Текст книги "Призванный"

Автор книги: Филис Кристина Каст

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

Глава 17

Шони

– Серьезно, Близняшка. Иди с Крамишей и Афродитихой. У меня еще болит живот от этих бутербродов на завтрак. Надо остаться здесь, поближе к туалету, – сказала Шони.

– Фу-у, Близняшка, я же тебе говорила, что не надо их есть! – воскликнула Эрин.

– Слушай, ты останешься здесь исходить соплями с Шони или пойдешь с нами? Деревенщина и птица наверху прогревают машину и ждут нас. У нас две с половиной минуты, чтобы добраться до черного хода в «Мисс Джексон» и с помощью Крамиши и Стиви Рей убедитьохранника впустить нас, прежде чем закончится его смена, и он крепко-накрепко закроет этот чертов магазин, – протараторила Афродита. – Ненавижу все это близняшечье дерьмо! Эта поездка и так уже заноза в моей прекрасной заднице, потому что Стиви Рей обязательно заставит меня оставить в магазине номер кредитки.

– И это правильно, – прошептала Шони.

– Да пофиг! Пойдем уже! – потребовала Афродита.

– Близняшка, так ты… – начала Эрин, но ее перебила Крамиша.

– Ты же знаешь, что я ненавижу соглашаться с этой Злючкой, но как бы сказала моя мама: или гадь, или слезай с горшка!

– Сурово, – заметила Шони. – Особенно в контексте текущего самочувствия моего желудка.

– И не говори, – согласилась Эрин.

– Так ты идешь или нет? – поинтересовалась Крамиша.

– Идите, – настаивала Шони. – Прихватите мне что-нибудь из кашемира и меха. Красное, потому что я такая горячая штучка! И заставь Афродиту заплатить!

Эрин широко улыбнулась:

– Заметано, Близняшка.

– Теперь вы что, будете целоваться на прощание? – вмешалась Афродита.

Эрин закатила глаза:

– Пойдем, Злючка. Пройдемся по магазинам.

– Как раз вовремя, – пробурчала Крамиша, когда они втроем поспешили к выходу из кухни.

Шони почувствовала укол вины, когда Эрин в последний раз бросила на нее обеспокоенный взгляд. Она хмуро уставилась в стол, когда в кухню вошла Зои в сопровождении жутко помятого Старка.

– Эй, Шони, – окликнула ее Зет. – Тебе уже лучше?

– Где Эрин? – спросил Старк.

– Нет, и в магазине, – ответила Шони сразу на оба вопроса. Ей не понравился неодобрительный и очень взрослый взгляд Старка. – В чем дело? – спросила она.

– Да ни в чем. – Старк небрежно повел плечами и сунулся в один из холодильников. – Просто нуждаюсь в кофеине, чтобы проснуться.

Но хотя он и говорил как обычно, взгляд его оставался тяжелым, и Шони не хотелось выяснять, что за этим стоит.

– Я пойду немного подышу, а потом прилягу. И, как сказал бы Дэмьен, уроки сами не сделаются.

Она направилась к выходу в углу, откуда туннель вел в заброшенное здание вокзала. Это был самый короткий путь наверх.

– Эй, ты уверена, что все нормально? Ты не…

– Нет, – быстро ответила Шони. Взволнованный голос Зет усугубил у нее чувство вины. – Я вовсе не кашляю. Правда. Просто отравилась старыми бутербродами. Я знала, что ветчина испортилась, но мне так хотелось этих канапешек.

– Я зайду к тебе попозже, – пообещала Зои.

– Да, хорошо, спасибо, – откликнулась Шони и понеслась по лестнице к старой билетной кассе.

Там ей дышалось легче. На вокзале царил бардак, но Шони там понравилось с самого начала, несмотря на то, что здание было запущенным, старым и откровенно нуждалось в уходе.

Было в нем что-то такое, что напоминало ей о семейных поездках, до того, как родители решили, что с ней неинтересно или вроде того, и перестали брать дочь с собой в отпуск.

Не то чтобы у Шони была поганая жизнь до того, как ее Пометили. У них были деньги. В Коннектикуте она ходила в престижную частную школу. Была популярной, постоянно занятой и…

И одинокой.

А потом она с художественным классом отправилась на школьную экскурсию, и во время пересадки в аэропорту Талсы ее Пометили. Когда началась посадка, учитель просто не пустил Шони в самолет. Напуганная и плачущая, она позвонила отцу. И личный секретарь отца соединила его с ней. За пять лет работы женщина ни разу не слышала, чтобы дочь мистера Коула плакала.

Шони попросила отца прислать ей обратный билет домой, чтобы она смогла попрощаться с семьей перед отъездом в один из Домов Ночи где-нибудь на восточном побережье, предпочтительнее в Хэмптонсе.

Но отец велел ей оставаться в Талсе, ведь там тоже был Дом Ночи. Счастливо и до свидания.

С тех пор Шони ни разу не виделась с родителями.

Они открыли для нее счет и клали туда деньги. Они искренне верили, что деньгами можно решить любую проблему. И Шони хорошо притворялась, что думает так же.

Она медленно обошла вокзал. Внутри было холодно и темно, девушка почти вслепую подошла к куче сломанной черепицы, громоздившейся в центре зала.

– Приди, Огонь, – позвала Шони. Она вдохнула и выдохнула, впитывая тепло, тут же заструившееся по телу и направляя его в свои распростертые руки. Пальцы засветились язычками пламени. Она коснулась груды черепицы. – Подогрей ее! – Обломки тут же приняли огонь и засветились тлеющими угольками.

– Несомненно, полезное умение.

Шони развернулась, подняв руки вверх, готовая выстрелить огнем.

– Я не причиню тебе вреда. – Калона воздел руки кверху и раскрыл ладони. – Я пришел поговорить с сыном, но не могу спуститься в туннели, не причинив себе невыносимой боли.

Шони старалась не смотреть Бессмертному в глаза – она помнила, насколько силен и соблазнителен его взгляд. Она направила взгляд за его спину, на обломки черепицы на разрушенной стене вокзала, окружила себя стихией, и в надежде, что ее голос прозвучит твердо, спросила:

– Вы тут прячетесь?

– Не прячусь, а жду. Я сижу здесь с самых сумерек в надежде, что Рефаим поднимется наверх.

– Здесь ты вы его не найдете, разве что он вздумает принять душ в старой раздевалке. Обычно мы заходим и выходим другим путем, – машинально ответила она, и тут же прикусила язык: «Это глупо. Не следовало ему рассказывать!»

– Я не знал. Я думал, вы входите и выходите через эти двери. – Калона указал на большой главный вход в вокзал, где пыльные и покосившиеся двери висели на паре петель.

– Рефаима здесь нет, – сказала Шони. – Он уехал в магазин со Стиви Рей и ребятами.

– О! Тогда ладно. Я… – Калона неловко замолчал, и Шони украдкой взглянула на него. Он не смотрел в ее сторону, а, опустив плечи, вперился в пол. Казалось, что Бессмертный растерян и подавлен.

Шони немного удивилась, заметив, как сильно Рефаим похож на отца. Конечно, Калона был светлокожим, не таким загорелым и похожим на чероки. И он был крупнее. И, да, огромные черные крылья. Но рот у него был такой же, и лицо.

Калона посмотрел на нее.

Его глаза тоже были как у Рефаима, только глубокого янтарного цвета.

Шони быстро отвела взгляд.

– Ты можешь без опаски смотреть мне в глаза, – сказал Калона. – Между нами перемирие. Я не желаю тебе зла.

– Никто вам не верит, – пробормотала Шони, слегка задыхаясь.

– Никто? Даже мой сын?

Судя по печальному голосу, Калона признал свое поражение.

– Рефаим хочетвам верить!

– Но это значит, что сейчас он мне не верит, – констатировал Калона.

Шони наконец посмотрела Бессмертному в глаза. Подождала, но не почувствовала, что он пытается ее околдовать. Он просто выглядел сногсшибательным взрослым дядькой с крыльями. Очень грустным дядькой с крыльями.

– Мне пора, – сказал Калона и направился к двери.

– Передать Рефаиму что-нибудь?

Он поколебался и затем сказал:

– Я пришел, потому что долго думал о новом создании нашего общего врага, Неферет.

– Ауроксе? – уточнила Шони.

– Да, Ауроксе. Другой мой сын сказал, что Аурокс умеет превращаться в нечто, похожее на быка.

– Сама я не видела, но вот Зои была этому свидетелем, – подтвердила Шони. – И Рефаим.

– Значит, это правда, – кивнул Калона. – Следовательно, Аурокс обладает силой бессмертного, а если учесть его способность превращаться, то сила, создавшая его, определенно очень могущественна.

