Текст книги "Изменница"

Автор книги: Филиппа Карр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 21 страниц)

– Но это доставляет вам удовольствие.

– Конечно, – подтвердил он.

Так за беседой мы подъехали к Эверсли-корту. Я попрощалась с доктором Форстером, и он выразил надежду, что мы вскоре встретимся вновь.

Направляясь к конюшне, я увидела Джесси и догадалась, что она возвращается со свидания с Эймосом Керью. Она проследила взглядом за доктором Форстером, который возвращался в Эндерби, потом последовала за мной. Лицо ее раскраснелось, возможно, от быстрой ходьбы.

– Я видела, как вы ехали с… вашим другом?

– С моим другом? О, вы имеете в виду доктора Форстера?

– Я и не догадывалась, что вы с ним знакомы.

– До сегодняшнего дня я не встречала его. Я заметила, что руки Джесси слегка дрожат, казалось, у нее сбилось дыхание.

– О! – воскликнула она. – Так вы встретились с ним впервые?

Мне не понравился этот допрос с пристрастием. Я спрыгнула с лошади, отдала поводья слуге и, холодно улыбнувшись Джесси, быстро направилась к дому, чтобы она не смогла догнать меня.

Когда я входила в холл, одна из горничных поспешно спускалась по лестнице.

– У нас гость! – воскликнула она.

– Кто именно? – спросила я. Подоспела запыхавшаяся Джесси, и горничная повторила свои слова для нее.

– Он прибыл к нам ненадолго, – добавила она.

– Да кто же он? – спросила Джесси. Я никогда не видела ее такой взволнованной. В этот момент на верхней площадке лестницы появился Дикон и, крикнув: «Привет!»– бегом спустился к нам.

Я уставилась на него, не менее ошеломленная, чем Джесси.

– Ваша матушка и тетя настаивали, чтобы я приехал, – ухмыльнувшись, сообщил он, – кажется, они думают, что за вами необходим присмотр.

Я была потрясена и раздосадована, моя неприязнь к Дикону была велика, как никогда. Джесси пришла в себя:

– Я должна пойти распорядиться приготовить комнату для вас. Вы голодны?

– Очень, – ответил Дикон, ухмыляясь. Он понимал мои чувства и наслаждался ситуацией. За ужином, поданным в шесть часов, Дикон был чрезвычайно разговорчив. К нам присоединились доктор Кэйбл и Джесси. Она оправилась от смущения и была очень любезна с Диконом. Казалось, и доктор был рад видеть его.

– Меня просто заставили приехать, – сказал Дикон. – Мать Сепфоры беспокоилась за свое единственное сокровище, странствующее в одиночку.

– Едва ли возможно путешествие в одиночестве с семью грумами.

– Но она считает одиночеством, если с вами нет никого из членов семьи. Она говорила, что у нее не будет ни минуты покоя до тех пор, пока она не будет уверена, что я нахожусь в Эверсли и присматриваю за ее дочуркой.

– Дикон, ты говоришь сущую чепуху.

– Я только передаю ее слова, – сказал он. – Поэтому мне ничего не оставалось, как собрать багаж и отправиться в путь. Но, вы знаете, ее желания совпадали с моими. Мне так хотелось снова побывать здесь. Я жажду осмотреть окрестности. Как звали здешнего управляющего?

– Эймос Керью, – ответила я.

– Ах да, старина Эймос. Надеюсь, он еще здесь?

– Да, – ответила Джесси, – он еще здесь.

– В прошлый раз мы с ним очень подружились, – продолжал Дикон. – Завтра я схожу повидать его, чтобы вместе пройтись вокруг Эверсли.

– Он будет польщен этим, – сказала Джесси.

– А бедняга лорд Эверсли сильно болен?

– Он чувствует себя, как всякий человек после удара, – ответил доктор Кэйбл.

– И ему очень повезло, что вы здесь, доктор Кэйбл, – Я рад сделать все, что в моих силах, для старого друга.

– Вы, в самом деле, старые друзья? Кстати, я не вижу вашей дочери. – Дикон повернулся, улыбаясь, к Джесси.

Она зарделась, как мне показалось, от удовольствия.

– О, у Эвелины все в порядке. Она теперь замужняя дама.

– В самом деле?

– Да, это так. Она теперь хозяйка Грассленда.

– Это один из тех трех больших домов в нашей округе?

