Текст книги "Изменница"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 21 страниц)

Девушка рассказывала мне, как нелегко она привыкала к жизни на ферме.

– Конечно, – объясняла она, – я приезжала сюда летом и всегда радовалась сенокосам и празднику урожая, но понимала, что у меня мало общего с братьями и сестрами.

Том Хассок был очень хорошим фермером, но у него на руках оказалась большая семья. И всех нужно было кормить, поэтому он очень обрадовался, когда сестра его жены взяла Хэтти к себе. Она воспитала девочку, дала ей образование, именно поэтому Хэтти так отличалась от своих родных.

Хэтти рассказала, что тетя Эмили удачно вышла замуж за торговца, владельца лавки тканей на Чип-Сайде. Их комнаты располагались над магазином. У них не было детей, поэтому, как только родилась Хэтти, они попросили разрешения взять ее на воспитание, тем самым облегчив бремя и без того нуждающейся семьи. Фермер с женой поняли, что это возможность, которую нельзя упускать. Итак, в возрасте двух лет Хэтти уехала в Лондон.

В Лондоне она ходила в школу. Ее кормили и одевали так, как, по мнению Хассоков, было принято в богатых семьях.

– Иногда даже неудобно было приезжать домой, – призналась Хэтти. – Я жила в большем достатке, чем мои родители. Это казалось несправедливым. Но они всегда так восхищались мной, особенно отец. Он всегда говорил: «Хэтти – это леди в нашей семье».

– Но ты можешь гордиться этим. Тебе нечего стыдиться, ведь тебе повезло и ты должна была этим воспользоваться, – сказала я.

– О, я не стыжусь. Но иногда я думаю, они слишком многого ждут от меня. Когда тетя и дядя умерли, их племянник взял дело в свои руки, а у него жена и четверо детей. Для меня уже не было там места, и я вернулась домой.

– Я понимаю. Теперь ты должна привыкать к тому, что ты – дочь фермера.

– Это трудно, и я рада ненадолго покинуть дом отца.

– Ты привыкнешь. Может быть, выйдешь замуж. Девушка опустила глаза. Я не сомневалась в том, что она скоро выйдет замуж, ведь у Джеймса были серьезные намерения по отношению к ней.

Лето подходило к концу, и в воздухе чувствовались первые признаки осени. В этом году собрали хороший урожай, и все были довольны. Приготовления к празднику урожая, который наметили на субботу, проходили с большим энтузиазмом. Церковь была украшена цветами.

Гулянье должно было состояться в Клаверинг-холле, чтобы все фермеры и их семьи, жившие на землях имения, могли праздновать вместе. В Клаверинг-холле царила суета, Дикон с энтузиазмом готовился к торжествам, из-за чего моя мать и Сабрина проявляли к ним особый интерес.

Размолвка из-за участка земли не умалила интереса Дикона к хозяйству, он продолжал совершать объезды с Жан-Луи или Джеймсом Фентоном и посещать контору, чтобы пополнить знания о внутреннем управлении поместьем.

Джеймс, довольный этим, дал понять, что перестал даже и думать о происшедшем, и я думаю, что Дикон тоже забыл обо всем. Он варил в большом чане пунш, повара готовили угощение. Все говорили только о празднике урожая, каждый фермер украшал свой дом снопами пшеницы и чучелами, сделанными из кукурузных початков, чтобы они принесли удачу. По окончании праздника всем селянам раздадут фрукты, овощи и большие караваи хлеба.

Наняли скрипачей. Если погода будет плохой, танцы будут в большом зале поместья, если хорошей, на что все надеялись, – то на улице.

Выставили большие столы, уставленные закусками.

– Наверное, это будет один из лучших праздников урожая, – сказала моя мать Сабрине, и они улыбнулись друг другу. И все, конечно, потому, что Дикон принимал в нем участие.

Няня Лотти уже поправилась, но я посоветовала ей сначала набраться сил после болезни, ведь за моей дочуркой присматривала Хэтти. Так как никто не возражал, дело уладили.

За два дня до праздника пришло письмо для Джеймса. Его кузен Альберт, который приезжал к нам, писал, что его отец серьезно боле, и хочет увидеть Джеймса, пока жив.

