Текст книги "Всему свое время"

Автор книги: Филис Хаусман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

И вдруг лицо Фила исказила неистовая злоба, и он угрожающе надвинулся на Бет с явным намерением ударить. От неожиданности, ибо он никогда раньше ее и пальцем не тронул, Бет отпрянула назад и чуть было не потеряла равновесия, чудом удержавшись на ногах.

Джошуа уже готов был броситься на ее защиту, но увидел, что Прайс сумел сдержаться и отвернулся от девушки, занявшись разборкой палатки Даны.

Обида и гордость взяли верх над чувством вины, и Бет, резко повернувшись, бросилась к столовой убирать после завтрака. Дана и Джошуа безмолвно проводили ее взглядами, но Бет успела заметить, что на лице Даны промелькнуло нечто вроде ехидной улыбки. Джошуа сохранял полное спокойствие, ничем не выражая своего отношения к безобразной сцене, разве что поза его все еще была напряженной.

Примерно через час все было упаковано и сложено у посадочной площадки. Все, кроме Грейс и Стюарта, уселись тут же, облачившись в дождевики, хоть как-то защищающие от вездесущего пепла.

Трясти стало вдвое сильнее, и все напряженно ждали половины десятого. Джошуа отправился в палатку, чтобы сменить отцу влажную повязку, и был весьма обеспокоен тем, что дыхание Стюарта Хантера стало более хриплым и тяжелым.

Но вот уже девять тридцать, а никаких признаков подлетающего вертолета… В группе царило тягостное молчание.

Когда парочка старших, держась за руки, вышла из палатки, Грейс трогательно попыталась подбодрить Стюарта хотя бы подобием шутки.

– Знаете, – сказала она ему, – если бы мы понадеялись на казенный вертолет, нам бы пришлось выбираться отсюда снегоходами.

– Куда, к черту, она провалилась, эта ваша вертушка? – взорвался наконец Фил, в нетерпении вскочив со своего места, отчего в воздух взметнулось целое облако пепла.

Стюарт закашлялся, а когда смог говорить, попросил Бет дать ему свежую влажную повязку.

Джошуа, взглянув на испуганное, напряженное лицо Фила, пересел так, чтобы быть между ним и остальными.

– Знаешь, Фил! Держу пари, что вы услышите папину вертушку первым и даже определите, к какому классу она относится. Может, это та же модель, на которой вы летали во Вьетнаме? Она куплена несколько лет назад у правительства, когда их понастроили больше нужного. Классная штуковина, доложу я вам. Тянет как зверь… Черт, кому я все это говорю! Уж вы-то наверняка понимаете в них больше моего.

Джошуа пустился во все эти разговоры, пытаясь успокоить парня, хоть как-то разрядить то напряжение, что сковало Фила по рукам и ногам. Он понадеялся, что доброжелательное напоминание о военных доблестях как-то расслабит его.

– Кстати, вы вполне можете знать папиного пилота, Роджера Малхени, он ведь свой опыт тоже наживал там, во Вьетнаме. Хорошо, что с нами сейчас есть парень, который…

– Заткни свой фонтан, Хантер! Просто заткни фонтан, и все. Чего ты дергаешься? Нечего мне тут изображать своего в доску парня. Лучше расскажи, как тебе удалось растопить эту Снежную королеву. Поделись опытом, приятель! Ты ведь, я вижу, успел ее повалять, если не в сене, так в пепле.

– Успокойся, Прайс. Лучше свой фонтан заткни, все равно ничего хорошего из него не вылетит. Давай-ка, парень, помолчи.

– А что ты тут раскомандовался? Молчи, не молчи… Сам заткнись. Снял девочку и держи. Развлекайся, пока она не вышвырнула тебя из своей койки. Она такая. Поиграет и…

Фил, не договорив, злобно взглянул на соперника и плюнул ему под ноги. Джошуа, не в силах сдержаться, замахнулся и, если бы Фил не успел перехватить руку, ударил бы его. А Фил, цепко удерживая руку противника и дернув за нее, лишил его равновесия, так что тот чуть не упал. И теперь, когда перевес был на стороне Фила, он собрался использовать его, агрессивно надвигаясь на Джошуа. Стюарт, видя, что события принимают слишком острый оборот, начал вставать, но Грейс успела задержать его и усадить на место.

