Текст книги "Сердце Фатимы"
Автор книги: Франциска Вульф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 18 страниц)
– Ну же, смелее, – Беатриче ободряюще ей улыбнулась.
– Обещай, что откровенно скажешь, что думаешь об этом. Я с радостью исправлю все ошибки и… – Она перебирала бумаги, нервно покусывая нижнюю губу. – С чего начать? Ах, наверное, с этого.
Ясмина взяла в руки лист, на котором, как заметила Беатриче, было всего несколько строк, откашлялась и тихим голосом начала читать.
Уже с первых строк Беатриче унеслась куда-то вдаль. В ее фантазиях возникло чудесное озеро, солнце, заходящее за горизонт, легкая рябь на водной глади и рыбаки в лодках. Это было одно из самых прекрасных стихотворений, которые она когда-либо слышала. Беатриче попросила Ясмину почитать еще. И та читала до тех пор, пока в окне не забрезжили первые лучи солнца, возвестив о начале нового дня. И лишь когда птицы завели свою утреннюю песню, Ясмина отложила листки и выглянула в окно.
– Ясмина, – тихо сказала Беатриче, нарушая тишину. – Аллах наградил тебя редким даром. Но это не только дар, это твой долг. Твои истории и стихи должны услышать люди. Они дадут им радость и утешение.
Ясмина повернулась к Беатриче, и та увидела слезы в ее глазах.
– Но как я могу это сделать? – Она с отчаянием тряхнула головой. – Я всего-навсего женщина.
– Я знаю: тебе будет труднее, чем другим. Но ты не должна сдаваться. Аллах не ошибается. – Беатриче улыбнулась. – Обещаю подумать. Может быть, мне в голову придет хорошая идея.
– Я рада, что камень привел тебя сюда, – Ясмина обняла Беатриче. – Ты первый человек, кому я доверилась и кто меня понял. И я бы хотела, чтобы на моей свадьбе ты сидела рядом со мной – как моя родственница Зекирех.
VII
Беатриче стояла у окна в своей комнате. Отсюда открывался чудесный вид на озеро. В его тихой глади, как в зеркале, отражались звезды и бледно-голубое утреннее небо. Над водой поднимался легкий туман, словно тончайшая пелена, обволакивающий контуры священной гробницы на противоположном берегу озера. Где начинался горизонт и заканчивалась водная гладь? Где сон, а где реальность? Гробница, которая накануне вечером лежала перед ней как на ладони, теперь, казалось, парила в облаках, словно сказочный замок.
Беатриче с грустью вспомнила о чудесном летнем дворике Хубилай-хана в Шангду, где провела несколько недель во время второго фантастического путешествия во времени. Древний город стал легендой, пристанищем эльфов, фей и героических личностей, которых не было в живых. Одним из них был Джинким…
Через закрытую дверь раздались возбужденные голоса слуг. Несмотря на ранний час, они сновали по дому, как переполошившиеся куры. Кроме облачения членов семьи и гостей они должны были выполнить сбивчивые, иногда противоречащие друг другу указания хозяйки дома. Ее голос гудел по всему дому, как испорченный сигнал тревоги. Шли последние приготовления к предстоящей свадьбе. Даже домашних животных – ослов, баранов, кур и кошек – почистили и принарядили. По всей вероятности, Ясмину уже одели в платье невесты, украсив ее головку свадебной вуалью. «Свадьба», «брак», «семья» – эти обычные слова, которые мы произносим, не придавая им особого значения, наполнились вдруг в сознании Беатриче каким-то неприятным, даже болезненным смыслом. Она спрашивала себя, а хотела бы она сама сочетаться браком с человеком, с которым бы провела потом всю жизнь? Но тут же разозлилась на себя. Чего ей не хватает, чтобы считать себя счастливой? У нее любимая работа, собственный дом, друзья, среди которых немало мужчин. У нее есть даже дочь. Эти старые предрассудки о том, что женщина мечтает только о благополучной семье, на самом деле изжили себя. Но, несмотря на это, она вдруг почувствовала себя одинокой и никому не нужной.
Беатриче прогнала эти невеселые мысли и задумалась о Ясмине. Как ей помочь? Удастся ли что-нибудь опубликовать? Она вдруг поймала себя на мысли, что почти забыла о своих проблемах. Невероятно, но в последнюю ночь она даже не вспомнила о Мишель, полностью погрузившись в свою сегодняшнюю жизнь.