– Ты должен ехать, Джеймс, – сказал Жан-Луи. – Ты никогда не простишь себе, если не поедешь. Мы постараемся обойтись без тебя, ведь у нас достаточно помощников. Кроме того, все уже почти готово к празднику, урожай убран и сейчас самое время использовать отпуск.

Джеймс уехал за день до торжеств.

Праздник удался на славу. Было очень весело. Погода выдалась хорошая, и все веселились на улице, так что молодежь танцевала на лужайках, а те, кто постарше, сидели под крышей и отдавали должное пуншу, пирогам и всякой всячине, приготовленной искусными поварами.

Дикон взял руководство праздника на себя. Я полагаю, он был очень доволен, что Джеймсу пришлось уехать. Я видела, с каким восхищением моя мать и Сабрина смотрели на Дикона. Он был невероятно красив, со всеми приветлив, а танцевал с такой грацией, что им любовались все.

Он перетанцевал почти со всеми женами фермеров, что обязательно проделал бы Джеймс, если бы присутствовал, поскольку Жан-Луи не мог этого сделать.

В десять вечера к фермерам обратился Жан-Луи, поблагодарив за хорошую работу, а потом все вместе спели гимн урожаю.

Песня получилась трогательной, особенно потому, что этот год было, за что благодарить.

После гимна Жан-Луи и я отправились домой.

– Замечательный получился праздник, – сказал мой муж. – Один из лучших, что я помню. Жаль, Джеймс не видел его, а ведь мы многим обязаны его хорошему управлению – – Дикон был в ударе, – сказала я.

– Да, кажется, он забыл эту неприятную историю с землей. Понял урок, можно сказать.

– Надеюсь, – ответила я.

Летели дни. Настал конец октября. В осенних туманах уже различались грозные признаки зимы. Джеймс приехал через три недели. Его дядя умер, и он остался на похороны. Хэтти все еще присматривала за Лотти, хотя ее няня поправилась уже окончательно. Я думала, нянюшке не понравится присутствие в детской другой женщины, но Хэтти пришлась ей по душе, а так как обе они обожали Лотти, они быстро поладили.

Я была довольна, потому что сама все больше привязывалась к Хэтти, понимая, что ей лучше с нами, чем на ферме своего отца.

К сожалению, я заметила, что она погрустнела, и ее здоровый цвет лица исчез. Однажды я спросила Хэтти, что случилось, но она поспешно ответила, что все хорошо. Но я чувствовала, что-то произошло. Иногда у Хэтти был отсутствующий взгляд, будто она о чем-то раздумывает. В такие моменты мне казалось, что она в отчаянии.

Хэтти обладала чувством собственного достоинства, которое делало невозможным вмешательство с расспросами. Я стала замечать, что она избегает меня, и всерьез обеспокоилась, решив последить за ней.

Сначала я хотела поговорить о Хэтти с Джеймсом Фентоном, но потом решила, что это ей может не понравиться. Неужели между ними произошла размолвка? Я рассказала о своих тревогах Жан-Луи.

– Милые бранятся – только тешатся, – ответил он. – Лучше не вмешиваться.

– Но я беспокоюсь, поэтому хочу помочь ей.

Мое решение не спускать с Хэтти глаз оказалось верным.

Стоял теплый сырой ноябрьский день. Я стояла у окна, когда увидела, как Хэтти выходит из дома. Было ли у меня какое-то предчувствие или я почувствовала в девушке подавленность и угрюмую решимость, не знаю. Но я поняла, что должна последовать за ней и узнать, куда она направляется.

Я набросила на плечи накидку и выбежала на улицу. И вовремя. Хэтти как раз скрывалась за поворотом тропинки.

Теперь я догадалась, что она направлялась к реке. Я держалась от нее на расстоянии, чтобы она не почувствовала, что я иду следом. Куда же шла Хэтти? Может быть, на свидание с Джеймсом? Если так, я незаметно скроюсь и оставлю их вместе. Но почему девушке нужно уходить так далеко, чтобы увидеться с Джеймсом, когда они могли увидеться у нас в доме или возле него?

