Текст книги "Царевич [The Prince]"

Автор книги: Франсин Риверс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Может, до них дошел слух, что ослицы нашлись, – предположил Ионафан.

Авенир рассмеялся как–то странно:

– А может и что другое!

По дороге им повстречалась кучка людей, которые тоже видели Саула и вовсю обсуждали недавнее происшествие.

– Твой отец столкнулся с процессией пророков, которая как раз сходила с холма в Гиве. Он пошел с ними и тоже пророчествовал!

Отец Ионафана – пророк? Как могло статься такое?

Заслышав их разговор, подошли еще прохожие.

– Что там случилось с Кисовым сыном?

– Он пророчествовал!

– Что? Неужто и Саул во пророках?

Ионафан протиснулся между ними: – Где мой отец?

– Пошел на высоту!

Но когда они взобрались на холм, ни Саула, ни Иехиила там уже не было.

– Давно они ушли?

– Недавно.

Ионафан с Авениром бросились вдогонку. И вот, наконец, Ионафан разглядел далеко впереди, на склоне, высокую фигуру, и рядом еще одну, поменьше.

– Отец! – воскликнул Ионафан и припустился еще быстрее. Авенир следовал за ним но пятам.

Саул обернулся и остановился. Обнял Ионафана, потрепал по спине и улыбнулся.

– Мы забеспокоились и пошли тебя искать. – Ионафан совсем запыхался. Чем это пахнет от отца? Чем–то сладким. Волосы отца были все в масле.

Саул поприветствовал Авенира.

– Что с тобой стряслось? – потребовал объяснений Авенир.

Лицо Саула вмиг стало отчужденным.

– Я искал ослиц.

Авенир подступил к нему. – Ты обедал у Самуила!

Саул пожал плечами и зашагал по направлению к дому. – Когда мы увидели, что ослиц и след простыл, пошли к нему. У Иехиила было с собой кое–какое серебро, мы преподнесли это ему в дар.

– И Самуил взял его? – Авенир, казалось, удивился.

– Нет, – быстро ответил Иехиил.

– Расскажи мне, что было дальше.

Саул сердито глянул на Авенира. – Самуил велел мне идти на высоту.

Ионафан почувствовал перемену в поведении отца. Произошло что–то важное, но отец явно не желал вдаваться в подробности.

Авенир положил руку на плечо Саула.

– Что сказал тебе Самуил?

Саул дернулся, сбросил руку с плеча. – Заверил, что ослицы нашлись. – Он пристально посмотрел на Авенира. – Они же нашлись, не так ли?

– Да.

Не произнеся больше ни слова, Саул продолжал путь к Гиве.

Раздосадованный Авенир отвернулся.

– Иехиил! – он пошел рядом со слугой. Они тихо говорили о чем–то. Иехиил разводил руками и пожимал плечами.

Ионафан поравнялся с отцом и шел рядом с ним.

Саул отрывисто усмехнулся. – Иехиил ничего не знает.

– Не знает о чем, отец?

Саул сжал губы.

Сердце Ионафана колотилось. – От тебя пахнет благовониями…

Саул бросил быстрый взгляд на сына. Краска залила его лицо. – Держи язык за зубами. Понял?

– Да.

Ионафан замолк, опасаясь в глубине души, что, возможно, Кисовы молитвы возымели результат.

* * *

Саул так и не захотел никому рассказать о встрече с Самуилом. Он вернулся к работе и продолжал пахать, предоставив Кису и прочим теряться в догадках. Вместе с отцом трудился и Ионафан, дожидаясь, что тот хоть словом обмолвится, что случилось с ним в Навафе. Но отец работал в молчании, был задумчив и раздражителен. Ионафан и не пытался ничего вытянуть из пето, как остальные.

Зато поговорил с матерью.

– Конечно же, там что–то произошло, – прошептала она. – Боюсь даже и предположить, что бы это могло быть. Ты держись рядом с отцом, не отходи от него. Делай все, что он попросит. Когда придет время, наверняка услышишь все от него первым. Думаю, он будет сильно нуждаться в тебе в дальнейшем.

– А тебе он что–нибудь сказал?

– Нет. Но иногда молчание мужчины говорит громче всяких слов.

На поле явился Кис. – Пусть слуги пашут, сын мой. Эта работа не для такого человека, как ты.

