Текст книги "Колумбелла"
Автор книги: Филлис Уитни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
– Это Кэтрин!
Свет двигался вдоль безжизненной фигуры, и я заметила золото распущенных волос, веером разбросанных по мокрому камню. Алекс на несколько мгновений склонился над ней. Потом погасил фонарь и по крутому склону быстро взобрался наверх. Эдит помогла ему перелезть через сломанные перила.
Алекса трясло.
– Она мертва! Мне одному не поднять ее! Придется обратиться в полицию! – сказал он каким-то чужим голосом.
– В полицию?! – ужаснулась Эдит. – а почему не к доктору, почему не в больницу?
– Туда тоже, – согласился Алекс. – Но сначала в полицию. Мы не знаем, как это произошло, и лучше все выяснить.
Он снова зажег свет, и я заметила, как переглянулись супруги. Взгляды их были испытующими и оборонительными, словно каждый пытался выяснить, что на уме у другого, но по взаимному согласию оба молчали.
Эдит рассеянно прикоснулась к сломанным перилам. Когда она подняла пальцы, на них остался слой древесной пыли.
– Перила прогнили, – заметила она. – Повсюду термиты. Любой облокотившийся на них провалился бы!
Алекс направился к дому, и мы последовали за ним по узенькой тропинке!
«Где сейчас Кинг? – спрашивала я себя. – И что мне сказать, если кто-нибудь спросит, почему я оказалась в лесу? Хорошо бы Лейла оставалась в своей комнате и молчала, по крайней мере до тех пор, пока я не поговорю с Мод! Или с Кингом».
Когда мы добрались до террасы, Эдит вдруг дотронулась до моей руки, и я почувствовала, что она дрожит. В холле Алекс сразу же направился к телефону, а она остановилась в центре комнаты, заламывая пальцы, и сказала:
– Не могу поверить, Кэтрин умерла! – И повторила еще раз, словно эта горькая правда только что дошла до нее: – Моя сестра Кэтрин умерла!
Мне не нравилась ни желтизна ее кожи, ни голос, почти смакующий эти слова. Я отошла от нее и оглянулась. Тарелки и еду давно убрали, но на столах еще остались кружевные скатерти с лежащими на них поблекшими цветами гибискуса и буген-виллей. Выглядевшие вечером прелестно, сейчас эти потемневшие, усыхающие гроздья создавали отталкивающее впечатление.
– Кто-то должен сообщить маме, – произнесла Эдит. – И Лейле.
Я быстро вмешалась:
– Пусть девочка спит! Мы еще успеем сообщить ей утром!
Я решила как можно скорее подняться к Лейле. И что потом? Девочка ни за что не будет молчать, как только узнает, что случилось с Кэтрин. Однако мои преступные мысли слепо двигались в одном направлении: как спасти Кингдона Дру? Если он замешан, то, вернувшись, сам расскажет об этом. Ничего другого от такого человека, как Кинг, ожидать не приходится. Но если он действительно сбросил Кэтрин с обрыва, то разве не я в этом виновата, как утверждает Лейла? Не я ли самим своим присутствием, поступками, наконец, любовью подтолкнула Кинга к роковой развязке? Если это так, я должна помочь ему, чем могу, пока он не будет готов заговорить; Он не убежит, в этом я была уверена!
Эдит попыталась пальцем остановить подергивающееся веко.
– Хорошо, – согласилась она. – Но маме надо сказать сейчас. Она подскажет, что делать. Она займется этим. Я с подобными проблемами никогда не сталкивалась!
В дальнем конце холла Алекс ровным, бесцветным голосом подробно объяснял по телефону происшедшее. По мере того как я слушала, одна фраза и навязчивый мотив начали повторяться в моей памяти:
Наверху, на острове, под ярким солнцем золотые дни Колумбеллы кончены.
Они действительно кончились, как предсказывала песня. Глядя на коричневатые лепестки цезальпинии, я дрожала. Кэтрин ушла, но огромное зло, которое она совершила, никуда не исчезло и, вероятно, никогда не исчезнет из нашей жизни.
Глава 15
Спустившаяся к нам Мод Хампден выглядела мертвенно-бледной, но владела собой, как того требовал момент. Не напрасно Эдит полагалась на силу духа матери. Алекс приготовил себе выпить, чувствовалось, что он держит себя в руках и, как всегда, насторожен. Я не знала, какие чувства этот человек испытывал к Кэтрин, – его лицо, закрытое аккуратной блестящей бородой, не выдавало никаких эмоций.
Во мне никто не нуждался, поэтому я отодвинула кресло в затененный угол возле двери на террасу и принялась наблюдать. Лейла так и не появилась; из ее комнаты не раздавалось никаких звуков, и я время от времени со страхом поглядывала на лестницу, готовая пойти ей навстречу, откладывая тот момент, когда мне придется подняться к ней в комнату. Как только Лейла узнает, что Кэтрин мертва, проблема будет заключаться в том, чтобы заставить ее молчать, пока не появится Кинг и сам все не расскажет. Я подумала, что Мод могла бы мне помочь, но у меня не было возможности поговорить с нею наедине.
Мне ничего не оставалось, как только наблюдать и ждать прихода Кинга. Кто-то сказал, что его машина в гараже. И в самом деле, все машины стояли на месте. Кто-то поднял слуг, И теперь они ходили по дому с широко открытыми от страха глазами, время от времени перешептываясь. Мод отдавала бесчисленное множество приказаний, словно понимая, что всем будет лучше, если они займутся делом. Но обо мне она забыла – я была посторонней.
Офицер полиции капитан Осборн был вежливым, деликатным смуглым человеком с чуть официальной манерой говорить. В сопровождении врача и служащих «Скорой помощи» он прошел в сад.
Через некоторое время они принесли Кэтрин в дом и положили на кушетку на террасе. Когда врач закончил осмотр, тело накрыли простыней, оставив рядом с ним рыдающую Норин. Все остальные прошли в дом.
Доктор сообщил Мод и офицеру полиции, что миссис Дру, должно быть, перегнулась через перила и скатилась в водоем. Она расшибла лицо и затылок, вероятно ударившись о выступы скалы. У нее проломлен череп – это ее и убило. Точнее все можно будет сказать только после вскрытия.
Дав указания относительно транспортировки тела, капитан Осборн приступил к вежливым, но довольно настырным вопросам, пытаясь восстановить картину происшедшего. Меня допрашивали первой – ведь это я подняла тревогу – и спросили, почему я отправилась на поляну в столь поздний час, да еще в дождь.
Я могла лишь сослаться на глупый каприз женщины, которая была так возбуждена после приема, что не могла заснуть. Я сказала, что никогда не испытывала неприязни к дождям – что было правдой – и хотела посмотреть, как выглядит тропический остров после ливня. Мне удалось не упомянуть имен Лейлы и Кинга, а это сейчас было важнее всего. Капитан Осборн, вежливо приняв мой; объяснения, перешел к более важному вопросу, а именно местонахождению Кинга.
В: этот момент в дом вошел сам Кинг. Он с неподдельным удивлением увидел ярко освещенную комнату и собравшихся в ней людей. Наблюдая за ним, я заметила, что известие о смерти Кэтрин ошеломило его. Похоже, он как и Эдит, не поверил своим ушам, и в этом для меня было что-то непонятное.
Не было ни слова сказано о разъяренных голосах и ссоре между Кингом и Кэтрин. Даже если остальные обитатели дома, кроме Лейлы, слышали, что произошло, или хотя бы догадывались об этом, тем не менее молчали. Мод, Алекс и даже Эдит, хотя она предпочитала больше помалкивать, чем говорить, склонялись к трактовке события как несчастному случаю. Я подозревала, что семья крепко сплотилась, чтобы в Случае необходимости защитить одного из своих членов.
Относительно Кинга мне было нечего сказать. Я предполагала, что он мог бы широкой походкой войти в дом, признаться в своей причастности к случившемуся и подробно объяснить, как все произошло. Ничего подобного он не сделал, и этого я не понимала. На Другой стороне комнаты одиноко стоял Алекс и пристально, подозрительно, в упор смотрел на Кинга. Этот взгляд мне не нравился, мне очень хотелось, чтобы Кинг его заметил. Однако его ошеломление не прошло, по-моему, он вообще мало что видел.
– Значит, мистер Дру, – спокойно и официально продолжал капитан Осборн, – после захода солнца вы обычно совершаете долгие вечерние прогулки по вершине горы? Так что нет ничего удивительного, что вас не было в доме, когда произошло это печальное событие?
– Вечером я обычно долго Гуляю, – подтвердил Кинг, Мод подошла к нему и обняла его за плечи:
– Это был несчастный случай, дорогой! Ужасный несчастный случай! Кэтрин очень любила бывать там по утрам. Ни для кого из нас не секрету что она и ночью ходила туда прогуляться. Ограда прогнила и сломалась под ее тяжестью. Это ужасно, я не знаю, как мы все это вынесем. На мы должны попытаться. Ты должен попытаться.
Ее речь звучала фальшиво, и я удивленна уставилась на нее. Уж Мод-то, с ее реалистическим складом ума, могла бы понять, что, когда пройдет шок от внезапной смерти, все в доме заживут без Кэтрин спокойно и благополучно. Все, кроме Лейлы. Я размышляла над ее словами, пока до меня не дошло, что если Кинг и хотел что-нибудь сказать, то старая леди надежно и уверенно остановила его. Ее поступок напомнил мне, как смотрели друг на друга на поляне Эдит и Алекс, Семейная солидарность явно играла для них не последнюю роль. Однако я не верила, что Кинг из тех, кто будет опираться на подобную защиту. Если Лейла правдиво рассказала мне о том, что она видела и слышала, у Кинга, похоже, не было причин для ошеломления и недоверия. И я решила, что поступлю правильно, помалкивая, ни во что не вмешиваясь.
Фактор времени, похоже, сбил капитанах толку. Кинг сказал, что не помнит, когда вышел из дому, а у меня были лишь смутные представления о том, когда я отправилась на мою бессонную прогулку. Точно так же никто не знал, когда Кэтрин вышла из дому и прошла в тропический сад. Ее красное платье промокло, но ведь несколько раз прошли ливни, и Кэтрин вполне могла попасть под один из них, когда в доме еще были гости. Одно не вызывало сомнений – она погибла совсем недавно, иначе дождь смыл бы пятна крови. Это и я могла бы подтвердить: ведь с момента, как Лейла увидела ссору родителей, и до момента, когда я прибежала на поляну, прошло всего несколько минут.
В течение всего разговора и допроса я сидела в кресле у двери, выходящей на террасу, безуспешно пытаясь разгадать загадку, которую задал мне своим поведением Кинг, и с некоторой опаской задавая себе вопрос, почему Лейла спокойно отсиживается наверху.
В таком состоянии и застала меня Норин. Она внезапно появилась в дверях и бросила испуганный взгляд на группу людей, собравшуюся вокруг капитана. Увидев меня, она поспешно заговорила:
– Мисси, мисси, идите ко мне!
Я уже понимала, что ее туземное «ко мне» следует понимать как «со мной». Ее тревожный тон заставил меня быстро подняться с кресла.
Когда я выбежала из комнаты, она испуганно показала мне в сторону кушетки.
Возле кушетки, на которой лежала Кэтрин, стояла Лейла в халате из шотландки поверх ночной рубашки. Очевидно, она спустилась по задней лестнице. Она сдернула простыню, которой была накрыта ее мать, и пристально смотрела на стройную фигуру в огненно-красном платье, мокрые распущенные волосы и израненное лицо. Я рассеянно заметила, что на груди у Кэтрин нет позолоченной колумбеллы на цепочке, а на руке, именно в том месте, за которое вечером ее схватил Кинг, чтобы оттащить от меня, отчетливо виднеется синяк. Синяк, ставший предвестником такой беды? Теми же самыми руками? Я пребывала в горестном раздумье.
Но сейчас мое внимание было приковано к девочке. Лейла стояла оцепеневшая от шока, и ее боль казалась мне собственной болью. Я позвала ее, но, услышав меня, она тем не менее не оторвала взгляда от лица матери.
– Вчера ночью на холме лаяла собака, – сказала она. – Островитяне говорят, что собаки – пророки!
Норин издала тихий испуганный стон, и я жестом велела ей уйти и оставить нас одних. Затем быстро вернула на место простыню, закрыв жестоко изуродованное лицо, и услышала собственный голос, почти лишенный интонаций и повторяющий слова Мод Хампден:
– Это был несчастный случай, Лейла, дорогая! Несчастный случай! Она упала, опершись на гнилые перила.
Бросив на меня быстрый сердитый взгляд, Лейла в ужасе закричала:
– Смотрите! Смотрите!
Посмотрев, я увидела красное пятно, растекающееся по белой простыне, и у меня от ужаса перехватило дыхание. Затем я все поняла.
– Это красная краска с ее платья, – пояснила я. – Оборки пачкают простыню.
Лейла затряслась, но когда я было обняла ее за плечи, чтобы увести, она вырвалась.
– Это я виновата! – закричала она. – Это я виновата, что Кэти умерла! Я должна была остановить его. Но я побежала в дом, посоветоваться с вами! Как я могла искать у вас совета, зная, что вы хотите ее смерти?! Я должна была понять, что вы ничего не сделаете, чтобы ей помочь! Её слова шокировали и встревожили меня. Я не имела права оставить их без внимания У меня не было времени на нежность и сочувствие, и, схватив за плечи я принялась ее трясти что было сил.
– Прекрати! – закричала я. – Опомнись! Ты не должна так говорить! Нравится тебе или нет, ты вырастешь и станешь женщиной!
Ее карие глаза, ранее смотревшие на меня с такой горячей любовью, теперь сверкали ненавистью, но тело в моих руках оказалось довольно податливым, и безудержная ярость девочки понемногу утихла.
– Послушай, – сказала я. – В доме полицейский, он допрашивает твоего отца. Пока он не знает, что между твоими родителями произошла ссора, если она действительно имела место. Если ты ворвешься туда, не задумавшись о последствиях, то можешь причинить отцу непоправимый вред!
Она уловила только одно слово:
– Полицейский? Тогда я сейчас же пойду и поговорю с ним! Я расскажу ему…
– Что ты ему расскажешь? – перебила я. – Что ты видела, как твой отец сбросил Кэтрин в водоем? Ты это видела?
Внезапно замолчав, она с ненавистью взглянула на меня, собирая все свои силы для противодействия моим увещеваниям. Дрожь ее прошла, она повернулась и со спокойным достоинством вошла через открытую дверь в большую освещенную комнату. Я в отчаянии поплелась за ней.
Кинг первым увидел дочь. Он остановился на середине фразы, прервав разговор с капитаном Осборном, и шагнул к ней с протянутыми руками. Она же, словно не заметив его, бросилась прямо в объятия бабушки.
– О, бабушка! – прошептала она. – Бабушка, помоги мне! Помоги мне!
Старушка притянула девочку к себе, и они прильнули друг к другу, прижавшись щеками, объединив слезы. Вмешался доктор, мягко высвободив Лейлу из рук старушки.
– Отведите ее наверх, – сказал он Эдит, неохотно пришедшей на помощь.
Лейла потянулась к бабушке:
– Бабушка, я хочу поговорить с тобой! Пожалуйста, бабушка!
Но Мод Хампден опустилась в ближайшее кресло, не в силах больше вынести эту ужасную сцену.
– Завтра, дорогая, – слабым голосом произнесла она, вытирая мокрые от слез щеки. – Завтра поговорим. Сейчас не время!
Эдит взяла девочку за руку. От холодного прикосновения тети Лейла выпрямилась и вместе с доктором направилась к лестнице. Она прошла мимо отца, не взглянув на него и не заговорив с ним.
Тогда Мод вспомнила обо мне:
– Пожалуйста, Джессика, пойдите с ней! Помогите ей!
– Вряд ли она сейчас этого хочет! – возразила я, опускаясь в ближайшее к двери кресло. – Мне лучше какое-то время к ней не подходить…
Мод с трудом встала:
– Я больше не могу это выносить. С меня довольно. Капитан Осборн, вы не возражаете, если я поднимусь в свою комнату?
Очевидно, офицер полиции давно знал Мод Хампден и в такой трудный момент не мог требовать от нее того, что было выше ее сил. Он со спокойным почтением пожелал ей спокойной ночи и отпустил ее.
