Текст книги "Царевич [The Prince]"
Автор книги: Франсин Риверс
Жанр:
Историческая проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 13 страниц)
Франсин Риверс
Царевич
Scan: Ирина Скобленко,
для группы «Творчество Франсин Риверс» на vk.com,
OCR: TANYAGOR,
SpellCheck: Валя Огир
«THE PRINCE» by Francine Rivers, 2005
Пер. с англ. – Москва: CER/PXO, 2008. – 304 с.
ISBN 1–933479–12–4 (рус.)
ISBN 0–8423–8267–4 (англ.)
Благодарность
Я благодарна моему мужу за постоянную поддержку и ободрение. Если бы не он, возможно, мне так и не достало бы храбрости отправить в редакцию мою первую рукопись. Он выслушивает мои идеи и вносит финальные правки в рукописи. А в холодное утро он даже разводит огонь для меня.
Господь дал мне бесценный источник воодушевления в лице моих друзей. Хочу особенно упомянуть двоих: Пегги Линч и пастора Рика Хана. Они оба с детства любят Иисуса, являются страстными ценителями Божьего Слова и одаренными учителями. Оба сыграли важную роль в истории нашего с мужем обращения к Господу и по сей день продолжают учить и поддерживать нас. Да благословит вас Господь!
Хочу также поблагодарить редакторов и всех сотрудников издательства «Тиндэйл» за помощь и поддержку. Многие из вас уже много лет помогают мне добрыми словами и молитвами! Я чувствую себя частью единой команды.
И еще я хочу поблагодарить всех, кто молился за меня – все эти годы. Когда меня охватывают сомнения – я вспоминаю о ваших молитвах. Пусть Господь благословит каждого из вас за отзывчивое сердце.
Пусть эта история, материалом для которой стало Слово Божье, послужит к славе Иисуса Христа. Пусть она вдохновит вас любить Господа всем сердцем, всей душою, всем разумением своим и каждый день ходить Его путями. Жизнь с избытком, вечная жизнь – в Иисусе Христе! Да будет имя Господа благословенно.
Предисловие
Дорогой читатель!
Перед вами третий из пяти романов о библейских героях веры, которые служили в тени других. Они были людьми востока, жившими в древние времена, тем не менее, их истории не так уж далеки от нашей жизни и помогают решать нелегкие вопросы, с которыми мы сталкиваемся в наши дни в современном мире. Эти герои ходили по лезвию ножа. Были отважны. Рисковали. Совершали неожиданные, дерзновенные поступки. Иногда они делали ошибки – большие ошибки. Эти люди были несовершенны, и все же Бог по Своей бесконечной милости использовал их в Своем совершенном замысле явить Себя миру.
Мы живем в отчаянное, тяжелое время, когда миллионы людей ищут ответы на свои вопросы. Эти мужи веры указывают нам путь. Уроки их жизни так же актуальны сегодня, как были в современную им эпоху – тысячи лет назад.
Герои повести – исторические личности, все они действительно жили на свете. Их истории рассказаны мной на основании библейского повествования. Факты, известные нам о жизни Ионафана, можно найти в Первой и Второй Книгах Царств.
Книга «Царевич» написана в жанре исторической повести. Основная линия повествования была заимствована из Библии, и я отталкивалась от фактов, которые предоставляет Писание. На этом основании я попыталась воссоздать сюжет, диалоги, внутренние мотивы персонажей, а в некоторых случаях – и дополнительные характеры, которые, как мне кажется, соответствуют библейскому повествованию. Я старалась нигде не отходить от Священного Писания, добавляя только то, что необходимо, чтобы лучше понять его смысл.
В заключение каждой повести мы поместили краткий учебный раздел. Высшим авторитетом в вопросах жизни библейских персонажей является сама Библия. Я рекомендую вам прочитать материал этого раздела и ответить на вопросы – для более глубокого понимания библейских истин, о которых вы прочли в книге. И молюсь, чтобы, читая Библию, вы уразумели целостность, непреложность и неизменность извечного Божьего замысла – на все века – частью которого являетесь и вы сами.
Франсин Риверс
Посвящается мужам веры,
служащим в тени других.
Глава первая
– У нас и оружия–то нет!
– Сделаем.
– Как? На весь Израиль – ни единого кузнеца! Филистимляне постарались. Даже если кто и жив – так у них в плену.
