Текст книги "Песня жаворонка"

Автор книги: Флора Поллинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

3

– Мистер Боулер, к вам Лусинда Слейтер.

Тони сидел во вращающемся кожаном кресле, глядя в огромные, высотой от пола до потолка, окна, из которых открывался вид на небоскребы делового центра. Вдалеке в туманной дымке маячили белые шапки зубчатой гряды Скалистых гор.

Прекрасный вид из окон позволял хотя бы на несколько минут взять тайм-аут, отдохнуть от работы, в которую он обычно уходил с головой. Вот и сейчас его ждала не сулившая ничего хорошего встреча с Лусиндой. Он после консультаций с коллегами назначил ее руководителем отдела перспективных разработок, посчитав, что это послужит для нее хорошим стимулом. А она, похоже, решила, что назначена, потому что он ей симпатизирует.

У Лусинды Слейтер был властолюбивый характер, и если что-то в работе не ладилось, то она немедленно принималась искать виновного. И, естественно, находила его. Беднягу ждала неминуемая кара: его увольняли чуть ли не в тот же день. До сих пор руководство и юридический отдел компании оправдывали подобные увольнения, происходившие по требованию взбалмошной и тщеславной мисс Слейтер. Но Тони начал склоняться к мысли, что бесконечно так продолжаться не может.

Она успокоится, если получит очередное повышение. Об этом сама Лусинда шепнула ему во время одного из последних совещаний. Словам он не доверял, особенно тем, которые произносились вслух или шепотом во время официальных мероприятий. Тони вдруг вспомнил выразительные глаза Элис, – вот им почему-то верилось больше…

Его мысли вновь обратились к Лусинде, ожидавшей за дверью кабинета. Несмотря на ее маниакальную одержимость успехом, Тони все же сожалел, что одобрил это чертово назначение, поскольку Лусинда неоднократно давала понять, что ждет от него куда большего, причем в личном плане.

Впрочем, за эту головную боль ему приходилось винить только себя. Никогда не целуй женщину после двух бокалов мартини, то и дело повторял про себя Тони обязательное правило. И неизменно нарушал его. Такие особы, как Лусинда Слейтер, воспринимают подобные легкие знаки внимания не иначе, как прозрачный намек. Следовало давно забыть о том, что случилось без малого год назад, после напряженного рабочего дня, завершившегося ужином, отчасти схожим с интимной вечеринкой.

Тяжело выдохнув, он слегка нагнулся к переговорному устройству.

– Спасибо, Рут, пригласите мисс Слейтер ко мне.

Своей строгой внешностью и сдержанными манерами секретарша напоминала ему одну замечательную английскую актрису. Зрелая женщина, профессионал до мозга костей, Рут безупречно выполняла свои обязанности. Она занималась организацией его работы, а зачастую и жизни в течение целых пяти лет. С тех самых пор, как он основал компанию «Фаст комьюникейшн».

Дверь стремительно распахнулась, и в кабинете появилась высокая блондинка в брючном костюме пурпурного цвета. Лицо ее озаряла обычная белозубая улыбка.

– Здравствуй, Энтони!

Рядовые служащие обращались к нему почтительно – мистер Боулер. Руководители высшего звена называли его полным именем – точно так, как сейчас это сделала Лусинда. Но никто не называл его Тони. До прошлой ночи…

Лусинда опустилась в кожаное кресло, стоявшее сбоку от директорского стола. Тщательный макияж на ее лице не смог скрыть морщинки вокруг линии рта. Отчего они возникли? Уж точно не от улыбок, подумалось ему. Не спуская с него победно-вызывающего взгляда, она положила ногу на ногу и вздохнула.

Тони знал за собой грешок. Если привлекательная женщина начинала манипулировать им, он мог поддаться, проявить слабость, а потом неделями сожалеть об этом. Хотя прошлым вечером, когда Элис вдруг стала целовать его, в этом не было никакой манипуляции. То был спонтанный и восхитительный порыв, полный страсти и желания…

– Ты, похоже, чем-то расстроен. – В голосе Лусинды слышались нетерпеливые нотки.

– Я обдумывал кое-какие данные, – медленно ответил Тони, отвлекаясь от размышлений. А про себя невольно отметил, что у нее соблазнительная фигура. – Ты просила о встрече… Что случилось?

