Текст книги "Духовное ружье"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

11

И все-таки это имеет значение, думал Ларс, направляясь в сверхскоростном экспрессе из Сан-Франциско в Нью-Йорк, в свой офис. История управляется двумя принципами: принципом власти и, как выразился Клаг, целительным принципом. Или, попросту говоря, любовью.

Рефлексивно он листал последний номер газеты, заботливо положенный перед ним стюардессой. Там был один хороший большой заголовок: «Новый Спутник». Не был запущен Нар-Востоком, сообщает ГБ. Всепланетные исследования по поводу его происхождения. ООН-3 ГБ просит рассмотреть эту проблему.

Те, кто просил произвести расследование, как выяснил Ларс, были загадочной организацией, расплывчато называемой «Сенат Соединенных Штатов». Спикер: прозрачная тень, именуемая Президент Натан Шварцкопф. Как и Лига Наций, подобные страны увековечивали сами себя, даже если прекращали быть густой похлебкой и шагающим вперед сообществом.

И в СССР подобная бесполезная общность, называемая Верховным Советом, сейчас нервно повизгивала, чтобы найти хоть кого-нибудь заинтересованного в без вести пропавшем новом спутнике, одном из более чем семи сотен подобных. И все же единственном в своем роде.

– Я могу позвонить? – обратился Ларс к стюардессе.

К его креслу поднесли и подключили видеофон. И вот он уже разговаривал с ярко освещенным экраном на контрольном пункте в Фестанг-Вашингтоне: – Мне нужен генерал Нитц. – Он дал свой номер кода, все двадцать составляющих. Набрал их все, касаясь кнопок видеофона большим пальцем. Многие мили связанных между собой устройств проанализировали и передали его отпечатки в пульт управления подземного кремля, и автономная замкнутая линия послушно подключила его к живому функционеру, который был первым в долгой прогрессии, действующей как щит между генералом Нитцем и – ну, скажем, – действительностью.

Экспресс начал постепенное планирование и стал медленно снижаться к аэропорту «Уэйн Морз» в Нью-Йорке как раз в то время, когда Ларс, наконец, пробился к генералу Нитцу.

Материализовалось лицо, напоминающее морковку: широкое вверху и узкое к низу, с горизонтальными, грязноватыми, глубоко посаженными коническими глазками и седыми волосами, которые были похожи – они даже могли быть приклеены – на искусственные. А затем согнутый в области трахеи, красивый, полный знаков отличия, твердый, как черное железо, воротник обручем. Сами медали, внушительные на вид, нельзя было рассмотреть сразу. Они были вне поля видеокамеры.

– Генерал, – сказал Ларс. – Я полагаю, Правление уже собралось. Я должен приехать сразу?

Несколько сардонически – ибо такова была его манера общения – генерал Нитц промяукал:

– Зачем, мистер Ларс? Скажите мне, зачем? Вы собираетесь заставить их слушать, поднявшись до потолка этой второразрядной комнаты или забросав стол конференц-зала посланиями из сверхмира?

– Их? – в замешательстве спросил Ларс. – Что вы имеете в виду, генерал?

Генерал Нитц отключился.

Перед Ларсом был пустой экран, вакуум, эхом повторяющий голос Нитца.

Конечно, размышлял Ларс, по отношению к таким величинам он сам был ничтожеством. У генерала Нитца было полно других проблем, о которых надо было волноваться.

Потрясенный, Ларс откинулся в кресле и выдержал довольно резкую посадку корабля, торопливую посадку, как будто пилот хотел как можно скорее убраться с небес. Сейчас неподходящий момент для сведения счетов с Нар-Востоком, подумал Ларс. Наверное, они так же нервничали, как и ООН-3 ГБ, если не больше… Если только правда, что не они запустили спутник. А мы делаем вид, что верим им.

Они, в свою очередь, верят нам. Слава Богу, мы можем общаться хотя бы в такой форме. Без сомнения, оба блока проверили всю эту мелюзгу: Францию, Израиль, Египет и турков. Но это не они. Поэтому, это вообще никто… Quod erat demonstrantum.[1]1
  Что и требовалось доказать (лат.).


[Закрыть]

Пешком он пересек военное летное поле и вызвал автономный хоппер.

