Текст книги "Нарушенное время Марса"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц)

Что же на самом деле ждало его впереди? В течение почти двухмесячного ожидания все, что он узнавал о другой планете, носило противоречивый и обрывочный характер. Случайные сведения приводили его в отчаянье.

Совершенно точно Джек знал только то, что 14 ноября их группа в составе двухсот человек членов кооператива отправится на Марс и тогда наконец все встанет на свои места, сомнения рассеются, и он опять будет ясно понимать ход событий.

Он помнил ощущение внезапного озарения, случившегося с ним однажды в прошлом, когда он мог ясно увидеть ход событий, но теперь, по причинам ему совершенно не понятным пространство и время закрылись для него и смешанное чувство потерянности и неприкаянности не покидало его. Жизнь не имела для него смысла. Четырнадцать месяцев он жил большой мечтой: приобрести квартиру в огромном новом кооперативном доме. А потом, когда цель оказалась достигнутой, жить стало нечем. Будущее перестало существовать.

Он слушал сюиты Баха, покупал пищу в супермаркете, беспорядочно приобретал книги… «Но что дальше? – спрашивал он себя. – Кто я?» Постепенно стали пропадать его технические способности. Этот зловещий первый признак надвигающейся беды больше всего напугал Джека.

Все началось с рокового происшествия, которое он до сих пор не мог полностью осознать. Очевидно, доля случившегося представляла собой чистую галлюцинацию. Но что являлось реальностью, а что наваждением? События разворачивались как во сне – всепоглощающая паника, желание убежать, выбраться любой ценой.

В то время он работал контролером качества в фирме по производству электронного оборудования, находившейся в Редвуд-Сити к югу от Сан-Франциско. В его обязанности входило наблюдение за контрольным стендом, испытывавшим соответствие заданным параметрам крохотных, не более спичечной головки, батареек на жидком гелии. Однажды во время работы его неожиданно вызвал управляющий по кадрам, и, когда он поднимался на лифте в административный корпус, гадая о причине, то достаточно разнервничался.

Позже он вспомнил, что чувствовал необычное возбуждение.

– Входите, мистер Болен, – пригласил его в кабинет управляющий по кадрам – представительный мужчина с вьющимися седыми волосами – возможно, в модном тогда парике. – Я не задержу вас долго. – Он резко взглянул на Джека. – Мистер Болен, почему вы не получаете свою зарплату?

Наступила полная тишина.

– Я? – сказал Джек. Его сердце громко бухало в груди, сотрясая все тело. Он почувствовал неуверенность и усталость. «Я думал, что получал», произнес про себя Джек.

– Вам следовало бы купить себе новый костюм, – неожиданно сказал управляющий по кадрам, – и, конечно, постричься. Правда, конечно же, как вам будет угодно.

Проведя рукой по своей шевелюре, Джек ломал себе голову: неужели ему нужно постричься? Он же побывал в парикмахерской только на прошлой неделе… Или раньше?… Он утвердительно кивнул и произнес:

– Спасибо! О'кей, я сделаю то, что вы хотите.

А затем – галлюцинация, если только можно так назвать то, что случилось дальше. Он вдруг увидел управляющего по кадрам в новом свете.

Мужчина был мертв.

Джек ясно видел скелет под кожей. Кости соединялись между собой с помощью прекрасной медной проволоки. Обычные человеческие внутренние органы: почки, сердце, легкие – отсутствовали, а вместо них имелись искусственные, из нержавеющей стали и пластика. Голос мужчины воспроизводился с магнитофонной ленты при помощи усилителя и динамика.

Возможно, когда-то в прошлом управляющий по кадрам существовал как реальный, живой организм, но постепенно, дюйм за дюймом, его внутренности заменялись искусственными и теперь он представлял собой механическую структуру, своим человекоподобным видом вводившую в заблуждение окружающих. Фактически, она хотела обмануть его – Джека Болена. Не человек обращался к нему и слушал его ответы. Джек находился совершенно один в бездушной, механической комнате.

Чувствуя все возраставшую неуверенность, он пытался не слишком пристально глазеть на человекоподобную структуру рядом. Джек пытался говорить спокойно, естественным тоном о работе и даже о личных проблемах.

