Текст книги "Лис Улисс и край света"

Автор книги: Фред Адра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– И часто такое происходит? – спросил Константин.

– В последнее время – довольно часто, – мрачно ответил Теодор Башенька.

– Ничего, – сказала Мама Башенька. – Мы уже написали в мэрию, в полицию и даже в прессу, самой Катерине – в «Утреннюю правду». Или в «Вечернюю»? Не важно. Все объяснили как есть. Так что скоро нам помогут.

– Как помогут? – поинтересовалась Берта.

– Скажут крысам, чтобы прекратили.

– А-а-а… И крысы послушаются?

– Конечно! Ведь им власти скажут!

Берта ничего не ответила, решив, что сейчас не время бороться с чужой верой в добро и власти.

– Мы пойдем, – сказала она.

– А может, еще чаю? – предложила Мама Башенька. – Как же вы так сразу пойдете после работы?

– Давайте еще чаю! – немедленно согласился Константин, который после помощи Башенькам опять был голоден. Вслед за ним согласились и Евгений с Бертой.

Усталые, но удовлетворенные одержанной победой, все поднялись в гостиную. Берта подошла к окошку и вгляделась в слабо освещаемую редкими фонарями улицу. Силуэты Сабельных гор были уже почти черными. Внезапно лисичка ахнула.

– Константин, Евгений, смотрите!

Кот и пингвин подскочили к подруге. За окном они разглядели одиноко бредущего по улице тигра с трубой в правой лапе.

– Ну и что? – не понял Константин.

– Да вы присмотритесь к нему! – взволнованно призвала Берта.

Друзья присмотрелись. Тигр поравнялся с калиткой, и на него упал свет уличного фонаря.

– Ой! – вздрогнул Евгений. – Это же Флейтист-В-Поношенном-Пальто!

– Вот именно! – ответила Берта.

Константин скептически усмехнулся.

– С чего вы взяли? Он же не в поношенном пальто, а в потертой куртке. И в лапах у него не флейта, а труба.

– Ну и что? – сказала Берта. – Ты на морду его посмотри!

Кот снова пригляделся.

– Хм… А ведь и правда он…

Не сговариваясь, Несчастные бросились к выходу.

– Извините, – на лету бросил Евгений удивленным Башенькам.

Друзья выскочили наружу и огляделись по сторонам. Улица была пуста.

– Где же он? Куда он мог подеваться? – разочарованно спросила Берта.

– Может, он тоже бумажный? – предположил Евгений. – И сейчас повернулся к нам своей задней, плоской стороной?

– Нет, друг мой, – ответил Константин. – Насколько я помню, Флейтист не был бумажным.

– Тогда, может, его ветер похитил? – продолжал генерировать идеи пингвин.

– Нет, мой дражайший соратник, – в тон Константину ответила Берта. – Насколько помнится мне, Флейтист не похож на прекрасную девушку. Он же не я.

На улицу вышел Теодор Башенька.

– Что случилось?

– Мы увидели в окно Флейтиста-В-Поношенном-Пальто, – объяснила Берта. – А он куда-то пропал.

– Ребята, о чем вы? Флейтист-В-Поношенном-Пальто – мифологический персонаж, – тоном наставника заметил Теодор Башенька.

– Угу, – кивнул Константин. – Вот именно его мы и видели.

– Ладно, как скажете, – пожал плечами тигр. – Пойдемте в дом.

Он повернулся мордой к калитке и вдруг изумленно произнес:

– Странно, в почтовом ящике что-то есть. В такой час…

Он вытащил из ящика небольшой конверт и его изумление возросло.

– По-моему, это вам, – сказал он Берте.

– Нам? – удивилась лисичка, принимая письмо.

Несчастные уставились на конверт, на котором было выведено: «Красивой лисице, ловкому коту и великодушному пингвину».