Саул сердито посмотрел на него. – Я простой земледелец, и только.

– Да, мы земледельцы. Но, возможно, ты призван к большему.

– Я не могу жить твоими мечтаниями, отец.

– Нас созывают в Массифу.

– Созывают?

– Самуил прислал повеление всем явиться в Массифу.

Лицо Саула покрылось мертвенной бледностью. – Зачем?

– А ты как думаешь? – Кис буквально подскочил от возбуждения. – Самуил объявит нам, кого избрал Бог царствовать над Израилем.

Саул положил руку на плуг. – Править будет Иуда.

– Иуда? – Кис саркастически рассмеялся. – В колене Иудином не было ни одного сильного мужа со смерти Халева и Гофониила. Иуда!

– Так гласит пророчество! – Саул не поднимал головы. – Иаков сказал…

– И что, ты думаешь, это дает иудеянам право господствовать над нами? Сколько веков прошло с тех пор?

– Вот ты и иди! Ты глава нашего клана! Может, нам повезет, и царствовать будешь ты! А я остаюсь здесь.

Кис побагровел. – Мы все пойдем! Самуил созывает весь народ. Нас всех! Ты что, не понимаешь? – он затряс головой, увидев, что Саул схватил вожжи и изо всех сил навалился на плуг. – Мы выходим завтра! – крикнул Кис ему вслед. Посмотрел на Ионафана. – Выходим на рассвете! – и удалился.

Ионафан подозвал одного из слуг, велел присмотреть за своими волами и устремился за отцом. Саул остановился в конце поля и провел дрожащей рукой по лицу. До слуха Ионафана донеслась невнятная сердитая молитва. Саул стоял столбом, уставившись вдаль. Ионафан встал рядом и ждал, не зная, что сказать.

– Что–то не так?

Саул горько усмехнулся. – А что может быть не так? За исключением одного: почему–то другие решают за меня, как мне жить! – он смотрел на Ионафана глазами раненого зверя. – У человека ведь должна быть возможность говорить «да» или «нет», верно?

Ионафан не знал, что ответить.

Саул покачал головой и оглянулся на свежевспаханное поле. – Не может быть такого, чтобы он оказался прав.

Кто, Кис? Или кто–то другой?

– Что бы ни случилось, отец, я буду с тобой.

Саул тяжко выдохнул.

– Ничего другого тебе не останется.

Он передал Ионафану поводья и, понуро опустив плечи, медленно зашагал к Гиве.

* * *

В Массифе собрался весь Израиль. Никогда в жизни Ионафану не доводилось видеть сразу столько народу! Тысячи тысяч шатров раскинулись в поле, толпа напирала, и шум ее был подобен реву надвигающейся бури, готовой излиться дождем хвалы на избранного Богом царя.

Когда появился Самуил, все голоса: мужские, женские, детские – разом смолкли. Время от времени то тут, то там раздавался младенческийиплач, но ребенка тотчас успокаивали, и вновь воцарялась тишина.

– Так говорит Господь, Бог Израиля! – Самуил воздел руки.

Сердце Ионафана колотилось.

– Я вывел вас из Египта и избавил вас от руки Египтян и от руки всех царств, угнетавших вас. А вы теперь отвергли Бога вашего, который спасает вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших, и сказали Ему: «царя поставь над нами». Итак предстаньте пред Господом по коленам вашим и по племенам вашим.

Самуил глядел на колена, проходящие перед ним: Левиты, Рувим, Симеон, сыны Иуды, за ними колена Даново и Нефалимово. Только шарканье сандалий было слышно да топот босых ног, никто не смел произнести ни слова, а пророк смотрел и ждал, на кого укажет ему Господь. Прошли Гад, Ассир, сыны Иссахаровы и Завулоновы. Потом Манассия и Ефрем – потомки Иосифа. Оставалось лишь одно колено Вениаминово.

Внутри у Ионафана все сжалось. Чем ближе подходили они к Самуилу, тем сильнее стучало сердце. Отца рядом не было. Его вообще нигде не было. Где же он? Ионафан ощущал напряжение, разлитое в воздухе. Кис выступал впереди – голова гордо поднята, глаза горят, на лице рдеет румянец. Знал ли он, что Саула нет с ними?

– Вениамин! – провозгласил Самуил, и сердце Ионафана приготовилось выпрыгнуть из груди.

