Текст книги "Израненный (ЛП)"
Автор книги: Франсетт Фел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
Эйли
Я забываю о Мэддоксе, его прикосновениях и своём сексуальном желании, когда меня толкают в фойе. Дверь с хлопком закрывается, в то время как я спотыкаюсь об сине-коричневый ковёр с рисунком в прихожей. Выронив сумки из рук, я удерживаюсь на ногах, но Тим так сильно дёргает меня за руку назад, что складывается ощущение, что он вырвал её из сустава. Я кричу, слёзы застилают глаза, когда он толкает меня к стене.
– Ты, чёрт побери, теперь лжёшь нам? – он наваливается на меня, большая масса из гнева и злого умысла заперта в теле этого мужчины. Его рука покоится на моём горле, пальцы сжимаются на моей шее, когда он заставляет меня посмотреть на него. Его пропитанное джином дыхание опаляет моё лицо, словно дым из выхлопной трубы, в то время как чёрные, стеклянные глаза прожигают меня насквозь. – Где ты, блядь, была?
Едва заметный всхлип вырывается из моего рта, когда мой мозг пытается придумать ответ.
– С… с Мэллори…
Тыльной стороной ладони он бьёт меня по щеке до того, как я успеваю закончить свою ложь. Удар настолько сильный, что моя голова дёргается в другую сторону и врезается в стену. Головокружение накрывает меня, но это ничто по сравнению с раздражающим пламенем, обжигающим мою щёку.
– Ты уже трахаешься с парнями? Позволяешь им пихать в себя их отвратительные члены? Ты всё ещё грёбаная девственница? – он задаёт вопросы очень близко и очень спокойно возле моего уха. Он не смеет говорить это громче, чем яростным шёпотом. Он тянет за воротник моей рубашки и дёргает вниз, достаточно сильно, чтобы разорвать.
– Тим? – тихо и огорчённо зовёт Рейчел, стараясь остановить его.
– Солжёшь мне ещё раз, и я вырву этот язык из твоего грязного лживого рта! – его слюна брызгает мне на лицо, когда он ударяет меня со всей яростью.
– Я не лгу… – я не знаю, почему продолжаю настаивать на лжи. Возможно, это извращённая потребность увидеть, насколько далеко я могу его толкнуть. Сколько вреда он сможет нанести? Ударит ли он меня, если я скажу, что хочу, чтобы Мэддокс сделал со мной все те больные и извращённые вещи, которые он ожидал сделать со мной с того момента, как они меня удочерили? Убьёт ли он меня, если я скажу, что лучше лишилась бы девственности с парнем, которого едва знаю, чем когда-либо позволю ему забрать у меня это насильно? Он думает, что владеет мной. Думает, что я его собственность. В его противном, свихнувшемуся уме, я принадлежу ему. Тим думает, что моё влагалище принадлежит ему, потому что он прикоснулся к нему первым, раньше, чем я узнала, что оно у меня есть. Задолго до того, как я узнала, что «тайные прикосновения» не должны быть между мужчиной и ребёнком.
– Машина Мэллори сломалась после занятий. К счастью, твой отец отвёз её домой. Она рассказала ему, что ждала тебя на поле после тренировки, но ты так и не пришла, – поясняет Рейчел, её голос по-прежнему тихий, будто если она повысит его, это разозлит монстра, стоящего между нами. – Где ты была, дорогая? Мы не пытаемся заставить тебя почувствовать себя плохо, но твой отец и я волновались, – если Рейчел и была свидетелем пощёчины и всего, что произошло после этого, то она просто не обращает на это никакого внимания. Зачем ей это делать, если она сама жертва? Зачем делать себя мишенью ярости монстра? Предполагаю, что легче засунуть голову в песок и делать вид, что ничего не происходит.
В секунду молчания, которая окутывает нас густой пеленой, я пытаюсь найти ответ на её вопрос. Ответ, который не вызовет ещё больший гнев Тима. Одно дело думать о противостоянии ему, и совершенно другое – сделать это. От разговора меня спасает неожиданный стук в дверь. Следует очень короткая пауза, в которой Рейчел и Тим переглядываются, а затем Рейчел, так как она ближе к двери, делает три шага и открывает её.