Чудовищная структура исследовала его, как будто старалась чему-нибудь научиться у него. Джек старался говорить как можно меньше. Он смотрел на ковер, видел радиолампы и трубки, связывающие человекоподобную структуру с механизированной комнатой, и не мог оторвать взгляда от слаженной работы всех частей.

Все, чего ему хотелось – поскорее убраться прочь. Он вспотел от страха, а сердце бухало все громче и громче.

– Болен, вы больны? – спросило механическое чудовище.

– Да, – ответил тот, – позвольте мне вернуться на рабочее место. После чего он отправился к двери.

– Одну минуту, – сказало чудовище ему в спину.

В этот самый момент панический ужас охватил Джека, он бегом бросился к двери и выскочил из кабинета…

Спустя около часа он очнулся на незнакомой улице в Берлингейме. Джек не помнил, что произошло, и не понимал, как он очутился здесь. Болели ноги. По-видимому, он отмахал несколько миль.

Голова стала проясняться.

«Я – шизофреник, – сказал себе Джек. – Точно. Все знают симптомы болезни, даже школьники – кататоническое возбуждение с параноидной окраской. Вот что выяснил управляющий по кадрам… Мне нужна медицинская помощь…»

Наблюдая, как быстро Джек отключил питание «Сердитого сторожа» и положил его на пол, дежурный механик школы сказала:

– Ловко же у вас получается.

Он мельком окинул взглядом женскую фигуру и подумал: «Я догадался, почему школа так нервирует меня. То, что сейчас происходит со мной, очень напоминает давнишние переживания. Неужели я тогда заглянул в будущее?»

В те времена еще не существовало механизированных школ. По крайней мере, он никогда не слышал о них.

– Спасибо, вы очень любезны, – с некоторым запозданием ответил Джек на восхищенное замечание женщины.

Тогда получалось, что случай с управляющим по кадрам «Корона корпорейшн» не являлся галлюцинацией? То, что он увидел в кабинете начальника, действительно представляло собой искусственную конструкцию, вроде обучающих машин? Значит, он – психически здоров!

Вместо душевного припадка ему приоткрылась завеса, скрывавшая его будущее. Это была неожиданная идея, так сильно отличающаяся от его обычных взглядов. Его душевное беспокойство проходило от предчувствия будущего.

Ковыряясь в раскрытых внутренностях «Сердитого сторожа», тщательно ощупывая чуткими длинными пальцами детали, Джек коснулся оборванного провода, явившегося причиной неисправности.

– Думаю, мне удалось найти причину неполадок, – обратился он к стоявшей рядом женщине. «Слава Богу, что произошел всего лишь обрыв, а не вышла из строя какая-нибудь печатная плата, тогда пришлось бы заменять элементы, – подумал Джек. – Ремонт стал бы затруднительным».

– На мой взгляд, – ответила женщина, – при конструировании учителей потратили достаточно усилий, чтобы максимально облегчить их ремонт. На наше счастье до сих пор не случалось серьезных неполадок, приводивших какое-нибудь школьное оборудование надолго в нерабочее состояние. Я твердо убеждена: основой успешной долговременной эксплуатации является своевременная техническая профилактика. Поэтому мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели дополнительно еще одного «учителя», который не подавал пока признаков явных неполадок. Он играет важную роль в общем учебном процессе.

– Она предупредительно подождала, пока Джек пытался просунуть жало паяльного пистолета сквозь толстые жгуты проводов и добавила:

– Я хочу, чтобы вы проверили «Доброго папу».

– «Доброго папу»? – повторил Джек и саркастически подумал: «Не удивлюсь, если здесь найдется какая-нибудь „Ласковая мама“. Какие-нибудь прелестные, невероятные доморощенные россказни „Ласковой мамы“ для усваивания малышами». Его просто тошнило от всей этой школьной галиматьи.

– Вы знакомы с этим «учителем»?

К слову сказать, как раз нет. Дэвид ни разу не упоминал о нем.

