Текст книги "Мир Реки: Магический лабиринт"
Автор книги: Филип Хосе Фармер
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 51 (всего у книги 52 страниц)
Лога уже не был похож на разжиревшего турка. Его одежда – небесно-голубой килт, распахнутая желтая рубаха с голубыми драконами и голубые сандалии – открывала крепко сбитое, мускулистое тело без единой унции лишнего веса.
Он был безоружен.
– Пожалуйста! – проговорил Лога, подняв руку. – Если вы успокоитесь, я все объясню. Но сначала извините за неожиданное вторжение.
– Ты всегда любил театральные эффекты, – сказал Бёртон, немного придя в себя.
– Точно.
– Как ты попал сюда? – спросил Ли По.
– Я все расскажу, дайте только срок. Впрочем, отменить кодовое слово для меня пустяк. В конце концов, это же я управляю башней.
Он подошел к шкафу рядом с дверью и налил в кубок коньяка. Алиса, прижав руку к груди, села в кресло. Мужчины переглянулись, понимая друг друга без слов: «Если этик сделает хоть малейшее угрожающее движение, мы все одновременно набросимся на него».
Но Лога вел себя совершенно непринужденно и, казалось, радовался встрече. Хотя это ничего не означало. Он был превосходным актером. «А вообще-то, – подумал Бёртон, – с чего бы ему иметь что-то против нас?»
– Пожалуй, я не ошибусь, если предположу, что твоя… гибель… была просто фокусом, который подстроил компьютер? – спросил он вслух. – И что ты наблюдал за нами с тех пор, как исчез.
Лога повернулся к ним лицом, раскорячив толстые ноги, как будто стоял на шаткой палубе.
– Да, – подтвердил он с улыбкой. – Я знаю, что вы учитывали такую возможность.
– Значит, ты шпионил за нами! Подслушивал! – взъярился Бёртон.
– И слышал все до единого словечка, кроме как в тех комнатах, что вы закрасили. Это была блестящая идея, хотя я никогда и не сомневался в вашем уме и изобретательности. Потому-то я и выбрал вас своими агентами. Правда, не скажу, чтобы вам удалось полностью выйти из-под наблюдения. Когда вы пользовались вспомогательными компьютерами, я подключался к ним.
Он отхлебнул коньяку, разглядывая сидящих поверх кромки кубка.
– Ужасно приятно, когда есть с кем поговорить, – произнес он, отставив кубок. – И не просто с кем-то, вы люди особенные. Вы мне очень близки. Хотя я понимаю, что в данный момент вы на меня сердитесь. Я вас не виню и все же не сомневаюсь, что, выслушав мой рассказ, вы простите меня.
– Я так не думаю, – сказала Алиса, сощурив глаза и поджав губы. – Не знаю, в какую игру ты играешь, но ты ответственен за гибель… – Она осеклась, точно пораженная какой-то мыслью. Щеки ее еще сильнее залились румянцем.
– Я повторяю: мне жаль, что пришлось пропустить вас через такую эмоциональную мясорубку. Но вы уцелели – вы уцелели бы, даже если бы погибли, поскольку это зависело от меня.
Мне необходимо было убедиться, что вы в состоянии справиться с управлением башней, что вам можно доверять и что большая, почти неограниченная власть вас не испортит. Я верил, что вы выдержите испытание, но моей уверенности было недостаточно. Я должен был дать вам власть на практике. Истинный характер человека проявляется не в словах, а в поступках.
Правда, несколько ошибок вы все-таки допустили. Вам следовало воскресить ваших товарищей, погибших по дороге в башню. Вы, конечно, вскоре так и сделали бы, если б вам не помешали обстоятельства. И тем не менее я был разочарован, потому что хотел и их подвергнуть проверке.
– Большинство из них сделали бы то же самое, что и мы, – проговорил Бёртон.
– Я знаю, но мне хотелось, чтобы они доказали это на практике.
– Они доказали все, что могли, по пути сюда, – возразил Бёртон. – И мы, кстати, тоже.
– До некоторой степени, – согласился Лога. – Но главной проверкой было ваше поведение в башне. Терпин, к примеру, оказался не слишком разборчив в выборе воскрешенных друзей. Так же как и ты, Ли По. Ты здорово дал маху со Звездной Ложкой.
Ли По пожал плечами:
– Откуда мне было знать?
– Но ты извлек из этого какой-то урок?
– Я учусь даже быстрее, чем обижаюсь, – ответил китаец. – Если бы я мог начать все сначала, то приказал бы компьютеру не давать воскрешенным в руки ничего, что они могли бы использовать против меня.
– Отлично. Но сумел бы ты наложить аналогичное ограничение и на себя самого? Ты ведь тоже можешь стать опасным для окружающих. К тому же воскрешенные могли отнять у тебя могущество и власть, несмотря на все меры предосторожности.
– Кто-нибудь же должен управлять, – сказал Ли По. – У кого-то в руках все равно будет власть – хочешь не хочешь, а кому-то придется ее доверить.
– Вопрос в том, – заметил Бёртон, – достойны ли мы доверия?
– А если бы вы воскресили кого-то, считая его достойным доверия, но ошиблись? Этот человек мог бы отнять у вас власть и воспользоваться ею в целях, которые показались бы вам неприемлемыми!
Лога отхлебнул еще и принялся мерить столовую шагами.
– Вы считаете мое исчезновение преступным, потому что в результате были стерты телесные матрицы и таким образом потеряна надежда на бессмертие для всех воскрешенных. Но это не так, и мне жаль, что вы поверили, будто я способен допустить такую чудовищную подлость. На самом деле…
– Ты велел компьютеру сделать его собственный дубликат, а может, такой дубликат уже существовал, – прервал его Бёртон. – Матрицы в нем и хранятся. Или же компьютер всего один, но он выдавал нам ложные данные.
Лога остановился, удивленно глянул на Бёртона, а потом разразился смехом.
– Когда ты до этого додумался?
– Минуту назад.
– Я действительно, перед тем как исчезнуть, велел компьютеру сделать запасной вариант!
– Значит, когда мы впервые попали в башню и спасли компьютер от гибели – все это было напрасно? И Геринг зря пожертвовал собой?
– Нет, тогда все было взаправду. И это меня так напугало, что я тотчас же приказал машине создать дубликат. В сущности, дубликат и стал основным компьютером, поскольку первый я отдал вам как игрушку.
– По-моему, создание запасного варианта – стандартная техническая процедура, которую должны были проделать с самого начала, – заметил Фрайгейт.
– Мы думали, что компьютер не может выйти из строя, во всяком случае настолько сильно. Мы считали его неуязвимым.
– Да, а «Титаник» считался непотопляемым.
– Так кто же была та монголка, которую убил Нур? – спросила Алиса.
– А-а! Она была всего лишь персонажем, созданным для того, чтобы озадачить вас и заинтриговать. Кто-то же должен был нести ответственность за мою гибель, ну я и подсунул вам монголку, чтобы вы помучились, пытаясь разгадать тайну моего убийства. Хотя она изначально была для вас неразрешимой.
– Стало быть, женщина была андроидом? – сказал Фрайгейт.
– Конечно.
– Кое-кто из нас говорил, что Нуру слишком легко удалось с ней покончить, – проронил Фрайгейт.
Бёртон попыхивал сигарой, надеясь, что внешне он более хладнокровен, чем внутри.
– Спасибо за объяснение, – сказал он. – Хотя не жди от меня благодарности за наши страдания и кровавую бойню, которую ты допустил. Но как ты заметил, мы должны были испытать все на собственной шкуре, и я не сомневаюсь в чистоте твоих намерений. Тем не менее, по твоим собственным словам, характер проявляется не в желаниях и намерениях, но в поступках. Поэтому я хочу задать тебе самый главный вопрос. – Бёртон немного помолчал. – Можем мы остаться в башне? Или должны вернуться в долину?
– А чего бы вам хотелось? – усмехнулся Лога.
– Я не могу говорить за всех, но я лично предпочел бы остаться здесь.
Остальные высказались в том же духе.
– Почему? – спросил Лога.
– По двум причинам, – ответил Бёртон. – Во-первых, здешняя жизнь мне больше по душе – если не считать последних событий, спровоцированных тобой. Здесь я могу учиться, приобретать такие познания, ради которых я на Земле продал бы собственную душу, если бы верил в ее существование и если бы мне кто-то предложил ее купить. К тому же жизнь тут гораздо комфортнее, почти как в раю – то бишь в раю материальном, как люди себе его представляли. А во-вторых, смею надеяться, что я достоин здесь находиться. По-моему, я уже близок к «продвижению», по крайней мере насколько мне это дано. Если ты отошлешь меня обратно в долину, разочарование и недовольство ничуть не повысят мой этический уровень. Скорее, напротив, понизят его.
Лога спросил остальных, хотят ли они остаться по сходным причинам, или же ими движет что-то другое. Ответы, в общем, не слишком отличались от того, который дал Бёртон.
– Прежде чем я скажу вам о том, что вы так отчаянно жаждете узнать, я хотел бы ненадолго отвлечься. Бёртон, когда ты заявил, что близок к «продвижению», насколько тебе это дано, ты бессознательно сказал чистую правду. И сильно возбудил мое любопытство. Скрывается ли за твоей репликой какой-то подтекст? Есть у тебя какие-то подозрения, смутные догадки по поводу…
Лога улыбнулся и снова хлебнул коньяку. Он явно ждал, что Бёртон продолжит оборванную им фразу. Зря надеялся. Бёртон понятия не имел, на что намекает Лога.
– Договаривай, раз начал, – сказал Бёртон. – Догадки о чем?
– Ладно. Тебе говорили – и я сам, и Церковь Второго Шанса, – что, когда ты достигнешь определенного нравственного уровня, когда научишься сочувствовать и сострадать, когда избавишься от неврозов и психозов, тогда, мол, ты будешь готов «продвинуться». То есть после смерти тебя уже не воскресят в долине Реки. Твой ватан исчезнет – его уже нельзя будет засечь нашей аппаратурой. Тебе говорили, будто твой ватан, или душа, если тебе так больше нравится, улетит к Богу, то есть сольется с божественной сущностью. В общем, это объяснение звучит достаточно логично, и люди в него верят. Но…
Лога сделал еще глоток и оглядел присутствующих, словно пытаясь предугадать их реакцию на свои слова. Вид у него был безумно довольный.
– Но печальная правда такова – хотя я не уверен, так ли она печальна, – что ни один ватан никуда не исчез, ни один не достиг «продвижения», пока тела, в которых они существовали, продолжают воскресать!
Бёртон был удивлен гораздо меньше, чем полагалось бы. Когда-то давно он предположил возможность такого варианта, но отверг ее. Алиса была в шоке; похоже, она решила не верить больше никогда и никому. Ли По улыбнулся и погладил свои усы. Фрайгейт сидел с непроницаемым лицом.
Бёртон вспомнил заявление компьютера о том, что такие личности, как Будда и Иисус Христос, достигли «продвижения». Значит, все это было вранье. Компьютер дал им заведомо ложную информацию. Но почему? Да потому, что Лога ему так приказал, чтобы иметь возможность обманывать их и впредь.
– Так что же тогда правда? – вздохнув, спросил Бёртон. – На сей раз ты скажешь нам правду или нет? Прости мою недоверчивость, но ты так часто лгал!
– А ватаны? – раздался дрожащий голос Алисы. – Ты говорил нам, что они искусственного происхождения. Что если бы та древняя раса их не создала, у нас бы не было души. Это правда? Истинная правда?
– Кто знает, что есть истинная правда? – сказан Лога. – Все сущее и есть истина. Древние действительно создали ватаны, и мы, их продолжатели, позаботились о том, чтобы ватаном был наделен каждый человек на Земле. Но то, что ватаны отлетают к Богу или обретают божественность, – неправда. Возможно, в один прекрасный день это и впрямь произойдет. Я не знаю. И никто не знает.
Зато правда, что вы можете быть бессмертными, хотя и относительно. До конца Вселенной вы не доживете, но в принципе можете прожить миллион лет, а то и два-три или больше. Если сумеете найти планету земного типа с горячим ядром и будете иметь в своем распоряжении аппаратуру для воскрешения.
К сожалению, бессмертие позволено не всем. Если бессмертных будет слишком много, жизнь превратится в сущий ад и кто-то непременно захочет подчинить себе остальных, захватив контроль над воскрешающими машинами. Но сотня лет после земной смерти дается каждому человеку без исключения, чтобы он доказал, что может жить в мире и гармонии с собой и окружающими, хотя бы в разумных пределах человеческого несовершенства. Те, кто сумеет это доказать, обретут бессмертие после того, как завершатся оба проекта.
– Так значит, нравственные требования и стандарты вовсе не так высоки, как нам все время внушали? – медленно проговорил Бёртон.
– Они достаточно высоки, но вполне достижимы для сорока процентов воскрешенных.
– А остальные шестьдесят процентов? – спросила Алиса.
– Их телесные матрицы будут уничтожены.
– Это жестоко.
– Да. Но необходимо.
– А потом? – встревоженно спросил Фрайгейт.
– Выживших доставят в виде желтых шариков с телесными матрицами на Землю.
– На Землю? – изумился Бёртон. Он был уверен, что Земля погибла, хотя никто ему впрямую об этом не говорил.
– Да. Жизнь на Земле практически погибла от радиации после войны с применением водородных и нейтронных бомб. Но жители мира Садов очистили планету – на это у них ушло сто шестьдесят лет – и вновь заселили ее растительной и животной жизнью. Земля будет готова принять вас – людей, которые не станут подвергать ее надругательствам и медленно губить загрязнением. И…
– Так значит, нам не позволят иметь детей? – спросила Алиса.
– На Земле – нет. Для них там просто не хватит места, зато самим вам будет уютно и просторно. Вам никого не придется распихивать локтями. Но в нашей Вселенной миллионы планет с разумной жизнью, и если вы хотите детей, то можете отправиться туда.
– На Землю! – мечтательно повторил Бёртон. Его охватила такая ностальгия, что даже заныло в груди. Конечно, Земля будет не та, которую он оставил, но топография ее наверняка не изменилась. А если честно сказать, так это и хорошо, что Земля уже будет не та.
– Должна признаться, мне трудно все это переварить, – сказала Алиса. – Я была прилежной прихожанкой англиканской церкви, потом, попав сюда, потеряла веру и стала агностиком, а совсем недавно начала всерьез подумывать о том, чтобы примкнуть к Церкви Второго Шанса. И вдруг…
– Лога! – сказал Бёртон. – Раз ты наконец решил сказать нам правду, то ответь еще на один вопрос. Почему ты предал своих друзей этиков и изменил течение предначертанных ими событий? Ты утверждал, будто не мог вынести мысли о том, что твои близкие не сумеют достичь «продвижения». Это правда? «Продвижения» не в старом смысле, а в том, о котором ты только что рассказал. Неужели ты развязал эту кровавую войну против своих же товарищей только затем, чтобы дать своим родителям и другим родственникам больше времени?
– Клянусь всем святым, что когда-либо было, есть и будет на свете, – это правда!
– Тогда я совершенно ничего не понимаю, – сказал Бёртон. – Как ты, с четырех лет выросший в мире Садов, мог пройти все проверочные испытания? Если стандарты этиков имеют хоть какое-то значение, хоть какую-то ценность, почему тебя не уничтожили? Как ты сумел превратиться в преступника? Пусть даже из благородных побуждений, но ты же стал преступником! Или ты был сначала нормальным этиком, а потом вдруг сошел с ума! Но если ты свихнулся, что может помешать другим «продвинувшимся» впасть в безумие?
Глава 38Лога побледнел, поставил кубок на стол и снова повернулся к ним. Он улыбался, но глаза у него бегали по сторонам, точно он пытался увидеть кого-то еще, кроме сидевшей компании.
– Я не безумен!
– Да ты только вспомни, чего ты натворил ради горстки людей! – сказал Бёртон.
– Я не безумен! Я сделал это из-за любви.
– В любви тоже есть свое безумие, – не сдавался Бёртон. Откинувшись в кресле, он выпустил струю дыма и добавил: – Впрочем, в данный момент меня совершенно не волнует, спятил ты или нет. Но ты так и не ответил на главный вопрос. Должны мы вернуться в долину или можем остаться здесь?
– Я думаю, вы можете остаться, – ответил Лога. – По-моему, вы достигли такого уровня, когда вам можно доверять, и будете отныне жить в любви, наслаждаясь обществом друг друга. Кстати, вы вполне можете воскресить еще кого-нибудь. Я собираюсь переселить сюда своих близких и показать им, как они должны себя вести, если хотят стать бессмертными. Некоторые из них…
– Значит, некоторые из них вызывают у тебя сомнения? – перебил его Бёртон.
– Нам говорили, что оценка духовного уровня личности для «продвижения» производится автоматически, – нагнувшись через стол и глядя на Логу в упор, сказал Фрайгейт. – Что решение не зависит от людских суждений. Так кто же будет нас судить?
Бёртон раздраженно зыркнул на американца, хотя и сам не раз задавался таким вопросом. Но главный вопрос он только что задал. А остальные могли и подождать.
– Судить будет компьютер. Людей, участвующих в проекте, накормят такой едой, от которой они заснут и умрут. Потом компьютер просмотрит их ватаны. Как вы знаете, цвет ватана и его ширина свидетельствуют о нравственном развитии индивидуума. Те, что будут признаны годными, воссоединятся на Земле со своими телами. Остальные же будут выпущены в космос – пускай летят куда хотят.
– И все это на основании суждения машины? – сказал Фрайгейт.
– Ее суждения безупречны.
– Пока никто не вмешивается, – заметил Бёртон.
– Это маловероятно.
– Благодаря тебе – еще как вероятно! – сказал Бёртон.
– Меня здесь не будет! – заявил Лога, кинув на него свирепый взгляд.
– А где же ты будешь?
– Я сяду на один из кораблей, что стоят в ангаре, и улечу на необитаемую планету.
– Ты мог это сделать в любую минуту, как только освободился от своих товарищей этиков и их агентов, – вмешался Фрайгейт. – Почему ты попросту не забрал свое семейство и не улетел?
Лога посмотрел на Фрайгейта так, словно не в силах был поверить, что кто-то способен сказать такое.
– Нет, я не мог так поступить.
– Но почему? – спросил Бёртон. – Это было бы вполне логично.
– Потому что они не готовы. Они бы не выдержали проверки. Компьютер бы их забраковал и обрек на гибель.
– Ну что за чушь ты несешь? – изумился Фрайгейт. – Какое тебе дело до компьютера и его оценок? Вы поселились бы на какой-нибудь планете и жили бы себе спокойно. Ни тебя, ни твою семью там и за тысячу лет никто бы не нашел!
Лога нахмурился. На лбу у него выступила испарина.
– Ты не понимаешь! Они бы там не выжили! Они не смогли бы «продвигаться». Я не могу забрать их отсюда, пока они не достигнут такого уровня, когда сумеют совладать с бессмертием.
Друзья переглянулись, сказав друг другу взглядами: «Он спятил».
Бёртон вздохнул, наклонился вперед, пошарил под столешницей и нащупал на полочке лучемет, лежавший там со дня постройки замка. Поставив пальцем боковой ограничитель на парализующую мощность, он молниеносно вытащил оружие и нажал на язычок, служивший спускателем. Очень бледный красный луч ударил Логу в грудь, и этик свалился навзничь.
– У меня не было другого выхода, – сказал Бёртон. – Он безнадежный псих, и он наверняка отправил бы нас назад в долину. А что бы он натворил потом – одному богу известно.
Фрайгейт по приказу Бёртона сбегал и принес из конвертера шприц с необходимым количеством снотворного. Бёртон остался на страже, готовый выстрелить еще раз, если Лога начнет шевелиться. Организм у этика был поистине могучим; выстрел, который парализовал бы любого человека, привел его лишь в полубессознательное состояние.
Несколько минут Бёртон шагал по балкону, пытаясь сообразить, что же делать с Логой дальше. Его необходимо было оставить в живых. Едва он умрет, как тотчас воскреснет в каком-нибудь укромном уголке. И тогда четверке уцелевших придет конец, поскольку Лога полностью подчинил себе компьютер. Если этика поместить в криогенную камеру, машина все равно сочтет его ватан свободным от тела и воскресит Логу где-нибудь в башне. А если его разбудить, но посадить под замок, он сумеет покончить с собой, какие бы меры предосторожности они ни принимали. Пусть даже им удастся хирургическим путем изъять из его мозга смертельный яд, приводимый в действие всего одним произнесенным про себя кодовым словом, Лога сможет проглотить свой язык и задохнуться. Язык, конечно, можно отрезать, но Бёртон понимал, что на такое у него никогда не хватит духу.
В принципе Логу можно было регулярно накачивать снотворным. Однако Бёртон сомневался, сумеет ли этик прожить в таком состоянии тридцать три года. А просить компьютер просканировать память Логи, чтобы найти спрятанные им шарики с матрицами, было бессмысленно. Компьютеру наверняка приказано не выполнять подобных заданий.
Бёртон вдруг остановился и улыбнулся. Есть выход!
Разработка плана заняла два дня, поскольку необходимо было продумать все до мелочей. Стоит им допустить хоть одну ошибку – и Лога в конце концов победит.
Бёртон заказал компьютеру создать андроида, как две капли воды похожего на Логу по виду и по голосу. Внутреннее строение андроида тоже было идентично оригиналу, за исключением мозгов, которые у этика были гораздо сложнее. Будь андроид стопроцентной копией, он во многих аспектах стал бы самим Логой и вел бы себя соответственно. Единственная разница, хотя и весьма существенная, заключалась бы в том, что андроид не обладал бы самосознанием.
Бёртон словесно запрограммировал андроида на языке этиков, а затем велел ему передать парочку приказов компьютеру. Машина проверила отпечатки голоса, электрическое поле кожи, форму лица и тела, цвет кожи, волос и глаз, форму ушной раковины и химический состав запахов и потовых выделений Логи. Кроме того, компьютер сверил отпечатки пальцев, кисти и ступни.
К несчастью, несмотря на то что результаты проверки его удовлетворили, компьютер отказался повиноваться андроиду, пока тот не скажет кодовое слово.
– Какая жалость! – сказал Бёртон друзьям. – Все упирается в одно лишь слово или фразу, однако вариантов может быть больше миллиона!
Ответом ему было угрюмое молчание; даже Ли По в кои-то веки не раскрыл рта.
Через две минуты Алиса, которая напряженно хмурилась и кусала губы, нарушила тишину:
– Я знаю, что никто из вас не верит в женскую интуицию. Я и сама в нее не верю в общепринятом смысле. Мне кажется, это одна из форм логического мышления, не подчиняющегося правилам логики, будь то аристотелевской или символической. И кстати, я не думаю, что женская интуиция – можете называть ее как хотите – присуща исключительно женщинам. Да, так о чем бишь я?
– Вот именно – о чем ты? – поддразнил ее Бёртон.
– Вообще-то идея совершенно дикая и глупая. Вы сочтете меня полной идиоткой!
– Мы будем рады любому предложению, – серьезно сказал Бёртон. – Я обещаю не смеяться.
– Мы тоже, – поддержал его Фрайгейт – А даже если мы и посмеемся, какая тебе разница?
– Дело в том, что моя догадка совершенно бессмысленна, – сказала Алиса. – Хотя, с другой стороны, возможно, какой-то смысл в ней все-таки есть. Лога любил выкидывать всякие фокусы, довольно детские, на мой взгляд, но тем не менее…
– Что «тем не менее»? – нетерпеливо спросил Бёртон.
– Это просто догадка. Шансы, что она подтвердится, ничтожно малы. Но… Я не знаю. Попробовать можно. Много времени это не займет.
– Бога ради, да не тяни же! – воскликнул Бёртон.
– Помните вы, что крикнул Лога перед своей мнимой смертью?
– «Ай цаб ю», – сказал Бёртон. – На языке этиков это значит «Кто ты?»
– Верно. А не мог он дать нам ключ, произнести настоящую кодовую фразу? Он был бы дико доволен, понимая, что мы никогда ею не воспользуемся. До нас просто не дойдет, что это самый главный ключ, открывающий доступ к компьютеру. И Лога не мог удержаться, чтобы не бросить нам его. Мы-то думали, что он обращается к своему убийце, но такой личности, как мы теперь знаем, просто не существует. И в то же время…
– Он совсем, должно быть, спятил, если решился играть с нами в такие игры, – проговорил Бёртон.
– Ну так что?
– Это вздор, но проверка займет всего минуту, – откликнулся Фрайгейт. – Что мы теряем? А потом, Алиса у нас хоть и скромничает, но психолог она действительно блестящий.
– Благодарю, – сказала Алиса. – Я не очень-то хорошо разбиралась в людях, когда попала в мир Реки, но мне пришлось развить в себе сей талант, чтобы выжить.
Они вошли в комнату к спящему андроиду. Бёртон ласково разбудил его, дал ему чашечку кофе, а затем медленно и внятно объяснил, что от него требуется. Андроид встал лицом к стенному экрану и произнес:
– Ай цаб ю.
На экране вспыхнули буквы алфавита этиков.
– Это значит: «К работе готов», – сказал Бёртон.
Потом андроид заявил, что передает главное управление компьютером Бёртону. Но компьютер отказался выполнить приказ.
– И что теперь? – приуныл Фрайгейт.
Бёртон, подозвав к себе андроида, вышел с ним в коридор, хотя и не был уверен в необходимости такой предосторожности. Но он не хотел рисковать. Проинструктировав андроида, Бёртон из дверей наблюдал за тем, как он отдает команды. И компьютер подчинился.
Друзья бросились поздравлять друг друга, обнимать, а Ли По даже что-то сплясал.
Андроид приказал компьютеру воскресить в долине всех, чьи имена содержатся в памяти, за исключением нескольких лиц, внесенных в отдельный список. Таким образом, отныне процесс воскрешения будет продолжаться вплоть до завершения проекта.
Андроид также заявил, что хочет отменить все меры безопасности, касающиеся его самого, то есть Логи. Компьютер мгновенно ответил, что команда выполнена, и показал схему, на которой были отмечены все тайники, где Лога спрятал свои матрицы.
– Отлично! – улыбнулся Бёртон. – Если нужно общаться с компьютером через андроида, пускай. Это я переживу.
У них ушел целый час, чтобы собрать все тридцать девять желтых шариков, рассованных по разным комнатам и этажам.
– Я был бы полностью уверен, что Лога не сможет воскреснуть без нашего ведома, – сказал Бёртон, – не будь он таким хитрецом. А вдруг он припрятал парочку матриц, не поставив компьютер в известность?
– В таком случае он не сможет воскреснуть, – откликнулся Фрайгейт, – поскольку компьютер, не зная о существовании матрицы, не выполнит операцию воскрешения.
– Лога мог сунуть шарик в конвертер, соединенный с компьютером только как с источником связи. А процесс осуществило бы периферийное устройство.
– Значит, мы прикажем главному компьютеру докладывать нам обо всех необычных командах. Лога запретил машине выдавать данные об использовании энергии, но мы же сняли этот запрет!
– Придется пойти на риск. Мы не можем сидеть сложа руки из-за того, что остается крохотный шанс на воскрешение Логи.
Друзья согласились с Бёртоном и начали сызнова заселять башню, предварительно вычистив как следует три личных мира. Все трое единодушно поддержали предложение Бёртона рассказать обитателям долины Реки всю правду, от начала и до конца.
– Этики считали необходимым распространять полуправду с помощью Церкви Второго Шанса, поскольку верили в силу религиозного чувства. Но я верю, что нужно рассказать всю правду, приятна она или нет. Мы воскресим здесь группу людей, дадим им пожить немного в башне, а потом отправим их в долину, снабдив фотографиями и кинопроекторами на батарейках. Это должно убедить скептиков. Правда будет распространяться очень медленно из-за громадного населения и длины долины Реки, но со временем дойдет до каждого. Конечно, найдутся такие, кто откажется верить. Что ж, пускай это будет их личное горе.
Логу поместили в морозильную камеру.
Ли По воскресил своих друзей; Алиса – Монтейта Магленну и еще нескольких человек, включая своих сестер Эдит и Роду; Фрайгейт – Софи Лефкович и двадцать ее товарищей; Бёртон – блондинку Логу из племени древних тохаров, Сирано де Бержерака, титантропа Джо Миллера, неандертальца Казза, Тома Терпина, барона Жана Марселина де Марбо и многих других, избранных Логой для борьбы с этиками.
Шесть месяцев спустя Бёртон пригласил всех жителей башни, числом уже более двухсот, к себе во дворец на обед. Когда со столов убрали посуду, он велел андроиду ударить в огромный бронзовый гонг у себя за креслом. Потом встал и поднял кубок с вином.
– Граждане башни, прошу внимания! Я предлагаю тост. За нас. – Все выпили, и Бёртон тут же продолжил: – Еще один тост. За всех имеющих двойное гражданство – земное и мира Реки!
Он поставил кубок на стол.
– Все мы живем здесь уютно и счастливо, и я молю Бога, чтобы так продолжалось до прибытия жителей мира Садов. А может, и после тоже. Но когда придет срок, мы будем вынуждены, хотим мы того или нет, вернуться на обновленную Землю или же кануть в небытие. Я надеюсь и верю, что все здесь сидящие будут признаны достойными переселиться на Землю, где мы будем наслаждаться жизнью до тех пор, пока не остынет земное ядро, после чего сможем переселиться на новую планету. Впрочем, это случится через много миллионов лет – и кто знает, как все изменится за столь долгое время?
Бёртон сделал паузу, отпил вина, снова поставил кубок и оглядел своих гостей.
– Насколько я понимаю, конвертеры будут питаться энергией земного ядра. Но ее придется тратить лишь на воскрешение тех, кто умрет на Земле, а поскольку население будет избранным и немногочисленным, энергии потребуется немного. Питающих камней там не будет, и конвертеры не станут снабжать нас пищей. Мы будем выращивать себе пропитание сами, в земной почве. Земля, если все пойдет по плану, предусмотренному этиками, превратится в чудесную и спокойную планету, где воцарится мир и гармония – хотя я сомневаюсь, что лев возляжет рядом с ягненком. По крайней мере, если будет голоден. Львы никогда не соглашались считать траву питательной едой.
И конечно же, даже признанные достойными «продвижения» не будут совершенны. Ни один человек, за очень редкими исключениями, которые служат для нас недосягаемым примером, не способен достичь совершенства.
Гости смотрели на Бёртона так, словно тщетно пытались понять, к чему он клонит.
– Некоторые из вас, я уверен, с большим удовольствием предвкушают будущую жизнь на Земле. Вы знаете, что там вас ждет множество интеллектуальных приключений, ибо возможностей для научных исследований и художественного творчества на Земле будет не меньше, чем в башне. И вы радуетесь при мысли о безмятежной, упорядоченной и безопасной жизни. Такая перспектива наполняет ваши души восторгом.
Бёртон запнулся и нахмурился.
– Однако у нас есть альтернатива той Земле, которую я описал. Обследовав космические корабли, стоящие в ангаре, я убедился, что они не нуждаются в высокопрофессиональных экипажах для управления. Сами по себе суда эти очень сложны, но даже двенадцатилетний ребенок после недолгого обучения сможет привести такой корабль в любую точку Вселенной. Если, конечно, у него хватит топлива.
Фрайгейт улыбнулся и, подняв руку, сложил большой и указательный пальцы в колечко.
– Что, если мы откажемся возвращаться на Землю с ее утопическим раем? – продолжал Бёртон. – Что, если мы предпочтем другой образ жизни? Ведь даже если нам удастся полюбить описанную мною Землю, еще не сказано, что все мы туда попадем!
Зато мы все без исключения можем сесть на корабль – на все корабли, что есть в ангаре, если захотим, – выбрать по каталогу навигационной системы девственно чистую планету и улететь туда.
