Текст книги "Нарушенное время Марса"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

– Взгляни-ка, Лео, – сказал Джек. – Перед тобой очень малонаселенная планета. Естественно, что люди, живущие здесь, менее общительны и более замкнуты, чем оставшиеся на Земле, у которых, как ты сам заметил, очень развито стадное чувство.

Лео согласно кивнул, а потом заметил:

– Гм! Но это, наоборот, должно было бы сделать тебя более приветливым к ближним.

– Если ты имеешь в виду себя, то я очень рад тебя видеть.

– Конечно же, Джек, – сказал Лео, – я не сомневаюсь в этом. Возможно, я просто устал. Но ты кажешься мне таким неразговорчивым, рассеянным.

– Во всем виновата моя работа, – пояснил Джек. – Этот Манфред, ребенок-аутист – я постоянно о нем думаю.

Да, кака и в прежние времена, отец легко понимал с истинно родительским инстинктом – сквозь все недомолвки – внутреннее состояние сына.

– Давай, выкладывай, мой мальчик, – мягко предложил Лео. – У тебя многое скопилось на душе. Уж я-то знаю, как ты работаешь. Трудятся твои руки, а я имею в виду твой разум – он обращен внутрь. Может быть, тебе стоит обратиться к местным психиатрам? Только не возражай мне – я знаю лучше.

– А я и не буду, – вдруг взорвался Джек. – Но я скажу тебе, что это не под силу твоей чертовой медицине.

Почти невидимый в темноте отец, казалось, весь сжался и как-то осунулся, огорошенный неожиданной грубостью сына.

– Хорошо, мой мальчик, – пробормотал он. – Извини за то, что я вмешался не в свое дело.

Они смущенно замолчали.

– Черт возьми! – сказал Джек. – Давай не будем ссориться, папа.

Пойдем в дом, что-нибудь выпьем и отправимся спать. Сильвия приготовила хорошую мягкую постель в твоей спальне, я уверен, ты хорошо отдохнешь.

– Сильвия очень внимательна, – сказал Лео со слабой ноткой осуждения в голосе. Затем его голос смягчился и он добавил:

– Джек, я всегда беспокоюсь о тебе. Возможно, я старомодный чудак и ничего не понимаю в душевных болезнях. Как бывало грипп и полиомиелит, психические заболевания получили всеобщее распространение. Когда мы были детьми, то почти все переболели корью. Теперь у вас страдает психика. У каждого третьего – я слышал однажды по телевизору. Шизики – повсюду. Я хочу сказать, что существует много радостей, ради которых стоит жить. Почему все отворачиваются от жизни как сумасшедшие? Это – абсурд! У вас здесь целая планета для освоения! К примеру, завтра мы с тобой отправимся в горы Рузвельта, ты мне покажешь район, и я выполню все формальности для законной покупки земли. Послушай! Купи тоже участок. Слышишь меня? Я одолжу тебе денег. – Он ободряюще улыбнулся Джеку, обнажая зубы из нержавеющей стали.

– Это не моя область, – отказался сын. – Но все равно – спасибо.

– Я сам выберу тебе участок, – предложил Лео.

– Нет! Это мне совершенно не интересно.

– Ты доволен теперешней работой, Джек? Создание такой сложной машины для общения с маленьким мальчиком, который не может говорить – это достойное дело, я горд слышать об этом. Дэвид отличный сын, и прекрасно, что он гордится своим папой.

– Да, я знаю, – согласился Джек.

– Дэвид не проявляет никаких признаков психического заболевания, не так ли?

– Нет, – буркнул Джек.

– Я просто не понимаю, в кого ты такой уродился, но определенно не в меня, – сказал Лео.

– Я тоже так думаю, – согласился Джек. Он хотел бы знать: как повел бы себя отец, если бы узнал о Дорин. Вероятно, для Лео это открытие явилось бы сильным огорчением: рожденный в 1924 году, он происходил из пуританского поколения. Тогда было совершенно другое время. Изумительно, как отец приспособился к современному миру – просто чудо – Лео, рожденный в период экономического подъема, последовавшего за первой мировой войной, стоял теперь здесь, на краю марсианской пустыни… Но все-таки, при всей широте взглядов отца, он не мог бы понять Джека и Дорин, понять, как важно было для него сохранить интимный контакт с такой удивительной женщиной, любой ценой удержать ее рядом.