Сидя в тени масличного дерева вместе с отцом, Саулом, Ионафан слушал горестные речи родных. Раздосадованные и разозленные, братья Саула обсуждали последний набег филистимлян.
– Ладно, допустим, мы сделаем мечи. Что с того? Видели, из чего филистимские мечи выкованы? А наконечники копий? Что против них наши бронзовые? Разлетаются на куски!
– Каждый раз, когда идешь в Аиалон на поклон к поганому филистимлянину и отдаешь ему свои кровные, чтобы он наточил тебе лемех или серп, приходится забыть всякую гордость!
– Даже топор просто так не заострить: сперва изволь ответить на тысячу вопросов.
Один из братьев угрюмо усмехнулся: – Мне вилы в этом году надо починить. И наконечники новые для рожнов воловьих нужны. Интересно, во что это обойдется.
Саул устремил взор в пространство: – Ничего не поделаешь.
До заставы филистимлян в Геве было рукой подать. На вениамитянах, колене, из которого происходил Саул, лежала обязанность нести за ней дозор.
– Отец говорит, царя нам надо!
Саул покачал головой: – Вы же знаете, что говорит про царя пророк Самуил.
– У филистимлян есть цари. Поэтому у них и порядок.
– Вот был бы Самуил, как Самсон, тогда другое дело. А он только и может, что винить во всем нас.
Ионафан взглянул на отца.
– Дедушка Ахимаац говорил, что Господь наш Бог сильнее всех богов филистимских.
Дядья кисло переглянулись.
Ионафан подался вперед. – Дедушка Ахимаац рассказывал, что когда филистимляне убили сыновей первосвященника и забрали Ковчег, Господь пошел на них войной. И их бог Дагон упал на землю перед Ковчегом, и голова и руки у него отлетели. А еще, Господь наслал на филистимлян мышей и болезни. И они так перепугались, что поставили Ковчег на повозку, нагрузили ее золотом, впрягли двух дойных коров и отправили назад!
Саул покачал головой. – Это было давно.
Дядя Ионафана подкинул на ладони круглый камень. – Бог нас оставил. Мы теперь сами за себя.
Ионафан смешался. – Но если Господь…
Саул посмотрел на него. – Мать слишком забивает тебе голову рассказами своего отца.
– Но это же правда?
Другой дядя фыркнул в негодовании: – Говорят тебе, давно это было! Когда Бог в последний раз хоть что–то сделал для нас?
Саул обхватил Ионафана за плечи. – Этого, сынок, тебе пока не понять. Это мужской разговор…
– Саул!
Услышав сердитый крик Киса, Саул отпустил Ионафана и вскочил.
– Ну, что еще? – проворчал он. – Здесь я!
По наполовину вспаханному полю шествовал дед Ионафана. Нарядные одежды развевались, яркие пятна на щеках красноречиво свидетельствовали о его настрое. Младших братьев как ветром сдуло, перед лицом отцовского гнева остался один Саул.
Он вышел из тени оливкового дерева.
– Что случилось?
Вопрос подлил масла в огонь.
– Что случилось?! И ты еще спрашиваешь?
Саул помрачнел. – Знал бы – не спрашивал.
– Ты тут в тени прохлаждаешься, а мои ослицы пропали!
– Пропали? – Саул наморщил лоб и уставился в сторону горы.
– Именно! Пропали! Ты что, глухой?
– Я Меше велел за ними смотреть.
Ионафан закусил губу. Меша – дряхлый рассеянный старик, неудивительно, что ослицы потерялись.
– Меше? – Кис с отвращением плюнул. – Меше!
Саул развел руками. – Ну, я же не могу разорваться. Я пахал.
– Пахал? Сидел под деревом и чесал языком со своими братьями – это называется «пахал»? – Теперь Кис орал на всю округу – старался, чтобы всем было слышно. – Вы тут рассиживаетесь, болтаете, а есть мы что будем?
– Мы планы строили.
– Какие еще планы?
– Военные.
Кис издал резкий смешок. – Чтобы вести войну, нужен царь. А у нас нет царя! Где мои ослицы? – он замахнулся кулаком.
Саул сделал шаг назад, увертываясь от горячей руки отца. – Я не виноват, что Меша не сделал, как его просили!