– Да, – ответила я. – Эверсли, Эндерби и Грассленд.

– Два последних не столь известны, как Эверсли, – заметил Дикон, – но, тем не менее, вполне достойны упоминания. Так ваша очаровательная дочь теперь хозяйка Грассленда?

– Да, хозяйка, и славно там устроилась.

– Интересно узнать, приятно ей было бы мое посещение?

– Уверена, что да.

Я почувствовала отвращение, увидя улыбку на его губах, и мне сразу вспомнилась сцена в сарае. Дикон взглянул на меня и понял все. Достигнув зрелости, он стад весьма неприятным человеком.

Начинало смеркаться. Мы уже встали из-за стола, когда доктор Кэйбл подошел ко мне и сказал:

– Лорд Эверсли проснулся. Не хотите ли повидать его?

– Да. В прошлый раз я нанесла ему визит в этот же час, – заметила я.

– Да, – подтвердил доктор Кэйбл, – можно проследить определенную периодичность. Все это может продолжаться день-два, а затем цикл может измениться, и его лучше будет навещать по утрам. Итак, вы готовы?

Доктор зажег свечу, поскольку уже было очень темно.

На лестнице мы встретили Дикона.

– Мы идем к лорду Эверсли, – сказал доктор. Дикон кивнул и посторонился. Мы вошли в комнату. Доктор поставил свечу на камин. Джесси уже стояла у изголовья постели. Она приложила палец к губам.

– Он спит? – спросил доктор Кэйбл.

– Нет. Дремлет.

– Не будет вреда, если вы скажете ему пару слов, – сказал мне доктор. – Думаю, он помнит ваш визит прошлой ночью.

Я подошла к кровати. Голова дяди была повернута от меня, и, как и прошлой ночью, его ночной колпак был надет криво, а рука с надетой на палец печаткой лежала на покрывале. Я наклонилась, чтобы взять его за руку, но в этот момент кто-то подошел к изголовью кровати.

Это был Дикон.

Джесси и доктор резко повернулись к нему. Доктор подошел к Дикону и что-то прошептал.

Джесси сказала мне:

– Ваш дядя хочет, чтобы вы взяли его за руку. Он знает, что вы здесь.

Я взяла руку дяди и поцеловала ее. Я думала о дерзости Дикона, решившегося войти в комнату дяди, хотя было ясно, что он здесь лишний.

Я почувствовала, как пальцы дяди Карла обхватили мою руку, хотя он и не изменил своего положения, так что я по-прежнему не видела его лица, его губы шевелились, и мне показалось, что он произнес:

– Сепфора.

Я наклонилась к нему.

– Я здесь, дядя Карл. Вам, наверное, лучше. Нам нужно о многом поговорить.

Его глаза были закрыты. Доктор снова подошел к кровати, он убедил Дикона выйти.

Врач казался немного возбужденным. Он поднял брови и кивнул мне:

– Теперь лучше идите. – Он сказал это подчеркнуто громко.

Я вышла следом за ним из комнаты. Джесси присоединилась к нам.

– Он очень разволновался, – сказал доктор Кэйбл.

– Вы имеете в виду, что это из-за появления Дикона?

– Да, мы должны быть предельно осторожны.

– Но мой дядя не мог узнать об этом.

– Он что-то понял. Я почувствовал в нем перемену. Мы должны быть осторожны. Поэтому я хочу, чтобы вы поговорили с ним в другой раз, когда он будет чувствовать себя получше.

– Все произошло так быстро… и тихо, как он мог узнать?

Доктор Кэйбл улыбнулся мне, как будто не ожидал, что я пойму его объяснения. Затем сказал Джесси:

– Пожалуй, я пойду к нему. Возможно, нужно будет дать ему что-нибудь успокоительное.

Я попрощалась с доктором и пошла к себе в комнату. Я решила немного почитать.

Я считала, что Джесси и доктор Кэйбл напрасно так беспокоятся, хотя мне тоже не понравилось, что Дикон так бесцеремонно вошел в комнату больного, когда ему ясно дали понять, что его там не ждут. С другой стороны, я не могла поверить, что дядя Карл, который, по-видимому, еле узнал меня, мог бы узнать о появлении Дикона.