– Как ее зовут? – неожиданно спросил Лео.

– Ч-ч-что? – совершенно обескураженный вопросом, стал заикаться Джек.

– Я слегка владею телепатией, – сказал Лео бесстрастным голосом. – Не так ли?

После некоторой паузы, понадобившейся ему, чтобы прийти в себя, Джек только и смог ответить:

– Очевидно.

– Сильвия знает?

– Нет.

– Я догадался, так как ты не смотрел ей в глаза.

– Один-ноль – в твою пользу, – свирепо сказал Джек.

– Она тоже замужем? У нее тоже дети – у этой женщины, с которой ты путаешься?

Джек ответил самым спокойным тоном, каким только смог.

– Почему ты не призовешь на помощь свою телепатию, а выспрашиваешь?

– Я просто не хочу видеть Сильвию обиженной, – сказал Лео.

– Она не будет обиженной, – возразил Джек.

– Очень жаль, – произнес Лео. – Проделать весь путь, чтобы узнать нечто подобное. Ну… – вздохнул он. – Все-таки, у меня дела. Завтра утром мы должны встать бодрыми и начать.

– Не будь слишком строгим судьей, папа, – взмолился Джек.

– Хорошо, – согласился Лео. – Я понимаю: новые времена. Ты думаешь, погуливая на стороне, ты сохранишь свое нормальное психическое состояние правильно? Может быть, и так. Возможно, это твой путь к душевному здоровью. Я, конечно, не хотел сказать, что ты не в своем уме…

– А только испорченный, – подсказал Джек огорченным тоном.

«Господи! Мой собственный отец! – думал он. – Что за тяжкое испытание! Что за трагедия!»

– Я уверен, что ты прекрасно справишься со своим недугом, – сказал Лео. Я теперь понимаю, что ты борешься с болезнью, а не легкомысленно бегаешь на сторону. Я могу сказать твоим голосом – у тебя проблемы. Те же проблемы, которые всегда у тебя были, только когда ты стал старше, ты поизносился, и они стали сильнее давить на тебя – так? Да я сам вижу. Эта планета – ужасно скучная. Просто удивительно, как вы, эмигранты, сразу же не сходите с ума. Я понимаю, почему ты такое большое значение придаешь любви и ищешь ее где только можно. Ты нуждаешься в том, что я получаю от работы с земельными участками, – в удовлетворении. Может быть, ты его найдешь в создании машины для бедного немого малыша. Мне бы хотелось взглянуть на него.

– Ты посмотришь, – сказал Джек. – Возможно, завтра.

Они постояли еще немного на дворе, а потом пошли обратно в дом.

– Сильвия все еще употребляет наркотик?

– Наркотик! – засмеялся Джек. – Фенобарбитал. Да, принимает.

– Такая хорошая, молодая женщина, – сказал Лео. – Очень плохо, что она нервна и слишком обеспокоена. К тому же помогает несчастной вдове по соседству, как ты говорил мне.

В гостиной Лео уселся на легкий стул Джека, скрестил ноги и откинулся назад, вздыхая, устраиваясь поудобней, чтобы продолжать разговор. Ему определенно еще хотелось высказаться по различным предметам, и он намеревался сделать это.

Почти проваливаясь в сон, Сильвия лежала на кровати. Как обычно, она приняла стомиллиграммовую таблетку фенобарбитала, чтобы отключиться.

Смутно, сквозь дрему, она слышала неясное бормотание голосов мужа и свекра со двора, но вдруг их тон резанул ее слух и она встревоженно села на постели.

«Они собираются драться? Господи, я надеюсь – нет, в честь пребывания Лео они не станут крушить вещи». Однако их голоса затихли, и она сразу успокоилась.

«Он определенно замечательный старик, – думала женщина, – очень похож на Джека, только более последовательный в своих действиях».