В этот момент Дана подбежала к Филу и, обхватив его за талию, оттащила от Джошуа, явив вдруг недюжинную физическую силу.

Ну а Бет, глядя на дикую сцену, впала в странное оцепенение, ноги ее будто приросли к земле. Она даже глаза закрыла, чтобы не видеть этих побелевших от ненависти лиц, и зажала ладонями уши, чтобы не слышать оскорбительных слов.

А Филипп, отбросив от себя Дану, собрался ринуться в новую атаку, но преимущество было утеряно. Джошуа уже приготовился встретить его и усмирить. С кошачьей зоркостью оценив ситуацию, Фил остановился, будто из него выпустили весь пар, и вдруг забормотал:

– Слышите?.. Ничего не слышите?

Джошуа оказался прав: Фил первым ощутил неуловимую вибрацию воздуха, говорящую о приближении вертолета.

Все замерли и вскоре тоже услышали характерный звук. Джошуа, пошарив по карманам, нашел спички и бросился зажигать сигнальные костры по краям посадочной площадки. Все немного оживились, приободрились и через несколько минут радостно приветствовали вертолет, приземлившийся с ювелирной точностью. Правда, поднялся такой шквал пепла, что Джошуа выкрикнул:

– Все закройте лица!

После столь долгого, показавшегося бесконечным ожидания все увидели, как раскрывается дверца и в проеме появляется ухмыляющаяся, тоже счастливая физиономия пилота.

– Парни! Я рад, что случайно попал куда надо. Там наверху такое!.. Я уж и не надеялся… И вообще эта гора у вас так, зараза, пылит, что… А знаете, вам еще повезло. В нескольких сотнях футов южнее ветрюга шпарит до тридцати пяти узлов. – И тут пилот посерьезнел: – Ну ладно, парни, времени лишнего нет, так что давайте загружайтесь и айда. Сюда чешет штормец, а мне бы не хотелось играть с ним в салочки, да еще рядом с этим пыхтящим самоваром.

Договорив, человек с песочного цвета волосами спрыгнул вниз, чтобы помочь с погрузкой.

– Роджер, прежде всего надо посадить папу, – распорядился Джошуа. – У него тут вчера сердце прихватило, так что с дыханием не очень… Да, я забыл вам представить нашего пилота, – обратился он к документалистам. – Это Роджер Малхени, прошу любить и жаловать. А это, Роджер, наши гости – Грейс Мюррей, Дана Кларк и Филипп Прайс. А с Бет ты уже знаком.

– Приветствую всех. А с вами, Бет, рад встретиться вновь, – весело отозвался пилот. – Но скажите, мистер Хантер, что это вы все в масках, как хирурги какие, которые собрались сладострастно зарезать очередного безоружного пациента?

Пошутив со своим боссом, Роджер помог ему забраться в вертолет и усадил в самое защищенное место. Грейс последовала за Стюартом и устроилась рядом.

Следующие полчаса болтать было особенно некогда, погрузка шла полным ходом. Но когда имущество обеих экспедиций заполнило широкий грузовой отсек, Фил посмотрел на лежащие на земле палатки, спальные мешки, пнул ногой ящик с продовольствием и заявил:

– На черта нам тащить весь этот хлам? Да с таким весом мы не взлетим! Попросту не оторвемся от земли!

Голос его звучал увереннее и громче, чем до прибытия вертолета.

– Вам не о чем беспокоиться, Фил, это мощная машина, – донесся из кабины голос Стюарта, снявшего уже защитную маску и кое-как восстановившего дыхание.

– Филипп, мы должны вернуть лагерное оборудование. Оно не такое уж дешевое. У Общественного телевидения вряд ли найдутся деньги, чтобы приобретать нам все это заново.

– Знаете, Грейс, когда речь идет о жизни и смерти… При таком ветре, который, кстати, может еще усилиться… Нет, мы не должны рисковать, – стоял на своем Фил, не признавая никаких аргументов.