Я пошла к себе в комнату, но читать не могла. Я была взволнована. Прежде всего, появлением Дикона. Я вспоминала о милом вечере, который я провела в Эндерби, но теперь тревожные мысли перебивали эти воспоминания. Сегодня вечером все в комнате больного внезапно показалось мне странным, хотя он лежал почти в той же позе. Единственной его реакцией было то, что он сжал мои пальцы и пытался произнести мое имя. Жаль, что я не встретилась с ним наедине. Хотя, возможно, произошло бы то же самое. Но сегодня в комнате было что-то странное, что беспокоило меня.

Нужно пойти спать. Может быть, завтра я снова нанесу визит в Эндерби. Они так приглашали меня.

Мне очень нравилась Изабелла Форстер. Она была, из тех женщин, кому можно довериться. Странно, но моя судьба, похоже, связана с Эндерби. Одновременно он манил меня и пугал. Находясь в Эндерби, я не могла не вспоминать тот день, когда Жерар предложил показать мне этот дом. Интересно, сохранились ли еще в комнате, где кровать с балдахином, парчовые занавеси или Изабелла Форстер также изменила все и внутри дома? Я чувствовала, что если засну, то мне приснится тот самый день в Эндерби, когда, лежа рядом со своим возлюбленным, я прислушивалась к звукам ярмарки. Мне захотелось вернуться в то незабываемое время.

Так я лежала, думая о давних делах, о моей милой дочурке, в которой временами мне виделось сходство с Жераром. О, все это было так давно. Я пыталась не думать о Жераре. Мне захотелось домой, ведь я мало чем могла помочь здесь. Дядя Карл был в надежных руках доктора Кэйбла, и, если дяде станет хуже, доктор даст знать мне. Дядюшка может еще очень долгое время пробыть в таком состоянии, я не сомневалась, что Джесси сделает для этого все возможное.

Я задремала, затем проснулась. Интересно, что сейчас делает Дикон? Вряд ли он спит. Наверняка он попытается встретиться с Эвелиной. Могу себе представить, что тогда будет. Меня раздражало, что он посмел приехать за мной сюда не по своей воле. Как будто Дикона можно было заставить делать то, чего он не хотел.

Нет, его интересовало Эверсли, а возможно, он хотел снова увидеться с Эвелиной. Но я была уверена, что ее замужество мало отразится на его планах.

Я снова задремала и с криком проснулась.

Во сне я видела все как наяву. Я находилась в комнате больного ранним утром. Джесси и доктор Кэйбл стояли у изголовья кровати. Я смотрела на своего дядю.

Я внимательно разглядывала его руку, на пальце которой была печатка с изображением герба Эверсли. Но не кольцо, а рука дяди, бледная, бесцветная приковала мое внимание. Но теперь на ней не было следов смерти, а лишь чистая белая кожа.

Я села на кровати.

Сон был настолько реален, что в первые минуты я не понимала, где нахожусь. Я была уверена, что эту руку видела не только во сне, но и наяву.

Нет, это только мои фантазии.

Я легла и снова попыталась уснуть, но мне это удалось не сразу.

Когда я проснулась, все мои ночные видения показались мне не заслуживающими даже минутного раздумья. С Диконом мне видеться не хотелось. Я совершила прогулку до моря и обратно, надеясь увидеть кого-нибудь из Эндерби.

За полдником Дикон был в превосходном настроении. Он рассказал, что во время конной прогулки он и Эймос Керью объехали поместье, от которого Дикон был в восторге.

– Эверсли! – восклицал он. – Это просто сокровищница! Но, к своему сожалению, я не обнаружил кое-каких вещей. Я подозреваю вас, госпожа Джесси. – Дикон указал на нее пальцем. Джесси побледнела, и я увидела, как ее рука сжала край скатерти. – Да, – продолжал Дикон. – Я подозреваю вас в этой женской привычке все вокруг изменять.

Джесси немного расслабилась.

– Ну, я люблю это делать время от времени.

– Да, мы все это любим, – сказал Дикон. – Это вносит разнообразие в нашу скучную жизнь. Когда я был здесь в последний раз, меня очаровала коллекция нефритов. Дядя Карл много путешествовал, и кое-что ему удалось сохранить. Я считаю, его нефриты немало стоят.

– Перед тем как его хватил удар, ваш дядя вел себя странно, – заметила Джесси.