– Да, действительно нам, – согласилась Берта, вскрывая конверт. Она вытащила листок бумаги и прочитала вслух: – «После полуночи приходите в дом Неизвестного Гения. Это очень важно. Искренне ваш, Трубач-В-Потертой-Куртке».

Друзья недоуменно переглянулись.

– И что это значит? – спросил Теодор Башенька.

– Сами не понимаем… – ответила за всех Берта. – Знаете что, мы действительно пойдем.

– Ладно, – кивнул Теодор Башенька. – Всего хорошего. Если будут проблемы – приходите, звоните… Чем сможем, поможем.

– Спасибо. До свидания.

Друзья зашагали прочь.

Теодор Башенька некоторое время смотрел им вслед, а потом ушел в дом.

Чуть позже из щели между калиткой и забором возникла бумажная фигура, напоминавшая не то тигра, не то ящерицу, и неслышно поплыла вдоль улицы к центру города…

Глава девятая
Приход ночи

На Вершину опускалась ночь. Если бы кто-нибудь из зверей понимал ее язык, он бы разобрал довольное хихиканье и бормотание: «Ох, и повеселюсь же я сегодня». Вряд ли это заявление вызвало бы оптимизм: как известно, обычно ночь веселится за счет других.

В отличие от жителей Вершины, ночь прекрасно видела Бумажных Зверей и знала, что означает их появление. Ведал это и ветер, без устали обрушивающийся на улицы города. Он ухмылялся и говорил ночи:

«Поглядите-ка, госпожа Ночь, Бумажные Звери! Похоже, горожане включились в опасную игру, и даже не подозревают об этом. А ведь я их предупреждал, чтобы не строили город в таком дурацком месте!»

Ночь отвечала: «Вы совершенно правы, господин Ветер. Зато теперь мы с вами хорошенько развлечемся».

«Уж вы-то развлечетесь, моя госпожа, я и не сомневаюсь, – смеялся ветер. – А я понаблюдаю. Ради такого дела я даже отвлекусь от своей любимой мечты о похищениях прекрасных девушек и превращении их в дождинки».

«О, дорогой мой Ветер, вы не поняли. Я не собираюсь ничего делать, я настроена, как и вы, наблюдать. Зверюшки сами все сделают. Я лишь слегка подтолкну их к действиям – одним лишь своим присутствием».

И ночь продолжила нисхождение на Вершину, окутывая город темнотой и легким ароматом безумия, тайн и авантюр.

Живейший интерес ночи, в частности, вызывала гостиница «Два клинка и одни ножны», куда как раз прибыли встревоженные Несчастные.

Как только друзья покинули гостеприимных Башенек, Константин предложил отправиться в дом Неизвестного Гения, но Берта настояла на возвращении в гостиницу, потому что ей необходимо принять душ и переодеться – не может же она явиться на встречу непонятно с кем, не приведя себя в порядок. Деликатный Евгений поддержал лисичку, и Константину, оставшемуся в меньшинстве, пришлось уступить, хотя лично он считал желания Берты сплошной придурью. Вот он почти никогда не переодевается – и что, ему хоть раз помешало это встретиться непонятно с кем? Но друзей этот довод не убедил.

Берта приняла душ, переоделась, и уже заканчивала накрашиваться, когда в дверь номера постучали.

– Ну что же вы такие нетерпеливые! – громко возмутилась она, чтобы Константин с Евгением за дверью ее услышали, и чтобы им стало стыдно. – До полуночи еще полно времени! Аж два часа! То есть полтора. Час. Но все равно – целый час еще!

В дверь снова постучали, но уже не так уверенно, как в первый раз. Берта нахмурилась. Что-то не похоже на Несчастных. Уж Константин-то точно после ее отповеди стучал бы настойчивей.

Лисичка подошла к двери и распахнула ее. На пороге переминался с лапы на лапу смущенный Бенджамин Крот. В одной передней лапе он держал цветок, в другой – бутылку лимонада.

Берта немедленно надела маску холодного безразличия.

– Дверью ошиблись? – спросила она.

Енот подавил малодушный порыв трусливо сбежать и покачал головой. Берту это не удовлетворило:

– А чем тогда? Гостиницей? Городом?

– Нет. Я к вам.

– А как же конспирация?

– Хвоста не было! Честное археологическое слово!

– Нас не должны видеть вместе, – строго предупредила Берта.

– И не надо, – немедленно согласился Крот. – Я и не хочу, чтобы нас видели. Я бы хотел… хотел… остаться с вами наедине. – Енот окинул Берту восхищенным взглядом.

Лисичка еле заметно усмехнулась.

– Уж не разыгралось ли у вас воображение, господин Крот?

– Нет-нет! Нисколько, уверяю вас!

– Признавайтесь, что вы там себе нафантазировали?

О своих фантазиях Крот мог бы много чего рассказать, но благоразумно решил, что время для подобных откровений еще не пришло.

– Ничего! Честное профессорское слово!

– Ладно. Я впущу вас. Но только если вы будете кротким и послушным.

– Я уже! Для вас – что угодно!

– Заходите. И смотрите у меня. Если что не так, я вас пристрелю.

– Умоляю, не говорите так! Ведь на самом деле вы этого не сделаете!

– Сделаю, – заверила Берта. – Так предписано инструкцией. Я застрелю вас при попытке к бегству. В которое я же вас и обращу. Но этого не случится, если вы меня не разочаруете.

– Я – нет… Да… Это вам, – Крот протянул ей бутылку лимонада. – То есть нет, не это. Вот это, – он протянул цветок.

Но Берта не приняла подарок.

– Откуда он у вас? – подозрительно сказала она. – Кто вам его дал?

Крот растерялся.

– Никто… Это из клумбы… Которая в лобби. Я его сам вырастил.

– Что вы врете! Вы только вчера приехали!

– Да. Вчера и вырастил. – Под тяжелым взглядом Берты археолог сгорбился. – То есть я хотел сказать – сорвал. Не сердитесь, я же иностранец, мне можно путать слова.

– Никому нельзя путать слова, – безжалостно отчеканила Берта. Она осторожно взяла цветок и внимательно его осмотрела. – Так я и думала! Подслушивающие шипы!

– Как это? – ошалел археолог.

– Эти цветы – генетические мутанты, гибрид розы и диктофона. Их выводят в лабораториях Самой Вражеской Службы. – Берта брезгливо выкинула цветок в коридор.

– О… – грустно выдохнул Крот.

– Что «о»? Входите уже! Сколько можно топтаться на пороге, хотите, чтобы нас заметили?

– Нет-нет, не хочу… Да-да, вхожу…

Берта впустила бедолагу и закрыла дверь. Она прошла вглубь номера и присела на краешек стола, указав Кроту на стул. Тот послушно сел, прижимая к груди лимонад.

– Я подумал… Что, ну раз с кафе у нас не получилось, может, по стаканчику? – сбивчиво пролепетал он.

– Дайте сюда! – велела Берта. Она забрала у Крота бутылку, открыла ее и принюхалась. – Та-а-ак… Надеюсь, вы отсюда не пили?

– Нет. А что такое? – испугался Крот.

– Вам повезло. Вы были на волосок от гибели. Это ядовитый лимонад.

– Ядовитый?

– Очень. Его выводят в лабораториях Самой Вражеской Службы. Одной каплей этого лимонада можно отравить всю Вершину. – Берта отставила бутылку в сторону. – Отправлю на экспертизу. Возможно, удастся выяснить, кто дал мне эту бутылку.

– Так ведь я дал, – подавленно напомнил Крот.

– На вашем месте я бы молилась, чтобы это оказалось не так.

– Но…

– Оставим это специалистам.

– Понял.

– Итак, вы пришли, чтобы меня поблагодарить, не так ли?

– За что? – удивился Крот.

– За карту, разумеется! Кто, по-вашему, убедил Лиса Улисса раздать всем карту?

– Неужели вы?

– А неужели кто? Конечно я!

– Спасибо огромное! Только вот… А нельзя было убедить его раздать карту только мне? Зачем всем-то?

– Нельзя. Самая Секретная Служба заинтересована в том, карта была у всех. Тогда все друг с другом перегрызутся и не будут нам мешать.

– Но я ни с кем не грызусь.

– И совершенно напрасно. Не будете грызть вы, загрызут вас.

– Зубы обломают, – самоуверенно заявил Крот. – И не такие обламывали. Вот помню, как-то…

– Я тоже помню как-то, – перебила Берта. – Помню, как вы спрятались в спальне от злоумышленников, а я вас выручила. Если бы не мое вмешательство, еще вопрос, чьи зубы тогда бы обломались.

Крот смутился.

– Просто я тогда был в растерянности. Из-за Лиса Улисса. Потому что он мне снился.

Берта хотела уже отпустить очередную шпильку, но передумала. В голову пришла неожиданная мысль, которая была намного важнее, чем дрессировка Крота.

– С тех пор вы не видели Улисса во сне?

– К счастью, нет.

– А что нужно сделать, чтобы его увидеть?

– Понятия не имею. Я ничего не делал. Вы бы лучше спросили, что он должен сделать, чтобы я его увидел – это было бы вернее.

– Что он должен сделать, чтобы вы его увидели?

– Да не знаю я!

Берта нахмурилась.

– Зачем же вы предложили это спросить? Издеваетесь?

– Я не предлагал! То есть… Я не то имел в виду. Это была ирония.

– Пуля или яд? – спросила Берта.

– Что? – испугался Крот.

– Я иду вам навстречу и предлагаю самому выбрать, каким образом умереть.

– За что? – пролепетал енот. Когда он фантазировал о свидании с прекрасной лисицей, он не предполагал, что оно может закончиться его смертью.

– За иронию. Самая Секретная Служба – очень серьезная организация. За юмор в ней полагается смерть!

– Простите, я больше не буду!

– Вы готовы искупить свою вину?

– Готов!

– Мне нужно, чтобы вы снова увидели во сне Улисса.

– Зачем?! – удивился Крот.

– Вы повстречаетесь с ним и спросите, как его найти.

– Как найти? Погодите… Разве он не с вами?

– Нет. Он сбежал. Сбежал, прихватив самое ценное, что у меня есть.

«Самое ценное, что у меня есть – мое сердце», – добавила Берта мысленно.

– Ах, негодяй! – возмутился Крот.

– Не смейте так говорить! – рассердилась Берта, но решила, что это выглядит подозрительно, и пояснила: – Вдруг он нас подслушивает! Тогда он станет мстить вам за оскорбления!

Крот в очередной раз испугался. За последний час он пугался уже столько раз, что начал к этому привыкать.

– Ах, замечательный, благородный зверь! – воскликнул он специально для подслушивающего Лиса Улисса.

– Короче, вы встречаете его во сне, спрашиваете, где он, и сообщаете, что я жду его в гостинице.

– Да, но… Я не знаю, как это сделать… Он ведь являлся сам.

– Возможно, вы делали что-то такое, от чего Улисс вам снился, но не отдаете себе в этом отчета. Вспомните, что именно вы делали!

– Но…

– А за это останетесь в живых.

– Да как же…

– И получите право пригласить меня на ужин.

– Я согласен!

Берта улыбнулась.

– Вот и хорошо. А теперь идите и спите!

Крот встал.

– До свидания.

– Спокойной ночи. Да смотрите хорошенько спите!

– Я постараюсь, моя… моя… – Енот не решился закончить фразу и пятясь покинул номер.

Берта облегченно выдохнула и расслабилась. Роль крутой работницы спецслужб не всегда давалась ей легко.

Взгляд лисички упал на принесенный археологом лимонад. Недолго думая, она выпила его прямо из горла.

Крот шел к себе и думал – почему всегда, когда он связывается с прелестной секретной агентшей, ему в итоге приходится делать то, чего ему совсем не хочется? «Наверно, это и есть любовь», – заключил он. У суслика Георгия наверняка нашлось бы многое что об этом сказать. Правда, Крот не собирался задавать вопросы напарнику, и уж тем более не планировал ставить его в известность о своих отношениях с Бертой. Перед тем, как зайти в номер, енот порепетировал выражение морды, которое, по его мнению, должно означать, что с ним решительно ничего такого не происходит.

Крот зря старался – Георгия в номере не оказалось. И археолога это обстоятельство удивило. Куда суслик мог деться на ночь глядя? Друзей и знакомых в Вершине у него нет. Он, конечно, мог сходить в какой-нибудь бар, пропустить стаканчик-другой. Но тогда он бы позвал с собой Крота. Или хотя бы предупредил.

Енот рассвирепел. Он прекрасно знает, куда ушел Георгий! Это очевидно! Коварный суслик решил продать секрет Крота врагам! Наверняка прямо сейчас он зарисовывает по памяти карту саблезубых, в то время как враги, в черных масках и плащах, отсчитывают ему за это денежку. Монеты ложатся на стол, а линии ложатся на бумагу. А за дополнительную плату Георгий подробно рассказывает мерзавцам о привычках Крота, о его распорядке дня, о том, в какой позе он спит, и когда проще всего его придушить, чтобы больше никто и никогда не смог увидеть карту на его животе. О вероломный суслик!

От этих мыслей археолога бросило в жар. Он распахнул окно, чтобы глотнуть свежего вечернего воздуха, и тут же увидел удаляющуюся знакомую фигуру.

– Георгий! – позвал Крот. Суслик не реагировал. Крот хотел окликнуть его снова, но осекся, заметив, как странно Георгий передвигается. Его движения казались механическими, словно он не живое существо, а зомби или робот. Шерсть на Бенджамине Кроте уверенно зашевелилась, решив, что уж теперь-то точно настало время для паники.

И тут раздался оглушительный стук в дверь. Хотя, может, стук был самый обычный, но Кроту он показался раскатом грома. Енот вскрикнул, и в следующее мгновение ему в голову пришла спасительная мысль: конечно же это Берта, она тоже увидела из окна адского суслика и пришла на помощь своему дорогому археологу!

Крот бросился к двери и распахнул ее. Берты за нею не было. Зато за ней оказался брат Нимрод.

Крот в ужасе попятился. Они обложили его! Со всех сторон! Суслики-роботы и барсы-зомби! Енот схватился за живот. Он не позволит расхитителям животов отнять его карту!

– Добрый вечер, господин Крот. У меня к вам деловое предложение. Можно войти?

– Не стоит, – быстро ответил археолог. – Я очень занят. Приходите вчера.

– Не беспокойтесь, много времени я у вас не отниму. – Барс улыбнулся, чем спровоцировал в воображении собеседника массу пугающих сцен. – К тому же, я уверен, мое предложение вам понравится.

– Вряд ли. Я не люблю предложения.

– О… Ну, тогда, может, выслушаете меня в качестве благодарности за услугу, которую я вам оказал?

– Услугу? Вы? Мне?

– Именно. Она заключается в том, что вас не арестуют.

– А с чего бы это меня стали арестовывать? – усмехнулся Крот, но голос его выдавал тревогу.

Брат Нимрод, воспользовавшись замешательством енота, проскользнул в комнату и уселся в кресло. Крот опустился на кровать.

– Видите ли, – сказал барс, – у меня хорошие связи в правоохранительных и правонарушительных органах по всему миру. Поэтому мне удалось выяснить, что полиция Вершины с подозрением относится к приезжим. Обычно она их арестовывает до выяснения всех обстоятельств. А все обстоятельства выясняются очень долго. Полагаю, что не ошибусь, если предположу, что вам не хотелось бы провести месяц в камере, пока стражи закона – подчеркну: вершинского закона! – проверяют ваше алиби. Причем по всем преступлениям, которые ими расследуются. А это довольно много преступлений.

– Чушь! Меня не могут арестовать! Я – профессор археологии, гроза расхитителей гробниц! Моя репутация служит мне порукой!

Брат Нимрод сочувственно вздохнул.

– Только не в Вершине, господин Крот. Здесь существует предубеждение против гроз расхитителей гробниц и профессоров археологии. Боюсь, если вы упомяните об этом полицейским, вас тут же арестуют.

– Да ладно, что вы такое говорите? Разве профессоров арестовывают?

– Конечно, еще как! А в уголовном кодексе Вершины даже предусмотрена статья за профессуру археологии. Просто до сих пор вам везло. Однако вы можете не беспокоиться. Я задействовал свои связи, чтобы убедить полицию Вершины в вашей благонадежности. Но, честно признаюсь, сделал это не из симпатий к вам и не из зверолюбия.

– В зверолюбии я бы вас и не заподозрил, можете быть уверены, – заверил Крот. На эти слова барс опять улыбнулся. «Ну, хорошо, я все понимаю, – подумал Крот. – Но улыбаться-то зачем? Мне и без этого плохо». – Так почему же вы это сделали?

– Я хочу предложить вам сотрудничество в поисках сокровищницы. Полагаю, вы уже убедились, какое это непростое дело. Я подумал и решил, что из всех соперников только вы достойны поделить со мной клад. А в том, какой я великолепный компаньон, вы, конечно, не сомневаетесь.

– Э-э… – растерялся Крот, для которого это предложение явилось полной неожиданностью. – Но зачем это вам? И зачем это мне?

– Затем, что у нас есть серьезные противники. Мафиози, сыщики, я уже не говорю о Лисе Улиссе. Не стоит их недооценивать. Если они нас опередят, то клада нам не видать. Поэтому я и предлагаю вам союз.

– Заманчиво… – признал Крот. – Каковы условия?

– Клад делим пополам. Думаю, это справедливо, – сказал брат Нимрод, а про себя заметил: «Я уж, конечно, попытаюсь нарушить договор, ясное дело. Но даже если придется делиться, это не важно. Главное – попасть в сокровищницу раньше Ищущего Лиса!»

– Да, это справедливо, – согласился Крот. «Фигушки я буду делиться, – подумал он. – Но даже если придется, это не так плохо, как если меня опередят всякие мафиози и сопливые подручные злодея Улисса».

– Вот и замечательно, – улыбнулся барс. Крот мысленно застонал. – Я верил в вашу рассудительность.

– Только я ведь не один, – напомнил археолог. – У меня есть партнер.

Брат Нимрод понимающе кивнул.

– У меня сложилось впечатление, что ваши отношения с партнером далеки от идеальных. Предлагаю вам пообещать ему долю, но в конечном итоге, думаю, ни вам, ни мне с ним делиться не придется. Надеюсь, вы понимаете мой более чем прозрачный намек?

– О, вполне!

«Вот это правильно! Георгий и так уже слишком много знает. К тому же он негодяй, предатель и интриган!»

Брат Нимрод довольно потер лапы.

– Ну что же, теперь у соперников никаких шансов. План действий таков: вы добываете разрешение на посещение Сабельных гор, а я прослежу, чтобы полиция как можно больше мешала нашим конкурентам.

– Договорились!

Новоиспеченные компаньоны скрепили родившийся союз лапопожатием.

Брат Нимрод вернулся к себе в номер в приподнятом настроении. Теперь у него есть возможность опередить Лиса Улисса. Конечно, его не радовал тот факт, что пришлось обратиться за помощью к еноту, но выбора не было: неприязнь к барсам в этом мерзком городишке зашкаливала сверх всякой меры. При таком отношении к нему со стороны местных жителей он бы долго не смог продвинуться в поисках. А опередить Ищущего Лиса – дело первостепенной важности. Ведь, по преданию, если Лис попадет в сокровищницу первым, то Сверхобезьян никогда не явится в этот мир и не возвысит своих приверженцев над остальными зверями! Этого нельзя допустить!