«Вместо того чтобы разыгрывать из себя меценатку юной арабской поэтессы, лучше бы подумала о своих близких», – с горечью размышляла Беатриче.
Она плохая мать – поэтому камень увел у нее дочь. Нет, нет! Как она может так думать? Она любила Мишель. Они часто играли вместе, пели, танцевали, дурачились, ласкали друг друга, готовили еду. Каждую свободную минуту она проводила с дочкой.
Беатриче вдруг стало тяжело на сердце. Где сейчас ее Мишель? Она жива – Беатриче была в этом уверена. Но как ее найти? Она даже не знала, в ту ли часть света попала, не говоря уже о том, не ошиблась ли со временем.
В эту минуту дверь позади нее отворилась.
– Госпожа, – робко проговорила служанка, – сейчас начнется свадьба, невеста желает вас видеть рядом с собой.
Беатриче кивнула, бросив беглый взгляд из окна. Озеро по-прежнему было спокойным, ровным, как зеркальная гладь. Ей вдруг показалось, что звезды в водном отражении стали похожи на большой сияющий глаз, смотрящий на нее с приветливостью и добротой. Она невольно напряглась. Это был знак.
– Мишель… – У Беатриче перед глазами возникло прелестное личико дочки, обрамленное белокурыми волосами. – Не бойся, малышка. Где бы ты ни была, я найду тебя. Обещаю.
Хасан быстро выпрямился и одним движением свернул молельный коврик. Время утренней молитвы окончилось. Его ждал новый день, полный забот и обязательств, которые ему предстояло выполнить. Пока еще никто не спохватился по поводу исчезновения Нураддина, его младшего брата. Тот вместе с собратьями шел по следу кочевника с девчонкой, замаскировавшись под купца, который якобы держит путь из Газны в Дамаск. Это путешествие могло длиться несколько месяцев. Но Хасан понимал, что неминуемо придет день, когда кто-нибудь из братьев, отец или слуги обязательно спросят, куда пропал Нураддин и почему от него нет вестей. Сейчас судьба дала Хасану передышку. Его старший брат занят приготовлениями к свадьбе, и в этой суматохе все остальное отступило на задний план. Эта суета захватила даже его отца, добропорядочного мусульманина, склонного к уединению и чтению молитв. Нет, пока никто не будет спрашивать о Нураддине. Но как только свадебные страсти улягутся и жизнь войдет в свою привычную колею, посыпятся вопросы.
Хасан отложил коврик в угол комнаты. Осман был его другом и ближайшим поверенным. Их связывали общие мысли, мечты и цели, в них горел один и тот же священный огонь. Он сегодня же пошлет Осману весточку – нужно как можно скорее встретиться и все обсудить. Вместе они найдут решение проблемы – всемилостивейший Аллах подскажет, он всегда им помогал.
В дверь тихо постучали. Хасан прислушался. Это был слуга.
– Простите, господин, что помешал вам, – кланяясь, проговорил он. – Гонец просил незамедлительно вручить это послание вам. Он сказал, что это очень важно.
Слуга протянул Хасану свернутый пергамент.
– Как выглядел гонец? – спросил Хасан, заметив сургучную печать.
– Он был похож на купца, господин. – Слуга снова поклонился. В его глазах промелькнул странный огонек. – Тысяча извинений, господин, за мою неловкость, но я не догадался его удержать, он сразу ушел.
– Ты правильно поступил, – сухо заметил Хасан. Он давно заметил, что слуга каким-то чутьем понимает, что для него хорошо, а что – плохо. – Можешь идти.
Едва за ним захлопнулась дверь, он судорожно сорвал печать с письма, увидев знакомый, удивительно красивый росчерк. Дрожащими руками Хасан развернул свиток.
«Нам необходимо срочно встретиться. Через несколько дней буду в Газне. Все подготовь. Велик Аллах. Осман».
Хорошо, если до прибытия Османа в семье не будут задавать вопросы о Нураддине. А когда его друг явится, он посоветуется с ним, как поступить.
