Текст книги "Очерки времен и событий из истории российских евреев. 1939 – 1945 гг. Книга 4"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

Однажды – было это уже в конце войны – заболел тифом один из учеников‚ началась агония‚ врачи сказали‚ что он скоро умрет. И тогда раввин Е. Левенштейн произнес над свитком Торы: "Сказано в Талмуде: один защитник может противостоять девятьсот девяноста девяти обвинителям. Творец мира! Разве у этого юноши‚ который оставил дом своих родителей и скитался с нами все эти годы‚ нет заслуг? Нет хотя бы одного защитника?!.." В тот же момент произошел перелом в болезни‚ и через несколько дней юноша выздоровел. Не случайно сказано в предании: основатель Мирской иешивы благословил ее после создания и пообещал‚ что ни один из ее учеников не умрет за годы учения.

Закончилась та война. После капитуляции Японии иешива переехала в США. Часть учеников осталась там и продолжила занятия в Мирской иешиве Нью-Йорка‚ а остальные – во главе с раввином Э. Финкелем – уехали в Израиль и основали Мирскую иешиву в Иерусалиме‚ где она существует по сей день.

3

Из инструкции с грифом «совершенно секретно»: «Выселение антисоветского элемента из Прибалтийских республик представляет собой задачу большой политической важности... При этом надо исходить из того‚ чтобы операция прошла без шума и паники‚ не допустить никаких выступлений и других эксцессов...»

Операцию по выселению разработали в мельчайших деталях и задолго до ее начала подготовили списки тех‚ "кто может быть использован для антисоветских целей разведками иностранных государств". 13 июня 1941 года в больших и малых городах прибалтийских республик шли последние приготовления. На фабриках и в учреждениях мобилизовали автомобили с шоферами. В зданиях партийных комитетов собрали проверенных членов партии и активистов‚ а после полуночи к ним присоединились сотрудники НКВД‚ милиционеры и пограничники. Улицы были пустынны. Вдоль тротуаров стояли длинные ряды грузовиков. В ночь на 14 июня – с пятницы на субботу – группы по пять-шесть человек во главе с вооруженными бойцами и командирами разъехались по заранее подготовленным адресам‚ чтобы разбудить родителей‚ их детей‚ бабушек-дедушек. Проводили обыски в поисках оружия‚ недозволенной литературы‚ ценных вещей и иностранной валюты‚ составляли опись имущества‚ которое оставалось в домах‚ а затем выводили арестованных из квартир и везли на железнодорожные станции.

Заранее было решено‚ что мужчин отправят в лагеря принудительного труда‚ а их семьи на спецпоселение "в отдаленных областях"‚ и потому инструкция требовала от исполнителей‚ чтобы "операцию по изъятию" проводили одновременно над всей семьей‚ "не объявляя им о предстоящем разделении". Среди тех‚ кто проводил аресты‚ были и евреи. Догадывались ли они‚ что часть высланных‚ пройдя через муки лагерей и ссылок‚ останется в живых‚ а они погибнут от рук нацистов или своих соседей? Догадывались ли они об этом за две недели до захвата Прибалтики немецкими войсками?..

Из воспоминаний рижского сиониста:

"Сильный стук в дверь разбудил меня. Я открыл глаза‚ увидел вооруженного солдата в синей фуражке и четверых мужчин в гражданской одежде. Сначала они проверили‚ тот ли я человек‚ который помечен в их списке; затем сказали‚ что выписан ордер на мой арест‚ и, как нежелательный элемент‚ я должен покинуть границы Латвийской Советской республики. Моя мать может ко мне присоединиться‚ если она пожелает. "У вас есть двадцать минут‚ чтобы собрать вещи‚ но не более ста килограммов". Я попросил разрешения позвонить моей невесте и сообщить об аресте‚ но они не позволили...