– Так ты скоро потеряешь и вола! А плуг кто, по–твоему, будет тянуть? Придется мне запрягать тебя!
Лицо Саула побагровело. Он отступил обратно в тень.
Кис напирал на него: – Я тебе дал поручение! Я своих ослиц не хотел оставлять, на кого попало! Я хотел, чтобы за ними смотрел мой сын!
– У тебя не один сын!
– Но ты же старший сын! – Кис выругался. – Меша дряхлый, и он наемник. Что ему до моего добра? Это ведь ты, а не он, когда–нибудь его унаследуешь! Если тебе так надо было кому–то перепоручить это дело, так почему не Ионафану? Уж он–то бы уследил за моим добром.
Ионафан съежился. Зачем деду понадобилось втягивать в ссору его? Самолюбие отца так легко задеть.
Глаза Саула блеснули. – У тебя я один всегда во всем виноват!
– Папа, я пойду поищу…
– Никуда ты не пойдешь! – разом воскликнули оба.
– Я пошлю человека… – Саул повернулся, чтобы уйти.
– Нет! Пойдешь сам! И без возражений! Нечего задницу просиживать, пока другой будет искать то, что ты проморгал! Возьми кого–нибудь из слуг и ступай! – Кис двинулся в обратный путь к Гиве, продолжая оглашать воздух криками. – И на осле ехать даже не рассчитывай! Осел всего один остался, и он будет здесь. Пешком потопаешь! И еще: не вздумай прихватить с собой Мешу!
Саул топнул ногой и что–то пробормотал. Сверкая глазами, ринулся домой через поле. Ионафан – за ним.
Его мать, Ахиноамь, ждала их на пороге. Видимо, весь город слышал, как кричал Кис на поле.
– Я приготовила тебе два меха воды и два мешка хлеба.
Отец нахмурился: – Что, не терпится выпроводить меня поскорее?
Она прижала руку к сердцу: – Раньше выйдешь – раньше вернешься, дорогой.
– Папа, я с тобой!
Ахиноамь зашла в дом, следуя за Саулом.
– Иехиил разбирается в ослах лучше всех в Гиве, Саул. Возьми его с собой. А Ионафан будет пахать дальше.
– Но мама…
Она посмотрела на него так, что он примолк. – Если вы оба уйдете, вся работа встанет.
– Отец, может, это филистимляне украли ослиц и увели в Геву! – Совсем неподалеку находился их охранный отряд. – Давай сначала сходим туда.
Мать преградила ему путь. – Ты никуда не пойдешь! Не хватало отцу еще за тобой присматривать.
Кровь бросилась Ионафану в лицо. – Я умею стрелять из лука не хуже любого мужчины в Гиве. Даже лучше!
– Твой отец идет не воевать. Он идет искать ослиц.
– Хватит! – рявкнул Саул. – Дай мне хлеба и сушеных фруктов на несколько дней. Кто знает, куда занесло этих тварей.
Жена бросилась исполнять его приказание.
Саул метался по комнате, ругаясь себе под нос и пиная все, что подворачивалось под ноги. Увидев, что Ионафан все еще стоит на том же месте, он дернул подбородком.
– Ступай, найди Иехиила. Пусть поторопится!
– Иду, – Ионафан направился к двери. – Но что если все–таки ослицы в Геве?
Саул махнул рукой. – Это будет значить, что они пропали, так? И Меша пожалеет, что не сделал того, что ему было велено!
– Они просто куда–то забрели, – голос Ахиноамь звучал успокаивающе. – Только и всего. Ты найдешь их еще до темноты, дорогой, – она запихнула в мешок еще несколько лепешек. – У Филистимлян и так предостаточно ослов. К тому же, их больше интересуют лошади.
– Скажи Иехиилу: я готов и жду его! – крикнул Саул вслед Ионафану.
Ионафан нашел Иехиила трудящимся в поте лица над починкой пустой овчарни.
– Кис отправил моего отца искать ослиц. Отец хочет, чтобы ты пошел с ним. Он уже готов и ждет.
Иехиил выпрямился и отряхнул руки. – Сейчас соберусь и приду.
Ионафан последовал за ним.