Последнее время, с тех пор, как ее муж начал трудиться на Арни Котта, он здорово изменился. Без сомнения, работа была жуткой. Немой аутичный ребенок Стинеров ошеломил Сильвию, и она чувствовала себя виноватой с тех пор, как он появился в их доме. Жизнь и без того предоставляла достаточные трудности. Мальчик порхал на цыпочках из дома в дом, его глаза всегда метались по сторонам, как будто он видел объекты, не существующие в природе, слышал звуки из потустороннего мира. Ах, если бы время как-нибудь повернулось вспять и воскрес бы Норберт Стинер! Если бы только…

В ее наркотизированном уме, как вспышка, возникла картина: Маленький неудачник вылетал со своим чемоданом, полным товаров, и вот торговец отправился на круги своя…

Может, он все еще где-нибудь тут? Возможно, Манфред видел его, такого же потерянного, как и сам мальчик – как говорит Джек – в искаженном времени. Что за сюрприз ожидает их, когда установят контакт с малышом и обнаружат, что воспламенили этого унылого маленького призрака… Но более вероятно, что их теория верна и это – будущее, он видит будущее. Они получат то, чего хотят. Но почему Джек? Для чего тебе это нужно, Джек?

Близость между тобой и этим больным ребенком… Это? О… Ее мысли вели в темноту. Что же потом? Будешь ли ты снова обо мне заботиться? Какая связь между тобой и больным ребенком? Ты стал другим, это давит меня. Лео знает об этом так же, как и я. Ну, как? Тебя хоть что-нибудь интересует?…

Она спала.

Высоко в небе кружили хищные птицы. На фундаменте глядящего пустыми глазницами окон здания лежали их экскременты. Он подобрал несколько кусков какого-то похожего на вату вещества. Они пульсировали в его руках и распухали подобно тесту. Он почувствовал, что внутри находились живые существа, и заботливо понес находку по пустому коридору здания. Один из пушистых спутанных комков ваты раскрылся и нечто слишком большое для того, чтобы удержать его в руках, выскочило из него и воткнулось в стену. В том месте оказалось широкое отверстие, сквозь которое виднелось непонятное создание, лежавшее на боку.

Разрушитель! Отвратительный червяк, свернувшийся кольцами, с мокрыми костяного цвета складками, мерзкий глист, вылезший из человеческого тела!

Если бы только высоко парящие птицы заметили эту гадость и сожрали бы ее… Он бросился бежать по ступенькам лестницы, неожиданно оказавшейся под ногами. Он несся по ней, пропуская доски. Он смотрел вниз, на почву, сквозь деревянный хаос и видел провал, темный и холодный, полный мягкой, влажной древесной трухи, разъеденной страшной всеразрушающей гнилью.

Руки взметнулись, устремив его на встречу медленно кружащим птицам, он как бы всплывал, в то же время одновременно падая. И они – съели его голову. А затем он уже стоял на мосту через море. Из воды показались острые, режущие плавники акул. Одна из них скользила, разевая пасть, чтобы проглотить его. В ужасе он отступил назад, но мост вдруг прогнулся и осел под его тяжестью так, что вода покрыла его до половины. Теперь сверху сыпался ужасный Габбит-Разрушитель, уже все покрылось им, куда бы он ни смотрел. Группа совершенно непонятных существ появилась в конце моста, протягивая ему навстречу корону из острых акульих зубов. Он – император!

Его короновали и он попытался поблагодарить их. Но они продвинули кольцо из зубов дальше, на шею, и начали душить его. Они затянули петлю и острые акульи зубы отрезали ему голову. А потом он снова сидел в темном влажном подвале, окруженный сгнившей трухой, слушая журчание воды, плещущейся где-то там, в мире, где правит Габбит-Разрушитель. Он ничего не мог сказать, у него не было головы: акульи зубы отрезали его голос.

– Я – Манфред, – произнес он.

– А я тебе говорю, – Арни Котт обращался к девушке, лежащей рядом с ним на широкой кровати, – ты придешь в полный восторг, когда мы установим контакт с ним. Это значит, что, заглянув в будущее, мы узнаем внутреннее значение событий. Где же еще, по-твоему, проявляется истинный смысл явлений, как не в будущем?