– Вы хотите, чтобы я передала это Рефаиму?

– Частично. Скажи ему, что такая могущественная сила требует великой жертвы. Возможно, смерти кого-то близкого из вашей компании.

– Джека?

– Нет. Этого парня Неферет пожертвовала Тьме, расплачиваясь за мое пленение и высылку моего духа в Потусторонний мир. – Голос Калоны звучал горько, и было заметно, что он едва сдерживает гнев. – Вот почему я знаю, что созданию Аурокса предшествовала чья-то смерть – как и моим мучениям. Найдите жертву, и, возможно, вам удастся уличить Неферет. Низложить и уничтожить ее будет легче, если она будет на ножах с Высшим Советом.

– Я передам это Рефаиму.

– Спасибо, Шони. – Калона произнес это медленно, неуверенно, словно от отсутствия привычки произносить вежливые слова. – И передай, что я желаю ему всего наилучшего.

– Хорошо. Эй, думаю, вам стоит купить мобильный телефон.

Брови крылатого Бессмертного подпрыгнули:

– Мобильный телефон?

– Ага. Иначе как Рефаиму найти вас, если ему понадобиться пообщаться с отцом?

Шони показалось, что Калона почти улыбнулся.

– У меня нет мобильного телефона.

– Думаю, вряд ли вам стоит заявляться в офис мобильной связи в таком виде.

– Да. – Уголки губ Калоны подрагивали, пока он качал головой. – Не уверен, что мне удастся спрятать крылья.

– Точно, – согласилась Шони. – Хм, а как насчет ноутбука? Можно воспользоваться «скайпом».

– Ноутбука у меня тоже нет. Юная недолетка, я живу в лесах на горном хребте к юго-западу от Талсы со стаей созданий, которых не должно существовать в современном мире. У меня нет, как вы выражаетесь, доступа к Интернету и компьютера.

Шони оказалась в тупике.

– Я могла бы достать вам компьютер. Понадобится только переносной модем и источник электричества для зарядки, и интернет у вас будет где угодно, даже в лесах к юго-западу от Талсы. Вы сможете найти электричество?

– Да.

– Значит, если я раздобуду компьютер, вы позвоните сыну?

Шони не увидела в лице собеседника ни единого признака замешательства.

– Да, – повторил Калона.

– Договорились. Вот, возьмите. – Она открыла свою любимую супермодную сумочку на цепочке, вытащила оттуда айфон и бросила его Калоне. Бессмертный поймал его, даже глазом не моргнув. – Я позвоню, когда достану ноутбук и все такое.

– Очень щедро с твоей стороны.

– Не стоит благодарности, – равнодушно заявила Шони. – У моих предков есть деньги. Я просто истрачу немного из них. Фигня.

– Я говорил не о деньгах, а о щедром дружелюбии, которое ты проявляешь по отношению к моему сыну.

Шони пожала плечами.

– Он друг моей подруги. И не поймите меня неправильно. Свой телефон я хочу получить обратно.

– Конечно, – согласился Калона. Он улыбнулся, и Шони подумала, что никогда в жизни не видела чего-то же столь радостного, чудесного и потрясающе красивого. – Спасибо, Шони. На этот раз я говорю от чистого сердца, а это дорогого стоит.

– Не за что. Просто ведите себя хорошо с Рефаимом. Он заслуживает хорошего отца.

Калона посмотрел ей в глаза, и Шони почувствовала, что он заглядывает ей в душу.

– Как и ты, юная недолетка. До встречи.

Калона развернулся и вышел через сломанные двери. Шони слышала шелест его тяжелых крыльев, пока Бессмертный взмывал в темное вечернее небо.

Еще долго она стояла там, нагревая Огнем осколки черепицы и размышляя…

* * *

– Серьезно, Близняшка. Никакого кровавого кашля? Ты точноне умираешь? – Фарфоровая кожа Эрин побелела до цвета свежевыпавшего снега.

– Серьезно, Близняшка. Со мной все нормально.

– He-а. Если ты не умираешь, то что, черт возьми, с тобой не так? Ты отдала Калоне свой айфон!

После того, как все, кого Шони удалось, наконец, собрать вместе – Эрин, Зои, Стиви Рей, Рефаим, Дэмьен, Афродита, Дарий и Крамиша – замолчали, слушая эхо пронзительного вскрика Эрин, эхом отлетевшего от стен туннелей, повисла напряженная тишина.