– Да, да… – вмешался доктор. – Мне кажется, вы говорили, что у него возникла навязчивая идея продать свои вещи, поскольку ему, якобы, не хватало денег…

– Ну да, – сказала Джесси. – Он приглашал в дом гостей, а потом, бывало, пропадала какая-нибудь вещь. Просто вы замечали, что ее нет. К тому же его светлость имел привычку прятать вещи.

– Очень жаль, – сказал Дикон. – Я попытаюсь найти некоторые вещи из нефрита, которые не обнаружил. Вероятно, дядя Карл куда-то их спрятал. Я очень надеюсь, что он не продал курительницу фимиама. Это была необычная вещь, одна из моих самых любимых.

– Вполне возможно, что она спрятана, – сказала Джесси. – Вы должны мне ее описать, и я велю горничным поискать. Вероятно, она спрятана в таком месте, которое вам и в голову не придет.

– Это будет наша новая игра, – сказал Дикон. – Кстати, я надеюсь, что больной не очень расстроился вчера вечером?

– Он был немного взволнован, – заметил доктор.

– Тем, что я появился, вы хотите сказать? Но он даже не взглянул на меня. Он не смог бы меня увидеть из-под этого колпака, надвинутого прямо на глаза.

– Я не думаю, что он действительно знал о вашем присутствии, – сказал доктор. – Но, ощутив что-то необычное, он мог почувствовать неудобство. Поверьте мне, его состояние настолько опасно, что я не могу допустить этого. Я полагаю, будет лучше, если я установлю контроль за посещениями, чтобы он чувствовал себя спокойно.

– Не слишком ли много посетителей сразу, а?

– Я думаю, это можно понять.

– Здесь был старый сундук, который меня весьма интересовал, – сменил тему разговора Дикон. – Не очень хороший, но с изумительными медными вставками. Правда, дерево местами подгнило, а кое-где поедено жучком. Думаю, он изготовлен во времена Тюдоров. Я ведь всегда интересовался мебелью, правда, Сепфора? Мой недостаток в том, что я всегда интересуюсь не тем, чем надо, но это неважно. Как любят говорить в моей семье, я до сих пор еще ребенок.

– Так что с этим сундуком? – спросила я.

– О, я только пытался найти его, вот и все. Я думал, он в зимней гостиной, но, очевидно, ошибся, потому что на его месте увидел сундук гораздо более позднего времени. Возможно, я видел его не здесь. Сепфора, что вы собираетесь делать сегодня после обеда? Наверное, вы не собираетесь навещать дядю Карла?

Мы оба посмотрели на доктора Кэйбла.

– Не о чем говорить, – произнес он. – Я вообще не уверен, что вы сможете сегодня его увидеть. Он сейчас не в состоянии кого-либо принимать.

– Слишком много посторонних в доме, – заметил Дикон.

– Откуда бы он мог это узнать? – спросила я.

– Загадка, – сказал Дикон, ухмыляясь.

Мне было приятно выйти из-за стола. Я хотела покинуть этот дом, чтобы не видеть Дикона. Мой сон стал беспокоить меня. Я совершила длительную прогулку верхом, на этот раз не к морю. И, когда я решила, что пора возвращаться, был уже пятый час. Я повернула на дорогу, ведущую к Грассленду, – симпатичному поместью, окруженному лужайками с высокой травой, от которых, я думаю, оно и получило свое название.

Около ограды я увидела привязанную лошадь. Я узнала ее – это была лошадь Дикона.

«Дикон не теряет времени даром», – подумала я. Моим первым желанием было уехать прочь как можно скорее. Я не хотела видеть Эвелину, но потом подумала, что, может быть, мне следует наставить Дикона на путь истинный. В конце концов, он член нашей семьи, хотя совсем еще ребенок. Одно дело развлекаться с незамужней девушкой, но, если у нее есть муж, Дикон может навлечь на себя серьезные неприятности.

Хотя, я думаю, он просто по-дружески зашел в гости и мои обвинения напрасны.

Я привязала лошадь, быстро подошла к входной двери и позвонила.

Дверь открыла горничная и вопросительно взглянула на меня.

– Госпожа Мэйфер дома? – спросила я.

– Да.

– Пожалуйста, передайте ей, что здесь госпожа Рэнсом.

– Прошу вас войти, – сказала горничная. Я прошла в зал, немного меньший, чем в Эндерби, и без галереи менестрелей.

– У госпожи сейчас гость, – сказала горничная, – но я доложу о вас.

Вскоре она вернулась:

– Прошу вас, следуйте за мной.

Я поднялась за служанкой по широкой лестнице и» прошла в гостиную.

Эвелина пошла мне навстречу, раскрыв объятия. На ней было модное розовое платье, ее лицо было искусно подкрашено, волосы аккуратно убраны в прическу. Она вся светилась от удовольствия. Безусловно, ей нравилось играть роль хозяйки дома. Увидев мужчину, расположившегося в одном из кресел, я догадалась, что это Эндрю Мэйфер, а в кресле напротив, вытянув ноги, развалился Дикон.

– Какая радость! – возбужденно проговорила Эвелина. – Пожалуйста, проходите и познакомьтесь с моим мужем. Я очень много говорила Эндрю о вас.

Мне показалось, что я уловила скрытый смысл в ее словах, но сделала вид, что ничего не заметила. Эндрю Мэйфер поднялся и, опираясь на трость, подошел ко мне.

– Очень рад познакомиться с вами, – сказал он. Я смотрела в его добрые голубые глаза. Его улыбка была приятной и действительно доброжелательной.

– Моего второго гостя вы знаете, – продолжала Эвелина.

Дикон встал и отвесил мне шутовской поклон.

– Да, я заметила его лошадь и…

– Какое разоблачение! – пробормотал Дикон, подняв глаза к потолку. – Вы знаете, меня послали сюда, чтобы присмотреть за ней, но, кажется, это она присматривает за мной.

– Но всюду успеть за тобой совершенно невозможно, – сказала я.

Эвелина усмехнулась. Затем обратилась к мужу.

– Ах, Эндрю, милый, садись, – сказала она. – Ведь тебе тяжело стоять.

Она взяла его за руку и бережно подвела к креслу.

– Она слишком беспокоится обо мне, – сказал Эндрю Мэйфер.

– Не больше, чем ты заслуживаешь. Эвелина насильно заставила мужа сесть, поцеловав его в лоб.

Он выглядел очень счастливым.

– Пожалуйста, садитесь, госпожа Рэнсом. Я мечтаю услышать ваш рассказ о поместье. Я слышал, лорд Эверсли серьезно болен, – сказал Эндрю.

– Моя мама хорошо заботится о нем.

– Просто изумительно, – пробормотал Дикон, взглянув на Эвелину.

– Она всегда о нем заботилась, как я о моем Эндрю.

Эвелина улыбнулась своему мужу, и он тоже ответил ей улыбкой.

«Она переигрывает, – подумала я. – Поэтому поневоле заподозришь, что тут что-то неладно. Как она похожа на свою мать».

– Держу пари, вы удивились, когда узнали о моей свадьбе.

– Не знаю, почему я должна удивляться.

– Ну, нашему счастливому супружеству, – сказала Эвелина, с обожанием взглянув на мужа.

– Мне приятно видеть, что вы так счастливы, и, кстати, вам должно быть удобно жить так близко от своей матери, – сказала я.

– Ну да, это тоже, – сказала она. – Не хотите ли лимонада?

– Нет, спасибо. Я зашла только поздравить вас.

– Очень мило с вашей стороны, – сказал Эндрю Мэйфер.

Он казался очень счастливым, и я подумала, что и дядя Карл был доволен жизнью с Джесси. Я не знала, что делает избранников этих женщин счастливыми, даже сознавая, что они платят очень высокую цену за свой комфорт. Хотя, может быть, я несправедлива к Эвелине и она действительно предана мужу. Но потом я вспомнила Джесси. Она проявляла заботу и внимание к дяде Карлу, но исчезала, чтобы провести время с Эймосом Керью.

Хотя, возможно, я настраивала себя против Эвелины. Может быть, она изменилась и это уже не та девушка, которая шантажировала меня и развлекалась с Диконом в амбаре.

– У вас прекрасный дом, – сказала я.

– Мы очень любим его, правда, Эвелина? – сказал Эндрю. Он повернулся к Дикону:

– Вы тоже хвалили его.

– Я сказал то, что чувствую, – заявил Дикон, – а именно: этот дом очаровывает. Ваша супруга показала мне все… Это было очень интересное путешествие, полное открытий…

Дикон с усмешкой взглянул на Эвелину, и я все поняла. Немолодой, любящий муж, молодая жена, свободная от морали, и беспутный донжуан, ищущий удовлетворения своим низменным потребностям.