Чуть пошевелившись, Дорин Андертон что-то невнятно пробормотала.

– Эй, не спи, – сказал Арни, наклоняясь прикурить другую сигарету. Послушай, предположим следующее: сегодня с Земли прибывает крупный спекулянт недвижимостью. Мы отправляем на космодром своего человека, который выслеживает его, хотя тот и зарегистрировался под вымышленным именем. Мы выясняем, что он является бациллоносителем опасного заболевания и сразу отправляем его обратно на Землю, а мой парень наблюдает за всем происходящим. Предположим, я предсказываю, что вскоре на Марс прибудут крупные земельные спекулянты. Ну послушай. Когда мы узнаем об этом от маленького Стинера, событие станет совершенно достоверным. – Арни потряс спящую девушку. – Если ты сейчас же не проснешься, – пригрозил он, – я сброшу тебя с кровати, и вообще, можешь топать в свою квартиру.

Дорин застонала, повернулась к нему лицом и села в кровати.

Бледно– прозрачная в тусклом свете ночника, она, позевывая, убирала волосы с глаз. Одна бретелька ночной рубашки соскользнула с плеча и Арни с восторгом воззрился на высокую стоящую грудь с жемчужиной соска в центре.

«Боже, я действительно владею чудом, – восхищенно подумал он. – Дорин воистину выдающаяся красавица. И ей приходится выполнять ужасную работу: отвлекать этого Болена от всей шелухи и блужданий, какие обычно случаются у тупиц-шизофреников. Почти невозможно заставить их вкалывать как следует: они такие непостоянные и безответственные. Этот парень, Болен, он ученый идиот, кретин, который умеет ремонтировать вещи, а мы вынуждены потакать его дурости, мы должны уступить. Нельзя принуждать такого парня, как этот, его не заставишь…» Арни взял за край одеяло и откинул его в сторону, глядя с улыбкой на ее голые ноги, спущенную на колени ночную рубашку.

– Как ты можешь уставать? – игриво спросил он. – Ты ведь ничего не делаешь, только лежишь, не так ли? Неужели просто лежать так тяжело?

Девушка пристально на него глянула.

– Больше не хочу, – сказала она.

– Что? – запротестовал мужчина. – Ты смеешься надо мной? Мы же только начали. Сними ночную рубашку. Схватив край ночной рубашки, он потянул ткань на себя, затем подсунул руки под девушку, приподнял ее и одним махом сдернул с нее через голову ночную рубашку. Он бросил ее на стул возле кровати.

– Я хочу спать, – сказала Дорин, закрывая глаза. – Неужели ты не можешь это понять?

– Почему я должен что-то понимать? – злился Арни. – Ты же еще здесь?

Сонная или бодрствующая, ты здесь, во плоти, да еще в какой!

– Ох! – запротестовала она.

– Извини. – Он поцеловал ее в губы. – Не думал тебя обидеть.

Ее голова запрокинулась, похоже, она действительно собиралась заснуть. Арни чувствовал нарастающее раздражение. Что за черт! Так или иначе, она никогда не перетруждалась.

– Надень на меня ночную рубашку, – пробормотала Дорин, – когда кончишь.

– Да. Но я не собираюсь скоро кончать, – сказал Арни и про себя добавил: "Я чувствую в себе силы заниматься этим больше часа. Может быть даже – два часа. В конце концов, мне даже больше нравится такой способ.

Спящая женщина помалкивает. Что за выгода, когда она начинает болтать. Или стонет". Он терпеть не мог стонов.

«Я сдохну, но вытряхну результаты из Болена, – думал он. – Я не могу ждать. Уверен, что мы услышим нечто совершенно поразительное, когда проникнем в закрытую душу ребенка. Думаю, она содержит удивительные сокровища. Наверное, как в сказочной, волшебной стране: все прекрасно, чисто и действительно невинно».

Дорин постанывала сквозь сон.

Глава 9

Джек Болен положил на руку отца большое зеленое семечко. Лео осмотрел его и протянул обратно.

– Что ты видел? – спросил Джек.

– Семечко.

– Пока ты держал его в руке, с ним что-нибудь произошло?