По толпе пробежал шепоток, как звук ручейка, стекающего по камням.

– Подходите по племенам, – сказал им Самуил.

Вениамитяне повиновались.

Кис огляделся вокруг. Схватил за руку Ионафана. – Где твой отец?

– Не знаю.

– Матрий! – воззвал Самуил.

Кис вертел головой, глаза безумные.

– Кис! – прозвенел голос Самуила. – Господь избрал царем над Израилем Саула.

Вениамитяне ликовали: кричали и скакали от радости.

– Саул! – Кис обернулся и выкрикнул. – Саул!

Послышались голоса: в одних звучало торжество, в других – недоумение.

Ионафан обвел толпу глазами, ища знакомую фигуру. Ох, отец, отец! Куда же он запропастился?

Лицо Киса потемнело. Он вцепился в одного из сыновей и махнул другим. – Найдите брата! Быстро! Сейчас же! Пока вместо славословий его не освистали! Бегом!

– А он вообще здесь? – поинтересовался кто–то.

Самуил был мрачен. – Да. Он прячется в обозе.

Ионафан почувствовал, как кровь сперва отхлынула от его лица, а потом залила щеки густой краской смущения. Он втянул голову в плечи и начал протискиваться сквозь толпу.

Раздался ропот.

– Прячется? Ему ли спасать нас?

– Что это за воин?

Ионафан бежал к обозу, стремясь поскорее найти отца и в то же время скрыться от презрения и уничижительных слов. Прячется? Конечно нет! Его отец не трус!

Он нашел отца, съежившегося среди тюков и мешков, скорчившегося, обхватив голову руками.

– Ты царь, отец. Господь избрал тебя царем!

Саул страдальчески простонал: – Скажите Самуилу, что это ошибка.

– Бог сказал Самуилу, что это ты. Бог не делает ошибок. – Ионафан присел на корточки рядом с отцом. – Ты должен идти.

Он едва сдерживал слезы унижения, подступавшие к горлу. Что если кто–то еще увидит отца в таком положении? Ему этого не перенести.

– Господь будет помогать тебе. Ведь Он не оставит того, кого Сам избрал, даже если оставит всех нас.

Саул поднял голову. Протянул руку. Ионафан помог отцу подняться на ноги. Почувствовал, как тот вздрогнул, услышав чей–то крик:

– Вот он!

Нахлынувшая толпа окружила Саула с Ионафаном. Саул скрыл страх и выпрямился во весь рост. Он возвышался над всеми на целую голову. Красивый, сильный, он и впрямь выглядел царственно. Толпа подхватила его, повлекла, словно бурный поток – упавший с дерева лист, и Саул предстал перед Самуилом.

Пророк простер руку. – Вот человек, которого Господь избрал в цари вам. Нет подобного ему во всем Израиле!

Ионафан заметил, как презрительно усмехаются и перешептываются между собой иудеяне. К счастью, подавляющее большинство народа восклицало:

– Слава царю!

– Слушайте слово Господне! – обратился к народу Самуил. Саул стоял рядом с прозорливцем, лицом к людям. Самуил развернул свиток и начал читать из него. Одни стояли тихо, прислушиваясь. Многие другие проявляли нетерпение. Некоторые перешептывались. Самуил оглядел народ.

– Господь предупреждал, что наступит день, когда вы попросите себе царя. Он сказал, что царь должен быть из среды братьев ваших израильтян, не иноземец, – он обернулся к Саулу. – Царь не должен расширять свои конюшни и посылать людей своих в Египет покупать себе коней, ибо Господь заповедал вам: «Никогда не возвращайтесь в Египет». Не должен царь брать себе много жен, чтобы не отвратили они его сердце от Господа. И не должен накапливать себе серебра и золота чрезмерно.

Самуил взял свиток поменьше, возложил на алтарь, сооруженный им из камней, и передал Тору Саулу.

– Саул, сын Киса, сына Авиила, сына Церона, сына Бехорафа, сына Афия, Вениамитянина, тебе надлежит сделать для себя список Закона сего со свитка и присутствии священников левитов, чтобы он был у тебя, и ты читал его во все дни жизни своей. Так научишься ты бояться Господа Бога своего, исполняя все слова Закона сего и постановления сего. Если будешь читать его постоянно, это не даст тебе возгордиться, поставив себя выше братьев своих из народа твоего в сердце твоем. И поможет не уклониться от Закона ни на йоту. И тогда будешь долго на престоле своем, и потомки твои будут царствовать над поколениями Израиля.

