Текст книги "Изменница"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц)

– Со мной все в порядке, – прошептал Жан-Луи. – Ничего… страшного.

Вскоре принесли прогулочную трость, которую я могла использовать как шину, и рваные простыни. Мои помощники бережно держали ногу, когда я очень осторожно привязала ее к трости. После чего Жан-Луи перенесли в постель до прихода доктора.

– Это перелом ноги, ничего более, – сказал доктор.

Он похвалил меня за правильные действия: что я вовремя наложила повязку и правильно закрепила кость.

Я сидела у кровати мужа, пока он не заснул, и вспоминала те мучительные секунды, когда подумала, что он мог умереть, и то ужасное опустошение, которое меня охватило. Дорогой Жан-Луи, что бы я делала без тебя? Я должна быть благодарна тебе за все то счастье, которое у нас было, я не должна роптать на судьбу, которая сделала меня бесплодной.

Едва Жан-Луи уснул, приехали моя мать, Сабрина и Дикон.

Женщины были потрясены и хотели услышать все о происшествии.

– Только подумать, что Жан-Луи мог серьезно пострадать. И все из-за амбара Хассоков.

– Увидев огонь, он сразу же бросился его тушить.

– Ему нужно было позвать кого-нибудь на помощь, – промолвила Сабрина.

– Поверьте, – ответила я, – Жан-Луи сделал все правильно.

– Но он мог погибнуть!

– Он не думал об этом, – сказала матушка. – Жан-Луи просто пытался погасить пожар. И если бы он не сделал этого, то огонь распространился бы на поле и Хассок лишился бы урожая.

– Лучше бы, пусть погибло зерно Хассока, чем Жан-Луи, – сказала Сабрина.

– Кто-нибудь знает о том, как начался пожар? – спросила мать.

– Причины выяснятся, – ответила я. Матушка пристально посмотрела на меня:

– Это происшествие разрушило ваши планы поездки в Эверсли.

– Ах, из-за этого пожара я и забыла о ней…

– Бедный старый Карл! Он будет так расстроен!

– Может быть, Сабрина могла бы поехать вместо меня? – сказала я. – Возьми Дикона.

– О да! – воскликнул Дикон. – Я хочу поехать в Эверсли.

– Нет, – ответила Сабрина. – Мы вряд ли будем там желанными гостями. Помни, твой отец – проклятый якобит.

– Ладно, посмотрим, – сказала мама. – Что нужно сделать сейчас, так это оказать помощь Жан-Луи.

– На это уйдет время, – заметила я.

– А если пожар начался из-за чьей-то неосторожности…

– Но кто мог это сделать? – спросила я.

– Наверное, это сделали неумышленно, – промолвила Сабрина.

Во время нашего разговора вошли двое работников Хассока. Они внесли сплавившееся оловянное ведро с несколькими кусками обугленного мяса.

– Теперь мы знаем, как начался пожар, хозяйка, – сказал один из них. – Кто-то пытался приготовить мясо, разведя костер в этом старом ведре. Он положил мясо на сетку, а сетку пристроил над ведром.

– О, небо! – воскликнула я. – Надеюсь, это был не бродяга?

– О нет. Бродяги понимают в этом больше. Тот, кто это сделал, мало в этом смыслил, потому что устроил костер в ведре, а оно, видимо, выпало из рук. Тогда он испугался и убежал.

– Вы знаете, чье это ведро? Откуда оно появилось?

– Нет, но попытаемся выяснить, если сможем.

Мне выдалась нелегкая ночь. Я спала на узкой тахте в гардеробной, оставив дверь в нашу спальню открытой, чтобы можно было услышать, когда Жан-Луи проснется. Мой муж лежал на большой кровати, а я успокаивала себя тем, что ничего серьезного не случилось, всего лишь сломана нога, с которой при правильном уходе все будет в порядке.

Я удивилась, ощутив острое чувство разочарования из-за того, что мне, по-видимому, придется отложить визит в Эверсли на довольно долгий срок, поскольку сомневалась в том, сможет ли Жан-Луи в скором времени совершить продолжительную и явно утомительную поездку.

Я позволила себе слишком много думать об Эверсли-корте и страстно желала взглянуть на Эндерби, на дом, который сыграл столь большую роль в истории нашей семьи. Я не сознавала, насколько страстно мечтала о приключениях.