Из дальнего конца коридора все еще доносились голоса детей, обсуждавших жизнь с «Витлоком», пока Джек, лежа на спине, подняв паяльный пистолет над головой, ковырялся в рабочих органах «Сердитого сторожа», пытаясь добраться до места пайки.

– Да, – разглагольствовал «Витлок» абсолютно спокойным, безмятежным голосом. – Енот – удивительное создание, прямо как Джимми Ракун. Я часто наблюдал за мальчиком. Он вполне взрослый парень, кстати сказать, с сильными длинными руками, которые к тому же очень проворные, как у зверька.

– Я видел енота однажды, вовсе мы не похожи, – обиделся ребенок. – Я видел его близко, мистер Витлок.

«Ты видел енота на Марсе?» – насмешливо подумал Джек.

Внутри обучающей машины что-то щелкнуло и он сказал:

– Нет, Дан. Ты не видел. Здесь нет енотов. Чтобы посмотреть на одного из этих замечательных зверьков, тебе необходимо отправиться на старую Мать-Землю. Но тот, о ком я хочу сказать, находится здесь, девочки и мальчики. Вы знаете, что наш Джимми Ракун любую еду украдкой моет в воде.

Как мы смеялись над ним, когда он пытался помыть кусок сахара, и тот полностью растворился! А знаете ли вы, девочки и мальчики, что среди нас еще много таких джимми ракунов…

– Я закончил, – сказал Джек, убирая паяльник. – Не поможете ли мне поставить крышку обратно, чтобы поскорее разделаться с ним?

– Вы куда-нибудь торопитесь? – спросила женщина.

– Нет. Просто мне не нравится болтовня соседнего робота, – сказал Джек. Он почувствовал такое сильное головокружение, что едва ли мог уверенно продолжать работу.

Дверь в коридор закрылась и голос «Витлока» затих.

– Так лучше? – спросила женщина.

– Спасибо, – поблагодарил Джек. Но руки у него продолжали трястись.

По ее внимательному взгляду он понял, что дежурный механик заметила его состояние. И ему хотелось бы знать, о чем она при этом подумала.

Помещение, где на легком стуле с развернутой газетой на коленях сидел «Добрый папа», имитировало собой часть гостиной с камином, кушеткой, кофейным столиком и нарисованным занавешенным окном. Несколько детей сидели на кушетке и так внимательно слушали увещевания обучающей машины, что даже не заметили, как вошли Джек Болен и дежурный механик школы.

Женщина отпустила детей и затем собралась тоже покинуть комнату.

– Я не знаю толком, что от меня нужно, – задержал ее Джек.

– Прогоните его через всю программу. Мне кажется, он где-то заедает или зацикливается, в любом случае на урок тратится слишком много времени.

Программа выполняется приблизительно за три часа.

Закончив объяснения, женщина вышла, закрыв за собой дверь, и Джек, к своему разочарованию, остался один на один с обучающим роботом.

– Привет, «Добрый папа», – сказал Джек без всякого энтузиазма.

Поставив свой чемодан с инструментами рядом, он принялся отвинчивать заднюю крышку «учителя».

– Как тебя зовут, паренек? – спросил «Добрый папа» сердечным приятным голосом.

– Мое имя, – сказал механик, снимая крышку и откладывая ее в сторону, – Джек Болен, и я тоже добрый папа, как и ты. Моему мальчику уже исполнилось десять лет. Так что не называй меня «паренек», хорошо?

Ему опять стало дурно и он вспотел.

– О! – произнес «Добрый папа». – Я понимаю.

– Что ты понимаешь? – почти прокричал Джек. – Давай, действуй по своей чертовой программе! Понятно? Вперед! И, если тебе от этого легче, считай меня маленьким мальчиком.

«Только бы убраться отсюда поскорее», – добавил он про себя. Джек ощущал нарастание противоречивых чувств. «Подумать только! Три часа!» мрачно размышлял он.

– Маленький Джекки, мне кажется, на твоих плечах сегодня тяжелый груз. Я угадал?

– Сегодня и всегда, – Джек щелкнул карманным фонариком и осветил внутренности «учителя». Механизм, казалось, работал нормально.

– Может быть, я могу помочь тебе? – спросил «Добрый папа». – Часто помогает, если рассказать о своих проблемах более старшему и опытному, который может разобраться в них и сделать их легче.

– О'кей, – садясь на пол согласился Джек. – Я поиграю с тобой.

Как– никак, я застрял здесь на три часа. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе все с самого начала? С того самого эпизода, случившегося на Земле, когда я работал в «Корона корпорейшн»?

– Начни с того момента, с которого тебе легче, – сказал робот.

– Ты знаешь, что такое шизофрения, «Добрый папа»?

– Думаю, что у меня есть неплохая идея на этот счет, – сказал обучающий механизм.

– Ладно. Это самая загадочная болезнь за всю историю медицины. Каждый шестой – болен ею. Очень большой процент для человечества.

– Да, это действительно так, – подтвердил «Добрый папа».

– Однажды, – начал Джек, продолжая наблюдать за работой механизма, со мной произошло то, что они назвали «ситуационный полиморфный шизофренический симплекс». Все случилось очень неожиданно.

– Еще бы, – подтвердил автомат.

– Кажется, я знаю, для чего тебя здесь поставили, – сказал Джек. – Я понимаю твое предназначение, «Добрый папа». Миллионы миль отделяют нас от Земли. Наша связь с земной цивилизацией очень слабая. И множество людей обеспокоены тем, что она становится все меньше. Общественную школу основали, как центр, в котором дети, рожденные на Марсе, могли бы познакомиться с земной обстановкой. Например, с камином. На Марсе их не существует, для обогрева жилья служат маленькие автоматические печки. А это нарисованное окно с прозрачным стеклом? Да ближайшая песчаная буря сделала бы его матовым. Фактически, на этой планете нет ничего, что соответствовало бы земным условиям. Ты знаешь, кто такие бликманы, «Добрый папа»?

– Не могу ответить утвердительно, малыш Джекки. Кто такие бликманы?

– Это местная марсианская раса. А сам-то ты знаешь, что находишься на Марсе, а?

«Добрый папа» кивнул.

– Шизофрения, – сказал Джек, – одна из наиболее серьезных проблем, когда-либо встававших перед человечеством. Откровенно говоря, я эмигрировал на Марс из-за припадка, случившегося со мной в двадцатидвухлетнем возрасте, когда работал в «Корона корпорейшн». Я все бросил. Мне нужно было вырваться из сложной урбанистической обстановки в более простую, природную. Давление города оказалось так велико, что у меня не оставалось выбора: эмигрировать или отправляться в сумасшедший дом.

Можешь себе представить огромное кооперативное здание, возносящееся на много этажей вверх и простирающееся на несколько уровней под землей, с массой живущих там людей, для удобства которых имеется свой супермаркет? Я сошел с ума, стоя в очереди в книжном магазине. Все люди вокруг – и в книжном магазине, и в супермаркете – все жили рядом со мной в одном доме.

Целый город размещался в единственном здании. А сегодня его уже считают маленьким по сравнению с теми, которые вновь построены. Что ты на это скажешь, а?

– Ну и ну! – покачал головой «Добрый папа».

– А теперь я тебе прямо скажу, – произнес Джек. – Вы, обучающие машины, воспитываете новое поколение шизофреников, подобных мне. Вы раскалываете души детей, обучая принимать во внимание обстановку, не существующую для них. Она уже и на Земле не существует. Спросите «учителя Витлока»: будет ли ум истинным, если не будет практическим? Я сам слышал, как он говорил, что «мозг – орган адаптации». Верно, «Добрый папа»?

– Да, малыш Джекки, это так.

– То, чему следовало бы учить детей… – продолжал Джек.

– Да, малыш Джекки, это так, – перебил «Добрый папа». В свете ручного фонаря Джек увидел, как проскальзывала считывающая игла, когда робот произносил фразу.

– Ты застрял, – сказал Джек. – «Добрый папа», у тебя износилась считывающая игла.

– Да, малыш Джекки, это так, – согласился робот.