Саул взял свиток и держал, как держат меч. Самуил повернул его лицом к народу. Стиснув челюсти, Саул смотрел на тысячи тысяч обращенных к нему лиц. Смотрел и молчал.

Ионафан был исполнен гордости, глядя на отца. Никто не сказал бы, что тот жаждал царской власти. Пожалуй, он относился к ней со всем энтузиазмом человека, которому только что вынесен смертный приговор. Но ни единый человек во всем Израиле не походил на царя более, чем Саул, сын Киса.

– Господь, помоги мне быть хорошим помощником отцу, во что бы то ни стало, – молился Ионафан. – Когда он будет нуждаться в защите, дай мне сил. Когда ему нужен будет совет, дай мудрости. Окружи его сильными мужами, храбрыми воинами, которые будут бояться Тебя и верно служить своему царю.

* * *

Ионафан думал, что теперь жизнь их изменится, но едва семейство добралось до Гивы, отец вернулся на поле, оставив без приказаний всех, кто последовал за ним, желая исполнить любое царское распоряжение. Они разбили шатры вокруг города и ждали.

– Ты будешь делать список Закона, отец?

– Сначала поле.

Обеспокоенный, Ионафан пошел к матери.

– Так повелел ему прозорливец, мама. Самуил, конечно же, будет недоволен, если отец не исполнит то, что он сказал.

– Ионафан, Саул теперь царь Израиля, а всякий царь делает то, что ему угодно. Если отец не захочет переписывать Закон, ничего не поделаешь. Не трать время, пытаясь его переубедить. Возьми Киса. Уж на что силен твой дед, удалось ли ему хоть раз одолеть Саула?

– Нет.

– Твой отец не рвался царствовать, но нравится ему это или нет, он теперь царь. А ты, хочешь – не хочешь, – царевич, наследник престола.

Мать Ионафана была не из тех, кто бросает слова на ветер. Каждое из них говорилось не просто так.

– К чему ты клонишь, мама? Лучше скажи прямо.

Она развела руками. – Женское ли дело – указывать мужчине, как ему поступать?

– Все, что я хочу – это служить отцу.

Она сложила руки на коленях и загадочно улыбнулась. – Так служи.

Ну что же. Если у отца нет времени переписывать Закон, тогда этим займется он.

Он пошел на поле и попросил разрешения отправиться в школу пророков в Навафе. Саул кивнул. – Покончи с этим делом как можно скорее и возвращайся домой. – Он обнял Ионафана, поцеловал его и отпустил.

Вернувшись домой, Ионафан обнаружил, что мать уже собрала ему вещи в дорогу.

Глава вторая

Ионафан развернул свиток дальше, закрепил и аккуратно обмакнул стило в чернила. Он тщательно перерисовывал каждую букву, йоту, титул – в точности как значилось в Законе, переданном Моисеем. Нижняя губа была вся искусана, в затылке ныло, плечи сводило от напряжения, но все же он завершил строку, отложил стило и откинулся назад, отирая пот со лба.

– На сегодня хватит.

Вздрогнув, Ионафан поднял глаза и увидел наблюдавшего за ним Самуила. Лицо прозорливца было серьезно и торжественно, глаза горели внутренним огнем. Ионафан всегда испытывал некоторое стеснение, глядя в лицо Самуилу – человеку, который слышал голос Бога и возвещал людям Его Слово.

Ионафан встал, и Самуил взял свиток, аккуратно скатал его, вложил в чехол и убрал прочь.

– Буква Закона важна, царевич, но столь же необходимо и понимание его сути.

Ионафан повторил затверженное наизусть: «Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе». Он заметил, как нахмурился прозорливец, и его самого бросило в жар. Что если Самуил счел это за дерзость, или еще того хуже – за неуважение к себе? Слова, опрометчиво произнесенные Ионафаном, можно было принять за порицание сыновей пророка, репутация которых отличалась от репутации Самуила, как небо отличается от земли, – зря он это сказал. Ионафан сглотнул, размышляя, что делать дальше. Извиниться? Но вдруг тогда придется объясняться?

– Ты явился издалека, чтобы сделать список с Закона в этой школе пророков. Почему ты не выбрал место поближе к дому?

– Потому что здесь ты, господин.

Глаза Самуила потемнели.

– Не называй меня так, – он указал на небо. – Есть только один Господин. Господь Авраама, Исаака и Иакова, Бог на небе и на земле.

Ионафан совсем повесил голову. Лучше уж молчать, чем сболтнуть еще что–нибудь, что обидит пророка.

– Тебя послал сюда твой отец, царь?

Как же ответить? Он не хотел, чтобы пророку стало известно, что поля интересуют Саула больше, чем Божий закон.

– Не хочешь отвечать?

– Он дал мне свое разрешение.

– Почему он не пришел с тобой сам?

Сердце Ионафана гулко застучало в груди. – У царя много важных дел…

– Важнее, чем переписывать Закон?

Это упрек!

– Нет. Я ведь сделаю ему свиток.

Самуил покачал головой.

– Весь народ слышал, что сказал я твоему отцу в Массифе. Ты стоял рядом с ним, верно?

– Да, – у Ионафана вспотели ладони. Прислушивается ли Бог к их разговору? – Ты сказал, что у царя должен быть список со свитка Закона, царю нужно читать его каждый день и всегда иметь при себе.

– Царь должен сделать список собственной рукой.

Ионафан не мог пообещать, что отец найдет время, чтобы самому переписать Закон. Саул упорно продолжал заниматься своими полями, хотя воины, последовавшие за ним в Гиву, все еще ожидали приказаний. Может быть, отец надеялся, что те устанут ждать и отправятся домой. Но допустит ли Бог такое? Одно дело – самому желать стать царем, и совсем другое – быть царем, призванным Богом на царство.

– Ты боишься что–то сказать?

Ионафан поглядел на прозорливца. – Я не знаю, что думает мой отец. На него и так давят со всех сторон. Я не хотел обременять его еще больше.

Лицо Самуила смягчилось. Он протянул руку.

– Сядь, – он подошел и сам сел рядом с Ионафаном, сложив руки на коленях. – Хочешь по–настоящему почитать отца и служить ему – говори ему правду. Если всегда будешь говорить царю правду, у него будет основание тебе верить, даже если твои слова ему не понравятся.

– Как люди верят тебе.

В глазах прозорливца мелькнула боль.

– Если Саул будет послушен Закону, Господь дарует ему победу над врагами, и, возможно, Израиль исполнит, наконец, то, что Бог заповедал ему по вступлении в Ханаан.

– Мой отец будет слушать.

– Слушать недостаточно, сын мой. Надо слушаться.

Ионафан был уверен, что отец, конечно же, и сам пошел бы переписывать Закон, не будь у него так много других обязанностей. Он беспокоился о посевах. О том, хороши ли семена. О солнце и дожде. У него всегда хватало поводов для беспокойства. А теперь его забота – целый народ.

– Неужели будущее Израиля – в руках одного человека?

Самуил покачал головой. – Будущее в руках Бога.

– Можно задать один вопрос? – Ионафан с надеждой ждал согласия, потому что вопрос этот не давал ему покоя. Из–за него он не спал ночами.

Самуил кивнул.

– Ты сказал в Массифе, что мы согрешили, попросив царя. Простил ли нас Бог, отче? Или его гнев изольется на моего отца? Саул не просил, чтобы его сделали царем.

Взгляд Самуила стал еще мягче.

– Бог призывает того, кого призывает, Ионафан. Люди получили, что хотели: царя, который от плеч выше всех мужей израильских. Господь милостив к своему народу. Когда мы исповедуем свой грех перед Ним, Он прощает. Богу ведомы человеческие сердца, царевич. Он дал нам заповеди, чтобы предостеречь от греха. Он знал, что придет день, когда Израиль попросит о царе, и заповедал Моисею, каким должен быть царь: братом, мужем, который перепишет Закон собственной рукой, который сам будет изучать его, учить ему других и пребывать в нем во все дни жизни своей.

Когда Ионафан вернется домой, он передаст отцу все, что сказал Самуил.

– Я вижу, ты веришь в своего отца, да?

– Да! – кивнул Ионафан. Он гордился отцом. – Мне кажется, я верю в него больше, чем он сам верит в себя.

– Он еще узнает, что значит – быть царем.

Кому же еще довериться Ионафану, как не Божьему пророку? – Теперь, когда он царь, его окружают враги. Некоторые колена роптали против него, когда Бог его избрал.

– У всякого, кого Бог призывает на служение, всегда будут противники, – Самуил повернулся к Ионафану, положил правую руку ему на плечо. – Почитай отца своего, сын мой, но уповай на Господа Бога нашего и веруй в Него. Я знаю: ты любишь Саула, как должно сыну. Но не дай этой любви ослепить тебя. Не молчи, если увидишь, что царь, твой отец, согрешает. Изучай Закон – будь мудрым советником царю. Ты его старший сын, начаток силы его и наследник его престола. От тебя ожидается много. Ищи мудрости у Господа. Поучайся в Законе сам и побуждай к тому отца. Только никогда не воображай, что ты можешь исполнить за него эту обязанность. Царь сам должен знать Господа Бога нашего и могущество силы Его.

Ионафан снова кивнул, внимая каждому слову Самуила, как если бы оно исходило от Самого Бога.

– Я смотрел, как ты работаешь, сын мой. Ты моешь руки прежде, чем войти в комнату, и трепещешь, развертывая свиток.

– Держать в руках Закон – чудесно, отче, но переписывать его – страшно.

Глаза Самуила увлажнились. Уперевшись руками в колени, он поднялся.

– Я буду следить за твоей работой.

– Спасибо, отче.

Самуил потрепал Ионафана по плечу. – Если бы все относились к Закону с таким почтением, как ты!

Ионафан смущенно склонил голову. – Надо признаться, изучать Закон мне больше по душе, чем быть царевичем.

Самуил положил руку Ионафану на голову. – Одно другому не мешает.

* * *

Ионафан возвращался домой со списком Закона, тщательно упаковав его перед тем, как пуститься в путь. Часть его, вложенная в кожаный чехол, была спрятана под одеждой – на груди. Все время – у самого сердца.

Он предвкушал, как они с отцом усядутся рядом и станут вместе разбирать Закон, постигая глубину его сути, наслаждаясь неисчерпаемым богатством смысла! Каждый день, переписывая свиток, он думал, как замечательно будет поделиться всем этим с царем.

Он нашел отца все там же – в поле, а воины, разместившиеся в окрестностях Гивы, по–прежнему ожидали царских повелений. Кис совсем осунулся. Ионафан случайно услышал его слова, сказанные Авениру приглушенным негодующим тоном:

– Я не смею говорить Саулу ничего, не предназначенного для чужих ушей, не то эти люди сочтут его еще большим трусом! Чего только ждет мой сын?

Ионафана встревожили эти разговоры. Бог избрал отца царем. Может ли кто в этом усомниться? И Бог сам скажет Саулу, что и когда ему делать.

Чтобы скоротать время, воины сражались друг с другом. Целыми днями оттачивали свое умение, готовясь к войне. И ждали приказа. Саул же не изменял своему обыкновению: утром вставал с рассветом, запрягал волов и шел работать. Возвращался вечером, ужинал дома с семейством и гостями.

Ионафан неоднократно предлагал почитать отцу Закон, но всякий раз слышал в ответ: «Не сейчас. Я устал».

Протянув руку за новым куском хлеба, Кис заговорил с сыном тихим резким шепотом: – Ты должен что–то делать, или эти люди уйдут от тебя! Они не станут вечно дожидаться, когда же ты соизволишь принять бразды правления.

Вокруг глаз Саула собрались напряженные морщины.

– И тогда все твои великие замыслы и жертвы пойдут прахом. Так, отец?

– Я не ради себя старался, – Кис цедил слова сквозь зубы. – Ради тебя, ради твоей семьи, ради нашего народа! Ты тянешь, потому что злишься на меня?

– Нет.

– Тогда что тебя держит?

– Я буду ждать, пока не получу знака, что делать.

– Знака? – Кис отшвырнул свой кусок хлеба. Увидев, что глаза остальных устремлены на него, он осклабился в улыбке и потянулся за финиками. Когда разговоры за столом возобновились, Кис взглянул на Ионафана, затем опять на Саула. – Знака? От кого? Какой еще тебе нужен знак? Тебе мало царского венца на голове и всех этих людей, которые только и ждут, чтобы исполнить твою любую прихоть?

