Текст книги "Нарушенное время Марса"

Автор книги: Филип Киндред Дик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 16 страниц)

Арни понял, что так и есть, это и было истинной целью звонка доктора.

– Ясно, сказал Арни, – он под напряжением, под давлением времени, согласен. Но так же как и мы, все остальные. Должен разочаровать вас, если вы хотите, чтобы я извинил его, как некоего ребенка, который очень заболел и не может прийти в школу. Я не могу так сделать. Болен знал, на что он идет. Если он не представит мне сегодня вечером никаких результатов, я так отделаю его, что он до конца своей жизни не сможет отремонтировать ни одного тостера на Марсе.

Доктор Глоб немного помолчал и затем сказал:

– Это люди, подобные вам, с вашими грубыми чрезмерными требованиями, создают шизофреников.

– Ну и что? У меня есть определенные требования, он столкнулся с ними, вот и все. С очень высокими требованиями, я понимаю.

– То, чем он занимался раньше, и так предъявляло ему высокие требования.

– Но не такие высокие, как мои. Ладно, вы не хотите мне еще что-нибудь сказать, док?

– Нет, – ответил Глоб. – За исключением того… – его голос прервался. – Больше ничего. Благодарю вас за внимание.

– Спасибо за звонок, – Арни повесил трубку. – Безвольный проныра, он слишком труслив, чтобы прямо сказать то, что думает. – С гадливым чувством он отошел от телефона. – Побоялся защитить свои убеждения. Я ничего, кроме презрения, не испытываю к нему. Зачем он звонил, если у него совсем нет мужества?

– Я поражена тем, что он позвонил. Да еще так рискуя нарваться на грубость. Что он сказал про Джека? – ее глаза омрачились беспокойством, она встала, подошла к Арни и взяла его за руку. – Скажи мне.

– Ну, он только сказал мне, что временно находился Боленом. Полагаю, что у него случился какой-то приступ известной тебе болезни.

– Он придет?

– Господи! Да я не знаю! Зачем все так усложнять? Доктор звонит, ты хватаешься за меня прямо как гончая… – Негодуя, он брезгливо освободил руку от ее пальцев и оттолкнул девушку в сторону. – Еще этот придурковатый черномазый в кухне. Господи! Что он там делает, как какой-то шаман? Он возится уже несколько часов.

Слабым, но отчетливым голосом Дорин сказала:

– Арни, послушай, если ты оскорбишь меня или обидишь Джека, я больше никогда не лягу с тобой в постель. Обещаю.

– Все защищают его, не удивительно, что он такой больной.

– Он хороший человек.

– Лучше пусть он будет хорошим техником, извлечет на свет содержание головы ребенка, чтобы я смог прочитать это содержимое так же легко, как дорожную карту.

Они пристально посмотрели в лица друг друга.

Качая головой, Дорин взяла свой стакан и повернулась к Арни спиной.

– Ну ладно. Конечно, я не могу приказывать тебе. Ты можешь найти себе дюжину женщин вместо меня. Что я по сравнению с могущественным Арни Коттом? – ее голос прозвучал тихо и подавленно.

Он смущенно подошел к девушке.

– Черт побери! Дор, ты – уникальна, клянусь, бесподобна. У тебя роскошная гладкая спина, что прекрасно подчеркнуло платье, в котором ты явилась. – Она погладил ей шею. – Сногсшибательная даже по земным меркам.

Прозвучал дверной колокольчик.

– Это – он, – сказал Арни и пошел открывать дверь. На пороге с усталым видом стоял Джек Болен. Рядом с ним находился мальчик, непрерывно пританцовывающий на цыпочках то с одной стороны Джека, то с другой. Его блестящие глаза метались во все стороны, не останавливаясь ни на одном предмете. Мальчик немедленно проскользнул мимо Арни в гостиную и исчез из виду.

– Входи, – слегка опешив от поведения мальчика, сказал Арни Джеку.

– Спасибо, Арни, – сказал тот и вошел в прихожую. Арни захлопнул дверь и они оба стали озираться в поисках Манфреда.

– Он в кухне, – сказал Дорин.

И действительно, открыв дверь в кухню, Арни увидел мальчика, восхищенно созерцавшего Гелиогабала.

– Что случилось? – спросил Арни. – Ты никогда прежде не видел бликмана?

Мальчик ничего не ответил.

– Что за десерт ты готовишь, Гелио? – спросил Арни.

– Сладкая карамель, – ответил Гелиогабал. – Филиппинское блюдо драчена с жженым сахаром. Из поваренной книги миссис Ромбауэр.

– Манфред, – сказал Арни, – это Гелиогабал.

Стоявшие в дверном проеме кухни Дорин и Джек наблюдали происходящее.

«Похоже, бликман здорово потряс мальчика», – заметил про себя Арни. Не отрывая глаз, мальчик следил за каждым движением Гелио. Гелио осторожно влил карамель в формы и поместил их в морозильную камеру.

Чуть с испугом Манфред произнес:

– Гелио.

– Ого, – сказал Арни. – Он произнес осмысленное слово.

Гелио проговорил сердитым тоном:

– Я вынужден просить вас всех покинуть кухню. Ваше присутствие отвлекает меня, и я не могу работать. – Он так свирепо глянул на них, что один за другим они покинули кухню. Дверь за ними захлопнулась, скрывая Гелио и его работу.

– Он – оригинал, – извинился Арни. – Но здорово умеет готовить.

– Я в первый раз слышу от Манфреда осмысленное слово, – сказал Джек.

Казалось, пораженный и выбитый из колеи, игнорируя остальных, он повернулся к окну.

Подойдя к нему, Арни спросил:

– Что ты собираешься пить?

– Бурбон с водой.

– Я сейчас приготовлю, – сказал Арни. – Не могу же я отвлекать Гелио для такой ерунды. – Он засмеялся, но Джек остался мрачным.

Некоторое время они все трое молча пили. Манфред, которому дали какой-то старый журнал, растянулся на ковре, снова позабыв об их существовании.

– Подождите немного, и вы попробуете прекрасную стряпню, – сказал Арни.

– Пахнет восхитительно, – согласилась Дорин.

– Все с черного рынка, – добавил Арни.

Дорин и Джек, сидя на кушетке, согласно закивали.

– Сегодня великая ночь, – произнес Арни.

Они снова молча согласились.

Поднимая свой стакан, Арни провозгласил:

– Выпьем за взаимопонимание, без которого была бы одна проклятая пустота.

– Я выпью за это, Арни, – мрачно поддержал Джек. Он уже выпил свою порцию и с сожалением глядел в пустой стакан.

– Я налью тебе еще, – сказал Арни и взял у него стакан. Наливая Джеку новую порцию возле буфета, он увидел, что Манфреду надоел журнал, и он опять бродил по комнатам. «Возможно, ему понравится вырезать картинки из журнала и наклеивать их на бумагу», – подумал Арни. Он дал Джеку новую порцию и ушел в кухню.

– Гелио, дай мне клей, ножницы и бумагу, чтобы ребенок мог наклеивать картинки.

Гелио уже закончил приготовление карамели и, очевидно, все остальное приготовил, так как сидел с экземпляром журнала «Лайф». Он неохотно встал и отправился за клеем, ножницами и бумагой.

– Забавный малыш, правда? – сказал Арни, когда Гелио вернулся. Каково твое мнение о нем?

– Дети все одинаковы, – сказал Гелио и вышел из кухни.

Арни вернулся к своим гостям.

– Сейчас будем есть, – объявил он. – Вы пробовали голубой датский сыр? А что вы вообще предпочитаете?

Неожиданно зазвонил телефон. Дорин, сидевшая ближе всех, сняла трубку. Она передала ее Арни.

– Тебя. Мужчина.

Опять звонил доктор Глоб.

– Мистер Котт, – Глоб говорил необычайным голосом, – для меня вопрос профессиональной чести защитить своих пациентов. Двое всегда могут подраться. Как вам известно, ваш внебрачный ребенок, Сэм Эстергази, находится в лагере Бен-Гуриона, в котором я работаю.

Арни тяжело вздохнул.

– Если вы не будете обращаться с Джеком Боленом справедливо, продолжал Глоб, если вы примените свою бесчеловечную, агрессивную, жестокую, властную тактику против него, то я выгоню Сэма Эстергази из лагеря на основании его умственной отсталости, понятно?

