Текст книги "Изменница"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

ЗАГОВОР

Отослав обратно внука Джефро с посланием, я решила, что еще до конца недели отправлюсь в Эверсли, чтобы повидать дядюшку.

Жан-Луи хотел поехать со мной, но, к сожалению, Тим Паркер не был столь сведущ в делах управления имением, чтобы его можно было оставить одного. Кроме того, мы оба знали, что для Жан-Луи это путешествие слишком утомительно.

– Пусть Сабрина или твоя матушка сопровождает тебя, – предложил Жан-Луи.

Но со времени несчастья с Хэтти мои отношения с ними изменились. Они не могли забыть моей неприязни к Дикону, которую воспринимали как личную обиду. Хотя, быть может, истинной причиной моего нежелания ехать с ними была боязнь, что Джесси и Эвелина станут сплетничать обо мне. Но, в любом случае, мне было необходимо поехать в Эверсли, и я хотела это сделать в одиночку.

После спора с Жан-Луи, который переживал, что я путешествую одна, мы решили, что мне следует, как и в прошлый раз, взять с собой шестерых сопровождающих и слугу, который бы присматривал за вьючной лошадью.

Вновь наступила весна. Дни стали длиннее, и вот после недолгого путешествия ранним утром мы прибыли в Эверсли. Джесси ждала нас. Она была радушна, но немного волновалась. Ее бледно-серое платье выглядело скромно и лишь слегка подчеркивало фигуру.

– Я так рада, что вы приехали. Я в растерянности и уже много раз говорила вашему дядюшке, что вам следует сообщить о происходящем, но он и слушать об этом не желает. Он не хочет вас беспокоить, я же не знаю, что делать, и, когда вы прислали письмо, что приедете, я очень обрадовалась. Ваш дядя не смог бы прочесть его сам, он не здоров, вы увидите. Должно быть, вы устали с дороги? Не желаете ли отдохнуть?

– Нет, – ответила я. – Сначала я хочу увидеть дядюшку.

– Я не уверена, что вы сможете сразу пройти к нему, это зависит от врача.

– В доме живет врач?

– Его светлость не доверял местному доктору и поэтому послал за собственным врачом. К счастью для нас, доктор Кэйбл и его светлость дружны уже много лет. Доктор приехал, когда у вашего дядюшки случился припадок, и остался у нас, опасаясь осложнений. Так он и живет в Эверсли, с того самого дня.

– Я бы хотела повидать дядю.

– Его нельзя беспокоить. Видите ли, он спит большую часть суток и его нельзя волновать. Может быть, вы подождете, пока не вернется врач? Сейчас он ненадолго отлучился. Как только он вернется, я скажу, что вы уже приехали. А сейчас я провожу вас в вашу комнату, чтобы вы смогли привести себя в порядок. Позже, я думаю, доктор Кэйбл позволит вам навестить дядю.

– Я чувствую, что дядя Карл очень плох.

– Моя дорогая, я думала, это конец, и очень испугалась. Но позвольте проводить вас в комнату. Это та же комната, в которой вы жили раньше, и когда вы смоете дорожную пыль и перекусите, то почувствуете себя лучше.

Слова Джесси звучали достаточно логично, но послание Джефро содержало намек на некие странные происшествия, поэтому я решила повидать дядю как можно раньше.

Я удалилась в свою комнату, умылась, переоделась в темно-синее платье, затем спустилась в зимнюю гостиную, где для меня подали вино и пирожные.

– Я не знала, насколько вы голодны, – сказала Джесси, – но думала, что неплохо бы вам перекусить до ужина.

– Я не голодна. Мне хотелось бы узнать о самочувствии лорда Эверсли.

– Вы увидите его, как только появится доктор Кэйбл. Он сможет рассказать вам больше меня.

– Как давно болен лорд Эверсли?

– Прошло почти два месяца со дня припадка.

– Столько времени! Вам следовало бы известить меня.

– Я собиралась сообщить вам об этом. – Джесси отвела глаза, и мне захотелось крикнуть ей: «Тогда отчего же не сообщили?», – но я сдержалась.

Глаза Джесси остановились на пирожных, машинально она взяла одно и начала есть.

– На вас лежит очень большая ответственность, – сказала я.

Джесси оставила пирожное и возвела глаза к потолку:

– Боже мой, как вы правы! Я ведь так люблю его и хочу устроить его жизнь наилучшим образом. Он был так добр ко мне! Заботиться о нем – моя святая обязанность!

Как всегда в компании этой женщины, я почувствовала отвращение. Но более всего тревожило то, что внешне все выглядело нормально.

– Прогуляюсь по саду, – сказала я. – Я постараюсь увидеть доктора Кэйбла, как только он вернется.

– Он тоже захочет увидеться с вами. Я вышла в сад, обошла его, а затем скользнула в кустарник.

Джефро знал о моем приезде. Я думала, что он будет искать меня, и оказалась права.

– Наконец-то вы здесь, госпожа Сепфора! – воскликнул он. – Как я рад видеть вас!

– Благодарю за то, что ты прислал внука. Что происходит в Эверсли?

– Это как раз то, что мне тоже хотелось бы знать. Все выглядит несколько странно… простите за такие слова.

– Что ты имеешь в виду, говоря «странно»?

– Я не видел его светлости с тех пор, как он заболел, то есть почти два месяца.

– Но ведь ты мог пробраться к нему в дом, не правда ли?

– К сожалению, не мог. Там теперь почти постоянно находится Эймос Керью.

– Что? Ты хочешь сказать, что он переехал?

– Нет. Он все еще занимает дом управляющего, но бывает там редко, чаще его можно увидеть в доме Эверсли.

– Значит, он и ночует там?

– Да, госпожа Сепфора. Я видел, как он выходил оттуда утром.

– И это началось после припадка лорда Эверсли?

– Именно так. И они никогда не вызывали доктора Форстера.

– Доктора Форстера? – повторила я, так как это имя показалось мне смутно знакомым.

– Это новый здешний доктор, – уточнил Джефро. – Он лечит местных жителей год или два. Всем он пришелся по душе, говорят, что он хороший врач. Но в поместье его не приглашали, его светлость посылал за своим приятелем.

– За доктором Кэйблом, – уточнила я. – Но появлялся ли этот врач в Эверсли раньше?

– По-видимому, нет, но я слышал от служанок в имении, что доктор Кэйбл старый друг его светлости, и поэтому он послал именно за ним. Говорят, лорд Эверсли больше никому не доверяет.

– Это как раз то, о чем мне рассказывала Джесси Стирлинг. Но что же в этом странного, Джефро? У лорда Эверсли был удар, как и у многих людей его возраста, и он послал за своим доктором.

– Я не знаю, как сказать это, госпожа Сепфора, но нечто странное в этом есть. Например, с тех пор мне никогда не дозволяли увидеть его светлость.

– Мне сказали, что ему необходимы покой и тишина.

– Но я бы не побеспокоил его. Мне кажется, он с удовольствием бы повидал меня, он всегда любил поболтать со мной. Он ведь часто спал днем, но никогда не беспокоился, если его разбудят. Он, бывало, говорил: «Приходи, когда можешь, Джефро, и, если я дремлю, разбуди меня». Я старался повидаться с ним, пробовал пробраться в дом, когда знал, что Джесси и доктора Кэйбла не было, но так и не смог войти в его комнату и увидеть его светлость, хотя и пытался.

– Ты хочешь сказать, что добирался даже до его комнаты?

Джефро кивнул:

– Дверь была заперта. Думаю, это очень странно, госпожа Сепфора. А одна из горничных, подружка моего внука, сказала мне, что Джесси сама убирает в комнате его светлости и никому не разрешает входить туда.

– Может, он так болен, что она не хочет, чтобы его беспокоили?

– Может, и так, но Джесси не тот человек, который станет пачкать руки, я сомневаюсь, что она «дружит»с метлой. – Джефро нахмурился. – Теперь, когда я рассказываю вам об этом, госпожа Сепфора, мне самому кажется, что во всем этом нет ничего необычного. Но, когда я размышлял об этом, мне казалось, что здесь скрыто что-то дурное. Но я надеюсь, что не нарушил ваших планов, пригласив вас сюда?

– Ты поступил правильно, Джефро. Очень хорошо, что я приехала и смогу расспросить доктора Кэйбла, каково в действительности состояние дяди.

Джефро повеселел. Я стала расспрашивать, что еще произошло за последнее время. Кажется, дела в имении идут нормально, за исключением серьезной болезни лорда Эверсли и того, что в доме теперь постоянно живет врач. Кроме того, в поместье зачастил Эймос Керью.

– А про Эвелину вы знаете?

– А что с ней случилось? Разве ее здесь нет?

– Она вышла замуж.

– И уехала?

– Недалеко. Вы, конечно, помните Грассленд?

– Конечно, это довольно большой дом близ Эндерби.

– Верно. Видите ли, она устроилась экономкой к старине Эндрю Мэйферу и спустя несколько месяцев вышла за него замуж.

– Так Эвелина теперь хозяйка Грассленда! – воскликнула я.

– Она теперь настоящая маленькая леди. Разъезжает в собственном экипаже. Говорят, Эвелина задурила голову старикашке, согрела его постель и теперь вертит им, как хочет. Она научилась этому от своей матери.

– А как дела в Эндерби?

– Там живут Форстеры.

– О, я припоминаю. Я встречалась с ними однажды, когда была здесь в прошлый раз.

– Доктор Форстер, практикующий в этом городе, их родственник. Он подолгу живет в Эндерби, хотя и имеет дом в городе.

– Действительно, так много произошло с тех пор, как я гостила здесь в последний раз. Я буду держать с тобой связь, и, если ты обнаружишь что-нибудь, достойное моего интереса, пожалуйста, сообщи мне. Но прежде всего я должна повидать доктора Кэйбла. Я рассталась с Джефро и, вернувшись в дом, прошла в свою комнату. Вскоре раздался стук в дверь. Это была Джесси.

– Доктор Кэйбл уже здесь. Он весьма рад вашему приезду. Не спуститесь ли вы к нему?

Я поспешно последовала за Джесси в одну из гостиных, где ждал нас доктор Кэйбл. Когда мы вошли, он поднялся и поклонился. Это был высокий властный мужчина. Он был отнюдь не молод, но для своих лет хорошо сохранился. Мне показалось, что он на пять – десять лет моложе моего дяди.

– Госпожа Рэнсом, – сказал он, взяв меня за руку, – как я рад, что вы приехали! Я не раз говорил, что необходимо пригласить родственников.

– Как здоровье дяди? Он действительно так серьезно болен?

Доктор Кэйбл развел руками:

– И да, и нет. Если вы имеете в виду, может ли он в любой момент умереть, я отвечу да, но это относится и ко всем нам. Если вы спрашиваете, проживет ли он еще полгода, год, два, даже три года – так и это возможно. У него был, вы знаете, удар. Он не молод. Но он выжил, и есть шанс, что он еще поживет.

– Но, мне кажется, вы не слишком уверены в этом.

Доктор Кэйбл покачал головой.

– Запомните, – сказал он, – вы увидите, что ваш дядя очень изменился. Я надеюсь, что вы готовы к этому, моя дорогая. Одна сторона у него парализована, что часто случается при ударах. Левая рука не действует. Он не может сделать даже несколько шагов. Речь его прерывиста, и вы обнаружите изменения в его внешности. Я боюсь, вы будете потрясены при виде больного. Скройте это, его бы это расстроило. Временами его сознание проясняется, порой он бредит. Ему нужен заботливый уход, к счастью, у него есть миссис Стирлинг.

– Я просто исполняю свой долг, – ответила Джесси, потупив взор. – Он так изменился… – Ее голос дрогнул. – Он привык быть таким…

– У него большая воля к жизни, – быстро сказал доктор, – он доказал это тем, что прошел через такие тяготы. Мы должны быть осторожны и не волновать его. Если вы позволите, я первым войду в его комнату и, если все будет в порядке, дам вам знать.

Доктор Кэйбл поднялся и вышел.

– Он хороший человек, – сказала Джесси. – Но помните, что ему нравится командовать. Иногда он не пускает даже меня в комнату вашего дяди. Но ведь он врач. Мне кажется, мы должны выполнять его предписания.

Я молчала. Доктор Кэйбл дал мне почувствовать, что мой дядя находится в хороших руках.

Он вернулся, качая головой.

– Ваш дядя спит, – сообщил он, – он обычно спит в это время. Я зайду к нему еще раз минут через десять. Я хочу, чтобы он сам проснулся.

Сумерки вползали в комнату. Некоторое время мы сидели молча, затем доктор спросил:

– Как долго вы намерены оставаться здесь, госпожа Рэнсом?

– Не знаю. Мой муж неважно себя чувствует, и мы недавно поменяли управляющего. Кроме того, моя маленькая дочь…

– Конечно, конечно. Я понимаю, у вас масса обязанностей. Я буду информировать вас о состоянии здоровья лорда Эверсли. Он может находиться в таком состоянии очень долго.

– Я понимаю, кроме того, я вижу, что мало чем могу помочь.

– О, я уверена, что вашему дядюшке доставит удовольствие увидеть вас, – сказала Джесси, улыбаясь мне.

– Конечно, если он узнает вас, – сказал доктор Кэйбл.

– Вы думаете, он может и не узнать меня? Доктор опять развел руками:

– Ну, мы ведь знаем, каково его состояние, не так ли, госпожа Стирлинг? Я думаю, бывают помрачения, когда он не узнает даже вас?

– Это правда, – ответила Джесси. – А я, глупая, иногда даже обижаюсь на это.

Доктор Кэйбл склонил голову к плечу и вопросительно посмотрел на меня. Он зачастую выражал свое отношение жестикуляцией, и, хотя я была поглощена мыслями о здоровье дяди, я все же заметила это. Доктор Кэйбл излучал комфорт и покой. Он сказал, что снова зайдет к дяде. Было уже темно, и он захватил подсвечник, чтобы освещать ступеньки лестницы.

– Он заставляет нас придерживаться определенного распорядка, – сказала Джесси, когда доктор вышел. – Временами начинает казаться, что он – владелец имения. Но я закрываю на это глаза, так как понимаю, что он делает это во благо лорда Эверсли.

Доктор Кэйбл спустился и кивнул мне.

– Пойдемте, – сказал он.

Я последовала за ним по лестнице, Джесси шла следом. Перед дверью дядиной комнаты доктор Кэйбл повернулся ко мне:

– Вам не стоит оставаться там, я дам вам знак, когда увижу, что больному лучше остаться одному. Тогда вам нужно будет потихоньку выйти.

Он тихо открыл дверь, и мы на цыпочках вошли. На полке камина горели два канделябра, занавеси вокруг большой кровати были наполовину задернуты, заслоняя свет. Доктор Кэйбл мягко отдернул одну из занавесок и кивнул мне. Я подошла к кровати. Дядя Карл лежал с закрытыми глазами, на нем был ночной колпак, надвинутый на лоб. Кожа его была пергаментного цвета, сухой и морщинистой. Хотя меня и предупреждали, я была потрясена. Я вспомнила, как он выглядел раньше, особенно его живые карие глаза.

Рука его лежала поверх покрывала, и я узнала тяжелое с печаткой кольцо, которое он всегда носил.

– Возьмите его за руку, – прошептал доктор Кэйбл. Я взяла руку и почувствовала легкое пожатие.

– Дядя, – прошептала я. Его губы шевельнулись, и раздался шепот, мне показалось, что он произнес:

«Карлотта».

– Он пытается говорить с вами, – сказал доктор Кэйбл.

– Он принимает меня за прабабушку, с ним такое случалось.

– Скажите, что вы пришли повидать его, что вспоминали о нем.

– Дядя Карл, – сказала я, – я приехала повидать вас. Надеюсь, пока я здесь, мы сможем поговорить.

Я подняла его руку и поцеловала ее. Я заметила коричневое пятно у большого пальца, однажды он обратил мое внимание на него и назвал его цветком смерти: «Когда у стариков появляются такие пятна, – говорил он, – это значит, что их молодость прошла».

Чувства захлестнули меня. Доктор Кэйбл слегка тронул мою руку и многозначительно кивнул. Он имел в виду, что я должна уйти.

Я повернулась и вышла из комнаты. За дверью доктор Кэйбл поднял свечу так, чтобы свет упал на мое лицо.

– У него был удар, – прошептал он, – я говорил вам, что нужно быть готовой к худшему. Джесси похлопала меня по руке:

– Надеюсь, завтра ему будет лучше, – успокаивающе сказала она. – А что вы думаете об этом, доктор?

– Может быть. Ему сказали, что вы здесь. Завтра он может вспомнить об этом. Мне кажется, ему приятно видеть вас, ваше присутствие благотворно влияет на него.

– Он сжал мою руку, – сказала я.

– И он пытался говорить. Это – хороший признак, в самом деле, даже если он ошибочно принял вас за другую. Он мысленно возвращался в прошлое, это хорошо, очень хорошо.

– Я рада, что увидела его, – ответила я, – пойду к себе отдохну, я очень устала.

– Конечно, – сказала Джесси. – Я провожу вас, чтобы посмотреть, как вы устроились.

В разных местах дома были расставлены свечи на случай, если они понадобятся. Слуги расставляли их за час до сумерек и убирали по утрам. Мы нашли две свечи на сундуке в коридоре, и, пожелав спокойной ночи доктору Кэйблу, мы с Джесси прошли в мою комнату.

Джесси зажгла четыре свечи, поставленные в моей комнате, и оглядела ее.

– Выспитесь хорошенько, – сказала она. – Вы ведь изрядно устали за день, не говоря уже об утомительном путешествии. А что вы думаете о дяде? Ожидали ли вы увидеть его в таком состоянии?

– Вы ведь предупредили меня, – ответила я.

– Когда я вспоминаю о том, каким он был, и каким он стал теперь… Это трагедия. – Джесси заморгала, стараясь скрыть слезы, и я подумала: «Как же ей нелегко! Если бы он умер, ее комфорту пришел бы конец».

– Может, вы желаете что-нибудь? – спросила Джесси.

– Спасибо.

Она пожелала мне спокойной ночи и вышла. Я взглянула на дверь и увидела в ней ключ. Я распаковала некоторые из вещей. Комната, казалось, была полна жуткими, даже угрожающими, тенями. Мне живо вспомнился первый приезд сюда, ночь, проведенная здесь с Жераром…

Я заперла дверь, разделась и попыталась заснуть, но мне это не удалось. Слишком много образов прошлого теснились рядом, волновалась душа, и я не могла отогнать мысль о том, что неподалеку лежит бедный старик, о произнесенном им имени Карлотта.

Когда я проснулась, солнце было уже высоко. Почти сразу же вошла горничная с горячей водой. Она сказала:

– Миссис Стирлинг велела дать вам выспаться. Она считает, что вы очень устали прошлым днем.

– Который час?

– Восемь часов.

Обычно я вставала в семь. Я оделась и спустилась по лестнице. В холле Джесси беседовала с доктором Кэйблом.

– Как самочувствие лорда Эверсли? – тихо спросила я.

– Оставляет желать лучшего, – ответил доктор. – Думаю, он был слишком взволнован вашим приездом.

– Мне очень жаль…

– Вы не должны извиняться. Он обрадовался, но всякое волнение вредно для него. Проявим осторожность, не будем беспокоить его сегодня. Теперь он спит. Я дал ему успокоительное.

– Я, наверное, даже не стану убирать в его комнате, – сказала Джесси, обращаясь ко мне, – ведь я прибираю там сама: не хочу, чтобы кто-то другой тревожил его.

– Не нужно этого делать сегодня, – сказал доктор.

– Может быть, позавтракаем вместе? – предложила мне Джесси, и я последовала за ней в зимнюю гостиную. Там нас ждали овсяный хлеб, пиво и холодный бекон.

– Вы, должно быть, проголодались? Вам нужно хорошенько подкрепиться, я знаю, что значит путешествовать. Никто, кроме вас самой, не позаботится о еде в таверне.

Я съела немного бекона с хлебом.

– Что вы собираетесь делать сегодня? – спросила Джесси.

– Думаю сходить на прогулку. Днем, может быть, проедусь верхом, моей лошади следует размяться, но я не собираюсь уезжать далеко, хочу быть поблизости на случай, если дядя проснется и захочет видеть меня.

– Прекрасная идея. Хотя он может вспомнить о последнем вечере, а может и нет.

– Тем более мне нужно прогуляться. Заодно навещу несколько памятных для меня мест.

Я нашла Джефро, и он очень обрадовался, когда я рассказала, что видела дядю.

– Почему ты так радуешься? – спросила я. – Ты что, думал, что дядю таинственно похитили?

– Я ведь так долго не мог повидать его, госпожа Сепфора.

– Но он очень болен. Мне кажется, доктор Кэйбл – весьма знающий специалист. Мне ненадолго позволили повидать дядю. Надеюсь, сегодня мне удастся побыть с ним подольше. Может быть, я смогу немного побеседовать с ним. Он пытается говорить.

– Я очень рад этому, госпожа Сепфора. Надеюсь, я правильно поступил, пригласив вас сюда.

– Да, Джефро, и хочу сказать тебе, мне спокойнее, зная, что ты здесь.

