Текст книги "Андромеда"

Автор книги: Фред Хойл

Соавторы: Джон Эллиот
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 10. Часть 1

Новая ракета была построена и прошла испытания в Торнессе. После того как ее запустили, вернули на Землю и размножили, премьер-министр послал Бэрдетта к Ванденбергу. Торнесский проект очень тревожил генерала. Ему казалось, что для солидного дела все идет слишком быстро. Хотя его начальство требовало именно быстрых действий, генерал не слишком доверял этому детищу заграничной науки и техники и настаивал, чтобы ракету отправили для испытаний в США. Однако правительство Ее Величества вдруг заупрямилось. Бэрдетт спорил с генералом в его подземном командном пункте.

– В кои-то веки мы имеем возможность обойтись своими силами. – Молодой министр выглядел очень независимым, щеголеватым и энергичным в синем с иголочки костюме и галстуке цветов школы, в которой он учился. – Конечно, мы с вами будем работать сообща, когда примемся за дело. Ванденберг хмыкнул.

– А нельзя ли нам узнать, как именно вы приметесь за дело?

– Осуществим перехват.

– Ну, а как?

– Рейнхарт из Болдершоу будет давать нам информацию о движении цели, а подразделение Джирса станет запускать ракеты.

– А если ничего не выйдет?

– Не может не выйти. Двое мужчин упорно глядели друг на друга: Бэрдетт – изящный и улыбающийся, Ванденберг – массивный и насупившийся. Наконец генерал небрежно пожал плечами.

– Ни с того ни с сего это вдруг стало внутренним делом! На том они и разошлись; Бэрдетт дал указание Джирсу и Рейнхарту продолжать работу. А в Болдершоу-Фелл почти каждый день регистрировали новые трассы. Харви сидел перед большим окном, выходившим на плоскую вершину холма, и заносил в журнал моменты прохождения. «…12 августа, 03 часа 50 мин, по ср. Грина. врем. Баллистический снаряд номер один-один-семь прошел над пунктом курсом 2697/451. Высота 400 миль. Скорость ок. 17500 миль/час…» Огромная чаша внизу казалась пустой и тихой под сенью возвышавшихся над ней конструкций, но тем не менее жила, наполненная отражениями сигналов. Каждый проносившийся снаряд передавал свои позывные, и можно было слышать, как он приближается с другой стороны земного шара. В обсерватории имелась специальная аппаратура, с помощью которой движение целей отмечалось на экране катодно-лучевой трубки, а системы автоматического определения угловых координат и дальности были соединены наземной линией с Торнессом. А в Торнессе над береговой кручей выстроилась шеренга ракет – «первый бросок», по местной терминологии, – и две запасные. Три снаряда, похожих на заточенные карандаши, с заостренными носами и хвостовым оперением, стояли в ряд на пусковых столах, отливая серебром в холодном сером свете. Ракеты были на удивление невелики, очень тонки и довольно красивы. Они напоминали стрелы на натянутой тетиве и были готовы в любую минуту рвануться из тяжелой и сложной сбруи пусковых приспособлений. Каждая ракета, заправленная топливом, до отказа начиненная точными приборами, несла в острой головке небольшой ядерный заряд. Наземное наведение осуществлялось через машину, работу которой в свою очередь направляли Андромеда и ее помощники. Передаваемая в Болдершоу информация о движении цели поступала на пульт управления машины, мгновенно расшифровывалась, преобразовывалась и синхронно передавалась перехватчику. Ход перехвата можно было корректировать с точностью до миллиметра. Доступ в машинный зал был теперь разрешен только Джирсу и сотрудникам, имеющим непосредственное отношение к работе. Флемингу и Дауни в виде любезности разрешили следить за ходом событий по телевизору из другого здания. Андромеда невозмутимо заняла свой пост у машины, а Джирс с озабоченным, но важным видом сновал между стартовой площадкой, зданием счетной машины и пусковым командным пунктом. Последний представлял собой небольшой оперативный центр, откуда осуществлялся надзор за процедурой запуска. Прямой телефон соединял Джирса с министерством обороны. Теперь Джуди была постоянно занята – майор поручил ей проверять и перепроверять всех, кто приезжал или уезжал. В последний день октября Бэрдетт после совещания с премьер-министром позвонил Джирсу и Рейнхарту.