За спором никто не заметил первой серии мелких подземных толчков. Но вслед за ними последовали более сильные, так что даже вертолет покачнулся и завибрировал.

– Уходим! – истерично выкрикнул Фил. – Да бросьте вы всю эту дребедень, пускай катится к черту!

И он полез в вертолет, таща за собой Дану. Уже сверху он протянул руку Бет, но та вдруг резко отстранилась, вскрикнув:

– Камера! Я забыла камеру!

Повернувшись, она бросилась к тому месту, где оставила свой "Никон". Но, подхватив фотоаппарат, не смогла удержаться от того, чтобы не сделать несколько снимков вертолета, жутковато посвечивающего красными вспышками. На фоне мрачного пейзажа он казался чудовищной гигантской стрекозой, выползшей на свет Божий из давно омертвевших недр мезозойской эпохи. Забыв обо всем, Бет снимала эту редкостную картину, как вдруг за спиной у нее раздался голос Джошуа:

– Будет вам, будет, доктор Кристи. Давайте-ка лучше поскорее покинем эту сатанинскую горку.

Он взял ее за руку, и вид этой парочки, бегущей вместе к вертолету, возможно, произвел в голове Фила какой-то сдвиг. Все, находящиеся в вертолете, обернулись и изумленно смотрели на парня, у которого окончательно сдали нервы. Глаза его горели ненавистью, он был сокрушен, раздавлен, а в руке держал пистолет, извлеченный из кармана куртки, отчего и остолбенели все участники этой сцены.

– Давай поднимай свою колымагу! – заорал Прайс. – Нечего больше ждать! За этой парочкой можешь слетать еще раз, но только после того, как я буду в безопасности. Малхени, ты что, не слышишь? Давай взлетай, иначе я вышвырну тебя отсюда и поведу машину сам.

В страшном напряжении он поворачивался во все стороны, на каждом останавливая свой страшный, какой-то разрушенный взгляд.

– Постой, Фил! – раздался снаружи крик Джошуа. – Возьми хотя бы Бет! Она ведь и сотни фунтов не потянет. Вспомни наконец, чья это вертушка… Будь мужиком! – Джошуа, помогая Бет добраться до дверного проема, крикнул пилоту: – Роджер, как только прилетишь, сразу свяжись со мной! Скажешь, когда тебя ждать.

Ужас, плещущийся в широко раскрытых глазах Бет, заставил, казалось, Фила ужаснуться тому, что он делает. Он подошел к дверному проему и протянул ей руку. Инстинктивно она подумала о камере и сначала передала ему дорогой инструмент. Но когда ремешок повис на его пальцах, новый подземный толчок тряхнул вертолет, ввергнув парня в такую панику, что он столкнул девушку вниз, в объятия Джошуа.

– А ну, Хантер, от винта! Живо! И ее с собой забери. Вдвоем вам будет веселее, составите друг другу компанию. Ну а я выберусь отсюда любой ценой! Я не допущу, чтобы со мной повторилось то же, что было во Вьетнаме.

И он жестом приказал Дане закрыть дверцу. Девушка колебалась, переводя взгляд с одного соперника на другого.

Джошуа еще раз попробовал урезонить разбушевавшегося парня:

– О'кей, Фил, можешь взамен выкинуть моего груза фунтов на сто.

Но когда он вновь попытался запихнуть Бет в вертолет, раздался выстрел, и он почувствовал возле уха легкое дуновение. Пуля не задела его, но прошла в дюйме от головы.

Бет теперь уже сама отпрянула от дверцы и вцепилась в Джошуа, мысленно пожелав вертолету катиться отсюда с глаз долой, унося в своем чреве этого сумасшедшего. Когда Джошуа все же попытался опять подсадить ее, она закричала:

– Нет! Он же стреляет! Он убьет вас! Час-полтора мы прекрасно можем посидеть здесь. Пусть улетают. Стюарт и без того достаточно уже наглотался пепла.

Пожав дрожащие руки девушки и отстранив ее за спину, Джошуа, игнорируя нацеленное на него дуло, спокойно, четко выговаривая слова, сказал:

– В таком случае, Прайс, оставь нам хотя бы рацию. Нам же нужно будет связаться с Роджером.

Какую-то долю секунды Фил колебался, потом сказал пилоту:

– О'кей, вышвырни им это, но не разбей, смотри.

Джошуа кивнул Роджеру, когда тот, явно растерянный, вопросительно на него посмотрел.

– Делай, как он говорит, Роджер. Просто сбрось, а я поймаю. Отвезешь отца и всех остальных и вернешься. Скоро увидимся. Всего доброго. До встречи, папа.

Джошуа кивнул отцу. Лицо у того было серым, а взгляд – больным. Он попытался подняться, но Грейс удержала его.

– Все будет хорошо, Бет! – крикнула она. – Слушайся во всем Джошуа и не отходи от него ни на…

Дверца с металлическим стуком захлопнулась, и конца ее фразы оставшиеся на земле не услышали.

Глава 8

Когда вертолет взлетел, Джошуа вытащил Бет из облака пепла, взметенного на том месте, где всего лишь несколько минут назад таким приветливым знаком спасения мерцали красные огоньки.

Пока пыль не улеглась, Бет прятала лицо у него на груди. Страх все еще сжимал ее горло, и напряжение от предыдущей сцены не проходило. Они стояли, обнявшись, и только тут Бет сообразила, что они остались одни в целом свете, что они здесь единственные живые существа, не считая муравьев, конечно, и суслика.

Когда унялась ее дрожь, Джошуа приподнял ее подбородок и всмотрелся в заплаканное лицо. Потом достал носовой платок и стер с ее щек слезы. Пытаясь растормошить девушку и развеять отчаяние, в котором она все еще пребывала, Джошуа пошутил:

– Ну вот, Бет, теперь, по крайней мере, понятно, почему Фил так настойчиво преследовал вас. Его целью был не брак… Он просто мечтал завладеть вашим "Никоном".

До нее не сразу дошло, что это шутка. А когда дошло, на устах появилось слабое подобие улыбки. Она потихоньку приходила в себя.

Несколько минут они как завороженные смотрели друг на друга, и каждый подыскивал какие-то необыкновенные слова, какие-то нежные имена… И ни один не знал, что будет, если эти слова найдутся. Решится ли он и решится ли она произнести их вслух?

Потом он поцеловал ее, сначала тихонько, едва прикасаясь, а потом все более властно, и это было так чудесно, что Бет не могла не ответить. Она почувствовала всю его мужественную силу, всю мощь его желания, и это напомнило ей тот вечер, когда они танцевали, а потом вышли из круга, озаренного лагерным костром, и молча стояли среди мертвых деревьев, прижавшись друг к другу… Тогда она впервые в жизни услышала в себе нечто, что посчитала страстью.

Но сейчас все не так. Бет, прижимаясь к нему, почти неосознанно ритмично двигалась, и эти ее инстинктивные движения превратились для Джошуа в муку. Он застонал, дыхание стало прерывистым.

– Бет, что вы со мной делаете? Вы заставляете меня… Кончится тем, что я… мы… прямо здесь, сейчас… Но я не должен… Еще и потому, что не могу дать вам того, что вы заслуживаете. Постарайтесь понять меня, дорогая. Я не хочу быть просто вашим любовником или чем-то в этом роде…

И он отвернулся, не в силах больше смотреть на это лицо.

Гортань девушки исторгла сдавленный крик. Вот! Опять он сделал это! Довел ее до безумия и оставил… Зачем так играть с ее чувствами? Но он тоже страдает, это она видела ясно. Что удерживает его? Плоть или душа? Да, она постарается понять, постарается понять его, не станет злиться, и, может быть, в один прекрасный момент он посвятит ее в свои тайные беды, раскроет душу и тогда… Но нет, все же она не смогла удержаться от упрека:

– Что с вами, Джошуа? Почему вы так мучаете меня?

– Увы, Бетти, я ничего не могу объяснить. – Он покачал головой. – Слишком больно, я сам с трудом выношу все это. А если расскажу… Да вы просто возненавидите меня.

И он зарылся лицом в ее волосы. Бет погладила его по голове, а затем руки ее потихоньку спустились к его затылку, шее. Она начала массировать напряженные мышцы, всей душой желая облегчить его страдания.

– Наверное, что-нибудь ужасное случилось с вами во Вьетнаме? – спросила она, ибо ничего другого просто не приходило ей в голову.

В ответ раздался сдавленный смех.

– Что-нибудь ужасное, Бет, случается и здесь, причем ежедневно. Но не бойтесь, когда я был там, то преступлений против человечности не совершал. Я действительно лечил раненых, и наших, и с той стороны. И ни разу не выстрелил, так же, как и Филипп, если верить его словам. Хотя поверить трудно… Судя по всему, он приобрел там жестокий опыт. У него явно посттравматический шок и психоз, развившийся на этой почве. А хуже этого, я думаю, ничего не бывает. Тяжелейшие из страданий. Мне в этом смысле повезло больше. Он вряд ли получил ту медицинскую помощь, какую довелось получить мне. Мною занимались лучшие специалисты, дорогие, конечно, это и помогло мне справиться…

Он замолчал, а про себя подумал: а Кэрол была лучшей из мыслимых сиделок, она помогла возродиться моей душе.

Глубоко потрясенная услышанным, Бет вырвалась из его объятий и дрожащим голосом спросила:

– Значит, Фил не… Вы хотите сказать, что из-за пережитого он получил психоз и болел все эти годы без должного лечения? Черт возьми! Отвечайте, Джошуа!

Поначалу ей казалось нормальным, что она обнимается с Джошуа, принимает его ласки и отвечает на поцелуи. Ведь Фил так безобразно с ними поступил. Теперь же у нее возникло ужасное подозрение, что она сама во все виновата, что она своим поведением лишь усугубила его страдания.

– Он нуждался в квалифицированной психологической помощи, но боюсь, даже у психиатра не побывал. Бет, если вы действительно собирались выйти за этого человека, вы должны были бы знать такие вещи. Как же не заметить столь явных симптомов?

– Выйти замуж?.. Джошуа, мы не были с ним так уж близки, встретились несколько раз, вот и все. Но вы правы, конечно. В любом случае, я должна была бы заметить… Собственно, и замечала кое-что. Но только сейчас поняла, откуда эта безрассудная, болезненная ревность… Ох, Джошуа, я страшно перед ним виновата!

Судорожно обняв себя за плечи, она заметалась по опустевшему лагерю, не зная, чем унять душевную муку.

– Бет, не вините себя, это сделала война. Болезнь сидела в нем еще до вашей встречи. Такая участь выпала на долю многих. Глядя на него, я видел, что в его мозгу что-то происходит, с ним не все ладно, и приступ безумия может разразиться в любую минуту.

– Но я ускорила это, я причина сегодняшнего его припадка. Неужели вы не понимаете? Филипп любил меня, а я его предала. Я отвернулась от него и стала в вас искать то, что должна была обрести с ним. Нет! Не прикасайтесь ко мне! – резко проговорила она, когда Джошуа попытался обнять ее. – Он был болен, а я добивала его. Вот что я натворила. А теперь, Джошуа, я вернусь к Филу и сделаю для него все, что смогу. Он простит меня и позволит мне вернуть его к жизни.

Видя всю неподдельность страдания Бет, Джошуа смотрел на нее, не зная, что делать, и потом голосом, полным отчаяния и боли, сказал:

– Бедная моя девочка, вы хотите к нему вернуться? После всего, что было? Вы же не любите его!

Но в охватившей ее отчаянной тоске она его не слышала. Не замечала даже всех этих всполохов взметенного ветром пепла и того, что на голову их вот-вот обрушится ливень. Но Джошуа, видя, что ветер крепчает, бросился распаковывать и ставить маленькую одноместную палатку, выбрав тихое место, с трех сторон закрытое огромными обломками скал.

Поместив рацию, оставленную Роджером, в палатку, Джошуа потащил Бет в подготовленное им наскоро укрытие, спасая от начинающегося ливня и холодного ветра, наполненного пепельной пылью. Внутри он заставил ее снять мокрую одежду и с глубоким вздохом устроился рядом с ней, тоже сняв все мокрое. До возвращения вертолета придется ждать час, если не больше.

Бет старалась не соприкасаться с ним, но в тесноте палатки этого трудно было избежать. Джошуа сидел по-турецки, так что нога его упиралась ей в бедро. Отодвинувшись, она прижалась плечом к холодному камню, подпиравшему стенку палатки, но даже в таком неудобном положении не могла полностью изолировать себя от него.

Перестав в конце концов бороться за неприкосновенность, она расслабилась и сразу почувствовала, что близость его сильного тела дает ощущение покоя и безопасности. А главное, тепло исходило от него, как от печки, так что она быстро согрелась и даже начала задремывать.

Но перед тем, как вплыть в объятия Морфея, успела поразмышлять о том, как, спустившись с этой страшной горы, вернется к Филу. Да, она не любит его, не хочет выходить за него замуж, но это не оправдание. Она ему необходима, а потому просто обязана помочь справиться с болезнью, столь омрачающей его жизнь.

Девушка так сильно переживала свою вину, что почти забыла об опасности, исходящей от Фила, простила ему безумные сегодняшние выходки, объясняя это стрессом и ничем другим. Теперь, когда она поняла причину его поступков, они больше не пугали ее.

Интересно, прибыл ли уже вертолет в Ванкувер? Господи, сейчас, немного остыв, Фил наверняка страдает от того, что сделал, и это еще усиливает его депрессию.

Скосив глаза, она взглянула на Джошуа, и то, что предстало взору, привело ее в ярость. Сразу видно, что Джошуа Хантер не страдает чувством вины, мозг его не истерзан образами страшного прошлого. Дыхание ровное, лицо спокойное, расслабленное, глаза прикрыты. Спал ли он или просто отдыхал, очевидно одно: в то время как Бет одолевал сонм горестных размышлений, этого красавчика ничто не волновало. Та легкость, с которой он погрузился в сон, пробудила в ней недоброе желание разбудить его. Она будто забыла, что он провел беспокойную ночь возле больного отца, что утром немало потрудился, загружая вертолет, потом все эти неприятности с Филом, стрельба…

Но, несмотря на раздражение, Бет не могла не заметить, как преобразил тусклый свет жесткие черты его лица. Линии скул и подбородка стали менее определенными, морщины заметно углубились тенями, и все это в сочетании с темными прядями волос смягчило ее сердце, ибо она вдруг увидела, каким он будет лет через десять.

Она вспомнила его тяжкое детство, и две большие слезы, помимо воли, выкатились из глаз. В этом они равны, и ей ли, Бет, не понять того далекого мальчика. Наверное, таким же будет и сын Джошуа. Но, увы, это дитя родит не она. Склонив голову под гнетом невыносимой боли, Бет наконец заснула, но проснулась довольно скоро, ощутив какую-то перемену. Снаружи все так же шел дождь, ветер с воем пролетал над палаткой, а дневной свет, проникающий внутрь, был все так же зыбок и тускл. Но что-то изменилось. Очнувшись, она обнаружила, что покоится теперь в его объятиях, голова ее, как на подушке, лежит у него на плече. Очевидно, во сне она не почувствовала, как его сильные руки охватили ее, будто желая защитить от малейшего неудобства и грозящей снаружи опасности. Самое удивительное, что он проделал все это, не просыпаясь. Или он притворяется? Нет, не похоже.

Однако, почувствовав, что она пытается высвободиться из его объятий, Джошуа пошевелился и, будто бы бессознательно, поцеловал ее. Однако этот легкий сонный поцелуй преобразился, как не раз уже было, в более глубокий и страстный. Язык его нежно приоткрыл ее губы, коснулся кончика ее языка…

Но Бет будто что обожгло, она отпихнула его и крикнула:

– Нет! – Потом, смягчившись, жалобно попросила: – Пожалуйста, Джошуа… Не надо так…

Она боялась не его, а себя. Чувствуя, как разгорается желание, она испугалась, что он опять в какой-то момент охладеет, вспомнив нечто свое, роковое и тяжелое, а ее оставив на отмели сжигающей страсти, где не может быть утоления, а царит лишь мучительное разочарование.

На счастье, ситуация разрядилась вторгшимися в их маленький палаточный мирок сигналами радиовызова. Если бы не это, кто знает…

А Джошуа, шаря вокруг себя в поисках радио, взглянул на светящийся циферблат часов и страшно удивился: уже час дня! Неужели он проспал три часа? И почему до сих пор молчал Роджер?

– Что, к черту, творится в этом мире? – пробормотал он, нашаривая фонарь и прислушиваясь к разноголосице и посвистыванию эфира, откуда наконец донеслись слова:

– Сент-Хеленс, вас вызывает Лоун Стар-ойл… Ответьте, пожалуйста. Прием.

– Лоун Стар-ойл, это Сент-Хеленс. Мы слышим вас. Что происходит, Роджер? Прием.

– Джошуа, мы сюда покувыркались, но это был ад. Чудовищная болтанка, пришлось трижды совершать вынужденную посадку, пережидая штормовые атаки. А тут еще ваш приятель со своей пушкой все нервы вымотал, честное слово. Видно, парень вконец свихнулся. Спасибо, мистер Хантер изловчился и вырубил его своим башмаком, а в Портленде мы его сдали медикам. Они сказали, что у него сильнейший приступ депрессивного психоза. Прием.

– Роджер, слышу тебя хорошо. Что еще? Как папа? Прием.

– С вашим отцом и миссис Мюррей все в порядке. Она настаивала на госпитализации, но он наотрез отказался. Дана Кларк подавлена всей этой кутерьмой с Филом, но я спросил, не согласится ли она выпить со мной вечером по рюмочке, вроде она не прочь. Прием.

– Великолепно, Роджер, все просто великолепно. Благодарю за важную информацию, но когда же ты нас-то отсюда выдернешь? Сколько нам еще ждать? Прием.

– Плохие новости, Джош. Все полеты в штормовую зону отменены… временно. У вас там слишком дует, мы не смогли получить разрешения на полет. Они позволят нам вытащить вас, если вы переберетесь на другую точку. Там есть площадка, это милях в десяти от того места, где вы торчите сейчас. Придется вам прогуляться пешком, и постарайтесь побыстрее, пока светло. Но есть и добрые вести. Геологи клянутся, что ничего серьезного эта старая скважина не выдаст, только пепел и подземные толчки… Но никакой магмы, никаких извержений. Прием.

– Так вот каковы твои добрые новости, Роджер! Да нам под этим пеплом и дождем не пропилить десять миль засветло. Мы пойдем по южной тропе, она безопаснее других маршрутов. Ты должен ее помнить. У нас там был резервный лагерь, это в семи милях отсюда. Вот туда мы, может, еще и доберемся засветло. Но не дальше. Придется там заночевать, так что на месте будем только к утру. Приходи за нами в девять. Да, Роджер, вот еще что! Будешь говорить с мальчиками из геологического клуба, напомни им ненароком: я и раньше говорил, что мои приборы не предвещают крупных событий. Впрочем, у тебя сейчас одна задача – вытащить нас отсюда. Прием.

– Не беспокойся, Джош, я вставлю им эту шпильку. Увидимся завтра, в девять. Удачи! У меня все. Прием.

– О'кей, вас понял. Даю отбой.

Закончив переговоры, Джошуа повернулся к Бет и сказал:

– Вот так, девочка моя, придется нам поработать ногами.

– Да, Джошуа, я все слышала.

– Ну, ничего, я знаю безопасную тропку. Не стоит огорчаться. Даже если этот вулкан и поплюется на нас, как взбесившийся верблюд, то лишь пеплом, настоящей слюны ему не набрать, так что с нами все будет в порядке, – заверил он ее, стараясь говорить как можно авторитетнее. – А теперь давайте подумаем, что взять с собой.

Она сразу же откликнулась на его предложение, обрадованная тем, что все их мысли теперь будут сфокусированы на выживании.

Снаружи все так же хлестал дождь и дико завывал ветер, а люди внутри утлого брезентового сооружения, стиснутого каменными глыбами, начали собираться в путь. То, что полегче, например, пару коробок с консервированной провизией, Джошуа передал Бет. Помогая ей с упаковкой, он вдруг заметил, что по щекам ее медленно ползут слезы.

– Мы не можем приказать себе, кого нам любить, и не в силах запретить кому-то любить нас. – Взгляд его был так же загадочен, как и слова. – Но послушайте, я… Ох, черт побери, Бет…

Какой-то цензор в его мозгу включил запретительное устройство, и звучание ее легкого имени повисло в воздухе. Не договорив, Джошуа отвернулся от девушки и стал укладывать контейнер с питьевой водой в свой рюкзак, куда раньше умудрился запихнуть одноместную палатку и спальный мешок, радуясь тому, что все это не попало утром в вертолет и не улетело в Ванкувер.

Глядя на него, и Бет мобилизовала себя на сборы. Утрамбовав содержимое рюкзака, она с трудом запихивала в него косметичку, тоже, по счастью, не улетевшую в Ванкувер. Джошуа обернулся и спросил:

– А это что такое?

– Куда же может пойти приличная девушка без косметички? Что бы сказала мама, сами подумайте!

И она рассмеялась, вмиг отринув от себя все мрачные мысли.

– Поверьте мне на слово, ваша матушка вряд ли увидит вас, так что можете расслабиться и провести один день без губной помады!

– Ну уж нет! Как это – без косметики? И потом, тут у меня вообще уйма полезных вещей: лак для ногтей, смягчающий крем, тушь для ресниц, карандаш для бровей… бинты, в конце концов. Разве человек может заранее знать, где упадет, обо что ударится и какие части тела ему придется перебинтовывать?

– О'кей, о'кей, не продолжайте, я все понял и совершенно с вами согласен. – Джошуа рассмеялся.

Когда все было готово, оставалось только облачиться в дождевики, которые худо-бедно, но защитят их от дождя и пепла. Бет протянула Джошуа марлевую повязку, но он вместо повязки ухватил руку и привлек Бет к себе. Он сам, казалось, удивился своему порыву не меньше, чем она. Лицо у него было такое растерянное, будто он совершенно случайно обнаружил в своих объятиях невесть как и откуда залетевшую туда девушку.

А Бет, возмутившись, вырвалась от него и решительно покинула палатку, оказавшись в завихренном, насквозь мокром, грязно-пепельном аду. Недолго думая, она отправилась в путь одна.

– Стойте, Бет, подождите! Куда вы? – крикнул выскочивший из палатки Джошуа. – Вы ступили не на самый лучший путь!

– Неважно. Лишь бы подальше от вас. Я и на тот свет готова пешком идти, только бы знать, что и там не наткнешься на ваши грабли! – выкрикнула она через плечо. – У вас, мистер, видно, руки чешутся. Вы, как бульдозер, подгребаете под себя все подряд, даже то, что вам не принадлежит. Стоит только заговорить с вами чуть повежливей, и все! Капкан какой-то, а не человек!

Джошуа рассвирепел.

– Ладно, женщина! – ледяным тоном заговорил он. – Вам, черт возьми, удалось выбить меня из колеи. Так вот, еще один шаг без моего ведома, леди, и я сброшу вас с этой горы, так что вы попадете в цивильный мир намного раньше меня, но, боюсь, уже не сумеете этому порадоваться. Шутка. Не обижайтесь. Но вы должны во всем положиться на меня, и я обещаю в целости и сохранности доставить вас вниз, где вы вновь обретете своего безумца, раз уж так его любите. Больше, клянусь, я вас и пальцем не трону, если, конечно, вы сами не заберетесь ко мне в постель. А теперь идите за мной, ибо тот путь, который выбрали вы, в самом деле ведет только в ад.

И он зашагал хорошим туристским шагом, даже не оглянувшись проверить, идет ли она за ним. Она, конечно, шла за ним след в след.