Текст книги "Наемники бродячих островов. Том 3 (СИ)"

Автор книги: Фэва Греховны

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 27

Весть о призыве на бессрочную профессиональную воинскую службу распространили в тот же день. Глашатаи мэра не смущались ни начавшегося дождя, ни поднявшегося над бездной ветрюгана. Под стать им были и зеваки!

Горожане собирались на площадях и перекрестках целыми толпами. Среди них было предостаточно и ветеранов минувшей войны. Их отличало оружие на поясах. Теперь на фермерской твердыне носить меч или хотя бы кинжал стало модным! А если кобура имеется, то никак хозяин – настоящий герой войны или даже сержант!

Только кобуру надо обязательно расстёгнутой держать, чтобы, значит, пистолет видно было. А то выпендрёжников лихих тоже знатно прибавилось. Иной раз, если россказни послушать и воедино сложить, то выходит, что пустынников перебили столько, сколько их и на всех горячих островах не обитает!

В общем, весть разошлась быстро! Народ от чего-то воспринял её с восторгом и со всего города потянулся к увеселительным заведениям. Кому не хватало мест в тавернах и на постоялом дворе – сбивались в большие компании и расходились по гостям другу к другу.

Не стали исключением и наемники, но по несколько иной причине. Батя счёл за разумное находиться на виду после покушения. И хоть постоялый двор был забит праздным людом, но хозяин быстро освободил место в дальнем углу второго этажа. Протирать стол прибежали сразу две служки. Да как протирали то! Лай чуть слюной не захлебнулся! Как ни крути – уважаемые посетители. Угодить – сам Свет велел. А обидеть – смерти подобно!

Опасаясь повторного нападения, пить не стали. Разве что Венга малость поправила здоровье. Ну как поправила... Ясен пень – перестаралась, как обычно.

Остальные в пол голоса гадали, кому могло понадобиться убивать Батю. Само-собой, все догадки и теории таковыми и остались. Только при обсуждении святого отца призадумались.

На других твердынях священники проявляли завидную инициативу. Всячески подталкивали правителей оказать небесным торговцам помощь, требовали уступить цену и даже отдать продовольствие бесплатно. Можно конечно и на заповеди из святых писаний сослаться. Но чтобы все поголовно такими доброхотами оказались – странное совпадение. Вернее – все, кроме старого алкаша Фиттера. Но тот был из местных назначен и, вполне вероятно, о нём могли просто не знать в церковных метрополиях и институтах.

– В Шварцштайне храмовый комплекс и духовная семинария. Будет возможность задать неловкие вопросы. – впервые за беседу, подал голос Даджой.

Батя тут же навострил уши:

– А ну, а ну… Шо там ещё есть?

– Пять концентрических колец древних стен вокруг скалы, самое узкое – собственно Шварцштайн. Скала – непонятная. Пишут, что местами ровная как стена, а в незапамятные времена, она небеса поддерживала. На картинках пунктиром какие-то ходы нарисованы, возможно – катакомбы. Но это не схема, а так… Обозначение убогое.

От упоминания подземелий, Макса передёрнуло. Венга поняла это по-своему, решив, что он просто мёрзнет, пододвинула чарку с горькой и подсела поближе. Слишком поближе.

– Так. Харэ к нему липнуть на людях. – прошипел Батя сквозь усы. – Ты его старшая сестра, если что.

– Поняла? До дома потерпи, а там липни сколько захочешь… – прыснул Лайонел.

– Бля, народ, хватит.

– Ма-а-акс! Ты ругаться начал?! – у Венги и правда получилось изобразить тон возмущённой опекунши. Вот только подбородок она уже пристроила у юноши на плече и прижималась лбом к его виску. Фу-у-ух… Ох и перегарище…

– Я сказал блин!

– Слышали мы, что ты сказал. – лязгнул сталью бас Даджоя. Кажется, в нём тоже звучало искреннее порицание. – Действительно, хватит обжиматься. Вон, святой отец сейчас глаза сломает, так на вас косится. Или не на вас.

– И какого рожна он тут… – Батя отыскал взглядом священника и запнулся на полуслове. Тот спешил к лестнице в сопровождении хозяина трактира, а подмышкой нёс небольшой бочонок. И на каждом шагу оглядывался!

– Кен, ты когда-нибудь подглядывал за пьяными святошами?

– Нет. Предпочитаю трезвых.

– Ого! Ученик твой матерится, ты шутки шуткуешь, а что дальше? Венга поумнеет?

Наёмница во мгновение ока напряглась, но Макс успел схватить и сжать её ладонь. Как ни странно, этого оказалось достаточно. Девушка расплылась в улыбке и вернулась к прежнему занятию. Впрочем, ненадолго.

– Ладно, трезвого – так трезвого. – отмахнулся Батя. – Но только завтра. А сегодня идите в городскую голубятню. Упустили мы этот момент. Орландо сказал, что голубей запретил выпускать, вот и пересчитаете ещё раз. Если окажется, что церковник нарушал запрет – сам идёшь к нему на допрос, а Макса сюда отправляешь. Потом ищи нас у крепости.

– Понял, слушаюсь. Пойдём. – Кеншин ткнул ученика в латный наплечник с такой силой, что Венга с другой стороны аж зубами клацнула… А за одно и лицом ему в щёку ткнулась.

Спустя минуту, двое латников уже растворились во мгле вечерних улочек и переулков.

* * *

На Архипелаге голуби – чуть ли не единственное средство связи и передачи информации. Пешие посыльные не в счёт. Они, скорее – экстренная или крайняя мера, когда иных средств не осталось, а от срочного послания зависит куда больше, чем судьба одного или нескольких гонцов.

Соответственно, для ухода за птицами назначается ответственный служащий. Для них всегда (даже в лютый голод) островное правительство держит резерв кормов и чистой воды. А ещё, что немаловажно, любой знахарь, лекарь или врач должен разбираться в болезнях голубей, потому что доставка новых затруднительна и не всегда возможна. Каждая пара крыльев – буквально на вес золота.

Потому и располагают голубятни в центрах поселений – в почетных местах, рядом с ратушами, храмами и продовольственными складами...

Вот только все эти меры предосторожности никак не играли на руку двум добрым разведчикам. Ну как добрым… Нашим, так уж точно! А насколько они добрые – весьма и весьма спорный вопрос.

После того как пустынники были разбиты, город всё ещё тщательно охранялся и патрулировался. Да так, что наверняка ни одной этой треклятой метрополии и не снилось! В общем, ближе к главной площади пришлось взбираться на крыши.

Это был первый раз, когда Кеншин доверил Максу забрасывать крюк в не учебной обстановке. Тренировки и теоретические занятия дали о себе знать. Юноша выбрал наиболее подходящее место и произвел меткий бросок. Единственное – ему пока было трудно вытащить на себе вес полных лат с кольчугой и оружием. Кену пришлось свеситься и помочь парнишке выбраться на крышу.

Дальше шли хоть и осторожно, но максимально быстро. Свет должен был погаснуть с минуты на минуту, а гулять в кромешной тьме по незнакомой верхотуре – обычно вредно для жизни и здоровья. И зря, что черепица хрустит, а на ровной кровле вода хлюпает! Оступишься – сразу башку свернёшь, да так круто, что никакой стражник или карабинер не сможет.

Где находится голубятня знали и направились сразу к ней. Ветер-хулиган обласкал влагой сквозь щели шлемов и брони. Даже плотные стёганки не спасли! Но это так, ерунда.

Единственным существенным препятствием стал небольшой проулок. Да и то, не из-за прыжка через пропасть в три этажа глубиной, а из-за лениво прогуливающегося внизу патруля. Трое карабинеров громко болтали, но и не думали смотреть наверх. Ещё и еле плелись, лентяи!

Сама же голубятня представляла собой частично зарешёченную длинную надстройку на крыше непродовольственного склада. Проникновение внутрь не предвещало никаких трудностей. Но и из этого Кен сумел устроить урок для ученика.

Просто просунуть руку внутрь и повернуть шпингалет ему показалось слишком простым:

– М-м-м… Хорошо. Но теперь закрой обратно.

– Зачем? – Удивился Макс, но, зная, что бывает за лишние вопросы, поспешил выполнить приказ и наощупь защёлкнул задвижку.

Кен откинул забрало, но тут же и надвинул на левую часть лица капюшон, и заговорщически прошептал:

– Нет тут никакой решетки. Сама стена. Глухая и толстая.

– А-а-а... – парнишка понял игру и уставился на дверь.

И что с ней делать?

На помощь быстро пришли воспоминания. Как отец устанавливал оконные рамы и простецкие замки на форточках. Но те форточки были с порожком, чтобы не продувало зимой, а тут совсем примитив какой-то.

Ясно.

И секунды не прошло, как Макс выхватил нож из ножен на поясе и сунул его в широкую щель между дверью и коробкой. Упёрся обухом в язычок, поболтал немного дверью на петлях, чтобы не давила и… Снова её открыл. Вообще, было похоже на то, что это не упражнение, а скорее проверка догадливости. Слишком уж просто.

И только наемники переступили порог – Свет в небесах погас.

Как известно – сумерки на Архипелаге не становятся гуще, они просто наступают в определённый момент и замирают. Поздний вечер лишь имеет разные оттенки, в зависимости от погоды и времени года. А ночь, просто обрушивается на все плоскости разом в одно мгновение. Ослепляя всё живое на несколько минут. Ну или почти всё...

По силуэту, Макс понял, что Кеншин откинул опущенную часть капюшона. Ну понятно!

– Зачем я это сделал? – последовала очередная проверка, но тут всё оказалось проще простого:

– Ты один глаз в темноте держал, чтобы зрачок расширился и был готов к ночи. Сейчас ты им лучше видишь.

– Ничего себе. – по голосу было слышно, что Кен действительно удивлён. – У тебя на родном острове в школе анатомию преподавали?

Парень вопроса не понял:

– Да. Но при чём тут это? В сказках, всегда так. Искатели приключений и авантюристы один глаз закрытым держат перед спуском под землю в гробницы древних. Вот и ты сейчас так. Что у тебя за детские вопр…

– Чш-ш… – коротко шикнул степняк и прижал ученика к стене.

Тот по началу не понял, что происходит и попытался выхватить пистолет, но на кобуре уже лежала рука в беспалых рукавицах.

Прошла почти минута, прежде чем Макс увидел тусклый огонёк в дальней части помещения. Следовало продвинуться вперёд и разведать, что там, однако этому не суждено было случиться. Одно не аккуратное движение и голуби в ближайших клетках тревожно заворковали.

– А? Кто здесь?! – кажется, в Свете огонька появилась человеческая фигура.

– Добрый вечер. Как поживаете? – Кеншин не стал скрываться и шагнул навстречу престарелому смотрителю.

Макс же всё понял правильно и остался стоять во тьме. Да так проникся ситуацией, что даже пальцем не пошевелил, когда наставник отошёл.

– Чао… А Вы часом не… О! Синьор официале?

– Кеншин. Офицер Кеншин.

– Ох! И Вам, буэна серата, синьор! Чем могу быть полезен? – старый смотритель голубятни буквально кланялся на каждом слове. По всей видимости, неожиданный визит был для него большой честью.

Ну а почему бы и нет?! Весь город празднует, а один из виновников – сам к тебе является! Да ещё и доброго вечера желает!

– Я хотел о голубях расспросить. Кто-нибудь отправлял письма с начала подготовки к вторжению?

– Ни в коем разе! Ещё прежнее правительство воспретило! Да и кому писать то? Святой падрэ несколько раз приходил. То о празднике нашего града весточку передать, то о начале боёв доложить, то о победе, но никого более.

– И что? Передавал?

– Нет, конечно! Я же говорю, не пускаем птицу мы теперича!

– А раньше он как, тоже на каждый день города голубей расходовал?

– Не-е… Впервые такое. – старик задумался и почесал затылок. Только теперь ему это показалось странным.

– Ясно-ясно. А куда хоть передать хотел?

– Бездна знает, синьор! У церковных – птицы свои, особые. На кольцах вместо орбиты с плоскостью, или названия – какие-то длинные числа выбиты. В журнале у меня их тоже нет.

Вот так сюрприз! Кеншин словно ожил:

– И где их держат?

Смотритель покрутился, оглянулся и махнул рукой вдоль стены:

– Вон те все.

– У тебя внуки есть? – резко сменил тему степняк, направляясь к указанным стеллажам.

– Конечно! Мал мала! – счастливый дедушка (а может и прадедушка) развёл руками, изображая всё своё большое семейство. Похоже, он гордился количеством отпрысков. – А.. а.. при чём тут..

– Любишь внуков, да? – Кен просунул руку в первую клетку и свернул шею птице.

Меньше двух минут спустя все голуби с церковными кольцами были умерщвлены. Старика от этого тоже удар чуть не хватил! Впрочем, надо отдать ему должное – бледнел, дрожал, жмурился, но крику не поднял и препятствовать расправе над драгоценными пернатыми не стал.

– А со Шварцштайна есть голубь? – как ни в чём не бывало поинтересовался Кеншин.

– Нет. Городской врач его в том году выпустил, когда по плоскости чума пошла. – голос голубятника дрогнул, – Сгубил ты меня, синьор офицер. Мне теперь только с крыши прыгать.

– Никого я не губил! – совершенно искренне удивился наёмник. – От тушек избавься и скажи, что сбежали.

– Так то же не крысы, чтоб сбегать!

– Вот! Точно! Скажешь, что крысы поперетаскали!

– Не бывает тут крыс, синьор! На нашем острове издревле котов держат.

– Правильно. Это всё синьор Рим! Пробрался в голубятню и подушил бедняжек.

– И только церковных он душил, да!? – тщедушный дед аж руки в бока упёр. Деваться бедняге, конечно, было некуда, но возмутиться над таким кощунством – святое дело!

– Конечно. – как само-собой разумеющееся согласился степняк. – Сам посмотри, какие они все жирные. Не голубь, а утка самая настоящая! Наверняка им из храма и корм дополнительный выделяют?

– Выделяют. – легко подтвердил голубятник. – только Падрэ теперь из вашего Рима суп сварит.

Кен на это лишь отмахнулся:

– Не он первый...

* * *

Из центра города уходили по тёмным переулкам, бессовестно пользуясь раздолбайством карабинеров. Потом разделились: Кеншин пошёл домой, чтобы проверить все помещения на предмет новых сюрпризов, а Макс – в трактир, докладывать о благоприятном исходе разведки и попутной диверсии.

Отряд воспринял новости с воодушевлением, но без излишнего восторга. Обмывать маленькую победу над церковью не стали, да и не факт вообще, что священник имел отношение ко взрыву.

На место проживания наёмники пошли окольной улочкой по самому краю города. А дорогу им освещал пожар на одной из крыш центрального района. Горела голубятня. А за одно и непродовольственный склад.

Оставалось только надеяться, что старый смотритель поджёг всё так, чтобы не нанести лишнего ущерба. А ещё, что он догадался не отпустить голубей! Ну и, само-собой, умертвил их всех заранее.

* * *

– «Чёрная бригада»? Серьёзно? – Кеншин сидел за столом в обеденном зале и держал в руках благодарственный лист от мэра Орландо.

– Он сам это выдумал, я не при делах. – парировал Батя. – Ты что, в моей комнате рылся?

– Не рылся, а проверял. Чисто всё.

– Прекрасно. Думаю, что ещё некоторое время мы в безопасности…

Дальше командир отряда объяснил свои соображения.

Он был уверен, что поджог спишут на недобитки пустынников. А ещё, что за ним пошлёт мэр. Если имела место диверсия – значит точно понадобится профессиональная помощь.

Так и случилось! Не прошло и четверти часа, как прибежал посыльный. Он передал официальное требование прибыть в казарму. А неофициально – сообщил о высокой посуточной оплате услуг капитана.

Батя конечно же согласился и с истовым рвением бросился на защиту города! Спустя ещё час, на всех крупных перекрёстках и въездах в город стояли часовые. Улицы тоже не пустовали – для увеличения количества патрулей пришлось привлекать добровольцев из демобилизованного ополчения.