– Куда ехать, сэр или мадам? – спросил хоппер, когда Ларс сел в него.

Это был хороший вопрос. Ему не хотелось ехать в Корпорацию. Что бы там оно ни было – это, в небе, – оно до смешного уменьшило его коммерческую деятельность, и, без сомнения, свело на нет даже деятельность Правления. Он, наверное, мог бы сказать машине, что его нужно доставить в Фестанг-Вашингтон – туда, куда ему действительно было необходимо попасть, несмотря на весь сарказм генерала Нитца. В конце концов, он был полноправным членом Правления, и когда оно собиралось на формальные сессии, имел право на них присутствовать. Но…

Я не нужен им, понял он. Это действительно было просто.

– Вы знаете где-нибудь хороший бар? – спросил он у хоппера.

– Да, сэр или мадам, – ответила автономная сеть-схема машины. – Но сейчас только одиннадцать утра. В это время, только горячительные напитки.

– Но я боюсь, – сказал Ларс.

– Почему, сэр или мадам?

– Потому, что боятся они. – ответил Ларс. Мой клиент, подумал он. Работодатель, или кем оно там является. Это Правление. Их беспокойство пошло по цепи и достигло меня. Интересно, как чувствуют себя простофили в таком случае?

Может ли неосведомленность помочь при этом?

– Дай мне видеофон, – приказал он машине. Потрескивая, вылез видеофон и застыл у него на коленях. Он набрал номер Марен в Париже.

– Ты слышала? – спросил он, когда ее лицо, как серая миниатюра, наконец появилось на экране. Это был даже не цветной видеофон – схема была просто древней!

Марен сказала:

– Я рада, что ты позвонил. Сейчас все что угодно можно увидеть. Это невероятно…

– А это не ошибка? – перебил ее Ларс. – Они не запускали этот новый спутник?

– Они клянутся. Они подтверждают это. Умоляют поверить им. Ради Бога, Матери, Русской земли. Назови как угодно! Но самое ненормальное – это то, что они – я говорю о самых высоких чиновниках, – все двадцать пять мужчин и женщин в БезКабе – они действительно заискивают перед нами. Никакого достоинства, никакой сдержанности. Может быть, они чувствуют за собой какую-то невероятную вину, не знаю. – Она выглядела уставшей, ее глаза потеряли блеск.

– Нет, – сказал он. – Это просто славянский темперамент. Это такая манера общения. Как и их ругательства. А что они такое предложили? Или это пошло сразу в Правление, а не через нас?

– Сразу в Фестанг. Все линии открыты. Те, которые так проржавели, что не могли даже передать сигнал. И все же они открыты. Сейчас их используют – может быть потому, что на другом конце провода все так громко орут, Ларс, как перед лицом Бога. Один из них даже плакал.

Ларс сказал:

– При таких обстоятельствах ясно, почему Нитц отключился.

– Ты разговаривал с ним? Ты правда дозвонился до него? Послушай… – Ее голос был спокоен, хотя она говорила громко. – Уже была предпринята попытка направить оружие на неизвестный спутник.

– Неизвестный… – как эхо, изумленно повторил он.

– И роботизированные команды с вооружением исчезли. Они были по уши защищены, но их больше там нет.

– Наверное, они снова превратились в атомы водорода, – сказал Ларс.

– Тогда нам повезло, – ответила Марен. – Ларс?

– Да.

– Тот советский официальный представитель, заплаканный, был военным.

– Меня раздражает, что я в мгновение ока перестал быть нужным, как Винсент Клаг. Это действительно жуткое чувство.

– Ты должен что-то делать. Ты не можешь даже плакать. Он кивнул.

– Ларс, – сказала Марен, – ты понимаешь, сейчас все открыты. Правление БезКаба – они тоже открыты, сейчас никто не закрыт. И даже здесь. Вот почему возникло слово «неизвестный». Это самое плохое слово из всех, что я слышала! У нас есть три планеты и семь лун, о которых мы думаем, как о «нас», и тут вдруг… – Она угрюмо сжала губы.

– Можно, я скажу тебе?

– Да, – кивнула Марен.

– Мой первый импульс был… Выпрыгнуть, – хрипло сказал он.

– Ты сейчас летишь? В хоппере?

Он кивнул, не в силах сказать ни слова.

