Текст книги "История отравлений"

Автор книги: Франк Коллар

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 26 страниц)

Франк Коллар
История отравлений
Власть и яды от античности до наших дней

Введение
История, которую предстоит написать

В начале XXI в. политическая борьба внутри демократических режимов ведется резко и порой коварно. И все же, насколько известно, для того чтобы поразить противника или подставить ножку сопернику, в ней не используются яды. Журналисты говорят, конечно, об «усладах и ядах» парламентаризма, но имеют при этом в виду всего лишь мелкие и вполне безобидные игры политиканов. По-другому обстоит дело в странах с авторитарными режимами, а также в отношениях между государствами. Два впечатляющих примера этого были нам преподнесены в конце 2004 г. – один касался Украины; второй – Палестины.

В первом случае события разворачивались в стране, расстающейся с коммунистическим тоталитаризмом. На лице кандидата в президенты Виктора Ющенко мы увидели следы попытки отравления диоксином, в котором обвинили украинские спецслужбы. Покидавший пост президента Леонид Кучма и его назначенный преемник Виктор Янукович стремились якобы устранить опасного соперника, популярность которого увеличивалась обратно пропорционально понижению доверия к тем, кто стоял у власти. Кандидат оранжевой революции оказался сильнее яда ее противников и, в конце концов, выиграл президентские выборы. Во время кампании изуродованное лицо Ющенко говорило больше, чем любые слова. Оно разоблачало заговор и подлые методы его врагов.

Этот поразительный случай свидетельствует о том, сколь многообразно использование яда в политике. С его помощью хотели убрать претендента на высшую власть, а послужил он дискредитации самих заговорщиков. Все могли наблюдать результаты подобного способа действия, противоположного демократической прозрачности, и испытывать физическое отвращение к нему.

Во втором случае речь шла о взаимоотношениях двух правительств. Глава палестинской администрации Ясир Арафат умер в военном госпитале Перси в Кламаре, куда его поместили на обследование. Незадолго до этого арабский лидер был поражен таинственным недугом, который должны были определить медицинские светила. Однако врачи отказались квалифицировать природу болезни, которая до сих пор остается неведомой. В арабском мире немедленно распространился слух о яде. Израиль, который не мог достичь своей цели иными средствами, якобы отравил бывалого героя ООП, много раз выходившего целым и невредимым из самых отчаянных положений. Премьер-министр Ариель Шарон приказал уничтожить своего несговорчивого противника, ибо ирредентизм Арафата мешал его политике урегулирования конфликта между его страной и палестинцами.

В первом случае западные комментаторы сочувствовали, во втором – выражали недоверие. И в том и в другом они уткнулись в сегодняшний день, и никому не пришло в голову рассмотреть исторические корни столь важных событий.

За несколько лет до этого, после терактов 11 сентября 2001 г. некоторые американцы получали письма, инфицированные сибирской язвой. Тогда все считали отравителями исламистов, но это, как мы сегодня знаем, была неправда. И опять никто не попытался вписать события в историческую перспективу, хотя подобные обвинения, восходящие к идее заговора, вновь и вновь повторяются испокон веков. Например, в XIV в. врагом западного мира считались евреи, состоявшие в союзе с мусульманами. Тогда весьма широкое распространение получило мнение, что они стремились уничтожить христиан, отравляя колодцы и реки. И ужасным последствием этого стали погромы 1348 г.

Однако, наверное, от современных журналистов и аналитиков нельзя требовать выявления, скажем так, «согласования времен».