– Ты прав, – сказал механик, – это так. Все в конце концов изнашивается, вечного ничего нет. Изменение – одно из главных составляющих жизни. Верно, «Добрый папа»?

– Да, малыш Джекки, это так, – в очередной раз подтвердил автомат.

Отключив источник питания, Джек принялся за разборку ведущего привода, чтобы заменить изношенную деталь.

– Вы нашли неисправность? – спросила дежурный механик, когда спустя полчаса он вышел из комнаты, утирая рукавом лоб.

– Да. – Джек был совершенно измучен. Хотя часы показывали только четыре и до конца рабочего дня оставался целый час.

Женщина провожала его на стоянку.

– Я очень довольна той быстротой, с которой вы откликнулись на наши нужды, – говорила она. – Я позвоню мистеру И и поблагодарю его.

Он кивнул и, совершенно измученный, даже не попрощавшись, влез в вертолет. Вскоре винтокрылая машина поднималась в воздух, а Общественная школа в форме утиного яйца осталась далеко внизу. Она больше не давила на Джека, и он наконец вздохнул свободно.

Щелкнув передатчиком, Болен сказал в микрофон:

– Мистер И, говорит Джек, я все отремонтировал в школе. Что следующее?

После некоторой паузы голос мистера И ответил:

– Джек, звонил из Левистоуна Арни Котт. Он просил, чтобы мы отремонтировали кодирующий диктофон, который ему очень нужен. А так как все остальные из нашей команды заняты, то я решил послать тебя.

Глава 6

Арни Котт владел единственными на Марсе клавикордами. Правда, они были совершенно расстроены и все никак не удавалось найти кого-нибудь, кто бы мог их настроить. Так или иначе, на Марсе не было ни единого настройщика клавикордов.

Месяц тому назад он предложил бликману, служившему в его доме, взяться за освоение инструмента. Аборигены Марса имели прекрасный музыкальный слух, и Гелиогабал, казалось, понял, чего от него хотят. Его снабдили переведенными на блики-диалект учебниками игры на клавикордах, и Арни постоянно ожидал результатов. Но до сих пор клавикорды фактически не издавали ни единого звука.

Арни вернулся домой в Левистоун после визита к Анне Эстергази в мрачном настроении. Смерть Норберта Стинера, торговца на черном рынке, явилась для него тяжелым ударом ниже пояса. Теперь придется предпринять самые решительные действия, чтобы компенсировать потерю. Было три часа пополудни. Что же он вынес из поездки в Нью-Израиль? Только кучу плохих новостей? С Анной, как всегда, ни о чем невозможно разговаривать. Она собирается продолжать свои дилетантские мероприятия и, даже, если над ней станет смеяться весь Марс, это не будет иметь для нее никакого значения.

– Черт тебя подери, – Гелиогабал, – яростно рычал Арни, – или ты заиграешь на этом проклятом инструменте, или я вышвырну тебя из Левистоуна. Можешь убираться жрать жуков и корни в пустыню с остальными тебе подобными.

Сидевший на полу возле клавикордов бликман вздрогнул, быстро взглянул на Арни, а затем снова опустил глаза в учебник.

– Все здесь временное, – ворчал бывший водопроводчик.

Марс похож на Шалтай-Болтая. Вначале все шло прекрасно, а затем – все вдруг стало разваливаться. Арни чувствовал себя председателем огромной свалки.

А затем он снова думал о ремонтном вертолете И-компании, который встретил в пустыне, и о пилотировавшем его говнюке. «У-у, независимые ублюдки! – злился Арни. – Следует задать им хорошенько. Ишь! Знают себе цену! „Жизненно важные для экономики планеты“ – написано на их рожах. „Мы никому не кланяемся“ – и так далее». – Нахмурясь и засунув руки в карманы, Арни расхаживал по большому парадному залу Левистон-хауз, принадлежавшего ему вдобавок к апартаментам в Юнион-Холле.

"Подумать только! Как он посмел мне сказать такое! – размышлял Арни.

– Он, должно быть, дьявольски хороший механик, если такой самоуверенный. Я проучу его, если в последний момент не передумаю. Я никому не позволю хамить мне и оставаться безнаказанным!"

Но из двух мыслей о наглом механике из И-компании предыдущая постепенно начала доминировать в мозгу. Как человек практичный, он знал, что вещи должны работать. А на законы поведения внимание следует обращать во вторую очередь. «У нас не благородное рыцарское общество, – сказал себе Арни. – И, если парень действительно хороший механик, он может болтать все, что захочет. Меня интересует только результат его деятельности».

С этой мыслью в голове он позвонил в Банчвуд-Парк и вскоре разговаривал с мистером И.

– Послушай, – сказал Арни, – у меня сломался кодировщик, и если твои парни в состоянии его починить, то может быть, заключим контракт? Ты следишь за моей мыслью?

Вне всякого сомнения мистер И сразу понял его, все в порядке. Он сразу сообразил, что имеется прекрасная возможность заключить выгодную сделку.

– Наш лучший механик, сэр! Немедленно! Всегда к вашим услугам в любое время дня и ночи.

– Мне нужен конкретный механик, – сказал Арни и описал внешность ремонтника, встреченного в пустыне.

– Молодой… темноволосый… стройный… – повторил мистер И…очки… с нервными манерами… это Джек Болен. Наш лучший механик.

– Послушай, – сказал Арни, – этот парень, Болен, сказал мне такое, чего обычно я никому не позволяю говорить себе, но позже, обдумав его слова, я решил, что он совершенно прав, и собираюсь при встрече так и сказать ему. Похоже, у Болена неплохая голова на плечах. Может он прибыть ко мне сегодня?

Без малейших колебаний китаец пообещал, что механик прибудет к пяти часам.

– Ценю твою любезность, – сказал Арни. – Разумеется, передай ему, что я не держу на него зла. Конечно, он меня захватил врасплох, но теперь с этим покончено раз и навсегда. Скажи ему… – Арни подумал. – Скажи Болену, что ему нечего беспокоиться относительно меня.

Он повесил трубку и сел с чувством злорадного удовлетворения.

Все– таки день проведен не без пользы. К тому же он получил интересную информацию от Анны во время поездки в Нью-Израиль. Он заговорил о подозрительной возне вокруг гор Рузвельта, и как всегда Анна знала пару сплетен, по секрету переданных с Земли, безусловно искаженных при передаче из уст в уста, но несомненно содержащих зерно истины. Организация Объединенных Наций на Земле претерпевала одну из своих очередных реорганизаций. Через несколько недель ООН собиралась прибрать к рукам горы Рузвельта, которые до сих пор никому не принадлежали. Но для чего им нужны эти бесполезные холмы? Россказни Анны ставили его в тупик. Один из слухов, циркулировавших в Женеве, говорил о намерении властей ООН создать в горах Рузвельта огромный межнациональный парк, вроде райского сада, для завлечения эмигрантов с Земли. Другой сообщал, что разрабатывались проекты постройки в том районе огромной атомной электростанции на водородном топливе, которая решит проблему энергетического обеспечения Марса.

Наконец, возможно, оживят водную систему. Это позволило бы развивать на Марсе тяжелую индустрию, используя все преимущества планеты: обилие свободных земель, слабую гравитацию, низкое налогообложение.

Имелся еще слух, что ООН собиралась строить в горах Рузвельта военную базу, надолго обеспечившую бы заказами заводы оборонной промышленности США и России.

Ясно было одно: некоторые участки земли в том районе скоро здорово поднимутся в цене. А в настоящий момент целая горная область продавалась кусками размером от половины акра до сотен тысяч акров по ошеломляюще низкой цене. Какие-нибудь спекулянты уже наверняка разнюхали планы ООН и, без сомнения, начали действовать. По существующему законодательству для приобретения земли на Марсе необходимо личное присутствие покупателя. Так что, если слухи, сообщенные Анной, верны, следует ожидать прибытия спекулянтов в самое ближайшее время. Торговцы землей проявят такую же деловую активность, как в первый год колонизации.

Раскрыв сборник сонат Скарлатти, Арни Котт сел за расстроенные клавикорды и принялся барабанить свою любимую, которую уже несколько месяцев пытался выучить. Игнорируя расстроенность инструмента, он колотил по клавишам, наслаждаясь громкими, энергичными и ритмичными звуками.

Гелиогабал, изучавший учебник, отодвинулся подальше. Такая музыка терзала его уши.

– У меня есть долго играющая запись этой сонаты, – сказал Арни бликману, не переставая играть. – Такая, черт возьми, старая и дорогая, что мне даже жаль ее ставить.

– Что такое долгоиграющая запись? – спросил тот.

– Как ты не понимаешь? Игра Глена Гульда. Пластинке сорок лет, она раньше принадлежала моей матери. Тот парень действительно лихо молотил сонаты Скарлатти. – Собственное исполнение расхолаживало, и Арни прекратил игру. – Мне все равно никогда в жизни не заиграть так хорошо, как он, даже, если бы инструмент не пострадал от перевозки на Марс.

Бывший водопроводчик продолжал сидеть на скамье за клавикордами и думал о золотых возможностях, заключенных в горах Рузвельта. «Я мог бы купить их в любой момент, – думал он, – при помощи Союзных фондов. Но что именно? Огромный район. – Я не могу скупить все подряд. Кто же знает этот район? – спрашивал себя Арни. – Вероятно, Стинер хорошо представлял горы Рузвельта, потому что его подпольная база находится – или скорее находилась – где-то там… Еще старатели время от времени появляются в горах… Бликманы там живут…»

– Гелио, – позвал он, – ты знаешь горы Рузвельта?

– Конечно, я их знаю, Господин. Я избегаю их. Они холодные, пустые и не имеют жизни.

– А верно то, – спросил Арни, – что бликманы имеют пророческую скалу, и вы ходите туда, когда хотите знать будущее?

– Да, Господин… Нецивилизованные бликманы так поступают. Но это бесполезное суеверие. Скалу называют «Грязная Головка».

– Ты сам никогда не консультировался с ней?

– Нет, Господин.

– Сможешь ты найти эту гору, если потребуется?

– Да, Господин.

– Я дам тебе доллар, – сказал Арни, – если ты задашь вопрос от меня своей чертовой «Грязной Головке».

– Спасибо, Господин, но я не могу так сделать.

– Почему, Гелио?

– Если я пойду туда, то покажу себя невежественным и суеверным.

– Господи! – возмущенно воскликнул Арни. – Но ведь это всего лишь игра. Не мог бы ты выполнить мою просьбу? Так, ради шутки?

Бликман промолчал в ответ, и его темное лицо приняло замкнутое, обиженное выражение. Он вознамерился продолжить чтение учебникам.

– Вы, парни, – дураки, что отказались от родной религии, – сказал Арни. – Ты демонстрируешь свою слабость. Ладно, не буду настаивать. Скажи мне, как найти «Грязную Головку», я сам спрошу у нее то, что мне нужно.

Черт возьми! Я прекрасно знаю – ваша религия учит предсказывать будущее.

Что здесь особенного? У нас на Земле есть экстрасенсы, некоторые из них имеют дар пророчества и могут читать будущее. Конечно, приходится изолировать их вместе с другими сумасшедшими, потому что у них есть симптомы шизофрении. А ты, случайно, не знаешь, что это такое?

– Да, Господин, – сказал Гелиогабал. – Я знаю: шизофрения – дикарь внутри человека.

– Действительно, возвращение к примитивному мышлению… Ну, так что, можно читать будущее? В лагерях для душевнобольных на Земле, вероятно, сотни таких предсказателей.

Затем неожиданная мысль пришла в голову Арни. А может быть и на Марсе, в лагере Бен-Гуриона, тоже парочка-другая найдется?

– Черт с ней, с «Грязной Головкой», – подумал он. – Я звякну в лагерь за день до его закрытия, вызову сумасшедшего предсказателя в Левистоун и поставлю его на довольствие.

Арни подошел к телефону и позвонил управляющему делами Союза Эдварду Л.Хоггинсу.

– Эдди, – сказал он, – отправляйся-ка в нашу психиатрическую клинику, встряхни-ка докторов и раздобудь историю кого-нибудь из сумасшедших предсказателей, я имею в виду – с такого рода симптомами, и, если в лагере Бен-Гуриона имеется такой, неплохо было бы его заполучить.