– О! Господи, да что вы говорите! – Арни опять тяжело вздохнул. – Я поговорю с вами завтра. Идите спать, что ли. Примите таблетку. Но только отстаньте от меня. – Он бросил телефонную трубку.

Лента давно перемоталась и музыка прервалась, Арни подошел к своей фонотеке и взял наугад коробку. «Этот доктор, – подумал он. – Я ему покажу, но не теперь. Сейчас нет времени. С ним что-то случилось, должно быть, он сошел с ума».

На коробке было написано: «В.А.Моцарт. Симфония № 40 Gmo К 550.»

– Я люблю Моцарта, – сказал он гостям. – Давайте послушаем. – Он вынул бобину из коробки, поставил ее на магнитофон и убавил громкость.

Слышно было только трение ленты о головку. – Дирижирует Бруно Вальтер, объявил он гостям. – Огромная редкость времени золотого века звукозаписи.

Ужасные стоны и крики раздались из динамика. «Звуки, похожие на конвульсии смерти», – в ужасе подумал Арни. Он подскочил к магнитофону и выключил воспроизведение.

Сидевший на ковре и склеивавший вырезанные картинки из журналов в новую конфигурацию, Манфред Стинер услышал шум и взглянул вверх. Он увидел, как мистер Котт торопился выключить магнитофон. Каким расплывчатым стал мистер Котт, заметил Манфред. Трудно разглядеть его, когда он движется так быстро, как будто он исчезает в одной точке комнаты и появляется в другой. Мальчик почувствовал страх.

Шум тоже напугал его. Он взглянул на кушетку, чтобы проверить, остался ли мистер Болен на своем месте. Но тот по-прежнему сидел рядом с Дорин так близко от нее, что мальчик забеспокоился. Как два человека могут находиться на таком маленьком расстоянии друг от друга? Для Манфреда это было все равно, как если бы их тела слились вместе, эта идея пугала его.

Он решил не смотреть на них и стал разглядывать нестрашную, голу стену за ними.

Неприятный, хриплый голос мистера Котта резанул слух мальчика, и он ничего не понял. Потом что-то сказал Дорин Андертон, затем Джек. Их голоса слились в сплошной хаос и мальчик заткнул уши руками. Вдруг, без всякого предупреждения, мистер Котт пулей пронесся через комнату и совершенно исчез.

Куда он ушел? Во всяком случае, куда бы мальчик ни посмотрел, он нигде не мог его найти. Он начал дрожать от страха, желая знать, что будет дальше. К своему удивлению, он увидел, как мистер Котт появился в комнате, где готовили пищу, там он разговаривал с темной фигурой.

Темный силуэт с неторопливой грацией соскользнул с высокой табуретки, плавно пересек комнату и взял склянку из шкафчика. Завороженный скользящими движениями мужчины, Манфред смотрел прямо на него, и в этот момент темный человек оглянулся и поймал на себе его взгляд.

– Ты должен умереть, – сказал темный мужчина голосом, доносившимся как бы издалека. – Потом снова родишься. Ты понимаешь, малыш? Для такого, как ты, ничего не существует, так как природа где-то ошиблась, и ты не можешь ни видеть, ни слышать, ни осязать. Никто тебе не поможет. Ты понимаешь, малыш?

– Да, – ответил Манфред.

Темная фигура плавно склонилась к раковине, положила немного порошка в стакан, налила воды и подала его мистеру Котту, который выпил его, не переставая что-то говорить. Как прекрасна была темная фигура! «Почему я не похож на него?» – думал Манфред. Никто до сих пор не выглядел таким красивым, как темный мужчина.

Недолгое взаимопонимание, контакт с похожим на тень человеком резко прервался. Между ними прошла Дорин Андертон, появившаяся в кухне, и стала говорить высоким голосом.

Снова Манфред заткнул уши руками, но не мог избавиться от звуков.

Он заглянул в будущее, стараясь убежать от шума. Там он избавился от звуков и неприятных, смутных исчезновений и появлений.

Впереди лежала тропинка в горах. Небо над головой было зловещим и красным, а потом он увидел какие-то точечки. Они росли и приближались, превращаясь в гигантские пятна. Какие-то предметы густо падали на них мужчины с неестественными мыслями. Они ударялись о землю и разбрызгивались в разные стороны. Они нарисовали линии, а потом появились огромные агрегаты, похожие на слизняков, совсем без мыслей и принялись копать.

Он увидел огромную, как весь мир, дыру, земля растворилась, стала темной, пустой, нереальной… Мужчины один за другим попрыгали в дыру, пока никого не осталось. Он остался один и осторожно заглянул в дыру. На дне, в бездне, как будто освобождаясь, раскатывались переплетенные создания. Они, подобно змеям, тянулись вверх, увеличивались и увеличивали интенсивность окраски.

«Я – снова среди вас, – подумал Манфред. – Еще раз».

– Он пробыл в AM-WEB дольше любого из нас. Он уже был здесь, когда мы только приехали. Он очень стар.

– Ему нравится это.

– Кто знает? Он не может ходить и питаться самостоятельно. Записи были утеряны в этом пожаре. Возможно, ему двести лет. Они ампутировали ему конечности и, конечно же, удалили большинство внутренних органов. Он жалуется главным образом на сенную лихорадку.

"Нет, – подумал Манфред. – Я не могу вынести этого, мой нос горит. Я не могу дышать. Неужели это и есть начало жизни, обещанной фигурой, похожей на тень? Новое начало, где я буду другим и кто-нибудь поможет мне?

– Пожалуйста, помогите мне, – просил он. – Мне кто-нибудь нужен, любой. Я не могу ждать здесь целую вечность, это должно произойти вскоре или пусть вовсе не происходит. Если этого не случится – я вырасту, стану огромной, мировой дырой и она сожрет все.

Дыра под AM-WEB ждала, чтобы поглотить всех живущих или когда-либо живших. Она ждала, чтобы охватить всех и все. И только Манфред Стинер сдерживал ее.

Поставив на стол пустой стакан, Джек Болен почувствовал, как каждая часть тела вернулась на свое место.

– У нас кончилась водка, – с трудом проговорил он, обращаясь к сидевшей рядом девушке.

Дорин ответила ему быстрым шепотом:

– Ты должен помнить, Джек: у тебя есть друзья. Я – твой друг, звонил доктор Глоб – он тоже твой друг. – Она обеспокоено посмотрела ему в лицо.

– Тебе не становится плохо?

– Ради Бога, – заорал Арни. – Я хочу услышать, как идут дела, Джек.

Не мог бы ты показать мне что-нибудь? – Он с зависть смотрел на них, Дорин незаметно отодвинулась от Джека. – Неужели вы собираетесь все время только обниматься и шептаться? Я чувствую себя нехорошо. – Он покинул их и ушел в кухню.

Наклонившись к Джеку так близко, что их губы почти соприкасались Дорин прошептала:

– Я люблю тебя.

Он попытался улыбнуться ей в ответ. Но его лицо свело судорогой и ему не удалось этого сделать.

– Спасибо, – сказал он, желая, чтобы она поняла, как много для него значило ее признание. Он поцеловал ее в губы, горячие, податливые, они обещали все, чего бы он ни пожелал, ничего не требуя взамен.

Ее глаза наполнились слезами, и она сказала:

– Я чувствую, как ты снова ускользаешь в себя и все дальше и дальше.

– Нет, – возразил он. – Со мной все в порядке. Но он понимал, что говорил неправду.

– Габл, габл, – сказала девушка.

Джек закрыл глаза. «Я не могу уйти от своей болезни, – подумал он. Она полностью охватила меня».

Когда он снова открыл глаза, то обнаружил, что Дорин встала с кушетки и направлялась в кухню. Голоса ее и Арни едва до него доносились.

– Габл, габл, габл.

– Габл.

Тогда Джек обратился к мальчику, сидевшему на ковре и вырезавшему картинки из журналов:

– Ты слышишь меня? Ты понимаешь меня?

Манфред смотрел вверх и улыбался.

– Поговори со мной, – умолял Джек. – Помоги мне. Никакого ответа.

С трудом встав на ноги, Джек поплелся к магнитофону и, повернувшись спиной к комнате, стал возиться с ним. «Остался бы я здоровым, – спрашивал он себя, если бы послушал доктора Глоба? Если бы не пришел сюда, а позволил ему представлять мои интересы? Вероятно, нет. Во всяком случае, приступ повторился так же, как и раньше. Прогрессирующий процесс, который стремится к своему завершению?»

Вдруг, он понял, что стоит на черном пустынном тротуаре. Комната, люди вокруг – все исчезло. Он был один.

Серые стены зданий по обеим сторонам улицы. AM-WEB? Он затравленно огляделся. Огни здесь и там, какой-то город – постепенно Джек стал узнавать Левистоун. Он пошел по улице.

– Подожди, – голос, его явно звал женский голос.

Из подъезда вышла женщина в меховой накидке и заторопилась к нему, ее высокие каблучки гулко стучали по тротуару. Джек остановился.

– Все прошло не так уж и плохо, – сказала она, когда, задыхаясь от быстрой ходьбы настигла его. – Слава Богу, все позади. Ты был такой напряженный – я весь вечер чувствовала это. Арни совершенно раздавлен новостями о кооперативах, они такие богатые и могущественные, что вызывают у него чувство собственного ничтожества.

Они пошли рядом без определенной цели. Девушка взяла его под руку.

– Он твердо решил взять тебя к себе ремонтником, – сказал она, – я уверена, что он имел в виду именно это. Хотя и очень удручен. Все пути ведут к Арни. Я знаю и могу с уверенностью утверждать это.

Он попытался запомнить ее слова, но не мог.

– Скажи хоть слово, – умоляла Дорин.

Немного погодя, Джек произнес:

– Он… мог бы совершить убийство.

– Боюсь, что да, – она взглянула ему прямо в лицо. – Пойдем ко мне?

Или ты хочешь зайти куда-нибудь выпить?

– Давай просто погуляем, – ответил Джек.

– Ты все еще любишь меня?

– Конечно, – заверил он.

– Ты боишься Арни? Он, возможно, попытается отомстить тебе, так как не понимает роли твоего отца в этом деле. Арни думает, что в некотором смысле тебе следовало… – Она покачала головой. – Джек, он попытается отомстить. На самом деле Арни считает тебя виновным. Ты, черт побери, такой наивный.

– Да, согласился Джек.

– Скажи хоть что-нибудь, – умоляла Дорин. – Ты как деревянный, как мертвый. Неужели это так ужасно? Мне показалось, что ты пришел в себя.

– Я не боюсь его, – с трудом произнес Джек.

– Ты разойдешься со своей женой, Джек? Ты ведь сказал, что любишь меня. Возможно, нам удастся вернуться на Землю или еще куда-нибудь.

Они медленно бродили по улицам.

Глава 13

Жизнь как будто заново, широко распахнулась перед Отто Зиттом после смерти Норба Стинера. Он, как в былые времена, разъезжал по всему Марсу, занимаясь доставкой своих товаров, торгуя, встречаясь с клиентами и общаясь с ними.

И что было приятно, он уже встретил несколько хорошеньких женщин, одиноких домохозяек, заброшенных в пустыню, вынужденных день за днем проводить в своих домах и жаждущих общения…

Он до сих пор не посетил дом Сильвии Болен. Но точно знал, где тот находился, и даже отметил его на карте.

Сегодня он решил побывать там.

По таком случаю он облачился в свой лучший костюм, однобортный серый английский костюм из «акульей кожи», который не надевал уже много лет. К сожалению, туфли, так же, как и рубашка, были местного производства. Но галстук! Ох! Яркой, кричащей расцветки, умопомрачительной вилкообразной формы, он только что прибыл из Нью-Йорка. Держа его перед собой на вытянутой руке, Отто восхищался им. Затем надел его и еще раз полюбовался галстуком.

Его длинные темные волосы блестели. Он чувствовал себя счастливым и уверенным в успехе. «День, проведенный с такой женщиной, как Сильвия, начинает для меня все заново», – говорил он себе, когда надевал шерстяной пальто, брал чемоданы и шагал от склада, теперь превращенного по-настоящему в жилое помещение, к вертолету.

Он почти вертикально поднял вертолет в небо и направился к востоку.

Смутные очертания гор Рузвельта пропали за спиной, он летел над пустыней, пока не увидел канал Джорджа Вашингтона, по которому обычно ориентировался. Следуя вдоль него, он достиг места ответвления меньших каналов и вскоре находился над соединением каналов Итса и Геродота, вблизи которого жили Болены.

"Обе женщины привлекательны, – размышлял он, – как Джун Хенесси, так и Сильвия Болен. Но вторая более в моем вкусе. У нее знойная внешность и сонный с поволокой взгляд, который всегда отличает глубоко эмоциональных женщин. Джун слишком развязна и кокетлива, болтает без умолку, вроде знает обо всем на свете. Я хочу женщину, которая хорошо слушает, а не хорошо говорит.

Он вспомнил неприятность, случившуюся с ним раньше. «Интересно, что представляет собой ее муж, – думал Отто. – Нужно узнать». Большинство из этих мужчин ведут существование первопроходцев и не любят шуток, особенно живущие вдали от городов. Они держат в домах ружья и другие тому подобные вещи. Таким образом, существовал определенный риск, но приключение того стоило.

На случай непредвиденных трудностей Отто Зитт имел оружие – небольшой 22 калибра пистолет, который он держал в потайном отделении одного из чемоданов. Он и сейчас там находился с полным комплектом патронов.

«Никто мне не помешает, – сказал он себе. – Если они сами захотят осложнений – они их сразу получат».

Ободренный этой мыслью, Отто повел вертолет на снижение, обозревая окрестности, и, не обнаружив хозяйского вертолета, решил приземляться.

Врожденная осторожность вынудила его посадить вертолет в миле от дома Боленов, возле ответвления каналов. Так как не было никакого выбора, он отправился пешком, обремененный тяжелыми чемоданами. Между место посадки и жилищем Боленов находилось несколько домов, но он не стал задерживаться ни у одного из них, а прямо без остановки шагал вдоль канала к своей цели.

Достигнув дома Боленов, Отто замедлил шаги и перевел дыхание. Он внимательно осмотрел ближайшие дома… из одного из них доносились детские голоса. Поэтому Отто тихо, стараясь быть незамеченным из дома, откуда доносились детские голоса, с противоположной стороны подкрался к дому Боленов.

Он поднялся на крыльцо и позвонил.

Кто– то выглянул из-за красной занавески, закрывавшей окно гостиной.

Отто изобразил на лице ни к чему не обязывающую вежливую улыбку, которой пользовался в подобных случаях.

Входная дверь отворилась, и на пороге появилась Сильвия с подкрашенными в тон волосам губами, в вязаном свитере, в узких розовых с претензией брюках и сандалиях. Как он заметил краем глаза, ногти на ногах были у нее выкрашены в ярко-алый цвет. Несомненно, она приоделась к его визиту. И, конечно же, приняла спокойный, независимый вид, когда молча разглядывала его, держась за дверную ручку.

– Миссис Болен! – сказал Отто самым проникновенным тоном. Поклонился и добавил:

– Какое счастье видеть вас снова после долгого скучного полета над безводной пустыней. Возможно вас заинтересует наш особый суп из хвостов кенгуру? Невероятный, потрясающе вкусный, прежде его нельзя было достать на Марсе ни за какие деньги. Как только я получил его, то сразу направился прямо к вам, понимая, что вы истинный знаток отличной еды и можете оценить качество, не заглядывая на цену.

Произнося свой хвалебный монолог, он осторожно пододвигался вместе со своими товарами к приоткрытой двери.

Немного смущенно и натянуто, Сильвия сказала:

– О, входите, – она широко распахнула дверь и Отто наконец вошел в дом и поставил чемоданы на пол в гостиной возле низенького столика.

Детские лук и колчан стрел попались ему на глаза.

– Ваш сынок дома? – поинтересовался Отто.

– Нет, – ответила Сильвия, раздраженно ходя по комнате со скрещенными на груди руками, – он сегодня в школе. Она натянуто улыбнулась. – Свекор тоже в городе и вернется домой очень поздно.

«Да, – подумал Отто, – намек ясен».

– Пожалуйста, присядьте, – предложил он. – Не возражаете, если я вам обстоятельно покажу товар? – Одним махом он придвинул стул и Сильвия присела на край, но ее руки все еще были крепко переплетены, а губы плотно сжаты. Он заметил, как она напряжена. "Хороший признак того, что она полностью осознает происходящее: его визит к ней, отсутствие сына, то, что она тщательно заперла входную дверь, и, как он заметил, шторы на окнах гостиной остались задернутыми.

– Не хотите ли кофе? – неожиданно одним духом выпалила Сильвия. Она стремительно встала и быстро прошла в кухню. Спустя мгновение она появилась снова с подносом, на котором стояли кофейник, сахарница, молочник со сливками и две китайские фарфоровые чашечки.

– Благодарю вас, – вкрадчиво сказал Отто. Пока женщина отсутствовала, он взял другой стул и поставил рядом с ее стулом.

Они пили кофе.

– Как вы не боитесь здесь долго оставаться одна? – спросил он. – В таком безлюдном месте?

Она бросила на него мимолетный взгляд:

– Господи, да я уже привыкла.

– В каком городе Земли вы раньше жили?

– В Сент-Луисе.

– Здесь совершенно другие условия. Новая, более свободная жизнь, можно сбросить оковы условности и быть самим собой, не так ли? Прежние ценности, привычки, старомодный земной мир, совершенно забытый в прахе времени. Здесь… – он оглядел гостиную с банальной обстановкой – стулья, покрывала, безвкусные безделушки, сотни раз виденные им в похожих домах. Здесь же, миссис Болен, мы видим столкновение необычных свойств, пульсацию удобного случая, который только раз в жизни приходит к смелым людям.

– Что у вас есть, кроме супа из хвостов кенгуру?

– Ну, – ответил он, сердясь в душе на нее, – очень хорошие перепелиные яйца. Натуральное сливочное масло. Сметана. Копченые устрицы.

Послушайте! Принесите, пожалуйста, еще крекеров, а я в качестве угощения достану масло и икру.

Он улыбнулся ей и был вознагражден ответной сияющей улыбкой: ее глаза засверкали в ожидании чего-то особенного, она импульсивно вскочила и, как девочка, побежала на кухню. Наконец они сидели рядом за наспех собранным столом и намазывали черные маслянистые икринки из маленькой баночки на крекеры.

– Ничто не сравнится по вкусу с натуральной икрой, – сияя от счастья, сказал Сильвия. – Я ела ее единственный раз в жизни в ресторане в Сан-Франциско.

– Посмотрите, что у меня есть еще. – Он извлек из чемодана бутылку. Зеленое венгерское с винного завода «Буэна Виста» в Калифорнии старейшего винодельческого производства штата.

Они потягивали вино из бокалов на тонких изящных ножках. (Отто также вытащил и бокалы). Сильвия лежала на кушетке с полузакрытыми глазами:

– Ах, дорогой, это похоже на сказку. Нереальность.

– Но все происходит наяву. – Отто поставил бокал и склонился над ней.

Она пристально смотрела на него, медленно и ровно дыша, как спящая. Она точно представляла себе, что последует дальше. И, когда он наклонялся к ней ниже и ниже, она не шевелилась и не пыталась выскользнуть.

Еда и вино, подсчитал Отто, когда держал Сильвию в объятьях, обошлись ему в сотню долларов. В конце концов, удовольствие, которое он получал, стоило того.

Он получил гораздо больше, подумал Отто немного позже, когда они перешли из гостиной в погруженную в полумрак спальню с занавешенными окнами, как он понимал, специально подготовленную для такого случая.

– Со мной прежде не происходило ничего подобного, – пробормотала Сильвия. Ее голос, томный и страстный, звучал как будто издалека. – Это от того, что я пьяна? Ах, Боже мой…

Она надолго замолчала.

– Я, наверное, схожу с ума? – бормотала она. – Должно быть, я ненормальная. Не могу поверить, что это – реальность. Как может такое случиться? Как можно осуждать за то, что происходит во сне?

Затем она совсем замолчала.

Она была точно из того сорта женщин, который он любил – много не разговаривала.

«Что же такое безумие?» – думал Джек Болен. Безумием было то, что он где-то потерял Манфреда Стинера, но не помнил, при каких обстоятельствах.

Он почти ничего не помнил из того, что произошло ночью в квартире Арни Котта, и старался постепенно из рассказа Дорин воспроизвести, что же там случилось. Безумие – это необходимость судить о своей жизни по рассказам других.

Но провал в памяти вызывал и более глубокое беспокойство. Он показывал, что его душа совершила резкий скачок вперед во времени. Это случилось с ним на каком-то подсознательном уровне и очень важный отрезок жизни теперь утерян. Он сидел в гостиной Арни Котта, думая о предстоящем вечере, а когда тот в действительности наступил, то он просто обошел его.

Серьезное расстройство чувства времени, которое доктор Глоб считал основной причиной шизофрении, теперь беспокоило Джека. Вечер у Арни действительно имел место… но за пределами временной последовательности.

Во всяком случае, нет никакой возможности ее восстановить. События лежали в прошлом. А нарушения чувства прошлого являлось симптомом не шизофрении, а маниакально-депрессивного психоза. Его же проблем – в будущем. И его будущее, как он теперь отчетливо понимал, связано главным образом с Арни Коттом, с его инстинктивным стремлением к мести.

«Есть ли у нас хоть шанс против Арни?» – спрашивал он себя. – Почти ни одного".

Отвернувшись от окна в гостиной Дорин, он медленно прошел в спальню и стал пристально рассматривать девушку, спящую на большой двуспальной кровати. Пока он стоял, глядя на нее, он проснулась и улыбнулась ему.

– Я видела преудивительнейший сон, – сказала она. – Как будто я дирижировала Си-минорной мессой Баха. Но когда я дошла до середины произведения, кто-то подошел и отнял у меня дирижерскую палочку. – Она задумчиво нахмурила брови. – Действительно, почему я должна была дирижировать мессой? Мне даже и не очень она нравится. У Арни есть запись этой мессы, он постоянно слушает ее поздними вечерами.

Джек подумал о своих снах, посещавших его последнее время – неясные, смутные формы, что-то происходило в высоком здании со множеством комнат, ястребы или грифы, кружились где-то бесконечно высоко над головой. И какая-то чудовищная тварь в буфете… Он не видел ее там, а только чувствовал постороннее присутствие.

– Сны обычно имеют отношение к будущему, – сказала Дорин. Они вызываются личностным потенциалом. Арни хочет основать симфонический оркестр в Левистоуне, он постоянно говорит об этом с Босли Тувимом в Нью-Израиле. Возможно, я стану дирижером, и этим вызван мой сон. – Она соскользнула с кровати и встала во весь рост – голая, стройная, гладкая.

– Дорин, – сказал Джек спокойным голосом. – Я не помню событий прошлой ночи. Что стало с Манфредом?

– Он остался с Арни. Его отправят обратно в лагерь. Арни сказал, что сам позаботится об этом. Он постоянно ездит в Нью-Израиль и навещает своего сына Сэма Эстергази. Арни сказал мне, что отправится туда сегодня.

– После паузы девушка добавила:

– Джек… бывали у тебя прежде случаи амнезии?

– Нет, – ответил он.

– Она, по всей видимости, вызвана потрясением от придирок Арни. Как я заметила, людям крайне тяжело иметь с ним дело.

– Возможно, так, – согласился Джек.

– Хочешь позавтракать? – она вытаскивала из комода чистую одежду: блузку, нижнее белье. – Я приготовлю яйца с беконом – прекрасной консервированной датской ветчиной. – Поколебавшись, она добавила:

– Еда из деликатесов, которые поставляет Арни. Но они действительно хороши.

– Мне стало гораздо лучше, – сказал Джек.

– После того, как мы легли спать вчера вечером, я долго не могла заснуть, гадая, что сделает Арни. Я имею ввиду – с нами. Думаю, что это будет твоей задачей, Джек. Тебе следует нажать на мистера И, чтобы он отозвал тебя отсюда. Ты должен подготовиться к мести Арни. Мы оба должны.

Конечно же, Арни выгонит меня, это обязательно. Но меня это не беспокоит у меня есть ты.

– Да, это так, я у тебя есть, – автоматически произнес Джек.

– Вообще-то Арни Котт – человек достаточно гуманный, – сказала Дорин, – и поэтому все не так страшно. Я предпочитаю иметь дело с ним, а не с Манфредом, я действительно не могу находиться рядом с этим ребенком.

Вчерашняя ночь была ужасной. Я чувствовала, как отвратительные, холодные, плоские щупальца двигаются по комнате и в моем мозгу… какие-то грязные, злые мысли, которые, казалось, находились не во мне или рядом со мной, но где-то неподалеку. Я знаю, откуда они приходили. – Слегка помедлив, она сказал: