Текст книги "Отвергни меня (ЛП)"

Автор книги: Фиона Коул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ

Несмотря на уверенность, которую вселил в меня разговор с мамой, я все еще не могла найти в себе смелости что-либо предпринять. Каждый раз, когда я брала трубку, я вспоминала обиженный взгляд Джеймсона, когда я произносила те бессердечные слова. Я помню холодный гнев, когда он велел мне убираться. Я даже пропустила еще один семейный обед. С каждой неделей я скучала по своей семье все больше и больше. Но начала привыкать к такой системе, и не знала, как из нее выбраться.

Я не знала, как это объяснить. Я знала, что делать, но страх провала удерживал меня от активных действий. Я знала, что мое время с Луэллой на исходе. Ее сообщения накануне воскресенья напомнили мне, что ей было насрать на то, что там происходит с ее братом, она все еще ждала, что ее сестра будет за обедом. Ее не впечатлили мои навыки избегания. Я даже отклоняла приглашения на обед с ней, вызывая ее раздражение, растущее с каждым «нет».

Поэтому, я не была удивлена, когда увидела со своего места на диване, как моя дверь распахнулась в понедельник днем. Она захлопнула за собой дверь и бросила сумку, прежде чем приподнять бедра и посмотреть на меня сверху вниз. Застыв, я одарила ее невинным взглядом широко раскрытых глаз.

– Я сказала, что прошлая неделя была твоим последним предупреждением, так что не сиди с таким видом, будто удивлена, что я здесь. Ты вынудила меня это сделать.

– Я жалею, что вообще дала тебе ключ, – пробормотала я, закрывая ноутбук и кладя его на кофейный столик.

– Нет, не жалеешь. Ты любишь меня и никогда бы не позволила мне так утопать в себе, как это сейчас делаешь ты. Вот почему я воспользовалась своим ключом. – Она протопала мимо и плюхнулась на диван.

– Почти уверена, что дала тебе ключ на чрезвычайный случай. А не для прихода без приглашения.

– Твое молчание стало моим приглашением. То, что ты отказалась от наших семейных обедов, было моим приглашением.

Мы сидели лицом друг к другу, молча выжидая, прищурив глаза и уставившись вниз.

– Я скучаю по тебе, – не выдержала она первой.

– Я тоже по вам скучаю, ребята.

– Так что, черт возьми, происходит? Я не приставала к Джеймсону – в основном потому, что ты никогда не брала трубку, когда я звонила. Но, Эви, ты ведь всегда все сама понимаешь и приходишь в себя. Редко мне приходится разыскивать тебя и проходить через такое. Что с тобой происходит?

Ее ярко-зеленые глаза умоляюще смотрели на меня. Она была права; обычно я была той, кто держал нас вместе, когда это было необходимо. Но, увидев озабоченное выражение на лице моей лучшей подруги, поняла, что стала слабой. Я была единственной, кого нужно было держать. Внутренний голос говорил мне, какой глупой я была, что не поехала к Лу с самого начала. Она всегда была моим домом; она была моей семьей. То, что она пришла раньше меня, готовая разобраться с моими проблемами, уже помогло еще одной разрозненной части меня встать на место.

– Я облажалась, Лу, – плюхнувшись обратно на диван, я уставилась в потолок.

– Знаю. Возможно, я не знаю подробностей, поскольку Джеймсон не хочет говорить со мной об этом. Но я знаю, что ты облажалась, – сказала она. Я рассмеялась, потому что мы никогда не сдерживались друг перед другом, и она не приукрашивала ситуацию и не говорила мне, что все будет хорошо. Она улыбнулась мне. – Итак, расскажи мне все, что ты скрывала последние несколько недель. Позволь мне помочь тебе.

И я так и сделала. Я начала с того, как я отказалась от Италии. Хотя она пыталась это скрыть, ее глаза засветились счастьем, и у меня с груди свалилась еще одна тяжесть от осознания того, что я сделала правильный выбор. Я бы никогда не смогла оставить эту женщину позади. Затем я перешла к словам моей мамы в спа-салоне, прежде чем, наконец, закончить на нашем разговоре прошлой ночью.

– Ну, кто же, черт возьми, знал? Все это время ты думала, что твоя мама сожалеет о твоем отце. Это был фундамент, на котором ты строила свои отношения. А теперь все изменилось. Неудивительно, что ты в такой заднице. – Она протянула руку и убрала волосы с моего лба. Я дорожила такими моментами, поскольку Лу не была поклонницей физического контакта. Это делало ее заботу намного ценнее. – Так чего же ты ждешь?

– Что? – я вскинула голову, сбитая с толку тем, что она имела в виду.

– Почему ты не позвонила Джеймсону? Ты любишь его и хочешь быть с ним. Ты остаешься в Цинциннати. Так… чего ты ждешь?

– Лу, ты пропустила ту часть, где я была разъяренной придурью, и он сказал мне проваливать?

– Нет, и я не ценю то, что ты причиняешь боль моему брату, – сделала она выговор, прежде чем продолжить. – Но, Эви. Я наблюдала, как этот человек хандрил и впадал в депрессию всю чертову неделю. Ты игнорировала меня ровно столько же, только для того, чтобы я ворвалась сюда и застала тебя в жутком беспорядке, прячущейся в твоей квартире. Вы оба такие несчастные. Зачем продолжать это делать?

Сглотнув, я опустила голову и уставилась на свои нервно теребящие одежду пальцы. Я не хотела этого говорить. Но она подождала меня. Она знала, что я собиралась сказать, она была такой умной. Но все же, она ждала, пока я смирюсь с этим.

– Мне страшно. – Со слезами на глазах я посмотрела на нее. – Что, если я ему не нужна? Что, если я слишком много напортачила? – она все еще сидела, поджав губы, зная, что это еще не все. Сделав глубокий вдох, я продолжила. – Что, если мы потерпим неудачу и, в конце концов, это причинит гораздо больше боли, чем сейчас? Это уже причинило столько боли, и я не думаю, что смогу пережить еще большее. Что, если я стану такой же озлобленной женщиной, как моя мама?

– Вот оно, – прошептала она. – Вот страх, который ты носишь в себе. – Я открыла рот, чтобы возразить, но она подняла руку, останавливая меня. – Не прерывай мне. Просто прими то, что я права.

– Ты слишком наслаждаешься всей этой поддержкой, – проворчала я.

– Что ж, приятно время от времени чувствовать себя нужной. Ты всегда такая сильная, так позволь мне почувствовать себя сильной ради тебя хотя бы на минуту. Уверена, это скоро пройдет. – Ее улыбка погасла, и я поняла, что наши шутки закончились. – Итак, однажды какая-то дерзкая цыпочка усадила меня рядом и обвинила в моем дурацком страхе. Когда я сказала ей, что боюсь быть уничтоженной любовью, знаешь, что она мне ответила?

Рассмеявшись, я покачал головой.

– Это была бы не любовь, если бы не было больно, – тихо сказала я.

– Это была бы не любовь, если бы не было больно, – повторила она мне в ответ, кивая головой. – Ты подтолкнула меня. Несмотря на твое неверие в любовь к кому-то, ты подтолкнула меня. И эти слова были всем, что мне нужно было услышать. Итак, я возвращаю их тебе. Я надеюсь, ты их услышишь. Потому что ты была права; это не было бы любовью, если бы у нее не было возможности уничтожить тебя. Таким образом, она всепоглощающая. Это также делает ее такой удивительной.

– Так, что мне делать? – я заскулила, мои плечи опустились в знак поражения.

– Ну, сначала прими душ. И, может быть, съешь что-нибудь приличное, – сказала она, оглядывая мою квартиру и все коробки с едой навынос. – Затем ты наденешь какую-нибудь сексуальную одежду на свою задницу, едешь в «Кингз» и извиняешься. Может быть, умоляешь.

– Я никогда не умоляю, – невозмутимо ответила я, несмотря на то, что знала, что буду готова пресмыкаться перед этим человеком.

– О, ты будешь. Эвелин Валеро встанет на колени и будет умолять.

– О! – пояснила я, оживляясь. – Стоять на коленях перед твоим братом – это то, в чем я точно хороша.

Она съежилась от моих слов, и я впервые по-настоящему рассмеялась с тех пор, как рассталась с Джеймсоном. Все начало возвращаться на свои места. Впервые я по-настоящему поверила, что все будет хорошо.

ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Потребовалось три дня, чтобы набраться смелости и пойти в «Кингз». Миллион возможностей промелькнуло в моей голове. Может быть, я могла бы появиться в загруженный вечер, и, может быть, он подошел бы поговорить со мной. Может быть, я могла бы снова ему написать. Но потом я вспомнила, как ужасно все прошло в прошлый раз, и наложила вето на этот вариант. В конце концов, я знала, что нам нужно побыть наедине, чтобы поговорить. Я была слишком напугана, чтобы идти к нему домой, опасаясь, что он захлопнет дверь у меня перед носом. Но в «Кингз» я знала, что он не сможет уйти или отгородиться от меня.

Ощущение привычности открытия тяжелой деревянной двери окутало меня и придало сил. Войдя, я оглядела тускло освещенный бар в поисках Джеймсона, но не нашла его. В помещении было тихо, если не считать стука моих сандалий по полу и слабой музыки, доносившейся из заднего коридора. Меня поразило воспоминание о том, как все начиналось три года назад. Когда наши отношения впервые перешли в нечто сексуальное.

Мою кожу покалывало от волнения, когда я подходила все ближе к музыке, доносившейся из кладовки. Прислонившись плечом к двери, я наблюдала, как он сидит на корточках над коробками, пересчитывая бутылки. Его мощные мускулы напряглись под простой футболкой, когда он приподнял одну.

Вспомнив свои слова, я повторила их.

– Вау-вау-вау. Напряги мышцы, детка. – Вместо игривости, с которой они были сказаны раньше, в них была печаль и начало моих извинений.

Он резко повернул голову, его глаза просканировали мое тело. Он обратил внимание на то, как моя нога торчит из высокого разреза моей макси-юбки, а топ на бретельках с глубоким вырезом едва удерживает мою грудь. Использовала ли я все средства из своего арсенала, которые у меня были? Черт возьми, да, использовала. Он встал, и вместо того, чтобы пройти мимо меня, просто наблюдал.

Я тоже внимательно на него посмотрела, на то, как его плечи опустились от тяжести поражения, а под глазами залегли темные круги. Его обычная щетина превратилась в густую бороду. У меня защемило сердце от осознания того, что я заставила этого гордого, непоколебимого мужчину выглядеть таким уставшим и разбитым. Я проглотила слезы, подступившие к горлу, и боролась с желанием броситься в его объятия.

В эти моменты тишины миллион слов пронеслись в моей голове. Мое сердце билось миллион раз в минуту, пока я пыталась придумать идеальную шутку, которая вернула бы нас к нам самим. Но мы больше не были теми людьми, которые стояли на том же месте много лет назад. Мы были Джеймсоном и Эвелин. Мы узнали друг друга на совершенно новом уровне. Мужчина, стоявший передо мной, был мужчиной, которого я любила. Я любила его. Я страдала от своей потребности в нем.

Поэтому вместо чего-то дерзкого, как он, вероятно, ожидал, я высказалась просто.

– Мне так жаль.

Когда его лицо осталось бесстрастным, страх пронзил мою грудь. Я хотела повернуться и убежать, но я не была сбегающим человеком. Даже от любви; больше нет.

Слезы начали жечь мне глаза и собирались в уголках, готовясь пролиться.

– Я скучаю по тебе, – выдавила я. Мои конечности дрожали вместе с грудью от сбивчивого дыхания. Когда упала первая слеза, я сдалась и позволила пролиться им всем. – Я люблю тебя.

Я ненавидела то, что он впервые услышал от меня эти слова, когда я стояла перед ним в слезах. Но ему нужно было это знать, и я не знала, что еще ему сказать.

Его лицо передернулось, а челюсти сжались. Не знаю, причинили ли ему боль мои слова, но это было все, что у меня было, и я продолжала повторять их, когда разваливалась на части. Это был мой собственный способ умолять о прощении. Это была моя собственная мольба только для него.

– Мне так жаль. Очень жаль, – я всхлипнула. – Прости. Я люблю тебя. Я люблю тебя, Джеймсон Кинг. Я скучаю по тебе.

Закрыв глаза, я попыталась вернуть себе немного самообладания. Он не двигался, а я терпела поражение. Мне нужно было успокоиться настолько, чтобы набраться сил уйти оттуда без него. Из всех сценариев этот точно был не тем, который я себе представляла. Как только мои глаза закрылись, мои плечи опустились, и я обхватила себя руками. Я слишком сильно облажалась.

Затем две сильные руки обхватили меня. Губы прижались к моей макушке, спускаясь к уху и шепча:

– Ш-ш-ш-ш. Ш-ш-ш-ш. Все в порядке, красавица. Все в порядке.

Я тут же раскинула руки и бесстыдно прильнула к нему. Возможно, он держал меня только из жалости, но я не отпускала его.

– Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня.

– Тсс-с, – повторил Джеймсон. Он положил ладони мне на щеки и заставил меня посмотреть на него. Его полуночные глаза были покрасневшими и сверкали искоркой, которую, я думала, никогда больше не увижу. – Знаю. Я знаю, тебе жаль. Я знаю, тебе было страшно. – Прикусив губу, я почувствовала, как еще больше моих слез потекло к ушам. Он смахнул их большими пальцами и наклонился, чтобы нежно прижаться губами к моим. – Я прощаю тебя, – его прошептанные слова коснулись моих губ, и если бы он не держал меня, я бы прислонилась к стене от облегчения, услышав эти слова.

– Спасибо.

Еще один поцелуй, прежде чем он отстранился, чтобы пронзить меня взглядом.

– Эвелин. Не благодари меня. Я люблю тебя. Я всегда буду прощать тебя, потому что я люблю тебя. Знаю, тебе это в новинку. Но в отношениях мы совершаем ошибки. Кто-то большие, кто-то маленькие. Но если ты любишь человека, ты всегда находишь способ сделать так, чтобы все сработало.

– Я тоже тебя люблю, – ответила я на самую важную часть. Встав на цыпочки, я потянулась, чтобы запечатлеть еще один поцелуй. Этот был длиннее и наполнен всей страстью, которой мне не хватало с тех пор, как я в последний раз была в его объятиях. – Я буду ошибаться, Джеймсон. Я так боюсь боли. Но я хочу попробовать. С тобой.

– Эвелин, – усмехнулся он. – Ты знаешь меня лучше, чем кто-либо другой. Ты знаешь, что я тоже буду лажать. Ты просто должна пообещать, что не убежишь в страхе и попытаешься простить меня.

– Хорошо. Главное продолжай целовать меня.

Он снова прижался своими губами к моим и прижал меня к стене, зарываясь руками в мои распущенные волосы. Поцелуй превратился из прощающего в яростный. Наши губы приоткрылись, и языки соприкоснулись. Я провела ногтями по его спине, двигаясь, чтобы схватить его за задницу, притягивая его к себе. Его эрекция прижалась к моему животу, и внутри меня зажегся совершенно новый огонь.

– Трахни меня, – умоляюще прошептала я. – Закончи то, что ты начал, когда мы были здесь в последний раз.

Он наклонился и грубо прикусил мою шею.

– Боже, та ночь преследовала меня всю оставшуюся жизнь. И до этого было достаточно плохо представлять, на что похожи твои сиськи, прижатые ко мне. Но понимание этого погубило всех других женщин. Ты погубила меня.

– Хорошо, – я начала возиться с пряжкой его ремня.

– У меня есть остатки злости, которые я хочу выместить на тебе за то, что ты привела ту киску в мой бар.

– Ох, да? – я откинулась назад, спуская трусики по ногам. – Вымести ее на мне, Парнишка-Джейми.

С рычанием он поднял меня по стене и одним сильным толчком прорвался внутрь.

– Я люблю тебя, – выдохнула я ему в ухо.

Этот мужчина бросал мне вызов и отвергал меня. Я отталкивала его в ответ и отвергала его так же сильно. Но, заключенная в его объятия, чувствуя, что он любит меня сильнее, чем любой другой мужчина до этого, я знала, что мы покончили с отрицанием.

Ну, конечно, я всегда могла подразнить его своим телом. Но ведь это были мы с Джеймсоном, и я надеялась, что наши подобные игры никогда не изменятся.

Конец