– Может, ты скажешь моему отцу, что овцы разбегутся, если ты не доделаешь работу? И что я могу пойти с ним вместо тебя? – Ведь он облазил все горы и долы вокруг Гевы, даже подбирался к самым стенам и слышал, как разговаривают между собой стражники.
– Овцы сейчас на пастбище, Ионафан, под присмотром пастухов.
– А если вы нарветесь на филистимлян?
– Не беспокойся об отце, Ионафан. Мы не попадемся филистимлянам. Даже если вдруг мы столкнемся с ними, какое им дело до двух пеших путников, с которых и взять то нечего, кроме хлеба и воды?
Ионафан вздохнул.
Перед самым уходом Саул взял Ионафана за плечо.
– Закончи пахоту на западном поле. И смотри за братьями. Ты же знаешь: за ними нужен глаз да глаз.
– Я хочу с тобой.
Глядя мимо него – на Ахиноамь – Саул сказал: – Придет время…
* * *
Ионафан отправился работать на западное поле. Прошло совсем немного времени после ухода отца и Иехиила – и к нему вышла мать. Это было не в ее обычае, поэтому он придержал вола и остановился.
– Что–то случилось?
– Нет. Ничего. Посиди со мной в тенечке, отдохни.
– Отец велел мне пахать…
– Я не буду долго тебя отрывать от работы, сынок.
Он привязал вола и пошел за ней. Она вела его к тому самому дереву, под которым он недавно сидел с отцом и дядьями и слушал разговоры про царей и про войну.
Ахиноамь опустилась на колени, достала свежий хлеб, вино, сушеные финики, изюм.
Брови Ионафана поползли вверх. Наверняка мать хочет подсластить какие–то горькие слова, что окончательно испортят ему настроение. Он приготовился защищаться.
Она взглянула на него. – Ты все еще расстраиваешься, что тебя не пустили с отцом.
– Времена беспокойные, мама, а с ним только один слуга. Этого мало. Что если они наткнутся на филистимлян?
– Отец ищет ослиц, а не драки.
Ох уж эти женщины! Им не понять!
– Драки не надо искать – она сама тебя найдет.
Мать вздохнула. – Ты любишь отца, Ионафан. С сердцем у тебя все в порядке – я знаю. Но тебе пора научиться думать головой, сынок. Я видела, как ты смотрел вслед отцу и Иехиилу. Они что, пошли к отряду филистимлян? Обвинять их в пропаже? Пытаться отбить свое добро? – она сложила руки на коленях. – Тебя послушать, так ты бы настоял, чтобы сперва пойти в Геву. Это что означало бы: защитить отца – или подвергнуть его опасности?
– Но ослицы, может быть, там.
– Если ягненок потерялся, это еще не значит, что он в самой пасти у льва. Иехиил попытается найти ослиц по следам. Будем надеяться, что филистимляне тут не при чем. А если это их рук дело, тут уж ничего не остается – только смириться.
Ионафан, расстроенный, потер лицо рукой.
– Филистимляне забирают все, что к ним только попадет в руки.
– Я сюда пришла не из–за ослов и не из–за филистимлян. Уж Бог–то знает, где эти ослицы. И если есть на то Его воля, твой отец, с Божьей помощью, их найдет. Мой сын значит для меня куда больше, чем какая–то скотина. – Она встала и сжала его руку в своей. – Я пришла сказать, что горжусь тобой, Ионафан. Ты очень храбрый. Но тебе надо быть осторожнее.
Она нагнулась накрыть хлеб тряпицей. – Если народ Израиля будет и дальше стоять на своем, скоро у нас появится царь – как у всех остальных народов. А что сделает царь? Заберет у нас сыновей в войско или заставит бегать перед колесницами. Сестры твои в один прекрасный день окажутся кухарками или будут печь хлеб, или составлять масти при дворе где–нибудь во владениях Иуды – ведь колено Иудино считает, что править достойны только они, а уж никак не вениамитяне. А царь будет отнимать у нас лучший урожай, лучший скот – для своей челяди. Он наложит руку на все, что у нас есть. Так сказал пророк Самуил твоему деду и всем остальным, кто ходил в Раму просить царя. А Самуил говорит правду. Достаточно оглядеться вокруг…
– Мама, мы отданы на милость филистимлян. Что же нам, сидеть, сложа руки, и ничего не делать?
– Мой отец, Ахимаац, был замечательный человек. Он говорил, что нужно уповать на Бога. Господь – наш царь.
– Бог оставил нас.
– У людей, которые так говорят, нет веры, а без веры у нас нет надежды, – мать огорченно всплеснула руками. – Да, я всего лишь женщина. Что я могу знать? – Она подняла голову, черные глаза заблестели. – Но вот что я точно знаю – ты мой сын. Ты внук Ахимааца. Послушай его, не меня. Если человек хочет идти за Богом, ему нужно равняться на Божьих людей. Самуил – пророк, помазанник Божий. Он возвещает слово от Бога. Будь внимателен к тому, что он говорит.
– Я не был в Раме. – Откуда ей знать в таких подробностях, что там говорили?
– Жаль, что не был. Услышал бы сам слова из уст пророка, а не то, что подслушала твоя мать, – она вздохнула. – Я пришла сказать, что многое может измениться, и очень скоро. Будешь работать на поле – молись. Спрашивай у Господа, чего Он от тебя хочет.
А чего может хотеть от него Господь? Сражаться! Очистить землю от идолопоклонников!
Мать изучала его лицо. Глаза ее потемнели, на них навернулись слезы. Она медленно покачала головой, поднялась и пошла прочь.
* * *
Прошел день, потом другой, а отец с Иехиилом все не возвращались. Мать молчала.
За столом у Киса собрались мужчины: жаловались сначала на Филистимлян, потом на негодных сыновей Самуила, недавно поставленных судьями над Израилем. Ионафан сидел с младшими братьями – Мелхисуа, Аминадавом и Иевосфеем – и молча ел, тревожась об отце.
Авенир, двоюродный брат Саула, отрезал кусок жареной козлятины.
– Самуил был недоволен, что мы пришли к нему в Раму. Когда мы попросили дать нам царя, он воспринял это как личное оскорбление.
Кис макнул кусок хлеба в чечевичную похлебку. – Ему уже осталось недолго, а нам нужен кто–то, кто будет нами править, когда он отойдет в путь всякой плоти. Таких, как Самуил, больше нет в Израиле.
– Это точно! Но сыновья его – никчемные людишки.
– Когда они судят народ в Вирсавии, то берут взятки, совсем как язычники!
Дядя Ионафана потянулся за гроздью винограда. – В прошлом они сослужили нам кое–какую службу.
Кис невесело усмехнулся.
– Только потому, что мы заплатили им больше, чем те, кто судился с нами! Иоилю и Авии нельзя доверять. Они люди жадные и всегда вынесут решение в пользу того, кто лучше сумеет им угодить.
– А запросы у них меняются день ото дня.
– И как только у такого человека, как Самуил, могли вырасти такие сыновья?
– Кис, братец, ты ведь убедил Самуила? Он сказал, что у нас будет царь.
Кис налил вина. – Вопрос в том, когда? И кто это будет? Иудеянин? Судя по пророчеству Иакова, должно быть так.
– В колене Иудином нет достойных править нами!
– А почему не ты, Кис? Ты богат.
Братья и сыновья Киса, все страстные ревнители колена Вениаминова, поспешили поддержать эту идею.
– Ты вождь в Израиле.
– Самый достойный из всех колен.
– Ты влиятельный человек.
– Другие колена могут возмущаться, но всякому ясно, что их старейшины всегда принимают решения с оглядкой на наш дом.
В темных глазах Киса загорелся огонек.
– Знаю, что они смотрят на нас. Но я уже старик. Нужен человек помоложе, посильнее, видный, способный произвести такое впечатление, что все колена пойдут за ним.
Ионафан наклонился вперед, ловя каждое слово. Нет человека выше и внушительнее с виду, чем его отец, Саул.
– Двенадцать колен должны объединиться. Нам нужен царь, как у всех народов, воитель, который будет сражаться за нас.
Ионафан вспомнил, что рассказывала мать об Ахимааце. Ахимааца убили филистимляне, и своих воспоминаний у Ионафана осталось о нем немного – пожалуй, только то, что он был совсем не такой, как Кис. Кис был злой. Шумный. Постоянно лелеял какие–то воинственные замыслы. Ахимаац учил Ионафана словам: «Уповай на Господа и могущество силы Его». Кис считал по другому: на Бога надейся, а сам не плошай. Бог, мол, помогает тем, кто помогает себе сам. И Кис был главой людей, собравшихся в этой комнате. Все они полагали, что Бог предоставил их самим себе, а, значит, чтобы устоять перед филистимлянами, необходимо перенять опыт остальных народов, народов, у которых могущественные цари и большие армии. Некоторые даже допускали мысль, что филистимские боги сильнее Бога Авраама, Исаака и Иакова. Как иначе объяснить, что филистимляне так жестоко угнетают их?
Кис отломил еще кусок хлеба. – Самуил сказал: Бог даст нам то, что мы хотим.
Все мужчины в комнате понимали, кого имеет в виду Кис. Они часто говорили об этом между собой. Саул был на целую голову выше всякого жителя Гивы и отличался той благородной красотой черт, которой славились истинные потомки Вениамина – младшего сына Иакова и прекрасной любимой жены праотца – Рахили. Появляясь в собрании народа в дни священных праздников, он приковывал к себе взгляды и мужчин и женщин. Надо сказать, посещал он священные праздники не часто: предпочитал пахать, сеять и жать, а не тратить время на религиозные церемонии, хоть и обязан был посещать их по крайней мере трижды в год. Но выглядел Саул вполне царственно, пусть даже и не имел царских амбиций.
Ионафан знал: не имеет значения, чего хочет Кис. Бог сам укажет Самуилу, кого ему избрать.
Как ни любил и ни уважал он своего отца, представить Саула царем он не мог.
Но кто, если не Саул? Авенир? Он хороший предводитель, горячий и бескомпромиссный. Или Амессай, Авениров брат? Оба мужи сильные и храбрые, только и рассуждают, как изгнали бы филистимлян, дай только Бог им царя, который соберет вместе израильские колена. Говорить–то они умеют, а вот править?
Ионафан оглядел родичей. Все жаждут царя: они добьются своего, нравится это Самуилу или нет. А если царем сделают его отца?! Тогда все будет по другому. Ионафана вдруг охватило тревожное осознание, что ему самому, в таком случае, предстоит стать наследником престола.
Где–то в самом сердце екнуло: «Уповай на Господа. Он – наш царь». Слова матери.
Почему же тогда Господь не уничтожил всех врагов? Почему дозволил филистимлянам угнетать Израиль? Если Богу все еще есть дело до Своего народа, почему Он никак не вступится за него? Он же послал когда то на помощь Моисея. И других. В тяжелые времена Бог, казалось, видел нужду народа и давал ему избавителей. Но теперь годы идут – а избавителя все нет. И Бог безмолвствует – лишь одно слово от Него передал народу Самуил: что они сами во всем виноваты.
Если так, что же остается человеку? Делать то, что правильно в собственных глазах? Ясно ведь, что на сыновей Самуила надеяться нечего. Кто поверит, что они будут принимать решения мудро и справедливо, подобно своему отцу!
Ионафан лишь раз в жизни слышал Самуила, но память до сих пор хранила, как забилось сердце при его словах, когда пророк напоминал людям, что праотцы их были рабами в Египте, и Бог послал Моисея вывести их из рабства. Бог наслал казни на Египет, чтобы вызволить их из–под руки фараона, дал им воду среди пустыни и манну с небес. Сделал так, что морские воды расступились, пропустив израильтян, а потом сомкнулись, потопив войско фараоново. Все, в чем люди нуждались, получали они от Бога. За все годы скитаний в пустыне под палящим солнцем никогда не испытывали они недостатка ни в пище, ни в питье. Ни одежда, ни обувь их не изнашивались. А когда все, кто не захотел уповать на Господа, умерли, дети их перешли через реку Иордан и взяли во владение землю, издавна обещанную Богом. Ханаан, земля, текущая молоком и медом.
Самуил поведал, что Господь Бог сам изгнал множество хананеев перед их лицом и повелел своему народу покончить с остальными. Так Он испытывал – станут ли дети Израиля единодушно исполнять Его заповеди. Пока были живы Иисус Навин, Халев, потом Гофониил, израильтяне повиновались. Но со временем устали от войны и забросили попытки окончательно очистить землю. Что с того, что кое–где в пещерах и расселинах скал еще укрывались враги? Не приложил ли уже народ Божий достаточно стараний, чтобы избавиться от них? Разве мог Бог ждать от них большего? Слишком много усилий уйдет на то, чтобы выследить и истребить всех до одного оставшихся недругов, рассеянных по стране. И что такого страшного произойдет, если просто оставить их в покое? Настала пора радоваться богатому урожаю, пасти тучные стада, собирать спелые фрукты. Наслаждаться, вкушая молоко и мед!