Хэтти вышла на берег. В этом месте река была широкой и стремительной. Мы находились примерно в четверти мили от быстрины, где несколько лет тому назад утонул ребенок.

Меня охватило дурное предчувствие. И вдруг я поняла. Хэтти скинула накидку и бросилась к воде.

– Хэтти! – закричала я. – Хэтти!

Девушка остановилась и оглянулась. Я подбежала к ней, схватила ее за руку и взглянула в побледневшее лицо. Глаза Хэтти были полны слез.

– Что ты хочешь сделать? – строго спросила я.

– Все в порядке, я просто смотрела в воду, – неуверенно ответила девушка.

– Нет, Хэтти. Это не правда. Ты что-то задумала. Ты должна рассказать мне все, я хочу помочь тебе.

– У меня нет другого выхода, – просто ответила Хатти. – Отпустите меня.

– Ты хотела покончить с собой?

– Я много думала об этом, – ответила она. – Мне страшно… но я смогу это сделать.

– В чем дело, Хэтти? Мне ты можешь сказать. Ведь должен же быть какой-то выход. Мы найдем его, обещаю тебе. Ты не должна так поступать, это не правильно и глупо. Из любого положения есть выход.

– Из этого – нет. Я не смогу смотреть людям в глаза, госпожа Сепфора. Для меня это единственный выход.

– Сядь и расскажи мне все.

– Я порочна, – сказала Хэтти. – Вы не можете представить, насколько порочна.

– Все мы иногда совершаем проступки и поддаемся искушениям. Пожалуйста, расскажи мне, Хэтти.

– У меня будет ребенок, – сказала она.

– Ну что ж, Джеймс любит тебя. Он поймет… Хэтти покачала головой и уставилась вдаль невидящими глазами.

– Отец ребенка не Джеймс, – сказала она.

– Хэтти!

– Вы понимаете? Это ужасно, но другого выхода у меня нет. Мне стыдно перед людьми. Я не знаю, как это случилось… Я не могу понять. И все же у меня нет оправдания… Это моя вина.

– Я думала, ты любишь Джеймса.

– Я люблю.

– Тогда…

– Вы не поймете. Да и как вам понять? Меня сможет понять лишь такой же порочный человек, как я.

– Я не настолько безупречна, Хэтти, чтобы не понять, как случаются подобные вещи.

Мы сели на берегу. Она повернулась ко мне.

– Это произошло в ночь праздника урожая. Я слишком много выпила пунша. Теперь я знаю это, но тогда не понимала. О, я не оправдываюсь.

– Продолжай, пожалуйста, – сказала я. – Кто? Но ей не нужно было называть имя. Я знала. Я вспомнила тот взгляд неприкрытой ненависти. Вот кто злодей. Это была его месть Джеймсу.

– Дикон? – спросила я.

Хэтти задрожала, и я поняла, что угадала.

– Был праздник урожая… пунш… танцы… Он танцевал со мной… и мы пошли в сад… в аллею. Я не знаю, как это произошло. Но я оказалась на траве… Я не понимала, что происходит, пока не стало слишком поздно.

Я отвернулась, так как не могла спокойно смотреть на ее несчастное лицо. Так вот как отомстил Дикон. Бедняжка Хэтти была в отчаянии. Мне нужно успокоить ее, увести отсюда. Я поговорю с Жан-Луи, он поймет и попытается помочь. Я сказала:

– Выход есть.

– Нет выхода, – ответила Хэтти. – Я никого не хочу видеть. Моя семья… и Джеймс. Как я посмотрю им в глаза? Нет. Я долго думала, это единственное решение.

– Ты не должна так говорить. Это просто слабость. В худшем случае ты можешь уехать отсюда и родить ребенка. Мы с мужем поможем тебе.

– Вы самые добрые люди.

– Такое может случиться с каждой… с каждой, – добавила я горячо. – Я помогу тебе, Хэтти.

– Никто мне не поможет. Я хочу умереть.

– Не думала я, что ты так малодушна.