– Пойми, Близняшка, – голос Шони в сравнении с взрывом Эрин прозвучал тихо и очень спокойно. – Как я только что всем объяснила, я была наверху, и там же оказался отец Рефаима, потому что хотел подождать и повидаться с сыном. Калона попросил меня передать Рефаиму то, что я уже сказала. Я дала ему айфон, чтобы он мог позвонить Рефаиму, а потом он мне его вернет в обмен на ноутбук, который я для него куплю, поскольку он не может вот так заявиться в магазин со своими крыльями. А потом Калона улетел, как обычно. Вот и все. Я в порядке.

– А он не может спрятать крылья под каким-нибудь готским или ковбойским плащом? – спросила Крамиша.

– Не думаю. Они точно будут торчать из-под плаща. А Калона будет выглядеть горбатым и привлечет нежелательное внимание окружающих, – возразил ей Дэмьен.

– Серьезно? Нежелательное внимание он привлечет, если наденет что-нибудь из шмоток 1999 года и столь же уродливое, – рассеянно заметила Афродита, роясь в сумке из магазина мисс Джексон.

– Короче, в моде ли дело, или в опасениях, если мыслить логично, то я думаю, Калоне точно требуется помощь Шони в вопросе с ноутбуком, – заключил Дэмьен.

– Он сказал, что желает мне всего хорошего?

Это были первые слова Рефаима после того, как Шони рассказала всем о своей встрече с Калоной.

– Ага, – улыбнулась ему Шони.

– Калона также поделился сведениями об Ауроксе, или, по крайней мере, сказал, откуда нам можно начать выяснять его происхождение, – продолжил разговор Дарий. – Зои, я думаю…

– Жертвой могла быть моя мама. Я знаю.

Шони моргнула, почувствовав внезапный приступ тошноты. Ей даже и в голову не пришло подумать о маме Зои, когда Калона говорил о жертве среди близких им людей! Ей сразу подумалось о Джеке, а потом она отвлеклась на другие мысли. Она покачала головой и перебила Дария, в это время вещавшего что-то о ритуалах.

– Зет, мне искренне жаль.

Брови Зои вопросительно приподнялись.

– Тебе незачем извиняться. Ты же просто рассказала нам, что произошло. Шони, ты не сделала ничего плохого!

– Да нет же, сделала. Я даже не думала о твоей маме, которую убили всего несколько дней назад. Я просто переживала насчет проблем со своим отцом и все такое. Мне правда очень жаль, – повторила она.

Улыбка Зои была как обычно дружелюбной и всепрощающей.

– Все нормально, Шони. В том, что тебя расстроило происходящее между Рефаимом и Калоной, нет никакой твоей вины.

– Да, Шони. Мы все пытаемся сделать, как лучше. Иногда это непросто, – поддержала подругу Стиви Рей, беря Рефаима за руку. – Спасибо, что заступилась за Рефаима и заботишься о нем. Я это очень ценю.

– Как и я, – согласился с ней Рефаим.

– Ой, да ладно! Чепуха. Да я как раз… – начала Шони, но Эрин перебила ее в обычном стиле Близняшек заканчивать фразы друг за другом:

– … собиралась разобрать улов из «Мисс Джексон» и занавесить дверь новой бисерной шторкой из «Пиер Уан». До скорого всем. – Эрин подхватила с пола сумки и поспешила вон из кухни.

Сбитая с толку, Шони смотрела вслед уходящей подруге, не зная, чего ей больше хочется: плакать или кричать.

– Ступай, – Зои подошла к ней и тихо заговорила с ней, пока Дэмьен и Дарий продолжали обсуждать разницу между очистительным и похоронным ритуалами, а также возможность воспользоваться одним из них, чтобы совершить ритуал «найди убийцу».

– Что?

– Ступай и поговори с Эрин. Если возникнут еще какие-то вопросы, я тебя разыщу. Мне не хочется, чтобы от этого страдала ваша дружба, – сказала Зет, оглядываясь на Стиви Рей. – Лучшие подруги – это важно. Нам всем следует об этом помнить.

– Хорошо, спасибо, – Шони выскользнула из комнаты и поспешила по туннелям к крутой комнатке, которую делила с Близняшкой. Но торопиться не было нужды. Эрин всего в нескольких метрах от кухни выронила огромную сумку с логотипом «Пиер Уан».

– Эй, Близняшка, – сказала Шони, наклоняясь за блестящей подушечкой. – Похоже, тут произошло извержение блесток.

Эрин не улыбнулась. Она взяла расшитую пайетками подушку из рук Шони и запихала ее в набитую сумку, бросив:

– Я справлюсь.

Шони коснулась ее плеча, но оно показалось твердым, холодным и безжизненным.

– Погоди, Близняшка, да что с тобой такое? Почему ты так разозлилась?

– Ты никогда мне не говорила, что для тебя так важны отношения с отцом. Ты просто скрыла это от меня! – Эрин дернула плечом, чтобы сбросить пальцы Шони.

– Неправда, – покачала головой Шони, отстраняясь, словно Эрин ее ударила. – Я пыталась тебе рассказать, но ты все время твердила: «Все это в прошлом, Близняшка, давай пройдемся по магазинам», вот я и перестала. Не помнишь?

– Ну да, и какая разница? В чем вопрос-то? Я просто не понимаю! Мы стали лучшими подругами сразу же, как только нас Пометили – в один день! Все было круто, пока не вылезло все это дерьмо с Рефаимом и его папашей, и мы внезапно перестали быть лучшими подругами!

– Постой, просто я понимаю, что чувствует Рефаим, а ты – нет, вот и все. Я никогда не говорила, что мы больше не лучшие подруги!

– Да, ты права. Я не понимаю. – Эрин скрестила руки на груди. – Так в чем соль?

Шони чувствовала себя так, будто внезапно тяжесть всего мира обрушилась на ее плечи, а лучшая подруга неожиданно стала незнакомкой.

– Иногда я скучаю по папе, вот и все.

– По папе? Да ему было на тебя наплевать долгие годы до того, как тебя Пометили! Зачем тебе скучать по нему?

Шони засомневалась. Она посмотрела в глаза подруги и внезапно увидела ее истинную сущность.

– Тебе и впрямь безразлично?

– Что? Всякая крутая всячина, которой я набрала в «Пиер Уан» нифига не на распродаже и заплатила за нее золотой кредиткой Афродитихи? Или новые вещи из магазина «Мисс Джексон»? Конечно, мне не безразлично! «Элис и Оливия» – это на весну. Я даже достала для тебя отороченную лисой красную кашемировую шаль, которая просто очуметь! Я и себе купила такую же, только синюю. Мы будем потрясающе выглядеть в этих шмотках! Идеально. Мы – идеальны! Вот это мне не безразлично. И тебе, Близняшка, тоже. Мне не все равно на тебя, а тебе – на наши вещи. Так было всегда. – Запас слов Эрин иссяк, она выглядела грустной и сбитой с толку. Она вытерла глаза, размазав модную синюю тушь по лицу.

– Нет, – медленно протянула Шони. – Это все неправда. Никто не идеален, Близняшка, а в особенности мы с тобой.

– Да в чем, черт возьми, дело? Как отец Рефаима смог тебя так изменить? – закричала Эрин.

– Я уже какое-то время об этом думала, только не говорила.

– Об отце Рефаима или о своем?

– Да ни о ком, Эрин. Я имею в виду ни того, ни другого, а о жизни в целом. Например, смерть Джека. – Внезапно Шони почувствовала себя очень, очень усталой.

– Мне не было все равно на смерть Джека! Мы плакали, и все такое прочее.

– Мы плакали, а потом тебе пришло сообщение от Даниэль со ссылкой на распродажный сайт, и мы занялись покупками, – напомнила Шони.

– И что? Я купила черные туфли. Нет, погоди! Мыкупили черные туфли. На платформе. С розовыми бантиками и кристаллами «Сваровски» на каблуках. Тогда мы решили, что они подходят для траура, и Джек бы их оценил. И потом еще немного поплакали. Вдвоем. И чем ты лучше меня, если делала то же самое?

«И как Эрин может выглядеть несчастной и обиженной одновременно?», – подумала Шони.

– Я не лучше тебя. Я такого не говорила. Это ты лучше меня, потому что у тебя все хорошо, а у меня нет. Вот она, граница. У меня больше не все тип-топ. С самой собой, и, боюсь, с нашей дружбой тоже, но я не знаю…

– Знаешь, что я тебе скажу, Близняшка? – перебила ее Эрин, сердито вытирая со щек голубые потоки слез. – Когда у тебя все наладится, возвращайся. А до этого момента найди себе отдельную комнату и собственные вещи. Я больше не хочу иметь соседку и Близняшку, которую что-то во мне не устраивает!

Бесшумно рыдая и не обращая снимания на вещи, продолжавшие выпадать ее из сумок и пакетов, Эрин ринулась в туннель, оставив Шони в окружении вороха блестящих подушек и бархатных колгот.

За спиной кто-то кашлянул, и Шони подскочила.

Только когда Зои протянула ей наполовину использованную упаковку бумажных платочков, Шони поняла, что ревет во весь голос.

– Хочешь об этом поговорить?

– Не совсем, – ответила Шони.

– Хочешь побыть одна? – спросила Зои.

– Не уверена. Но точно знаю одно, и это не очень тебе понравится, – всхлипнув, пробубнила Шони.

– Тогда давай говори поскорее, потому что если высказать неприятные вещи быстро, они перестают казаться такими уж жуткими.

– Я хочу уехать обратно в Дом Ночи. Повисла напряженная тишина, а затем Зои задала вопрос:

– А Эрин хочет поехать с тобой?

– Нет, – вздохнула Шони, вытирая слезы. – Я вернусь туда одна.

Глава 18

Зои

Воскресенье шло так же отстойно, как суббота. Позже я прокрутила в голове этот день и поняла, что интрига начала раскручиваться именно после ссоры Шони и Эрин. Странно, как на нас отразилось то, что девчонки больше не общались. Их обида друг на друга словно всех нас выбила из колеи.

– Не знаю, как тебя, а меня Близняшки-Деревяшки жутко бесят!

Афродита шлепнулась рядом со мной на бордюр, опоясывавший старую подъездную дорожку к вокзалу. Я вздохнула и подумала, что для меня немного побыть в одиночестве – непозволительная роскошь. И подвинулась, чтобы освободить для Афродиты больше места.

– Ага, я знаю. Странно, что они больше не вместе, у Шони такой вид, что она будто вот-вот расплачется, а Эрин молчит и дуется. Там, внизу, все очень жутко.

– Огонь и лед, – пробормотала Афродита.

Мои брови подпрыгнули:

– А знаешь, ты можешь быть права!

– Не знаю, когда до тебя наконец дойдет, что я права почти всегда! – Афродита вытащила из сумочки украшенную стразами пилку для ногтей и принялась за маникюр. – Не знаю, о чем еще может идти речь в этом идиотском стишке, но эта строчка совершенно точно о Близняшках-Дурашках с одной извилиной на двоих!

– Зачем ты подпиливаешь ногти?

Она недоуменно посмотрела на меня.

– Потому что в этом дурацком городе недостаточно круглосуточных салонов красоты. Есть только стремные забегаловки, а я хочу, чтобы мне привели в порядок ногти, а не изнасиловали. Да и СПИДом заразиться как-то неохота.

– Афродита, иногда я совсем не понимаю, о чем ты говоришь.

– Так расширяй свой кругозор! Неважно. Как я уже спрашивала, что ты собираешься делать с Тупой и Еще тупее?

– Хм, ничего. Они подруги, а подруги иногда ссорятся. Им самим придется найти способ помириться.

– Серьезно? И все?

– Ну, Афродита, а какого черта я еще могу сделать?

– Ты только что выругалась? Разве «черт», не «ругательное» слово?

– А как насчет того, чтобы встретиться с ним и убедиться в этом лично? – прищурилась я. – И в стопятьсотпятый раз тебе повторяю: нет ничего плохого в том, что я не ругаюсь как сапожник!

– Так-так-так, и орешь и ругаешься! В следующий раз в Аду полетят снежки.

– Злючка, – констатировала я.

– Спасибо. Но, серьезно, что ты будешь делать с Близняшками?

– Дам им возможность разобраться самим! – Я не собиралась кричать, но отлетавшее от каменных стен эхо убедило меня в том, что у меня не получилось. Я глубоко вздохнула и попыталась утихомирить желание придушить Афродиту. – Не могу я каждый раз вмешиваться, когда между моими друзьями пробегает кошка. В этом нет никакого смысла!

– Но об этом говорится в том глупом пророчестве, – заметила ясновидящая красотка, орудуя пилкой.

– Но мне до сих пор непонятно, при чем тут…

Я оборвала фразу на полуслове, когда в ворота вокзала въехал черный «линкольн» и остановился прямо перед нами.

С разинутыми ртами мы во все глаза смотрели, как из водительской двери вышел Сын Эреба и, не обратив на нас никакого внимания, открыл заднюю дверь автомобиля.

Руку Воина взяла и вышла из машины высокая и грациозная Танатос, затянутая в темно-синий бархат. Она улыбнулась нам и кивнула в ответ на наш поклон, но смотрела только на здание вокзала.

– Какой восхитительный образчик ар-деко тридцатых годов, – заметила она, окидывая взглядом фасад. – Я оплакивала медленную смерть путешествий по железной дороге. Когда железнодорожные перевозки достигли своего пика, было замечательно путешествовать поездом через всю эту великую страну. Это и до сих пор чудесно. Жаль только, что осталось очень мало железнодорожных маршрутов. Вам бы оказаться здесь в сороковые – в одном оживленном пространстве собирались вместе трагедия, надежда, отчаяние и отвага. – Она не сводила глаз со здания. – Не то, что в этих ужасных современных аэропортах. Из них выхолощена вся романтика, душа и жизнь, особенно после событий одиннадцатого сентября… Так жаль, так жаль…

– Танатос, могу я вам чем-то помочь? – наконец спросила я, когда стало ясно, что жрица может целую вечность стоять и любоваться зданием вокзала.

Танатос жестом приказала Воину сесть обратно в машину.

– Жди меня на крытой стоянке через дорогу. Я скоро буду. – Воин поклонился ей и отъехал. Танатос повернулась к нам. – Дамы, я полагаю, настало время перемен.

– Перемен в чем? – уточнила я.

– Наверное, в первую очередь стоит изменить вход в наше обиталище, – сухо заметила Афродита. – Сюда приходил Калона. Сюда явилась Танатос. Надо бы хоть коврик положить, раз уж «проходите-к-нам-через-вонючий-подвал» не работает.

– Витиевато сказано, но, думаю, верно, – одобрила Танатос. – Это одна из причин, по которым я от имени Высшего вампирского совета приобрела для вас это здание.

Я удивленно моргнула и попробовала сформулировать подходящий ответ, когда Афродита сказала:

– Надеюсь, это подразумевает реставрацию.

– Так и есть, – ответила Танатос.

– Погодите, – притормозила их я. – У нас здесь не Дом Ночи. Зачем Высшему совету вмешиваться в вопрос места нашего местожительства?

– Потому что мы особенные и крутые, и они не хотят, чтобы мы жили в грязной вонючей дыре, – объяснила Афродита.

– Или же хотят контролировать нас и наши действия, – возразила я.

Танатос приподняла брови:

– Ты говоришь как Верховная жрица.

– Но я не она, – уверила я. – Я все еще недолетка. Верховная жрица здесь Стиви Рей.

– А где она?

– С Рефаимом. Скоро рассвет, а ей нравится быть рядом с ним, пока он не превратился в птицу, – прямо сказала я.

– А кем являешься ты?

Я нахмурилась.

– Вы знаете ровно столько же, сколько и я. Вам известно, что в Потустороннем мире Старку вручили меч Хранителя, что означает – в какой-то мере я Королева, потому что он мой Воин и Хранитель.

– К чему все эти вопросы? Я думала, вы на нашей стороне, – вскинула бровь Афродита.

– Я на стороне правды, – сказала Танатос.

– Вы же знаете, что Неферет – лживая сука, – гнула свое Афродита. – Мы вам рассказывали об этом на Сан-Клементе, пока Зет витала в облаках.

– Она имеет в виду Потусторонний мир, – я закатила глаза.

– Ну да, в Потустороннем мире. Да какая разница! – пожала плечами Афродита. – Мы рассказали вам, что на самом деле творит Неферет, и вы вроде бы нам поверили. Даже помогли найти концы на острове Скай для Старка. И что теперь?

Повисла длительная пауза, означавшая, что нам с Афродитой дается время подумать, не слишком ли далеко мы зашли. Я имею в виду, Танатос – могущественный древний вампир, член Высшего совета, которой Богиня даровала связь со Смертью. Должно быть, чертовски плохо задавать ей такие вопросы и злить ее.

– Думаю, когда душа Зои разлетелась на осколки, вы все действительно верили в то, о чем говорите, – наконец ответила Танатос.