Богатейший сюжет отравления с политическими целями недавно вновь обрел актуальность. Притом вопрос о том, имел ли место сам факт, не так важен, к тому же ответ на него часто найти не удается. Может показаться, что проблема лишена интереса, даже анекдотична, если речь идет не об убийстве как таковом, его корнях и движущих силах, а всего лишь о его, так сказать, аксессуарах. Известно, однако, что и в наши дни в некоторых регионах мира манера убивать противника является своего рода политическим посланием. В этой ситуации вопрос «как?» жалко приносить в жертву вопросу «почему?». Что же касается отдаленных эпох, то тогда способ действовать тем более сообщал убийству государя особенный колорит. Важно попытаться понять, не придавало ли употребление яда такому убийству особый масштаб. И не следует ли в данном случае понимать выражение «политическое убийство» в двойном смысле? Этот вопрос до сих пор редко ставился достаточно широко и глубоко, в соответствующей ему исторической и хронологической перспективе. К решению его не применялся структурный, антропологический и компаративистский подходы. Занимаясь отравлениями, авторы склонялись то к историческому анекдоту и вымыслу, то к наукообразию и позитивизму, а подчас и к тому и к другому сразу. Старые публикации об исторических загадках ограничивались беллетризованными описаниями. В 1903 г. появилась знаменитая книга Кабанеса и Насса «Яды и ведьмы». Авторов больше всего интересовала природа примененного яда и то, насколько вероятно было его использование. Ответ часто давался отрицательный, т. е. разоблачалось невежество древних эпох и «абсурдные легенды об отравлении». Однако не вскрывались механизмы возникновения и распространения этих легенд. В 1920 г. вышел впечатляющий и широкоохватный очерк Л.Левина «Яд в мировой истории». Этот автор тоже больше интересовался природой и действием ядов, чем их преступным применением. Те же вопросы рассматривались и в большинстве более поздних публикаций. Единственная работа, в которой ставилась проблема политического убийства через отравление – это книга «Нож и яд» Жоржа Минуа. Однако в ней выбраны очень странные хронологические рамки: 1400–1800 гг. Кроме того, Минуа скорее перечисляет и описывает, чем объясняет и выявляет подходы, и нигде не разбирает причины выбора того или другого оружия.

Задача этой книги состоит в последовательном рассмотрении проблемы политического убийства через отравление в западной цивилизации, начиная с ее библейских и греко-римских истоков до нашего времени. Политическое убийство понимается нами широко и включает в себя любые действия, осуществляемые с целью завоевания или сохранения власти, как против внутреннего соперника, так и против внешнего врага. В этом смысле международные отношения тоже становятся полем исследования, поскольку властные отношения сказываются и на них.

Невозможно представить исчерпывающую картину данного сюжета, пространство которого можно обогащать бесконечно. Невозможно составить полный перечень связанных с политикой дел, в которых признано применение яда. Причем важна здесь не столько достоверность фактов, сколько вера окружающих в их правдоподобие, а также то, что говорилось по поводу подозрительной смерти правителя или выдвинутого против другого правителя обвинения. Главным для нас, в отличие от наших предшественников, является не то, играли ли яды в истории, и особенно в XVI в., ту капитальную политическую роль, которая им приписывается. Мы стремимся определить, как использование токсических средств в политике связано с самим устройством власти и с ее осмыслением. Выражение «применение яда» мы понимаем в широком смысле, имея в виду как практическое использование отравляющих веществ, так и вредоносную пропаганду. Коль скоро верно то, что вплоть до наших дней восприятие этого явления зиждется на унаследованных от глубокого прошлого ментальных конструкциях, то особое внимание должно быть уделено развитию понимания и трактовки политических отравлений.

В то же время историка, изучающего феномены длительной протяженности, всегда подстерегает опасность увидеть их статичными и все объяснять неизменным устройством человеческой психики. Получается, что великие мира сего во все времена были готовы на преступления ради завоевания или удержания власти. Маленькие же люди точно так же всегда проявляли готовность поверить в насильственную смерть правителей [1]1
  Альфред де Виньи писал, что, «говоря о монархах, всегда оспаривают две вещи: их рождение и смерть. Люди не хотят признавать, что первое было легитимным, а вторая – естественной». (Примеч. автора)


[Закрыть]или согласиться с поспешными, стереотипными уподоблениями, скажем, дворов Людовика XIV и Александра Македонского. Однако задача историка, напротив, состоит в том, чтобы выявлять изменения, связанные с развитием техники, институтов или идеологий.

