355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Франсеск Миральес » 2013. Конец времен » Текст книги (страница 12)
2013. Конец времен
  • Текст добавлен: 4 октября 2016, 00:24

Текст книги "2013. Конец времен"


Автор книги: Франсеск Миральес



сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

15

Проснувшись, я увидел, что лежу в обнимку с Эльзой, но, напрягши память, я не смог вспомнить, как такое вообще получилось. На мне была пижама, а на ней – ночная рубашка ниже колен, на основании чего я сделал вывод, что мы оказались в объятиях друг друга исключительно инстинктивно и во сне. Когда я раздумывал над этим, Эльза вдруг открыла глаза и сказала:

– Добро пожаловать в Саранду.

– А я думал, что мы приехали в нее еще вчера вечером, – сказал я.

– Наши тела приехали в нее вчера, а сами мы вот только сейчас в нее въезжаем.

Не понимая, чтоЭльза хотела сказать этими словами, я очень осторожно отстранился от нее и встал с кровати, готовый смело встретить все то, что ждало меня этим новым днем.

На небе не виднелось ни единого облачка, а на море почти не было волн, в это утреннее время – половина десятого – по прибрежному бульвару почти никто не ходил. я простоял десять долгих минут на балконе, прислонившись к его ограждению и всматриваясь в линию горизонта – так, как всматривается в нее в надежде на спасение жертва кораблекрушения.

Для тех иностранцев, у кого имелся при себе паспорт, покинуть Албанию из этой ее точки было проще простого: на правом краю бухты в маленьком порту сейчас пришвартовалось судно, курсирующее между Сарандой и греческим островом Керкира, причем весь путь занимал не более часа. Абсолютному большинству граждан Албании ездить на Керкиру было запрещено, а вот граждане Евросоюза могли приезжать в Саранду и уезжать из нее хоть каждый день. Мне подумалось, что подобная дискриминация, наверное, была для местного албанского населения весьма унизительной.

Позавтракав, мы с Эльзой обратились к водителю первого попавшегося нам такси и стали договариваться с ним о том, чтобы он отвез нас в Бутринт, находившийся в двадцати километрах к югу от Саранды. После непродолжительного торга мы согласились заплатить ему пять тысяч леков за проезд туда и обратно, включая двухчасовое пребывание на этих самых знаменитых из имеющихся в Албании древних развалин.

В одиннадцать часов утра мы поехали на такси по узкому шоссе, с которого открывались живописные виды на побережье. Эльза увлеченно глазела на это побережье через окно автомобиля, а я думал только о том, как бы побыстрее прибыть на встречу в античном театре, чтобы тем самым побыстрее закончилось мое пребывание в Саранде.

– Вы здесь в первый раз? – спросил таксист, которого, по-видимому, начало тяготить воцарившееся в его автомобиле с самого начала пути молчание. – Я имел в виду, бывали ли вы раньше в Бутринте?

– Нет, не бывали, – коротко ответила Эльза.

– Большинство из тех иностранцев, которые туда приезжают, делают это уже не в первый раз. Я знаю археологов, которые приезжают в Бутринт почти каждый год.

– А зачем? – спросила Эльза, которая при каждом лихом вираже автомобиля на крутом повороте становилась белой, как мрамор. – Что, камни через год становятся уже совсем другими?

Проигнорировав грубость этой ее реплики, таксист стал объяснять:

– Это место – мечта любого археолога, потому что тот на одной и той же территории находятся руины иллирийских построек, акрополь, античный театр, древнеримские бани, баптистерий эпохи раннего христианства и крепость, построенная в девятнадцатом веке. Побывать там – это все равно что прогуляться пешком по различным эпохам.

Уже почти в самом конце пути Эльзу начало сильно тошнить, и, чтобы ее не вырвало прямо в машине, нам пришлось пару раз остановиться и предоставить Эльзе возможность выйти из автомобиля и отойти куда-нибудь в сторонку. Когда мы наконец-таки приехали, она осталась сидеть – с напряженным видом – на заднем сиденье автомобиля. Таксист, тоже оставшись в машине, стал читать газету. Я отправился на назначенную встречу один, причем такой расклад меня вполне устраивал.

Прежде чем я зашел на – как оказалось, огороженную – территорию археологических достопримечательностей, мне пришлось постоять в очереди позади нескольких групп греков, защищавших свои лица от солнца бейсбольными кепками. Когда я купил билет в кассе, до назначенной встречи оставалось еще более получаса, а потому у меня имелось время на то, чтобы поглазеть на древние сооружения.

