Текст книги "Очерки времен и событий из истории российских евреев. 1939 – 1945 гг. Книга 4"

Автор книги: Феликс Кандель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

Через несколько дней после митинга состоялся первый пленум Еврейского антифашистского комитета. В состав комитета вошли писатели Д. Бергельсон и И. Эренбург‚ поэты С. Галкин‚ Л. Квитко‚ П. Маркиш‚ И. Фефер‚ композиторы А. Крейн и И. Пульвер‚ скрипач Д. Ойстрах‚ пианист Э. Гилельс‚ академик Л. Штерн‚ врач Б. Шимелиович‚ генерал-майор Я. Крейзер‚ командир подводной лодки капитан И. Фисанович и другие. Официальным органом ЕАК стала газета "Эйникайт" ("Единение")‚ единственная во время войны газета на идиш‚ которая выходила три раза в месяц; кроме общей информации печатали в "Эйникайт" письма евреев с фронта‚ вели постоянные рубрики "Наши герои"‚ "Наши ученые"‚ "Сыны и дочери еврейского народа".

Руководители партии рассматривали Еврейский антифашистский комитет как обычную пропагандистскую организацию с послушными руководителями‚ контролировали их связи с зарубежными организациями и ставили одну лишь задачу – укреплять "международную еврейскую солидарность" для оказания помощи Советскому Союзу. Но действительность нарушала эти планы. Гибель евреев на оккупированных территориях‚ бедствия беженцев‚ проявления антисемитизма в тылу‚ тысячи писем с просьбой о помощи пробуждали у членов ЕАК обостренные национальные чувства‚ чувства ответственности за свой народ‚ ибо многие евреи считали их своими представителями‚ "единственным еврейским адресом"‚ к которому можно было обратиться.

Уже на первом пленуме ЕАК проявились разногласия между его участниками. Одни из них придерживались официальной установки властей‚ а другие надеялись превратить комитет в национальную общественную организацию‚ чтобы бороться с антисемитизмом‚ помогать евреям в тылу‚ публиковать сведения о героизме еврейских бойцов и командиров на фронтах войны‚ собирать свидетельские показания о зверствах нацистов на оккупированных территориях. В начале 1943 года‚ на втором пленуме ЕАК‚ разногласия еще более обострились; одни говорили: "Нам нужно прийти на помощь многим и многим"‚ другие им возражали: "Мы не призваны к устройству эвакуированных... Работа за границей остается основной нашей задачей".

И. Эренбург‚ из выступления: "Незачем было создавать Еврейский антифашистский комитет ради пропаганды против фашизма... ибо евреи меньше всего нуждаются в антифашистской пропаганде... Главная задача ЕАК – борьба с антисемитизмом у нас в стране".

4

В июне 1943 года С. Михоэлс и И. Фефер прилетели в Нью-Йорк по приглашению Фонда военной помощи России и Американского комитета еврейских писателей‚ артистов и ученых. Цель поездки определили в Москве: укрепить просоветские настроения в многочисленной‚ политически влиятельной еврейской общине США‚ увеличить среди американских евреев сбор средств для Красной армии. Перед отъездом Михоэлс и Фефер получили подробные указания по поводу предстоящих выступлений‚ а также запрещение устраивать незапланированные заранее встречи без согласия советских дипломатов.

Они проехали по многим городам США‚ и везде на их выступления приходили американские евреи. Михоэлс привлекал всеобщее внимание – знаменитый артист‚ один из немногих посланцев малопонятной‚ вызывающей интерес страны Советов‚ которая вела войну с фашизмом; он притягивал слушателей актерским талантом‚ его успех на выступлениях и реакция слушателей превосходили всяческие ожидания. В Сан-Франциско пришли на митинг десять тысяч человек‚ в Лос-Анджелесе – семь тысяч; в Нью-Йорке собрались на стадионе пятьдесят тысяч: негритянский певец П. Робсон произнес кадиш – поминальную молитву по погибшим‚ исполнил песни по-русски и на идиш; вслед за Михоэлсом и Фефером выступали лидеры американского еврейства и крупные общественные деятели США‚ которые призывали президента Ф. Д. Рузвельта незамедлительно открыть Второй фронт.