Вот почему мы будем рассматривать тему в хронологическом порядке. Начав с «античной матрицы», мы обратимся затем к эпохе варварского насилия и рыцарских идеалов, когда на первый взгляд яд не играл такой уж большой роли во властных отношениях. После этого мы подробно рассмотрим проблему политического использования яда в XIII–XV вв., в захватывающий период становления современного государства. В заключение нашего очерка мы более кратко остановимся на эпохе абсолютизма и на современности. Власть в это время сильно обезличивается, что, впрочем, не мешает ей применять отравляющее оружие. Особенно это характерно для внешней политики.

Отравление врагов случалось в истории отнюдь не только в правящих кругах. И все же в атмосфере дворцов и в окружении тронов оно приобретало особый масштаб. Как говорил один падуанский врач начала XIV в., именно здесь риск оказывался максимальным.

Предлагаемый очерк основан главным образом на нарративных, а для более поздних эпох – на юридических источниках. Мы стремились понять смысл реального или вымышленного вмешательства яда в политическую сферу. Мы ставили перед собой цель показать, как отравления позволяли нарушать или извращать многовековые устои политических систем, изменившиеся только с наступлением демократии.

Часть первая
Античная матрица

История древнего Востока, Греции и Рима не только хронологически оказывается в начале нашего повествования. Именно тогда складывались матрицы, которые будут здесь рассматриваться.

Именно тогда зарождались и развивались формы власти, сохранявшиеся потом тысячелетиями, прежде всего монархии династического типа, в которых установленный порядок отмерялся рождениями и смертями государей. Об этом шла речь еще в «Политике» Аристотеля. Именно тогда появилась и наука о ядах. Еще Геродот писал, что египтяне сведущи в отравлении, а в Песни IV «Одиссеи» утверждается, что они научили этому искусству греков. Особенно большой сдвиг произошел во время походов Александра Македонского, когда из Индии было принесено совершенно новое знание о токсических веществах.

Своего рода воплощением названных тенденций, как политической, так и научной, стал весьма нетипичный и оставшийся без потомства персонаж: царь Понта Митридат VI Евпатор. Он обожал яды и слыл сторонником их применения в политических целях. Единственный монарх того времени, который представлял некоторую опасность Для Рима, он был вместе с тем связан с латинским миром, где существовал интерес к его личности и к его учености. Рим с недоверием смотрел на знания и практические навыки, происходившие с Востока («Бойтесь данайцев, даже и дары приносящих», – как сказал поэт). Это не значит, что он их не использовал, оставляя себе, впрочем, возможность заявить, что они чужды римскому духу. Именно так обстояло дело, когда речь шла о применении яда в политике.

Европейские культурные модели восходят к цивилизациям древности, которые в Средние века и в Новое время получили статус образцов. Устарелыми и непродуктивными сторонники «прогрессивного» развития назвали их значительно позже. До нас дошло несколько имевших место в древности более или менее аутентичных эпизодов политических отравлений. Они глубоко запечатлелись в умах людей и создали модели, в которые отныне, сознательно или нет, вписывались сходные события. Смерть Александра Македонского, а также истории с ядом при дворе римских императоров превратились в своего рода архетипы, жизнеспособность которых оказалась поразительной.

Глава I
«На востоке подают такие напитки»

В конце XIV в. французский поэт Эсташ Дешан написал стихотворение, называемое обычно «Балладой отравителей». Там говорилось, что отравители вдохновляются восточными нравами и продолжают в веках восточные злодеяния. Поэт принадлежал к свите Людовика Орлеанского и, по-видимому, был преисполнен ненависти к исламу. Скорее всего, он не имел представления о том, что воспроизводит старую модель. Идея, высказанная Дешаном, имела широкое хождение уже у древних: преступное применение яда в политике родилось на Востоке одновременно с формами политической организации. Оно наблюдалось не только в правящих кругах, однако чаще всего встречалось именно там. Источники не слишком много говорят о домашних убийствах или о мести соседей друг другу, хотя тема отравления мужа неверной женой была одной из самых распространенных в греческой литературе. Случаем во всех отношениях самым показательным (причем как раз в силу своей недостоверности) стала смерть Александра Македонского. В тот момент монархия постепенно превращалась в преобладающий режим. Таким образом, нужно попытаться установить связь между формой правления, устройством власти и применением яда в политике. При этом следует рассмотреть опыт великих цивилизаций древности: Египта, Персии, Древнееврейского царства, а также греческих полисов.

Яды и власть на заре истории

Скудость источников, их ненадежность, контаминация реальной истории и мифов затрудняют исследования древних эпох. В Китае, где цивилизация, как и на Ближнем Востоке, насчитывает несколько тысячелетий, применение яда в борьбе за власть обнаруживается достаточно рано. В 656 г. до н. э. фаворитка правителя Ци обвиняла наследника трона в попытке отравить отца, дабы открыть себе путь к трону. Борьба за власть в данном случае была одновременно и борьбой внутри семьи, и именно такую картину являют монархические режимы повсеместно. Оставим, однако, Срединную империю и обратимся к цивилизациям Средиземноморья. Посмотрим, что происходило там.

Древние евреи не употребляли ядов

Использовать Ветхий Завет в качестве исторического источника можно только с очень большой осторожностью. Тем не менее в изучении структур управления у древних евреев и окружавших их народов он является основополагающим. Кроме того, Ветхий Завет стал неиссякаемым хранилищем образцов и нарративных схем, использованных христианской культурой. Древние евреи, к большому сожалению самых последовательных из них, создали царство, что сделало их похожими на другие народы. В каком-то смысле земные владыки становились конкурентами единому Богу Яхве. Вместе с тем не похоже, что, приняв монархическую модель, евреи усвоили также и чужие политические нравы. Нельзя сказать, что они ничего не знали о ядах и совсем не использовали их в частной жизни. Иосиф Флавий в конце I в. н. э. сообщал, например, какому наказанию подлежал, согласно древнееврейскому праву, всякий, кого уличали в хранении отравляющих веществ.

Иудея и окружавшие ее земли даже считались в древности, а потом и в Средние века краем, богатым природными и рукотворными ядами. Тот же Иосиф Флавий писал об Аскалоне, который славился производством токсических веществ. Однако беглое исследование ветхозаветных источников не дает впечатляющего результата в том, что касается интересующего нас сюжета. Оставим в стороне историю Грехопадения, поскольку ни символической связи яблока с отравлением, ни политического осмысления сюжета не было в библейские времена. Согласно современным данным, в Ветхом Завете нет политических убийств. Там упоминается только самоубийство в 164 г. до н. э. язычника Птолемея Макрона. Он отравился из-за клеветы придворных Антиоха V Селевкида, недовольных его мягкостью по отношению к евреям (2 Мак 10: 12–13). Другой эпизод, относящийся к 162 г. до н. э., выводит на сцену Лисия, военачальника Антиоха IV Епифана (1 Мак 7: 1–4). Могучий противник Иуды Маккавея Лисий был якобы отравлен, однако во многих традициях существует перевод «убит» [2]2
  В традиционном русском переводе: «Тогда воины убили их, и воссел Димитрий на престоле царства своего». (1 Макк 7: 4) (Здесь и далее, кроме особо оговоренных случаев, примечания переводчика)


[Закрыть]без уточнения, как именно, воинами его соперника Димитрия. И здесь также говорится о язычнике. Древние евреи не применяли яда ни друг против друга, ни против своих врагов. Маккавеи предпочитали с ними воевать.

Упоминания о veneficiumпопадаются в Вульгате,т. е. Библии, переведенной на латинский язык, согласно преданию, святым Иеронимом. Тем не менее слово это означает здесь не столько отравление,сколько колдовство, чары.Например, жестокая царица Иезавель, впоследствии ставшая образцом злобной правительницы, воздействовала с помощью veneficiaна царя Ахава. Она стремилась воспользоваться его печатью, чтобы посылать приказы от его имени (3 Цар 21: 4-10). Иезавель, к тому же, не принадлежала к избранному народу, поскольку осталась язычницей.

Яд может появиться в Библии, чтобы испытать силу пророка, который способен его обезвредить. Так, Елисей бросает горсть муки в смертоносную похлебку и превращает ее в хорошую пищу (4 Цар 4: 38–41) Однако в политике отравляющие вещества не используются – ни для разрешения конфликтов внутри власти, ни для спасения царства от дурного правителя, вроде Седекии (597–587 гг. до н. э.), последнего царя Иудеи. В XII в. английский мыслитель Иоанн Солсберийский в Поликратикебудет приводить его в качестве примера тирана. Очевидно, что закон не дозволял евреям пользоваться ядом, который считался дьявольским оружием и связывался со Злом.

Искусство отравления стало распространяться среди еврейских политических элит только в эпоху эллинизма, когда они переживали своего рода моральную порчу. Ничего подобного не было вплоть до конца первого тысячелетия до н. э. Прирожденное неприятие яда в качестве орудия политики являлось, по-видимому, одной из черт идентичности древних евреев, отличавших избранный народ от других народов.

Монархии древнего Востока

Страна фараонов слыла центром распространения ядов, таким же, каким в свое время станет ренессансная Италия. Вместе с тем мы знаем не так уж много примеров политических отравлений в Египте. До нас дошло достаточно сведений о попытках незаконной смены власти. Так, в XII в. до н. э. высокопоставленные придворные организовали заговор с целью убийства Рамсеса III и возведения на престол сына одной из его супруг. Речь шла об использовании магических фигурок, однако мы не располагаем достаточной информацией, чтобы связать это покушение с ядом. Исследования и словари по египтологии ограничиваются этимологическим анализом и выявлением смысла слова «яд», которое близко обозначению сил зла. Мы не знаем, отражает ли редкость отравлений в египетских письменных источниках реальную политическую ситуацию или результат намеренного сокрытия такого рода преступлений.

Персидский мир считался в античном мире ядовитым по самой своей природе. «Ни в какой стране отрава не причиняет такого числа смертей и недугов, как там», – писал Ксенофонт в Киропедии. В какой-то мере это отражало реальность, и политическая жизнь Персии не обходилась без яда. Именно при дворе царя царей мы обнаруживаем первые примеры предварительного пробования пищи монарха во избежание отравления. Ксенофонт рассказывал, что виночерпии мидийского царя Астиага (VI в. до н. э.), прежде чем подать кубок, брали из него немного вина и, вылив несколько капель себе на левую руку, проглатывали их. Таким образом, они первыми стали бы жертвами покушения.

Отравленная пища и напитки постоянно фигурировали в дворцовых интригах. Если верить автору «Параллельных жизнеописаний» Плутарху, мать царя Артаксеркса II (нач. IV в.) Парисатида отравила свою сноху Статиру. Она использовала нож, лезвие которого было покрыто токсическим веществом с одной стороны. Обедая вместе со свекровью, Статира ела исключительно те же блюда, что и она, видимо, вследствие царившего между женщинами взаимного «доверия». Парисатида разрезала птицу и подала кусочек снохе… Такой способ отравления использовался впоследствии столько раз, что превратился в сюжет детских сказок. Задумаемся, однако, существовала ли связь преступления царицы с политической борьбой? Не было ли оно банальным семейным делом, в котором яд служил для разрешения конфликта двух женщин, стремившихся влиять на ход царской политики? Плутарх отмечает, что мать персидского царя мстила за смерть своего любимого сына Дария, при полной поддержке матери восставшего на царственного брата и проигравшего. Кроме всего прочего, текст Плутарха позволяет нам оценить место отравления в иерархии преступлений. При этом, правда, надо иметь в виду, что греческий историк жил гораздо позже событий, о которых рассказывал. Итак, Плутарх оставил описание ужасной казни, которой подвергли сообщницу Парисатиды служанку Гигию. «Голову осужденного кладут на плоский камень и давят и бьют другим камнем до тех пор, пока не расплющат и череп, и лицо». Жестокость наказания отражала, по-видимому, ужас перед данной формой человекоубийства. Можно пофантазировать, что жуткая казнь происходила от связи отравления с предварительным замыслом. В таком случае наказывалась как раз та часть тела, в которой родилась идея злодеяния.