– Следующую, – приказал он. Рейнхарт и Харви провели на ногах тридцать шесть часов кряду, прежде чем обнаружили новую трассу. Но вот на рассвете они наконец приняли первый слабый сигнал и была запущена автоматика. В Торнессе измученный боевой расчет встряхнулся и взялся за дело, а Андромеда, которая совсем не казалась усталой, следила, как проверяют прохождение данных через машину. Машина немедленно выдала оптимальный момент запуска; его передали на пусковой командный пункт, и начался отсчет времени. Очень скоро движущаяся цель появилась на радиолокационных экранах. Один экран был установлен в машинном зале для Андромеды, другой – на пусковом командном пункте для Джирса, третий – в оперативном центре министерства обороны в Лондоне; перед главным контрольным экраном в Болдершоу сидел Рейнхарт. Там можно было слышать и сигнал спутника – равномерное «блип-блип-блип», передаваемое громкоговорителями и усиленное до такой степени, что звук заполнял обсерваторию. В Торнессе громкоговорители непрерывно передавали счет времени, и у подножия ракет над обрывом проворно работали стартовые команды. В момент «нуль» следовало сделать «первый бросок», а при неудаче запустить вторую и, если необходимо, третью ракету; баллистические расчеты в этих случаях пришлось бы делать заново, с учетом изменившегося времени запуска. Андромеда утверждала, что во всем этом нет никакой необходимости, но остальным была слишком хорошо известна человеческая склонность к ошибкам. Ни Джирс, ни его начальники не могли допустить неудачи. Счет времени прошел однозначные цифры и достиг нуля. В сером утреннем свете над мысом вдруг расцвели красным цветком сигнальные ракеты первого запуска. Воздух наполнился ревом, земля дрогнула, и высокий тонкий карандаш скользнул в небо. Через несколько секунд он был уже за облаками. У пультов управления, в оперативном центре, в обсерватории взволнованные лица следили за его трассой, возникшей на экранах катодно-лучевых трубок. Одна лишь Андромеда казалась равнодушной и уверенной в себе. В Болдершоу Рейнхарт, Харви и их группа следили, как медленно сходились трассы спутника и перехватчика, и «блип-блип-блип» звенело в их ушах все громче и яснее по мере приближения спутника. Но вот трассы встретились – и в тот же момент звук оборвался. Рейнхарт порывисто повернулся к Харви и хлопнул его по спине, что было совсем не свойственно маленькому профессору.

– Наша взяла!..

– …Цель поражена! – Джирс схватил трубку лондонского телефона. В помещении пульта управления машины Андромеда отвернулась от экрана, словно закончила незначительный эксперимент. А в Лондоне, в оперативном центре, повернулся к своим английским коллегам Ванденберг.

– Ну, знаете… – только и сказал он. В тот же вечер было сделано официальное сообщение для печати: «Министерство обороны заявило, что над территорией страны, на высоте трехсот семидесяти миль, некий орбитальный спутник был перехвачен новой английской ракетой. Остатки спутника, принадлежность которого неизвестна, так же как и остатки перехватчика, сгорели, войдя в плотные слои земной атмосферы. Ход перехвата прослеживался с помощью автоматической радиолокационной системы и может быть подтвержден вплоть до мельчайших деталей». Из-за стен Уайтхолла донесся всеобщий вздох облегчения, и они словно засветились изнутри от самодовольства. Кабинет провел на редкость удачное совещание, и не прошло и недели, как премьер-министр снова прислал за Бэрдеттом. Министр обороны явился элегантный и улыбающийся, источающий самоуверенность и запах лосьона «После бритья».

– Есть ли новые трассы? – спросил премьер-министр.

– Ни одной!

– И ничего на орбите?

– Ничего, что проходило бы над нашей страной, сэр, – с самого момента перехвата.

– Отлично. – Премьер-министр задумался. – Ну, Рейнхарт в любом случае должен получить дворянство.

– А Джирс?

– О да! Вероятно, орден Империи. Бэрдетт приготовился перейти к делу.

– А счетная машина и ее… э-э-э… агент, сэр?

– Ну, юной леди можно было бы тоже дать орден, – сказал премьер с обычной, чуть насмешливой улыбкой.

– Я говорю о другом: как быть с ними дальше? – пояснил Бэрдетт. – Министерство науки требует, чтобы их вернули. Премьер-министр продолжал улыбаться.

– Но мы ведь не можем этого сделать, не правда ли? – сказал он.

– У нас есть для них обширная военная программа.

– А также – обширная экономическая.

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Я имею в виду, – серьезно сказал премьер-министр, – что эта необычная пара сумела успешно выполнить подобное задание, а значит, сможет выполнить и многое другое. Конечно, машина должна работать на оборону, но одновременно она имеет и большой экономический потенциал. Вы же знаете, что мы хотим быть не только сильными, но и богатыми. Ученые дали нам – и я очень признателен им за это – самый совершенный в мире мыслительный инструмент. Благодаря ему страна получит возможность сделать гигантский шаг вперед в очень многих областях. Да и давно пора.

– Значит, вы собираетесь оставить ее в собственных руках, сэр? – Бэрдетт говорил с раздражением, но почтительно.

– Да. В скором будущем я выступлю с обращением к нации.

– Неужели вы намерены сделать все достоянием гласности?

– Не пугайтесь, мой милый, – премьер-министр ласково посмотрел на Бэрдетта. – Я скажу что-нибудь о результатах, а средства их достижения останутся строго засекреченными. Но об этом должны позаботиться вы. Бэрдетт кивнул.

– Что я могу сказать Ванденбергу?

– Скажите, чтобы он умерил свой пыл. Впрочем, нет, можете ему сказать, что мы собираемся снова стать великой маленькой страной, но будем по-прежнему сотрудничать с нашими союзниками. То есть с любыми союзниками, каких мы сможем приобрести. – Он немного помолчал, Бэрдетт вежливо ждал. – Я сам приеду в Торнесс, как только смогу. Эта поездка состоялась через несколько дней; по-видимому, премьер-министр придавал ей очень большое значение. Джуди и Кводрингу стоило немалых трудов скрыть его посещение от прессы, так как всеобщее любопытство было крайне возбуждено. Однако в конце концов все было обставлено с должной секретностью, а городок и его обитатели тщательно и осторожно подготовлены. Успех заметно изменил Джирса. Он впервые почувствовал уверенность в себе. Казалось, он избавился от прежней заносчивости и позабыл о ней. Теперь он был деловит, но любезен и не только снова разрешил Дауни и Флемингу пользоваться машиной, но и уговорил их присутствовать при обходе премьер-министра. По его словам, он хотел, чтобы каждый получил то, что ему причитается. Весь этот парад не слишком нравился Флемингу, но он не стал возражать, надеясь, что ему хоть тут удастся высказаться. В день визита он явился в здание машины раньше других; там никого не было, кроме Андромеды. Она тоже преобразилась. Зачесанные назад длинные волосы не закрывали лица, и вместо обычного простого платья на ней было что-то вроде древнегреческой туники, облегавшей бедра и грудь и свободно струившейся по спине.

– Фью! – присвистнул Флеминг. – Если вы будете расхаживать в таком виде, с вами и впрямь может случиться нечто, совсем как с человеком.

– Вы говорите об этой одежде? – спросила она с некоторым интересом.

– Вы произведете на всех чертовски сильное впечатление, – а впрочем, это вам уже удалось. И тут уж только держись, ведь так? – зло спросил он. Андромеда взглянула на него и не ответила. – Он, вероятно, предложит вам занять вместо него дом номер десять, и вы, конечно, уверены, что все мы спокойненько уснем в своих постельках, увидев, какая вы теперь всесильная. Надо думать, вы считаете нас всех дураками.

– Вы не дурак, – сказала она.

– Если бы я не был дураком, вас бы сейчас здесь не было! Ну, а теперь вы подбили в небе кусочек металла – пустяк, если знать, как это делается, – и сразу приобрели власть.

– Так и было рассчитано, – она бесстрастно смотрела на него.

– А что вы рассчитываете делать дальше?

– Это зависит от программы.

– Еще бы! – Он приблизился к ней. – Вы же рабыня, верно?

– Почему вы не уходите? – спросила она.

– Не ухожу?

– Сейчас. Пока можете.

– Заставьте меня! – Он вперил в нее тяжелый и враждебный взгляд, но она отвернулась.

– Возможно, так и придется сделать, – сказала она. Флеминг молчал, вызывая ее на продолжение разговора, но она не поддалась. Наконец он посмотрел на часы и проворчал:

– Уж скорее бы разыграли этот дипломатический спектакль. Премьер-министр прибыл в сопровождении местного начальства, членов кабинета и верзил из Скотланд-Ярда. Впереди шел Джирс с премьер-министром. За ними следовали Бэрдетт, Хантер и длинная свита все менее значительных особ; Джуди вошла последней, затворив двери. Джирс широким взмахом руки обвел помещение пульта управления.

– Вот это, по сути дела, и есть счетная машина, сэр.

– Совсем для меня непостижимо, – объявил премьер-министр, словно в этом было какое-то преимущество. Он заметил Андромеду.

– Здравствуйте, мисс. Примите поздравления! Он пошел к ней с протянутой рукой, и Андромеда неловко взяла ее и встряхнула.

– Неужели вы все здесь понимаете? – спросил ее премьер. Она вежливо улыбнулась.

– Ну, я уверен, что это так, и все мы вам очень признательны. В нашей стране уже совсем забыли, каково это – говорить с позиции силы. Мы должны оберегать вас как зеницу ока. О вас здесь позаботились?

– Да, спасибо. Гости стояли полукругом, глядя на нее с восхищением, но она больше ничего не сказала. Флеминг поймал взгляд Джуди и указал глазами на премьер-министра. Сначала она не могла сообразить, что ему нужно, а потом поняла и бочком протиснулась к Джирсу.

– Мне кажется, доктор Флеминг не был представлен премьер-министру, – шепнула она. Джирс нахмурился – его дружелюбие, по-видимому, уже иссякло.

– Прекрасно, прекрасно… – Премьер-министр не мог придумать, что бы еще сказать ей, и снова повернулась к Джирсу. – А где вы держите ракеты?

– Я покажу вам, сэр. И еще мне хотелось бы, чтобы вы осмотрели лабораторию. Они двинулись дальше, а Джуди так и осталась стоять на месте.

– Доктор Флеминг… – сделала она еще одну тщетную попытку, но ее не услышали. Флеминг шагнул вперед.

– Прошу прощения, одну минуту… Джирс грозно нахмурился, взглянув в его сторону.

– Не сейчас, Флеминг!

– Но…

– Что нужно этому молодому человеку? – кротко осведомился премьер-министр; на физиономии у Джирса включилась дежурная улыбка.

– Ничего, сэр. Ему ничего не нужно. Премьер-министр, будучи человеком тактичным, тронулся дальше, а когда Флеминг снова двинулся было вперед, его локоть сжала рука Хантера.

– Ради бога! – прошипел он. Перед дверью в лабораторное крыло Джирс обернулся.

– Вам лучше пойти с нами, – обратился он к Андромеде, игнорируя остальных.

– Пойдемте, пойдемте, моя дорогая, – сказал премьер-министр, отступая в сторону, чтобы пропустить ее. – Уму и красоте – первое место. Все прошли вереницей в дверь лаборатории, и в зале осталась только Джуди.

– Идешь? – спросила она Флеминга, который смотрел вслед ушедшим. Он покачал головой.

– Великолепно, а?

– Я сделала все, что могла.

– Великолепно! Джуди комкала носовой платок.

– Они, во всяком случае, должны были позволить тебе поговорить с ним. Мне кажется, 01 умен, хоть и похож на суетливую старушку.

– Ну да, на ту самую.

– На какую?

– Из Ниццы. – Он слабо усмехнулся. – Ту, что решила на тигре верхом прокатиться. Пришлось возвращаться старухе у тигра довольного в брюхе. Джуди знала этот стишок и почувствовала раздражение.

– Ну конечно, нас всех так прокатят, кроме тебя?

– Знаешь, что она мне только что сказала?

– Нет.

Глава 10. Часть 2

Но он вдруг изменил свое намерение и перевел взгляд с Джуди на индикаторную панель.

– Есть одна идея.

– Доступная даже мне?

– Посмотри, как она прекрасно работает – ровно, ритмично. – Машина мягко гудела, лампочки равномерно мигали. – Ишь, мурлыкает, чувствует, что мы у нее в брюхе. Ну, а что, если я выключу рубильник?

– Тебе не позволят это сделать.

– Или притащу лом и разобью ее вдребезги?

– Все равно охрана тебе помешает, а машину восстановят. Из ящика в пульте управления Флеминг достал блокнот и какие-то бумаги.

– Ну, тогда придется сделать ей интеллектуальную встряску, а? Барышню-то я уже тряхнул. Ну, а теперь, пожалуй, примемся за машину. – Флеминг заметил, что Джуди глядит на него с сомнением. – Успокойся, тебе не придется свистеть в твой свисток. Назад они пойдут этой же дорогой?

– Нет. Выйдут из лаборатории прямо на улицу.

– Хорошо. – Он принялся переписывать цифры с бумажной ленты в блокнот.

– Что это?

– Сокращенная формула искусственного существа.

– Андромеды?

– Называй ее как тебе угодно, – он продолжал писать. – Это то, как зовет ее машина. Даже не формула – кодовый ярлычок.

– Что ты собираешься с ней сделать?

– Немного преобразую.

– Но ты ничего не повредишь? Он только усмехнулся.

– Иди-ка лучше со своей экскурсией; это дело долгое.

– Я предупрежу охрану.

– Предупреждай кого угодно. Она заколебалась, но затем сдалась и пошла в лабораторию. После ее ухода Флеминг проверил цифры и, забрав блокнот, подошел к входному устройству.

– Ну и задам же я тебе задачку! – сказал он вслух, обращаясь к машине, и, усевшись, принялся печатать на входном телетайпе. Едва он кончил, как вернулась Андромеда.

– Я думал, вы пошли смотреть ракеты. Она пожала плечами.

– Это не интересно. Лампочки на индикаторной панели замигали быстрее, и вдруг раздался немыслимый треск – это неистово заработало печатающее устройство. Андромеда удивленно оглянулась.

– Что случилось? Флеминг быстро подошел к печатающему устройству и стал читать цифры, выбиваемые на бумажной ленте. Он улыбнулся.

– Ваша приятельница как будто сердится. Она подошла и поглядела через его плечо.

– Это не имеет смысла!

– Вот именно. Треск оборвался так же неожиданно, как и начался.

– Что вы сделали? – спросила девушка. Она в недоумении просмотрела цифры. – Это не имеет никакого смысла. Флеминг насмешливо улыбнулся.

– Конечно. Она немного запуталась. Я думаю, что у нее психическое расстройство.

– Что вы сделали с машиной? – Она шагнула к стержням, но он задержал ее.

– Стойте тут. Она заколебалась, оставаясь в нерешительности.

– Что вы сделали?

– Только ввел кое-какую информацию. Оглянувшись, девушка увидела блокнот на клавишах входного телетайпа. Она медленно подошла к нему и прочла написанное.

– Это мое кодовое обозначение – обращенное!

– С отрицательным знаком, – подтвердил Флеминг.

– Машина думает, что я умерла!

– Как раз этого я и добивался! Андромеда в замешательстве посмотрела на него.

– Почему?

– Я дал ей понять, что она не может делать все по-своему.

– Но это было очень неумно.

– Кажется, она вас высоко ценит, – насмешливо сказал Флеминг. Она повернулась к стержням.

– Я должна сказать машине, что я жива. Он схватил ее за плечи.

– Нет!

– Я должна. Она думает, что я умерла, и я должна сказать, что это не так.

– А я скажу, что так. Я могу играть в эту игру до тех пор, пока машина совсем не запутается. Он отпустил одно плечо девушки и взял с клавиатуры блокнот.

– Отдайте мне! – Андромеда вырвалась. – Вы ведь все равно не сможете победить! – Она снова повернулась к стержням и, когда Флеминг сделал движение, чтобы ее остановить, вдруг закричала: – Оставьте меня одну! Уходите! Выйдите отсюда! Они стояли лицом к лицу, дрожа, не в силах сдвинуться с места. Вдруг Флеминг крепко обхватил ее обеими руками и привлек к себе. Удивленно втянул воздух.

– Вы надушились?!

– Отпустите меня! Я позову охрану! Флеминг рассмеялся.

– В таком случае раскройте рот! Она разжала губы, и он ее крепко поцеловал. Затем, не отпуская, чуть-чуть отодвинул и внимательно посмотрел ей в глаза.

– Приятно или противно?

– Пожалуйста, оставьте меня одну. – В ее голосе звучала неуверенность. Она растерянно взглянула на него и опустила глаза, но Флеминг продолжал ее держать.

– Кому же вы принадлежите?

– Я принадлежу тому, на кого указывает мой мозг.

– Тогда сообщите ему вот это… – Он снова поцеловал ее чувственным, но, в сущности, бесстрастным поцелуем.

– Не надо, – умоляюще сказала она и отвернулась. Прижав ее к себе, он ласково заговорил:

– Разве вам не нравится прикосновение губ? Вкус пищи, аромат и сладость свежего воздуха, холмы, там за проволокой, и солнце, и тени на них? Не нравится пение жаворонка? И общество человеческих существ? Она медленно покачала головой.

– Они не имеют значения.

– Не имеют? – Он говорил, и его губы почти касались ее. – Этого не принял во внимание какой-то бесплотный разум там, наверху, разум, которому вы подчиняетесь, но для органической жизни это важно, вы еще поймете.

– Все можно учесть.

– Но этого же не было в расчетах!

– Не было, так можно ввести. – Она снова посмотрела на него. – Вы не сможете победить нас, доктор Флеминг. Прекратите эти попытки, пока они не принесли вам вреда. Он отпустил ее.

– А мне собираются причинить вред?

– Да.

– Почему же вы меня предупреждаете?

– Потому что вы мне нравитесь, – ответила Андромеда, и он улыбнулся ей краешком губ.

– Вот вы и заговорили как человеческое существо.

– Тогда мне нужно остановиться. Теперь, пожалуйста, уходите. Он упрямо не трогался с места, но ее голос звучал умоляюще, чего прежде никогда не случалось, а лицо сделалось несчастным.

– Пожалуйста… Вы хотите, чтобы я была наказана?

– Кем?

– Кем вы думаете? – Она бросила быстрый взгляд на стойки контрольных блоков машины. Флеминг был захвачен врасплох: ничего подобного ему в голову не приходило.

– Наказаны? Вот новость! – Он сунул блокнот в карман и пошел к двери. На пороге он обернулся, чтобы нанести последний удар.

– Так кому же вы все-таки принадлежите? Она следила, как Флеминг уходил. Затем, сделав над собой усилие, повернулась к индикаторной панели и медленно, словно против воли, пошла к ней. Она подняла руки, чтобы прикоснуться к стержням, но заколебалась. Ее лицо исказилось от напряжения, но она снова подняла их и дотронулась до пластин. В первое мгновение ничего не произошло и только огоньки замигали быстрее, пока машина усваивала информацию, которую давала ей девушка. Затем стрелка вольтметра над панелью неожиданно подскочила. Андромеда вскрикнула от боли и попыталась оторвать руки от пластин, но напряжение цепко держало их. Тонкая стрелка прибора опустилась, но лишь затем, чтобы опять взвиться, и девушка снова вскрикнула… И в третий раз, и в четвертый, и еще, и еще… Обнаружила ее опять Джуди. Она вошла в комнату через несколько минут, разыскивая Флеминга, и к ужасу своему увидела, что девушка, скорчившись, лежит на полу, на том же месте, где когда-то лежала Кристин.

– Нет! – судорожно вырвалось у Джуди, и, бросившись вперед, она повернула тело на спину. Андромеда была жива. Когда Джуди дотронулась до нее, она застонала и отодвинулась, съежившись и осторожно сложив ладони вместе. Джуди тихонько положила к себе на колени ее светловолосую голову и бережно развела руки девушки. Ладони почернели от ожога, а кое-где красная плоть была прожжена до самых костей. Джуди нежно опустила ее руки.

– Как это случилось? Андромеда снова застонала и открыла глаза.

– Ваши руки, – пояснила Джуди.

– Их можно легко восстановить, – голос девушки был еле слышен.

– Что случилось?

– Некоторые неполадки, только и всего. Джуди оставила ее и пошла звонить доктору Хантеру. С этой минуты события развивались почти с катастрофической скоростью. Хантер наложил на руки Андромеды временные повязки и уговаривал ее пойти в местный лазарет. Однако та отказывалась отойти от машины, не повидавшись с Мадлен Дауни.

– Так будет быстрее, – заявила она. Несмотря на последствия шока, девушка внимательно просматривала материалы, принесенные Дауни, пока не нашла требуемый раздел. Хантер сделал ей местный наркоз, чтобы успокоить боль в обожженных руках. И наркоз, и повязки очень затрудняли ей движения, однако она все же вытащила нужные свитки лент и пододвинула их к Дауни. Этот материал относился к той части формулы ДНК, которая была ответственна за производство ферментов.

– Что с ними делать? – Дауни с сомнением глядела на рулоны.

– Найдите формулу живой ткани, – сказала Андромеда и отнесла бумаги к машине. Она совсем ослабела, была бледной и еле-еле могла передвигаться. Дауни, Хантер и Джуди с тревогой наблюдали, как она снова встала между стержнями и протянула к ним свои забинтованные руки. Однако на этот раз никакого несчастья не произошло, и вскоре машина начала печатать.

– Это формула фермента. Вы легко можете изготовить его. – С этими словами она показала Дауни на вышедшую из печатающего устройства бумажную полосу и затем повернулась к Хантеру. – А теперь мне хотелось бы лечь. Когда профессор Дауни приготовит фермент, его нужно приложить к моим рукам на любой лекарственной основе, но сделать это следует как можно скорее. Андромеда проболела несколько дней, а, когда Дауни изготовила фермент, Хантер стал делать ей перевязки с мазью, содержавшей его. Заживляющее действие было фантастическим: буквально за несколько часов новая ткань – мягкая, естественная плоть, а не грубая ткань шрамов – заполнила раны и образовала на ладонях девушки свежий слой бледно-розовой кожи. К тому времени, когда Андромеда оправилась от последствий электрического шока, ее руки словно были созданы заново. Между тем Хантер доложил обо всем Джирсу, и тот потребовал к себе Флеминга. Директор, все еще не уверенный в исходе происшествия, сидел, поджав губы, снедаемый беспокойством, – короткая весна его благорасположения прошла.

– Значит, это вы решили вывести ее из равновесия? – бросил он Флемингу через свой необъятный стол и тяжело опустил кулак на полированное дерево. – Вы ни с кем не проконсультировались – вы слишком умны для этого! Так умны, что машина разлаживается и, будь она проклята, чуть не убивает девушку!

– Если вы даже не хотите выслушать, что произошло… – Флеминг повысил голос, но Джирс перебил его:

– Мне известно, что произошло!

– А вы там были? Она знала, что ее накажут. Она должна была прогнать меня, она Должна была стереть то, что я ввел в машину, но она этого не сделала – замешкалась. Она не решалась, она предупредила меня, дала мне уйти, а потом прикоснулась к коммуникационным стержням…

– А я думал, что вас там уже не было, – напомнил ему Джирс.

– Конечно! Я говорю вам о том, что неизбежно должно было случиться: она дала знать машине, что жива и что предыдущая информация, полученная от кого-то находящегося поблизости, была ложной и она, Андромеда, не остановила его. И тогда машина наказала девушку, дав ей серию ударов высоким напряжением. Она теперь знает, как это делается, – научилась на примере Кристин. Директор слушал с плохо скрытым нетерпением.

– Это только ваши догадки, – сказал он, когда Флеминг кончил.

– Это не догадки, Джирс. Так должно было произойти, только я вовремя не сообразил.

– Пропуск у вас с собой? – Поблескивая очками, Джирс смотрел на Флеминга. – Пропуск в здание счетной машины? Флеминг презрительно фыркнул и принялся рыться в кармане.

– На этом вам меня не поймать. Он в полном порядке. Флеминг протянул пропуск через стол. Джирс взял его, внимательно изучил и медленно разорвал.

– И это чему-нибудь поможет?

– Мы не можем терпеть вас, Флеминг. Ни минуты более. Теперь уже Флеминг стукнул кулаком по столу.

– Я остаюсь в Центре!

– Оставайтесь где вам угодно, но с машиной вы больше дела иметь не будете. Весьма сожалею. Избавившись от Флеминга, Джирс почувствовал себя лучше. Ему стало еще лучше, когда он услышал о выздоровлении Андромеды. Он узнал от Дауни и Хантера то, что касалось фермента, и потом доложил обо всем по телефону в Уайтхолл. Его доклад произвел то впечатление, на которое он и рассчитывал. Он вызвал Андромеду, расспросил ее и, казалось, остался вполне доволен.