Из воспоминаний переводчицы: "Однажды – кажется‚ в Чикаго – Михоэлс настолько взволновал аудиторию и вызвал такой энтузиазм‚ что после его выступления толпа бросилась к импровизированной деревянной платформе‚ на которой он выступал‚ и в этой давке Михоэлс провалился сквозь треснувшие доски и сломал ногу... Пока он находился в больнице‚ каждый день к нему выстраивались длинные очереди посетителей – кто с солеными огурчиками‚ кто с селедочкой‚ кто с национальным еврейским блюдом... Вид Михоэлса с забинтованной ногой особенно драматизировал его выступления... Я не знаю ни одного слова на идиш. Понимала лишь: Сталинград‚ Бабий Яр‚ фашизм... Но и всё остальное было мне понятно‚ я читала это на лицах присутствующих – то слушатели вдруг заплачут‚ то раздаются стоны‚ а Михоэлс нагнетает и нагнетает эмоции... Что творилось по окончании его выступления – трудно передать словами... Собирали деньги‚ драгоценности‚ одежду‚ медикаменты‚ и всё это в огромных количествах направлялось в Советский Союз".

Из письма Михоэлсу американской школьницы: "Я понимала вашу речь на идиш‚ потому что я дочь евреев из России‚ родившаяся в Америке... Мы‚ американские дети‚ восхищаемся русскими людьми и уважаем за их отважную борьбу. Все мы обрадуемся миру‚ который наступит‚ когда Германия и Япония будут стерты с карты". Из доклада Совинформбюро в ЦК партии: "Приезд делегации Еврейского антифашистского комитета сыграл довольно значительную роль в изоляции антисоветских элементов".

Посланцам страны Советов задавали вопросы о положении евреев в СССР‚ на которые трудно было ответить. В таких случаях Михоэлс прибегал к иносказанию: "Когда горит дом‚ нужно в первую очередь думать‚ как погасить пожар‚ а уж потом думать о том‚ как вставить окна и двери".

Михоэлс и Фефер встречались с учеными‚ писателями‚ художниками‚ актерами; их принимали А. Эйнштейн‚ Л. Фейхтвангер‚ Т. Манн‚ Ч. Чаплин‚ М. Шагал; с согласия В. Молотова им даже позволили встретиться с лидером сионистского движения Х. Вейцманом‚ который расспрашивал о состоянии еврейской культуры и религии в СССР‚ об отношении советских евреев к сионизму. Затем они побывали в Мексике и Канаде‚ на обратном пути провели несколько недель в Англии – везде слушали их выступления‚ собирали деньги для борьбы с фашизмом.

Они вернулись в Москву в декабре 1943 года‚ и Михоэлс докладывал в Совинформбюро: "Можем сказать‚ что через нас прошло не менее полумиллиона слушателей... Были минуты трогательные‚ когда стояли целые очереди людей с тремя-пятью долларами‚ чтобы лично вручить их нам‚ с долларами‚ сэкономленными большим трудом. Прибежала женщина со ста долларами‚ которые она скопила за целую жизнь‚ и сказала: вот‚ возьмите всё‚ что есть... Женщины срывали с себя драгоценности‚ срывали часы‚ отдавали деньги – все‚ которые были".

5

Сбор средств для Советского Союза проводили во многих странах мира независимо от национальности их жителей; еврейские общины на всех континентах рассматривали свои пожертвования как «национальный подарок» Красной армии‚ сражавшейся с фашизмом.

К лету 1944 года евреи Канады собрали около 100 000 долларов‚ небольшая еврейская община Кубы – более 50 000 долларов‚ из Уругвая направили 10 000 пар обуви‚ еврейский комитет в Южной Африке обязался собрать 1 миллион долларов и отправил в СССР 2000 тонн продовольствия; несколько сот евреев Колумбии пожертвовали 6000 долларов‚ из Аргентины прислали продукты‚ одежду и медикаменты на 500 000 долларов‚ из Австралии – транспорт полушубков для бойцов Красной армии.

Еврейский фонд для Советской России в Англии собирал средства на санитарные автомобили и рентгеновские установки‚ Еврейская лига помощи Советскому Союзу в Мексике передала 1 миллион песо на военные нужды‚ Еврейский совет Фонда военной помощи России собрал в США свыше 10 миллионов долларов‚ – лишь из Чикаго отправили 1 миллион комплектов одежды и 100 000 часов для бойцов Красной армии. За годы войны евреи всего мира собрали 45 миллионов долларов – большую по тем временам сумму.

В 1942 году еврейская благотворительная организация Джойнт договорилась с польским эмигрантским правительством в Лондоне и отправила десятки тысяч посылок с продовольствием‚ одеждой‚ обувью и медикаментами польским беженцам‚ оказавшимся на территории СССР. В Москве были заинтересованы в контактах с американскими организациями‚ а потому разрешили получение этих посылок‚ взимая за них высокие пошлины. Во время пребывания в США С. Михоэлс и И. Фефер вели переговоры с руководителями Джойнта‚ после чего эта организация выделила 500 000 долларов и направила в СССР около 100 000 продовольственных и вещевых посылок. Джойнт намеревался распределять посылки среди советских евреев‚ но Москва на это не согласилась; договорились в конце концов‚ что помощь выделят для граждан любой национальности‚ однако направят ее в районы Советского Союза со значительным еврейскими населением.

Джойнт не мог контролировать распределение посылок; его представителей в СССР не пустили‚ и в конце 1944 года руководители ЕАК жаловались И. Молотову‚ что "еврейское население‚ за весьма редким исключением... ничего не получает" из присылаемой помощи. Молотов приказал проверить распределение посылок и сделал приписку на жалобе ЕАК: "Еврейский антифашистский комитет создан не для этих дел‚ и Комитет‚ видимо‚ не вполне правильно понимает свои задачи". По окончании войны Джойнт отправил в СССР пенициллин и медицинское оборудование на полтора миллиона долларов. Вскоре после этого Москва объявила Джойнт шпионской "организацией‚ созданной американской разведкой якобы для оказания материальной помощи евреям в других странах".

После первого еврейского митинга в Москве была создана в Эрец Исраэль внепартийная Лига за победу Советской России. Ее сокращенное название Лига "V" ("V" – victory – знак победы); одним из ее основателей был писатель А. Цвейг‚ эмигрировавший из Германии. В состав Лиги входило 2500 человек; она организовывала собрания и митинги‚ собирала пожертвования и летом 1942 года передала советскому послу в Лондоне чек на 10 000 фунтов стерлингов для строительства бомбардировщиков и танков. Партийное руководство в Москве разослало секретное разъяснение по этому поводу‚ в котором было сказано среди прочего: "Сионисты... включили в устав Лиги оговорку о том‚ что в своей работе Лига будет стремиться заручиться "сочувствием Советского Союза делу сионизма". Несмотря на эту глупую оговорку‚ Лига делает хоть и маленькое‚ но полезное дело".