Задетый сарказмом деда, Ионафан подался вперед. – Бог укажет царю, что и когда делать.

– Что за глупая детская вера!

Кровь бросилась Ионафану в лицо.

Саул сжал руку в кулак. – Мой сын говорит более разумные вещи, чем все прочие за этим столом!

Комната замолкла.

Залившись краской, Кис прикусил язык. Саул поднялся из–за стола, Кис тоже. Ионафан последовал за ними.

– У тебя от силы три тысячи человек, – взорвался Кис, когда они оказались вне досягаемости для чужих ушей. – Остальные не хотят идти за царем, который прячется в обозе!

Саул обернулся. Лицо его раскраснелось не меньше, чем лицо его отца. – Я чувствовал, что недостоин быть царем Израиля, но ты, отец, ты ведь добился своего, верно? – он взмахнул рукой в воздухе. – Ты и вся моя честолюбивая родня, жаждущая филистимской крови!

– Тебя избрал Бог.

– Надо же. как вовремя ты об этом вспомнил!

Ионафан стоял, глядя на них. Не в первый раз они вот так ссорились на его глазах.

Кис понизил голос. – Да. Мы хотели, чтобы царем стал один из наших. Какое–то время во главе стоял Иуда, но ныне пробил час колена Вениаминова вести народ к славе.

Вениамин, младший из двенадцати сыновей Иакова. Вениамин, сын любимой жены патриарха, прекрасной Рахили. Вениамин, возлюбленный брат Иосифа. Это колено, хоть и меньшее из двенадцати, в честолюбии не уступало никому!

– Ты должен доказать, что достоин уважения, сын мой. Ты должен покарать тех, кто отказался поднести тебе дары, приличествующие царю. Ты должен…

– Должен? – Саул глянул пристально, на шее вздулись жилы. – Это я ношу царский венец. А не ты. Бог сказал Самуилу возложить его на мою голову. Не на твою. У тебя нет больше права указывать мне, что я должен делать. Будешь давать советы, когда я попрошу. Если попрошу. И не забывай: Ионафан – мой наследник.

Кис оглянулся. Интересно, понимает ли дед, что Ионафан все время был здесь? Кис удалился, бормоча что–то себе под нос. Саул перевел дыхание и покачал головой. – Мне нужно остаться одному.

Когда отец ушел, Ионафан нашел тихий уголок и светильник. Вынул свой свиток из футляра и стал читать. Кто–то рядом негромко кашлянул. Он повернулся на звук.

Из тени выступил слуга.

– Ваша матушка просит Вас оказать ей честь своим приходом, царевич.

Скатав свиток, он снова убрал его в чехол. Мать. Ни единое слово, сказанное в доме, не оставалось ей неизвестным.

Когда он вошел на половину матери, та сидела за прялкой. Не поднимая головы, произнесла: – Твой отец поругался с дедом, – она повернулась к нему лицом. – Когда придет время, ты станешь правой рукой отца. Ты будешь помогать ему командовать войском.

Несколько озадаченный, Ионафан смотрел на своих сестер.

Мать подозвала их. Мерова подбежала тотчас, Мелхола же не обращала на них никакого внимания.

– Позови свою сестру, шерсть надо еще чесать. От нее еще попахивает. – Она взглянула на него с досадой. – Мне так много нужно тебе сказать.

Братья Ионафана – Мелхисуа и Аминадав – громко стучали деревянными палками – сражались друг с другом наподобие тех воинов, что ждали за стенами города. Ионафан усмехнулся.

– Да уж, в Гиве есть мужчины, готовые следовать за царем.

Слуга принес матери самого маленького братика, Иевосфея. Малыш плакал и посасывал кулачок.

– Саул – первый в народе, Ионафан, – мать взяла ребенка на руки. – А ты – второй. Тебе надо быть мудрым, как змей. Кис теперь будет приходить к тебе со своими советами. Слушай его и держись того, что будет лучше для отца, так будет лучше и для тебя.

Иевосфей требовательно закричал.

– И да даст нам Господь свой мир.

Ионафан вышел с облегчением: что бы там еще ни нужно было матери ему сказать, с этим придется подождать.