Он был очень польщен. Он рассказал, что дела в имении идут обычным ходом. Эймос Керью отлично руководит хозяйством, поэтому лорду Эверсли не о чем беспокоиться.

Я попрощалась с Джефро и вернулась в дом. Пообедав, мы с доктором направились в конюшню.

– Лорд Эверсли, вероятно, захочет повидать вас позднее. Он еще спит, и я хочу дать ему поспать, пока он не проснется сам. Я рад вашему приезду, миссис Рэнсом. Присутствие члена семьи служит мне поддержкой.

Он взглянул на меня, как бы прося о помощи:

– Понимаете, всем здесь заправляет Джесси Стирлинг, – продолжал доктор Кэйбл, – положение которой довольно двусмысленно, хотя боюсь, что именно лорд Эверсли способствовал этому. Мне кажется, что его светлость очень привязан к ней и она хорошо справляется с делами. Она благотворно влияет на него, а это потому, что Карла нельзя беспокоить. Ему необходим покой. Знаете, я чувствую, что при правильном уходе он может прожить еще долго.

– К тому же поблизости всегда есть вы…

– Да, он рад этому… но я лишь выполняю врачебные обязанности. Говорят, в городе есть очень хороший доктор. Я не могу делать больше, чем он, но я нахожусь здесь, потому что я старый друг…

– Спасибо вам, доктор Кэйбл.

– А которая из лошадей ваша?

– Вот эта гнедая кобыла. Она хорошо слушается меня.

– Вам много приходится ездить верхом, миссис Рэнсом?

– Да.

– Что же, удачной прогулки. Подошел один из моих грумов, который собирался возвращаться в Клаверинг.

– Хозяин не найдет себе места, пока я не вернусь и не расскажу о вашем благополучном прибытии в Эверсли-корт, – сказал он.

Я улыбнулась:

– Оседлай мне лошадь, Джим. Я собираюсь прогуляться. Когда ты отправляешься домой?

– Выезжаем меньше чем через час.

– Вам очень скоро придется сопровождать меня обратно.

– Я передам это хозяину и обрадую его. Доктор, стоявший у ворот, с улыбкой наблюдал, как я вскочила на лошадь и выехала из конюшни. Моя лошадка как будто сама знала дорогу, и очень скоро я увидела башни Эндерби. Я ехала знакомой дорогой, вспоминая день, когда встретила Жерара. Я знала, что люди, с которыми я познакомилась в Эндерби, все еще живут там и решила навестить их. Я спрыгнула с лошади и в этот миг увидела мужчину. Сердце мое учащенно забилось, показалось, что это Жерар, но, приглядевшись, я поняла, что это не он.

Мужчина был так же высок, как Жерар, но более тонок в кости и далеко не так элегантен. Он носил парик – волосы, связанные на затылке черной лентой. Его широкий сюртук доходил почти до колен, под которым были надеты жилет и белый галстук. На ногах – темно-коричневые чулки и ботинки с пряжками. У него было приятное лицо, чуть суровое. Эта серьезность и отличала его от Жерара.

– Добрый день, – поздоровался незнакомец. Я кивнула в ответ.

– Вы направляетесь в этот дом? – спросил он.

– Да, я собираюсь посетить его.

– Вы дружны с кем-то из Форстеров?

– Я соседка… Я на некоторое время остановилась в Эверсли-корте.

– В самом деле? – Мужчина заметно заинтересовался.

– Лорд Эверсли – мой дядя, – объяснила я.

– Кажется, он очень болен?

– Да, – ответила я.

– Я тоже направляюсь в Эндерби, – сказал незнакомец.

Я привязала свою лошадь к забору, и мы вместе пошли к дому.

– Надеюсь, хозяева вспомнят меня, – сказала я.

– Уверен, что вспомнят. Они часто говорили о вас.

– Вам?

– Да, – ответил он. – Я часто бываю здесь, я – брат Дерека Форстера.

– О, так вы…

– Его брат – доктор.

Я улыбнулась:

– Я слышала о вас.

– Надеюсь, только хорошее?

– Ничего, что могло бы повредить вашей репутации.

– Это как раз то, о чем так всегда печется врач.

– Когда я раньше бывала здесь, мне рассказывали о вас. Но вас тогда не было в Эндерби.

– Конечно, ведь я обосновался здесь всего пару лет назад.