– О'кей, Арни. Будет сделано.

– А кто лучший психиатр на Марсе, Эдди?

– Господи, Арни! Я не могу так сразу ответить. В Союзе космолетчиков есть хороший врач, Милтон Глоб. Я знаю точно, так как брат моей жены, пилот космического грузовика, в прошлом году получил результаты анализов и хороший отзыв о состоянии психики от доктора Глоба.

– Я думаю, он хорошо знает лагерь?

– Да, Арни! Доктор бывает там раз в неделю, врачи все подрабатывают.

Евреи платят прекрасно, у них много «бабок» тратится на социальные нужды.

Как тебе известно, вдобавок они получают финансовую помощь из Израиля на Земле.

– Ладно! Излови этого Глоба и скажи ему, чтобы он как можно быстрее подкинул мне шизофреника-предсказателя. Предложи ему определенную ежемесячную сумму, но только в крайнем случае. Большинство из этих психиатров прямо заболевают от регулярных денег, они видят их так редко.

Все понял, Эдди?

– Да, Арни.

Управляющий повесил трубку.

– Тебя когда-нибудь подвергали психоанализу, Гелио? – шутливо спросил Арни, чувствуя теперь бодрость.

– Нет, Господин. Психоанализ – это глупость.

– Как?… что это ты ляпнул, Гелио?

– Психоаналитики не могут понять душу больного. В психоанализе ничего нет.

– Я не улавливаю ход твоей мысли.

– Цель жизни никому не известна, значит, чтобы существовать – надо прятаться от глаз живых существ. Кто доказал, что шизофреники смотрят на мир не правильно? Господин, они отправляются в превосходное путешествие.

Они отворачиваются от простых предметов, которые есть в обычной жизни, они обращаются к внутренней сущности вещей. Там – черная ночь, бездна, преисподняя. Кто может ответить на вопрос, вернутся ли они? А если вернутся, то какими они станут, если сумели увидеть скрытый смысл предметов? Я восхищаюсь ими.

– Умник, – сказал Арни с насмешкой, – самообразованный урод, – держу пари, если человеческая цивилизация вдруг исчезнет с Марса, ты в десять секунд окажешься в пустыне среди других дикарей и будешь поклоняться идолам и всему остальному. Чего ты решил, что хочешь быть похожим на нас?

Потому что читаешь учебник?

– Люди не будут вечно жить на Марсе – вот почему я изучаю эту книжечку, Господин, – ответил Гелиогабал.

– Оторвись от учебника, – сказал Арни, – и давай настраивай чертовы клавикорды или отправишься обратно в пустыню, независимо от того, останется ли человеческая цивилизация на Марсе или нет.

– Да, сэр, – ответил бликман-слуга.

С тех пор, как Отто Зитт лишился лицензии и не мог легально работать, его жизнь превратилась в беспрерывную путаницу. Если бы у него не отобрали право на производство ремонта, он бы считался первоклассным специалистом.

От всех, даже от своего работодателя Норба Стинера, Отто скрывал, что однажды он уже имел лицензию и ухитрился потерять ее. По причинам, самому до конца не понятным, Отто предпочитал держать всех в уверенности, что он просто провалил квалификационные тесты. Устроиться на работу ремонтником было практически невозможно и легче думать, что он не сдал экзамены, чем то, что его выгнали…

Выгнали по его собственной ошибке. Три года назад он состоял полноправным членом Союза Ремонтников. Перед ним открывались прекрасные перспективы: он был молод, имел подружку и вертолет, правда, не новый хотя вначале Отто не подозревал об этом – но что могло удержать его юношеский задор? Ничего – кроме собственной глупости.

Он нарушил главное союзное постановление. По его мнению, совершенно дурацкий закон, но… в марсианском отделении Межпланетного Союза Ремонтников решили его наказать. Как он ненавидел этих ублюдков! Ненависть заполнила всю его жизнь. Он желал только одного – отомстить огромной монолитной структуре, которая его отвергла.