Стоит ли говорить, какой район столицы стал самым охраняемым и безопасным?

Именно! Окраина, где проживали наёмники, буквально кишела милицией! При таких условиях, даже профессиональный убийца бы дважды задумался. А тут, судя по растяжке – так, дилетант. Скорее всего, не сунется. Ну или попадётся, если совсем дурак.

Как и в прошлую ночь – дежурили посменно по двое.

И снова обошлось без происшествий.

Из интересного – Макс продолжил свои эксперименты. Он ещё раз пробовал залить древний пояс водой. Пузырей было куда как меньше, чем в прошлые разы. Можно сказать – толком и не было. Вот только уровень воды в ведре медленно опустился почти на четверть. Пришлось доливать ещё. Но после этого больше ничего не происходило.

Глава 28

На следующий день к мэрии пришла несметная толпа. Центральная площадь и все прилегающие улицы заполонил гомонящий люд. Три сотни, конечно… Записываться на профессиональную службу пришло никак не меньше трёх тысяч!

Люди и так пока не остыли по отношению к пустынникам. А тут ещё и ночной поджог с последовавшей милицейской активностью. Градус всенародного гнева снова взлетел до точки кипения!

Дополнительным катализатором послужил престарелый смотритель голубятни. Он чуть ли не почившей матерью клялся, что видел смуглых бородачей с факелами!

Тут же был и святой отец с послушниками… Эти наоборот, пытались урезонить горожан, выкрикивали какие-то лозунги о человеколюбии и ближнем своём. Но получалось у них так себе. Даже призывающий к мести голубятник пользовался у соотечественников куда большей популярностью.

Пока ситуация не накалилась окончательно и народ сгоряча не пошёл прочёсывать леса, на площадь вышел мэр.

Повторив вчерашнее объявление о призыве, он начал отсев добровольцев. Список критериев, само-собой, подготовил Батя:

В первую очередь в службе отказали карабинерам. Якобы, их главная обязанность – родину стеречь и за порядком следить, а не на войны летать. На самом же деле, наёмники просто помнили, как себя вели стражи порядка на чужом острове.

Следующими по домам отправили старшую возрастную категорию и всех женщин. А чтобы не мешались – с площади их выдворили в прямом смысле.

Между тем, толпа сократилась уже втрое.

Начался более субъективный отбор. В руках Орландо появились списки сержантов и наиболее отличившихся ополченцев. Имена выкрикивались в абсолютной тишине, и если названный присутствовал – он отправлялся в отдельный строй.

Когда бойцов набралось порядка полусотни, мэр перешёл к мобилизационным табелям.

Отличников военной подготовки набралось ещё полторы сотни.

Оставшуюся роту предоставили укомплектовывать собственно сержантам. По очереди они вызывали ополченцев в которых не сомневались и те пополняли строй.

На всё про всё ушёл час. А когда перед зданием мэрии остались только новобранцы, наконец появился Батя.

Он ещё раз объяснил островитянам зачем их отобрали. Затем попытался напугать бессрочным путешествием и железной дисциплиной. А напоследок сказал, что жалования никакого не обещает. К его удивлению – никто и не подумал уйти.

– Ну и дураки… – констатировал старый воин.

* * *

Началась подготовка к походу.

Даджой, Лайонел и Венга взялись за добровольцев железной хваткой. Пороха на стрельбы было выделено столько, сколь за всю четырёхдневную войну не пожгли. Попутно, для восстановления островных запасов, сооружались и новые селитряницы.

С утра и до обеда за городом грохотали залпы. В первую очередь наёмники пытались добиться слаженности выполнения стрелками команд. Это получилось относительно быстро. Второй задачей Батя определил меткость. Он требовал, чтобы каждый боец делал из трёх мушкетов три попадания в ростовую мишень со ста шагов. Тут-то и возникли проблемы. Необходимой результативностью могли похвастаться человек семьдесят-восемьдесят, да и то – через раз.

Тренировки продлили и на вторую половину дня и выпросили дополнительную бочку пороха. А заодно тренировали скорость перезарядки и стрессоустойчивость. Последнее – из-за нервов офицеров. Лай начал пошло шутить, у кого откуда руки растут и что вместо пальцев. Венга, похоже, и сама не замечала, как повышала голос и срывалась на крики. Только Джой не шумел, но при этом смотрел на подопечных так, что запора у тех ещё долго не будет.

Батя тем временем занимался поимкой диверсионной группы пустынников и снабжением новоявленной «бригады». СВОЕЙ новоявленной бригады. А раз своей – значит положено ей только всё самое лучшее! Помогала ему в этом – сборная команда чиновников и разных должностных лиц острова.

Не единственного города, а именно всего острова!

Ожидаемо – проще всего оказалось решить вопросы продовольствия и леса. Мясо, крупы, овощи и фрукты предоставили в достатке и во всех возможных вариациях. Дерево же, так и вовсе – принялись рубить возле пристани крепости. Ну а что? Зачем таскать издали?

А вот с комплектацией трехсот панцирей противопульными пластинами дело обстояло сложнее. Кузнец такие объемы попросту не вытягивал. А квалификации местных ремесленников и мастеровых не хватало для качественной подгонки и приклёпки брони.

За то с холодным оружием проблем не возникло. Ножи, мечи, копья, алебарды, секиры на длинном топорище. Пользуясь тотальной военной неграмотностью местных, удалось забрать и все гвизармы. Пять штук всего, но против латников хватит. Также старый пройдоха выбил двадцать трофейных щитов и все оставшиеся гранаты. Последних, правда, совсем мало – один ящик.

Важной вехой стало обеспечение быта будущего войска: нары, три огромных котла, посуда, тулупы и шкуры на зиму, запасные сапоги и тряпки для обмоток на ноги.

Даже зодчий Фабрицио озаботился! Поставил на баланс армии возмездия деревянные сортиры! Хитрая конструкция крепилась краем над бездной. Идею же подал городской врач. И он же пообещал подготовить целую аптеку и наборы первой помощи для каждого бойца.

В общем дело пошло! И пошли новые обозы к крепости.

Оставшиеся двое наемников – Кен и Макс тоже занимались важным делом. Батя отрядил их на слежку за святым отцом, чтобы не пропустить следующий удар с его стороны.

Но ждать удара и надеяться на удачу – было не совсем в духе Кеншина.

В первую же ночь разведчики проникли на чердак церкви. А чтобы не мудрить со входом – разобрали для этого часть черепичной крыши.

Далее им пришлось долго и нудно выбирать не скрипучие половицы. По всей видимости, священника не сильно волновало состояние собственной обители. Несколько раз Макс поспешно убирал ногу, потому что древесина под подошвой слишком сильно деформировалась и наверняка не выдержала бы вес человека в доспехах.

В особенно большие щели, наёмники попутно подглядывали за вечерней жизнью послушников. А кое-где, между прогнившим досками, можно было бы и ружье просунуть!

Однако, ничего примечательного увидеть не удавалось. Юноши и девушки делали домашнее задание, ужинали или готовились ко сну. Сами же кельи были один в один как в жилом корпусе родной крепости.

И вот, в одной из них, вместе с послушницей, нашелся и святой отец. Он как раз заканчивал ей что-то объяснять:

– …бочёнок в кладовке заберёшь. Пойдёшь ранним утром, пока все ещё спать будут, а стража невнимательная. И смотри мне! Чтобы и следа там не осталось!

– Я поняла, падрэ… – едва слышно ответила девочка, не отрывая глаз от пола.

– Вот и умница. – тон священника резко сменился с жёсткого властного на нежный и заискивающий, – А сейчас, Лепротто, будь так добра, сыграй мне на флейте.

От услышанного знакомого слова, Макса передёрнуло. На миг ему даже показалось, что светловолосая девчонка чем-то напоминает Триэллу. Но вот она безропотно подошла к святому отцу, опустилась перед ним на колени, распахнула полы его рясы и…

Но нет. Нет-нет-нет. Триэлла… Его Триэлла так бы не сделала. Да и старшая сестра должна о ней позаботиться. Что уж говорить о наказе Даджоя, принявшего личину ангела из святых писаний?! Или… Что если…

Рука юноши сама-собой рванула к пистолету, но на клапане кобуры уже лежала ладонь Кеншина. Он наклонился над щелью так, чтобы Свет из неё попал на лицо, и одними губами прошептал:

– Не сейчас.

Наваждение отпустило быстро. Да и святой отец тоже недолго продержался. Разведка, а вернее – бесстыдное подглядывание, продолжилось.

Однако, ничего, кроме того странного разговора, больше выяснить не удалось. Ну или почти не удалось. Позже, священник вроде как совершил ночной обход. Позаглядывал в кельи, все ли спят? Затушил почти все лампадки на этаже. И направился в самый конец коридора, к дальней двери. Перед ней святой отец воровато оглянулся, убедился в чём-то своём, и извлёк из-за пазухи ключ со здоровенной двухсторонней бородой. Да такой, что скорее не слесарь делал, а искушённый ювелир! Одним словом – произведение искусства.

Замок несколько раз клацнул, и мужчина ненадолго скрылся внутри. Наружу он вышел с уже упомянутым бочонком подмышкой. Подсмотреть в тайную комнату не удалось, так как пол чердака над ней внезапно изменился в качестве! Ни единой щели, а доски явно свежие, даже лаком каким-то пахнут. На ощупь – каждая прибита шестью гвоздями, по два на краях и посередине.

К неудовольствию наёмников, бочонок был помещён в кладовку не сразу, а сам церковник спать даже не собирался. Листал книжку у себя в келье и заваривал кафэ, разжигая огонь прямо в камине.

Ну что же… Самое главное узнали, шарахаться по чердакам дальше смысла не было. Да и ещё хороший вопрос – что лучше: с поличным девчонку подловить, или ещё до того бочку испортить?

Назад пошли быстро и почти по прямой. Слежки не опасались, потому что Кеншин подсчитал – все послушники были в храме. По пути он объяснял ученику собственные выводы. Бочонок святой отец буквально на днях брал в таверне. А таверны являются монополистами по производству пороха (из-за особенностей добычи селитры). Если прибавить к этой информации недавний подрыв и инструкции для «послушной» послушницы – то на то и выходит. Скорее всего, в таре совсем не вино!

И как бы эта малолетняя дурёха не попыталась вместе с собой дом подорвать! Чтобы и следа не осталось… от этих назойливых проходимцев! А за одно и никаких улик.

Что же до тайной комнаты – там, скорее всего, оружейная или сокровищница церкви. Нужно будет с инструментом вернуться и половицы отодрать. Вот только как бы подгадать, чтобы в храме ни одного послушника не осталось? А то ведь шум поднимут.

Макс внимательно слушал шёпот наставника и согласно кивал. Ведь правда же – элементарно и сходится! И почему сам не додумался?

А потому, что думал не о том!

Из мыслей никак не шло увиденное действо. Как голова девочки ритмично двигалась вверх-вниз, а церковник блаженно закатывал глаза и поглаживал её по затылку. До тех самых пор, послушники церкви Света выглядели для Макса чистыми и… непорочными, что ли? А тут – такое!

Одним словом – мерзость! Нет, они с Джулией, конечно, любили друг друга по-разному, но ни на каких флейтах она ему не играла. Надо будет спросить…

* * *

Батя принял доклад и поставил отряд на уши. На случай, если девчонка взаправду решит взрываться – засаду разместили за пределами дома. Так, хоть какой-то элемент неожиданности будет. Да и взрыв на открытом пространстве не так страшен, как в помещении.

Ждали до самого утра. Мёрзли, терпели противный осенний дождь и пробирающий до костей ветер.

Увы, всё тщетно. Никто так и не пришёл. Только несколько патрулей прошмыгнули по улице. Для верности дождались пока соседи начнут выходить по утренним делам, и только тогда вернулись в дом.

На Кеншина с Максом за ложные сведения никто не пенял. Как известно – всегда лучше перебздеть с запасом.

– Хрень какая-то нездоровая творится. – констатировал Батя, помешивая ложкой кашу в тарелке. Его поддержал старинный друг:

– Надо убираться с острова. И чем быстрее – тем целее будем. По твоему списку всё в крепость доставили уже?

Лидер задумчиво кивнул, продолжая при этом копаться в каше, словно ожидал найти там бочку пороха.

– А мне вот интересно, кого та девка взрывать пошла? – подал голос и Лайонел.

Даджой покачал головой:

– Никого она не взрывала. Я бы услышал.

– Могла мой кабинет в казарме карабинеров заминировать.

– Точно. – с командиром согласился Кеншин. – Ты ж там на втором этаже сидишь? Возьми лестницу в библиотеке и через окно заходи. Только не сразу лезь, позаглядывай сначала…

Но Батя не дал договорить:

– Не учи учёного! Давай лучше в сокровищницу храма позаглядываем.

– Там постоянно детворы этой кишмя-кишит. По-тихому не получится.

На такое старый наёмник блеснул глазами:

– Это я на себя беру. Вот, как мы поступим…

* * *

Поступить решили просто.

В тот же день Батя объявил новобранцам о посвящении в воины! Начало инициации назначили на следующее раннее утро. Она представляла собой трёхдневные учения с полной выкладкой, марш-бросками, стрельбами и ночёвками в лесу.

Со склада взяли две телеги для перевозки лагерного снаряжения, припасов, запасного оружия и пушек. Был дополнительно выделен и порох. А чтобы всё прошло хорошо, заказали и благословление подразделения перед выходом в его первый серьёзный поход.

Старый лис не сомневался в святом отце. Для большей помпезности ритуала, тот притащит всех без исключения послушников. Ну или почти всех. По крайней мере, в окопы и на баррикады он даже малышню посылал, чтобы с ополченцами молились.

Что до переноски пожитков в крепость (в том числе курятника) – её запланировали на грядущую ночь. Теоретически можно было бы и на «учения» с собой взять, но побоялись лишних подозрений…

От работы были освобождены только разведчики-диверсанты. Батя придумал для них более увлекательную задачу. С наступлением темноты, им предстояло отправиться в храм и оставить для святого отца небольшой подарок – гранату без замедлителя. Джой переделал её так, что шнур запала теперь крепился напрямую к взрывателю.

После обеда Макс хотел было сходить в последний раз к Джулии, но оба наставника и командир в один голос запротестовали. Мол момент опасный, разделяться нельзя. На самом же деле, они не хотели рисковать раскрытием плана.

Нет-нет! В парне все были уверены! Вот только в чутком сердце молодой женщины, сомневаться тоже не приходилось.

Но, как выражается Батя -"Любов це такэ почуття...".

Джулия пришла сама. А еще принесла огромную корзину продуктов!

Едва Макс вышел на крыльцо, как нарвался на короткий горячий поцелуй.

– Чао, амата! Я вам тут немного еды в путь принесла.

Юноша заглянул внутрь поклажи. А там... И выпечка разная, и колбасы, и сыра две головки, даже горшочки какие-то! Как только дотащила?!

– Юль, зачем столько? Мы же на три дня всего.

– Ну и хорошо. Смотри, вот это кальцоне, их за три дня и съедите. Остальное всё – сдобное, сухарей потом наделаете...

– Юль.

– Не перебивай! Колбаса копчёная, сыр тоже долго хранится. В горшочках варенье... Ой! Здравствуйте.

На пороге дома появилась Венга. Сообразить она точно ещё ничего не успела, но во взгляде уже зарождалась неопределённая претензия. Макс сориентировался мгновенно! Мастерски играя на жизненных приоритетах подруги, он взял из корзины палку колбасы и протянул ей:

– Нам покушать принесли.

– Ого! Грасиас! – вниманием наемницы завладела еда. А получив в довесок теплую булочку, она окончательно утратила к гостье всякий интерес и вернулась в дом.

Ребята снова остались вдвоём.

– Джулия, послушай…

– Замолчи.

…

Так и простояли ещё какие-то то ли бесконечные, то ли слишком короткие минуты. Глядя то друг на друга, то на тяжёлое осеннее небо. Потом был короткий прощальный поцелуй и тихое «спасибо».