– Может быть, я малодушна, но мне стыдно перед родителями. Они такого высокого мнения обо мне. Она придут в ужас…

– Дорогая моя, так уж случилось. Ты не могла знать…

– Но я была вынуждена уступить ему еще… – сказала она.

– Хэтти! Но почему?

– Он пригрозил, что расскажет о моем позоре всем, если я не соглашусь.

– Шантаж! – ахнула я.

Красивое, жестокое лицо Дикона встало передо мною. Какое опустошение он внес в наши жизни!

– Когда он узнал, что я беременна, он оставил меня. Он казался удовлетворенным.

– Он – чудовище, Хэтти. Его ненависть холодна и расчетлива, а это самый худший вид ненависти. Но мы перехитрим его и не позволим одержать верх.

– Как? – спросила она.

– Спокойно отнесясь к этому событию, обдумав все и решив, как действовать.

– Я не смогу.

– Сможешь, потому что я помогу тебе. Ты позволишь мне?

Хэтти кинулась мне на грудь и горько разрыдалась. Слезы принесли ей облегчение. Она уже не была одинока, доверившись мне. Наверное, мой собственный опыт помог мне понять ее, найти нужные слова и дать Хэтти поддержку, в которой она нуждалась.

Мы вернулись домой, я уложила Хэтти в постель, сказав домашним, что девушка простудилась и никто не должен ее беспокоить.

Я сразу пошла к Жан-Луи. Он отдыхал» как часто делал в последнее время.

– Случилось ужасное. Я должна поговорить с тобой. Это касается Хэтти, – сказала я.

– Наверное, это касается и Джеймса? Девушка в последнее время выглядит утомленной.

– Мы должны помочь ей. Если мы этого не сделаем, Хэтти наложит на себя руки. У нее будет ребенок.

– Ну, я думаю, они с Джеймсом поженятся. Они не первые, кто не дождался свадьбы.

– Все не так просто. Отец ребенка не Джеймс.

– Боже правый!

– Ты удивишься еще больше, узнав, что она только что собиралась утопиться. Хорошо, что я остановила ее вовремя. Последнее время я приглядывала за ней, предчувствуя что-то дурное. Это случилось в ночь праздника урожая. Она выпила слишком много пунша, и он… этот…

– Ты знаешь, кто он?

Я посмотрела в упор на мужа. Я знала, что Жан-Луи – спокойный и практичный человек, добрый и не склонный к поспешным решениям.

– Это Дикон, – сказала я.

– Боже мой! – ужаснулся он. – Ведь Дикон еще мальчик…

– Нужно перестать относиться к нему как к ребенку. Дикон молод годами, но для греха он уже созрел. В нем слишком много зла. Мне нужен твой совет, Жан-Луи, как поступить. Хэтти в отчаянии.

– Не могла бы она выйти замуж за Дикона?

– Замуж за Дикона! Это невозможно. К тому же она ненавидит его.

– Тогда почему?

– Разве ты не понимаешь? Это месть. Дикон знает, что Джеймс Фентон влюблен в Хэтти. Дикон разозлился из-за спора о земле, что была отдана Хассоку. Это и есть месть Дикона.

– Не может быть.

– Я знаю мальчишку. Из-за него ты… ты повредил ногу. Я думаю, что Хэтти предпочла бы утопиться, чем выйти за него замуж.

– Мы могли бы отослать ее куда-нибудь, где она родила бы ребенка.

– Я думала об этом. Не знаю, захочет ли она этого. Видишь ли, ей кажется, что ее жизнь разбита. Ее семья так гордилась ею… и вдруг это несчастье. И, конечно, Джеймс… Она просто не сможет вынести этого удара судьбы, бедняжка.

– Постепенно она смирится.

– Жан-Луи, а что если Джеймс… ведь Джеймс любит ее. Если он действительно любит ее по-настоящему.

– Да, если это так, он не оставит ее, что бы она ни сделала.

Я посмотрела на мужа и сказала:

– Если… если бы я сделала что-нибудь подобное… ты не разлюбил и не оставил бы меня?

Я не могла больше смотреть на Жан-Луи. Заметил ли он, как сильно забилось мое сердце?

Он взял мою руку и поцеловал.

– Что бы ни случилось, дорогая, – сказал он, – я всегда буду любить тебя и защищать, насколько хватит моих сил.

– Немногие любят так, Жан-Луи, я всегда буду благодарна тебе.

– Моя жизнь без тебя будет пуста, – сказал он. Я мысленно перенеслась в то время, когда хотела убежать с Жераром.

– Интересно, любовь Джеймса к Хэтти так же сильна, как твоя ко мне? – спросила я.

Мне не хотелось продолжать разговор о себе, я слишком разволновалась и поэтому решила перейти к проблемам Хэтти.

– Ты думаешь, нам следует поговорить с Джеймсом? – продолжила я.

Жан-Луи задумался, потом сказал:

– Одобрила бы это сама Хэтти?

– Нет. Не думаю, что он делал ей предложение. Я подозреваю, что после праздника урожая ее отношение к нему изменилось. Но, Жан-Луи, мы все же должны поговорить с Джеймсом. В мире происходит так много трагедий только потому, что люди не хотят смотреть правде в лицо. Если мы отошлем ее из Клаверинг-холла, Джеймс имеет право знать, почему. Мы должны дать ему шанс доказать ей свою любовь.

– Ты права, – ответил Жан-Луи.

Мы обсудили наше решение, а потом Жан-Луи послал слугу найти Джеймса и просить его как можно скорее прийти к нам.

Когда Джеймс Фентон вошел, Жан-Луи сказал:

– Мы хотим поговорить с тобой, Джеймс. Сепфора сегодня узнала… о Хэтти.

– Джеймс, она хотела покончить с собой, – добавила я. – Джеймс Фентон, не веря, уставился на меня. – Это правда, – продолжила я. – Я вовремя остановила ее, и тогда она рассказала мне все.

Джеймс все еще молчал. Лицо его побелело, он сжимал и разжимал кулаки.

– У нее будет ребенок, – сказала я. – Бедная, бедная Хэтти. То, что случилось с ней, ужасно.

Джеймс отвернулся к окну. Он не хотел, чтобы мы видели его лицо. Сдавленным голосом он произнес:

– Вы хотите сказать мне, что Хэтти выходит замуж?

– Нет, Джеймс.

– Кто он? – Теперь Джеймс повернулся к нам, глаза его сверкали. – Кто этот человек?

Я не посмела назвать ему имя Дикона, потому что Джеймс может убить его. Я посмотрела на Жун-Луи, он понимающе кивнул.

Я сказала:

– Это случилось в ночь праздника урожая. Тебя не было, Джеймс… Она выпила слишком много пунша, и какой-то негодяй воспользовался этим.

– Кто был этот негодяй? Скажите мне.

– Джеймс, – сказала я. – Хэтти потрясена случившимся. Она нуждается сейчас в заботе. Давай подумаем о ней, хорошо? Я уложила ее в постель. Она здесь, в доме. Я дала ей снотворное. Она в отчаянии от горя. Я и Жан-Луи любим ее, и, что бы ни случилось, мы хотим помочь ей.

– Что говорит она сама?

– Бедное дитя, она слишком убита горем, чтобы рассказать что-нибудь.

– Она спрашивала обо мне?

– Да. Она любит тебя. Я думаю, это из-за тебя ей так горько и страшно. О, Джеймс, что мы можем сделать для нее? Если бы ты видел Хэтти, когда я нашла ее у реки…

На лице Джеймса Фентона отразились все его мысли. Теперь он думал только о Хэтти и на какой-то момент забыл о виновнике ее несчастья. Джеймс был человеком сильных страстей. Обычно он сдерживал их, но я была уверена, что он найдет виновного в позоре Хэтти.

Наступило напряженное молчание. Я не могла этого вынести и спросила:

– Что ты собираешься делать, Джеймс? Он покачал головой.

– Джеймс, – продолжала я. – Только ты можешь помочь ей… только ты. Всякое может случиться, ведь она так молода. Ты не можешь обвинять ее. Пожалуйста, Джеймс, попытайся понять. Так много поставлено на карту. Боюсь, она что-то замышляет.

Но Джеймс молчал. Потом он повернулся и пошел к двери. Я подбежала к нему и схватила за руку. Я видела, что его разрывают противоречивые чувства – замешательство, испуг, ярость, разочарование… но, я думаю, среди них была и любовь к Хэтти.

Джеймс Фентон посмотрел на меня и произнес:

– Благодарю, Сепфора, за вашу доброту. Спасибо, но мне нужно побыть одному.

Я кивнула, и он вышел.

Некоторое время мы с Жан-Луи сидели молча. Затем я спросила супруга:

– Что будет, когда Джеймс узнает, что это Дикон?

Жан-Луи только покачал головой.

– Дикону нельзя оставаться здесь, – сказала я. – Он должен уехать. Бог знает, что может натворить Джеймс, когда узнает правду.

– Правду не скроешь, ведь все равно он все узнает.

– Но не сейчас, Жан-Луи. Поэтому Дикону на время нужно уехать.

– Дикон не уедет. Он останется здесь и будет наслаждаться той бурей, которую вызвал.

– Вижу, ты знаешь Дикона так же хорошо, как и я. А я уже начала думать, что все смотрят на него глазами матери и Сабрины. Он должен уехать, Жан-Луи. Я должна уговорить матушку и Сабрину помочь нам.

– Да, понимаю, – медленно проговорил Жан-Луи.

– Нельзя терять время. Я сейчас же к ним еду.

– Сепфора, дорогая, а не торопимся ли мы?

– Нет, надо действовать немедленно. Если Джеймс узнает, кто соблазнил Хэтти, он найдет способ отомстить. Я еду к ним сейчас же.

– Может быть, ты права, – сказал Жан-Луи.

– Поедем со мной. Твое мнение добавит вес моим словам. Они могут подумать, что я действую слишком импульсивно, но тебя они выслушают.

К счастью, когда мы приехали в Клаверинг-холл, моя мать и Сабрина были дома. Их как громом поразило, когда я рассказала им о происшедшем.

– Я не верю этому, – сказала Сабрина.

– Хэтти все выдумала, – добавила матушка.

– Она говорит правду, – сказала я. – Разве вы не знаете, каков Дикон, как он ведет себя со служанками? – Перед моим взором промелькнула сцена в амбаре, где я застала Дикона с Эвелиной, и я продолжала:

– Поймите, Дикону грозит опасность. Они были поражены.

– Ты хочешь сказать, Дикон может попасть в беду?

– Да. Джеймс любит Хэтти и собирался жениться на ней. Нетрудно понять его состояние сейчас. Если он узнает, что Дикон виновен… и встретится с ним…

Моя матушка побледнела.

– Это ужасно, – сказала она. – Во-первых, я не верю…

– Нет времени доказывать невиновность Дикона. Я не хочу, чтобы он узнал об обвинениях в его адрес, иначе он не захочет уехать.

– Но это доказывает его невиновность, – быстро заметила Сабрина.

– Нет, это продемонстрирует его желание навлечь беду.

– И рисковать собой?

– Рисковать всем и всеми. Пожалуйста, не допустите трагедии. Я пришла попросить вас отослать Дикона… пока Джеймс не успокоится. Я не хочу, чтобы случилось непоправимое.

– Хэтти наговаривает на Дикона.

– Нет. Зачем ей это? Вы так очарованы Диконом, что не видите его истинное лицо. Так он отомстил за то, что Хассок получил тот участок земли.

В глубине души они, конечно, знали, что я говорю правду.

Мне удалось заставить их задуматься.

– Сабрина, – сказала я. – Ты как-то говорила, что хотела съездить в Бат посмотреть открытые там источники.

– Да.

– Поезжайте вместе с Диконом. Пожалуйста! Его не нужно будет уговаривать, ведь он любит путешествовать.

– Сепфора права, – сказал Жан-Луи. – Она позаботится о Хэтти. Бедняжка хотела покончить с собой.

– О нет, – прошептала матушка.

– Джеймс знает? – спросила Сабрина.

– Да, но он не знает, кто соблазнил, а лучше сказать, изнасиловал ее.

– Нет!