Около пяти часов утра грузовик остановился перед домом‚ мы с мамой взяли по чемодану и спустились по лестнице. На улице было оживленное движение. Туда и обратно двигались грузовики‚ пустые или наполненные людьми и вещами‚ и в каждом из них по два солдата с винтовками. Люди в кузовах были растеряны и напуганы. Переполненные грузовики направлялись на железнодорожную станцию‚ чтобы вернуться за очередным грузом... На станции‚ по обеим сторонам платформы стояли длинные ряды товарных вагонов; в верхнем углу каждого вагона было маленькое зарешеченное окошко. Внутри вагонов‚ с двух сторон от входа‚ располагались нары‚ а на полу около входа – отверстие для слива при удовлетворении естественных потребностей. В эти вагоны погрузили тысячи жителей Риги‚ среди них выделялись легко узнаваемые евреи... Меня втолкнули в вагон‚ в котором было уже много людей. Двери закрыли и заперли снаружи..."

Слухи об арестах распространились мгновенно‚ и возле железнодорожных станций собрались обеспокоенные родители‚ братья и сестры‚ которых не подпускали к вагонам и не разрешали передавать продукты и вещи. "Они стояли вдалеке и плакали... – вспоминала одна из арестованных. – На следующую ночь на одной из станций кто-то постучал в дверь вагона и позвал Нисана. Ему приказали выйти... и больше я его не видела. Мой муж умер в лагере в 1942 году".

В пути каждый из арестованных получал ежедневно порцию хлеба и горячей пищи. Временами им выдавали соленую рыбу; воду можно было получить лишь на остановках‚ а потому на долгих перегонах очень хотелось пить. Маленькие зарешеченные оконца пропускали мало света и еще меньше воздуха. В вагонах стояла нестерпимая жара‚ люди лежали обнаженными на нарах и на полу. Все страдали от тесноты и антисанитарных условий‚ но более других мучились дети‚ старики и больные. Для удовлетворения естественных потребностей использовали отверстие в полу – женщины стеснялись этого и ожидали очередной станции‚ когда позволяли оправляться под вагонами. В таких условиях их везли дни и недели в неизвестном направлении‚ и наконец главы семей попали в лагеря принудительного труда‚ а их жены и дети на спецпоселения.

Из воспоминаний заключенного (1941 год‚ пересылочный лагерь северо-восточнее Ленинграда):

"Вдруг на дороге началось оживление... Это была партия литовцев‚ прямо из Каунаса... Они еще имели достойный и перепуганный вид – процессия с того света. Шли патриции и сенаторы‚ раввины в меховых шапках‚ адвокаты и банкиры‚ величественные пузачи‚ евреи и неевреи‚ в неописуемых пальто‚ шубах‚ шляпах‚ а за ними несли и везли смехотворные сундуки‚ щегольские кожаные чемоданы‚ как будто они выехали на курорт в Ривьеру... Мы смотрели на холеные бороды‚ на золотые пенсне‚ на гору багажа и представляли себе‚ что со всем этим будет завтра‚ когда их погонят в этап‚ пешком‚ за сотни километров... Позднее дошла до нас весть‚ что только немногие из этих людей выдержали лагерь. Голландские и бельгийские евреи‚ которых везли в газовые камеры Освенцима пассажирскими поездами‚ выглядели, вероятно, так же‚ как эти литовцы. В Освенциме кончалась их мука в первый же день приезда. Этих ждали годы в лагере. Чья смерть была легче – кто знает?.."

4

Юлий (Иегуда) Марголин – доктор философии‚ писатель и публицист – в 1939 году приехал из Тель-Авива в польский город Пинск‚ чтобы встретиться с родителями. В сентябре того года советские войска заняли Западную Белоруссию, Марголина арестовали‚ приговорили к пяти годам заключения за пребывание в СССР без советского паспорта и отправили на север. Он выжил в лагерях‚ отбыл свой срок‚ в 1946 году вернулся к семье в Тель-Авив и вскоре закончил книгу «Путешествие в страну Зэ-ка»‚ которую издали на многих языках. «Для меня нет иллюзий‚ – написано в предисловии к этой книге‚ – я видел подземную Россию. Я в и д е л. Те же‚ которые возлагают надежды на страну Советов‚ пусть примут во внимание и этот „материал“ и согласуют его‚ как смогут‚ со своей совестью...»

В 1950 году Марголин выступал свидетелем на сессии Организации объединенных наций при обсуждении вопроса о лагерях ГУЛАГа. Услышав показания бывшего узника‚ советский представитель в ООН стукнул кулаком по столу и закричал: "Это грязная клевета!.."

Фрагменты из книги Ю. Марголина "Путешествие в страну Зэ-ка":

"Поезд шел медленно через лес... Глухая‚ заброшенная сторона. На поворотах наш маленький паровозик оглушительно свистел‚ и на деревянных щитах у полотна мы читали непонятную для нас надпись: "Закрой поддувало"... На одной остановке мы увидели старого узбека с белой бородой и монгольским высохшим лицом. Откуда взялся узбек в карело-финском лесу? "Дедушка! – начали ему кричать с нашей платформы. – Как этот город называется?" Узбек повернул лицо‚ смотрел потухшими глазами. "Какой тебе город? – сказал он в горестном изумлении. – Ты разве г о р о д приехал? Ты л а г е р ь приехал..."

Кого только здесь не было – узбеки‚ поляки‚ китайцы‚ украинцы и грузины‚ татары и немцы... Они смотрели с любопытством на поезд‚ везущий "новичков"‚ а мы с неменьшим любопытством глядели на них. Мы были "иностранцы"‚ которых сразу узнавали по желтым и зеленым чемоданам‚ по пиджакам и пальто‚ по верхним рубашкам всех цветов‚ по европейской обуви и разнообразию костюмов... Таких людей еще не было на лесоповале: западники‚ польские евреи‚ народ худосочный‚ одетый в изысканные костюмы‚ говорящий на иностранных языках‚ ничего не соображающий в том‚ что вокруг них делается. Женщины – жены польских офицеров‚ гордячки-аристократки... Триста пятьдесят галицийских евреев из Злочева были взяты наспех; их даже не успели допросить и отобрать ценные вещи‚ и они привезли с собой часы и золотые кольца‚ ходили в черных кафтанах и картузиках‚ и каждый выглядел как духовное лицо неизвестного иудейского вероисповедания...

Несколько лет тому назад на месте лагеря был лес. Заключенные выкорчевали его‚ но до сих пор весь лагерь полон выбоин‚ ям‚ пней‚ а выкорчеванные огромные корни валяются повсюду‚ как чудовищные осьминоги или мертвые пауки... придают лагерю вид судорожного и немого отчаяния и чем-то напоминают те живые существа‚ которые копошатся среди них... Те‚ кто пришли сюда первыми‚ положили здесь свои кости... Мы‚ поляки‚ прибыли уже на готовое‚ и люди кругом поздравляли нас с удачей: "Ваше счастье‚ что в 1940 году‚ а не в 37-м или 33-м..."

Мы никогда не были в состоянии сделать то‚ что от нас требовалось‚ чтобы быть сытыми. Чем больше мы голодали‚ тем хуже мы работали. Чем хуже мы работали‚ тем больше мы голодали. Из этого порочного круга не было выхода... Советские зэ-ка‚ наблюдая неприспособленность западников‚ большинство которых впервые брало в руки топор и пилу‚ говорили: "Привыкнешь! – а не привыкнешь‚ так подохнешь..." Эти люди не скрывали своего удовольствия и с садистическим наслаждением повторяли сто раз на день‚ что не видать нам Польши как своих ушей. В первое время нам казалось‚ что все они – ненормальны‚ что несчастье вытравило из них способность сочувствовать чужому горю и превратило в существа, полные сатанинской злобы и порочности. Прошли месяцы‚ пока мы научились распознавать среди них друзей и хороших людей. И еще больше времени‚ пока мы – или те из нас‚ кто задумывался над окружающим – поняли всю глубину их несчастья‚ беспримерного в мировой истории...

Глубокая лагерная нищета‚ как ночь‚ надвинулась на нас. Через несколько месяцев всё‚ что мы привезли с собой из европейских вещей и мелочей‚ было либо распродано‚ либо употреблено‚ либо раскрадено и отнято у нас... Последний кусок мыла. Последняя коробка спичек. Последняя рубашка... Последний носовой платок. Зэ-ка Марголин пробует еще некоторое время утирать нос рукавом‚ но это непрактично и рукава надолго не хватит. Надо учиться по-лагерному очищать нос‚ приставив палец к одной ноздре и сильно дунув в другую... Если первое время нам казалось невероятным сном то‚ что с нами сделали‚ то через короткое время‚ наоборот‚ сном стала казаться вся наша бывшая жизнь. Европейская культура‚ идеи‚ которым мы отдали свою жизнь‚ люди‚ которых мы любили и которые шли с нами вместе‚ весь этот мир‚ где мы были полноценными и гордыми людьми‚ – всё было сном‚ всё только привиделось нам... Кто выдумал эту муку‚ кому понадобились рабы‚ конвоиры‚ карцеры‚ грязь‚ голод и пытка?.. За что?..

Будь я в руках нацистов‚ я знал бы – за то‚ что я еврей. Какое же право имела московская власть вырвать из моей жизни лучшие творческие годы‚ лишить меня лица‚ растоптать‚ замучить‚ обратить в рабство‚ довести до нужды и отчаяния мою семью‚ положить конец моей писательской деятельности?.. Я задыхался от чудовищной неправдоподобности‚ от кошмарной несправедливости‚ от нечеловеческой подлости того‚ что происходило со мной и с миллионами таких, как я... Засыпаешь в переполненном бараке‚ читая надпись на противоположной стене: "Кто не работает‚ тот не ест!" – а первое‚ что видишь‚ пробуждаясь‚ это лозунг: "Да здравствует братство народов СССР!" Лучшей иллюстрацией этого братства была наша нара‚ где, тесно прижавшись один к другому, спали впятером: Хасан Оглы Худай Берды‚ Юлиус Марголин‚ украинский рыбак Беловченко‚ финн-художник Котро и китаец Ван Чан-лу‚ который слово "рубашка" выговаривал не иначе как "лубашика"...

Голод иссушил мое тело‚ непосильная работа согнула спину‚ колени дрожали‚ лицо сморщилось и руки тряслись. Мой слух ослабел и глаза потухли... Тело мое распадалось‚ и всё во мне было растоптано и расстроено. Ничего не осталось во мне‚ кроме животного ужаса перед леденящим холодом и физической болью. Я выходил с утра в поле‚ метель засыпала мое рубище‚ я прислонялся где-нибудь под деревом в снегу и стоял в оцепенении‚ как во сне‚ пока окружающие с руганью не заставляли меня взяться за колоду‚ что-то тащить‚ подымать‚ помогать кому-то. Но я уже ничего не мог сделать... "Вот‚ – сказал доктор‚ – два одинаковых случая: вы и ваш сосед. Вам обоим осталось жить по три месяца. В этом положении‚ однако‚ еще возможно спасти вас обоих‚ если подкормить как следует. Но откуда взять?.. Как-нибудь на одного наскребём. На двоих нет у меня. Что же делать? Надо выбрать одного из вас. Сосед ваш – парень без роду-племени‚ никто по нем не заплачет. У вас семья за морем‚ кто-то ждет вас. Бог знает‚ кто из вас двоих больше заслуживает остаться при жизни. Я выбираю вас".

И так стало: мне – сверх казенного пайка – стали сносить остатки. Доктор отдавал свой хлеб‚ лекпом – часть своего хлеба: решили не отдавать меня смерти. Мне поручали работы‚ за которые полагалась добавка, – это называлось "поддержать". Сделали всё‚ чтобы я выиграл шахматную партию. Доктор обманул судьбу‚ подставил лишние фигуры на мою доску. Прошло три месяца‚ и я был жив‚ а сосед мой умер. Пришли взять его труп‚ и когда выносили носилки‚ я знал‚ что моя жизнь и его смерть – одно..."

5

Евреев с присоединенных территорий посылали на спецпоселения на Урал‚ в Сибирь и Казахстан. Они жили там без права выезда‚ под контролем сотрудников НКВД; молодежь отправляли в тайгу на лесоповал‚ люди постарше работали на предприятиях и в совхозах. Со временем они приспосабливались к местным условиям‚ разводили кур‚ выращивали картошку на огородах – помогала и еврейская солидарность‚ но неожиданно их срывали с обжитого места и отправляли дальше за сотни‚ а то и тысячи километров‚ где следовало начинать всё сначала.