– Я просил вашего кузена… – продолжил Эндрю Мэйфер. – Он ведь вам кузен?

– В нашей семье очень сложные родственные связи, – сказала я. – Мать Дикона – двоюродная сестра моей матери.

– Так вот, я говорил вашему кузену, что хочу показать ему сундук в спальне западного крыла. Я уверен, он изготовлен в тринадцатом столетии, очень простой, украшенный резными ронделями. Настоящая готика.

– Мне было бы очень интересно, – подтвердил Дикон.

– Эндрю увлекается старинными вещами, – объяснила Эвелина, слегка надув губки. – Думаю, он и меня любил бы больше, будь я старой.

Муж с обожанием улыбнулся ей.

Дикон вздохнул:

– Увы, люди не становятся красивее с возрастом.

– Они могут становиться интереснее, – предположила я.

– Госпожа Рэнсом! – воскликнула Эвелина. – Вы хотите сказать, что я – маленькая дурочка. Я думаю, что вы, возможно, правы, но Эндрю любит меня именно такой.

Я почувствовала, что меня все это раздражает, и быстро спросила:

– Вас интересует только старая мебель, господин Мэйфер?

– В основном, – ответил он. – Я вообще интересуюсь искусством: картинами, скульптурой… предметами старины.

– Думаю, у вас прекрасная коллекция, – заметил Дикон.

– Ну, не такая обширная, как мне бы хотелось. Вижу, что вы хорошо разбираетесь в этом, поэтому взгляните все-таки на сундук.

Эвелина вскочила.

– Я сейчас отведу нашего гостя, – сказала она. – Тогда он сможет сразу высказать свое мнение. Вы извините нас, – продолжала она. – Это ненадолго, правда?

Она игриво взглянула на Дикона.

– Мы быстро, – сказал он.

Я оказалась наедине с Эндрю Мэйфером. Я представляла себе ушедшую парочку и думала, о чем они будут говорить, осматривая сундук. Я была уверена, что Дикон без зазрения совести будет предлагать Эвелине встретиться и что она это предложение примет.

– Удивлена, – сказала я, – что вы считаете Дикона специалистом по старинной мебели. Не могу представить, где бы он мог получить эти знания.

– У него есть чутье на это. Я это ощущаю по тому, как он говорит. Конечно, он очень молод и ему не хватает опыта, но у него есть интуиция. Я хотел бы узнать его мнение по поводу этой вещи.

– Видно, вас это очень интересует.

– Да, очень. Когда ты – калека, хорошо иметь увлечение, не требующее слишком больших физических усилий. Я всегда любил искусство. В молодости я некоторое время провел в Италии. Там я и встретил лорда Эверсли.

– О, я и не знала, что вы знакомы.

– Мы жили там несколько месяцев. Мы оба интересовались искусством, а Флоренция – Мекка для таких людей, как мы. Он то и рассказал мне об имениях близ Эверсли, и я захотел купить одно из них. Эндерби было уже занято, поэтому я купил Грассленд.

– Вы приобрели его очень давно?

– Задолго до болезни лорда Эверсли.

– Вы видели его после удара?

– Нет. Его доктор не любит посетителей. Раньше я иногда заходил к нему, но при нашем состоянии здоровья это было нелегко. Он не мог из-за болезни выйти из дома, а я мучился ревматизмом. Я гуляю с тростью, но меня не тянет уходить далеко отсюда. Доктор говорит, что мне нужна небольшая разминка, но нельзя слишком напрягаться.

– Вы знаете давнего друга моего дяди доктора Кэйбла?

– Нет, я никогда его не встречал. Я слышал, что сейчас он не практикует и поэтому может уделять так много внимания лорду Эверсли. Но у меня очень хороший врач. Доктор Форстер.

– Доктор Форстер! – воскликнула я, – Я знакома с ним.

– Я считаю, он превосходный человек. Честно говоря, я хотел бы, чтобы он осмотрел лорда Эверсли.

– Не будет ли это неэтично?

– Видимо, да, раз у него есть собственный врач. С другой стороны, доктор Кэйбл на пенсии, а доктор Форстер сравнительно молод. Может быть, он лучше знаком с современной медициной.

– Я… я бы этого очень хотела, но не знаю, как лучше это сделать.

– Да, я понимаю. Доктор Форстер мне очень помог. Специальные таблетки, знаете, и потом он проявляет большое участие ко мне. Он внушает мне доверие.

– Лорд Эверсли почти не приходит в сознание. Мне кажется, он узнает меня, но в последний раз он сумел произнести только мое имя.

– Ну, я думаю, ему повезло, что он еще жив. Многие люди умирают от приступа. Но я доверяю доктору Форстеру. Вы знаете, он хороший человек. Я только несколько недель назад узнал, что он содержит приют для брошенных детей.

– О, неужели, я и не знала. Я с ним так мало общалась. Кажется, он говорил еще о какой-то больнице. Я часто проезжаю мимо Эндерби, где живет его брат. Я познакомилась с доктором Форстером во время одного из моих визитов.

– Да, доктор Форстер вкладывает много сил в этот госпиталь, и это очень приятно. А к детям у него особое отношение.

– А свои дети у него есть?

– Не думаю. Кажется, он был женат, но что-то случилось. То ли жена умерла, то ли еще что-то… и тогда он оказался здесь. По-моему, он проводит часть времени в Эндерби, потому что у него мало практики.

– Это все очень интересно, – сказала я. – Доктор Форстер показался мне необычным человеком, хотя, как я уже сказала, наша встреча была короткой.

Появились Эвелина с Диконом. Ее лицо пылало, и я заметила, что одна из пуговиц на ее платье была расстегнута. Дикон, как всегда, вел себя спокойно и уверенно. Я догадалась, что между ними произошло, и, чувствуя симпатию к Эндрю Мэйферу, мое отвращение к этой парочке еще больше усилилось.

– Как вам понравился сундук? – спросил Эндрю.

– Замечательный, – заявил Дикон. – Просто замечательный. Сделан довольно грубо, и потому это наверняка тринадцатый век. Резные детали показались мне великолепными. Кстати, эта прелестная вещица, которая в нем лежит, почему вы убрали ее в сундук да еще завернули? Вы боитесь, что ее украдут?

– Какая вещица? – спросил Эндрю.

– О, ничего особенного, – сказала Эвелина. – Просто одна из тех вещей, которые обычно держат в сундуках.

– Я и не знал, что там что-то лежит.

– Ну как же, это ведь настоящее сокровище. Эндрю озадаченно посмотрел на Дикона, и тот произнес:

– Я пойду принесу ее. Я хотел расспросить вас о ней.

– Может быть, лучше в другой раз? – воскликнула Эвелина. – Я так устала от этих разговоров о старых вещах.

Но Дикон улыбнулся ей и вышел из комнаты. Эвелина нахмурилась, потом довольно резко сказала:

– О, как мне надоели все эти пустые беседы, как бы мне хотелось участвовать в чем-то более значительном!

– В чем? – ласково спросил Эндрю.

– Ну, устроить бал или банкет.

– Посмотрим…

– Пожалуй, мне пора, – сказала я.

– Очень мило, что вы зашли, – сказал Эндрю.

– Да, было приятно вас снова повидать, – промолвила Эвелина. – Я помню нашу последнюю встречу…

В глазах Эвелины сквозили злорадство и вызов.

– Кажется, это было так давно… Вернулся Дикон. Он держал в руках бронзовую статуэтку, которую и протянул Эндрю.

– Где вы нашли это? – вскрикнул Эндрю.

– В сундуке.

Эндрю осторожно взял статуэтку и, осмотрев ее, пробормотал:

– Клянусь, это она. Я уже видел ее раньше во Флоренции много лет назад. Как она прекрасна! Говорят, это работа ученика Микеланджело.

– Вполне возможно, – ответил Дикон. – Обратите внимание, какое изящество линий.

– И она находилась в моем сундуке? Невероятно! Как она туда попала? Эта вещь принадлежит лорду Эверсли. По крайней мере, принадлежала, когда я видел ее в последний раз… если это она. Мы оба хотели ее приобрести, но он предложил за нее больше, чем я… и она досталась ему. Я не понимаю…

Эвелина села на скамеечку и положила голову на колени мужа.

– Я признаюсь лучше, – сказала она. – Хотя я поклялась маме, что никому не скажу. Это ее вещь. Я храню ее по просьбе мамы.

– Здесь? – спросил Эндрю. – Но это один из тех предметов, которые лорд Эверсли ценит больше всего.