Эндерби заметно изменился. На месте срубленных деревьев расстилалась лужайка, что делало дом менее сумрачным. Я подумала, что, видимо, так выглядело имение, когда хозяйкой его была Дамарис, тетка моей матери. Дом не выглядел больше мрачно-угрожающим, как прежде.

Дверь распахнулась, и женщина, уже знакомая мне, удивленно воскликнула:

– Чарльз! И…

– Я привел гостью, – сказал он.

– Вы меня, наверное, не помните, – поспешно вмешалась я. – Я – Сепфора Рэнсом.

– Конечно, я помню вас. Вы навещали нас прежде… О, это было так давно! Вы – родственница лорда Эверсли. Дерек будет очень рад видеть вас. Ну, а ты, Чарльз, как дела у тебя?

Она чмокнула родственника в щеку, искоса поглядывая на меня. Мы вошли в холл. Да, конечно, дом выглядел менее мрачным.

– Дерек! – позвала хозяйка. Увидев ее мужа, сбегающего по лестнице, я вспомнила его. Они были такой гостеприимной парой.

– Вы помните, конечно, помните друг друга, – сказала хозяйка.

Дерек Форстер вгляделся в мое лицо, и я сказала:

– Сепфора Рэнсом.

Его лицо расплылось в улыбке, он протянул руку.

– Какой приятный сюрприз! Входите. Уверен, вас мучит жажда.

– Вовсе нет, – ответила я.

– О, вы должны доставить Изабелле удовольствие и отведать ее вино из бузины, – сказал Дерек. – Она очень расстроится, если вы не сделаете этого.

– В самом деле, попробуйте, – попросила Изабелла с невинным видом, и я вспомнила наш с Сабриной предыдущий визит в Эндерби и то, как мне понравилась его молодая хозяйка.

– Не откажусь, – ответила я.

– Так я прикажу принести вина? – спросил доктор Форстер.

– Дорогой Чарльз! – воскликнул Дерек. – В этом нет необходимости. Когда приходят гости, им всегда предлагают бузиновку, вино из одуванчиков или терновый джин.

– Он преувеличивает, – заметила Изабелла. – А как вы находите наш дом, госпожа Рэнсом? Заметили ли вы изменения?

– Он стал светлее и… счастливее. Изабелла тепло улыбнулась мне:

– Я прекрасно понимаю, что вы имеете в виду.

Вскоре мы сидели в маленькой гостиной, так хорошо запомнившейся мне, пили вино и лакомились пирожными, которые, я полагаю, тоже всегда подавали гостям.

– А как дела в Эверсли-корте? – спросил Дерек.

– Я приехала только вчера.

– И ваш первый визит – к нам. Мы тронуты этим, – сказала Изабелла.

– Я помню ваше гостеприимство.

– Нам нравится принимать гостей. К сожалению, у живущих по соседству эта традиция потеряна, не так ли, Дерек?

– Согласен с тобой, дорогая, – ответил он. – Было бы совсем иначе, если бы в Эверсли, Эндерби и Грассленде, как прежде, из поколения в поколение жили большие семьи. Кстати, как дела у лорда Эверсли?

– У него был удар. К сожалению, я видела его не долго.

Доктор Форстер кивнул:

– Я слышал, в имении есть врач.

– Да, доктор Кэйбл, его старый друг. Дядя попросил приехать его, когда почувствовал себя плохо. А потом случился удар.

– Мне кажется, ваш дядя очень стар, – заметил Дерек.

– Да. Он не покидал своей комнаты уже очень давно.

– Мы изредка встречаем его управляющего, и, мне кажется, он – деловой человек.

– Да, вы правы, – ответила я.

– Должно быть, приятно сознавать, что имение в надежных руках, – сказала Изабелла, а потом добавила:

– Говорят, дочь экономки из Эверсли вышла замуж за Эндрю Мэйфера.

– Да, очень хитрая семейка, – продолжил Дерек.

– И тебе не стыдно так говорить? – спросила Изабелла.

– А что, все знают, экономка в Эверсли фактически хозяйка, а ее дочь юридически хозяйка Грассленда.

– Дерек! – возмутилась его словам Изабелла. Она повернулась ко мне:

– Вы должны простить его. Он часто говорит, не подумав.

– Понимаю, – ответила я. – Просто дядя Карл очень привязан к Джесси Стирлинг, ведь она ухаживает за ним. Я надеюсь, что и Эвелина ведет себя так же по отношению к своему супругу.