Хасан поднес пергамент к лампе и стал наблюдать, как огонь постепенно превращает его в кучку пепла. Бдительность никогда не помешает. «Великий, всемогущий и всемилостивейший Аллах!»
Это было поистине чудо. Аллах услышал его молитвы еще до того, как он их произнес.
Свадьба была именно такой, какой по восточным сказкам представляла ее Беатриче. Дом и сад были празднично украшены, в фонтанах и источниках плавали сотни лампад, окруженных лепестками роз. Повсюду стоял аромат жасмина и ладана. Приглашенные гости важно расхаживали в праздничных одеяниях – роскошных, расшитых золотом и серебром, – из тяжелого шелка и переливающегося бархата. Флейтисты и красавицы-танцовщицы развлекали гостей. Акробаты жонглировали стеклянными шарами и изрыгали огонь. Сказочно богатый стол ломился от обилия яств, одно вкуснее другого. Когда присутствующих пригласили за стол, оставалось лишь пожалеть об ограниченных возможностях своего желудка. Все веселились от души, смеялись, возбужденно переговариваясь между собой. Дети визжали от восторга, глядя на акробатов, и прятались за танцовщицами. Беатриче была немало удивлена, что женщины и мужчины развлекались вместе. По-видимому, здесь, в пустыне, обычаи были не столь строгими, как в Бухаре.
Единственным человеком, который безучастно наблюдал за происходящим, была невеста. Прекрасная, как сказочная принцесса, Ясмина сидела рядом с супрутом на подушке среди букетов роз, под искусно расшитым балдахином, задумчиво, почти печально, взирая на бурное веселье. Казалось, никто, кроме Беатриче, не замечает этого. Празднование затянулось далеко за полночь.
Не успела Беатриче лечь в постель, как в дверь постучали. Кто-то вошел, даже не дождавшись разрешения. Беатриче нехотя повернулась и натянула одеяло до подбородка. Ей до смерти не хотелось открывать глаза.
Но кто-то настойчиво стал толкать ее в плечо.
– Беатриче! – услышала она взволнованный голос. – Вставай, я должна тебе сказать что-то очень важное!
Беатриче с трудом подняла веки.
– Ясмина! – застонала она, закрывшись с головой одеялом. – Пожалуйста, оставь меня. Дай мне немного поспать.
– Беатриче! – воскликнула Ясмина, пытаясь снова растолкать ее. – Это очень срочно. Я кое-что узнала… о твоей дочери. Она была здесь!
Беатриче как током ударило. Она мгновенно проснулась. Поднявшись в постели, схватила Ясмину за плечо.
– Что ты сказала? – Она хотела убедиться, что не ослышалась.
– Твоя дочь была здесь. Здесь, в нашем оазисе. Она…
– Я сейчас же иду к ней. Где она? – вскрикнула Беатриче, откидывая одеяло и пытаясь встать. Но Ясмина остановила ее.
– Подожди, Беатриче. Не торопись. Я сказала: она была здесь. Сейчас ее уже нет. Она покинула Кум.
Беатриче упала на подушки.
– Откуда ты узнала?
Ясмина положила ей руку на плечо.
– Ты сделала для меня так много, и я хотела отплатить тебе добром. Старая Фатма рассказала, что два месяца назад какой-то всадник забрел в наши места. Он был одет как кочевник, и с ним был маленький ребенок, девочка – примерно четырех лет, с голубыми глазами и белокурыми волосами. Фатма хорошо запомнила этих странников, считая их появление хорошим знаком. Они переночевали всего одну ночь в ее доме, а уже на следующее утро снова двинулись в путь.
От волнения у Беатриче пересохло во рту. Кочевник? Кто бы это мог быть? Может, Али переоделся, чтобы в нем не узнали знаменитого врача?
– А что дальше? Он сказал, куда держит путь? Назвал свое имя?
Ясмина покачала головой.
– Нет. Фатма сказала, что он в основном молчал. Ей показалось, что их кто-то преследует, что они в опасности. – Беатриче побледнела, а Ясмина продолжала: – Но я бы на твоем месте не придавала большого значения старушечьим россказням. Эта Фатма ради красного словца может наплести всякие небылицы. Она сказала, что утром они двинулись на северо-запад от Кума.
Беатриче решительно тряхнула головой.