Лео подумал некоторое время, но так как он не заметил ничего особенного, то наконец ответил:

– Нет.

Усевшись рядом с кинопроектором, Джек сказал:

– А теперь смотри.

Он погасил свет, а затем застрекотал проектор и на экране появилось изображение. Семечко, воткнутое в землю. Пока Лео смотрел, семечко на экране слегка раскрылось. Из него появились два качающихся усика, один начал движение кверху, другой – разделился на тонкие волоски и пополз вниз. Одновременно семечко поворачивалось в почве. У движущегося вверх усика развернулись обширные ответвления. Лео рот раскрыл от удивления.

– Скажи-ка, Джек, – произнес он, – это одно из новых семян, которые ты достал на Марсе? Взгляни только, как оно растет! Господи Боже мой! Оно ведет себя как сумасшедшее!

– Это обычная лимская фасоль, – ответил Джек. – Точно такая же, как та, которую я только что тебе давал. Перед тобой ускоренная съемка, пять дней сжаты в несколько секунд. С помощью фильма можно наблюдать все движения, производимые прорастающим зернышком. В действительности же процесс происходит слишком медленно, чтобы мы могли заметить какое-нибудь движение.

– Послушай, Джек, это действительно нечто интересное! Скорость времени внутри больного ребенка – как у этого семечка. Теперь я понимаю.

Предметы, которые движутся, для него просвистывают так быстро, что он их не видит. Держу пари, что он видит медленные процессы, вроде прорастания этого семечка и может, сидя во дворе, наблюдать рост растений – пять дней для него все равно, что для нас пять минут.

– Так или иначе, пока это всего лишь теория, – сказал Джек. Затем он стал рассказывать Лео, как работала комната с замедленным изображением.

Объяснение изобиловало техническими терминами, не понимая которых, Лео чувствовал небольшое раздражение на сына, пока тот бубнил. Было уже одиннадцать часов утра, а Джек не показывал никаких признаков, что собирается отправиться с ним в полет над горами Рузвельта. Казалось, он полностью поглощен рассказом.

– Очень интересно, – машинально бормотал Лео.

– Мы берем запись, сделанную со скоростью пятнадцать дюймов в секунду, и проиграем ее Манфреду со скоростью только три и три четверти дюйма в секунду. Единственно слово: «дерево». Одновременно со звуком мы показываем изображение дерева и слово, его обозначающее, под ним. Затем последует тишина в течение пятнадцати-двадцати минут, во время которой изображение будет сохраняться. То, что скажет Манфред, записывается со скоростью три и три четверти дюйма в секунду и воспроизводится со скоростью пятнадцать дюймов в секунду.

– Послушай, Джек, – перебил Лео, – но мы ведь собирались с тобой в путешествие.

– Господи, – ответил тот, – но это же моя работа. – Он сделал сердитый жест. – Я думал, ты хочешь познакомиться с мальчиком. Он будет здесь с минуты на минуту. Соседка присылает его…

Перебив его, Лео сказал:

– Послушай, сынок, я проделал миллионы миль, чтобы взглянуть на эту землю. Собираемся мы наконец лететь туда или нет?

– Мы дождемся мальчика и захватим его с собой.

– Хорошо, – согласился Лео. Он хотел избежать пререканий, так как всегда стремился к компромиссу, на сколько это представлялось возможным.

– Боже мой! Ты же на поверхности другой планеты! Я думал, ты захочешь побродить по округе, взглянуть на канал, на ров. – Джек показал рукой направо. – А ты даже не взглянул на них. Люди так мечтали увидеть марсианские каналы, они спорили об их существовании в течение столетий!

Чувствуя досаду, Лео принужденно кивнул:

– Тогда покажи их мне. – Он последовал за Джеком из мастерской наружу в тусклый, красноватый солнечный свет. – Холодно, – заметил Лео, втягивая ноздрями воздух. – Послушай, а здесь действительно легче ходить, я обратил на это внимание еще вчера вечером. У меня такое чувство, будто мой вес всего пятьдесят или шестьдесят фунтов. Наверное потому, что Марс такой маленький. Верно? Очень полезно для людей с сердечными заболеваниями, если бы не такой разреженный воздух. А я прошлой ночью думал, что это соленое мясо сделало меня…

– Лео, – перебил сын, – помолчи и взгляни вокруг. Видишь, какая красота?