Я спала беспокойно и в середине ночи, непонятно от чего, проснулась. Я прислушалась, но в спальне было тихо. И тут мне пришла в голову потрясающая мысль: почему бы мне не поехать в Эверсли одной?

Чем дольше я размышляла об этом, тем более вероятным мне это казалось. Конечно, кто-то укоризненно покачает головой, ведь молодые женщины не должны путешествовать в одиночку. Но я и не собиралась ехать совершенно одна, ведь меня будут сопровождать двое грумов и слуга, который присмотрит за багажом.

Я слишком разволновалась, чтобы снова уснуть, и лежала в кровати, строя планы поездки в Эверсли, даже если Жан-Луи не сможет сопровождать меня.

На следующее утро выяснилось, что из нашего сарая пропало ведро, и, без сомнения, именно оно было обнаружено в амбаре Хассоков.

Все это исключало предположение о бродяге. В пожаре был виновен кто-то из наших работников.

Фермер Хассок объявил, что, когда найдут негодяя, тому не поздоровится.

Установив, кому принадлежит ведро, найти виновника было нетрудно. После полудня Нед Картер пришел ко мне, таща за собой своего сына Джека.

Джек был очень испуган, в его глазах стояли слезы.

– Это маленький бесенок виноват, хозяйка, – сказал Нед Картер. – Он признался мне во всем. Это он взял ведро, чтобы приготовить немного мяса. Только я не могу добиться от него, где он взял мясо, но я это сделаю. Когда он попробует моего ремня, я узнаю все. Я уже сказал ему, что ему не миновать каторги или виселицы.

Я почувствовала жалость к Джеку Картеру. Это был всего лишь мальчишка, испуганный ребенок, охваченный ужасом.

Во мне шевельнулось воспоминание. Конечно, в последний раз, когда я видела Джека, он был не один! Это было за час или около того перед тем, как начался пожар.

Я знала, что сыну садовника не могла прийти в голову такая мысль.

– Джек, с тобой был кто-нибудь, когда ты пошел к амбар? – спросила я.

Джек испугался еще больше.

– Нет, хозяйка, там был только я, но я не хотел сделать ничего дурного…

– Где ты взял мясо?

Мальчик молчал. Но я уже знала правду.

– Отвечай хозяйке, – приказал Нед, давая мальчику подзатыльник, который заставил того отшатнуться к стене, которая спасла его от падения.

– Подожди, Нед, – сказала я. – Не спеши. Не бей мальчика, пока я не наведу некоторые справки.

– Но он же виноват, хозяйка.

– Подожди немного. Мы должны сходить в Клаверинг-холл.

Джек выглядел так, будто собирался задать стрекача, и это еще больше убедило меня в правильности моей догадки.

– Идем, – сказала я. – Идем сейчас же. Матушка очень удивилась, увидев меня входящей с Нед ом Картером и его перепуганным сыном в гостиную.

– Что случилось? – вскрикнула она.

– Где Дикон? – спросила я.

– Я думаю, он уехал кататься верхом с Сабриной. Зачем он тебе?

– Я срочно хочу видеть его.

К счастью, в этот момент вошли Дикон и Сабрина, раскрасневшиеся от езды. Это было как нельзя кстати.

Дикон невольно выдал себя, так как не ожидал увидеть Картеров.

Он повернулся к двери:

– Я забыл свою…

Я преградила Дикону путь.

– Подожди минутку, – промолвила я. – Джека обвиняют в поджоге амбара Хассока. Но я думаю, он был там не один.

– А мне кажется, один, – сказал Дикон.

– Нет, – возразила я. – Там был еще один мальчик, и это был ты.

– Нет! – закричал Дикон. Он подскочил к съежившемуся Джеку. – Ты лжешь…

– Он не упоминал о тебе, – сказала я.

– О, Сепфора, дорогая, – вступилась мать. – Зачем ты тревожишься обо всем этом? Расскажи лучше, как чувствует себя бедный Жан-Луи.

– Что меня беспокоит, – сказала я с непривычной твердостью, которая охватывала меня при мысли о любой несправедливости, – так это то, что Джека Картера обвиняют в проступке, который его заставил совершить кто-то другой.

– Нет… нет! – закричал Джек. – Это моя вина. Это я разжег костер в ведре.

– Я схожу к Весте, – сказал Дикон. – У нее вот-вот родятся щенки. Может, они уже появились на свет.

– Нет, ты останешься здесь, – сказала я, – до тех пор, пока не скажешь нам, кто украл мясо из кладовой. Кто велел Джеку взять ведро и сопровождать его к амбару, где был устроен этот злополучный костер. Кто затем убежал вместе с Джеком.

– Почему вы спрашиваете об этом у меня? – спросил надменно Дикон.

– Потому что я знаю ответ: вместе с Джеком был ты.

– Ложь! – выкрикнул Дикон. Я взяла его за руку. Меня изумил злобный огонь в его детских глазах.

– Я видела тебя, – сказала я. – Нет смысла отпираться. Я видела тебя с ведром. Ты нес его, а у Джека был сверток. Я видела, как вы шли по направлению к ферме Хассоков.

Наступила глубокая тишина.

Потом Дикон сказал:

– Все это глупо. Это была всего лишь игра. Мы не хотели поджигать старый амбар.

– Но он, к сожалению, сгорел, – сказала я, – И ты заставил Джека пойти с тобой, а потом свалил всю вину на него.

– О, мы заплатим за нанесенный ущерб, – сказала Сабрина.

– Конечно, – ответила я, – но это не решает вопроса.

– Решает, – сказал Дикон.

– Нет. Ты должен сказать Неду Картеру, что его сын не виноват.

– Ну почему вас волнуют такие пустяки? – сказал Дикон.

Я твердо посмотрела на него.

– Я не думаю, что это пустяки, – продолжала я. – А ты, Нед, теперь можешь идти. И запомни: Джек не виноват. Его насильно сделали соучастником. Я суверена, мой муж будет очень расстроен, если услышит, что вы наказали сына. Он совершил только то, к чему его принудили.

После того как садовник с сыном ушли, в доме воцарилась тишина. Сабрина и мать были очень расстроены, а Дикон повернулся и с ненавистью взглянул на меня и прошептал:

– Я никогда этого не забуду.

– Да, – ответила я, – и я тоже. Дикон выбежал, сказав, что идет на конюшню искать Весту.

– Мальчишки иногда устраивают такие проказы, – сказала Сабрина.

– Конечно, – признала я. – Но когда их ловят, хорошие мальчики не стоят в стороне и не позволяют кому-то брать вину на себя, особенно если этот человек не может себя защитить.

Матушка и Сабрина были повергнуты в молчание, поскольку не переносили критики в адрес своего любимого дитя.

И тут я, сама этому удивившись, спокойно сказала:

– Я решила ехать в Эверсли, как мы и договорились.

Матушка и Сабрина были потрясены.

– Жан-Луи… – начала мать.

– Конечно, не поедет. За ним здесь хорошо ухаживают. Я подожду неделю, пока его состояние не улучшится, и тогда поеду, как мы и решили. Я уверена, что лорд Эверсли очень расстроится, если я не приеду, кроме того, я буду отсутствовать дома не очень долго.

Все произошло так, как будто вторая половина моего я готовилась вступить во владение моим телом.

Мое предложение ехать в Эверсли без Жан-Луи встретило большое сопротивление. Матушка говорила, что будет беспокоиться до тех пор, пока не получит вести о моем благополучном прибытии, а ведь потом предстоит еще дорога обратно домой. Сабрина была солидарна с ней.

– Сейчас на дорогах очень много разбойников, – сообщила она мне, – и эти страшные негодяи не останавливаются ни перед чем.

– Они наверняка застрелят вас, если вы не расстанетесь с кошельком, – добавил Дикон.

Я почувствовала, что он был бы доволен, если бы со мной произошло несчастье. Наши взаимоотношения не улучшились после выяснения причины пожара.

Реакция Жан-Луи оказалась такой, как я и ожидала. Он принял мое решение смиренно и не перечил ему. Он, прихрамывая, передвигался по дому и путешествовал по имению в некоем подобии коляски. Это приносило ему огромное облегчение, так как он не мог представить себя без хлопот по хозяйству.

– Понимаешь, – говорила я мужу, – я чувствую, что должна поехать. Это письмо от старика… Сабрина говорит, что это крик о помощи. Это выглядит фантастично, о, я полагаю, в этом действительно что-то есть…

– Что волнует меня больше всего, так это само путешествие, – сказал Жан-Луи. – Если бы я знал, что ты в безопасности…

– О, Жан-Луи! – воскликнула я. – Люди путешествуют каждый день, мы просто не слышим о тысячах, которые добираются благополучно. Когда случается несчастье, всегда много об этом говорят.

– Некоторые участки дороги очень опасны… пользующиеся дурной славой притоны разбойников.

– Мы будем избегать их, и у меня будет защита.

– Твоя матушка против поездки.

– Я знаю. Когда она была ребенком, с ней произошел несчастный случай, и она никогда его не забудет. Со мной все будет в порядке, Жан-Луи.

Мой муж серьезно посмотрел на меня:

– Ты очень хочешь поехать, не так ли?

– Да, – сказала я, – я чувствую, что должна это сделать.

– Понимаю.

Он действительно понимал. Жан-Луи был спокойным и задумчивым человеком и часто угадывал мои мысли еще до того, как я произносила их вслух. Сейчас, предполагаю, он думал о том, что жизнь в имении начала мне приедаться и что я стремилась к новым впечатлениям.

Жан-Луи не хотел видеть меня расстроенной и, будучи человеком созидающим, а не разрушающим, вместо того, чтобы запретить поездку из-за того, что она невероятно опасна, он занялся планированием того, как сделать мое путешествие максимально безопасным.

– Я думаю, тебе нужно ехать с шестью грумами, – сказал он. – Они могут вернуться сразу после твоего благополучного прибытия, а потом приехать за тобой, когда ты будешь возвращаться. Нужен еще один слуга для присмотра за вещами. Вот тогда ты будешь возглавлять значительный отряд.

Я поцеловала Жан-Луи и почувствовала себя переполненной любовью к нему.

– Хорошо? – спросил он.

– Я думаю, что мой муж – самый лучший в мире мужчина, – ответила я ему.

Жан-Луи обычно скрывал от меня свои опасения: казалось, он был охвачен приготовлениями, которые я с ним обсуждала, – что мне нужно взять и каким маршрутом следовать.

Когда наш маленький отряд выехал, стояло прекрасное июньское утро, и вновь вставшее солнце дарило приятную теплоту и обещало замечательную погоду. Все казалось ярче, чем обычно. Белоснежные бабочки на фоне пурпурных цветов, жужжание пчел, трудящихся на ярко-голубом бурачнике и клевере, лунные маргаритки в полях с лютиками и примулой и проблески алого цвета по краям пшеничных полей – все эти привычные вещи превратились в чудо природы.

Во время поездки мы планировали две остановки на постоялых дворах. Их хозяева были предупреждены заранее, поэтому, когда мы приехали к первому постоялому двору, у нас не возникло трудностей с устройством на ночлег.

Я спала беспокойно, так как была слишком возбуждена и на следующий день, едва на небе появились первые проблески рассвета, вскочила на ноги в готовности продолжать поездку.

Следующий день прошел быстро и без неприятных происшествий.

Мы намеревались добраться до Эверсли-корта примерно к четырем часам дня, но, к несчастью, когда мы около полудня остановились на постоялом дворе, чтобы передохнуть, обнаружилось, что у одной из лошадей отвалилась подкова. Мы раздумывали, оставить ли грума дожидаться, когда лошадь подкуют, и продолжать двигаться без него, или оставаться всем до тех пор, пока лошадь не будет готова для дальнейшего пути.

Я колебалась, ведь я обещала матушке, что буду путешествовать только в сопровождении всех грумов, и после некоторых размышлений решила, что мы должны подождать, пока подкуют лошадь.

Это, однако, заняло гораздо больше времени, чем предполагалось, так как кузнеца не было, потому что он получил неотложный заказ от соседнего сквайра. Мы надеялись, что он скоро вернется, но это вылилось в несколько часов, и я начала задаваться вопросом, не было бы разумнее отправиться без грума. В конце концов, нас было бы лишь на одного человека меньше.

Пробило четыре часа, а мы планировали выехать сразу же после полудня. Я решила двигаться дальше, ведь у нас не было заказано мест на ночлег на постоялом дворе и неизвестно, где мы их сможем найти, когда вернется кузнец.

Он сказал, что подкует лошадь немедленно, и она будет готова к дороге еще до того, как мы успеем прочесть «Боже, храни короля». Но все произошло не так быстро, как он обещал, поэтому, когда мы достигли Эверсли, уже стемнело.

ДЖЕССИ

В детстве я провела в Эверсли-корте немало рождественских праздников, но после смерти дедушки с бабушкой мы перестали бывать в старом доме, и поэтому я помнила его смутно. Моя мать после гибели отца перебралась в провинцию. Генерал Эверсли, который симпатизировал моей матери и познакомил ее с моим отцом, управлял в течение какого-то времени имением, хотя на самом деле Карл, сын лорда Эверсли, был действительным наследником и дома, и титула. После смерти генерала Карл, лорд Эверсли, не знаю, как уж это случилось, счел своим долгом вернуться и поселиться в Эверсли.

Меня обуревали противоречивые чувства. В течение всего путешествия я пыталась вспомнить все, что я слышала о семье, жившей в этом доме в период его процветания. Я припомнила массу разговоров об Эндерби, мрачном строении, окутанном сверхъестественными тайнами. Я решила при первой возможности взглянуть на него, однако сейчас перед нами вставал Эверсли.

Прямо перед нами возвышалась стена. Ворота были открыты, как я решила, приветствуя нас. Мы въехали. Было слишком темно, чтобы ясно рассмотреть дом, но нахлынувшие воспоминания далекого прошлого воссоздали смутный образ семейного уюта.

Из дома не доносилось ни звука. Затем я заметила отблеск света, мелькнувший в одном из окон верхнего этажа. Там лежала густая тень. Должно быть, кто-то стоял там, держа подсвечник и выглядывая в окно, возможно, поджидая нашего приезда.

Удивительно, но огромные двери оставались закрытыми, хотя нас не могли не заметить – стук лошадиных копыт по гравию дорожки был отчетливо слышен.

Я подождала несколько минут, но никто не вышел. Дом оставался погруженным в темноту.

– Может быть, мы слишком припозднились и они решили, что сегодня мы уже не приедем. Позвоните в колокол, это даст им понять, что мы уже здесь, – промолвила я.

Один из грумов спешился и выполнил мой приказ. Я вспомнила звон этого колокола. В детстве он совершенно очаровал меня, и я не могла удержаться, чтобы не позвонить в колокол и не послушать разносившийся по всему дому звук.

Я сидела на лошади, глядя на двор и дожидаясь того момента, когда двери распахнутся и кто-то появится и поприветствует нас.

Но когда замолк колокол, снова воцарилась тишина. Я начала слегка беспокоиться. Это было не то гостеприимство, которого я ожидала, читая письма лорда Эверсли.

Наконец, дверь открылась. На пороге стояла молодая женщина. Я не могла рассмотреть ее лица, но сразу бросилось в глаза, что она очень неряшлива.

– Чего вам угодно? – вопросила она.

– Я миссис Сепфора Рэнсом, – ответила я, – лорд Эверсли ожидает меня.

Женщина выглядела удивленной, и я решила, что она полупомешана. Мне хотелось получше рассмотреть ее, но зал не был освещен, не считая слабого огонька одной свечи, которую она отставила, открывая дверь.

Один из грумов придержал мою лошадь, пока я спешивалась. Я подошла к двери.

– Лорд Эверсли ожидает меня, – повторила я, – проводите меня к нему. Где ваша экономка?

– Должно быть, вы имеете в виду мисс Джесси, – ответила женщина.

– Тогда не будете ли вы так любезны позвать ее. Где у вас конюшни? Мои слуги устали и голодны.

Есть здесь кто-нибудь, кто поможет позаботиться о лошадях?

– Это Джефро… Я позову мисс Джесси.

– Пожалуйста, и поскорее, – добавила я, – Мы устали после долгого пути.

Женщина уже была готова захлопнуть дверь, но я придержала ее открытой и, как только она торопливо удалилась, вошла в зал.

Оставленная свеча стояла на длинном дубовом столе и отбрасывала вокруг зловещие отблески.

Я поняла, что в доме происходит что-то неладное. Я раздумывала о том, что Сабрина определила как «крик о помощи», и сейчас это уже не казалось невероятным.

Я была напугана появившейся неожиданно, как привидение, женской фигурой наверху лестницы. Высоко в руке женщина держала канделябр, что подчеркивало всю драматичность ее позы, как бы сошедшей с подмосток. В колеблющемся свете свечей она выглядела весьма эффектно. Женщина была высокая, полная, но хорошо сложенная. Вокруг ее шеи обвивалось ожерелье, должно быть, бриллиантовое. Камни сверкали на ее пальцах, запястьях – их было так много, что блеск ослеплял даже в свете единственной свечи.

Женщина величаво двинулась вниз по лестнице.

На ней был великолепный золотистый парик. Одна прядь спускалась по ее левому плечу. Ее юбка из темно-синего бархата была туго подпоясана и стояла вокруг нее колоколом. Разрез спереди позволял видеть нижнюю юбку – лилово-розовую, расшитую белыми цветами. Было ясно, что это весьма знатная дама, и я не могла представить, какое положение она занимает в доме. Когда она подошла ближе, я увидела, что тот великолепный эффект, который производило ее лицо, достигнут не без помощи косметики.

Она носила маленькую черную мушку в уголке ярко накрашенного рта, другая была наклеена прямо под глазом – у нее были огромные голубые глаза. Я представилась:

– Сепфора Рэнсом. Лорд Эверсли выразил желание, чтобы я приехала навестить его. Он знает, что я должна прибыть сегодня. Мы слегка опоздали, по пути пришлось перековывать одну из лошадей.

Глаза женщины расширились, она выглядела озадаченной, и я торопливо прибавила:

– Я уверена, меня ждут.

– Я ничего не знаю об этом, – сказала женщина. Ее произношение было достаточно грубым, и, несмотря на одежду, я подумала, что, должно быть, это и есть экономка.

– Мне кажется, что я не расслышала ваше имя, – сказала я, – не могли бы вы…

– Я мисс Стирлинг. Все называют меня мисс Джесси. Последние два года я присматриваю за лордом Эверсли.

– Присматриваете за ним… Женщина вызывающе улыбнулась:

– Можно считать меня экономкой.

– Да, я понимаю. Но разве он не сказал вам, что пригласил меня приехать?

– Я ничего не знаю об этом. – Ее голос слегка утратил усвоенную элегантность. Было ясно, что она была обеспокоена возникшей неувязкой и не вполне доверяет мне.

– Чтобы разрешить возникшее недоразумение, – сказала я, – может, мне стоит немедленно повидать его?

– Так вы говорите, ваше имя миссис Рэнсом? – переспросила Джесси.

– Да, и я его ближайшая родственница, ну., вернее, моя мать. Лорд Эверсли – сын моей прапрабабушки. По-моему, так. Все это было так давно.

– Вы говорите, он писал вам?

– Да… он послал несколько писем и просил меня приехать повидать его. Причем очень настойчиво. Поэтому я уверена, что меня сегодня должны ожидать. Не проводите ли вы меня к дяде?

– Я уже уложила его спать. Вы понимаете, это очень, очень старый человек, – ответила Джесси.

– Да, конечно, я знаю. Но если он ждет меня, то станет беспокоиться, почему меня все еще нет. Она покачала головой:

– Должна вас подготовить. Наверное он забыл, что пригласил вас, так как ничего не сказал мне об этом. У него не все в порядке с головой, понимаете.

– Да, я, конечно, знаю, что он глубокий старик. О, Боже… может, мне не стоило приезжать?

Джесси бесцеремонным движением положила руку мне на плечо, так, как мог бы сделать друг, но не так, как я ожидала бы от экономки, и меня осенило: этим жестом она показывает, что является не просто экономкой.

– Не говорите так, – лукаво возразила она, – а послушайте меня: я приготовлю комнату для вас, и, осмелюсь предположить, вы не откажетесь, от ужина.

– Конечно, – сказала я. – Не забудьте о моих слугах, у меня их шестеро, нет, семеро, вместе с тем, который присматривает за вьючными лошадьми.

– У меня нет слов – это настоящее нашествие. Джесси взяла себя в руки. Чувствовалось, что, хотя происходящее представляет для нее немалую проблему, она уже решила, как действовать.

– Хорошо, я отдам распоряжения… вас разместят, а утром вы увидитесь с его светлостью.

– Но почему бы не сказать ему сейчас, что я приехала?

– Я полагаю, что сейчас он спит, как дитя, ведь я вам уже говорила об этом. Я пойду и посмотрю… взгляну тихонько, и, если он бодрствует, я скажу ему.

А если он спит, ему не понравилось бы, разбуди я его. Я уверена в этом. Иногда он с таким трудом засыпает.

Ее повадки полностью изменились: первоначальные испуг и изумление сменились фамильярностью и покровительственным тоном. Джесси держалась так, будто была госпожой в этом доме, и в то же время так, как ни одна истинная хозяйка и не подумала бы вести себя. Я встрепенулась от тихого шороха и, быстро обернувшись, заметила движение наверху лестницы. Разглядеть что-либо было нелегко, так как свеча давала только неясные отблески. Нас кто-то рассматривал. Я недоумевала, кто бы это мог быть. С того момента, как мы вступили в этот дом, я была готова ко всему.

– Итак, прежде всего еда, – провозгласила Джесси, – боюсь только, что на кухне уже все подчистили. Надо вам было бы успеть к ужину. Ну конечно, что-нибудь да найдется. А потом я приготовлю вам комнату. А сейчас проходите сюда и дайте мне лишь пару минут – я накормлю и вас, и грумов, а потом покажу ваши комнаты. Идет?

– Спасибо, я пойду и прикажу грумам ставить лошадей в конюшни, – сказала я.

– Нет, вам лучше оставаться здесь. Я сама позабочусь обо всем. – И она начала звать:

– Дженни! Молл! Где вы? Немедленно подите сюда, маленькие грязнули! Джесси улыбнулась.

– Надо самой смотреть за всем, – объяснила она. – Если бы не я, тут все бы мхом заросло. Все пришло бы в упадок. Так, как и было, когда я появилась здесь.

Она говорила легко и естественно, в той манере, которая, как я предполагала, и была присуща ей.

Вбежали две девочки.

– Ну вы, двое, – приказала Джесси, – приготовьте-ка комнату для госпожи. Она приехала навестить его светлость, который не счел нужным предупредить нас, без сомнения, он просто забыл об этом, бедный старикашка. Но сначала, Молл, сбегай к конюшням. Позови Джефро и скажи, чтобы он поставил лошадей, разместил и накормил грумов. Утром мы разберемся со всем. А сейчас, миссис… как вы сказали, ваше имя?

– Миссис Рэнсом, – ответила я.

– А сейчас, миссис Рэнсом, если вы пройдете сюда, в зимнюю гостиную, я пришлю вам что-нибудь поесть, пока готовят вашу комнату.

Меня провели в комнату, в которой, как я помнила, мы собирались за трапезой, когда вся семья жила в этом доме. Да, действительно, ее называли зимней гостиной.

Мне было немного не по себе. Все так отличалось от того, что я надеялась увидеть.

«Конечно, – говорила я себе, – если бы эта лошадь не потеряла подкову, мы бы приехали в более подходящее время. Лорд Эверсли еще не был бы в постели. Он встретил бы меня так, как я и ожидала. В конце концов, это же он пригласил меня сюда. Задержки в дороге не редкость. Любое незначительное происшествие может привести к опозданию. Я подозреваю, он думал, что мы приедем завтра. Хотя это не объясняет, почему он не подготовился к встрече».

Я сидела, когда вошла одна из служанок.

– Давно ли ты работаешь здесь? – обратилась я к ней.

– Около двух лет, госпожа.

– Так же, как мисс… Стирлинг.

– Да, меня наняли вскоре после того, как она стала экономкой. Тогда сменилось большинство слуг в доме.

Девушка смущенно посмотрела на меня и поторопилась уйти.

Все изменилось после прихода мисс Стирлинг. Это выглядело довольно странным.

Другая служанка принесла поднос с холодной олениной и куском пирога, мисс Стирлинг взяла его и поставила на стол.

Я была очень голодна, но еще больше заинтригована. Когда служанка вышла, Джесси уселась напротив меня, положив руки на стол, и внимательно рассматривала все время, пока я ела.

– Когда его светлость направил вам письмо? – спросила она.

– Несколько недель назад. Собственно говоря, он писал моей матери.

– Писал вашей матери и просил вас приехать, – она нервно усмехнулась, – а он не писал, зачем?

– Ну… мы же одна семья. Я подозреваю, он сожалел, что мы не видимся чаще.

Кто-то заглянул в дверь.

– Вы хотели видеть меня, мисс Джесси?

– О, Джефро, – сказала та, – эта леди приехала навестить его светлость. Миссис утверждает, что она – его родственница.

– Да, я одна из его ближайших родственников, – сказала я. – Мое имя Сепфора Рэнсом. Прошу вас это запомнить.

– Будь я проклят, – воскликнул старик, – если это не миссис Сепфора! Я хорошо вас помню еще с тех пор, как вы ребенком нередко приезжали в Эверсли на Рождество, иногда летом, а как-то и зимой, не так ли? Конечно, я помню вас, миссис… Вы были очаровательным ребенком.

Эти слова воодушевили меня. Я тоже вспомнила старого слугу. Это был тот самый Джефро, который ухаживал за лошадьми и командовал всеми грумами. Он всегда нравился мне, потому что я любила лошадей.

– Здравствуй, Джефро! – воскликнула я, вскакивая и протягивая ему руки.

– О, как замечательно снова увидеть вас здесь, миссис Сепфора! Прошло уже много лет… и вы уже замужняя дама. Да, время летит быстро, но не узнать вас невозможно. Так вы приехали увидеть его светлость?

– Джефро, – вмешалась Джесси, – мне кажется, тебе следует пойти и убедиться, что все грумы размещены. Накормил ли ты их?

– Ну, в это время ничего не найти, кроме хлеба, сыра и эля. А этим они смогли поживиться на кухне.

– А сумел ты найти им место на ночь? Джефро кивнул.

– Надеюсь, увижу вас завтра, миссис Сепфора. Он пристально взглянул на меня, и я каким-то шестым чувством поняла, что ему есть, что мне рассказать.

Джефро вышел.

– Он много себе позволяет, потому что очень давно служит здесь, – заметила Джесси. – Старый чудак! Думает, что без него здесь не обойтись. Тем более, что его светлость по какой-то причине очень привязан к нему.

– Да, вспоминаю, в семье все очень любили Джефро. Многое начинает оживать в памяти.

– Ну что же, желаю вам хорошо отдохнуть. Я заглядывала к его светлости, но он спит. Если его разбудить, он уже больше не заснет и весь следующий день будет раздраженным, уж могу вас заверить.

– Но он действительно совсем беспомощен?

– Слава Богу, нет. Скорее, просто слабый. Нуждается в постоянной поддержке и опеке. Без меня ему не обойтись. Ну, как вам понравился пирог? Правда, он вкуснее, если его есть с пылу с жару.

Я ответила, что пирог был замечательным.

– Мне и самой нравится моя стряпня, – поделилась Джесси. – Ну, если вы закончили… Я прикажу принести вам горячей воды, умоетесь и сможете, наконец, поспать. Должно быть, вы очень устали.

Я согласилась, что неплохо бы хорошо отдохнуть ночью.

– Ну, вот у вас и будет такая возможность.

Джесси добродушно улыбалась, но это добродушие каким-то образом искажало ее черты, а может, причиной тому был острый блеск в ее глазах, который привел меня в немалое замешательство. Я мечтала, чтобы поскорее настало утро, потому что надеялась, что тогда я сумею пролить свет на некоторые непонятные мне вещи.

Джесси сама отвела меня в комнату. Во мне оживали воспоминания о доме. Я смутно припоминала его в дни расцвета. У меня появилось чувство, что все здесь сильно переменилось.

Джесси рывком открыла дверь.

– Ну, вот мы и пришли. Вам приготовили постель. – Она подошла и откинула покрывала. – Так, грелка на месте. Девчонки должны были приготовить все. Ну и поплясали бы они у меня, окажись что не так! Я стала зоркая, как ястреб, присматривая тут за всеми. Его светлость так говорит мне: «Не знаю, что бы мы без тебя делали, Джесси». Хочу сказать, он не из тех, кто допустит, чтобы все пришло в полный упадок. Он в курсе всего того, что я делаю. – Джесси становилась все более и более фамильярной. Я заметила, что у нее была привычка во время разговора слегка прикасаться к собеседнику рукой. Мне показалось это отталкивающим, и я хотела просить ее не делать этого, но, с другой стороны, мне хотелось еще немного задержать Джесси, чтобы побольше узнать из ее откровений.