– Хорошо, лети сюда, в Париж. Это стоит того. Давай! Приезжай сюда, и мы будем вместе.

– Я не могу этого сделать, – сказал Ларс… Я выпрыгну где-нибудь по дороге, подумал он. Он увидел, что и она поняла его мысль.

Ровно, с огромной женской, земной, материнской холодностью, этим сверхъестественным самообладанием, которое женщина может проявить, когда захочет, Марен сказала:

– Послушай-ка, Ларс. Слушай! Ты слышишь?

– Да.

– Приземлись.

– Хорошо.

– Кто твой врач? Кроме Тодта?

– У меня нет другого врача, кроме Тодта.

– А адвокат?

– Билл Сойер. Ты его знаешь. Тот парень, с головой как сваренное вкрутую яйцо. Только свинцового цвета.

– Прекрасно, – сказала Марен. – Ты приземлишься рядом с его офисом. И заставишь его написать то, что называется предписанием нижестоящему органу.

– Я не понимаю. – Он чувствовал себя маленьким мальчиком, послушным, но смущенным. Столкнувшимся с фактами, стоящими за пределами его понимания.

– Предписание нижестоящему органу должно быть передано в Правление, – сказала Марен. – В нем будет требование, что ты имеешь право заседать на сессии. Это твое законное право, черт возьми! Именно это я хочу сказать. У тебя есть законное, полученное от Бога право войти в этот конференц-зал в кремле, занять свое место и участвовать во всем, что там происходит.

– Но, – хрипло возразил он, – мне нечего им предложить. У меня ничего нет. Ничего!

– Все-таки ты должен там быть, – сказала Марен. – Меня не беспокоит этот навозовоз в небе. Я волнуюсь за тебя.

И к его великому изумлению она заплакала.

12

Спустя три часа – столько понадобилось его адвокату, чтобы найти члена Верховного Суда и чтобы тот подписал предписание – Ларс сел в прямой пневмопоезд и примчался из Нью-Йорка вдоль побережья в Фестанг-Вашингтон. Все путешествие заняло восемьдесят секунд, включая время торможения.

Затем он очутился в колонне наземного транспорта в центре города на Пенсильвания-авеню, двигаясь по направлению к нарядному абстрактному скромному наземному зданию, который и был входом в основной подземный кремль Фестанг-Вашингтона.

В пять тридцать вечера он стоял с доктором Тодтом перед опрятным молодым офицером ВВС, держащим лазерное ружье. И молча протянул ему предписание,

Это заняло некоторое время. Предписание должно было быть прочитано, изучено, подтверждено, подписано целым рядом должностных лиц, оставшихся от администрации Хардинга. Но вот наконец они с доктором Тодтом уже спускались в бесшумном гидравлическом лифте под землю. В самое подземелье, на самый низкий уровень.

С ними в лифте был армейский капитан, бледный и напряженный.

– Как вам удалось сюда проникнуть? – спросил его капитан. Было ясно, что он был здесь курьером или исполнял какие-нибудь подобные глупые поручения. – Как вам удалось обмануть всю охрану?

– Я наврал им, – ответил Ларс. Продолжения разговора не последовало.

Двери лифта распахнулись, они вышли. Ларс, вместе с доктором Тодтом, который молчал всю дорогу и во время процедуры представления предписания. Они все шли и шли, пока не достигли последнего и самого изощренного поста охраны, который окружал Правление ООН-3 ГБ в его комнатах во время сессий.

Ларс с гордостью отметил про себя, что оружие, там и сям направленное прямо на него и доктора Тодта, изготовлено по проектам Корпорации Ларса. В тонюсенькую щель в прозрачной, но непробиваемой перегородке от пола до потолка он сунул все свои документы. На противоположной стороне гражданское лицо, с седыми волосами, с настороженным выражением лица, и даже, пожалуй, мудростью, написанной на его несколько хищных чертах, склонившись над документами, подтверждающими личность Ларса, и его предписанием. Он довольно долго разглядывал их… нет, все-таки не чересчур долго. Кто бы что ни сказал в подобной ситуации.

Через настенное переговорное устройство престарелый представительный мужчина произнес:

– Вы можете войти, мистер Паудердрай. Но сопровождающий вас – нет.

– Это мой доктор, – сказал Ларс. Седовласый ответил:

– Да хоть бы и ваша мамаша!..