Лео посмотрел вокруг. Он увидел плоскую пустыню с едва заметными горами на горизонте. Он так же увидел глубокую канаву с медленно текущей коричневой водой, а за канавой – зеленую, похожую на мох, растительность.

Он увидел и город, который не разглядел прошлой ночью.

– Ну как? – спросил Джек.

– Очень выразительно, Джек, – любезно ответил Лео. – У тебя здесь прекрасное место: небольшой современный дом. Немного бы добавить растительности, благоустроить, и я бы сказал, что оно – само совершенство.

Криво ухмыльнувшись, Джек воскликнул:

– Да это же мечта человечества в течение миллионов лет – стоять здесь и видеть пейзаж красной планеты!

– Знаю, сынок, я исключительно горд тем, чего вы достигли – ты и твоя прекрасная жена. – Лео важно кивал. – Ну а теперь мы можем наконец отправиться? Может быть, тебе сходить в соседний дом и привести мальчика?

Или Дэвид его приведет. Я что-то не видел его сегодня с утра.

– Дэвид – в школе. Он встал, когда ты еще спал.

– Я и не думал брать его с собой, этого Манфреда или как его там, если это не нужно тебе.

– Вперед, – сказал Джек. – Мы вместе сходим за ним.

Они прошли мимо маленькой канавы с водой, пересекли песчаную равнину с редкими, похожими на терновник растениями, и подошли к соседнему дому.

Внутри слышались голоса маленьких девочек. Без малейших колебаний Лео поднялся на крыльцо и позвонил.

Дверь открыла крупная блондинка с усталыми измученными глазами.

– Доброе утро, – сказал Лео, – я – отец Джека Болена. Полагаю, что вы хозяйка этого дома. Послушайте, мы возьмем мальчика с собой в поездку и вернем его целым и невредимым.

Крупная блондинка посмотрела мимо него на Джека, который тоже поднялся на крыльцо, ничего не ответила, повернулась и ушла в дом. Когда она вернулась, рядом с ней был малыш. «Так это и есть маленький сумасшедший? – подумал Лео. – Красивый, никогда бы не догадался».

– Мы собираемся на прогулку, молодой человек, – обратился Лео к ребенку. – Не хотите ли присоединиться? – Затем, вспомнив то, что говорил ему Джек о чувстве времени у этого мальчика, все повторил очень медленно, растягивая каждое слово.

Мальчик кинулся мимо него, пронесся по ступенькам и бросился к каналу. Он двигался с умопомрачительной скоростью и в мгновение ока скрылся за домом Боленов.

– Миссис Стинер, – сказал Джек, – позвольте вам представить моего отца.

Крупная блондинка неопределенно повела головой. Пожалуй, она была не в себе, заметил Лео. Тем не менее они пожали друг другу руки.

– Рад познакомиться, – вежливо сказал Лео. – С прискорбием услышал о вашей утрате. Как ужасно, такой неожиданный удар… Один мой хороший знакомый в Детройте однажды в выходные дни сделал то же самое попрощался, вышел из магазина и с тех пор его никто не видел.

– Здравствуйте, мистер Болен, – сказала миссис Стинер.

– Мы возьмем с собой Манфреда, – сказал ей Джек. – Вернемся домой во второй половине дня.

Когда Лео и его сын возвращались обратно, она все еще стояла на крыльце, глядя им вслед.

– А она не дурна собой, – пробормотал Лео. Джек ничего не ответил.

Обнаружив мальчика в перенасыщенном растениями огородике Дэвида, они сели в вертолет и теперь все трое летели на север в направлении гор. Лео развернул огромную карту, которую захватил с собой, и начал делать на ней пометки.