Затем Лига "V" собрала еще 20 000 фунтов стерлингов‚ приобрела два санитарных автомобиля для перевозки раненых и передвижной хирургический кабинет. На пути их следования устраивали торжественные встречи в Иерусалиме‚ Тель-Авиве‚ Хайфе‚ а затем автомобили проделали путь в две тысячи километров в Тегеран – через Заиорданье‚ Сирию и Ирак‚ где их передали советским представителям. Отправили также транспорт шерстяных вещей‚ две тонны брома‚ еще три санитарных автомобиля; по просьбе из СССР приобрели на собранные средства 500 000 перевязочных пакетов‚ хирургические инструменты‚ медикаменты‚ медицинское оборудование и дезинфекционные камеры для Красной армии. Еврейский антифашистский комитет прислал приветствие съезду Лиги "V": "Мы идем по стопам советских Макавеев и боремся в рядах антигитлеровской коалиции... Барьер пал. Вновь мы объединены. Одно сердце. Одна душа. Одна воля и одна надежда. Враг будет уничтожен". (Из книги "Еврейский народ против фашизма" (Москва‚ 1945 год): "Палестина собрала около 750 000 долларов и отправила в Советский Союз несколько прекрасно оборудованных амбулансов‚ а также транспорты ценных медикаментов для Красной армии".)

В начале 1944 года в Москве открылась выставка продуктов еврейских земледельческих поселений в Эрец Исраэль‚ однако дружеские отношения продолжались недолгое время. Лига "V" стояла на сионистских позициях; советские дипломаты докладывали об "антисоветской сущности" этой организации‚ а потому ее отношения с Москвой постепенно ухудшались‚ – в 1944 году деятели Еврейского антифашистского комитета сообщили Лиге‚ что они ставят под вопрос продолжение совместных контактов.

В конце того года Всемирный еврейский конгресс пригласил представителей ЕАК участвовать в чрезвычайной конференции‚ чтобы обсудить вопрос о послевоенной помощи евреям Европы. Власти в Москве не дали на это согласия и сообщили президиуму ЕАК: "Выяснилось‚ что конференция будет чисто сионистская. Мы поэтому дипломатически ответили‚ что не можем послать делегацию... ибо все видные представители нашего комитета заняты в освобожденных районах".

6

2 апреля 1944 года состоялся в Москве третий и последний в годы войны еврейский митинг‚ который транслировали по радио. Сцена Колонного зала Дома Союзов была украшена портретом Сталина, в президиуме находились руководители Еврейского антифашистского комитета‚ фронтовики‚ партизаны; среди выступавших был и раввин московской хоральной синагоги Ш. Шлифер. Он начал выступление со слов: «Сыны Израиля!» и упомянул в своей речи «всех врагов еврейского народа‚ начиная с самых древних времен»: фараона‚ Амалека‚ Амана‚ вплоть до Гитлера‚ который всех «превзошел»‚ – «да будет проклято его имя и сотрется память о нем!»

Из выступления раввина Шлифера: "Я обращаюсь к вам как отец‚ чей единственный сын в первые же дни войны добровольно сменил книгу на меч... и пал жертвой на поле битвы этой священной войны. Я обращаюсь к вам как раввин московской общины. Братья мои в беде! Я призываю вас к единству‚ к мести во имя Бога Израиля‚ как сказано: Господь наш – Бог мести. Мы‚ религиозные евреи Советского Союза‚ молимся в наших молитвенных домах и просим: Бог мести‚ яви лицо Свое и отомсти!.."

Это было время наступления Красной армии‚ когда на освобожденных территориях стали известны подлинные размеры уничтожения еврейского народа. А потому призывы к мести прозвучали во многих выступлениях на том митинге: "Детоубийцам не жить..."‚ "Горе тому‚ кто забудет! Горе тому‚ кто простит!.."‚ "Да будет наша ненависть едкой‚ как соль‚ и длинной‚ как жизнь..."‚ "Убей немца‚ пока он не убил тебя..."‚ "И захлебнутся враги в собственной крови‚ а народ израильский останется жить..." В газете "Правда" напечатали отрывки из выступления И. Эренбурга: "Красная армия идет на Запад. Это идет суд... Немцы думали‚ что евреи – это мишень. Они увидели‚ что мишень стреляет".