Перегородка раздвинулась ровно настолько, чтобы Ларс мог протиснуться внутрь. И в это же самое время зазвенел предупредительный колокольчик.

– Вы вооружены, – заметил старик спокойно и протянул руку: – Давайте.

Ларс вытянул из своих карманов для досмотра все.

– Оружия нет, – сказал он. – Ключи, шариковая ручка, мелочь. Видите?

– Оставьте все здесь. – Он указал, где именно. Ларс увидел открытое в стене окошечко. Через него служащая с тяжелым взглядом протягивала проволочную корзинку.

Он опустил в корзинку все содержимое своих карманов, затем, по инструкции, свой пояс с тяжелой металлической пряжкой, и, наконец (как во сне, подумалось ему), свои туфли. В носках он подошел к большой комнате, уже без доктора Тодта, открыл дверь и вошел.

Сидящий за столом главный помощник генерала Нитца, Майк Доубровский, также в чине генерала, но с тремя звездами, взглянул на него. Без всякого выражения на лице он кивнул Ларсу в знак приветствия и безапелляционно указал ему на свободное место рядом. Ларс бесшумно обошел его и сел. Дискуссия продолжалась без всякой паузы, без его представления как вновь прибывшего.

Говорил специалист по носителям – Джин Какой-то. Он стоял, тоже без ботинок, жестикулировал и говорил, почти срываясь на крик. Ларс постарался придать своему лицу выражение почтительного внимания. Но на самом деле он чувствовал себя невероятно уставшим. Он просто отдыхал, стараясь не показывать этого. Он проник сюда. Все, что теперь происходило с ним, было просто расслаблением.

– Вот, мистер Ларс, – внезапно прервал Джина Какого-то генерал Нитц, озадачив Ларса. Он сразу подтянулся в кресле, стараясь не шевелиться.

– Я постарался прийти сюда как можно скорее, – промямлил он.

– Мистер Ларс, мы сообщили русским – мы знаем, что. они лгут, – сказал генерал Нитц. – Это они запустили ВХ-3, как мы называем этот новый спутник. Они нарушили пункт 10 Протоколов по внедрению 2002 года. Таким образом, если они в течение часа не признают, что запустили спутник, мы намерены выпустить боевую ракету и сбить его.

Последовала тишина. Казалось, генерал Нитц ждал, что Ларс скажет что-нибудь. И Ларс спросил:

– И что же ответило Советское правительство?

– Они ответили, – ответил за начальника генерал Майк Доубровский, – что были бы счастливы направить свои собственные станции слежения за космическими объектами на спутник для того, чтобы наша ракета была направлена точно на него. И они уже сделали это. Фактически, они спонтанно предоставили дополнительный материал, касающийся скрученного поля, которое было зарегистрировано их приборами, а нашими нет. Искажение вокруг ВХ-3, которое несомненно поддерживается там с целью дезориентировать термотропную ракету.

– Я думал, вы уже направили туда команду роботов – перцептивных экстензоров оружия, – сказал Ларс.

После паузы генерал Нитц вновь заговорил:

– Если вы, Ларс, хотите дожить до ста лет, то всякому, кого встретите, включая меня, будете говорить, что никакая команда подобных роботов не была послана. И в таком случае, измышление о том, что эта «команда» испарилась, было не чем иным, как выдумкой этих вонючих репортеров из местных газет. А если и этого будет недостаточно, то, в таком случае, это преднамеренное выдуманное сообщение в поисках сенсаций со стороны этого ТВ-существа, как там его зовут?

– Счастливый Бродяга, – сказала Молли Ньюмэнн, одна из сокомов.

– Подобное этому Бродяге создание будет, естественно, мечтать о том, чтобы сохранить свою аудиторию, верящую в то, что у него есть доступ сюда, в Фестанг-Вашингтон. – Затем генерал добавил: – А у него его нет. Нравится им это или нет.

Помолчав, Ларс спросил:

– А что теперь, генерал?

– Что теперь? – Генерал Нитц сложил руки на лежащей перед ним пачке принятых документов, микродокладов, сообщений, отдельных незначительных бумаг, занимавших часть его огромного стола. – Ну, Ларс…

Он взглянул вверх, на его уставшем, похожем на морковку лице возникло почти неуловимое, невероятно беспомощное удивление.

– Как это ни странно может звучать, Ларс, кое-кто в этой комнате, полноправный участник этого собрания, предложил (вы будете просто смеяться), чтобы мы попытались заставить вас войти в один из этих ваших актов с песнями и танцами, ну, с этими, банджо и негром-певцом, в ваши… – Похожие на морковку черты лица искривились. – Трансы. Вы могли бы получить оружие из безмерного космоса, Ларс? Честно, сейчас? Вы могли бы достать нам что-нибудь, чтобы мы взяли этот ВХ-3? Только, Ларс, пожалуйста, не морочьте мне голову. Просто скажите «нет», и мы даже не будем голосовать за то, чтобы вы покинули нас, а просто продолжим совещание и попробуем придумать что-нибудь еще.

– Нет, не могу, – сказал Ларс.

На мгновенье глаза генерала Нитца заблестели. Это, возможно, было, хотя и вряд ли, сострадание.

Но что бы там ни было, это продолжалось всего лишь мгновение. Затем взгляд его снова стал ироническим:

– Во всяком случае, вы честны, а именно этого я и просил. Попросишь отрицательного ответа, получишь отрицательный ответ. – Его смех был похож на лай.

– Он мог бы попытаться, – произнесла странно высоким, типично дамским голосом одна из женщин.

– Да, – согласился Ларс, стараясь успеть высказаться до того, как генерал Нитц перехватит нить разговора и помчится вперед. – Разрешите, я объясню. Я…

– Не объясняйте, – медленно сказал генерал Нитц. – Пожалуйста, как личное одолжение мне, Ларс. Это миссис Доскер из БезКаба. Я не успел рассказать вам, но… – Он пожал плечами. – Имея это в виду, не надо бездумно пересказывать нам то, что вы можете сделать, а что нет. Мы здесь не полностью откровенны из-за присутствия миссис Доскер. – Обратившись к представителю генерал спросил: – Ведь вы понимаете, не правда ли, Мин?

– И все же я думаю, – ответила миссис Доскер, – что ваш медиум по оружию мог бы попытаться. – Она раздраженно пошелестела своими микродокументами.

– А как насчет вашего? – резко спросил генерал Доубровский. – Эта ваша девушка, Топчева?

– Насколько мне известно, – сказала миссис Доскер, – она… – Она помедлила, ей, вероятно, тоже посоветовали не быть до конца откровенной.

– Умерла, – резко выпалил генерал Нитц.

– О, нет, – воскликнула миссис Доскер, испуганно взглянув на него – так учитель баптистской воскресной школы бывает шокирован непристойным словом.

– Нагрузка, должно быть, убила ее, – лениво сказал Нитц.

– Нет, мисс Топчева всего лишь… всего лишь в шоке. Но тем не менее, она полностью понимает, что происходит. Она сейчас находится под воздействием транквилизаторов в Институте имени Павлова в Нью-Москве, и в настоящее время не может работать. Но она не умерла.

– Когда? – спросил ее один из сокомов, некая нулевая величина мужского пола. – Она скоро выйдет из состояния шока? Хоть приблизительно?

– В течение нескольких часов, мы надеемся, – с чувством произнесла миссис Доскер.

– Хорошо, – сказал генерал Нитц неожиданно живым голосом. Он потер руки, скривил лицо, показав свои желтые неровные зубы. Обращаясь к Ларсу, он произнес: – Паудердрай, мистер Ларс, Ларс, или как там вас, – я очень рад, что вы пришли сюда, действительно. Я знал, что так и будет. Люди, подобные вам, не могут оставаться в подвешенном состоянии.

– Такого рода люди… – начал было Ларс, но генерал Бронштейн, сидевший на противоположном от Доубровского конце стола, бросил на него такой взгляд, что он немедленно замолк. И, Боже мой, – покраснел.

Генерал Нитц сказал:

– Когда вы в последний раз были в Фэрфаксе, Исландия?

– Шесть лет назад, – ответил Ларс.

– А до этого?

– Никогда.

– Вы бы хотели съездить туда?

– Я бы поехал куда угодно. Я бы поехал хоть к самому Богу. Да, я был бы рад поехать туда.