Но уцелевшие враги были живучи, как сорняки на полях. И как сорная трава, стремительно множились и распространялись.
И вот филистимляне – целый отряд – уже в двух шагах отсюда, за соседними холмами. Эти люди, пришедшие из–за моря, были сильны, вооружены и надменны. И каждый год продвигались все дальше вглубь страны. Никто из израильтян даже не пытался прогнать их со своей земли. Кто посмел бы, в особенности теперь, когда во всем краю не сыскать было ни единого кузнеца, способного изготовить оружие! Да и могли ли двенадцать разрозненных колен, предводительствуемые многочисленными вождями, противостоять мощному, хорошо организованному войску под командованием царя?
– Нам нужен царь, как у них. Без царя мы разобщены и потому беззащитны.
– Когда царь объединит Израиль, нам больше не придется жить в страхе, изо дня в день ожидая набега и дрожа за свои поля и скот.
Скот!
На Ионафана накатил страх. Отец до сих пор не вернулся. Сколько можно искать этих ослов?
Господь, пожалуйста, пусть отец благополучно доберется до дома.
А Бог вообще слышит еще их молитвы? Или Он на самом деле давно оставил их, как заявляли некоторые родичи? И теперь ждет, что они будут выживать лишь собственными силами да хитростью?
Самуил сказал, что если они вновь обратятся к Господу, Он избавит их от врагов. Но Ионафан не понимал, в чем смысл слов пророка. Как это он оставил Господа? Филистимляне постепенно наводняли страну, завоевывая земли, поражая израильтян во всякое уязвимое место, воздвигая новые и новые твердыни. И Бог не остановил их. Он не вмешался, не смел врагов с лица земли своей мощной дланью. А ведь из истории Ионафан знал, что этому Богу, когда–то наславшему на Египет целых десять казней, ничего не стоило бы наслать еще парочку на филистимлян! Так почему Он этого не сделал?
Мать рассказывала ему, что дедушка Ахимаац всегда говорил: «Всякое испытание приходит либо укрепить нашу веру, либо подорвать ее».
С каждым годом филистимляне умножались и усиливались. Они носили нарядные одежды и доспехи, густые волосы, заплетенные в косы, горделиво венчали их головы, подобно коронам. Они были высокомерны и насмешливы, вооружены до зубов, готовы убивать без раздумий, неистовы в поклонении своим идолам. Это надо было видеть! Были ли их боги настоящими? А откуда еще могла проистекать такая самоуверенность и презрение ко всем прочим? Захватчики, завоеватели, они наживались за счет тех, кого угнетали. Народ Израиля обирали до нитки, а Бог молчал.
– Бог говорил к Самуилу и сказал ему, что царь будет избран, – Кис поставил чашу. – Либо он согласится, что нам нужен царь, либо больше не будет править нами.
Кого имел в виду Кис: Бога или Самуила? В любом случае, у Ионафана похолодело внутри.
Сумеет ли его отец – или любой другой – успешно управлять Израилем? Всякий раз, когда старейшины собирались вместе, они неизменно начинали пререкаться между собой. Может, они и верили в Бога, а вот друг другу – вряд ли.
Мысли Ионафана унеслись далеко.
Каково это было – жить под защитой Бога: днем облачный столп, ночью – огненный? А видеть, как прямо из камня появляется вода? А какая на вкус была манна? Ионафан часто тосковал, что опоздал родиться, не застал тех давних времен. Он чувствовал себя обделенным, душа томилась.
Его, бывало, посещали мечты изучать Закон – может быть, даже в Навафе, у самого Самуила. Господь разговаривал с Самуилом. Самуил знал бы ответы на вопросы, которыми мучился Ионафан. Что значит: уповать на Бога и повиноваться Ему совершенно? Что надо делать, чтобы Ему угодить? Очевидно, жертв не было достаточно. Бог оставался далеким и безмолвным. Слышал ли Господь еще кого–нибудь, кроме Самуила?