На лице Лусинды появилось болезненное выражение. Выпрямившись в кресле, она решительно сказала:

– Речь идет об установке опор в излучине Норт-Платт в Вайоминге. У Карен опять не ладится с расчетами, и по ее милости мы рискуем не уложиться в установленные сроки.

Тони слегка нагнулся над столом, положив одну руку на другую.

– Что-то мне не верится в то, что Карен не справляется со своими обязанностями.

– Причина не в ней самой, а в ее конфликте с Лестером. Все данные для расчетов и разработки плана буровых и монтажных работ должен был предоставить именно он.

Иногда управление служащими высшего звена становилось похожим на работу воспитателя в детском саду. Карен занимала должность старшего менеджера, как и Лестер. И их непрекращающиеся пререкания тормозили важнейший проект и в конечном счете могли навредить делу. А интересы компании были у Энтони Боулера на первом месте.

– Не сомневаюсь, что у тебя есть на этот счет план.

Он не ошибся. Наклонившись, Лусинда поставила локти рядом с резной деревянной маской. Несколько лет назад Тони, в свое время увлекавшийся мифологией, купил ее во время поездки в Африку. Согласно поверьям местных племен, обладатель маски становился «мудрым защитником и целителем».

– Лестер не вписывается в нашу организационную схему, он должен уйти, – решительно сказала Лусинда. – Из-за него одни проблемы. Я хочу заменить его Скоттом, который прекрасно сработается с Карен. Только таким способом мы можем разрешить ситуацию.

Резкий запах, похожий на аромат увядающих орхидей, защекотал ноздри Тони. Такой почему-то нравится многим женщинам и вовсю используется французскими парфюмерами. Лусинда, должно быть, обильно спрыснула себя этим чудным зельем.

– Сколько понадобится времени, прежде чем мы выйдем на запланированную мощность? – спросил он.

– Неделя, не больше, – выпалила она, даже не моргнув.

Похоже, у нее все было просчитано до мельчайших деталей. С минуту Тони молча размышлял.

– Я должен подумать.

– Мне бы хотелось, чтобы ты одобрил мой план, – подстегивала его Лусинда.

Он грустно усмехнулся, подумав, что это развязало бы ей руки. Ему приходилось сталкиваться с подобными ситуациями и раньше, здесь не стоило торопиться.

– Прежде чем уволить Лестера, поговори с ним. Он ценный работник. Постарайся спасти ситуацию, не лишаясь ключевого игрока.

Глаза Лусинды расширились.

– Я ведь сказала, что он не игрок, а ты все равно цепляешься за него. – Она сжала губы. – Ты говоришь одно, но думаешь совсем другое. И никому ни за что не догадаться, что ты…

– Давай, договаривай!

Лусинда небрежно смахнула пылинку с отворота жакета, и Тони успел заметить на ее левой руке кольцо с бриллиантом. Наверное, решила в честь повышения побаловать себя очередной дорогой безделушкой. Он потер щеку, в основном для того, чтобы сдержать улыбку.

– Я хотела сказать, – продолжала она, стараясь придать голосу доброжелательность, – что ты непредсказуем, вот и все. В самом деле, эта черта даже достойна восхищения. Ведь никто не сможет прочитать твои мысли.

Энтони Боулер уже давным-давно понял, что бизнес подобен игре в карты: лучшая тактика заключается в том, чтобы всегда сохранять бесстрастное выражение лица.

– Тебе не нравится, что я не сразу соглашаюсь с твоими предложениями?

Помедлив, Лусинда ответила:

– А что я была бы за руководитель отдела, если бы мне нравились твои отказы?

Снова этот фальшивый тон…

– Уверен, что не только отказ в чем-то с моей стороны, но и со стороны кого бы то ни было ты примешь как личное оскорбление. А напрасно! – нарочито медленно проговорил Тони. Это был упрек, но Лусинда вполне заслужила его. – Пожалуйста, передай Лестеру мою просьбу повнимательнее относиться к расчетам, – добавил он. – А если после этого они с Карен по-прежнему не найдут общий язык, мы с тобой вызовем их и вместе разберемся, в чем там дело.

Лусинда поднялась, недоуменно пожав плечами. Но не двинулась с места. Вместо этого она пристально посмотрела на деревянную маску, лежавшую на столе у Тони.

– Никак не могу понять, чем привлекает тебя эта вещица? – Она окинула взглядом кабинет. – Все остальное в этой комнате так элегантно и изящно. – Ее взгляд скользнул вдоль спинки черного кожаного дивана, потом перешел на висящую над ним картину, на гладкий стол из дуба и каштана. После этого взгляд вновь вернулся к африканской маске и брезгливо задержался на ней, словно по другую ее сторону скрывалось какое-то ужасное маленькое существо.

Тони наклонился и вполголоса произнес:

– Знаешь, когда все расходятся по домам, я надеваю ее и устраиваю в кабинете туземные пляски.

– Вот как?

Выражение ужаса на ее лице даже немного испугало его. И он выпрямился.

– Вот что, Лусинда, попроси, пожалуйста, Рут приготовить мне кофе. Покрепче.

Она все еще смотрела на него немигающим взглядом, пытаясь, наверное, представить себе, как босс выглядит в этой маске. Потом повернулась и, ускоряя шаг, направилась к выходу. Но перед самой дверью внезапно остановилась.

– Кстати, совсем забыла! – Она взглянула на него через плечо. – Сегодня состоится фуршет. Производственный отдел отмечает выпуск первой партии кабеля нового типа. Ты как, идешь?

Этот отдел компании возглавлял Кларенс Фишер, его давний приятель. Тони прекрасно знал, что ему удалось наладить выпуск кабеля с улучшенными характеристиками и намного раньше запланированного срока, что, естественно, являлось несомненным успехом. И Кларенс уже сообщил всем служащим своего отдела, что их усилия в осуществлении данного проекта по достоинству оценены, и благодарность начальства материализуется в виде соответствующей добавки к зарплате каждого из них.

Однако Лусинда ошибается, если рассчитывает, что он клюнет на ее удочку и согласится даже на косвенное свидание с ней.

– Сожалею, но у меня назначена другая встреча. Передай Кларенсу и всей его команде мои поздравления и наилучшие пожелания.

Она на минуту-другую лишилась дара речи, в ее округлившихся глазах застыл немой вопрос: «Что это за встреча и с кем?»

Несмотря на решимость сохранить невозмутимое выражение лица, Тони поймал себя на том, что все-таки улыбается. И происходит это от предвкушения нового свидания с Элис. И в этот миг он неожиданно понял, что у него действительно назначена важная встреча, пусть даже женщина, с которой он намерен увидеться, еще не знает об этом.

И улыбка осталась на его лице, даже когда дверь кабинета с шумом захлопнулась.

– Эй, Джина, возьми кофейник и пойди подлей желающим кофе! – хрипло пролаял свою обычную команду Билл, обращаясь к официантке, стоявшей в кухне у раковины с сигаретой в зубах. Позади нее на оштукатуренной стенке висела табличка «Не курить».

Джина демонстративно выпустила изо рта тонкую струйку синеватого дыма и спросила:

– Слушай, что за недоумок сделал тебя нашим боссом?

Билл от удивления приподнял бровь.

– Скоро закрываемся, а тебе еще нужно убрать со столиков. – Он укоризненно покачал головой, как будто разговаривал с капризным ребенком. – И выплюнь ты эту сигарету! Тебе ведь известны наши правила!

Джина бросила на Билла вызывающий взгляд, не спеша вытащила изо рта сигарету и демонстративно затушила ее о край раковины.

– Подружка, а тебя этот любитель покомандовать вчера тоже, наверное, гонял до поздней ночи? – спросила она, обращаясь к Элис.

– Гонял? – громко фыркнул Билл. – На нее где сядешь, там и слезешь! Вместо того чтобы, как положено, обслуживать посетителей, эта бестия… – Тут он расхохотался, а потом хитро подмигнул Элис. – В общем, неважно, это наше с ней дело. – И он снова посмотрел на Джину. – Давай-ка, шевелись, нужно поскорее убрать со столов!

– Если ты не заткнешься, я опять проучу тебя! – огрызнулась Джина и, посмотревшись в небольшое зеркало, висевшее перед раковиной, подкрасила губы.

– Ну вот, начинается! – с досадой отмахнулся от нее Билл.

– А ты не дергай меня понапрасну! – ответила женщина.

Она взяла полный кофейник и, покачивая бедрами, направилась в зал. Билл скептически наблюдал за каждым ее движением.

Элис вытерла руки о фартук, не без любопытства следя за происходящим. Прошлым вечером, после того как Джина и Билл крупно повздорили, Элис подумала, что едва ли снова увидит свою напарницу. Но сегодня та явилась без обычного опоздания и спокойно приступила к работе, как ни в чем не бывало.

Что-то между ними все-таки произошло, подумалось ей. На Джине была короткая черная юбка, гораздо более облегающая, чем те, что она надевала раньше. А золотистые волосы, небрежно заколотые на затылке, придавали ее внешности бывалый вид. Элис сначала удивилась, подумав, что же заставило уже немолодую женщину так преобразиться? Но вскоре у нее появилась догадка на этот счет, поскольку и Билл пришел на работу в свежевыстиранной белой рубашке, выглаженных брюках и с добродушной улыбкой, чего за ним обычно не водилось. Похоже, у них завязались серьезные отношения. Оба хоть и по-прежнему придирались друг к другу, но теперь в этих склоках не было и намека на враждебность.

Элис нравилось наблюдать за происходившими переменами, она даже слегка позавидовала этой парочке. Вот, возвращаясь из зала, официантка встретилась взглядом с Биллом и заулыбалась. А он, бедняга, уже второй раз скребет эту кастрюлю…

Когда наконец ресторанчик закрылся, Элис бросила фартук в корзину для грязной одежды и сдернула со спинки стула свитер, чтобы в одиночестве отправиться домой. Ее вдруг охватила странная ностальгия по прошлой ночи. Тогда ей повезло, и путь до дома был пройден вместе с Тони.

Мать при случае не переставала ей твердить, что если она прекратит стесняться парней и просто даст знать им, что они ей небезынтересны, то кавалеров у нее будет хоть отбавляй. Но дело было вовсе не в стеснительности, а в ее боязни заговорить и сомнении в том, что ей удастся спокойно справиться с этим. А поскольку она вела себя замкнуто и молчаливо в любой компании, парни думали, что ей с ними просто неинтересно. На самом же деле это было далеко не так.

Мыслями она вновь перенеслась во вчерашнюю ночь. Немного слов было сказано ею, к тому же ее слабый голос порой и вовсе не был слышен, но зато тело с лихвой компенсировало молчание. Поэтому Тони – герой ее фантастических детских грез – наверняка смог понять ее. Элис коснулась пуговиц, вспомнив, как он в возбуждении расстегивал их. Прошлой ночью ей даже показалось, что он способен сорвать с нее платье…

– Эй, голубка, ты в порядке? – хлопнула ее по руке Джина, проходя мимо.

Элис коротко кивнула, чувствуя, как горят щеки. Надо прервать путешествие в мир фантазий. Нет никаких гарантий, что она снова увидит Тони.

Махнув Джине на прощание, она пересекла зал и направилась к двери. На улице, как и прошлой ночью, ярко сияла луна, сразу напомнившая о недавней молчаливой прогулке…

– В лунном свете ты прекрасна, как богиня Диана!

Элис резко обернулась. Тони Боулер ждал ее на том же самом месте. Одетый в джинсы цвета хаки и кожаную куртку, он, засунув руки в карманы, стоял возле уличного фонаря.

– Диана? – даже не прошептала, а скорее выдохнула Элис, все еще не веря своим глазам. – Нет, пожалуй, Тривия – покровительница перекрестков.

– Молодец. – Он шагнул вперед. – Ты великолепно говоришь сегодня.

Элис показалось, что от Тони исходит какая-то магическая сила. Неужели его детский образ так прочно укрепился в ее сознании?

– Ты опять без машины, – заметил он, бросив взгляд на пустующую стоянку. – Кстати, ты мне так и не рассказала. Ее что, ремонтируют?

Дотронувшись пальцем до пуговицы на платье, Элис отчаянно пыталась вникнуть в смысл его вопроса. Одна лишь близость этого человека вызвала у нее легкое головокружение. Как это глупо! Ах да, он спросил что-то про ее машину. Нет смысла объяснять, что она не увидит ее до тех пор, пока не выложит за нее штраф в размере пятидесяти долларов. Элис несколько раз мотнула головой.

Тони помедлил, как будто собираясь с мыслями, затем оттолкнулся от фонарного столба и подошел к ней. У него, как когда-то, была уверенная, спокойная походка. Тогда в их родном Саммерсвилле юный Тони всегда производил впечатление человека, готового принять вызов от любого, кто захотел бы тягаться с ним. Элис даже вздрогнула от нахлынувших воспоминаний, и в душе ее вспыхнула острая тоска по прошедшим временам.

А что она говорила прошлой ночью возле своей двери? Ах да, просила: «Еще, еще…» И прямо сейчас, когда Элис смотрела на Тони, это же упрямо твердило ее тело. Он остановился в нескольких шагах от нее, его руки по-прежнему находились в карманах.

– Можно мне снова проводить тебя домой?

Элис сглотнула. Притворись, велела она себе. Притворись, что умеешь говорить как все, и подразни его.

– Да! – выпалила она даже более энергично, чем рассчитывала.

Тони усмехнулся. Потом на его лице заиграла широкая улыбка, от которой сердце Элис подпрыгнуло. Вряд ли ей сейчас удалось бы сказать что-нибудь еще. Но что там заикание, теперь она не знала, сможет ли дышать. Мужчина, одно присутствие которого вызывало у нее нестерпимое желание, счел, что для него сейчас лучше всего на свете проводить ее домой. Она намеренно вышла из-под света уличного фонаря, чтобы Тони не заметил, как краска густо залила лицо, и не узнал, что малейший его жест возбуждает ее.

Она обмотала свитер вокруг пояса, связала на животе рукава и пошла.

– Эй, – усмехнулся устремившийся за ней Тони. – Погоди, ты так торопишься, как будто у тебя в квартире пожар!

Элис остановилась и замерла, качнув головой.

– Я в-вовсе не спешу…

– Скажи, может быть, я чем-то расстроил тебя? – спросил он.

– Нет! – Она закрыла глаза, желая перенестись в прошлое хотя бы на мгновение, потом прошептала: – То есть… да.

– Вот как? – удивился он. – И сильно?

Элис слегка сблизила большой и указательный палец, что означало: «чуть-чуть». Тони продолжал пристально смотреть на нее.

Горячая волна желания опять захлестнула ее. Ей не верилось, что мужчина может быть таким сексуальным, ничего ровным счетом для этого не делая. Ведь он лишь молча стоял напротив и смотрел на нее.

Тони придвинулся к ней ближе, и Элис ощутила аромат знакомого одеколона. Этот потрясающий мускусный запах теперь навсегда будет связан с их неожиданной встречей прошлой ночью. Она облизала пересохшие губы. Он сделал еще шаг. Элис покачнулась – голова пошла кругом. Черт возьми, трудно было дышать, даже собственное тело сейчас выдавало ее, трепеща от волнения. Тони настолько одурманил и возбудил ее, что неизвестно, какой была бы ее реакция на любое следующее его движение.

Он потер щеку и улыбнулся.

– Помнишь, как ты испачкала пирогом руку?

Улыбнувшись в ответ, она подумала о том, как нелепо скрипели на линолеуме ее теннисные туфли, и кивнула на них. Тони вопросительно приподнял брови, а догадавшись, о чем идет речь, рассмеялся.

– Никогда еще не встречал женщину, которую возбуждали бы звуки скрипящих подошв.

Дальше они уже смеялись вместе. Каждый при этом вспоминал эпизоды вчерашней ночи. И Элис с облегчением осознала, что ее нервная дрожь улеглась. Она даже смогла с облегчением вздохнуть. Как приятно было чувствовать себя расслабленной и спокойной рядом с этим человеком!

Тони протянул руку и легонько коснулся ее плеча.

– Помню, как заразительно ты смеялась в детстве, когда мы собирались у вас в гостиной. Я наблюдал за тобой. Ты была словно шаровая молния.

Конечно, дома, в Саммерсвилле, Элис чувствовала себя уютно и охотно вступала в разговор, даже если иногда и заикалась. А здесь, в совершенно чужом для себя городе, она не только редко общалась с кем-либо, а не могла даже припомнить, когда в последний раз так легко, как сегодня, хохотала.

Тони коснулся ее щеки, смахнув прядь волос, упавшую на лицо.

– Все хорошо, – прошептал он. – Пожалуйста, будь спокойна. – И, мягко коснувшись ее спины, легонько подтолкнул вперед.

Она послушно пошла, испытывая благодарность за то, что он понял ее. И подумала, что быть рядом с ним – значит вновь обрести в своем сердце частичку родной и неповторимой Западной Виргинии. Она даже взяла его под руку и улыбнулась, когда Тони нежно прижал ее кисть к своему боку.

