Текст книги "Призванный"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

– И во что он превращается? Или вы сами не знаете?

Я не могла остановиться, хотя и знала, что мои слова звучат нагло и стервозно, будто я из тех девушек, которые всегда желают оставить последнее слово за собой, и это последнее слово определенно должно быть неприятным.

Неферет великодушно улыбнулась:

– Аурокс превращался в Хранителя Дома Ночи. Неужели ты думала, что только ты одна достойна иметь Хранителя? – Она раскинула руки. – Мы все достойны! Идите, поприветствуйте его, а затем возвращайтесь к учебе, для чего и был создан Дом Ночи!

Я хотела закричать, что это создание НЕ ХРАНИТЕЛЬ! Хотела закричать, что меня тошнит от того, что Неферет перевирает мои слова. И не могла отвести взгляд от Аурокса, которого начали окружать недолетки (в основном девочки), осторожно обходя мерзко пахнущую кровь и останки пересмешника.

Вообще-то я даже не понимала отчего, но хотела кричать.

– Один ноль в пользу ведьмы, – хмыкнула Афродита. – На ее стороне толпа и красавчик.

– Он не такой! – Сжимая в кулаке пылающий Камень Провидца, я направилась к зданию школы. Я чувствовала, что Старк смотрит на меня, но не стала оглядываться.

– Зет, в чем дело? Да, он красив. Это так ужасно? – вскинула бровь Афродита.

Я остановилась и развернулась к ним лицом.

Все плелись за мной, как маленькие утята: Старк, Афродита, Дарий, Близняшки, Дэмьен, Стиви Рей и даже Рефаим.

Я обратилась именно к бывшему пересмешнику:

– Ты тоже это видел?

Он твердо кивнул:

– Если ты имеешь в виду его превращение, то да.

– Видел что? – сердито спросил Старк.

– Он превращался в быка, – ответила Стиви Рей. – Я тоже видела.

– Белый пацанчик-красавчик превращался в быка? Паршиво! – констатировала Крамиша, оглядываясь на оставшуюся за нами толпу.

– Белый мальчик – белый бык, – задумчиво произнесла Стиви Рей. И почти как я добавила: – Вот черт!

Глава 6

Эрик

Он медленно шел в направлении класса драматического искусства, отчаянно желая вместо урока оказаться на съемочной площадке фильма в Лос-Анджелесе, Новой Зеландии, Канаде… Черт! Да где угодно, но только не в Талсе, штат Оклахома! И как же он превратился из самого привлекательного парня Дома Ночи и «нового Брэда Питта», как охарактеризовал его вампирский агент по актерам в Лос-Анджелесе, в преподавателя драматического искусства школы для недолеток и Ищейку?

– Зои, – пробормотал себе под нос Эрик. – Моя жизнь пустилась под откос в день нашей встречи.

Он почувствовал, что его слова прозвучали мерзко, хотя их никто не слышал. Им с Зои удалось сохранить нормальные отношения. В некотором роде они даже остались друзьями. Но Эрику не нравилось, что творится вокруг нее.

«Она чертов магнит для ненормальных», – подумал он. Неудивительно, что они расстались. Он не псих.

Эрик потер правую ладонь.

Несколько учеников промчались мимо, и он схватил одного из них за воротник форменного клетчатого пиджака.

– Эй, куда бежим и почему до сих пор не в классе? – рявкнул Эрик на недолетку, злясь на себя за то, что делает это чисто формально, осознавая, что на самом деле его не интересует, куда тот направляется.

Еще больше взбесив Эрика, мальчик съежился, втянув голову в плечи, и на минуту Эрику показалось, что сейчас тот обмочит штаны.

– Там что-то происходит! Драка или вроде того!

– Иди. – Эрик отпустил и слегка подтолкнул недолетку, тут же пустившегося наутек.

Эрику даже не пришло в голову последовать за ним. Он знал, что в эпицентре скандала он обнаружит Зои.

Ее и так есть кому вытащить из неприятностей. А он за нее не отвечает, как и за победу над чертовой Тьмой!

Но едва Эрик потянулся к ручке двери, ведущей в класс, его правую руку словно обожгло огнем. Он затряс ею, а затем остановился и внимательно взглянул на свою ладонь.

Спиральная Метка, напоминавшая лабиринт, пылала, как свежее клеймо.

Затем он ощутил позыв действовать. Что-то гнало его прочь.

Эрик ахнул, развернулся и понесся на школьную парковку к своему красному «мустангу». Его трясло как в лихорадке, он не мог взять себя в руки, мысли прорывались наружу короткими рваными фразами.

– Брокен Эрроу. Саут-Джунипер авеню, двадцать восемь ноль один. Пешком. Через тридцать пять минут. Нужно добраться туда. Быть там. Шайлин Руэйд. Шайлин Руэйд. Шайлин Руэйд. Иди, иди, иди, иди, иди…

Эрик знал, что с ним происходит. Он был к этому готов. Предыдущий Ищейка Дома Ночи, называвший себя Хароном, подробно рассказал ему, чего ожидать.

Когда настанет время Пометить недолетку, начнет жечь ладонь, новому Ищейке станет известно место, время и имя, и он почувствует неконтролируемую потребность отправиться по указанному адресу.

Эрик думал, что будет к этому готов, но совершенно не представлял, что его охватит столь непреодолимое желание – тяга к цели гулко билась в его голове в такт пульсирующей боли горящей ладони.

Шайлин Руэйд станет первой Помеченной им недолеткой.

Дорога из центра Талсы до небольшого многоквартирного дома в тихом пригороде Брокен Эрроу заняла полчаса.

Эрик поставил машину на гостевом месте парковки. Когда он выбирался из «мустанга», руки у него тряслись. Его потянуло на дорожку, огибающую дом параллельно мостовой. Двор освещал мягкий белый свет, струившийся из напоминавших огромные матовые аквариумы фонарей, стоявших на кованых железных постаментах.

Вдоль дороги выстроились в ряд могучие кедры и дубы.

Эрик взглянул на часы. Без четверти четыре. Странное время и место Пометить ребенка. Но Харон говорил, что чутье Ищейки никогда не ошибается, и теперь Эрику предстояло лишь следовать ему, позволить инстинкту вести себя. Но вокруг по-прежнему не было ни души.

Эрик уже начал беспокоиться, когда услышал тихое «цок-цок-цок». Впереди из-за угла дома показалась девушка. Она медленно направлялась в его сторону. Когда девушка попадала в пятно света, Эрик пытался пристально в нее вглядеться.

Невысокого роста, хрупкая, с густыми темно-каштановыми волосами. Настолько густыми, что он отвлекся, разглядывая их блестящий водопад, и больше ничего не успел увидеть, пока в его сознание не вторгся цокот.

Перед собой девушка держала длинную белую трость, концом которой постоянно мелко стучала по земле, и шла на ощупь, ориентируясь на звук. Каждые пару метров она останавливалась и разражалась жутким лающим кашлем.

Эрику сразу понял две вещи. Первое, что она Шайлин Руэйд, подросток, которого ему предстоит Пометить. Второе, что она слепая.

Он остановился бы, если бы мог, но никакая человеческая и – по словам Харона – магическая сила не могла заставить его уйти, не Пометив ее.

Когда слепая оказалась всего в нескольких метрах от него, он поднял руку ладонью по направлению к ней.

Эрик открыл рот, но Шайлин опередила его:

– Эй? Кто здесь? Кто ты?

– Эрик Найт, – буркнул он. Затем покачал головой и кашлянул: – Нет, не так.

– Ты не Эрик Найт?

– Да. Вернее, нет. Погоди, это тоже неправильно. Я не это должен говорить. – Его руки дрожали, и Эрик чувствовал приливающую к горлу тошноту.

– С тобой все нормально? Ты как-то странно говоришь. – Она закашлялась. – У тебя тоже грипп, как у меня? Я весь день ужасно себя чувствую.

– Нет, все хорошо. Просто я должен сказать тебе совсем другое, а не называть свое имя. О, черт! Я все напутал, а я никогда не путаю слова. Что за бред!

– Ты репетируешь роль?

– Нет. И ты даже не представляешь, сколько в твоем вопросе иронии, – сказал он, смущенно вытирая потное лицо.

Она наклонила голову и нахмурилась:

– Ты же не собираешься меня ограбить? Я знаю, что уже поздно и все такое, а я слепая и не должна гулять без сопровождения. Но это единственное время суток, когда я могу выйти на улицу. Мне редко удается побыть одной.

– Я не собираюсь тебя грабить, – несчастным голосом сказал он. – Я не за этим пришел.

– Тогда что ты здесь делаешь, и что напутал?

– Все идет не так, не так как нужно!

– Если ты собираешься меня похитить, то напрасно. Я живу с приемной мамой. У нее вообще нет денег. С тех пор после школы как я начала работать в библиотеке Южного Брокен Эрроу, их у меня и то больше. Но сейчас нет с собой ни гроша.

– Похитить? Нет! – Эрик сложился пополам, схватившись за живот. – Дерьмо! Харон не предупреждал, что будет больно, если тянуть!

– Харон? Ты тут не один? Я стану ритуальной жертвой?

– Нет!

– Хорошо, потому что это точно был бы отстой! – Она улыбнулась в его сторону и развернулась, намереваясь уйти туда, откуда пришла. – Ладно, если это все, то пока! Приятно было познакомиться, Эрик Найт. Если тебя, и правда, так зовут!

Приложив значительное усилие, Эрик выпрямился, чтобы снова поднять руку открытой ладонью вперед.

– Я должен это сделать! – И властным голосом, наполненным магией и таинственностью, Эрик Найт произнес древние слова Ищейки:

–  Шайлин Руэнд! Ночь избрала тебя, и смерть твоя да будет твоим рождением. Ночь призывает тебя, повинуйся ее сладкому голосу. Твоя судьба ждет тебя в Доме Ночи!

Огонь, что пылал внутри него, вызывая у Эрика смущение, тошноту и жар, словно выстрелил из его ладони. Он практически его увидел! Пламя ударило Шайлин прямо в лоб. Она удивленно вскрикнула и медленно опустилась на землю.

Эрик знал, что должен повести себя как вампир, раствориться во тьме и вернуться в Дом Ночи, позволив недолетке самой отыскать путь к спасению. Харон говорил, что обычно это происходит именно так. По крайней мере, в современном мире.

Эрик так и хотел сделать, он даже начал пятиться, но тут Шайлин подняла голову.

Она находилась в пятне света, ее лицо было четко видно. Девушка была самим совершенством! На полных розовых губах играла изумленная улыбка, Шайлин она моргала, словно пытаясь сфокусировать взгляд. Если бы он не знал, что она слепа, Эрик мог поклясться, что она смотрит на него своими огромными черными глазами. Ее бледная кожа была безупречной, а посередине лба ярким цветом сияла свежая красная Метка.

Красная?

Цвет потряс Эрика, и он подошел к ней, говоря:

– Погоди, нет, опять что-то не так…

И тут Шайлин сказала:

– О Господи! Я вижу!

Эрик беспомощно остановился перед ней, не зная, что делать.

Шайлин осторожно встала. На ногах она стояла немного нетвердо, озираясь по сторонам и широко улыбаясь:

– Я правда вижу! О Боже! Это невероятно!

– Это неправильно! Я снова все испортил!

– Да мне плевать, что ты там испортил или нет – спасибо тебе! Я вижу! – закричала Шайлин и крепко обняла его, смеясь и плача одновременно.

Эрик робко похлопал ее по спине. От нее пахло чем-то сладким: клубникой или персиками, или еще какими-то фруктами. На ощупь она казалась очень мягкой.

– О, боже! Прости! – Шайлин внезапно выпустила его из объятий и отшатнулась. Ее щеки порозовели, и она вытерла слезы. А затем ее огромные темные глаза округлились, словно она увидела что-то за спиной Эрика, и он резко развернулся, готовый вышибить из кого-то дух.

– О, нет. Извини!

Девушка на секунду коснулась его и медленно прошла мимо.

Эрик развернулся и увидел, что она во все глаза уставилась на огромный старый дуб.

– Он прекрасен!

С каждым шагом все увереннее она подошла к дереву, коснулась рукой коры и глядя вверх, на ветки, произнесла:

– Я видела образы. То, что я запомнила еще до того, как потеряла зрение, но в жизни все намного, намного лучше. – Она вновь вытерла глаза и вновь перевела сияющий взгляд на Эрика, отчего ее зрачки изумленно расширились: – Ты потрясающий!

Несмотря на странность всего происходящего, Эрик не смог сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ сногсшибательной улыбкой кинозвезды:

– Когда меня назначили Ищейкой, я собирался в Голливуд.

– Нет, я восхищаюсь не твоей красотой, хотя это и так. Наверное, – быстро сказала Шайлин, все еще разглядывая его.

Эрик подумал, что она, должно быть, еще в шоке.

– Я хочу сказать, что вижутебя.

– Да, и?

«Богиня, Шайлин Руэйд, Меченая или неМеченая, просто ненормальная».

– Я лишилась зрения в детстве, прямо перед пятым днем рождения, но я не помню, чтобы тогда видела людей насквозь. А если бы это было в порядке вещей, то я узнала бы об этом из интернета.

– Ты можешь пользоваться интернетом? Ты же слепая!

– Да ладно? Ты, правда, не знаешь? Типа ты не в курсе всяких программ для инвалидов?

– Откуда? Я же не инвалид, – отозвался Эрик.

– Опять? То, что внутри тебя, говорит обратное.

– Шайлин, о чем, черт возьми, ты говоришь?

«Она тронулась умом?»

Неужели то, что он испортил Посвящение, превратило ее не просто в красную недолетку, а в безумнуюкрасную недолетку? Дерьмо! Он по уши в дерьме!

– Откуда ты знаешь, как меня зовут?

– Все Ищейки знают имя недолетки, которую должны Пометить.

Шайлин коснулась своего лба.

– Ух ты! Точно! Я стану вампиром!

– Если переживешь Превращение. Но я как-то не уверен в том, что происходит. У тебя краснаяМетка.

– Красная? Я думала, что у недолеток синие Метки, которые потом превращаются в синие татуировки. Как у тебя. – Она указала на татуировку в виде маски, обрамляющую его глаза Кларка Кента.

– Да, твоя татуировка тоже должны была быть синей. Но она красная. Может, вернемся к тому, что ты там говорила, будто видишь меня?

– Ах, да! Это чудесно! Я вижу тебя и все цвета, которые тебя окружают. То, что внутри тебя, вроде как светится вокруг твоего тела. – Она покачала головой, словно удивляясь, и еще пристальнее уставилась на него. Затем моргнула, нахмурилась и снова захлопала ресницами. – Хм… Интересненько!

– Цвета? В этом нет смысла. – Эрик понял, что она сжала губы, словно не желая продолжать, и от этого он почему-то разозлился, и спросил: – И какие же цвета меня окружают?

– Темно-зеленый, смешанный с каким-то бледным тоном. Похож на мягкий разваренный горошек, который в некоторых закусочных пытаются впарить, когда заказываешь рыбу с картошкой, но это неважно.

Эрик покачал головой:

– Бред какой-то. С чего бы меня окружал цвет разваренного горошка?

– О, это легко объяснить. Когда я сосредотачиваюсь на нем, я вижу, что он означает. – Она закрыла рот и пожала плечами. – Плюс иногда появляются яркие искорки, но я не могу сказать, какого они цвета и что означают. Звучит безумно, да?

– И что же говорят обо мне темно-зеленый и бледный цвет?

– А как ты думаешь?

– Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос?

– Эй, ты сам только что ответил вопросом на мой вопрос! – воскликнула Шайлин.

– Я первый спросил.

– Это имеет значение?

– Да, – сказал Эрик, пытаясь держать себя в руках, хотя эта девица жутко его раздражала. – О чем говорит темно-зеленый цвет?

– Ладно. Он означает, что тебе не приходилось прилагать много усилий, чтобы получить желаемое.

Он сердито посмотрел на нее. Она пожала плечами:

– Ты сам спросил.

– Ты ни черта не знаешь обо мне!

Внезапно на лице Шайлин появилось обиженное выражение:

– О, да пожалуйста! Не знаю, почему, но я знаю, что способна истолковать то, что вижу!

– Эй, думаю, мне придется утонуть в переваренном горошке, чтобы ты сообразила, что моя улыбка открыла передо мной множество дверей, – язвительным тоном заметил Эрик.

– Ага, а теперь объясни мне, почему я знаю, что серый, похожий на туман цвет, означает, что тебя что-то печалит?

Шейлин уперлась руками в бока и, прищурившись, посмотрела на Эрика. Пристально. Затем кивнула, словно соглашаясь сама с собой, и с самодовольным видом добавила:

– Думаю, недавно умер очень близкий тебе человек!

Она будто ударила его по лицу. Эрик лишился дара речи. Он отвернулся и попытался преодолеть захлестнувшую его волну печали.

– Эй, мне жаль!

Он опустил глаза, а она, подбежав к нему, положила руку ему на плечо. Самодовольство исчезло с ее лица.

– Зря я это сказала.

– Нет, – возразил Эрик. – Не зря. У меня умер друг.

Она покачала головой.

– Я не это имела в виду. Зря я сказала это в такой форме – как всезнайка. Обычно я так себя не веду. Прости.

Эрик вздохнул:

– И ты меня прости. Все прошло не так, как предполагалось.

Шайлин осторожно прикоснулась ко лбу.

– Ты никогда никого не Помечал красным?

– Кроме тебя я вообще никого пока не Помечал, – признался он.

– Ух ты! Я у тебя первая!

– Угу, и я все испортил!

Она улыбнулась.

– Если то, что ко мне вернулось зрение – это побочный эффект твоей ошибки, то я всецело за.

– Я рад, что ты снова видишь, но я должен разобраться, как так вышло. – Эрик указал на ее красную Метку. – И это тоже, – он сделал рукой круг в воздухе, – вся эта чушь с горошком…

– Чушь с горошком исходит от тебя, но там есть и другие цвета. Например, когда ты извинился, я увидела…

– Нет! – Он поднял руку, останавливая Шайлин. – Не хочу знать, что ты там еще увидела!

– Прости, – тихо прошептала она, опустив глаза и ковыряя носком туфли коричневую зимнюю траву. – Понимаю, что это и впрямь странно. Так что будет дальше?

Эрик снова вздохнул.

– Не извиняйся, в том, что ты странная нет ничего плохого. Уверен, что Никс не зря наделила тебя этим даром и красной Меткой.

– Никс?

– Никс – это наша Богиня. Богиня Ночи. Она замечательная, и иногда наделяет недолеток необычными способностями – дарами.

Говоря об этом, Эрик чувствовал себя ослом. Он, должно быть, самый дерьмовый Ищейка за всю историю Дома Ночи. Превратил слепую девушку в красную недолетку, которая видит людей насквозь, и теперь рассказывает ей о Богине.

– Идем!

Эрику было все равно, одобрит ли Харон его поступок – он больше не следовал чертовым предписаниям. Он мог бы с тем же успехом сделать все правильно и провалиться.

– Покажешь, где ты жила. Соберешь сумку и все такое. Тебе надо пойти со мной.

– Ага. В Дом Ночи Талсы, да?

– Вообще-то, нет. Сначала я отведу тебя к Верховной жрице красных недолеток. Может, она сумеет разобраться, что я сделал не так!

– А она не попробует исправить положение, ослепив меня?

– Шайлин, хоть мне и дико не нравится в этом признаваться, не думаю, что исправлять нужно тебя. Дело во мне!

Глава 7

Зои

– Зои, ты меня слышишь?

Я поняла, что пока с маниакальным рвением вычесывала Персефону, в стойло вошла Ленобия и заговорила со мной. Ну, я имею в виду, что поняла, что она что-то говорит. Вслух. Обращаясь ко мне. Но смысла ее слов я не уловила. Я вздохнула и повернулась лицом к преподавательнице верховой езды, прислонившись к теплому крепкому боку лошадки и попытавшись зарядиться ее привычными энергией и спокойствием.

– Простите, нет. Не обратила внимания, задумалась. Что вы сказали?

– Я спрашивала, что тебе известно об этом юноше, Ауроксе.

– Ничего, за исключением того, что я готова ручаться – он не просто юноша, – ответила я.

– Да, по кампусу уже распространился слух, что он оборотень.

Мои глаза округлились:

– Серьезно? Они существуют? Такие, как Сэм, и его сумасшедшая деклассированная мамаша и братец?

– Какой Сэм?

– Из «Настоящей крови», – объяснила я. – Они оборотни, могут превращаться во что угодно, что хоть раз в жизни видели. Ну, я так думаю. Но ни разу не видела, что они превращаются в неодушевленные предметы. Блин, мне нужно прочитать все книги серии, чтобы понять, как оно там на самом деле. Короче, оборотни на самом деле существуют?

– Понятно. Я не смотрю телевизор. Как-то не вошло в привычку. Придется тоже прочитать книги про «Настоящую кровь».

– Серия вообще-то называется «Сьюки Стакхауз», ее пишет прикольная человеческая писательница Шарлин Харрис. – Я заметила, каким взглядом сверлит меня Ленобия, и торопливо добавила: – Простите, вам это, наверное, совсем неинтересно. План Б?

– Вернуться к твоему изначальному вопросу. Существует много разных созданий – как в нашем мире, так и в Потустороннем.

Я с трудом сглотнула.

– Знаю. Особенно в Потустороннем.

– Говорят, в легендах и мифологии многих культур существуют сказания об оборотнях, и единственным разумным объяснением этому является то, что хотя бы некоторые из этих историй основаны на реальных событиях.

– Даже не могу понять, хорошо это или плохо.

– Думаю, лучшее, на что нам стоит надеяться – что они такие же, как мы, хорошие или плохие, в зависимости от каждой конкретной персоны. Из чего вытекает следующий вопрос. Параллельно со слухами об Ауроксе и его способности по крайней мере изображать превращение, по кампусу также курсирует сплетня о том, что ты довольно резко отреагировала на его появление. Это так?

Я почувствовала, как мои щеки запылали.

– Как ни прискорбно, да. Я выставила себя идиоткой в глазах всей школы. Опять.

– Зачем? Тебе лучше других известно, насколько опасна Неферет, и как она может использовать людей в своих интересах. Зачем тебе понадобилось вступать с ней в публичный спор?

– Потому что я идиотка, – вздохнув, с тоской ответила я.

– Нет. – Ленобия тепло мне улыбнулась. – Ты совсем не идиотка, и именно поэтому я захотела обсудить это с тобой наедине. Думаю, тебе не стоит рассказывать всем о том, что ты чувствуешь к Ауроксу. Даже самым близким друзьям. Держи свои впечатления при себе. Ходи с бесстрастным лицом, как игрок в покер.

– Покер? Простите, я умею играть только в «Монополию».

– Я к тому, что ты должна скрывать свою реакцию на происходящее и свои мысли и чувства по этому поводу от всех, кто следит за тобой.

– Почему? – Я была вся во внимании. Не в правилах Ленобии (как и любого вменяемого взрослого вампира) было просить недолетку хранить секреты.

Она посмотрела мне в глаза, и я в который раз удивилась их необычному серому цвету. Казалось, что в них стоят грозовые тучи.

– Я рано узнала, что зло любит бахвалиться, даже когда для него самого лучше оставаться в тени. Я на личном опыте узнала, что настоящую борьбу Тьма ведет не против Света, любви, истины и верности. Главная угроза для зла исходит из его собственной гордыни, высокомерия и жадности. Я ни разу в жизни не видела хулигана, который не кичится бы собой, и вора, который бы не хвастался. Поэтому они и попадаются. Тьма могла бы свершить намного больше своих разрушительных дел, если бы была, скажем так, сдержаннее.

– Но в самой природе Тьмы заложено злорадство и бахвальство, а значит, она любит, когда кто-то привлекает внимание к ее действиям, – произнесла я, наконец понимая, к чему клонит Ленобия. – А, следовательно, когда тот, кто борется на стороне Света, ведет себя тихо и не высовывается, выжидая подходящего момента для действия, Тьма делает обманный бросок.

– И оказывается застигнутой врасплох силой, исходящей от честности, спокойствия и решимости, – добавила Ленобия.

Я сделала глубокий вдох, оглянулась по сторонам, чтобы убедиться, что у стойла Персефоны никто не подслушивает, и тихо сказала:

– В ту же секунду, когда я заметила Аурокса, мой Камень Провидца нагрелся. Прежде это случалось всего дважды – при появлении древней магии. – Я замолчала, но затем призналась: – Вчера ночью я посмотрела сквозь него и увидела около Старка нечто странное. И немного испугалась.

– И что об этом думает Старк?

– Я эээ… ему не сказала.

– Не сказала? Почему?

– Ну, сначала он меня немного отвлек, – зачастила я, заливаясь румянцем. – А потом, даже не знаю, почему. – Я вспомнила, как мы чуть не поссорились по дороге в школу. – Нет, подождите, я знаю, почему. После путешествия в Потусторонний мир между мной и Старком все как-то изменилось. Некоторые перемены хорошие – большую часть времени мы действительно близки. Но кое-что кажется странным.

Ленобия кивнула.

– Это можно понять. Пережитый вами колоссальный опыт, способен изменить развитие отношений. А древняя магия, которую ты увидела вокруг Старка, может быть связана со временем, проведенным им в Потустороннем мире. – Она улыбнулась. – Думаю, если бы ты могла посмотреть сквозь Камень Провидца на себя, то увидела бы…

– О, черт, нет! Не хочу знать, что вокруг меня ошивается какая-то магия!

Улыбка Ленобии угасла:

– Похоже, ты, правда, испугалась.

– До чертиков, это точно! Думаю, мне еще очень долго не захочется иметь дело с древней магией, Потусторонним миром и всем с ним связанным.

– О, прекрасно тебя понимаю! Значит, присутствие Аурокса вызвало у тебя такую реакцию потому, что в нем есть какая-то древняя магия?

– Он определенно вызывал у меня необычные ощущения, даже до того, как я увидела его превращение в быка.

– Необычные? Вроде испуга?

– Да, но еще было такое странное удивление, будто моя интуиция чувствовала что-то, с чем мой разум не смог справиться. А потом меня охватила тревога. С этим парнем что-то не то, Ленобия, и оно очень, очень древнее.

– Но ты же понимаешь, что всем остальным он кажется просто красивым парнем?

– Да, наверное. – Я фыркнула: – Хотелось бы мне отвезти его на Скай и посмотреть, что увидит в нем группа «остальных».

– Твой Камень Провидца со Ская?

– Да, его подарила мне королева Ских. Она сказала, что если рядом появится древняя магия, и я посмотрю сквозь отверстие в Камне Провидца, то увижу ее. – Я подумала о Старке, тенях и жути. – Но мне хватает и того, что я вижу собственными глазами. – Я покачала головой, стыдясь своей слабости. – Простите. Веду себя как ребенок. Зря я так, надо было просто посмотреть сквозь этот дурацкий камень на Аурокса!

– И что бы было, если бы ты увидела нечто ужасное? Любой может определить древнюю магию с помощью Камня Провидца?

– Нет. – Я вытерла слезы и всхлипнула. – Это дар, который присущ только Верховным жрицам.

– Значит, если бы ты увидела создание Тьмы и рассказала об этом всем, рассчитывая, что камень покажет им то же самое, настоящих доказательств у тебя не было бы?

– Ну да, вроде того. Выходит, я обманулась.

– Нет, ты всегда умела прислушиваться к своим инстинктам. Что-то действительно не так с этой пешкой в руках Неферет. Ты поняла это в ту же секунду, когда увидела его, и это знание не позволило тебе просто стоять там и молчать, притворяясь заурядной недолеткой.

Я мысленно пометила себе посмотреть слово «заурядный» в словаре или попросить Дэмьена объяснить мне вкратце его значение.

Ленобия не закончила. Она искренне продолжила:

– Я хочу, чтобы ты больше времени проводила, размышляя об Ауроксе. Замечай, что ты чувствуешь, и что именно видишь, когда встречаешься с ним, но никому об этом не говори. Сохраняй бесстрастное лицо. И не позволяй никому об этом узнать.

– Вы не думаете, что все-таки стоит посмотреть на него через Камень Провидца?

– Не стоит, пока ты боишься того, что можешь там увидеть. Когда твоя интуиция подскажет, что время пришло, тогда и посмотришь, не раньше.

– А что насчет Старка? – Я задержала дыхание.

– Старк принес торжественную клятву тебе и Богине. Думаю, это хорошо, что древняя магия не отпускает его. Прекрати беспокоиться о своем Воине – он почувствует твое волнение, и это не пойдет ему на пользу.

– Хорошо, поняла. Значит, то, что я чувствую безумное облегчение оттого, что не придется смотреть сквозь Камень Провидца, не делает меня озабоченной или трусихой?

Ленобия улыбнулась.

– Нет, равно как и идиоткой. Ты юная Верховная жрица-недолетка, первая в истории, и ты просто пытаешься найти свой путь в этом сложном мире.

– Вы так умны! – восхитилась я.

Она рассмеялась:

– Нет, просто очень стара.

И я тоже засмеялась, поскольку, хотя и была уверена, что ей лет сто или около того, выглядела Ленобия лет на тридцать.

– Выглядите вы на двадцать с хвостиком, – солгала я, – что делает вас не просто старой, а не оченьстарой.

– Двадцать с хвостиком! С твоей способностью лукавить ты с легкостью утаишь ото всех свои мысли об Ауроксе, – похвалила меня Ленобия. А затем, клянусь, она захихикала, отчего показалась еще моложе. – Двадцать с хвостиком! Мне столько не давали уже больше двух столетий!

– В чем же ваш секрет? Ботокс и коллаген? – пошутила я.

– Третья отрицательная и солнцезащитный крем, – ответила она.

– Здравствуйте, извините, что перебиваю.

В дверях показалась кудрявая голова Стиви Рей.

– Ты не перебиваешь, Стиви Рей, – все еще улыбаясь, сказала Ленобия. – Заходи, мы как раз обсуждали вопрос благородного старения.

– Мама всегда говорила, что восьмичасовой сон, вода и отсутствие детей – рецепт куда более действенный, чем вообще могут сотворить доктора и «Л'Ореаль»! – Стиви Рей улыбнулась Ленобии и осторожно покосилась на Персефону. – Спасибо, что пригласили войти, но я, пожалуй, постою здесь. Я не очень люблю лошадей. Не обижайтесь, но они и впрямь огромные.

– Без обид, – отозвалась Ленобия. – Что-то нужно Воинам?

– Не-а. Манеж отлично подошел для занятий. У них там типично мужское веселье, то есть, они бьют друг друга деревянными мечами, стреляют изо всего, что только можно и громко орут. – Мы втроем закатили глаза. – Но пришел ваш ковбой, поэтому я здесь.

–  Мойковбой? – непонимающе пробормотала Ленобия. – У меня нет никакого ковбоя!

– Ну, он точно ваш, потому что он только что явился к входу в конюшню с огромным прицепом для перевозки лошадей и утверждает, что нанят сюда на работу. Спрашивает, куда ему выгружать свои причиндалы, – доложила Стиви Рей.

Ленобия громко вздохнула и явным раздражением заявила:

– Неферет. Это ее проделки. Он – первый человек, нанятый ею.

– Вот умереть не встать, не понимаю, зачем это Неферет! – возмутилась Стиви Рей. – Я чертовски хорошо знаю, что она ненавидит людей, и ей откровенно наплевать, нравится ли местным наше присутствие в Талсе или нет!

– Неферет решила добавить нам неприятностей, – подумала я вслух.

– И начала с меня, потому что знает, что я на твоей стороне, – поддержала мою мысль Ленобия.

– Хаос. – Как только слово сорвалось с моих губ, я тут же осознала, что попала в точку. – Неферет хочет ввергнуть нашу жизнь в хаос!

– Тогда давайте окажем этому ковбою радушный прием, заставим его почувствовать себя как дома и покажем ему, какой упорядоченной и откровенно скучной может быть работа в вампирских конюшнях. Если мы так поступим, то он, возможно, решит найти себе более интересное занятие, а Неферет переключит свое внимание на других.

Решительный шагом Ленобия вышла из стойла Персефоны, словно на задание. Мы со Стиви Рей переглянулись.

– Ни за что не пропущу такое зрелище, – я на прощание похлопала Персефону по теплому боку и положила щетку со скребницей в ларь для упряжи.

Стиви Рей взяла меня под руку, и мы последовали за Ленобией.

– Я не сказала Ленобии, какой этот ковбой симпатяшка! – прошептала Стиви Рей.

– Серьезно?

– Погоди, сейчас увидишь!

Теперь любопытство меня просто грызло, и я ускорила шаг, увязая в песке манежа, и едва махнула рукой Старку, который протягивал Рефаиму лук.

Стиви Рей попыталась послать возлюбленному воздушный поцелуй, но я тащила ее за собой, поэтому она успела только захихикать и помахать ему. Я постаралась не обращать внимания на хмурое лицо Старка и сосредоточилась на том, чтобы никак не выказать своего любопытства, волнения и смущения.

Я не знала почему, но совершенно не хотела, чтобы Старк задавал мне вопросы об Ауроксе.

– Вон он, стоит там, у двери. Высокий такой, в ковбойской шляпе.

Стиви Рей указала на ведущую в манеж широкую боковую дверь. Она была поднята, а снаружи перед ней замер большой прицеп для перевозки лошадей и огромный пикап. Такие покупали оклахомские парни, чтобы ездить и практически в них жить.