– Прекрасно, – кивнул генерал Нитц. – Она должна уже выйти из шока, скажем, к полуночи по вашингтонскому времени. Да, миссис Доскер?

– Именно, – ответила представитель БезКаба, несколько раз кивнув головой, похожей на огромную бесцветную тыкву на толстом стебле.

– Вы когда-нибудь пробовали работать с другим медиумом по оружию? – Специалист по носителям – и это мог быть только спец по носителям – обратился к нему.

– Нет. – К счастью, Ларсу удалось произнести это ровным голосом. – Я был бы рад соединить свои способности и многолетний опыт со способностями и опытом мисс Топчевой. Кстати… – Он помолчал немного, пытаясь найти политический подтекст, чтобы закончить свою фразу. – Я уже размышлял о том, что подобное объединение было бы высокоэффективным для обоих блоков.

Нарочито небрежно генерал Нитц сказал:

– У нас есть этот психиатр в Клинике Воллингфорд. Сейчас нам предложили трех новых медиумов по оружию – я правильно образовал множественное число? Нет, которые еще не совсем проверены, но которых мы могли бы привлечь. – С внезапной резкой прямолинейностью он обратился к Ларсу: – Вам это не понравится, мистер Ларс, вам это все покажется ненужным. Поэтому мы пока обойдемся без вас. Временно.

Правая рука генерала Нитца сделала какое-то тикообразное движение. В дальнем конце комнаты молодой офицер-адьютант наклонился и щелкнул видеоприбором. Разговаривая в закрепленный на горле микрофон, офицер связался с людьми, не присутствующими в комнате, затем, выпрямившись, махнул рукой по направлению к видеоприбору, показывая, что сейчас все должно быть готово.

В видеоприборе показалось лицо, мистический источник сущности человека. Экран слегка подрагивал – сигнал был передан с довольно далекой точки с помощью спутника.

Указывая на Ларса, генерал Нитц спросил:

– Может наш парень поломать голову вместе с вашей девочкой? На видеоэкране глаза находящегося на огромном расстоянии лица внимательно рассмотрели Ларса, в то время как стоящий у микрофона молодой офицер переводил.

– Нет, – сказало лицо с экрана.

– Почему нет, маршал? – спросил Нитц.

Это было лицо самого главного человека и властелина в Нар-Востоке, Председателя Центрального Комитета Коммунистической Партии и Секретаря БезКаба. Человек на экране, высказавшийся против такого соединения, был советский маршал Максим Папонович. И этот человек, власть которого была безгранична, произнес:

– Мы должны держать ее в стороне от средств массовой информации. Она, знаете ли, больна. Я сожалею. Жаль. – И похожий на кота Папонович со скрытым огнем в глазах наблюдал за реакцией Ларса, словно читая его давно расшифрованный и хорошо известный код.

Почтительно приподнявшись, Ларс сказал:

– Маршал Папонович, вы делаете чудовищную ошибку. Мисс Топчева и я могли бы найти какой-нибудь выход из положения. Разве Советский Союз не хочет найти какое-нибудь решение в создавшейся отвратительной ситуации?

Лицо, явно ненавидящее его, продолжало противостоять ему с экрана.

– Если мне не разрешено сотрудничать с мисс Топчевой, – сказал Ларс, – то я обеспечу безопасность Запад-Блока и затем распрощаюсь со всем этим. Я прошу вас изменить свое решение ради защиты миллиардов людей в Нар-Востоке. И я готов публично осветить попытку соединения наших отдельно взятых талантов, независимо от того, каковы будут выводы этого формального Правления. У меня есть непосредственный выход на средства массовой информации – например, репортеры Счастливого Бродяги. И ваш отказ…

– Да, – оборвал его маршал Папонович. – Мисс Топчева будет в Фэрфаксе, Исландия, в течение следующих 24 часов.

А на его лице было написано: «Вы заставили нас сделать то, что мы, собственно, и собирались сделать. И вы взяли на себя всю ответственность. Таким образом, если последует провал, то в этом можно будет винить вас… Итак, мы выиграли. Спасибо».

– Благодарю вас, маршал, – сказал Ларс и снова сел. Ему было совершенно наплевать, был ли он игрушкой в чьих-нибудь руках или нет. Главное для него было то, что в течение следующих суток он наконец мог встретиться с Лилей Топчевой.