Она помнила, каким был этот молодой человек много лет назад. Смех его звучал почти так же, как и сегодня. Хотя нет, все-таки дома он смеялся иначе. Элис нахмурилась. Вообще в те времена он выглядел более раскрепощенным и свободным, чем сейчас. Искоса взглянув на его крепкую фигуру, плотно сомкнутые губы, Элис решила, что сейчас он даже более скован, чем она. Что же с ним сотворили эти годы? Она стиснула его локоть. Ее спутник уловил этот участливый жест, означающий, что она будет всегда на его стороне, что бы там с ним ни случилось…

Миновав еще два квартала, они услышали случайный обрывок мелодии, донесшийся из чьего-то открытого окна и тут же смолкший. Но для Элис оказалось достаточно и этого тихого короткого звучания, чтобы узнать «Песню жаворонка», старый шлягер времен детства. Она хорошо помнила эту мелодию, потому что ее часто напевал отец. А однажды, когда Элис было всего пять лет, она вошла в гостиную и увидела, что он танцует с матерью под эту музыку. Они танцевали, нет, они неслышно парили, забыв обо всем на свете…

Вот таким ей хотелось запомнить своего отца. Человека, нежно любившего ее мать и обожавшего свою семью.

И такой же ей хотелось запомнить мать. Танцующей, беззаботной. Сейчас, спустя несколько лет после злополучной аварии, мать не в состоянии не то что танцевать, но даже нормально ходить.

Элис прикусила губу от нахлынувших воспоминаний. Будь сейчас рядом ее мать, она наверняка бы потребовала, чтобы дочь прекратила самобичевание. И напомнила бы ей, что только «Вселенная» или «вечность», в общем что-то свыше, определяет ход вещей в этом мире. Хотя Элис до сих пор не могла взять в толк, как вечность могла заставить нерадивого водителя врезаться именно в автомобиль ее матери и сделать так, чтобы она получила тяжкое увечье? А также заставить потом виновника аварии врать на суде и утверждать, что он не заметил на обочине знака «Стоп»…

И как Вселенная могла допустить, чтобы Элис – единственная пассажирка в машине и единственная свидетельница всего случившегося кошмара, – безнадежно заикалась в суде, в результате чего ее матери так и не удалось выиграть несложный, в сущности, процесс.

Но, как ни удивительно, несмотря на все, что случилось, ее мать не переставала боготворить свою Вселенную, или вечность, будто та была ее лучшей подругой. Из уважения к матери Элис старалась не вспоминать в разговоре о том, что произошло, понимая, что это бессмысленно.

Музыка с давних пор была для девушки неким избавлением, средством на время уйти от реальности. Пытаясь отвлечься от горестных мыслей, она принялась тихонько напевать «Песню жаворонка».

Тони остановился.

– Надо же, я почти забыл, как ты поешь, – тихо проговорил он. А когда она, смутившись, замолчала, попросил: – Продолжай, Элис, прошу тебя!

Взглянув на него, она запела снова и при этом совсем не заикалась. Тони начал негромко подпевать, и его хриплый бас смешался с тонким голоском Элис, разделив ее тихую печаль.

Несколько минут спустя они уже стояли у порога ее квартиры. При свете лампочки, горящей в коридоре, Элис смогла разглядеть голубые глаза Тони. Непослушная прядь волос, спустившаяся на лоб, придала его лицу выражение прежнего мальчишеского задора.

Поднявшись на цыпочки, Элис коснулась его губ. Это был лишь намек на поцелуй, намек на обещание… Она отступила и заглянула ему в глаза.

– Что же ты хочешь? – хрипло спросил Тони.

Элис попыталась расслабиться. Прошлой ночью она едва не пригласила его к себе, но потом вдруг чего-то испугалась. Видимо, слишком быстрого развития событий. Сегодня она уже так не считала, особенно после их совместного песенного дуэта. Лишь один вопрос остался нерешенным…

– А ты? – спросила она, многозначительно кивнув на его палец, на котором обычно носят обручальное кольцо.

– Сейчас в моей жизни никого нет, – поспешил заверить ее он. – Но ты не ответила на мой вопрос…

Элис улыбнулась, не спеша достала из кармана ключ и щелкнула замком. Затем, шагнув через порог, ввела за собой Тони, крепко держа его за руку.

– Я хочу… б-большего, – сказала она решительно.