подобного путешествия, и вообще, "обращались" ли когда-нибудь Кампаны берсеркером в "good Life". Хотя, те, с которыми он до сих пор сталкивался, доказали, что это невозможно. На минуту Ларс изумился этой мысли: как они доказали? О, да. Было что-то, что ему не следовало вспоминать... усилием воли он направил свои мысли на другое.

Наконец, пятерку землян привели назад в их кельи и молча забрали скафандры. Им позволили отдохнуть.

Говорить было не о чем, и каждый пребывал в задумчивости.

Затем снова наступило время телепатического сеанса.

Этот сеанс был не самым удачным для Ларса. Во всяком случае, он проходил не так, как предыдущие. Сразу, как только Ларс впал в состояние полутранса, стало ясно, что Кампан, с которым он был в связке, каким образом блокирует информацию и не позволяет ей полностью доходить до сознания Ларса. Словно что-то промелькнуло... и ушло, исчезло.

Ларс чувствовал нечто близкое к тому, что называлось "размягчением мозгов". Кампан проводил неведомую ему работу по блокированию какого-то целостного, логически выстроенного эпизода, а потом словно скомкал его и спрятал. Закопал. Где?

Пока это длилось, Ларс не мог избавиться от осознания, что привязан к зондирующей мозг аппаратуре. После завершения сеанса он чувствовал большую усталость, чем когда-либо.

Вернувшись в жилой отсек, Ларс долго и жадно пил воду, мечтая, чтобы на ее месте оказалось что-нибудь покрепче. Он не притронулся к еде, а заполз в свою келью и тотчас провалился в глубокий сон.

И узнал, где Кампан закопал промелькнувший эпизод.

Ларсу снилось...

УДИВЛЕННЫЙ

Говорили, будто берсеркер, если это нужно, мог изменять форму и выглядеть весьма привлекательно. Но здесь был не тот случай. Несясь в звездной тишине, он был массивен и темен, и лишен всяких излишеств в дизайне. Это была машина планетный убийца, направляющийся к миру по имени Корлано, чтобы стереть в порошок его города, уничтожить биосферу. Он обладал всем необходимым, чтобы проделать это без особого труда, и здесь не требовалось никакой дипломатии, хитрости или специального расчета. Именно для уничтожения он был запрограммирован и вооружен.

Он никогда не гадал, почему все должно быть так, а не иначе. Он никогда не сомневался, верна ли заложенная в него программа. Никогда не размышлял, может ли все быть так, как хочет он. Он был формой жизни, хотя и искусственной. Смертоносной машиной, управляемой единым разумом. И если наличие цели можно назвать добродетелью, то он, в определенной степени, был добродетельным.

Его рецепторы почти вслепую прощупывали пространство далеко впереди. Он знал, что у Корлано не было никакой особой защиты. Так что здесь не ожидалось никаких трудностей.

Кто начертил схемы для льва?

Это было что-то далекое и совершенно не относящееся к делу... Считалось, что разрушитель мира на боевом задании не должен отвлекаться на что-либо столь мелкое. Он стремительно мчался к Корлано с боевой системой наготове.

...Уэйд Келман сразу ощутил тревогу, как только увидел эту штуку. Он перевел взгляд на Мак-Фарланда и Дорфи.

"И вы не разбудили меня, пока охотились за этой лодчонкой, подгоняли орбиты и ловили ее? Представляете, сколько времени пропало даром?"

"Тебе нужно было отдохнуть", – глядя в сторону, ответил маленький темный человек по имени Дорфи. "Черт! Вы знали, что я сказал бы "нет"! "Может, в нем что-нибудь стоящее, Уэйд?" – заметил Мак-Фарланд.

"Это контрабандный рейс, а не операция спасения. Время дорого".

"Согласен! Но раз мы ее поймали", – вставил Мак-Фарланд, – "какой смысл спорить о том, что уже сделано?"

Уэйд оборвал дурацкий спор. До сих пор он только и делал, что сбывал котрабандный товар. Он не был настоящим капитаном в обычном смысле слова. Они втроем были в деле – равные вложения, равный риск. Однако он лучше их знал, как управлять малыми судами. Это, плюс их уважение к нему до настоящего момента, возродили в Уэйде командирские замашки прошедших счастливых и печальных дней. Если бы напарники его разбудили и поставили эту операцию спасения на голосование, он все равно бы проиграл. Но он знал, что в экстренном случае они все же обратятся к нему. Уэйд резко кивнул.

"Хорошо, штуковина у нас", – сказал он. – "Но что это, черт побери?"

"Будь я проклят, если знаю, командир", – ответил Мак-Фарланд, приземистый, светловолосый человек с бледными глазами и кривым ртом. Через люк он взглянул на подцепленную кораблем штуковину и оглянулся на Уэйда. – "Когда мы ее засекли, я подумал, что это спасательная шлюпка. По размеру совпадает..."

"И?"

"Мы подали сигнал, ответа не получили".

"Вы нарушили радиотишину из-за этой лодчонки?"

"Если бы это была спасательная шлюпка, в ней могли находится люди, нуждающиеся в помощи".

"Не слишком-то пострадавшие, судя по ее виду. Все же..." – Он вздохнул. "Ты прав. Продолжай!"

"Никаких признаков электрической активности".

"И тогда вы ее выловили, черт вас побери?"

Дорфи кивнул.

"Да, приблизительно так", – подтвердил он.

"И что, она полна сокровищ?"

"Я не знаю, чего она полна. Но это не спасательная лодка!"

"Я это вижу".

Уэйд через открытый люк всматривался во внутренности штуковины. Он взял у Дорфи сигнальный фонарь, прошел вперед и осветил ее. Внутри среди странной аппаратуры не было места для пассажиров.

"Давайте сбросим ее!" – сказал он. – "Не знаю, что вся эта чепуха значит, к тому же она повреждена. Сомневаюсь, стоит ли ее куда-то тащить".

"Могу поспорить, что профессор разберется, что к чему", – сказал Дорфи.

"Дай бедной леди поспать! Она – пассажир, а не член команды. Какое ей дело до этой штуки?"

"Предположим, – только предположим! – это ценное оборудование", размышлял Дорфи. – "Скажем, что-то экспериментальное. Может быть, промышленники или правительство пожелают заплатить за него?"

"А предположим, это замаскированная бомба, которая не взорвалась?"

Дорфи отступил от люка: "Я об этом не подумал!"

"Я сказал, выбросьте ее от греха подальше!"

"Даже не разглядев как следует?"

"А зачем? Я не уверен, что ты сумеешь протиснуться туда!"

"Я? Ты гораздо лучше разбираешься в инженерных конструкциях, чем любой из нас!"

"Поэтому вы меня и разбудили, а?" "Ну что ж, раз ты здесь..."

Уэйд вздохнул. Затем нехотя кивнул: "Это будет безумно рискованно и бесполезно".

Он пристально посмотрел через люк на диковинную механическую "начинку": "Передай аварийный фонарь, он мощнее этой штуки".

Уэйд взял фонарь и просунул его в люк: "Подвергался высокому давлению, не правда ли?"

"Мы шлепнули заплатку на дыру в его корпусе". "Какого черта?"

Он вполз в люк, встал на колени и наклонился вперед. Держа фонарь перед собой, Уэйд водил им из стороны в сторону. Тревога не исчезала. Во всех этих кубиках, кнопках и соединениях было что-то чуждое... и этот один огромный кожух... 0н выбрался наружу и похлопал по корпусу. Чужой...

"У меня ощущение, что он инопланетный", – заключил он.

Уэйд ступил на небольшую открытую площадку. Потом ему пришлось наклонить голову и продвигаться на руках и коленях. Он начал прикасаться ко всем этим штучкам – осветительным приборам, выключателям, разъемам и небольшим устройствам неизвестного назначения. Казалось, все было сконструировано для вращения, поворачивания и скольжения. Наконец, он лег плашмя и пополз вперед.

"Думаю, весь этот набор приспособлений – оружие", сообщил он некоторое время спустя.

Он добрался до большого кожуха. Панель слегка приоткрылась, когда Уэйд прикоснулся к ней кончиками пальцев. Он нажал сильнее, и панель подалась еще больше.

"Черт тебя подери!" – воскликнул он, когда устройство начало тихо тикать.

"Что случилось?" – окликнул его Дорфи.

"Ты!" – кричал Уэйд, пятясь назад. – "Ты и твой приятель! Вы сильно не правы!"

Он развернулся так быстро, как только смог, и буквально выскочил из люка.

"Избавьтесь от него!" – крикнул он. – "Сейчас же!"

Тут он увидел Джуну – высокую ученую даму в серой блеклой одежде. Она стояла, прислонившись к левой переборке, с чашкой чая в руке.

"Если это бомба, вышвырните ее, прежде, чем она разорвется!" – добавил он.

"Что вы нашли?" – спросила она своим на удивление богатым по тембру голосом.

"Там какое-то диковинное и явно разумное устройство", ответил Уэйд. – "Оно попробовало взбрыкнуть, когда я до него дотронулся. Уверен, что вся эта белиберда внутри – оружие. Ты не знаешь, что все это значит?"

"А как ты думаешь?" – спросила Джуна.

"Инопланетная конструкция, оружие, мозг... Мои ребята только что спасли поврежденный берсеркер – вот что! И он пытается вновь заработать! От него нужно освободиться – и быстрее!"

"Ты уверен, что это так и есть?" – спросила она.

"Уверен – нет. Напуган – да".

Она кивнула и отставила свою чашку, поднесла руку ко рту и кашлянула.

"Я бы хотела сама взглянуть на штуку, пока вы не избавились от нее", сказала она мягко.

Уэйд на мгновение закусил нижнюю губу.

"Джуна", – наконец произнес он, – "Я понимаю твой профессиональный интерес к компьютерам, но мы должны доставить тебя живой и невредимой, помни об этом".

Она улыбнулась, впервые за несколько недель, что он знал ее.

"Я действительно хочу взглянуть на него!"

Потом ее улыбка застыла. Он кивнул.

"Только одним глазком!"

"Понадобятся мои инструменты. И я хочу переодеться во что-нибудь подходящее для работы".

Она повернулась и скрылась в левом люке. Уэйд строго посмотрел на своих партнеров, пожал плечами и отвернулся.

Сидя на краю своей койки, под звуки обволакивающей его мелодии "Славянских танцев" Дворжака, Уэйд поглощал завтрак с небольшого подноса и размышлял о берсеркерах, докторе Джуне Бейл, компьютерах вообще, и о том, как все они оказались здесь, что ждут от этого путешествия.

Последнее время в этом секторе периодически стали замечать разведчиков берсеркеров. Не составляло большого труда сделать вывод, что на сегодняшни день планета Корлано не обладала должной защитой. Этим объясняется некоторая нервозность той части населения Корлано, которую составляли беженцы, спасшиеся от нападения берсеркера на далекий Джельбар. Многие тогда выбрали Корлано как район, наиболее удаленный и безопасный. У многих успели родиться и вырасти дети. Однако злая ирония судьбы заключалась в следующем: те же самые люди потом долго и успешно проталкивали и протолкнулитаки законопроект, крайне ограничивающий производство и ввоз систем обработки информации. Этот закон и действовал теперь на Карлано. Еще один случай массовой паранойи – результат пережитого ужаса – нападения берсеркеров...

Конечно, существовал черный рынок. В машинах, более сложных, чем разрешал закон, нуждались бизнесмены, частные лица и даже само правительство. Люди, такие, как сам Уэйд и его партнеры, ввозили требуемую аппаратуру и ее комплектующие. Официальные лица обычно искали другой путь. С подобной идиотской ситуацией Уэйд сталкивался и в других местах. Он отхлебнул кофе.

И Джуна Бейл... Специалист ее ранга по системам обработки информации была здесь тоже персоной нон грата. Она могла бы отправиться в поездку туристом, но тогда бы пришлось подвергнуться тщательной проверке. Это могло бы сильно помешать Джуне выполнить весьма опасную работу, для которой ее и наняли организовать и провести на Корлано специальные курсы. Уэйд вздохнул. Он привык к правительственному лицемерию. Когда-то он служил... Впрочем, было ли это вообще? Не стоит снова предаваться неприятным воспоминаниям. Позже дела действительно наладились. Еще несколько рейсов, подобных этому – и он сможет внести последние платежи для оформления развода, заняться судовождением на законном основании, стать респектабельным, может быть, даже процве... Зазвонил внутренний коммутатор. "Да?" – ответил Уэйд.

"Доктор Бейл просит разрешения провести тестирование мозга этой бесхозной штуковины", – сообщил Мак-Фарланд. – "Она хочет раскрыть некоторые панели и подключить оборудование к корабельному компьютеру.

Что скажешь?"

"А это не опасно?" – в свою очередь, спросил Уэйд.

"Что, если она спровоцирует его активность? Иметь дело с берсеркером и так не слишком приятно, а в случае..."

"Она говорит, что может изолировать мозг от системы вооружения", – добавил Мак-Фарланд. – "Кроме того, она не думает, что это берсеркер".

"Почему?"

"Во-первых, по нашим компьютерным данным он не совпадает внешне ни с одним из известных типов берсеркеров..."

"К черту! Это ничего не доказывает! Ты же знаешь, чертова машина может приспосабливаться, изменять форму – в зависимости от полученного задания".

"Во-вторых, она была в группе, занимавшейся изучением потерпевших аварию берсеркеров. Она считает, что этот мозг не похож на то, что встречалось ранее..."