Знать бы еще, где скрывается этот хитрющий Лис Улисс…

В это самое время сыщик Проспер и его помощница Антуанетта уныло брели по пустынной улице, скупо освещенной ленивыми фонарями.

– Полная бессмыслица, – сказал Проспер. – Так мы ничего не найдем. Надо выработать систему.

– Давайте выработаем систему, мэтр.

– Ладно. Как, по-твоему, могут выглядеть контрразведчики?

– Как угодно, мэтр.

– Такой ответ, к сожалению, зону поиска не сужает. Давай попробуй иначе. Как изображают контрразведчиков в книжках и кино?

– Звери в штатском! – немедленно ответила Антуанетта.

– Ну вот, уже что-то. Значит, мы можем исключить всех зверей в форме.

– Да, мэтр.

– Но этого мало. Ведь «в штатском» – очень размытое понятие.

– Абсолютно согласна, мэтр. «Звери» – тоже довольно размытое понятие. Получается, что мы ищем одно размытое понятие в другом.

– Выходит, что так, – невесело согласился Проспер.

Внезапно Антуанетта остановилась.

– Вы видели, мэтр? – спросила она, кивая в сторону уходящей налево улицы.

– Что я должен был видеть? – удивился Проспер.

– Мне показалось… Там кто-то был…

– Хм…

– Скажите, мэтр, а может ли быть контрразведчиком фигура, которая мелькнула и сразу исчезла?

– Не исключено. Хотя такой фигуре больше подошло бы быть шпионом.

– Ага… – задумчиво произнесла Антуанетта. – А может ли шпион знать, где находится контрразведка?

– Вполне вероятно.

– Значит, вместо того, чтобы искать контрразведчиков, можно найти шпиона?

– Теоретически, да.

– Я сейчас, мэтр!

Антуанетта стремительно кинулась вглубь улочки. «Что-то унюхала, – подумал Проспер. – Молодец девочка, прирожденная сыщица. А вот я уже, видать, теряю форму. Годы, годы». Он неторопливо двинулся вслед помощнице.

Антуанетта добежала до того места, где, как ей показалось, мелькнула загадочная фигура. Сейчас тут не было ни души.

– Странно… – проговорила лисица, озираясь по сторонам. Ее взгляд уткнулся в темноту между двумя близко стоящими домами. Темнота казалась живой. Антуанетта неуверенно приблизилась.

– Здесь кто-то есть? – спросила она.

В ответ что-то выразительно промолчало.

– Ау… – позвала она шепотом. – Не бойтесь. Я только задам пару вопросов.

Что-то тихо прошуршало и темнота сказала:

– Иди сюда… Ты нужна мне…

Антуанетта почувствовала сухость в пасти.

– Кто вы? – хрипло спросила она.

– Не бойся… – ответила темнота. – Подойди. Тебе нечего бояться. Я тебя люблю.

– Вы шпион, да?

– Да… Я шпион… Я твой шпион… Иди сюда… Не бойся…

И тогда растерявшаяся Антуанетта сделала то, что все сыщики мира, включая и ее саму, квалифицировали бы как вопиющий непрофессионализм.

Она ступила в зовущую ее тьму.

Проспер видел, как его помощница исчезла в узком черном переулке. Он не понимал, что ее там заинтересовало, но ему почему-то стало жутко.

– Антуанетта? – позвал он.

Лисица не отозвалась. Проспер ускорил шаг.

– Антуанетта!

Сыщику показалось, что из темноты раздался приглушенный крик. Проспер побежал.

– Антуанетта!!!

Сыщик выхватил карманный фонарик и бросился в переулок, разрывая темноту острым лучом.

Здесь никого не было. Лишь на земле одиноко валялась сумочка Антуанетты…