– Ах, матушка, не время выбирать слова поблагозвучнее. Жан-Луи знает, что случилось. Дикон в опасности, ему срочно надо уехать.

Матушка задрожала.

– Сабрина, мы должны сделать это, – сказала она. – Я знаю, все это не правда, но если Дикона подозревают…

– Мы могли бы уехать через два дня. Я знаю, Дикон согласится поехать со мной, – сказала Сабрина.

– Два дня, – сказала я. – Но, пожалуйста, не дольше. Джеймс не должен узнать о Диконе, пока вы не уедете.

Мы с Жан-Луи возвратились домой опустошенные.

Хэтти мирно спала. Когда она проснется, я буду возле нее. Я намеревалась некоторое время не спускать с нее глаз.

Джеймс не появлялся. Я представляла его терзания и надеялась, что Дикон уедет к тому времени, как правда выплывет наружу.

Через два дня я приехала в Клаверинг-холл. Сабрина с Диконом отправились в Бат, где планировали пробыть две недели.

Я почувствовала огромное облегчение, Жан-Луи – тоже.

Бедная Хэтти выглядела, как привидение. Сказав слугам, что девушка очень больна, я держала ее одну в комнате, никого не пуская к ней. Я старалась как можно больше времени проводить с Хэтти. Иногда она подолгу молчала, но бывали моменты, когда она становилась откровенной. Дикон приводил ее в ужас. Еще до праздника урожая она видела, как он оценивающе смотрит на нее. Хэтти не понимала, как это могло произойти. Она очень веселилась на празднике, но ей было жаль, что рядом не было Джеймса. В это время к ней подошел Дикон и предложил выпить пунша. Когда он принес еще, она пыталась отказаться, но Дикон сказал: «Не будь простушкой-деревенщиной», – и она выпила еще. Когда она опьянела, Дикон предложил пройтись, сказав, что ей поможет свежий воздух. Потом они очутились в аллее, но она была настолько пьяна, что еле держалась на ногах. Тогда это и произошло.

– Ну какая же я дура, – говорила Хэтти. – Я должна была догадаться, чего добивается Дикон. Я думала, что умнее сельских девушек, а оказалось… Потом Дикон сказал, что расскажет леди Клаверинг, как я соблазнила его… и она поверит. Он припугнул, что расскажет обо всем… если я не буду приходить к нему. И только когда я сказала, что жду ребенка, он оставил меня в покое.

– Дикон сеет зло, – сказала я. – Но теперь все кончено. Сделанного не поправить, но жизнь продолжается.

– Что мне делать?

– Мы с мужем придумаем что-нибудь. Мы отправим тебя подальше от этих мест, где ты бы могла родить ребенка…

– Не знаю, что бы я делала без вас.

– Тебе надо думать о ребенке, – сказала я. – Все эти переживания вредны в твоем положении. Когда он появится на свет, ты полюбишь его. Так всегда бывает.

– Это дитя, зачатое в грехе, – сказала Хэтти. – Его ребенок.

– Ребенок не виноват, ты не должна так переживать. Мы позаботимся о тебе.

Хэтти опять заплакала и вновь стала благодарить меня. Она ни за что не хотела верить, что я не такая уж святая, и этим заставила ощутить всю глубину моего обмана.

Приехал Джеймс. Я выбежала к нему навстречу.

– Я хочу видеть Хэтти, – сказал он. – Где она?

– Она здесь. Бедняжка так опечалена. Я очень беспокоюсь за нее.

– Спасибо за заботу о ней вам и Жан-Луи.

– Конечно, мы позаботимся о ней.

– Вы же знаете, кто он? Я кивнула.

– Пожалуйста, скажите мне, Сепфора.

– Джеймс, мы тебя очень любим. И Хэтти тоже. Случившееся так повлияло на Хэтти, и она так нуждается в заботе и ласке. Это было тяжелым ударом для нее. Ты понимаешь?

– Понимаю и тоже хочу заботиться о ней.

– О, Джеймс, я так счастлива слышать это.

– Благослови вас Господь, Сепфора. Я ведь хотел жениться на Хэтти…

– Знаю. Вы любите друг друга.

– Как же тогда она могла…

– Она слишком много выпила, Джеймс, и не могла с ним бороться. Он сильнее ее.

– Кто? Кто? И я сказала:

– Дикон.

Джеймс скрипнул зубами, лицо его побледнело. Я была рада, что Дикон уже далеко.

Джеймс Фентон повернулся, словно хотел убежать.

– Ты не найдешь его, – сказала я. – Дикон с матерью уехали на несколько недель.

– Значит, он бежал, потому что…

– Нет. Он не знает, что Хэтти хотела убить себя. Джеймс поморщился:

– Почему она не пришла ко мне?

– А как она могла прийти к тебе? Она думала, что ты ее и видеть никогда больше не захочешь. Он стоял печальный, а я продолжала:

– О, Джеймс, ты хочешь видеть ее, правда? Ты хочешь?

Он молча кивнул. Я обняла его и прижала к себе.

– О, Джеймс, – сказала я, – пожалуйста, помоги мне вылечить это бедное дитя.

– Я люблю ее, Сепфора, я так люблю ее… – промолвил он.

– Я знаю, Джеймс. А насколько сильна эта любовь? Ты поговоришь с ней? Ты скажешь, что любишь ее и будешь заботиться о ней… Это так важно для нее. Если бы ты был рядом, ничего бы не случилось…

– Где она?

– В своей комнате, наверху.

– Я пойду к ней. Большое спасибо, Сепфора.

Джеймс и Хэтти решили пожениться. Мы с Жан-Луи были рады, но…

Мы понимали, что они не смогут оставаться в Клаверинге. Зная, что Дикон близко, Джеймс не мог ручаться за себя, да и Хэтти не хотела видеть своего соблазнителя. Кузену Альберту требовалась помощь на ферме, полученной в наследство от дяди.

Но как же мы управимся без Джеймса? Конечно, нам придется нанять другого управляющего, но, учитывая слабое здоровье Жан-Луи, нам был нужен очень хороший помощник.

Со временем мы нашли Тима Паркера, человека делового и сообразительного, но с Джеймсом никто не мог сравниться. Утешением являлось только то, что Джеймс с Хэтти прекрасно устроились на ферме кузена Альберта.

Через три месяца после их отъезда мы узнали, что у Хэтти был выкидыш, а еще через три месяца после этого она вновь забеременела.

Я подумала, что, в конце концов, смерть ребенка Дикона не была такой уж трагедией, потому что дитя все время напоминало бы Хэтти и Джеймсу о прошлом. А теперь у них появилась счастливая возможность начать все сначала. Я верила, что Джеймс, будучи разумным молодым человеком, радовался этому, а Хэтти была благодарна ему за все, что он для нее сделал.

Когда Дикон и Сабрина вернулись из Бата, от которого Дикон пришел в восторг, юноша стал особенно внимательно относиться к своей одежде и превратился в настоящего щеголя.

Я ненавидела его, и в моей ненависти не было страха. Я была уверена, что Дикон оказывал дурное влияние на наши жизни. Моя мать и Сабрина, казалось, еще больше тряслись над ним. Дикон продолжал проявлять большой интерес к управлению имением и очень скоро подружился с Тимом Паркером. Дикон радовался, что убрал Джеймса. Конечно, он знал, почему тот уехал, и втайне посмеялся, когда узнал, что Джеймс и Хэтти поженились. Я думаю, Дикон решил, что проучил Джеймса, показав тому, что никто не мог безнаказанно вызвать его неудовольствие.

У Хэтти родился сын. Дни шли за днями. Тим Паркер вполне нас устраивал. И вот однажды, когда я была в кладовой, прибежала служанка и сказала, что внизу меня дожидается какой-то молодой человек.

Я велела провести его в зал, в который я немедленно спустилась.

Это был юноша, почти мальчик, и мне показалось, что я где-то его видела..

Он неуверенно дернул себя за вихор и сказал:

– Меня послал дедушка. Я скакал всю дорогу от Эверсли.

– Твой дедушка?

– Старый Джефро, госпожа. Он велел передать, госпожа, что вам лучше приехать. В Эверсли что-то происходит, и нужна ваша помощь.