– Ему, должно быть, все семьдесят, – сказал Дерек. – А ей? Всего шестнадцать?

– Я думаю, чуть больше. Я видела ее, когда бывала здесь прежде.

– Эндрю Мэйфер пребывает в добром здравии и рассудке. Могу поручиться за это, – сказал доктор Форстер.

– Тогда зачем нам судачить об этом? – спросила Изабелла. – Давайте поговорим о приятных вещах. Разве не славно, что у короля с королевой родился сын? Мне кажется справедливым, что первенцем монарха стал сын. Говорят, что маленький принц Уэльский – здоровенький крепыш и мать бережет его как зеницу ока.

– Если уж говорить о приятных вещах, – подхватил доктор Форстер, – то нужно упомянуть и мирный договор, подписанный в ноябре в Фонтенбло. Должен сказать, что мы заключили его на выгодных условиях.

– В самом деле, – согласился Дерек. – Мы получили Канаду от Франции и Флориду от Испании.

– Да, но уступили наши владения в Вест-Индии.

– Зато мы удержали Сенегал и ряд островов.

– Я огорчена, что в наши дни люди не слишком ценят мистера Питта, первого министра, – сказала Изабелла, – а как его любили раньше! Люди всегда полагались на него, а теперь столько недовольства из-за того, что он принял эти деньги… Но ведь ему надо на что-то жить…

В этой семье знали обо всем, что происходило в мире. Я поняла, что они периодически бывают в Лондоне, и почувствовала, что слишком уединилась в деревне. Я многое почерпнула из разговоров с ними, они обсуждали все, даже стоимость королевской кареты – семь фунтов четыре шиллинга и три пенса. Изабелла ужасалась этой цене и говорила, что такие деньги можно было бы потратить разумнее.

Я узнала о волнениях в театрах Друри Лейн и Ковент-Гарден из-за того, что их директора отказались впускать людей в конце третьего акта за полцены, и что лорд Бьют ушел в отставку, а мистер Фоке стал лордом Холлээдом, и что Джон Уилкс посажен в Тауэр.

Мне очень понравились Форстеры, и особенно привлекало их добродушие.

– Вы должны бывать у нас и впредь, – сказала Изабелла, когда я поднялась, собираясь уходить. Я поблагодарила за приглашение.

– Ты тоже уходишь, Чарльз? – продолжила хозяйка. – Я думала, ты останешься поужинать.

– Я провожу госпожу Рэнсом до Эверсли-корта и вернусь.

– Это очень любезно с вашей стороны, – сказала я, – но в этом нет необходимости.

– Дело не в необходимости, а… в удовольствии, – ответил доктор, улыбаясь мне.

Его лошадь стояла в конюшне, и он вывел ее к тому месту, где была привязана моя.

– Вы придете снова повидать нас, не так ли? – спросил он.

– Вы имеете в виду, приду ли я в Эндерби? Да, конечно. Я получила большое удовольствие сегодня. Ваш брат и его жена просто очаровательны.

– Прекрасный пример идеального супружества, – заметил Чарльз как бы случайно.

Я быстро взглянула на него и, как мне показалось, заметила циничную улыбку. Мне стало любопытно узнать о нем больше. Есть ли у него жена? Он был немолод, должно быть, лет сорока с небольшим… на несколько лет больше, чем мне.

– Но ведь это очень хорошо, – заметила я.

– Да, Дереку повезло, Изабелла – милая женщина.

– Вы правы. Удивительно, как они преобразили Эндерби. Он был запущен и угрюм. Теперь совсем другое дело.

– Да, у него была дурная репутация, и сначала они даже не могли нанять слуг, но Изабелла вскоре сказала всем, что Эндерби – прекрасное место.

– Вы любите ее?

– А разве можно не любить Изабеллу?

– А у вас есть дом в городе?

– Да, с врачебным кабинетом.

– Нравится ли вам здесь? Чарльз колебался с ответом.

– По правде сказать, это не лучшее место для практикующего врача. Местность слишком неравномерно заселена, но есть и преимущества – рядом госпиталь да и Дерек с Изабеллой живут поблизости.

– И мне кажется, что вы большую часть времени живете в Эндерби.

– Вы правы, я провожу там много времени. Меня всегда хорошо принимают, и, если я не появляюсь у родственников несколько дней, мне делают выговор.