Кинг смотрел, как его дочь поднимается по лестнице в сопровождении Эдит и врача, с тем же замешательством во взгляде, которое я видела раньше. Затем тоже поднялся и обратился к матери Кэтрин:
– Я позабочусь, чтобы было сделано все необходимое, Мод, дорогая! Ни о чем не беспокойтесь, я со всем справлюсь!
Комната постепенно опустела. Алекс скромно удалился. Он мало сказал во время дознания, сообщив лишь, что еще долго после окончания приема оставался в своем кабинете и понятия не имеет, когда Кэтрин спустилась вниз.
Потом тело Кэтрин унесли, врач и капитан Осборн ушли. Полицейский перед уходом что-то сказал Кингу. Наконец в комнате остались только мы с Кингом. Я сидела в своем углу и чего-то ждала, хотя не могла сказать, чего именно. Я знала только, что не смогу уйти к себе в комнату, пока не поговорю с ним.
Наконец Кинг заметил меня, подошел и помог мне подняться.
– Идите в постель, – нежно произнес он. – Сегодня здесь больше Нечего делать. Завтра Лейле понадобится помощь, которую только вы способны ей дать.
Вспомнив, как категорично Лейла обвинила и отвергла меня, я не была уверена в его правоте. Сейчас надо было воспользоваться шансом и поговорить с Кингом, даже если разговор о Лейле причинит ему боль.
– Вам следует кое-что знать; – выпалила я, решив ничего от него не таить. – Лейла слышала, как вы с Кэтрин, ссорились! Она была на поляне и видела вас там. Испугавшись, убежала, но считает, что Кэтрин упала в водоем из-за вас!
– Так вот в чем дело, – тяжело произнес он, и я поняла, что он вспомнил, как Лейла прошла мимо его протянутой руки, даже не взглянув в его сторону.
– Завтра вы сможете сказать ей правду! – снова выпалила я. – Вы сможете объяснить ей, что это была лишь ссора и что вы не виноваты в смерти Кэтрин!
Я с нетерпением ожидала ответа, искренне желая получить подтверждение своим мыслям. Его взгляд внезапно похолодел.
– Вероятно, в том, что произошло, есть немалая доля моей вины, – произнес он. – Вполне возможно, ее смерть – дело моих рук.
Я в замешательстве, как эхо, повторила его слова:
– Доля вашей вины? Дело ваших рук? Что вы хотите этим сказать?
– Я не могу точно объяснить, что там произошло, – резко ответил он и вышел в кухню, чтобы отдать слугам последние указания, отослать их спать.
Я поняла, что сейчас он не может со мной говорить, и, съедаемая еще большим страхом, чем прежде, поднялась наверх. Я ожидала, что он или станет отрицать, или признается. Не ожидала я лишь такого странного признания.
Оказавшись в своей комнате, я обнаружила что уже перевалило за половину четвертого. Я снова приготовилась лечь в постель. Подойдя к шкафу, чтобы повесить туда одежду, я увидела бледно-зеленый халатик Кэтрин. Мне не нужно было дотрагиваться до него, чтобы уловить запах водяной лилии, и от этого запаха мне стало дурно. Я вынесла мягкую, тонкую вещицу в коридор и повесила на верхние перила лестницы. Я не смогла бы заснуть, если бы она оставалась в моей комнате.
Глава 16
После часа или двух беспокойного, тяжелого сна я проснулась. И не сразу вспомнила события ужасной ночи. Но очень скоро они навалились на меня всей своей тяжестью.
Быстро приняв душ и одевшись, я направилась к Лейле и в дверях ее комнаты столкнулась с Эдит. Его лицо меня удивило. Всего за одну ночь оно, казалось, помолодело, сияя довольством и благополучием. Я все поняла: передо мной была женщина, к которой вернулась надежда!
Когда я спросила ее о Лейле, она сразу же насторожилась, но облегчение по-прежнему читалось на ее лице, и она делала гораздо меньше нервных движений руками и глазами.
– Я принесла ей завтрак, хотя не думаю, что девочка притронется к нему!
– Как ваша мама?
– Я уже позаботилась о ней, – сухо ответила Эдит, направляясь к лестнице.
Возле зеленого халатика Кэтрин, все еще висящего на перилах, она остановилась, затем с торжествующим видом схватила его и понесла вниз. У меня возникло предположение, что халатик теперь достанется горничной или кухарке.
Лейла стояла ко мне спиной и смотрела в окно. На ней были шорты, мятая блузка и японские босоножки.
– Надеюсь, ты поспала хоть немного? – тихо спросила я, входя в комнату.
Девочка повернулась, и сердце мое сжалось при виде ее печального лица, хранившего следы недавних слез, и темных кругов под глазами.
– Что вам нужно? – резко спросила она, всем своим тоном давая понять, что ничуть не смягчилась по отношению ко мне.
Мои ночные предчувствия оправдались – теперь Лейла была моим врагом! Но дорогим для меня врагом, от которого я не могла отвернуться, оставив наедине с ее мрачными мыслями.
– Хотела бы с тобой поговорить, – ответила я и подошла к нетронутому Лейлой завтраку. – О, да здесь хватит на двоих! Не поделишься?
Мне совсем не хотелось есть, но я хотела, чтобы поела она, поэтому, не дожидаясь разрешения, придвинула стул и села. Девочка наблюдала за мной с враждебным молчанием.
– Что мы можем сказать друг другу? – спросила она наконец.
К ней можно было подойти только по прямому пути, я так и сделала.
– Рада, что вчера ночью ты не сказала капитану Осборну ничего, что могло бы осложнить положение твоего отца. Разумнее всего подождать. Если полиции и следует что-либо знать, твой отец имеет право рассказать это сам!
– И расскажет! – закричала Лейла. – Папа…
Я резко перебила ее:
– Не говори мне, о чем ты думаешь! Это неправда! Не говори того, о чем потом пожалеешь!
Ома продолжала смотреть на меня, и я заметила, что в ней что-то изменилось. Эта девочка сильно отличалась от вчерашней Лейлы, не только тем, что перенесла трагическую потерю матери, но и чем-то другим.
Она медленно, осторожно подошла немного ближе ко мне, напоминая хищника, подкрадывающегося к добыче, и неожиданно заявила:
– Со мной вам незачем притворяться. Я знаю, чего вы хотите но не думайте, что я буду сидеть сложа руки и позволю, вам это получить!
Вид этого юного разъяренного существа разрывал мое сердце, и тем не менее я знала, что сейчас Лейла не примет от меня ни теплоты, ни сочувствия. Кроме того, в таком состоянии она была опасна!
А чего же, по-твоему, я хочу? – спросила я.
Девочка тряхнула головой и стала похожей на Кэтрин.
– Отца, конечно! Вы оба хотели освободиться от Кэти, чтобы принадлежать друг другу! Разве не так? Кэти говорила, что вы пытаетесь увести у нее папу, и теперь я вижу, что она была права!
Намазывая масло на тост, я обдумывала ответ. На самом деле его быть не могло, потому что в ее словах была большая доля правды.
– Ты считаешь, у твоей мамы можно было отнять то, что она выбросила задолго до того, как я здесь появилась?
Лейла с гримасой отвращения развалилась на постели.
– Теперь уж я позабочусь о том, чтобы вы с папой никогда не получили друг друга. Никогда!
– Почему бы тебе не поговорить об этом с бабушкой? – предложила я. – Расскажи ей все, что знаешь, и попроси ее помочь тебе!
– Вчера вечером я попыталась, но она не захотела со мной говорить. Да и пользы от этого все равно никакой не будет! Она всегда в первую очередь думает о семье и постарается все замять, чтобы защитить папу. Полагаю, то, что произошло с Кэти, пройдет как несчастный случай. Так что говорить правду бесполезно!
– А какая правда? – настойчиво поинтересовалась я. Лейла села на постели и уставилась на меня.
– Что Кэти умерла, разумеется! Что убил ее папа! Из-за вас! И что я виновата в том, что случалось, потому что ничего не сделала, когда еще было можно!
Я смогла только повторить вопрос, который уже задавала ей ночью:
– Значит, ты видела, как он сбросил ее в водоем? Действительно видела, что это сделал он?
– А мне не надо было это видеть! Наверняка так оно и было! Они боролись друг с другом, и вот… и вот ее нет! – Голос Лейлы сорвался. – Как же еще это могло случиться?
– Не знаю, – призналась я. – Но я видела, как выглядел твой папа, когда пришел вчера вечером домой и узнал о гибели твоей мамы. Если я когда-либо и видела ошеломленного человека, то это был он! Думаю, он на самом деле не знал, что произошло…
На мгновение в ее глазах сквозь боль и отчаяние, казалось, промелькнула надежда, и я поспешила воспользоваться этим:
– Ты говорила, что видела ночью, как они ссорятся. А еще кого-нибудь ты тогда видела?
– Только дядю Алекса, – ответила она.
Я бы с готовностью пустилась в дальнейшие расспросы, но Лейла начала вспоминать шаг за шагом все, что произошло, и я не стала ее останавливать.
– Сначала Кэти вышла на галерею. Прием тогда уже давно кончился, но она сказала, что не может заснуть, так же как и я. Мы всегда были полуночницами. Правда, ей не понравилось, что я не сплю, и она попыталась отослать меня в постель. Но мне показалось, что она вышла для того, чтобы встретиться с кем-то, очень уж она была недоступна! Поэтому мне стало любопытно, некогда она отправилась в лес, я осталась, на галерее. – Лейла закрыла глаза, ее трясло, но через минуту она продолжила: – Вскоре на террасе появился папа. По его виду я поняла, что он все еще в ярости. Может, из-за поведения мамы на приеме, а может, потому, что она напугала вас машиной. Я не заговорила с ним, а он меня не заметил. Он стоял на террасе и глядел на огни гавани. В это время в дверях показался дядя Алекс, но, увидев папу, вернулся в дом.
Я вставила вопрос:
– Как был одет твой дядя?
– Ну, в этот легкий шелковый костюм, в котором он был на приеме. А что?
– Нет, ничего.
Прикусив губу, она задумалась.
– А вдруг Кэти отправилась на поляну, чтобы увидеться с дядей Алексом? Она как-то говорила, что хочет проучить тетю Эдит, и я знаю, что раньше им не удавалось встречаться наедине. Когда он пришел в мастерскую тети Эдит, там оказались вы, так что она не смогла с ним поговорить. Кэти тогда чуть с ума не сошла! Это была еще одна причина ее ненависти к вам!
Для меня кое-что начало проясняться, но Алекс Стэр по-прежнему оставался загадкой.
– И что твой дядя делал потом? – осведомилась я.
– Ничего. Наверное, увидев на террасе папу, передумал встречаться с Кэти. Больше я его не видела. А Кэти, должно быть, надоело его ждать, потому что она вернулась на террасу. Тут-то они и начали ссориться с папой. Я не слышала их слова – только тихие гневные голоса. Думаю, Кэти его дразнила, стараясь довести до бешенства, ей всегда это нравилось. В конце концов он схватил ее за руку, но она вырвалась и побежала в лес. И больше не появлялась.
– Так ты не видела своего отца вместе с ней на поляне? – спросила я с внезапно вспыхнувшей надеждой.
– Да нет, видела! Он еще немного постоял на террасе, покурил, а потом отправился в лес вслед за ней. Я хотела знать, что он задумал, поэтому тоже пошла на поляну, а когда дошла до нее, он тряс Кэти, может, даже душил. Я ужасно испугалась. Мне не надо было убегать, но я убежала. Убежала! Из-за этого Кэти умерла!
После этого мучительного рассказа Лейла, как ни странно, немного успокоилась. Однако ни ей, ни мне утешиться было нечем!
– Я помню в мельчайших подробностях, как выглядела Кэти, когда вышла на галерею, – задумчиво произнесла она. – Помню, что на ней было надето. – И вдруг быстро соскочила с постели. – Мне надо выйти! Я хочу кое-что посмотреть!
Я спустилась вниз вслед за ней. Лейла вышла на террасу. Кушетка, на которой ночью лежала Кэтрин, была пуста. На ее обивке остались красные пятна, и девочка долго смотрела на них. Затем наклонилась, дотронулась до них пальцем и тихо произнесла:
– Бедная Колумбелла!
Мне хотелось оттащить девочку от этой кушетки, но я не смела шевельнуться, чтобы не упустить ни единого слова.
Словно завороженная ужасными чарами, она продолжила мучить себя воспоминаниями.
– Вчера я видела ее разбитое лицо. Кэти терпеть не могла боли. Как ужасно, если она, страдающая и беспомощная, лежала под дождем, и никто не пришел ей на помощь! О, как он мог, как он мог! Он когда-то любил ее, я знаю, любил! А она всегда любила его! Поэтому и вела себя так ужасно!
И снова в ее словах была доля правды, и я не посмела ничего ей сказать, лишь могла попытаться ее отвлечь.
– Вчера, когда ее принесли сюда, на ней не было колумбеллы, – заметила я. – Интересно, куда она пропала?
Мои слова отвлекли Лейлу больше, чем я ожидала.
– Вот именно, где она? – спросила охваченная яростью девочка. – Я хочу ее найти! Теперь она моя! И хочу найти еще кое-что. То, что было у нее в руках, когда она говорила с папой. Если… если он отнял это у нее… – Не договорив, она бросилась к лесу.
Я снова последовала за ней. Мне нечего было сказать ни ей, ни Кингу, чтобы им помочь, – я могла только быть. Просто быть рядом.
Залитая солнечными лучами жаркого августовского утра, маленькая густая рощица уже не казалась зловещей. Освободившись от тяжелых дождевых капель, ветви деревьев поднялись и больше не цеплялись за одежду.
У края поляны Лейла остановилась.
– Он здесь, – прошептала она. – Мой отец!
Глянув на поляну, я увидела Кинга, который стоял на коленях спиной к нам у края скалы и мастерил новую ограду.
Лейла потянула меня в рощу
– Я не хочу с ним встречаться! А вы поищете ее, правда? Я подожду вас на террасе!
– Поискать что? Колумбеллу?
– Черно-белую murex! Это она была вчера в руках Кэти! Я еще спросила ее о ней, а Кэти сказала, что эта раковина лучше всего ночью раскрывает ей самые заветные тайны! Но где она сейчас? Должна быть здесь, на поляне. Поищите ее, Джессика!
– Но зачем? Что все это значит?
– Я хочу найти ее! – упрямо повторила девочка, не желая, однако, вдаваться в объяснения. – Помогите мне! – И она оставила меня одну.
Я неуверенно вышла на поляну, и Кинг обернулся на Мои шаги. Выглядел он ужасно. От переживаний прошедшей ночи его лицо вытянулось до неузнаваемости.
– Простите, – запинаясь, произнесла я, не понимая, за что извиняюсь. – Лейла просила меня поискать здесь murex. Она видела, что раковина была у Кэтрин, когда она вчера вечером пошла сюда.
В глазах Кинга мелькнул осторожный интерес,
– Зачем ей эта раковина?
– Наверное, как память о матери, – предположила я. – Если вы не возражаете, я поищу.
Не удостоив меня ответом, он снова принялся за работу. Мне показалось, что мы больше ничего не значили друг для друга, день на Санта-Крусе мне просто приснился. Реальностью были только смерть Кэтрин и вера Лейлы в то, что ее убил Кинг.
Он исступленно стучал молотком и эта работа, видимо, давала ему успокоение. Мгновение я наблюдала за ним, растерявшись от бесплодной попытки приблизиться к любимому человеку, затем принялась обыскивать поляну, лениво заглядывая в кусты, растущие у основания большого дерева манго. Я смотрела на землю, ковыряла ее ногами, но того, что искала, не нашла. Я думала не о Лейле, не о поисках раковины, а о Кинге, работающем за моей спиной, и о том, как пробить стену, которой он отгородился от меня.
Вдруг, не оборачиваясь, он достаточно грубо спросил:
– Когда вы думаете уезжать?
– Сейчас я ни о чем не думаю, – ответила я, – ни о том, чтобы уехать, ни о том, чтобы остаться!
– Я хочу, чтобы вы уехали, как только сможете собраться, – сказал он и снова застучал молотком.
Тень огромного дерева манго защищала меня от сияющего солнечного света. Я подняла взгляд к высоким тяжелым ветвям, с которых соблазнительно свисали неправильные зеленые овалы плодов. Сквозь листву местами виднелись проблески голубого неба Сент-Томаса.
– Когда-то на этом самом месте вы сказали мне, что пора научиться не убегать от жизни! – напомнила я. – Вы были правы. Теперь я учусь не убегать!