– Полагаю, мы можем свободно говорить, – сказал он Джеку, кивая головой в сторону мальчика. – Он не может… – Лео колебался. – Ты ведь понимаешь…

– Даже если он что-нибудь и поймет, – сухо сказал Джек, – это будет все равно что…

– Хорошо, хорошо, – поспешно согласился Лео, – я только хотел удостовериться. – Осторожничая, он не отметил на карте место, которое, как он знал, интересовало ООН. Зато он аккуратно отметил курс по показаниям бортового гироскопа, расположенного на приборной доске. – Не доходили ли до тебя какие-нибудь слухи, сынок? – спросил Лео. – О том, что ООН интересуется горами Рузвельта?

– Я слышал что-то о парке или электростанции, – ответил Джек.

– Хочешь точно знать, что там будет?

– Ну конечно.

Лео порылся во внутреннем кармане пальто и вытащил конверт. Достал из него фотографию и протянул Джеку.

– Она тебе ничего не напоминает?

На фотографии Джек увидел длинное, изящное здание. Он долго в него вглядывался.

– ООН собирается строить здесь такие здания. Многоквартирные дома.

Целые серии жилых массивов, которые раскинутся на многие мили вокруг, с торговыми центрами, универмагами, магазинами металлоизделий, прачечными, мороженицами. Все сооружения планируют построить при помощи программируемых строительных автоматов.

После длительного молчания Джек произнес:

– Как похоже на кооперативный дом, в котором я жил много лет назад, пока не заболел.

– Точно. ООН собирается развернуть здесь кооперативное движение. Как известно, горы Рузвельта богаты полезными ископаемыми, а также здесь имеются огромные запасы подземных вод. В гидрологической службе ООН считают, что существует возможность вывести на поверхность эти ресурсы скрытой марсианской влаги. Водный горизонт в горах Рузвельта ближе к поверхности планеты, чем где-либо, и инженеры ООН полагают, что он является замечательным источником для сети каналов.

– Кооператив… – произнес Джек изменившимся голосом, – здесь, на Марсе…

– Прекрасные современные постройки! – воодушевленно говорил Лео. Многообещающий проект! ООН сможет свободно привозить людей прямо в новые дома. Стоимость каждой квартиры будет небольшой. Как ты понимаешь, для осуществления проекта, который они собираются завершить за десять-пятнадцать лет, потребуется изрядный участок в этих горах.

Джек промолчал.

– Проект вызовет массовую эмиграцию, – добавил Лео.

– Думаю, что так, – согласился Джек.

– Ассигнования для этой цели предполагаются просто фантастические, сказал Лео. – Только на один кооператив потребуется почти триллион долларов. Потребуются огромные финансовые резервы, сам понимаешь. Это будет одна из самых дорогостоящих компаний на Земле, ее активы будут больше, чем у любой страховой корпорации или крупной банковской системы.

Во всем мире ни у кого нет ни малейшего сомнения, что предприятие оправдает свои надежды. – Помолчав немного, Лео добавил:

– Уже шесть лет в ООН обсуждается этот вопрос.

– Какие изменения в ближайшем будущем ожидают Марс! – задумчиво сказал Джек. – Только одни запасы полезных ископаемых в горах Рузвельта чего стоят!

– К тому же, район будет плотно заселен, – напомнил Лео.

– Просто невероятно! – удивился Джек.

– Да, я понимаю, мой мальчик, но можешь не сомневаться, через несколько недель это станет общеизвестным. Я узнал о грядущих переменах месяц тому назад. Нашел инвесторов, готовых рискнуть капиталом. Я представляю их интересы, Джек. Единственный! Но у меня недостаточно своих денег.

– Ты хочешь сказать, что твоя идея состоит в том, чтобы все приобрести до того, как ООН предъявит права на землю? Ты собираешься скупить землю очень дешево, а потом продать ее ООН на много дороже?

– Мы собираемся купить землю большими частями, – пояснил Лео, – а затем, снова разделить. Раздробить ее на множество участков, скажем, по сто на восемьдесят футов. Право на землю будет в руках огромного числа индивидуальных владельцев: жен, кузенов, служащих, друзей – одновременно пайщиков моей компании.

– Точнее, твоего синдиката, – поправил Джек.

– Ну что ж, так оно и есть, – довольно согласился Лео. – Из синдиката.

После некоторого молчания Джек сказал хриплым голосом:

– И ты не чувствуешь, что совершаешь ошибку, поступая таким образом?

– Чувство вины? Я не понимаю, Джек.

– Господи! – взмолился Джек. – Но это же так очевидно.

– Но только не для меня. Объясни.

– Ты же надуваешь все население Земли. Они должны будут выложить все свои деньги! Вы, непомерно раздувая стоимость проекта, совершаете прямое убийство!

– Но, Джек! Это ведь обычная земельная спекуляция. – Лео пребывал в полном недоумении по поводу претензий сына. – Как по-твоему, что такое земельный бизнес? В течение столетий люди занимаются им. Ты покупаешь дешево землю, когда никто ей не интересуется, потому что веришь – по той или иной причине в один прекрасный день она будет стоить много дороже.

Осуществляются таким образом внутренние прогнозы. Впрочем, стоит ли мне продолжать, если ты так к этому относишься. По всему миру дельцы земельного бизнеса попытаются скупить горы Рузвельта, когда ООН во всеуслышание объявят о своих планах. Фактически, они уже начали делать это. Я только опережаю их на несколько дней. Их подвело правило, согласно которому для приобретения участка покупатель обязан лично прибыть на Марс.

Они не были готовы сломя голову нестись сюда. И они промахнулись. Я полагаю, что уже сегодня вечером необходимо вложить наши деньги в эту землю. – Он показал рукой в пространство, лежащее впереди. – Где-то там. У меня несколько карт, по которым мы легко определим интересующие нас места.

Некоторые из участков находятся в сухом каньоне имени Генри Волласа. В соответствии с законом, я должен побывать на участке, который собираюсь купить, и установить полностью идентифицируемый маркер в определенном месте, подтверждающий мое право. У меня есть такой предусмотренный правилами указательный колышек, на котором выбито мое имя. Мы приземлимся в каньоне, и ты поможешь мне управиться с колышком. Необходимая формальность – она отнимет у нас только несколько минут.

Взглянув на отца, Джек подумал: «Он – сумасшедший». Лео спокойно улыбался, да и Джек знал, что отец не сошел с ума, все обстояло именно так, как тот говорил: земельные спекулянты во всем мире на его месте поступили бы точно так же, такова была суть их бизнеса. ООН действительно разворачивала на Марсе кооперативное движение. Такой проницательный и опытный бизнесмен, как его отец, не мог ошибиться. Лео Болен и его люди не действовали на основе слухов. Они имели обширные связи в верхах. Случилась какая-то утечка информации, либо в кооперативе, либо в самой ООН, либо в обоих местах сразу, и Лео приложил все усилия, чтобы извлечь из добытой информации выгоду.

– На сегодняшний день – это величайшее событие, относящееся к развитию Марса, – сказал Джек. Он все еще не мог окончательно поверить в это.

– Очень запоздалое, – заметил Лео, – которое должно было бы иметь место в самом начале освоения Марса. Хитрецы из ООН выжидали, пока частный капитал вложит свои денежки в освоение другой планеты.

– Это кардинальным образом изменит жизнь всех живущих на Марсе, сказал Джек. Грядущие события нарушат сложившийся баланс в политической жизни Марса, появится совершенно новая политическая сила. Арни Котт, Босли Тувим, как союзные, так и национальные поселения в один прекрасны день будут неприятно поражены, когда среди их теплой компании окажется мощный транснациональный кооператив под покровительством ООН.

«Бедный Арни! – подумал Джек. – Он не переживет, когда узнает. Время, прогресс, цивилизация – все пойдет своим путем, без Арни с его душевыми, безрассудно транжирящими воду – его маленькими символами величия».

– Ну, теперь слушай внимательно, Джек, – сказал отец. – Только, смотри, не распространяйся о том, что я тебе скажу, это сугубо конфиденциальная информация. Наш полет проводится в интересах некоторой юридической компании, а вот – документы, удостоверяющие права на это. Я хочу сказать, что, вкладывая кроме нашего капитала еще и средства местных дельцов, мы, таким образом, застраховываемся от возможных конкурентов, прикрываясь этой компанией, когда сделка выйдет наружу.