Вскоре я уже бродил по густо заросшим деревьями античным развалинам. Чувствуя, как меня все больше очаровывает это магическое место, я подошел к сооружению четвертого века до нашей эры, представлявшему собой циклопическую стену. Над воротами в этой стене виднелся каменный барельеф, на котором был изображен лев, убивающий быка.

От этой стены я отправился осматривать менее внушительные развалины, пока наконец не подошел к античному театру, вызывавшему у приехавших сюда туристов наибольший интерес. Взглянув на часы своего мобильного телефона, я увидел, что, если встреча состоится ровно в полдень, мне до нее осталось еще десять минут.

Чувствуя себя гораздо более спокойно, чем можно было бы ожидать, я встал в таком месте, из которого мне было удобно наблюдать за всем тем, что происходит вокруг. В самом центре театра большая группа школьников с обреченным видом слушала пространные объяснения женщины-экскурсовода. А может, это была их учительница истории.

На каменных ступенях фотографировались – в невероятно нелепых позах – какие-то парочки и маленькие группки туристов. В стороне от этих шумных туристов – на самом краю амфитеатра – я в конце концов заметил одинокого мужчину, смотревшего в мою сторону. Он сидел неподвижно на одной из нижних ступеней, и поэтому я не сразу обратил на него внимание.

Мужчина этот – в темных очках и соломенной шляпе на голове – был одет в шорты и рубашку. Несмотря на такой его неформальный наряд, я даже издалека узнал в нем Спиро. Был ли он тем самым миллионером или нет, но здесь, в этом античном театре, он показался мне абсолютно безобидным. Он вряд ли сможет причинить мне какой-либо вред – по крайней мере, до тех пор, пока вокруг нас с ним будет бродить так много народу.

Решив наконец-таки прояснить ситуацию, я покинул свой «наблюдательный пункт» и, пересекши театр, подошел к Спиро. Он, по мере того как я к нему приближался, неотрывно пялился на меня, что меня в конце концов очень сильно разозлило.

– Игра закончена, – сказал я, подойдя к ступени, на которой сидел Спиро. – Вам придется объяснить мне, кто вы такой и какова ваша роль во всем этом фарсе, а иначе я сообщу полиции обо всем, что сейчас происходит.

Спиро ничего не ответил. Сквозь его темные очки я сумел, как мне показалось, разглядеть, что он смотрит мне прямо в глаза. Не выдержав, я схватил его за руку, чтобы дернуть за нее и тем самым заставить его заговорить.

Однако едва я дернул его за руку, как произошло нечто совершенно неожиданное: этот грек подался всем телом вперед и свалился на ступень, находившуюся ниже, а затем его тело, свалившись и с этой ступени, распласталось на краю арены.

У него, как у быка после последнего удара тореадора, из спины торчала рукоятка ножа.

16

Это убийство, совершенное прямо среди бела дня, поставило меня прямо-таки в критическое положение. Если я не покину Албанию уже в ближайшее время, меня в конце концов постигнет судьба Спиро – или же полиция обвинит меня в совершении данного убийства.

Когда я вернулся к ожидавшим меня таксисту и Эльзе, таксист все еще читал газету, а Эльза крепко спала.

– Вы уже все осмотрели? – удивился таксист. – Чтобы обойти все в Бутринте, нужно не менее двух часов, а вы пробыли там… – он взглянул на часы на щитке приборов своего автомобиля, – всего лишь тридцать пять минут!

– Я это знаю, но меня очень сильно беспокоит состояние моей супруги, – возразил я, для пущей убедительности легонько целуя Эльзу в губы. – Мы едем обратно в Саранду. Я хочу, чтобы ее осмотрел врач.

Когда такси снова покатилось по тряской дороге, Эльза, не открывая глаз, тихонько сказала:

– Ты украл у меня поцелуй.

– А у меня украли мой покой. Нам нужно уехать из Албании, а иначе я тут рехнусь…

Когда мы вернулись в отель и зашли в свой номер, Эльза тут же разлеглась на кровати. К ней вернулся ее обычный цвет лица. Хотя день сегодня был не особенно жарким, она, похоже, стала жертвой теплового удара.

– Не понимаю, как тебе могло стать дурно в легковом автомобиле после того, как ты благополучно перенесла многочасовую тряску в автобусе, – сказал я, рассказав ей сначала о том, что произошло со Спиро.

Эльза вскоре крепко уснула – как будто та отчаянная ситуация, в которой мы оказались, лишила ее последних сил.

Поскольку Эльза была худощавой и занимала довольно мало места на кровати, я стал раскладывать на оставшемся свободном месте имевшиеся у меня карты Таро. У меня теплилась надежда, что это поможет мне собраться с мыслями.

Раскладывая карты из деревянной шкатулки рядом с теми картами, которые мне передали в отеле «Каония», я напряженно размышлял над тем, что же они все вместе означают. Первые четыре из них могли являться каким-то зашифрованным сообщением или же символизировать персонажей всего этого фарса, а вот понять смысл остальных семнадцати было довольно-таки трудно.

Тем не менее, разложив их согласно номерам, я заметил одну важную деталь, которая раньше ускользала от моего внимания: отсутствовала карта между картами «Повешенный» и «Умеренность» – двумя явно антагонистическими понятиями.

И эта отсутствующая карта была картой номер XIII.

Решив для себя, что пресловутый миллионер является – или являлся,если им был Спиро – человеком, подверженным каким-то навязчивым идеям, я собрал все эти карты в одну колоду и связал ее резинкой, а затем отправился принимать душ. Однако не успел я дойти до ванной комнаты, как раздался стук в дверь, и с другой ее стороны послышалось – зловещее для меня – слово:

– Полиция.

Когда я поворачивал ключ в замке, чтобы отпереть дверь, на моих ладонях выступил холодный пот. У меня промелькнул в мозгу наихудший вариант развития событий: какие-то случайные свидетели сообщили в полицию, что прямо перед тем, как Спиро рухнул замертво наземь, с ним разговаривал я, причем разговаривал в довольно надменной форме. В глазах случайного свидетеля я вполне мог являться тем самым человеком, который всадил в спину Спиро нож. Затем на меня «повесят» еще и два обнаруженных в Тиране трупа – а может, даже и не два, а больше, если за последнее время добавились какие-нибудь новые трупы.

Когда я наконец-таки открыл дверь, за ней, к моему удивлению, стояла молодая девушка в полицейской форме, которая сообщила мне самую радостную из всех возможных новостей.

– Главное управление полиции возвращает вам ваш паспорт, – сказала она, протягивая мне паспорт, который я принял из ее рук, словно слиток золота. – Его привез полицейский, приехавший утренним автобусом.

С добрый десяток раз сказав этой девушке «Спасибо!» и затем попрощавшись с ней, я закрыл дверь и, ликуя, разбудил Эльзу, чтобы сообщить ей об этом радостном известии.

– Все, едем домой. Меня, слава богу, не заподозрили в причастности к совершенному в Бутринте убийству. Но вот что мне непонятно – так это как полицейские узнали, что я остановился именно в этом отеле.

– Хотя мы показали дежурному администратору только мой паспорт, он, видимо, записал в журнал регистрации постояльцев и мою фамилию, и твою, – объяснила, зевая, Эльза. – Кроме того, не настолько много в Албанию приезжает иностранцев, чтобы полиции было трудно тебя найти… Мы поедем в Тирану опять на автобусе?

В тоне ее голоса чувствовалось прямо-таки разочарование оттого, что наши приключения на этом и заканчиваются.

– Нет, придумаем что-нибудь получше. Насколько я знаю, в семь часов из Саранды отплывает судно, идущее на остров Керкира. Мы могли бы переночевать на этом острове, а наутро отправиться по морю в Афины. Оттуда будет нетрудно улететь на самолете в Барселону.

Не дожидаясь, чтоскажет Эльза по поводу моего плана – одобрит она его или нет, – я стал наполнять ванну, чтобы купанием в горячей воде отметить возвращение мне свободы действий.

Заставляя гель вспениться под струей горячей воды, я вспомнил о своем опустевшем доме, и меня тут же охватила тоска. Меня отнюдь не приводила в особый восторг перспектива начать ничем не примечательную жизнь оставшегося в одиночестве мужчины, зарабатывающего на жизнь уроками английского языка. В моей душе все еще клокотала обида на Айну за то, что она от меня ушла, и, наверное, я был поэтому почти даже готов и дальше пребывать в обществе Эльзы – лишь бы только не чувствовать себя брошенным всеми неудачником.

Садясь в ванну, полную пены, я мысленно сказал сам себе, что у меня в любом случае нет никакого выбора. Албания едва не стала для нас с Эльзой смертоносной ловушкой. Возможно, она стала таковой для пресловутого миллионера, и ему теперь уже не удастся дожить до катастрофы, которая, если верить предсказанию, должна произойти в 2013 году.

Едва я об этом подумал, как, приподняв голову, увидел на потолке надпись, от которой у меня едва не перестало биться сердце. Пока мы с Эльзой ездили в Бутринт, кто-то проник в наш номер и написал на потолке в ванной толстым красным фломастером следующие слова:

Где находится Кинопс?

Я целую минуту сидел, как окаменевший, будучи не в силах отвести взгляд от этого вопроса, который я теперь задавал себе уже и сам. Этот чертов миллионер был, по-видимому, все еще жив, и он снова – возможно, при помощи кого-нибудь из обслуживающего персонала отеля – попытался подцепить нас на крючок.

– Иди посмотри вот на это, – позвал я громким голосом Эльзу.

Когда уже раздались ее приближающиеся шаги, я вдруг заметил, что пена на поверхности воды довольно быстро тает, а потому я добавил в ванну геля и поболтал в воде рукой, чтобы он вспенился и получше скрыл мое голое тело.

Эльза оперлась о край ванны и с лукавым видом спросила:

– Хочешь, чтобы я потерла тебе спину? Или чтобы я залезла к тебе в ванну?

– И то, и другое, однако позвал я тебя сюда отнюдь не за этим. Посмотри на потолок.

Взглянув вверх, Эльза удивленно вскрикнула, а затем сказала:

– Ну, уже только за то, что этот вопрос кому-то удалось написать вот здесь, на него стоит попытаться ответить.

– Чтобы нас убили?

– Он уже давно бы это сделал, если бы только захотел, – возразила Эльза. – Раз уж ему удалось проникнуть в наш номер в наше отсутствие, то он точно таким же способом мог бы проникнуть в него, когда мы спали, и перерезать нам горло.

– Ты говоришь так, как будто Кинопс приходил сюда лично. По-твоему, это он совершил все те преступления? – спросил я, снова начав взбивать пену.

– Не знаю. Но в любом случае, он, похоже, хочет, чтобы мы с ним встретились.

– Если бы хотел, то сообщил бы нам, где он находится.

– Он, возможно, и в самом деле это сделал, а мы этого не заметили, – возразила Эльза, продолжая разглядывать сделанную красным фломастером надпись. – Ты разве не слышал поговорку о том, что ответ на вопрос зачастую содержится в самом этом вопросе?

17

Собрав свои чемоданы и рассчитавшись за проживание в отеле, мы пошли по пляжу в направлении порта Саранды. Если я не ошибался, менее чем через час из этого порта отправлялось судно в Грецию. Однако сначала нам предстояло пройти таможню.

Мне было уже даже жаль расставаться с этим маленьким курортным городишком, в котором по-прежнему надрывались неугомонные громкоговорители.

В том месте, где заканчивался пляж, мы поднялись по ступенькам, ведущим к одной из боковых улочек. Там находилось греческое бюро путешествий, в котором продавали билеты тем, кто не являлся гражданином Албании, и желал уехать из этой страны. Нас стал обслуживать пожилой мужчина с обгоревшей на солнце кожей: он очень внимательно осмотрел наши паспорта, а затем выписал билеты и протянул их нам. С билетами и паспортами в руках мы отправились на контрольно-пропускной пункт, на котором наши документы должны были проверить еще раз.

Промыкавшись четверть часа на терминале, мы наконец-таки поднялись на борт современного судна на подводных крыльях. Я, узнав там некоторых из туристов, которых видел в Бутринте, внутренне ужаснулся, но затем, правда, успокоился, заметив, что на нас с Эльзой никто из них не обращает ни малейшего внимания.

Когда на судне включились турбины, и оно начало поворачиваться, чтобы затем взять курс на Грецию, я мысленно сказал сам себе, что мы, слава богу, спасены. Я тогда не знал, что самое жуткое из этой череды злоключений еще ждет меня впереди.

Когда Саранда осталась уже далеко позади нас и мы достигли нейтральных вод, из громкоговорителей вдруг раздалась одновременно и довольно неожиданная, и многозначительная для меня музыка. Это была песня «Flow my tears» [17]17
  «Лейтесь, мои слезы» (англ.).


[Закрыть]
произведение Джона Доуленда, которое я слушал в его современной интерпретации во время своей роковой поездки в Херону.

Про эту песню когда-то давно сказали, что она является своего рода гимном меланхолии. Похоже, она таковой до сих пор и оставалась, потому что, едва зазвучали первые строки, сидевший неподалеку от меня светловолосый патлатый парень стал со страдальческим выражением лица писать авторучкой какое-то письмо, не обращая внимания на довольно сильную качку. Он, наверное, мучился от неразделенной любви.

Все больше удаляясь от подстерегавших меня в Албании опасностей на курсирующем между двумя средиземноморскими портами судне, я невольно засомневался, а не было ли какого-нибудь скрытого смысла в том, что мне именно сейчас довелось еще раз услышать эту песню Доуленда. Данное совпадение являлось, наверное, как раз тем, что Юнг называл «синхроничностью».

Эльза, выйдя на палубу, стояла там, покуривая сигаретку, и я, воспользовавшись этим, достал из чемодана «Введение в психологию Юнга» и нашел главу, посвященную синхроничности – понятию, над которым Юнг работал вплоть до своей кончины в 1957 году.

Синхроничность имеет место тогда, когда два косвенным образом связанных, но не зависящих друг от друга события происходят в одно и то же время и в одном и том же месте – например, когда нам вспоминается какой-нибудь старый друг, и тут вдруг он звонит нам по телефону. Для Юнга между подобными двумя событиями существует одновременно и тесная, и непонятная связь. Она – своего рода пружина, которая воздействует на случайные события, не являясь при этом причинно-следственной связью.

При описании выдвинутых Юнгом положений относительно синхроничности как определяющего фактора беспричинной связи между событиями в книге приводились в качестве примера два случая, с которыми Юнг столкнулся в своей терапевтической практике и о которых рассказал от первого лица – «Золотой жук» и «Стая птиц». Я с интересом прочел о первом из них:

Молодой пациентке в ключевой момент ее лечения приснилось, что ей дарят золотого жука. Когда она рассказывала мне об этом сне, я сидел спиной к закрытому окну. И вдруг позади меня раздался такой звук, как будто что-то легонько ударилось в окно. Я обернулся и увидел с другой стороны окна какое-то летучее насекомое, которое билось в оконное стекло, я открыл окно и поймал это насекомое. Это было чем-то похожее на золотого жука насекомое из семейства пластинчатоусых листоедов, которое водится в наших широтах, а именно золотистая бронзовка, Cetonia aurata.Жук этот, похоже, вопреки своему обычному поведению, почему-то почувствовал необходимость проникнуть в темную комнату именно в этот конкретный момент.

Во втором примере речь шла о супруге одного пациента, которая рассказала Юнгу, что и в момент смерти ее бабушки, и в момент смерти ее матери к окнам и той, и другой слетелось очень много птиц.

Подобное явление – возможно, именно оно вдохновило Альфреда Хичкока на создание фильма «Птицы» – было отнюдь не редким.

Когда курс лечения ее мужа уже почти закончился, у него стали проявляться легкие симптомы, которые я отнес к сердечной недостаточности. Я передал его соответствующему специалисту, который после первого же медицинского осмотра этого пациента сообщил мне в письменном виде, что не обнаружил у него ничего такого, что могло бы вызывать беспокойство. Когда мой пациент шел после приема у этого специалиста домой, он ни с того ни с сего рухнул наземь прямо посреди улицы. Когда его – еле живого – принесли к нему домой, его жена уже в течение некоторого времени испытывала страх и беспокойство, потому что вскоре после того, как ее муж ушел к врачу, к их дому слетелась целая стая птиц… Я сразу же вспомнил об аналогичных случаях, которые произошли при смерти бабушки и матери этой женщины, и со страхом подумал, что произойдет непоправимое.

Заметив появившийся из-за линии горизонта греческий остров, я закрыл эту книгу, от чтения которой мне становилось не по себе, и положил ее в чемодан.

Затем я вышел на палубу. Эльза стояла там, опершись на поручни, и с апатичным видом смотрела на прибрежную полосу острова Керкира. Сумерки уже начали окутывать этот остров, словно золотисто-серое полупрозрачное одеяло.

Внезапно налетевший на судно влажный соленый ветер заставил меня застегнуть все пуговицы на пиджаке, и, делая это, я невольно нащупал пальцами сквозь пиджак лежавшие в его внутреннем кармане карты Таро, и вспомнил, что, когда я раскладывал их на кровати, я заметил отсутствие карты номер XIII. Именно в этом, возможно, и заключалось настоящее послание нам от Кинопса относительно того, что нас ждет.

– Ты знаешь, как называется карта Таро номер тринадцать? – спросил я у Эльзы, не объясняя ей, почему у меня возник подобный вопрос.

– Ну конечно, знаю, – ответила она. – «Смерть».


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю