Текст книги "Грозовая обитель"
Автор книги: Филлис Уитни
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 19 страниц)
Глава 23
Камилла не послала заранее записку оседлать Файерфлай, поэтому ей пришлось немного подождать возле конюшни. Она несколько раз принималась всматриваться в небо, но оно оставалось безоблачным и сияло голубизной, не выказывая ни малейших признаков обещанной тетей Летти грозы; в неподвижном воздухе не было даже намека на ветерок. Камилла не знала, находится ли сейчас Росс Грейнджер наверху, в своих комнатах над каретным сараем, и у нее не было повода наведаться к нему.
Файерфлай дрожала от нетерпения поскорее пуститься вскачь. Она перебирала ногами, пока Билли помогал хозяйке взобраться в седло. Выехав на дорогу, Камилла дала лошади волю, разрешив ей идти рысью до того места, откуда ответвлялась тропа на Грозовую гору. Кобыла выступала как танцовщица, преисполненная воодушевления и огня, и счастье полета вернулось к Камилле, отодвинувшей на задворки сознания мучительные проблемы Грозовой Обители. По-видимому, верховая езда всегда будет приносить ей как физическое, так и эмоциональное отдохновение.
Они быстро взобрались на вершину горы, но на этот раз Камилла не спешилась. Файерфлай вела себя капризно, шарахалась из стороны в сторону и выкидывала своенравные коленца задними копытами. Она напоминала леди, пришедшую в дурное расположение духа оттого, что в последнее время ей не уделяли должного внимания. Не сомневайтесь: скоро она снова станет ласковой и послушной, но сперва даст понять, насколько оскорблена пренебрежением, которого не может сразу простить. Камилла заигрывала с кобылой, дразнила ее, заговаривала и грубо, и нежно, но Файерфлай нервно вскидывала свою изящную голову, отказываясь смириться.
– Хорошо, – сказала наконец Камилла. – Я позволю тебе позабавиться, но сперва переберемся на холм. Там твои трюки будут более уместны, чем здесь, на вершине горы.
Камилла окинула взглядом холм, увенчанный «руинами» замка Дандер. Отсюда груда серых камней выглядела весьма убедительно, напоминая развалины мрачного и угрюмого старинного замка.
Крепко сжимая поводья, Камилла уверенно пробиралась сквозь лесные заросли по тропе, вившейся неподалеку от скалистого края горы. Теперь она ехала шагом, то и дело уклоняясь от столкновений с нависавшими ветвями. Добравшись до открытого места, Камилла увидела руины прямо над собой, на вершине соседнего холма. По мере приближения к замку выяснилось, что с небольшого расстояния развалины выглядят не так живописно, как издали. Однако главная башня была выстроена добротно, не в пример прилегавшим к ней извилистым стенам, обнимавшим пустое пространство, поросшее чахлым кустарником и травой.
Во внутреннем дворе замка располагалось нечто, напоминавшее конюшню под навесом, и Камилла позволила Файерфлай прогарцевать к ней, но лошадь, по всей видимости, отнеслась с недоверием к прилегавшей к конюшне площадке, мощенной серыми камнями, и наезднице снова пришлось подчинить кобылу своей воле. Встретившаяся на пути невысокая стена представляла собой идеальное место для того, чтобы спешиться. Камилла соскочила на нее, затем спрыгнула на землю и привязала Файерфлай под навесом, похожим на конюшню.
Когда Камилла пересекала заросшую травой лужайку, направляясь к главной башне замка, ей на лицо упали первые капли дождя. Она с изумлением подняла голову, затем огляделась вокруг и увидела, что внезапно поднявшийся ветер нещадно треплет ветви росших на склоне холма деревьев. Предугаданные тетей грозовые тучи, наполнив ветром свои паруса, быстро заволакивали небо.