"Хорошо, это ее работа, и я уверен, она хочет, как лучше, но... А что ты думаешь?"

"Мы знаем, она отличный специалист. Поэтому ее и ждут на Корлано. Дорфи все еще считает, что эта штука может пригодиться. А у нас есть права корабля-спасателя. Может, стоит разрешить ей немного покопаться? Уверен, она знает, что делает".

"Джуна сейчас с тобой?"

"Нет, она уже внутри штуковины".

"Похоже, что вы опять обошли меня на повороте? Скажи ей, пусть продолжает".

"О'кей!"

Возможно, это хорошо, что он отказался от своих полномочий, размышлял Уэйд. Всегда трудно принимать решение.

"Танец" Дворжака заполнил все его мысли, и пока он пил кофе, все остальное для него перестало существовать.

Долго дремавшая, скрытая в самых дальних тайниках памяти программа словно проснулась в недрах гигантского мозга берсеркера. В его процессор внезапно ворвался поток новых данных. Он немедленно начал подготовку к отклонению от курса на Корлано. Это не было нарушением добродетели в его понимании (то есть неукоснительного следования цели) а скорее, явилось реакцией на распоряжение Свыше...

Кто положил предел молитве?

С помощью чувствительного тест-оборудования Джуна проверяла совместимость систем. Она манипулировала трансформаторами и преобразователями энергии, добиваясь нужного уровня мощности и частоты напряжения для подключения чужака к корабельному компьютеру. Она заблокировала все линии связи, идущие от этого специфического мозга ко всем остальным системам странного судна. Кроме одной, что вела к его собственному поврежденному источнику энергии. Блок питания мозга был исключительно простым устройством, которое, по-видимому, могло работать на любом радиоактивном материале, помещенном в его небольшую камеру. Сейчас в этой камере содержались только тяжелые инертные элементы. Она освободила ее и очистила, затем снова наполнила топливом из запасов корабля. Она думала, что Уэйд будет возмущаться по этому поводу, но он только пожал плечами.

"Заканчивай", – сказал он, – "чтобы мы могли от него избавиться".

"Мы не сделаем этого! Он уникален!" "Посмотрим..."

"Ты действительно его боишься?" "Да".

"Но теперь он совершенно безопасен!" "Я не доверяю иноземным обломкам!" воскликнул он.

Она зачесала назад свои тронутые сединой волосы. "Послушай, я знаю, почему тебя тогда уволили из капитанов – ты взял на борт минуловушку, замаскированную берсеркером под спасательную шлюпку", – сказала она. – "Возможно, любой поступил бы так же. Ты думал, что спасаешь человеческие жизни..."

"Я сыграл не по правилам того сектора", – произнес Уэйд, – "и в результате погибли люди. Меня отговаривали, но я поступил так, как считал нужным. Это очень напоминает..."

"Здесь – не зона военных действий", – перебила она, – "и эта штука не может нам повредить". "Ладно, продолжай работать!" Она замкнула цепь и села перед пультом. "Возможно, потребуется время", – констатировала она.

"Хочешь кофе?"

"Неплохо бы!"

Чашка остыла, и он принес ей другую. Джуна ставила вопрос за вопросом, комбинируя различные варианты. Ответа не было. Наконец, она вздохнула, откинулась назад и взяла чашку.

"Что, очень поврежден?" – спросил Уэйд.

Она кивнула.

"Боюсь, что да, но я надеялась, что смогу что-то из этого извлечь какой-то ключ, намек..."

Она отпила кофе.

"Ключ?" – спросил он. – "Ключ к чему?"

"Нужно узнать, что за аппарат и откуда прибыл. Представляешь, он ужасно древний. Настоящий реликт. Любая сохранившаяся информация была бы просто археологической находкой!"

"Сочувствую", – сказал Уэйд. – "Вот бы ты что-нибудь такое обнаружила..."

Она повернулась на стуле и смотрела в чашку. Уэйд первым увидел сигнал компьютера.

"Джуна! Экран!"

Она развернулась, пролив кофе на колени.

"Черт!.."

Ряды непонятных символов проплывали по экрану.

"Что это?" – спросил он.

"Не знаю – пока", – ответила она.

Она подалась вперед, тотчас забыв о нем.

Уэйд, должно быть, стоял там около часа, прислонившись спиной к переборке, и зачарованно наблюдая за конфигурациями на экране, за движениями ее рук с длинными пальцами, набирающими на клавиатуре безуспешные комбинации. Потом он заметил то, чего не видела она, будучи целиком поглощенной символами.