– Я вернулась, мы уже не в Италии, но правда не изменилась. Неферет не изменилась, – заметила я.

– Но она по-прежнему настаивает, что Никс простила ее, и в знак своего расположения даровала ей Аурокса, – возразила Танатос.

– Но это какашки собачьи! – возмутилась я. – Неферет ничуть не изменилась, а Аурокс – вовсе не дар Никс!

– Я верю, что Неферет скрывает правду, – согласилась Танатос.

– Можно сказать и так, – ответила я.

– Но мы так говорить не будем! – вмешалась Афродита.

– Не хотим показаться непочтительными, – добавила я, – но просто мы уже давно противостоим Неферет и поэтому видели то, что она тщательно скрывает от Высшего совета и от вампиров вообще.

– Но когда мы пытаемся вывести ее на чистую воду, нам никто не верит, потому что мы дети, – фыркнула Афродита. – Никчемная стайка сопляков и изгоев!

Я вскинула бровь.

Афродита быстро исправилась:

– Это я не о себе. Это я обо всех остальных.

– Вот поэтому я и здесь, – сказала Танатос. – Как глаза и уши Высшего совета.

– Так что на самом деле означает покупка Советом этого здания? – спросила я.

– Надеюсь, что это означает, что золотая кредитка моей маман сможет хоть чуть-чуть передохнуть, и что некоторые из нас – те, которым не нужно на рассвете забираться в гробы – После ремонта смогут переехать в нормальные Помещения, – вздохнула Афродита.

– И это тоже. Но также и то, что Вокзал станет законным отдельным Домом Ночи, не связанным с первым Домом Ночи Талсы, – объяснила Танатос. – Совет полагает, что было бы мудро обустроить здесь Дом Ночи для красных недолеток, чтобы тот существовал отдельно от прежнего Дома Ночи.

– Лучше не надо! Именно поэтому в Брокен Эрроу не построили две средних школы. Это вызвало бы слишком сильное соперничество в районе, – возразила я. – Нам было достаточно ненавидеть «Юнион» и «Дженкс», а это лучше делать единым фронтом.

– О чем ты, черт возьми, говоришь?

– Брокен Эрроу, Юнион, Дженкс, – перечислила я. – Школы. Когда в одном городе их слишком много – это отстой.

– Ты была Председателем школьного совета или занимала еще какую-нибудь столь же нелюбимую большинством должность? В Талсе туча школ, и Ад еще не замерз! – заметила Афродита. – Переполненные школьные автобусы, везущие детей в одну школу – это идиотизм, который к тому же позволяет белому мусору учиться вместе с нормальными людьми. Какая гадость!

К счастью, Танатос встала между нами.

– Стандарты человеческих подростков никогда не влияли на вампирское законодательство в отношении недолеток. Талса находится в центре страны. Она определенно поддержит идею создания здесь второго Дома Ночи. Наша численность растет, особенно теперь, с появлением красных недолеток, которые так же есть теперь и в других районах, не только здесь.

– Другие красные недолетки? То есть, помимо наших? – спросила я.

– Да.

– А их Метили красным или они умирали, а потом оживали уже с красными Метками? – спросила Афродита, прежде чем я успела взглядом приказать ей заткнуться.

– С вами живет пока что единственная известная красная недолетка, Помеченная красной Меткой, – отозвалась Танатос.

– Значит, вы знаете про Шайлин, – затаив дыхание, спросила я.

– Да. Неферет объявила, что до того, как Шайлин Пометили, она была слепа, а теперь прозрела. И Неферет предположила, что у бедной девочки и так было слабое здоровье, и поэтому ей не пришлось умирать, чтобы получить красную Метку.

Я хотела защитить Шайлин и сказать, что дело вовсе не в ее недуге, а в особенности, но внутренний голос подсказывал мне пока молчать о ее Истинном Зрении.

– Зои, нет смысла что-либо скрывать от того, кто ищет правду, разве что ты предпочитаешь ложь и обман, – удивила меня Танатос.

Я встретилась с ней взглядом:

– Я не предпочитаю ложь и обман, но Неферет научила меня кое-чему важному, а именно: осторожно выбирать людей, которым я доверяю. – А затем, поскольку внутренний голос продолжал мне подсказывать, заявила то, что крутилось на языке: – Слышала, что у Неферет новый Супруг. Вы об этом знали?