Камилла поспешила ко входу в башню, где несколько каменных ступеней вели к продолговатой арочной двери, и осторожно вошла в нижнюю комнату. При тусклом освещении ей с трудом удалось углядеть основание винтовой каменной лестницы. В комнате пахло сыростью, от каменных стен веяло промозглой прохладой. У Камиллы не было желания задерживаться в этой угрюмой, сумрачной комнате.
Она стала подниматься по каменным ступеням и, наконец, добралась до верхней комнаты, расположенной под самой крышей. Сквозь кольцо узких, похожих на бойницы арочных окон проникали серые потоки света. Ржавая железная лестница вела еще выше, к люку, открывавшему путь на крышу башни.
Теперь Камилле захотелось взобраться на венчавшую замок зубчатую стену, чтобы понаблюдать оттуда за клубящимися грозовыми тучами. Убедившись, что железные ступени выдержат вес ее тела, она добралась до люка. Он поддался не сразу, но Камилла не отступала, и при повторном натиске люк со скрежетом отворился; сверху на голову девушки посыпалась пыль вперемешку с засохшими листьями.
Здесь, наверху, воздух был чистым и свежим. Камилла ступила на плоскую крышу башни и остановилась возле парапета. К этому времени дождь прекратился, но ветер накинулся на нее с какой-то ликующей яростью, стремясь сорвать с головы шляпу с вуалью. Дальние горы Новой Англии скрывались за туманом, и даже ближнего Кэтскиллса не было видно, но клубящаяся панорама надвигающейся грозы являла собой величественное зрелище. Далеко внизу простирался Гудзон, исхлестанный плетями белой пены; вся сцена сильно напоминала ту, что была изображена на картине Бута, стоявшей когда-то на мольберте в мастерской над каретным сараем.
Камилла так увлеклась созерцанием вздымавшихся туч, что вспомнила о Файерфлай не раньше, чем услышала ее ржание. Разумеется, ей следовало немедленно спуститься вниз и тут же отправляться домой. В конце концов, Летти оказалась права: сейчас разразится жуткий ливень. Камилла немного помедлила, окидывая грозовую панораму последним взглядом, но вдруг услышала, как незнакомая лошадь отозвалась на ржание Файерфлай.
Она перебралась на отдаленную от реки сторону башни и взглянула вниз. Файерфлай стояла на месте, под навесом, но рядом с ней теперь была привязана вторая лошадь под мужским седлом. Не сумев обнаружить наездника, Камилла испугалась. Она не могла понять, какой случайный всадник мог забрести сюда в плохую погоду. У подножия башни, на каменных ступенях прозвучали чьи-то шаги, и Камилла перегнулась через парапет, всматриваясь вниз.
Она едва успела заметить мужчину, проникшего в башню через входную дверь. Это был Бут Хендрикс. Камилла отодвинулась от края башни, дрожа всем телом. Должно быть, ее кузен нанял лошадь в деревне и прискакал сюда преднамеренно. Камилла слышала, как он ходит по нижней комнате башни, и не знала, что ей делать.
Бут подошел к каменной лестнице и крикнул:
– Камилла! Ты здесь, Камилла?
Возможно, если она не откликнется, Бут не станет искать ее наверху. Он подумает, что она находится где-нибудь в другом месте, и уедет. Но не прошло и минуты, как его шаги, сопровождаемые гулким эхом, раздались в каменном мешке башни. Камилла знала: Бут приближается к ней, поднимаясь по ступенькам. Она оказалась в ловушке, из которой невозможно было спастись, и располагала единственным средством защиты – хлыстом для верховой езды.
Камилла прекрасно знала, чего добивался Бут. Теперь он не нуждался в маскировке и мог не скрывать своего намерения – убить ее. Падение с башни во время грозы легко будет объяснить, не вызвав ничьих подозрений.
Через мгновение он появится в верхней комнате башни, а оттуда рукой подать до люка, ведущего на крышу. Камилла, не переставая дрожать, лихорадочно перебирала в уме возможные варианты развития событий, и тут ей пришел в голову план действий. Возможно, глупый и безнадежный. Но только он давал шанс на спасение.
Она сорвала с головы серую шляпу и бросила ее в сторону, противоположную люку. Затем присела и вдавила тело в единственное убежище, которое представляла крыша, – в нишу парапета, куда откидывался люк. Взбираясь по ступенькам, Бут не мог заметить ее в этом укрытии. Конечно, ему достаточно будет осмотреться, чтобы обнаружить ее, но в тот момент, когда он окажется на крыше, ему придется повернуться к ней спиной.
Собственное дыхание казалось Камилле почти таким же громким, как и завывание штормового ветра. Страх железной рукой сдавил ей горло. Она сжалась в комок, пытаясь занять как можно меньше пространства, когда шаги Бута зазвучали на железных ступенях лестницы.
– Камилла! – позвал он ее снова и шагнул на крышу.
Бут сразу заметил шляпу и направился к ней. В этот момент Камилла выскочила из своего убежища и помчалась вниз по лестнице. Она бежала, не чувствуя под собой ног, резко отталкиваясь руками от перил, чтобы ускорить передвижение. Ей было не до осторожности. Спуск сопровождался глухим эхом. Теперь она, скользя и часто спотыкаясь, неслась по каменным ступенькам, стараясь сохранять самообладание. Камилла слышала за собой шаги Бута: он преследовал ее, и ему не мешала бежать тяжелая амазонка.
Выскочив из башни, Камилла не стала спускаться по ступенькам, а спрыгнула с крыльца на землю и помчалась по траве к навесу. Файерфлай, заслышав приближение хозяйки, била копытами и ржала в нервном возбуждении. Но Бут бежал быстрее Камиллы; его рука ухватила девушку за локоть и больно сжала его. Лицо Бута, серое в сумеречном освещении, свидетельствовало о том, что он догадывается о подозрениях Камиллы. В глазах кузена затаилось чувство опасности, которое его возбуждало. И смерть Камилла ударила Бута по лицу серебряной рукояткой хлыста. В первый момент он замер от неожиданности. Боль ослепила его, и он попятился назад. Камилла высвободила руку, вскочила на низкую стену, оттуда – в седло и тут же отвязала уздечку.
Она заставила Файерфлай повернуться, вздыбила ее так, чтобы передние копыта могли ударить Бута. Он снова отпрянул назад, а Камилла одернула кобылу и поскакала по тропе на гору. Лошадь неслась, взрывая копытами землю. Низко пригнувшись к шее, Камилла мчалась сквозь заросли кустарника. Страх, охвативший наездницу, передался лошади, и Файерфлай развила бешеную скорость, желая избавиться от непонятного ей ужаса. Камилла не слышала за собой шума погони, но не смела оглянуться, не сомневаясь в том, что Бут преследует ее.
– Быстрее, быстрее! – молила она Файерфлай. – Еще быстрее!
Внезапно пространство распахнулось перед ними, и Камилла поняла, что они достигли Грозовой горы. Прежде чем она успела повернуть кобылу, Файерфлай выскочила на голую площадку вершины, едва не зависнув над пропастью. Камилла едва смогла осадить ее и развернула в нужном направлении. Теперь она отчетливо слышала стук копыт лошади Бута, продиравшейся сквозь кусты, и ее охватило отчаяние. Если Бут отрежет путь к отступлению, вершина Грозовой горы окажется такой же страшной ловушкой, как и крыша башни.
И тут, к великому изумлению Камиллы, откуда-то снизу вынырнул наездник, в котором она узнала Росса Грейнджера, и встал между ней и Бутом. Она поскакала к нему и закричала:
– Там Бут!
Росс мгновенно оценил обстановку. Он склонился набок и похлопал Файерфлай по спине.
– Отправляйтесь домой! – крикнул он. – И поскорее. – Затем Росс резким движением руки повернул свою лошадь, чтобы преградить путь Буту.
Камилле больше не нужно было подгонять кобылу. Файерфлай сломя голову неслась вниз по тропе. Но теперь в ее поведении появилось что-то тревожное и необычное. Она проносилась в опасной близости от встречных деревьев, и вскоре Камилла ощутила острую боль в левой ноге. Лошадь явно пыталась избавиться от всадницы, которую теперь боялась.
Камилла с трудом увернулась от столкновения с очередной веткой, которая, несомненно, выбила бы ее из седла, и завела ступню правой ноги за икру левой. Она поняла, чего добивалась Файерфлай. Лошадь больше не походила на леди, выказывающую свой норов. Она пыталась шарахнуть всадницу о ствол дерева, зацепить ее веткой, проявляя хитроумную настойчивость в осуществлении своих замыслов. Камилле оставалось только склониться к луке седла, увертываясь от столкновений. Она ощутила во рту приятный вкус хвои, резкая боль пронизывала ее руки, пытавшиеся совладать с лошадью.
Тропинка становилась все круче, и каждое неверное движение представляло теперь смертельную опасность. Однако борьба оказалась нелегкой не только для Камиллы, но и для Файерфлай. Наездница, впившаяся в седло, как колючка, и ни на секунду не прекращавшая схватку, постоянно державшая под контролем голову лошади, не давая ей опуститься, безмерно утомила животное. Когда склон стал пологим и они выехали на открытое место, Файерфлай была полностью изнурена; она остановилась, как бы моля о пощаде. Камилла победила.
Внезапно наступившее спокойствие, отсутствие борьбы и стремительного движения воспринимались Камиллой как шок. Файерфлай продолжала неподвижно стоять на дороге; и лошадь, и наездница дрожали. Камилла убрала потные, спутанные волосы со лба и заговорила с кобылой доверительным тоном. Теперь Файерфлай была само послушание. Камилла повернула ее и направилась к Грозовой Обители.
Только в этот момент она позволила себе подумать о том, что сейчас происходило на лесистом склоне горы. Она знала, что Росс остановит Бута, которому придется иметь дело с сильным противником. Но чем кончится их поединок? Оба мужчины давно ненавидели друг друга. Камилла не сомневалась в силе и стойкости Росса; он, несомненно, победит, если дело дойдет до открытой схватки. Но она не доверяла Буту. Загнанный в угол, он не остановится ни перед чем. Камилла внезапно поняла, что исход поединка может быть каким угодно. Но ей ничего не оставалось делать, как ждать. Она несколько раз останавливала лошадь и прислушивалась, оглядываясь назад. Над горой сверкали молнии и разносились раскаты грома. Деревья шелестели на ветру. И это было все, что она сумела расслышать. Дождь еще только собирался.
У ворот Грозовой Обители стояла Гортензия. Когда Камилла свернула на подъездную дорогу, тетя позвала конюха, а сама взяла Файерфлай под уздцы.
– Слезай, – отрывисто сказала она Камилле. – Если сможешь. Ты выглядишь совсем разбитой.
Все тело Камиллы ныло от ссадин и ушибов, на левой щиколотке появился огромный синяк, но она умудрилась вынуть ногу из стремени и соскользнула в руки конюха. Когда он поставил ее на ноги, она пошатнулась. Гортензия передала уздечку конюху и взяла племянницу под локоть.
– У этой кобылы дурной норов, не так ли? – обратилась она к Камилле. – Я ожидала от нее любого подвоха. Не сомневаюсь, что она повинна в смерти одной-двух наездниц. Вот почему Бут привел ее к Бертону. Вот почему он попросил меня «найти» ее для тебя в деревне. Ты ведь этого не знала?
Камилла устало покачала головой.
– Я сама виновата. Мне стало страшно, и я напугала лошадь.
– Я вела себя как идиотка, – продолжала Гортензия. – Поверила, что он хотел всего лишь попугать тебя, чтобы ты бросила все и уехала. Я и сама этого хотела. Думала, что добьюсь цели, если вызову у тебя тошноту при помощи чая… но его выпила кошка. Летти знала, что я в тот день спускалась в кладовую… она могла сказать тебе об этом.
Камилла только смотрела на тетю, не в силах произнести ни слова. Гортензия выглядела несколько растрепанной и неопрятной, несмотря на всю свою старомодную элегантность. Завязка платья на шее порвалась, поясок сполз набок, обнажив ряд булавок на талии. И все же Камилле никогда не приходилось видеть Гортензию более решительной и энергичной, чем сейчас. Она была женщиной, которой хотелось подчиниться.
– Он стремится убить тебя, Камилла. Ты должна знать об этом. Не кто иной, как Бут уговорил меня послать тебя в подвал с надуманным поручением. Но я понятия не имела о сломанной ступеньке. Я никогда не решилась бы причинить тебе серьезный вред. Но Бут не остановится ни перед чем.
– Да. Я знаю. – Губы Камиллы едва шевелились, она с трудом выговаривала даже короткие слова. Обо всем, что она сейчас узнала, придется подумать потом. Все ее мысли были сосредоточены на том, что могло сейчас происходить на Грозовой горе. И еще ей хотелось попасть в заботливые руки Летти, которая залечит се раны какой-нибудь мазью. И тогда она ляжет в постель.
– Где тетя Летти? – спросила Камилла.
В голосе Гортензии прозвучала тревожная нота.
– Сестра заперлась в своей комнате. Ждет, когда в дом принесут твое тело. С Грозовой горы. Как это случилось с Алтеей.
Глава 24
Подъездная дорога казалась бесконечной. Камилла шла по ней, опираясь на руку Гортензии. Она немного прихрамывала, но боль в ноге беспокоила ее гораздо меньше, чем тревожные мысли.
– Кто послал за мной Росса? – спросила она.
– Я, – ответила Гортензия. – Узнав, что Бут нанял лошадь в деревне, я поняла, что он задумал. И отправилась к Россу. Он взял лошадь в Голубых Буках и сразу же отправился в путь.
– Тетя Летти отговаривала меня от сегодняшней поездки, – призналась Камилла. – Она пыталась меня удержать.
Гортензия презрительно тряхнула головой.
– Ты имеешь в виду эту чушь насчет грозы? Когда она действительно разразилась, моя сестра удивилась не меньше, чем все остальные. Просто она боялась сказать тебе правду о лошади. Хотя знала ее, потому что именно об этом я ей сообщила, когда пришла в ее комнату. Она заявила, что не верит ни одному моему слову. Она просто не захотела мне поверить. Бут всегда находился в центре ее внимания, в нем видела она смысл своего существования. И, может быть, знала обо всем заранее.
– Летти не такой человек, чтобы причинить вред кому бы то ни было, – возразила Камилла. – Я в этом уверена.
Вдруг Гортензия сдавила ее руку так, что Камилла поморщилась.
– Взгляни… там, на крыльце!
Темнота быстро сгущалась, и в доме уже зажгли свечи. На фоне темного окна отчетливо прорисовывался силуэт мужчины, поджидавшего их возле двери, – высокого, стройного, элегантного. Это был Бут, стоявший в напряженной позе, широко расставив ноги и уперев руки в бока. В его глазах затаился отблеск мрачного торжества.
Гортензия подбежала к сыну.
– Как ты здесь оказался? Где твоя лошадь?
Камилла, подойдя поближе, заметила свежую дыру в куртке Бута. Он был без галстука, с растрепанными волосами. На лбу след от удара хлыстом, под глазом большой синяк.
Бут отреагировал на вопрос Гортензии беззаботным жестом.
– Я оставил лошадь и спустился с горы по кратчайшей дороге.
– Где Росс? – воскликнула Камилла. Только этот вопрос имел для нее значение.
– Мы встретились… если это то, о чем ты спрашиваешь. – Бут смотрел на кузину почти легкомысленно. – Грейнджер помешал мне проводить тебя домой, дорогая. Но я не знаю, где он сейчас. Сказать по правде, это меня мало интересует.
– Что ты с ним сделал?
– Лучше бы спросила, что он сделал со мной. Я никогда не питал склонности к уличным дракам. Но местность я знаю лучше его. Грозовую гору я облазил вдоль и поперек еще мальчишкой.
– Ты поднимался на гору в тот вечер, когда погибла Алтея, не так ли? – спросила Гортензия. – Я всегда это предполагала.
– Но не чая во мне души, дорогая мамочка, ты решила держать подозрения при себе? Очень мило с твоей стороны.
Гнев клокотал в душе Камиллы.
– Что произошло в тот вечер? Что ты сделал с моей матерью?
Бут отступил на шаг, насмешливо делая вид, что смертельно напутан яростью Камиллы.
– Как выяснилось, ты опасная женщина, кузина. Но я ничего не сделал с твоей матерью. Ровным счетом ничего. Я знал, что Алтея поскакала на гору, и привязал свою лошадь у подножия, в то время как все думали, что я ищу Алтею у реки. Мне не стоило труда добраться до вершины по кратчайшей тропе, пока Оррин ехал длинным, обходным путем. Но уверяю тебя: твоя мать была уже мертва, я обнаружил ее бездыханное тело. Она не могла больше насмехаться надо мной.
– Тогда ты и нашел хлыст?
– Да. Признаюсь, что поднял его, повинуясь идиотскому импульсу. Мне захотелось обрести уверенность в том, что больше никто не ударит меня этим хлыстом. Поэтому я, не подумав, унес его с горы. Из этого ты можешь сделать вывод, что я был несколько возбужден. Опомнившись, я подошел к краю лужайки и бросил хлыст в реку. Так мне тогда показалось. Разумеется, мне не приходило в голову, что через несколько лет меня ударит этим самым хлыстом дочь Алтеи.
Зловещая усмешка Бута напугала Камиллу, но она решила не поддаваться панике. Для нее сейчас существовал только один вопрос: что с Россом? Прежде чем она успела заговорить, раздался голос из верхней гостиной дома. Все трое подняли головы и увидели Летти, стоявшую у открытого окна.
– Бут, – позвала она. – Так ты вернулся, дорогой. – Ее взгляд скользнул по Камилле, не выразив никаких эмоций. – Пожалуйста, поднимись ко мне, Бут. Я хочу с тобой поговорить.
Бут пожал плечами.
– Пойду узнаю, что ей нужно, – объяснил он.
Камилла последовала за ним. В прихожей были зажжены свечи, над лестницей горела керосиновая лампа. Миновав мрачную арку, Камилла вышла на лестничную площадку, не переставая думать о Россе.
Бут, уже поднявшийся на второй этаж, остановился, держа руку на перилах, и посмотрел вверх. До Камиллы донесся тихий и мягкий голос Летти, стоявшей над Бутом и что-то ему говорившей. Внезапно раздался предостерегающий голос Бута.
– Нет… нет, тетя Летти. Не делай этого!
Пораженная криком кузена, Камилла застыла на месте, ее догнала Гортензия. Высоко над ними пролилась струя горящего керосина из лампы, которую опрокинула Летти. Языки пламени уже лизали деревянные ступени и перила лестницы, быстро перемещаясь во все стороны, охватывая пол и потолок. Огонь, поддерживаемый тягой лестничного колодца, гудел и клубился, столб пламени приобретал ужасающие размеры.
Летти могла бы отбежать в сторону, если бы захотела, но Бут, находившийся посередине лестницы, попал в западню.
К своему ужасу, Камилла увидела, что Летти не бросилась прочь от огня, а стала спускаться вниз, направляясь к Буту, в самое сердце пламени. В это мгновение Бут сорвал с себя куртку и, бросившись вверх, накинул ее на голову Летти. Он схватил тетю на руки и бросился вниз сквозь пламя, уже охватившее его одежду и волосы.
Гортензия с криком «Пожар!» выскочила из дома. Какой-то мужчина влетел в прихожую, задев Камиллу плечом. Это был Росс. Он принял Летти из рук Бута, сбивая языки огня с ее юбки. Затем повалил Бута на пол, завернул его в ковровую дорожку и покатил к двери. Через минуту Бут уже лежал на траве, после чего тетя встала на колени у края подъездной дороги.
Слуга, находившиеся в боковом крыле дома, выбежали из своих комнат. Кто-то из них помчался в деревню звать на помощь. Гортензия продолжала кричать, пока Камилла ее не встряхнула.
– Прекратите! – потребовала она. – Криком делу не поможешь. – Потом встала на колени рядом с Летти.
Сердце дома пылало гигантским факелом, огонь уже перекинулся на оба крыла здания и продолжал завоевывать новые пространства.
– Бут! – опомнившись, воскликнула Летти. – Где он?
Она высвободилась из объятий Камиллы, вскочила и подбежала к тому месту, где лежал ее племянник, над которым склонился Росс.
– Не трогайте его, – предостерег тетю Летти Грейнджер. – Он потерял сознание. Лучше дождаться доктора.
Летти стояла неподвижно и молча смотрела на человека, лежавшего у ее ног. Бут обгорел так сильно, что на него страшно было взглянуть, и Камилла отвернулась, растерянная и потрясенная. Каким бы ни был ее кузен, она не желала для него такого наказания. Но Летти проявила непреклонность.
– Он не выживет. – Тетя говорила тихо, но ее голос не дрожал. – И это к лучшему.
Она печально оперлась на руку Камиллы, и они отошли от Бута, присев под деревьями.
– Бут спас мне жизнь, – констатировала Летти. – Он бросился ко мне сквозь пламя и вынес из огня. Признаться, я на это не рассчитывала. Мне не хотелось, чтобы он продолжал жить, но я думала, что уйду вместе с ним.
– Замолчите, – простонала Камилла. – Вы не должны говорить таких ужасных вещей.
К ним подошла Гортензия, превозмогшая истерику.
– Не мешай ей, – обратилась она к Камилле. – Она знает, что говорит. Пускай изольет душу.
Оттененный черным грозовым небом, огромный пылающий факел поражал воображение диким великолепием. Обрушившаяся центральная башня взметнула в воздух несметное количество пламенеющих искр, и Камилла ощутила, как пепел осыпает ее лицо. Откуда-то появилось множество людей, столпившихся во дворе. Одни кричали и суетились, другие смотрели на огонь беспомощно и завороженно.
– Пускай горит, – проговорила Летти. – Пускай сгорит дотла. – Слезы потекли по ее щекам, и она не пыталась их удержать. – Я догадывалась обо всем, когда увидела на картине хлыст. Но даже тогда не поверила, что в его душе таится столько зла. Я сопротивлялась очевидности, отвергая собственные мысли и то, что говорила мне ты, Камилла. Я никогда не забывала того милого маленького мальчика, каким Бут появился в Грозовой Обители. Такого печального, красивого, никем не любимого. Но, обнаружив хлыст на картине, я поняла, что он поднимался на Грозовую гору в тот вечер, когда погибла Алтея. Мне пришлось повернуться к правде лицом.
– Бут сказал нам, что Алтея была мертва, когда он ее нашел, – быстро проговорила Камилла. – Возможно, так все и произошло.
Летти покачала головой.
– Это только часть правды. Он послал ее на смерть. Сегодня я заставила его признаться. Бут дразнил Алтею, подвергая сомнению ее храбрость, пока она не рассердилась настолько, что ударила его хлыстом. Добившись своего, Бут оседлал для нее Фолли, но слабо затянул подпругу, зная, что она не выдержит, если Алтее придется бороться с лошадью в грозу. Твоя мать была слишком возбуждена, чтобы проверить седло. Я уверена, что она справилась бы с Фолли в любую погоду, если бы сбруя лошади была закреплена правильно. Должно быть, лошади удалось скинуть ее в тот момент, когда седло поползло. Фолли вернулась домой, волоча за собой сбрую, и Бут поспешил ее расседлать.
Приехали пожарники с насосом. Жалкие струйки воды, выбивавшиеся из шлангов, были бессильны перед огненным смерчем. Правда, удалось увлажнить стоявшие неподалеку деревья, и огонь не перекинулся на лес.
– После этого, – продолжала Летти, – Бут поднялся на гору по короткой скалистой тропе, желая убедиться, что его замысел удался. Я… я не знаю, что бы он сделал, если бы застал Алтею в живых. Но я поверила Буту, когда он сказал, что она была уже мертва. – Летти подняла голову и перевела взгляд с Камиллы на Гортензию. – Теперь вы понимаете, почему я так поступила? Я не могла позволить ему продолжить свое черное дело. Его могла остановить только смерть. И все же, несмотря ни на что, он спас мне жизнь.
Прибыл доктор Уилер; осмотрев Бута, он мрачно покачал головой.
– Он долго не протянет.
Летти опустилась на колени рядом с племянником. Она пристально смотрела на его обгоревшее, почти черное лицо. Ее глаза оставались сухими. Камилла и Гортензия застыли за ее спиной в тягостном ожидании. Росс присоединился к пожарникам, но ничего уже нельзя было сделать. Огонь стирал Грозовую Обитель с лица земли.
Бут только один раз открыл глаза; на мгновение искра жизни загорелась в его глазах с прежней живостью. Он окинул взглядом Гортензию и Камиллу, явно узнавая их, и на его лице заиграла знакомая сардоническая усмешка. Затем он посмотрел на Летти.
– Спасибо, – проговорил он. – Теперь все мы будем свободны.
Его глаза закрылись. На этот раз он переступил роковую грань.
Тоби принес одеяло и прикрыл лежавшее на траве тело.
Ярость огня начала утихать, хотя одна из башен полыхала с прежней силой, а руинам предстояло еще долго тлеть и дымиться. Росс прекратил бесплодные усилия. Он отвел Камиллу под тень деревьев, и она ощутила, что ее лицо полыхает от жара.
– Какое счастье, что ты цел и невредим, – сказала она. – Я очень беспокоилась. Что произошло между тобой и Бутом?
– Мы дрались, – коротко ответил Росс. – Думаю, что справился бы с ним, но он сбежал. Даже не знаю, как это ему удалось. Мне пришлось возвращаться по окольной дороге с двумя лошадьми. Но теперь все это не имеет значения.
Камилла подняла голову и увидела над собой сквозь ветки деревьев звезды, появившиеся на темно-синем небе. Гроза громыхала где-то вдалеке, дождь так и не собрался. Камилла вернулась в объятия Росса и заглянула ему в лицо.
– Бут сказал правду, – заметила она. – Мы все теперь свободны. Ничто больше не привязывает нас к этому месту.
Росс прижал ее к себе, и она приникла щекой к его плечу.
– Ты возьмешь меня с собой, Росс? Куда бы ты ни поехал?
Он ответил Камилле поцелуем, не выпуская ее из кольца своих сильных рук.
Тем временем обрушилась последняя башня, наполнив воздух роем искр. На звук ее падения эхом отозвалась Грозовая гора, а его отголоски пошли гулять по долине Гудзона. Затем воцарилась тишина. Река, как и прежде, спокойно несла мимо них свои воды. Но Грозовая Обитель исчезла навсегда.