– Я знаю, – сказала Эвелина. – Поэтому он и отдал ее маме. Он хотел подарить ей что-нибудь ценное. Я думаю, он считал, что она сможет дорого продать эту статуэтку после его смерти. Мама считает, что, если статуэтка останется в доме, а лорд Эверсли умрет, маме не позволят взять ее. Я извиняюсь. Я что-то сделала не правильно?

Эндрю нежно погладил жену по голове.

– Конечно, нет. Я думаю, что ты, наверное, права. Джесси пришлось бы доказывать, что его светлость подарил ей эту вещь.

– Как она сможет это доказать? Мама же не может попросить его написать дарственную на нее. Он отдал ей пару вещей, которые она попросила припрятать здесь. Ведь в этом нет ничего плохого, правда?

– Конечно, ничего плохого. Но это очень ценная вещь. Я не думаю, что твоя мать понимает, насколько ценная.

– О, она понимает, что лорд Эверсли никогда не предложил бы ей безделушку. Но не все вещи она отдает мне, некоторые она оставляет в Эверсли.

Эндрю любовался статуэткой.

– Изумительно! – промолвил он. – Мне приятно, что эта вещь находится в моем доме, пусть даже ненадолго.

Эвелина отобрала у него статуэтку.

– Я думаю, эту вещицу лучше завернуть и убрать, – сказала она. – Я обещала маме присмотреть за ней.

Все время, пока длился этот разговор, я чувствовала явное напряжение. Эвелина бросила на Дикона неприязненный взгляд. Ей не понравилось, что он нашел бронзовую статуэтку, а затем показал ее мужу, но лицо Дикона оставалось непроницаемым.

Я сказала, что мне действительно пора, и поблагодарила хозяев за гостеприимство.

Дикон сказал, что пока останется. Он хотел поговорить о сундуке и получше рассмотреть бронзовую статуэтку.

Я вышла из дома и медленно поехала в Эверсли.

Вечером за ужином Дикон вел себя гораздо тише, чем обычно. Когда стемнело, меня снова допустили в комнату дяди. Повторился все тот же ритуал: Джесси и доктор – у изголовья, легкое пожатие руки, и через короткое время просьба покинуть комнату.

Интересно, удастся ли мне когда-нибудь поговорить с дядей?

Я рано пошла к себе, но спать не хотелось. Я долго сидела, глядя в окно и размышляя о событиях дня – о браке Эвелины и Эндрю Мэйфера, об обнаруженной Диконом ценной статуэтке, принадлежавшей моему дяде.

Действительно ли дядя подарил эту статуэтку Джесси? Хотела бы я это знать. Ведь Джесси легко могла сама взять ценные вещи и спрятать их вне Эверсли.

Конечно, эти вещи ей могли быть подарены дядей Карлом, и их, возможно, могли не отдать Джесси после смерти дяди. Что тогда? Я думаю, что Розену, Стиду и Розену были даны четкие указания на этот счет. Появятся ли они в Эверсли после смерти дяди Карла, чтобы оценить его состояние? Узнают ли они о пропаже, ведь дядя имел полное право дарить свои вещи? Джесси будет трудно доказать, что эти вещи – подарок дяди Карла, поэтому она старается вынести их из дома, пока есть такая возможность.

Ситуация была необычной. Мне нужно было что-то предпринять, но я не знала, что. Поэтому я решила посетить контору Розена, Стида и Розена, чтобы посоветоваться с ними.

Тут же я вспомнила Форстеров. Но я сочла, что вряд ли будет удобно обсуждать личные проблемы с людьми, которых я плохо знала.

Моя матушка всегда советовала: «Не торопись, обдумай все хорошенько. Утро вечера мудренее».

Мне всегда плохо спалось в этом доме. Вот и сейчас я не могла уснуть, меня мучили тревожные мысли.

Я проснулась от шума, который доносился с лужайки перед домом, и села в кровати. Было два часа ночи.

Я встала с кровати, подошла к окну и успела увидеть, как кто-то вошел в дом.

Кто бы это мог быть в такое время? Я подумала, что это может быть Эймос Керью, так как старый Джефро говорил, что Эймос иногда по ночам приходит к Джесси. Но это мог быть и Дикон, который допоздна задержался у Эвелины. Я ясно представила себе, как он занимается любовью с Эвелиной, а за стенкой спит ничего не подозревающий Эндрю. Это было приключение в духе Бокаччио, которое, я уверена, позабавило Дикона.