Но хоть и был Самуил великим человеком и честным и праведным судьей, образ его тускнел рядом с Моисеем, который принес Закон Божий с горы Синай, и Иисусом Навиным, отвоевавшим землю. В те дни Господь царствовал над Израилем! В битве шел впереди и охранял их с тыла. Поражал неприятелей градом камней с неба! Кто бы устоял перед таким Богом? Он превратил рабов в свободных, стадо перепуганных овец – в армию отважных львов.
Где ныне войско Израиля? Славные воины, некогда с боем взявшие свое наследие, породили трусливых овец, которые только и знают, что блеять над скудным урожаем и пересыхающими колодцами да жить в вечном страхе перед филистимскими волчинами.
А что, если Кис добьется своего и увидит, как Саула помажут в цари над Израилем? На Ионафана новой волной нахлынул страх. Его отец – не воин, он простой земледелец. Может статься даже, его уже нет в живых. Разве можно так долго искать ослов?
Ионафан решил высказать свои опасения вслух:
– Отца уже долго нет. Может, я пойду поищу его?
Авенир нахмурился:
– Что–то Саула и впрямь долго нет.
Кис призадумался на секунду, потом махнул рукой:
– Рано еще беспокоиться, сынок.
– Но прошло целых два дня, дедушка.
Кис презрительно усмехнулся: – День поищет, день подуется, да еще день на обратный путь. Если до послезавтра не вернется, тогда начну беспокоиться.
– Разреши, я завтра пойду его искать. Вдруг он попал в беду!
– Мальчишка думает управиться с филистимлянами!
Ионафану было уже тринадцать лет. Он мужчина. Когда же они это поймут?
– Замолчите. Стоит ли запрещать сыну любить отца? – Во взгляде Киса промелькнула гордость, когда он посмотрел на Ионафана, однако он покачал головой. – Твой отец медлит с возвращением, потому что злится. Через пару дней он будет дома.
Ионафану бы такую уверенность.
* * *
До Ионафана донесся крик. По полю бежал один из пастухов.
– Ослицы у колодца!
С отцом точно что–то стряслось! Ионафан пустился бежать.
– Дедушка!
Кис вышел из дома. Ионафан рассказал ему про ослиц, и Кис окликнул пастуха:
– Ты видел моего сына?
– Нет, господин. Никаких следов.
– Отпусти меня! – Ионафан боялся, что и так уже слишком промедлил. – Я пойду искать отца!
На зов Киса сбежалось несколько мужчин.
Ионафан не хотел оставаться в стороне:
– Я должен идти!
– Пойдет Авенир.
– Пустите меня с ним.
Кис стиснул плечо Ионафана: – Ступай! Только не ищи неприятностей на свою голову.
Шли они быстро, останавливались только расспросить, не видал ли кто Саула с Иехиилом. Да, видели, но они прошли мимо. Следуя добытым по пути указаниям, Ионафан и Авенир миновали гору Ефремову, землю Шалишу и достигли местности под названием Цуф.
Авенир выглядел озадаченным.
– Здесь живет прозорливец.
Неужели отец пустился в такой долгий путь, чтобы узнать у Самуила, где ослицы?
Блестя глазами, Авенир вступил в город Наваф.
– Здесь мы точно услышим о Сауле. Я уверен.
Да. Саул и его слуга были здесь. В городе об этом до сих пор судачили.
– Самуил позвал Саула к себе на обед. – мужчины толковали о прошедшем празднике. – Он отложил для него лучшую часть ягненка.
Лучшую часть? Что бы это значило?
– Почему?
– Откуда нам знать. Но, похоже, Самуил его ожидал.
Ионафан огляделся вокруг: – А где мой отец сейчас?
– Ушел.
Голос Авенира звенел от волнения: – А что Самуил? Мы можем с ним поговорить?
– Он тоже ушел.
– Они пошли вместе? – настаивал Авенир.
Один старейшина пожал плечами, другой махнул в сторону дороги: – Нет. Саул направился в Вефиль.
Авенир схватил за руку Ионафана:
– Идем. Надо торопиться!
– Как ты думаешь, что случилось?
– Найдем твоего отца – узнаем.
Саула и Иехиила в Вефиле не было. По всей видимости, Саул со слугой и еще тремя путниками вошли в город, где им дали хлеба, и двинулись в Гиву.