Группу латвийских евреев‚ женщин с детьми‚ привезли в город Канск Красноярского края. Они обнаружили там местных евреев‚ потомков тех‚ кто поселился в Сибири еще в девятнадцатом веке. Евреи Канска говорили только по-русски‚ имели русские имена‚ ничего не знали о еврейских традициях‚ но они тепло встретили сосланных и многому у них научились. Местные евреи совместно с приезжими помогали нуждающимся‚ отмечали Песах‚ Рош га-Шана‚ Йом-Кипур‚ Хануку‚ сходились на миньян для молитв‚ читали кадиш по умершим в течение первого года траура.

В августе 1942 года около ста литовских евреев оказались на северо-востоке Сибири‚ в Якутии. Это место называли "тюрьмой без решеток" – крохотный поселок Быков Мыс в дельте реки Лены при впадении ее в Ледовитый океан. Семьдесят второй градус северной широты‚ тундра‚ полярная ночь‚ зона вечной мерзлоты‚ долгая суровая зима со снежной пургой и температурой ниже пятидесяти градусов по Цельсию. Переселенцы обнаружили там два барака – в одном из них располагалось предприятие для обработки рыбы‚ в другом местный клуб. В поселке было небольшое количество русских‚ а также якуты‚ которые жили в юртах; связь с "большой землей" поддерживалась кораблями‚ заходившими в дельту реки пару раз за летнюю навигацию.

Лена была богата рыбой‚ и евреи занялись ее ловом‚ обработкой и солением; зимой пробивали проруби в двухметровом льду и принимались за подледный лов. Хлеб получали по карточкам‚ кормились в основном пойманной рыбой‚ хотя запрещалось ее использовать в личных целях. Шили бушлаты от зимних холодов для себя и своих детей‚ в летние месяцы вылавливали лес из реки для отопления жилищ; порой находили бивни мамонта‚ из которых – по примеру якутов – изготавливали орудия труда и неприхотливые украшения. Выстроили большие юрты на несколько семей каждая; юрты располагались одна возле другой‚ и это место получило у ссыльных название "Эрец Исраэль".

Тяжелые бытовые условия заставляли сплачиваться‚ и образ их жизни стал напоминать типичное еврейское местечко Литвы. В одной из юрт устроили синагогу, создали погребальное братство "Хевра кадиша" и общество помощи нуждающимся‚ поставили кружки для сбора пожертвований‚ которые раздавали старикам и одиноким женщинам с детьми‚ чьи мужья были отправлены в лагеря. В праздник Песах накрывали столы для проведения традиционного "седера"‚ читали текст "агады"‚ переписанный от руки‚ и умудрялись изготавливать мацу; на праздник Пурим читали рукописную Книгу Эстер; умерших омывали и хоронили по еврейскому обряду‚ на деревянных могильных памятниках вырезали текст на иврите. Жители юрт говорили в основном на идиш‚ детей обучали языку иврит по рукописному букварю‚ рассказывали им главы из Библии‚ проводили церемонии бар-мицвы‚ сирот обучали произносить по родителям кадиш – поминальную молитву.

В октябре 1943 года в поселке состоялась первая еврейская свадьба. Жених – Давид, сын Михаэля Якова Штахновича‚ невеста – Бейла, дочь раввина Арона Арье Магаршака. Отец невесты составил традиционную "ктубу" – брачное обязательство‚ которое подписали‚ как и положено‚ два свидетеля. На свадебной церемонии присутствовали все евреи поселка; молодые стояли под "хупой" – свадебным балдахином; на столы поставили угощения из рыбы‚ приготовленной разными способами‚ и пироги домашнего производства. Бадхен веселил гостей‚ все пели‚ танцевали‚ желали молодой паре "хорошей довоенной жизни"‚ – возможно‚ не было в истории еврейского народа подобной традиционной свадьбы‚ которую когда-либо справляли на семьдесят втором градусе северной широты. Среди прочих подарков молодожены получили магендавид‚ вырезанный из бивня мамонта‚ и поздравления на листах бумаги‚ написанные на иврите; на одном из них был нарисован иерусалимский пейзаж и пожелание "построить дом на горе Сион в Иерусалиме". Первого ребенка назвали Хавива – воспитывали ее в еврейских традициях‚ на пределе возможностей столь отдаленного места.

У главного техника фабрики по обработке рыбы был радиоприемник‚ и он сообщил сосланным в 1948 году: "Для вас создали еврейское государство". Эта весть повергла всех в неописуемый восторг: пили пиво самодельного изготовления‚ пели песни на иврите‚ провозглашали здравицы в честь нового государства‚ о котором не знали пока что никаких подробностей‚ – русские и якуты принимали участие в общем веселии.

***

Из книги Ю. Марголина «Путешествие в страну Зэ-ка» (этап польских заключенных):

"В углу баржи пели. Вероятно, впервые звучали над Онегой такие песни‚ потому что вдруг встрепенулся советский лейтенант‚ "гражданин начальник" – точно его обожгло – и подошел‚ стал слушать. Молодой еврей замолчал.

– Пой! – сказал ему лейтенант.

– Не буду петь! – и отвернулся‚ словно вспомнил: "На реках вавилонских".

– Пой! – сказал лейтенант. – Ты еврей, и я еврей. Вот уже двадцать лет я не слышал этих песен. Детство мое отозвалось во мне‚ тянет за сердце‚ не могу слушать спокойно. Пойдем наверх‚ я дам тебе пить‚ сколько хочешь‚ только пой!

И за цену чистой воды молодой парень спел ему песню‚ которую на варшавских дворах распевали бродячие еврейские музыканты:

– Zu dir – libe – ful ich... (К тебе любовью преисполнен...)

Над гладью Онеги плыла печальная мелодия и хватала за сердце:

– Такие коротенькие слова – запомни их навсегда...

Лейтенант помрачнел и ушел на другой конец баржи. Больше он к нам не подходил..."

***

Среди беженцев из Варшавы оказался в Вильнюсе М. Бегин‚ руководитель польской организации "Бейтар". В августе 1940 года умер в Нью-Йорке В. Жаботинский; в Прибалтике была уже советская власть‚ и тем не менее группа бейтаровцев собралась на еврейском кладбище Вильнюса‚ чтобы почтить память своего руководителя. М. Бегин‚ из книги "В белые ночи": "Мы тайно принесли наше знамя и собрались у могилы молодого бейтаровца‚ погибшего... при попытке добраться до Эрец Исраэль. Молились‚ пели песни "Бейтара"... "Мы еще удостоимся чести сражаться за Сион‚ – сказал я собравшимся. – Но если нас лишат этой возможности‚ мы будем страдать за Сион. В любом случае мы выполним наш обет".

Через две недели после этого Бегина арестовали. Особое совещание при НКВД постановило‚ что "Менахем Вольфович Бегин является социально опасным элементом"; его приговорили к восьми годам заключения и отправили на строительство железной дороги Печора-Воркута.

Из книги "В белые ночи": "Отсюда не выходят"‚ – сказал мне охранник на пути в Печорлаг. "День освобождения 20 сентября 1948 года"‚ – записал заключенный в конторе перевалочного лагеря. Охранник сказал правду‚ и заключенный записал правду. Это была правда НКВД‚ полномочный представитель которого смеялся над "несуществующим государством" и уверенно заявил мне: "Нет‚ вы еврейского государства не увидите".

И всё же... Менахем Бегин – в будущем глава правительства‚ лауреат Нобелевской премии мира – встретил "день освобождения"‚ 20 сентября 1948 года во вновь образованном государстве Израиль.

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

Великая Отечественная война

ОЧЕРК ДВАДЦАТЬ ВОСЬМОЙ

22 июня 1941 года

1

А. Безансон‚ французский философ: «Тех‚ кто пережил коммунизм... постоянно преследует вопрос: почему?.. Почему‚ когда нет никакой организованной оппозиции‚ когда все послушно повинуются‚ надо проводить миллионы арестов... принуждать арестованных признаваться в невообразимых‚ откровенно нелепых преступлениях‚ а после того‚ как они признались‚ собирать народ‚ чтобы заставить его разыгрывать комедию возмущения и соучаствовать в смертных приговорах? Почему накануне запланированной войны надо уничтожать половину высшего командного состава?..»

"Большой террор" 1930-х годов повлек за собой огромные жертвы в Красной армии. Были расстреляны все заместители наркома обороны‚ командующие округов и флотов‚ их помощники и начальники штабов; расстреляли руководителей Разведывательного управления‚ вызвали в Москву из разных стран и уничтожили многих опытных, хорошо законспирированных секретных агентов‚ отстранили от должности и репрессировали – от командиров рот до маршалов – не менее 40 000 человек. В военные округа отправляли из Москвы телеграммы за подписью наркома обороны К. Ворошилова: "Арестовать... Найти‚ арестовать и строжайше судить... Разрешаю судить... Судить и расстрелять..."

Исследователи подсчитали‚ что в годы террора уничтожили восемьдесят процентов высшего командного состава Красной армии, среди них оказались и евреи: командарм первого ранга‚ армейский комиссар первого ранга (застрелился во время ареста), 5 армейских комиссаров второго ранга‚ 4 командира корпуса‚ 9 корпусных комиссаров‚ 9 командиров дивизий‚ 22 командира бригады‚ 6 бригадных инженеров‚ 9 дивизионных и бригадных врачей.

Были расстреляны командующий войсками Киевского военного округа И. Якир‚ заместитель командующего войсками Московского военного округа С. Урицкий‚ заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа М. Германович‚ начальник войск противовоздушной обороны Белорусского военного округа К. Лихинский‚ начальник Академии химической защиты Я. Авиновицкий‚ помощник командующего Черноморским флотом И. Рошаль‚ помощник начальника Санитарного управления Красной армии Б. Рейнер‚ командиры корпусов‚ бригад‚ дивизий‚ военврачи‚ юристы‚ инженеры‚ интенданты.

За две недели до начала войны с Германией арестовали крупных военачальников Красной армии‚ командиров с большим боевым опытом‚ которые могли бы руководить войсками в боях против немецких частей; их обвинили в военном заговоре‚ перевезли в Куйбышев и расстреляли 28 октября 1941 года. Бывшего командующего Военно-воздушными силами страны дважды Героя Советского Союза Я. Смушкевича арестовали в московской больнице‚ на носилках перевезли в тюрьму‚ отправили затем в Куйбышев и расстреляли. Среди казненных был и Герой Советского Союза генерал-полковник Г. Штерн‚ отличившийся в боях против Японии и Финляндии.

Д. Волкогонов‚ историк: "Колоссальная‚ несчастная‚ обманутая страна судила лжеврагов... Следствием кровавой чистки явилось резкое снижение интеллектуального потенциала в армии и на флоте. К началу 1941 года лишь 7‚1% командно-начальствующего состава имели высшее военное образование‚ 55‚9% – среднее‚ 24‚6% – ускоренное образование (курсы) и 12‚4% командиров и политработников не имели военного образования".

Взамен репрессированных назначали на военные посты младших командиров‚ которые не обладали опытом командования батальонами‚ полками‚ дивизиями. Бывали случаи невероятные: лейтенант за короткий срок службы поднимался до звания генерал-лейтенанта‚ капитан-связист становился начальником связи Красной армии; в Иркутской стрелковой дивизии – после чистки ее состава – командиром и начальником штаба назначили старших лейтенантов‚ которые не знали‚ что следует предпринять.

В январе 1941 года А. Гитлер заявил на совещании высшего командного состава: "После 1937–38 годов русская армия представляет собой колосс без головы". К началу войны с Германией три четверти командиров Красной армии находились на своих должностях менее одного года; многие из них оказались неподготовленными к занятию высоких постов‚ и ближайшие события это подтвердили самым печальным образом.

2

По сей день продолжаются споры историков – собирался ли Советский Союз напасть на Германию летом 1941 года‚ подготавливая Красную армию для наступательных действий‚ или же проводил миролюбивую политику и стал жертвой коварного и внезапного вторжения противника.

Наверняка можно сказать следующее: в 1939–1940 годах‚ после присоединения новых территорий‚ между СССР и Германией возникла непосредственная граница протяженностью во многие сотни километров. Прежде немецкие войска должны были пройти с боями через Польшу и прибалтийские страны‚ чтобы подступить к Советскому Союзу‚ теперь же у Германии появилась возможность внезапного нападения. Вдоль прежней государственной границы существовала в СССР мощная оборонительная система – искусственные и естественные препятствия‚ танковые ловушки‚ минные поля‚ засеки из деревьев‚ опутанные колючей проволокой‚ замаскированные окопы и ходы сообщений. После того как границу отодвинули на запад‚ приступили к сооружению новой линии обороны‚ и хотя ее еще не закончили‚ на старой линии демонтировали почти всё вооружение. (Незадолго до вторжения немецких войск командование Красной армии доложило членам Политбюро‚ что "укрепленные районы‚ строящиеся на наших западных границах‚ в большинстве своем небоеспособны".)

В ноябре 1940 года в Берлине проходили переговоры между рейхсканцлером А. Гитлером и председателем Совнаркома В. Молотовым‚ который заявил: "Я выражаю позицию лично товарища Сталина". Гитлер предложил‚ чтобы Советский Союз присоединился к Тройственному пакту Германии‚ Италии‚ Японии и обратил внимание на новые "сферы влияния" – Иран‚ Ирак‚ Афганистан‚ Индию – для раздела восточных владений "обанкротившейся" Британской империи. Молотов потребовал в ответ‚ чтобы Финляндия фактически вошла в "сферу интересов" СССР – по примеру стран Прибалтики; настаивал и на том‚ чтобы Советский Союз упрочил свое влияние в Болгарии‚ Румынии‚ Швеции и создал в Турции военную базу для контроля над проливами Босфор и Дарданеллы. Германия получала из Финляндии лес, медь и молибден, из Болгарии – продовольствие, из Румынии – нефть и не желала соглашаться на советские требования. Переговоры не привели к каким-либо результатам‚ и после той встречи Гитлер утвердил план Генерального штаба под кодовым названием "Барбаросса" (в честь императора Фридриха I Барбароссы‚ "Краснобородого"‚ при котором Священная Римская империя достигла в двенадцатом веке наивысшего расцвета).

Из плана "Барбаросса" (18.12.1940): "Германские вооруженные силы должны быть готовы разгромить Советскую Россию в ходе кратковременной кампании, еще до окончания войны с Англией... Конечной целью операций является создание заградительного барьера против Азиатской России по линии Волга – Архангельск..." Все приготовления к войне против Советского Союза следовало закончить к 15 мая 1941 года. "Вам нужно только пнуть дверь‚ – сказал Гитлер своим генералам‚ – и гнилое строение рухнет".

Массовая переброска немецких дивизий на восток началась в январе 1941 года. Передвижение огромных воинских соединений нельзя было не заметить‚ а потому германские спецслужбы проводили активную дезинформацию‚ чтобы убедить Кремль‚ будто войска‚ собранные возле советской границы‚ проходят скрытую подготовку вдалеке от английской разведки – для скорого вторжения на Британские острова. Донесения советских разведчиков и перехват шифрованных радиограмм предупреждали о готовящемся нападении немецких войск‚ но Сталин считал это провокацией англичан‚ чтобы подтолкнуть СССР к войне против Германии‚ – а высшие чины Красной армии не осмеливались ему противоречить. Сталин не мог‚ должно быть‚ поверить‚ что Германия решится воевать на два фронта – против Великобритании и СССР‚ и на донесении агента из Берлина о скором нападении немцев он пометил: "Можете послать ваш источник из штаба германской авиации к ... Это не "источник"‚ а дезинформатор".

В марте 1941 года Генеральный штаб Красной армии получил подробные сведения о плане "Барбаросса"; в апреле У. Черчилль предупредил Сталина о скором нападении немецкой армии; в том же месяце в Москве подписали договор о дружбе и ненападении между Югославией и Советским Союзом‚ а на другой день после этого немецкие войска пересекли югославскую границу и начали захват страны. Это был вызов‚ пренебрежение‚ откровенная насмешка: Гитлер уже не старался – даже для видимости – поддерживать с Москвой дружеские отношения.

1 мая 1941 года состоялся военный парад на Красной площади – пехота‚ танки‚ самолеты; затем по площади прошли колонны демонстрантов‚ а из репродукторов звучали лозунги: "Да здравствует мирная политика Советского Союза! Мир! Мир!" 4 мая Генеральный секретарь коммунистической партии И. Сталин был назначен председателем Совета народных комиссаров‚ а В. Молотов стал его заместителем. В Кремле не могли не учитывать возможные намерения Гитлера‚ однако контрпропаганду требовали проводить "осторожно‚ не дразнить‚ повода не давать".