– Ну что же, на северо-запад значит на северо-запад! Сегодня же! Мне срочно нужна лошадь и…
Ясмина старалась ее остановить.
– Не делай этого, Беатриче. Это очень опасно – повсюду бродят шайки разбойников и торговцев рабами. Если кочевник действительно направился на северо-запад, значит, он попал в город Казвин. Но если, как утверждает Фатма, он скрывался от погони, то, чтобы запутать следы, он мог повернуть и с таким же успехом попасть в Исфахан, Газну, Хамдан или даже в Багдад. – Ясмина посмотрела в глаза Беатриче. – Ты понимаешь, что я имею в виду? Этот человек мог уйти куда угодно.
Беатриче была в отчаянии.
– Что же делать, Ясмина? Как я найду Мишель, если буду сидеть на одном месте?
– Поедем завтра вместе с нами в Газну, – предложила Ясмина. – Даже если этого человека сейчас нет в городе, лучше начать оттуда – сначала все разузнать, а потом начать поиски. Через Газну проходит много караванов из разных стран. Торговцы много странствуют по свету – все слышат и знают. Может быть, кто-нибудь из них и видел твою дочь. К тому же Малек из очень богатой семьи. Мы можем нанять гонца, который все разнюхает.
Беатриче задумалась. Ясмина сказала разумные вещи. Ни к чему бродить по пустыне одной. На этот раз ей повезло: она выбралась живой и невредимой, но будет ли судьба к ней так же милостива впоследствии?
– Хорошо, я пойду с вами. – Беатриче вдруг осознала, что находится в невероятной близости от Мишель. Немыслимо! Ее глаза наполнились слезами. – Боже мой, Ясмина! Я не ошиблась. Мишель была здесь. Неужели я напала на ее след?
Закрыв лицо руками, она разрыдалась. Значит, интуиция ее не подвела. А ведь она поначалу не верила своим предчувствиям и даже сомневалась в камне Фатимы – только боялась в этом признаться.
Ясмина обняла Беатриче.
– Все будет хорошо, – тихо проговорила она и ободряюще улыбнулась. – Не сомневаюсь, что совсем скоро ты снова обнимешь свою дочь!
VIII
Ранним утром, когда еще не взошло солнце, служанка разбудила Беатриче. Наскоро одевшись, она стала спускаться по лестнице во двор. Беатриче еще испытывала боль в ноге, но регулярные натирания миррой и мазью из козьего жира способствовали тому, что она могла передвигаться самостоятельно.
Во дворе ее уже поджидали Ясмина с Малеком. Везде сновали слуги. Можно было подумать, что готовится еще одна свадьба. Хозяйка дома стояла молча с покрасневшими от слез глазами, ухватившись за плечо Ясмины, словно не хотела выпускать дочь из своих рук. Ясмина тоже плакала. Теперь они будут видеться в лучшем случае раз в год. Дорога в Газну была небезопасной, и ездить к родственникам на чашку чая было бы неоправданным риском.
– Собирайтесь поскорее, – поторапливал женщин Малек. – Братья уже давно нас поджидают. Нам надо вместе прибыть на встречу с главным погонщиком каравана.
– Доброе утро, – радостно приветствовал их Асим, когда они подходили к дому. Улыбаясь, он поклонился родителям Малека и Ясмине и подошел к Беатриче. – Как хорошо, что ты снова с нами, Зекирех.
Беатриче улыбнулась. Ей нравился Асим. Его юношеская беззаботность была заразительна.
– Надеюсь, на этот раз я не буду обузой тебе и твоей лошади.
Асим пожал плечами:
– Ты не была обузой ни для меня, ни для моей лошади. Я слышал, тебе приготовлено место в кибитке вместе с Ясминой и двумя ее служанками. Может, сидеть в духоте, на куче подушек, мало радости, но так хотя бы удобнее.
Спустя некоторое время Беатриче, Малек и Ясмина в окружении родственников и слуг двинулись в путь. Стояла полная тишина, лишь одна собака подняла лай: такое скопление людей в столь ранний час ей, видимо, показалось подозрительным.
В небе еще мерцали звезды, но на горизонте уже забрезжила узкая серебряная полоса – предвестница приближающегося рассвета. Не успели они дойти до назначенного места, как увидели, что им навстречу двигается фигура в длинном белом одеянии. В первый момент им показалось, что это призрак.
– Благословен Аллах! Хоть и с опозданием, но вы пожаловали! – проговорил человек низким хриплым голосом, в котором явно слышалась издевка. – А я уж было собрался идти за вами. Решил, что передумали.
По спине Беатриче пробежали мурашки. Голос показался ей знакомым. Кого-то он ей напоминал. Прошло несколько минут, прежде чем она сообразила, что дело в акценте – мягком, слегка поющем, который принадлежал одному кочевнику. Его звали Саддином.
– Приветствуем тебя, Джафар! – сухо ответил Малек, быстро приложив левую руку ко рту и лбу. Его красивое лицо приобрело высокомерное выражение: своей нарочитой вежливостью он хотел показать, какая пропасть разделяет его с этим кочевником. – В моей семье мужчины держат слово.
Джафар повел густыми бровями и поклонился.
– Итак, благородные господа, прошу следовать за мной, – произнес он. – Я провожу вас к месту сбора.
– Какого еще сбора? – недовольно спросил Малек.
– С нами пойдут еще несколько человек. Это торговцы драгоценностями, которые тоже держат путь в Газну. Вчера они прослышали о нашем караване и решили присоединиться. – Джафар недобро улыбнулся. Белые зубы грозно сверкнули в мерцающем свете факелов, словно оскал хищного зверя. – Надеюсь, вы не против, благородный господин?
– Нет, – быстро ответил Малек, и Беатриче мысленно с ним согласилась. Она бы тоже не решилась препираться с этим человеком. – Все как договорились.
– Хорошо, господин, – сказал Джафар и снова поклонился. – Я знал, что вы разумный человек.
Они добрались до поросшего травой поля, которое метров через сто незаметно переходило в пустыню. Из-за горизонта медленно поднималось солнце. Родственники Ясмины вместе со слугами обступили ее, плача и жалобно причитая.
Беатриче стояла в сторонке, чувствуя себя чужой и потерянной. Она решила осмотреться и медленно побрела туда, где стояли кони. Среди обычных вьючных и верховых лошадей было десять белых красавцев – подарок отца Ясмины семейству Малека. Беатриче с первого взгляда определила, что это породистые, дорогие лошади, с богатой родословной.
Их отличала особая стать. Белоснежная шерсть отливала серебром в лучах утреннего солнца, а длинные густые гривы и хвосты блестели, как драгоценный шелк. Столь же прекрасных лошадей Беатриче видела в Шангду, у Хубилай-хана. Беатриче протянула руку к одной из лошадей и потрепала ее за шею. Вдруг, словно из-под земли, появился Джафар в сопровождении одного из своих людей. Они стояли совсем рядом, озираясь по сторонам.
Беатриче быстро спряталась за лошадь и прислушалась.
– Здесь никого нет, Азиз, – сказал Джафар. – Говори быстро, пока их нет. Что ты выяснил?
– Немного, Джафар. – Незнакомец был на голову ниже главного погонщика каравана, к тому же таким худым и хрупким, что, казалось, мог пролезть через любые решетки, щели и форточки. – Девчонка с золотыми волосами и голубыми глазами была здесь, в Куме. Это проверено. Но куда они направились со своим спутником, никто не знает.
Беатриче перевела дух и зажала рот рукой, чтобы нечаянно не вскрикнуть. Сердце бешено стучало, и ее бросило в жар. Речь, по всей видимости, шла о Мишель. Но что им надо от ее дочери?
– След затерялся уже несколько недель назад. Нам повезло, что кто-то вообще вспомнил про девчонку: за день через Кум проходит столько чужеземцев!
– Знаю, Азиз, знаю, – нетерпеливо перебил его Джафар. – А что прикажешь доложить мне? – Он застонал. – Не больно-то в Ганзе обрадуются такому известию.
– И что мне теперь делать? – спросил худосочный. – Скакать вперед? Фидави… – Он осекся.
Беатриче вздрогнула. Фидави? Это слово она уже слышала однажды. Но где и в какой связи?
– Ради всего святого! Ты что, совсем рехнулся? Как можешь ты произносить это слово? – прикрикнул на своего подручного Джафар и оглянулся, нет ли кого поблизости. – Заруби себе на носу: никто, ни под каким видом не должен знать!..