* * *

«Кто–то идет!» – раздался крик дозорного. Ионафан бросился к городским воротам, где разбирали чью–то тяжбу его дед с дядьями. Вошедшие незнакомцы валились с ног от усталости, по лицам, покрытым толстым слоем пыли, струился пот. Ионафан пробился через толпу, чтобы лучше расслышать, что они говорят.

– Мы пришли из Иависа Галаадского… – этот город, принадлежащий колену Манассии, находился в его уделе: на восточном берегу Иордана, к югу от Галилейского моря, – …спросить у царя, что делать.

– Дайте воды нашим братьям. – Кис взмахнул рукой. – Быстрее, пусть расскажут, что случилось!

Пока вестники, задыхаясь, глотали воду из деревянных чаш, собрались воины.

– Наас, – только и сумел произнести один из гонцов, перед тем, как осушить очередную чашу. Люди зашептались между собой: «Этот змей!» Все уже слышали о царе Аммонитян и опасались вторжения. Освежившись, посланцы обратились к Кису и другим старейшинам.

– Наас осадил наш город. Старейшины просили его о союзе, обещали ему служить. Он согласился, но только при одном условии: он выколет правый глаз каждому жителю города – на позор для всего Израиля!

Если Маас получит желаемое, Иавис Галаадский на годы останется беззащитным, а путь во владения других Израильских колен будет открыт врагам.

Мужчины подняли вопль, раздирая одежды: «Бог нас оставил!»

Женщины кричали и плакали.

Завидев отца, возвращавшегося с волами с поля, Ионафан выбежал ему навстречу. Саул не смотрел на него – взгляд его был устремлен на рыдающую толпу.

– Что такое? Почему все плачут?

Ему передали известия из Иависа.

– Змей осадил Иавис Галаадский.

Один из вестников успел рассказать все Саулу еще до того, как к ним приблизились Кис с Авениром.

Саул распростер руки и издал звук, подобного которому Ионафану никогда в жизни не доводилось слышать из уст человеческих. В ужасе он отшатнулся от отца. Люди замолкли, уставившись на Саула. От его рева волосы у Ионафана на затылке встали дыбом.

Весь побагровевший, сверкая глазами, Саул сорвал со своих волов ярмо. Шагнул к человеку, рубившему дрова у ворот, выхватил у него топор и, с криком воздев его над головой, обрушил на шею ближайшего вола. Животное забилось в предсмертных судорогах, а Саул тем временем прикончил второго. Никто не шелохнулся; никто не издал ни единого звука, а царь Израиля продолжал махать топором, пока не рассек туши своих волов на части.

В окровавленной одежде, не выпуская из рук топора, Саул развернулся к народу. Дети попрятались за спины матерей. Мужчины отпрянули, отпрянул даже Кис, который, побледнев, как полотно, неотрывно следил глазами за сыном.

– Шлите послов! – царь Саул вонзил топор в отрубленную голову вола. Он указал на трупы животных. – Так будет с волами всякого, кто не пойдет на битву вслед Саула и Самуила! Смотр войска в Везеке!

Усмехаясь, Авенир выкрикнул одиннадцать имен и отдал приказ нести весть ко все колена.

– И скажите всем, что в Израиле правит царь!

Ионафан не сводил глаз с отца, убежденный, что только что слышал глас Божий, исходящий из его уст.

– Царь Саул! – выкрикнул он, потрясая в воздухе кулаками. – Царь Саул!

И все воины подняли руки и кричали вместе с ним.

* * *

В Везеке собрались триста тысяч Израильтян, еще тридцать тысяч из колена Иудина. Даже те, кто ранее отворачивался от Саула, те, кто насмехался над ним, теперь со всей готовностью ожидали приказаний! По правую руку Саула стоял пророк Самуил, Ионафан – по левую.

Саул обратился к своим приближенным: – Где послы из Иависа Галаадского?

Вопрос прокричали в толпу. Послы выступили вперед из рядов воинов.

– Здесь, мой господин!

– Возвращайтесь в свой город и передайте: «Завтра будет к вам помощь, когда обогреет солнце!» Пусть старейшины скажут аммонитянам, что город сдается, и Наас может поступать с ними, как ему заблагорассудится, – он холодно усмехнулся. Откуда знать аммонитянам, что царь Израиля уже собрал войско. – Пускай возвращаются в свой стан и празднуют победу. В последний раз. Потому что мы нападем на них во время утренней стражи!