Моё сердце глухо стучит в груди от восторга и страха при виде его красивого лица. Мэддокс стоит в дверном проёме, как какой-то исконный плохой мальчик, со своими татуировками и размерами. На его лице то же пренебрежительное выражение, которое, кажется, соответствует его непроизвольной улыбке.
– Да? – голос Рейчел не очень тёплый и приветливый, и я уверена, что глубокая линия морщин недовольства появляется, когда она сводит брови вместе.
– Привет. Простите, что побеспокоил вас. Я одноклассник Эйли. Мы вместе работали над проектом в библиотеке ранее. Я решил подбросить её, и думаю, это выпало, когда он выходила из моего грузовика. Могу я отдать это ей?
Передавая что-то Рейчел, – что именно мне рассмотреть со своего места не удаётся, – он использует весь свой огромный рост, чтобы посмотреть поверх её головы. Наши глаза встречаются всего на несколько мимолетных секунд, прежде чем Тим становится передо мной, полностью блокируя мне вид.
– Иди наверх. – Большая часть меня хочет проигнорировать его приказ и обойти его, но я этого не делаю. Подскакивая, я прихожу в действие только, когда он рявкает в моём направлении: – Живо!
У меня уходит целая вечность на подъём по лестнице, но не из-за той сильной боли, а потому что я не хочу уходить. Тим плетётся к главному входу, и мне хочется услышать, что он скажет Мэддоксу. Скажет ли он убраться ему прочь? Расскажет, что я неуравновешенная, вдаваясь в мельчайшие подробности того, как я пыталась убить себя три раза за один только прошлый год? Расскажет ли Мэддоксу о моих ночных кошмарах, в которых я просыпаюсь и кричу, потому что в них Тим насильно забирает мою невинность? Я бы не исключала и того, что Тим расскажет это всё. Расскажет Мэддоксу о высокой степени моего психического заболевания, просто чтобы заставить парня держаться от меня подальше. И он это сделает, я уверена. Мало того, что я пошла к нему домой, но, если Тим расскажет ему обо всех этих вещах, это только заставит Мэддокса уехать с мыслями о том, насколько я действительно сумасшедшая. Никто не хочет общаться с сумасшедшими.
Моё сердце болит, когда я думаю о том, что Мэддокс увидит меня такой. В свете психически неуравновешенной. Я ненавижу то, что меня волнует его мнение. Наверху их разговор звучит слишком приглушённо, и мне не удаётся что-либо услышать или понять. Но он короткий, и довольно скоро я слышу, как закрывается входная дверь и тяжёлые шаги Тима. Я бегу к себе в комнату, закрываю дверь и сразу поворачиваю замок. С грохочущим сердцем в моём горле, я жду. Пять… Десять минут спустя…
– Эйли? – спрашивает голос, после чего звучит мягкий стук в дверь моей спальни, и моё тело расслабляется от облегчения.
Я открываю дверь и вижу грустное лицо Сары, смотрящую на меня из тускло освещённого коридора.
– Эй, – приветствую я с небольшой болезненной улыбкой, моя щека всё ещё пульсирует. – Что случилось?
– Как ты? Папочка не причинил тебе боль… правда?
В её голосе звучит мольба, в голубых глазах плескается отблеск надежды на то, что мои следующие слова будут именно тем, что она хочет услышать, а не жестокой правдой. Она хочет, чтобы я солгала ей. Рейчел хочет, чтобы я лгала ей. Какая мать, такая и дочь. Они не могут смотреть правде в глаза. Тим – отличный папа для Сары. Он никогда не бил её. И мне хочется верить, что он никогда не прикасался к ней неподобающим образом. Сара боготворит своего отца. Рейчел боготворит своего мужа. Он бьёт её, но тот факт, что он показывает ей привязанность, перевешивает эту трагедию. Два человека в этом доме, введённые в заблуждение, обожают Тима.
– Всё хорошо, – это не правда. Но и не ложь. Со мной всё будет хорошо, потому что я уже проходила через это раньше. Гораздо хуже, чем это. – Ты хотела что-то ещё? Я, правда, устала. Собираюсь принять душ и завалиться спать, – я не хочу развлекать её прямо сейчас.
Она обиженно надувается,
– Хорошо, тогда поговорим завтра.
– Конечно, завтра.
Я закрываю дверь, когда она останавливает меня.
– Эйли?
Я вздыхаю.
– Да?
– Папочка… папа любит тебя. Ты же знаешь это, верно? Даже когда он делает плохие вещи... он всё ещё любит тебя. Он любит всех нас.
Его любовь неправильная. Он любит меня неправильно. Поймёт ли она, если я расскажу ей об этом? Поймёт ли она скрытый подтекст?
Кивнув, я прикусываю щёку изнутри.
– Сладких, Сара.
Я вижу по её лицу, что она хочет сказать больше. Рассказать мне больше позитивного дерьма о своём отце, чтобы я не думала о нём плохо. Она хочет забрать меня в свой идеальный мир и показать мне, что её отец не монстр, преследующий меня. Я не даю ей шанса продолжить разговор и быстро закрываю дверь, пока она всё ещё стоит там. Я отхожу от двери, но из-за ОКР1 трижды дёргаю ручку двери, чтобы убедиться, что та заперта. Полагаю, Рейчел каким-то образом отвлекла внимание Тима или что-то в этом роде, или же он на пути к своей берлоге в подвале, где он потратит несколько следующих часов, утопая в янтарной жидкости. Внезапное сильное желание принять душ ведёт меня в ванную, и лишь под бегущими струями моё тело действительно расслабляется. Закончив с душем, иду обратно в комнату и мельком ловлю своё отражение в зеркале. На лице появляется синяк в той области, где он меня ударил. Завтра он будет отвратительным. Не предпринимая никаких действий, я ухожу, не в силах смотреть на себя слишком долго. Прежде, чем забраться в кровать, я нахожу свой сотовый телефон в рюкзаке и беру его с собой. Там длинный, красочный текст от Мэллори:
«Что с тобой случилось сегодня?
Я ждала целую вечность!!!
Ты бы хоть сказала мне, что собираешься кинуть меня!!!
Ты такая пустоголовая, Эйли.
Клянусь Богом, если бы я не была твоей лучшей подругой, то надрала бы тебе задницу. Лучше тебе написать или позвонить мне, когда получишь это».
Чувство вины обжигает желудок, подобно кислоте. Чувствую себя ужасно из-за того, что не сказала, что не собираюсь встречаться с ней. Это просто не приходило мне в голову, но я до сих пор чувствую себя ужасно. Мои пальцы скользят по сенсорному экрану, готовые напечатать длинное, печальное сообщение, которое подробно объяснит, почему именно я не потрудилась с ней встретиться. Но что-то меня останавливает. Реальность настигает меня со всех сторон, и я понимаю без единого сомнения, что не хочу делиться с ней этим. Не хочу, чтобы она знала о Мэддоксе и том факте, что я ходила к нему в квартиру. Не хочу рассказывать ей о закусочной или грузовике, или о том, что произошло возле моей двери несколько минут назад. Я не хочу рассказывать о чём-нибудь из этого. Если она узнает, то только всё испортит. Не знаю почему, но мне хочется сохранить это в секрете. Я переполнена секретами. Но этот особенный. Этот я хочу запрятать глубоко внутри себя, потому что это не неправильно. Не искажено. Не изранено. Это моё, что-то чистое и особенное. Я кладу телефон на тумбочку. Поговорю с ней завтра. Как-нибудь объясню ей всё это.
Когда моя голова касается подушки, Мэддокс овладевает всеми моими мыслями, отодвигая на задний план Мэллори, а также всё и всех остальных в моей голове, пока полностью не порабощает мой разум. Он – мой Бог, и ему требуется моё полное и абсолютное поклонение. Я прокручиваю день с той минуты, когда зашла и обнаружила его с двумя девушками, до краткого, невероятно напряжённого момента, который мы разделили в его грузовике, когда он чувственно провёл большим пальцем по моей губе, а затем чуть позже постучал в дверь. О чём он думал? Улыбка появляется на моём лице. Любой человек, даже без мозгов, мог бы сказать, что он солгал о нашей совместной учёбе. И, тем не менее, тот факт, что он нашёл время и постучал в дверь, солгав от моего имени, – весьма трогательный. Бабочки порхают в животе, сердце глухо стучит и что-то вроде удовольствия медленно окутывает мои внутренности. От самой мысли о том, что кто-то вроде него может заботиться о ком-то вроде меня, даже на строго платоническом уровне, у меня начинает кружиться голова. Я держусь за это чувство, за эту мысль, словно за спасательный жилет, и закрываю глаза. Когда приходит сон, я вижу в нём Мэддокса, и в нём он сидит на моей кровати, слишком красивый, чтобы описать словами. Он манит меня пальцем подойти к нему, и я делаю это. Безоговорочно, чрезмерно счастливая и с преогромным удовольствием я сворачиваюсь клубочком рядом с ним, радуясь тому, что он просто держит меня в своих объятиях.
Глава 13
Мэддокс
У неё высококлассная задница, и мне как любителю попок по душе этот вид. Я сижу на диване в гостиной, она скользит, прыгая на моём члене, словно стриптизерша по вызову. Её задница отскакивает от моего паха при каждом скачке вверх и вниз. Она мокрая, и её соки стекают по моему телу. Её сводная сестра тоже здесь, стоит на коленях перед ней, посасывая и сжимая её груди. Если честно, я не спрашивал их имён. Сестра 1 с жирной задницей. Сестра 2 с глубокой глоткой, как ни у кого другого. Прямо сейчас всё прекрасно. Вы, наверное, думаете, что, если мои шары спрятаны в одну из этих цыпочек, а её сестра, стоящая на полу, готовится к ещё одному раунду, я должен быть более сосредоточен на том, что, блядь, происходит здесь и сейчас, и что я самый счастливый ублюдок на земле. Но вы чертовски ошибаетесь. Меня далеко нельзя назвать сосредоточенным. Мой член по-прежнему невыносимо твёрд, но мой ум сосредоточен совсем на другом дерьме.
Эйли. Я не переставал думать о ней с прошлой ночи. Редкая девушка застревает у меня в голове так надолго, но если и застревает, то только потому, что мы трахаемся. Мысли об Эйли абсолютно не имеют ничего общего с членом. Ну... не совсем. Когда я увидел её старика прошлой ночью, я сразу узнал этот кусок дерьма, копа, к которому на прошлой неделе меня послал Дро. И думаю, что это главная причина, по которой мне стоит беспокоиться прямо сейчас. Этот мудак – сущая проблема. Тот факт, что он её отец, делает всё только хуже. Я знаю, что он бьёт её. Мысли о том, что, появившись на пороге её дома, я мог только сделать хуже для неё, съедают меня изнутри. Внезапно мой мозг переходит в режим полной боеготовности. Я знаю, что он собирался избить её. Если только уже этого не сделал. Но насколько сильно? Придёт ли она в школу? Я никогда не появлялся там, когда мне было плохо. Было много пропущенных школьных дней, когда донор спермы бил меня. Волна гнева закипает внутри меня, она сжимает мои мышцы и заставляет подорваться на ноги, и я толкаю эту чику так, что она падает на пол вместе со своей сестрой.
– Эй, какого хера, Макс? – она смотрит на меня, явно пребывая в ярости. Мне насрать.
– Проваливайте, – я направляюсь на кухню, чтобы выбросить презерватив прежде, чем натянуть свои джинсы, – нахер отсюда.
После того как они одеваются, я выпроваживаю их за дверь и следую их примеру, закрыв её за собой. Я мчусь к своему грузовику, запрыгиваю внутрь и мчусь в школу.
*****
Эйли
Усевшись за кухонным столом утром, Тим, Рейчел, Сара и я безмолвно едим свой завтрак. О событиях прошлой ночи никто не упоминает. Звуки столового серебра – единственные звуки, раздающиеся в напряжённой тишине. Когда уже все готовы расходиться по своим делам, я подливаю ещё больше масла в огонь, сообщая им о потере своего велосипеда. Единственная причина, почему я говорю это, потому что не могу добраться в школу.
– Что с ним случилось? – спрашивает Сара, сделав глоток из стакана с молоком. Это достаточно невинный вопрос, и зная Сару, она задала его без злого умысла. Обычное, жизнерадостное, детское любопытство.
Я пожимаю плечами.
– Кто-то его украл, – я не вдаюсь в подробности. – Ты подбросишь меня, мам?
– Я подброшу тебя, – властно прерывает Тим, и никто за столом не осмеливается возразить.
Я начинаю нервничать в ту же минуту, как запрыгиваю на пассажирское сиденье «Дуранго». Я держу рюкзак на коленях, сосредоточив всё своё внимание на пейзаже за окном. Я настолько близко прижимаюсь к двери, что думаю, выпаду. Но мне плевать. Я не хочу находиться рядом с ним.
– Кто тот парень, который заходил прошлой ночью?
– Никто.
Он молчит. Проходит немного времени прежде, чем он снова начинает говорить:
– Оставлю всё как есть, – это явное предупреждение. Я готова выскочить из машины, когда мы подъезжаем к тротуару у школы, но его рука скользит под тяжесть моего рюкзака, останавливаясь на верхней части моего бедра. Когда он сжимает его, я рефлекторно дёргаюсь в сторону, но его хватка достаточно сильна, чтобы удержать меня от движения. Я опускаю голову, волосы спадают мне на лицо, скрывая моё отвращение. – Ты же знаешь, что он хочет только одного, Эйли, – его рука медленно движется вверх-вниз, массируя моё бедро. – Парням всегда нужно только одно. Когда они получат это, то оставят тебя настолько быстро, что ты даже не успеешь опомниться. Я не позволю этому произойти, – его голос низкий, и он так близко сейчас, опирается на средину подлокотника, шепча мне на ухо. – Я не позволю ему сорвать твою маленькую сладкую вишенку, малышка. Я убью его первым.
От тошноты у меня раздирает горло. Эта кислота, горькая и обжигающая, кипит и поднимается вверх по моему пищеводу. Я с трудом сглатываю, – один, два, три раза, —прежде чем она опускается, оставляя послевкусие. Она не исчезает полностью, когда я толкаю дверь машины, и, открывая её, хватаю свой рюкзак и выскакиваю на улицу.
*****
Мэддокс
Я осознаю, что не знаю, какого чёрта делаю, когда паркую свой грузовик на школьной стоянке, ведь я понятия не имею, где её искать. Я ещё не был сегодня в школе, и, если бы не она, ноги бы здесь моей не было. Пропуск уроков – это особый вид искусства для меня. И у меня не было ни малейшего намерения быть здесь сегодня. Были планы и получше. И я не знаю её чёртового расписания. Дерьмо, я едва знаю своё. Занятия начнутся через пятнадцать минут, и Ной, как правило, тусуется во дворе каждое утро. Я направляюсь туда, надеясь, что она с Ноем и его друзьями, чтобы я мог перестать беспокоиться и вернуться к делам. Замечаю Ноя, сидящего на одном из обеденных столов.
Очевидно, он удивлён, увидев меня.
– Ты… здесь? Ты же приходил в школу вчера. Это должно быть рекорд.
– Где, блядь, я должен по-твоему быть? – занимаю место на скамейке, повернувшись спиной к нему, чтобы видеть толпу.
– Например, расширять свою порно империю, – шутит он. Забавный паренёк, мой близнец.
– Решил взять выходной. Моему члену нужен перерыв, – я не обращаю на него внимания, но также стараюсь выглядеть, словно не ищу её в толпе.
– Ищешь кого-то?
Думаю, быть незаметным не одна из моих сильных сторон.
– Да, молоденькую цыпочку. Хочешь помочь мне? – когда мои глаза наконец-то мельком замечают её, я вскакиваю.
– Макс! Ты куда?
Я не понял, что сорвался с места, пока наполовину не пересёк дорогу. Достигнув бетонной лестницы, ведущей в здание школы, я начал подниматься, перепрыгивая через две ступеньки. Я натыкаюсь на людей и отталкиваю их со своего пути, чтобы добраться до неё.
– Эй, подожди, – зову я, когда приближаюсь к ней достаточно, чтобы она услышала меня. И я знаю, что она меня слышит, потому что на какую-то долю секунды она останавливается. Но затем Элли снова возобновляет движение, прибавляя скорость с каждым шагом. – Стой! – чертовски плохо, что мои ноги длиннее, чем у неё. Я настигаю её, когда она толкает одну из двойных дверей на первом этаже. – Разве ты не слышала, как я звал тебя ранее? – спрашиваю я, когда хватаю её за локоть, чтобы развернуть к себе лицом. Она опускает голову, и её волосы, которые я заметил, всегда были заплетены в две косички, свободно падают волнами вокруг лица.
Она кивает.
– Слышала, – её голос мягкий и тихий. – Прости…
– Не за что просить прощения, – говорю я. – Посмотри на меня, – я не жду, когда она поднимет голову. Вместо этого, я беру её лицо в ладони и делаю это за неё. Гнев, ранее поразивший меня, ударяет в живот, и единственное, что удерживает меня от крушения, ощущение мягкости её кожи своими руками. Я нежно скольжу большим пальцем по тёмно-фиолетовому синяку на её щеке, но она вздрагивает, прикусывая нижнюю губу в попытке удержать рвущийся наружу страдальческий стон и показать мне, что всё на самом деле не так плохо, как выглядит. Это глупо с её стороны. Я так чертовски зол на неё, что могу ощутить ярость, проходящую через меня. Это яростный гнев, который застилает всё передо мной красной пеленой, и единственная вещь, которая облегчит всё это – выбить дерьмо из кого-то. Коп отлично подойдёт.
– Я знаю, что это больно, – это всё, что я могу сказать прямо сейчас. – Мне жаль, – и это тоже. Получается слишком чертовски легко.
Когда она кладёт свою руку на моё запястье, я думаю, что она собирается оттолкнуть меня, сказать, чтобы я оставил её в покое. Это то, что сделал бы я. Когда я проходил через это, то никогда не подпускал никого настолько близко, чтобы они могли увидеть, насколько это больно. Но она не я. Она не отталкивает меня. На самом деле её тёплая рука, будто лента из плоти, мягко обвивает моё запястье, и когда она сжимает его, я позволяю ей это. Я ощущаю её боль настолько сильно, словно она моя собственная.
Иисус Христос, мать его!
Я застрял между желанием ударить что-то прямо сейчас или курнуть травку, или принять СКАЙ, который на время заставит меня забыться.
– Всё нормально, – когда она отвечает, её голос выходит хриплым шёпотом, смешанным со слезами, которым она не позволяет упасть. Она фыркает и пытается улыбнуться. – Наверное, где-то прямо сейчас свинья совершает некий довольно удивительный полёт в воздухе.
Я теряюсь в её словах.
– Что?
– Ну, знаешь, свиньи летают, а ты на самом деле здесь, в школе. Думаю, ты и правда снабдил свинку крыльями, – она спокойно шутит, и когда на её лице появляется искренняя улыбка, я понимаю, насколько сильно она мне нравится. Она немного застенчивая, и ряд жемчужно-белых зубов между розовых полных губ полностью захватывают моё внимание. – Теперь можешь отпустить моё лицо, – говорит она, изо всех сил стараясь не встречаться со мной взглядом.
Ещё одна вещь, которая внезапно поражает меня, это насколько я не желаю отпускать её. Это такое чертовски сумасшедшее траханье мозгов, что я вынужден сделать несколько шагов назад от неё, чтобы удержать себя от потери контроля.
– Так… ты остаёшься?
– Не-а, – отвечаю я, – кое-кто меня ждёт, – я весьма понятно намекаю, чтобы заставить её думать, что это девушка, но на самом деле это клиент, который звонил мне утром насчёт заказа СКАЯ. Я даже не могу объяснить, почему ложь настолько необходима прямо сейчас. Но я не хочу, чтобы у неё появились какие-то левые мысли. – Увидимся позже, Эйли.
Я спускаюсь вниз по лестнице, когда она зовёт меня.
– Мэддокс?
Стоя внизу, я поднимаю голову и смотрю на неё.
– Что?
– Я рада, что ты пришёл.
Пять коротких слов, произнесённые с мягкостью, забираются мне под кожу, как игла, наполненная дерьмом, – я не должен делать это, но послевкусие может стать самым охрененым кайфом в моей жизни. Это не какая-то девушка, с которой я должен трахаться. На ней эти неоново-жёлтые предупредительные знаки по всему стройному телу, которые чётко говорят меня держаться нахер от неё подальше, но всё, что я могу делать, это тупо бежать навстречу. К ней. На максимальной скорости.
Ага, мне нужно убираться нахуй отсюда.
– Приложи что-нибудь к щеке, – а затем я разворачиваюсь и ухожу.
Глава 14
Эйли
Неделя течёт в черепашьем темпе. Каждое утро я просыпаюсь с новой надеждой, что снова увижу Мэддокса в школе, но к концу дня эта надежда превращается в угольки отчаяния. Какая-то странная тяжесть появилась в моей груди, и с каждым днём кажется, что она становится всё тяжелее. Такое чувство, словно валун не позволяет моему сердцу найти правильный ритм. Мэддокс не появился на групповой терапии, так что сегодняшним пятничным вечером всё, что я хочу сделать, это свернуться клубочком в постели, укрывшись одеялом с головой, включить марафон фильмов с Одри Хепберн по Netflix, пока не засну, и молиться, что забуду его. Забуду его пронзительные глаза. Забуду о том, как он прикоснулся ко мне во вторник и как нежно держал моё лицо в своих ладонях, пытаясь успокоить меня. Забуду о том, как его слова действуют на меня, и как всё внутри начинает дрожать, когда он говорит мне сделать что-то. Забуду его спортивное телосложение, широкие плечи, движение живота при вдохе и выдохе, украшенного всеми этими татуировками. Забуду о всех тех отчётливо выраженных линиях его мышц, которые оттачивают его тонкую талию и ведут к паху, к длинному, толстому, испещрённому венами члену, вставшему между его сильных, накачанных ног, словно он мастерски выточенный столб. Забуду его, и забуду обо всём. Но забыть каждый дьявольски красивый аспект его тела равносильному тому, что я забуду своё собственное имя.
– Так ты это сделаешь?
Я моргаю.
– Сделаю что?
Сейчас я в комнате Мэллори. Фильм для меня в эту пятницу отменяется. Поскольку сегодня Хэллоуин, мне разрешили провести эту ночь в доме Мэллори. Не знаю, как она это сделала, но после того, как я сказала ей, что не смогу провести ночь в её доме, как мы изначально договаривались две недели назад, Мэллори попросила меня позвать Тима и передать ему телефон, чтобы она могла с ним поговорить. Ей понадобилось не больше двух минут, чтобы заставить его согласиться отпустить меня к ней домой с ночёвкой.
– Позволишь Мэддоксу Муру трахнуть себя на камеру.
От удивления мои брови резко взлетают к линии волос. Если бы я пила что-то прямо сейчас, я бы выплюнула всё на себя. Глядя на неё ошеломлённым взглядом, я стараюсь выяснить точно, когда и при каких обстоятельствах мы начали этот разговор.
– Что?
Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, пока стоит в своём шкафу, и закатывает глаза.
– Не притворяйся дурочкой. Всё это «я такая невинная жертва» только отдаляет тебя от него. И Даниэль, и Алисия сказали, что видели тебя в его квартире в тот день, когда ты вроде как кинула меня. Так что я хочу знать, ты позволишь Мэддоксу трахнуть себя для его сайта?
Я полностью концентрируюсь на экране своего телефона, словно уверена, что он воспламенится в любую секунду. Он, или, возможно, это буду я.
– Я не знаю, о чём ты говоришь, Мэл.
– Блядь, пощади меня, Эйли. Почему ты скрываешь это от меня? Я думала, что мы с тобой лучшие подруги.
Я смотрю на неё.
– Так и есть, – утверждаю я.
– Тогда почему, чёрт возьми, ты не сказала мне, что трахаешься с Мэддоксом?
Боже. Этот разговор выходит из-под контроля.
– Я не делаю этого! Я ничего такого с ним не делаю. Я просто хотела спросить, сможет ли он попозировать для меня. Я же говорила тебе, что мне нужно три новых и различных проекта для моего портфолио.
– Так что, ты собираешься просто… рисовать его? – не смотря на скептицизм в её голосе, она звучит совершенно сбитой с толку. Словно мысль о том, что с Мэддоксом Муром можно делать что-то, кроме как трахаться, немыслима. Она не совсем ошибается. Мысль о том, чтобы иметь интимные отношения с Мэддоксом не только приходила мне в голову, она поселилась там. Она перевезла все свои вещи и обустроилась, создав уютный дом в моём мозге и в самом жарком месте к югу от моего живота.
Пожав плечами, я раскачиваюсь из стороны в сторону на её кровати, после чего подтягиваю ноги к груди.
– Не думаю, что он собирается сделать это.
Я имею виду рисование. Положив голову на приподнятые колени, я благодарна своим волосам, что они скрывают моё пылающее лицо. Увидев синяк, Мэллори коротко поинтересовалась откуда он появился, и я соврала, сказав, что врезалась в открытую дверь шкафа.
Она достаёт чёрную коротенькую юбку и держит её перед собой, смотря на себя в зеркало.
– Ну да, абсолютная правда. Парень трахается и зарабатывает на жизнь продажей наркоты. Не думаю, что у него есть время на твой художественный мини-проект. И без обид, но он даже и близко тобой не заинтересуется. Я просто подумала, что он хотел трахнуть тебя на камеру, вот и всё. Потому что это его мини-проект. Как насчёт этой? – она поворачивается ко мне, спрашивая моего мнения, которое, я уверена, ей не так уж и важно.
Предпочитая игнорировать её комментарии, я отвечаю:
– Выглядит хорошо. Ты должна надеть к ней чулки до бедра.
Поворачиваясь обратно к зеркалу, она морщит нос, прежде чем отбросить юбку в кучу одежды, лежащую на её кровати.
– Не достаточно горячо. Чёрт бы её побрал! Ненавижу, что мы не можем надеть хеллоунский костюм на чёртову вечеринку в честь Хэллоуина! Было бы намного проще!
– Что говорилось в сообщении?
– Адрес вечеринки и «никаких костюмов». Маски будут предоставлены при входе.
– Тогда просто надень одно из своих вечерних платьев. Только одному Богу известно, сколько их там в твоём гардеробе.
Она исчезает в шкафу и что-то говорит мне оттуда, но я не совсем понимаю её.
– Что? Я тебя не услышала.
Она возвращается.
– Я сказала, что хотела бы сделать это вместе с тобой.
Я хмурюсь.
– Сделать со мной что?
– Трахнуться с Мэддоксом, – её ответ звучит, как ни в чём не бывало. Это не такое уж и большое дело для неё. Сразу понятно, что она не понимает, как её слова задевают меня сейчас. – Я слышала, что ему действительно нравится секс втроём. Я бы позволила ему трахнуть меня, если бы ты тоже приняла в этом участие.
«Нет. Нет, я не хочу этого. Не хочу ничего из этого. Не хочу, чтобы она находилась рядом с ним. Не хочу, чтобы она даже смотрела на него! И особенно я не хочу, чтобы она или кто-либо ещё прикасался к нему».
Меня абсолютно шокирует то, насколько злой я становлюсь. Сама мысль о Мэллори с Мэддоксом не только заставляет меня плохо себя чувствовать, но и вызывает большое, чёрное облако такой сильной ярости, что я могу ощутить вкус своей собственной ревности. Я хочу толкнуть её на землю и несколько раз выцарапать ей глаза.
– Он не захочет тебя, – бормочу я мрачно.
Её смех звучит громко и достаточно резко, чтобы отвлечь меня от напряжения.
– Боже мой, Эйли, да он тебе нравится! – говорит она между вздохами, всё ещё смеясь, словно я только что рассказала ей самую смешную шутку во всей истории шуток. – Оу. Ты такая милашка. Хотела бы я, чтобы ты прямо сейчас увидела своё лицо. Ты выглядишь, как котёнок, у которого забрали его любимую игрушку. Боже, дорогуша, расслабься. Это даже не серьёзно. Да, я скажу тебе, что он чертовски великолепен, и люди говорят мне, что он может трахаться до тех пор, пока ты не теряешь рассудок. Но если честно, Эйли, в конечном результате он просто первоклассный мудак, который даже не посмотрит на тебя в конце дня. Ему нужны опытные девушки, как я, например. Я имею виду, ты куда-нибудь хоть раз выходила? И терапия не считается, – добавляет она, одаривая меня снисходительной улыбкой. – Он придёт, увидит, что всё написано на твоём миленьком личике, и уйдёт. Во всяком случае, всё же лучше наслаждаться его супер трахающими качествами, объезжая его член, а затем, когда закончишь, выбросить прочь из своей головы. Милая… Девушки, как ты не встречаются с парнями вроде Мэддокса Мура, – она ещё и имеет наглость смотреть на меня с наигранной обеспокоенностью. Мне отвратительно, что она сейчас ведёт себя как сука. – Меня лично не интересуют такие, как он. Кроме того, даже если бы он хотел меня, он всё равно не мой типаж.