– Да, но…
– Молчи. Сейчас, как договорились, проводим этих людей до Газны. Может быть, по дороге Аллах подскажет мне спасительную мысль. Будем надеяться, что все обойдется и мы не попадем в засаду. Не хватало только воевать с разбойниками и работорговцами. В Газне у нас и без того полно проблем. Ну а теперь исчезни. Кажется, сюда идет этот надутый молокосос со своими братцами. – Он заскрежетал зубами. – Если бы не хороший куш, я бы оставил этого молодчика в пустыне – пускай подыхает от жажды.
Азиз мгновенно растворился среди лошадей. Фидави. Беатриче судорожно вспоминала, что могло означать это слово.
Подошел Малек с братьями.
– А, Джафар, вот ты где! А я тебя ищу.
– Мои благородные юные господа! – с преувеличенной приветливостью воскликнул Джафар, кланяясь ниже обычного. – Зачем понадобилось вам искать меня? Чем я могу служить? Буду рад оказать вам любую услугу.
– Где твои люди, Джафар? – строго спросил Малек, не поддаваясь на лесть кочевника. – Солнце уже высоко поднялось. Мы бы хотели двинуться в путь как можно раньше.
– Не понимаю вашего недовольства, – ответил Джафар, махнув рукой в неопределенном направлении. – Мои люди давно на месте. Вы еще исполняли супружеские обязанности с молодой женой, а они уже делали свои дела – наполняли водой бурдюки, поили лошадей…
– Да, да. Я видел. Но я насчитал только четверых, – резко оборвал Малек. – У тебя действительно только четыре человека? Или кто-то ждет нас где-то в другом месте?
Джафар помотал головой.
– Хочу заверить, что нас, пятерых, вполне достаточно, чтобы обеспечить в дороге полную защиту вам, вашей драгоценной супруге и вашему имуществу. – Джафар поднялся в полный рост. – Те, кто осмелится приблизиться к каравану, будут иметь дело с Всевышним, да так, что им и не снилось. – В подтверждение своих слов Джафар схватился за пояс так, что лязгнули висевшие на нем кинжалы и сабли, и сверкнул улыбкой, означающей, что этот поход для него не больше, чем забавная прогулка. – Прошу меня извинить, благородные господа, – закончил он, кланяясь Малеку и его братьям, – но сейчас я должен позаботиться о своих людях.
Уверенными размашистыми шагами он удалился. Лошадь фыркнула и ткнулась в плечо Беатриче.
– Тс, тихо! – испуганно зашептала она, продолжая поглаживать шею лошади.
Малек с братьями находились совсем близко от нее. Наверняка они бы тоже не обрадовались, что их подслушивают, хотя им – в отличие от Джафара – нечего было скрывать.
– Что с тобой, Малек? – спросил Асим старшего брата, который смотрел вслед Джафару. – Кажется, он тебе не нравится?
– Еще как! – ответил Мурат вместо брата. Он был третьим по старшинству – плотный коренастый молодой человек с вечно угрюмым выражением лица. – Я тебе сразу сказал, что этому типу нельзя доверять. Лучше бы добирались до Газны одни, без провожатого.
– Не знаю, Мурат, не знаю, – проговорил Малек. – Я тоже не доверяю Джафару. Но не забывай, что дорога опасная – за каждым холмом, за каждой скалой нас могут подстерегать разбойники и работорговцы. Как можно рисковать, когда с нами молодая женщина – моя жена?
– Не исключено, что эти подонки заодно с разбойниками, – мрачно заметил Мурат, – и я не удивлюсь, если они приведут нас в засаду. Еще бы! Одни наши скакуны чего стоят! Не говоря уже о сокровищах в мешках у этих торговцев драгоценностями, о которых я даже не хочу знать.
– Мурат, ты все видишь в черном свете, – сказал Кемаль, второй из четырех братьев, спокойным мягким голосом. – Пусть эти люди и кочевники, но это вовсе не означает, что они непременно нас обманут.
Мурат скорчил презрительную мину.
– Еще ни разу мне не встретился кочевник, которому я мог бы доверять. А тебе?
– Честно говоря, не знаю, – сказал Кемаль с мягкой улыбкой. – Это первые кочевники, с которыми мне приходится иметь дело.
Мурат фыркнул, скрестив руки на груди.
– Ты разве не помнишь, что рассказывал наш Дед?..
– Кемаль прав, – вмешался Малек. – Мы не знаем Джафара и его людей. Посмотрим, что будет дальше.
– У вас что, нет глаз? – запальчиво крикнул Мурат. – На целый караван всего четыре погонщика! И это при том, что караван везет богатое приданое молодой жены, не говоря уже о драгоценностях купцов! Уж очень все подозрительно. Один Аллах знает, что у них на уме. Вы будете ждать, когда они нас ограбят или даже убьют? Тогда не лучше ли позволить им это сделать прямо сейчас?
– Мурат! – строго прикрикнул на него Малек. – Прекрати. Асим уже трясется от страха.
– Ничего я не трясусь, – возмутился Асим. – Я вообще никого не боюсь. Не обращайся со мной как с ребенком, Малек. Мне уже скоро будет четырнадцать. Я сам могу…
– Замолчи! – в один голос закричали Мурат и Малек. Асим умолк, но упрямо скрестил руки на груди, гневно сморщил лоб и топнул ногой. Сейчас он выглядел как капризный, рассерженный мальчишка, которого старшие братья прогоняют, чтобы он не мешал им играть.
– Малек, послушай меня, – продолжал Мурат. – У нас будет не меньше тридцати человек и вдвое больше лошадей. На такой богатый караван, если даже кочевники не заодно с разбойниками, налетят тучи подонков, как пчелы на мед. И если погонщики чудом не отобьются, нам не видать Газны, как своих ушей…
Малек громко вздохнул.
– Знаю, Мурат. Я тоже не представляю, откуда у Джафара такое самомнение. Но ты забыл одну вещь. Джафар и его люди – не единственные в караване, кто владеет оружием. О торговцах драгоценностями ничего не могу сказать, но мы-то здесь. Вместе с нами это уже восемь мужчин, кто в состоянии…
– Девять! – возмущенно вставил Асим. – Вы всегда забываете обо мне. А я тоже могу…
Мурат схватился за рукоятку кинжала.
– Конечно! – произнес он, не обращая внимания на Асима. – Клянусь святыней Мекки, ты можешь на меня положиться: уж я-то буду следить в оба и постою за твою жену, даже ценой собственной жизни.
Малек положил руку на плечо брата.
– Благодарю тебя, Мурат! От всего сердца благодарю тебя за верность. А сейчас идем. Я не хочу, чтобы Ясмина волновалась. Вдруг кто-нибудь из людей Джафара захочет к ней приблизиться.
Беатриче дождалась, пока четверо братьев исчезли из виду, и только тогда вышла из своего укрытия. Ее мысли теперь занимала Ясмина. То, что она сейчас услышала, заставило ее глубоко задуматься.
– Ты где была, Зекирех? – спросил Асим, когда она вернулась. По-видимому, он уже забыл о ссоре с братьями: его юное лицо по-прежнему сияло улыбкой, словно впереди его ожидало увлекательное приключение. – Сейчас мы уже тронемся в путь. Ты когда-нибудь путешествовала с таким большим караваном? Я нет. Малек и Мурат думают, что это опасно, что в горах могут быть раз…
– Асим! – резкий окрик Мурата не дал ему договорить. – Разве тебе не было сказано, чтобы ты помалкивал? Говорил я Малеку, что тебе лучше остаться дома. От тебя одни хлопоты.
– Никаких от меня хлопот! – огрызнулся Асим. От возмущения у него на глазах появились слезы. – Я только хотел…
– Не слушай его, Асим, – мягко сказал Кемаль и, чтобы успокоить младшего брата, положил руку на его голову. – А сейчас ступай к своей лошади, проверь сбрую, провиант, не течет ли бурдюк и достаточно ли в нем воды. Сейчас тронемся в путь.
Юноша быстро вытер слезы рукавом дорожного плаща и, не сказав ни слова, направился к лошади.
– Извини, Зекирех, – сказал Кемаль. – Надеюсь, Асим не напугал тебя своей болтовней. Он еще совсем ребенок. Аллах наградил его неуемной фантазией, так что от него всего можно ожидать.
– Не беспокойся, Кемаль, он меня совсем не напугал, – возразила Беатриче. – Но я в состоянии отличить правду от вымысла.
Она взглянула на Кемаля и улыбнулась.
– Да-да. Конечно, – немного неуверенно пробормотал он. – Пойду посмотрю лошадь. Извини меня.
Он поклонился и быстро исчез.
Обняв и расцеловав на прощание своих родственников, Ясмина вместе с Беатриче и двумя служанками забралась в кибитку, запряженную четверкой лошадей. Беатриче была не в восторге от предстоящей поездки. Если бы у нее был выбор, она бы предпочла ехать до самой Газны верхом. Но это позволялось женщине лишь в самых крайних случаях – сейчас же она должна была тихо сидеть в кибитке, скрытая от глаз мужчин. Кибитка была настолько просторной, что четверо человек, не стесняя друг друга, легко умещались в ней и даже могли вытянуть ноги. Здесь было два столика, на которых уже стояли блюда со свежими фруктами и четыре бокала. Множество мягких подушек обещали, по крайней мере, смягчить толчки во время езды. Оставалось лишь надеяться, что не будет слишком жарко.
Когда женщины удобно устроились, одна из служанок приоткрыла занавеску.
– Глядите, госпожа, что делается! – в волнении вскрикнула она, когда караван по знаку провожатого двинулся в путь.
Ясмина вытерла слезы шелковым платком. По ее виду нельзя было сказать, что она разделяла восторг служанки.
– Да, – ответила она безучастно. – Дней через десять мы будем в Газне. Одному Аллаху ведомо, что меня там ждет.
– В больших городах больше возможностей, Ясмина, – многозначительно заметила Беатриче. – Может быть, именно там сбудутся твои мечты?
Она тепло посмотрела на спутницу, и та улыбнулась.
– Ты права. Не стоит сожалеть о прошлом. Я должна радоваться будущей жизни. Пока все так неясно! Но я верю, что впереди меня ждет что-то чрезвычайно важное.
– Не грустите, госпожа. Вы еще так молоды и неопытны. Вам придется по душе семейная жизнь, – заметила служанка, не предполагая, что Ясмина имеет в виду совсем другое. – Ваш достопочтенный супруг – прекрасный, благородный, великодушный господин. Будь я вашей матушкой, другого мужа для своей дочери я бы не пожелала. Вы будете счастливее, чем прежде. В один прекрасный день сбудутся все ваши надежды, у вас родятся сыновья…
На лице служанки сияла такая блаженная улыбка, словно она, а не Ясмина, была счастливой новобрачной.
– Ты, конечно, права, – ответила Ясмина с вымученной улыбкой. – Меня ждет счастливая жизнь.
– И много любви, – добавила другая служанка.
– Да, любви, – прошептала Ясмина так тихо, что ее могла слышать только Беатриче. – Я лишь о ней и думаю.
Пейзаж менялся день ото дня. Чахлая трава серого цвета сменялась густой ярко-зеленой растительностью. Встречались даже небольшие деревца, на которых можно было разглядеть сухие сморщенные плоды. Казалось, камни на глазах превращались в подобие скал, где без труда мог спрятаться всадник. Местность становилась все более холмистой, а земля плодороднее. Беатриче все чаще видела тонкие ручейки, в которых вода едва струилась, словно страшась соседства с пустыней. Затем стали попадаться отары овец и стада коз, поля, засеянные злаками. Потом пошли низкие домики с плоскими крышами и крошечными окошками, больше похожими на бойницы. Наконец, показались и небольшие рощицы.
Не считая этих впечатлений, путешествие протекало довольно однообразно. Весь день женщины мужественно боролись с жарой, покачиваясь в кибитке. Качка была не больше, чем на пароме, если переплывать Эльбу при безветренной погоде. Заняться было нечем. Оставалось только одно – выслушивать пустые разговоры. А поскольку Ясмина все больше погружалась в себя, а другая служанка в основном помалкивала, единственной жертвой болтушки Махтаб оказалась Беатриче. За два дня она узнала всю подноготную обеих служанок, родителей Ясмины, ее братьев и всей прислуги. Махтаб во всем видела предзнаменования, верила в ведьм, джиннов, эльфов и фей. По руке она предсказала Беатриче долгую счастливую жизнь, богатого супруга и не менее четырех сыновей и двух дочерей.