Ни одно собрание не обходились без славословий товарищу Сталину – не избежали этого и на еврейском митинге: "Величайший человек современности... Организатор наших побед на фронте и в тылу... Гениальный полководец‚ ведущий страну от победы к победе..." (В 1943 году Сталин стал маршалом‚ в 1945 году – генералиссимусом‚ получил звание Героя Советского Союза.)

Еще в годы войны руководителей Еврейского антифашистского комитета обвиняли в том‚ что они занимаются "политически вредной" деятельностью‚ преувеличивают свою роль в жизни страны‚ "присвоили себе право выступать от имени всего советского еврейства..." – это были первые признаки будущих гонений. В июне 1945 года‚ сразу после победы‚ ЕАК попытался созвать в Москве очередной еврейский митинг‚ но разрешения на это не получил. Через год после этого специальная партийная комиссия предложила распустить Еврейский антифашистский комитет‚ так как его руководство "оказалось в плену буржуазной сионистской идеологии". Подготовили проект постановления о закрытии комитета‚ всё было готово для его ликвидации‚ однако власти‚ по всей видимости‚ полагали‚ что комитет может еще принести некую пользу‚ и он просуществовал недолгое время.

20 ноября 1948 года ЦК партии принял решение – "немедля распустить Еврейский антифашистский комитет‚ так как‚ как показывают факты‚ этот Комитет является центром антисоветской пропаганды и регулярно поставляет антисоветскую информацию органам иностранной разведки... Пока никого не арестовывать". На следующий день провели обыск в здании ЕАК и в редакции газеты "Эйникайт"; еще через несколько дней закрыли еврейское книжное издательство "Дер Эмес" ("Правда"). Из воспоминаний: "Они ломали в типографии наборные кассы‚ они всё уничтожали. Рукописи‚ которые мы не успели даже рассмотреть‚ а некоторые только что приняли к печатанию‚ – они всё жгли‚ всё рвали‚ всё уничтожали. Не люди‚ а варвары‚ я повторяю: варвары‚ которые напали на мирное село и всё разграбили".

Указание "пока никого не арестовывать" продержалось недолго‚ и вскоре многие деятели ЕАК оказались за решеткой. Следственные органы заблаговременно разработали "Дело Еврейского антифашистского комитета"; в обвинительном заключении было сказано‚ что "главари" ЕАК превратили его "в шпионский и националистический центр‚ враждебный идее дружбы народов и коренным интересам трудящихся евреев СССР".

В августе 1952 года были расстреляны писатели и поэты Д. Бергельсон‚ Д. Гофштейн‚ Л. Квитко‚ П. Маркиш‚ И. Фефер; тогда же казнили актера В. Зускина‚ бывшего заместителя начальника Совинформбюро С. Лозовского‚ главного врача московской больницы имени С. Боткина Б. Шимелиовича‚ сотрудника Совинформбюро И. Юзефовича‚ журналистов И. Ватенберга и Л. Тальми‚ переводчиц Ч. Ватенберг-Островскую и Э. Теумину.

Члены ЕАК С. Брегман‚ Дер Нистер‚ И. Добрушин‚ И. Нусинов‚ Ш. Персов‚ Э. Спивак погибли в заключении.

***

Из воспоминаний литовского еврея: «В 1942 году я был заключенным в Печорлаге в Сибири. Тысячи умирали там от холода, болезней, голода, и обращение с нами было самое жестокое. Однажды утром меня пригласили в контору. Два офицера высокого чина вежливо предложили сесть, отдохнуть, угостили чаем с печеньем... Затем так же вежливо они поинтересовались моим мнением о положении в стране и результатах войны. Я проглотил горячий чай и сказал: „Это святая война, и мы должны разгромить фашистов“. – „А каково ваше мнение о евреях?“ – „О евреях? Странный вопрос. Нацисты убивают мой народ по всей Европе. Нацизм должен быть уничтожен“. – „Если это ваше мнение, – сказал один из офицеров, – вы, очевидно, не откажетесь подписать этот документ“. Он положил лист бумаги на стол, и я прочитал текст. Это было обращение к мировому еврейству оказать Советскому Союзу материальную помощь в борьбе против нацизма. Естественно, я его подписал... После этого офицер похлопал меня по плечу и сказал, что, вне всякого сомнения, мои страдания скоро закончатся, меня освободят из заключения, – разве мы теперь не союзники?..» (Этот литовский еврей отсидел свой срок до 1947 года, а затем его отправили в ссылку.)

***

Во время переговоров С. Михоэлса и И. Фефера с еврейскими общественными деятелями США возникло предложение – по окончании войны переселить евреев в Крым при финансовой поддержке Джойнта. Эта тема обсуждалась затем в Москве; В. Молотов‚ Л. Каганович и К. Ворошилов якобы собирались поддержать план создания Еврейской республики в Крыму‚ а потому в начале 1944 года руководители Еврейского антифашистского комитета направили письмо И. Сталину. В нем было сказано: "С целью полного уравнения положения еврейских масс среди братских народов мы считаем своевременной и целесообразной... постановку вопроса о создании Еврейской Советской Социалистической республики" в Крыму.

Писатель Д. Бергельсон говорил: "Надо решительно действовать‚ потом будет поздно... Такой момент больше не повторится... Не сомневаюсь‚ что мы превратим Крым в жемчужину". Против этого плана выступал И. Эренбург‚ который считал‚ что евреи должны вернуться из эвакуации в свои дома‚ а также П. Маркиш‚ предлагавший расселить евреев в Поволжье‚ откуда в начале войны выслали местное немецкое население; он называл это актом "величайшей исторической справедливости".

Красная армия освободила Крым в апреле 1944 года‚ а через месяц оттуда выселили всё татарское население‚ болгар‚ греков‚ немцев; освобожденные территории стали заселять жителями Украины‚ Белоруссии и РСФСР‚ а письмо ЕАК сдали в архив. "Крымский проект" всплыл в 1952 году на судебном процессе деятелей Еврейского антифашистского комитета; среди прочего их обвинили в заговоре – отделить Крым от Советского Союза и сделать его плацдармом для вражеского нападения. Тринадцать подсудимых были расстреляны.

***

Х. Хазанов‚ пятеро его сыновей и дочерей воевали в партизанском отряде; попав в Москву‚ он прежде всего попросил достать ему талес и молитвенник‚ чтобы по всем правилам помолиться Всевышнему. Из речи Хазанова на еврейском митинге (1944 год):

"Я – партизан. Зовут меня Хаим-Арн Хазанов. Я из Климковичей‚ в Белоруссии. Всю жизнь свою работал на кирпичном заводе. Мне уже около семидесяти лет. И о себе могу сказать словами Священного Писания: "Я человек‚ видевший горе"... Гитлеровские разбойники убили мою жену‚ убили самую младшую дочь‚ умертвили моего сына... Два года пробыл я в лесах... Часто бывали мы голодны‚ но всегда насыщались местью к гитлеровским бандитам. У нас не бывало воды‚ чтобы утолить жажду‚ но мы всегда имели достаточно пуль‚ чтобы всадить их в мерзкое немецкое сердце. Мы взрывали в тылу врага мосты, жгли воинские эшелоны, травили ядом лошадей у немцев, косили немецких солдат... Я дрался с оружием в своих старых руках. Я выполнял завет отцов: "Кто пришел тебя убить – убей его раньше"...

Евреи всех стран! Братья и сестры! Дети мои! Помогите бить кровавого врага еврейского народа и всего человечества... Пусть ваше сердце не успокоится, пока все гитлеровские банды не станут грудой мертвых тел. Слушай меня‚ Ице-Вели‚ шурин мой в Балтиморе! Слушай меня‚ Ноэх‚ брат мой в Филадельфии! Слушай меня‚ Моисей‚ младший брат мой в Яффе! Вы узнаете мой голос? Это я, Хаим-Арн, обращаюсь к вам... Не жалейте ничего для борьбы с проклятыми фашистами!.. Вы слышите мой зов, братья мои, сыны еврейского народа! Слушайте и действуйте!"

ОЧЕРК ТРИДЦАТЬ ПЯТЫЙ

Евреи – писатели, поэты, актеры, композиторы на фронте и в тылу. И. Эренбург

1

Предвоенная атмосфера в стране с ее карательной цензурой и непременным прославлением «вождя народов» удушала творцов и их творения‚ создаваемые по канонам социалистического реализма. Каждого‚ даже самого послушного писателя‚ художника‚ режиссера могли обвинить в «политической двусмысленности»‚ в «искажении советской действительности» и отстранить от издательства‚ театра‚ выставочного зала. За каждым актером‚ поэтом‚ композитором незримо надзирали с портретов-плакатов-транспарантов – голова к голове – корифеи «единственно верного учения»‚ возведенные в ранг неприкосновенных. За каждым надзирали и бдительные чиновники‚ которые не допускали отклонений от утвержденных установок партии и правительства.

Было тревожно, страшно, неустойчиво. Были потеряны всяческие ориентиры в мире доносительства‚ шпиономании‚ взаимного недоверия. И неожиданно для всех началась война‚ стремительное наступление немецких армий‚ ошеломляющие поражения на фронтах‚ паническая эвакуация Москвы‚ – рушилась налаженная жизнь‚ нерушимая вера в неприступность границ‚ привитая с детства‚ вера в мудрого вождя‚ который думал о всех и за всех. Следовало теперь самим сопоставлять‚ оценивать‚ разбираться в том‚ что происходило на их глазах‚ – творческая элита страны‚ вскормленная советской властью на преданное‚ казалось‚ служение‚ растерялась‚ заговорила шепотом‚ с оглядкой‚ в присутствии особо доверенных лиц.

Их разговоры запоминали и сообщали секретные сотрудники‚ их высказывания ложились на столы высшему начальству в сообщениях НКВД: "Подумайте‚ двадцать пять лет советская власть‚ а даже до войны люди ходили в лохмотьях‚ голодали... Для чего было делать революцию..." (Ф. Гладков) – "Нас отучили мыслить. Если посмотреть‚ что написано за эти два года‚ то это сплошные восклицательные знаки..." (К. Федин) – "Так дальше не может быть‚ так больше нельзя жить‚ так мы не выживем..." (Н. Погодин) – "У нас такой же страшный режим‚ как в Германии... Всё и вся задавлено... Мы должны победить немецкий фашизм‚ а потом победить самих себя..." (И. Уткин) – "Народ‚ вернувшийся с войны‚ ничего не будет бояться..." (А. Толстой).

Вс. Иванов‚ писатель (1942 год‚ из дневника): "Сейчас‚ оглушенные резким ударом молота войны по голове‚ мы пытаемся мыслить‚ – и едва мы хотим высказать эти мысли‚ нас называют "пессимистами"‚ подразумевая под этим контрреволюционеров и паникеров. Мы отучились спорить‚ убеждать. Мы или молчим‚ или рычим друг на друга‚ или сажаем друг друга в тюрьму..."

Та война выявила не только бездарность жестокого режима‚ правившего страной‚ но и истинного – не надуманного – врага‚ которого следовало победить любой ценой. Из воспоминаний современника: "Даже те из нас‚ кто знал‚ что наше правительство безнравственно‚ что СС и НКВД отличаются разве только языком общения‚ и кто презирал лицемерие коммунистической политики‚ чувствовали‚ что мы должны бороться".

2

В 1941 году погибли на фронте писатель Е. Зозуля и литературовед А. Роскин; поэт В. Аврущенко попал раненый в плен и был расстрелян. В 1942 году погиб писатель Б. Ивантер из фронтовой газеты «Врага – на штык!»; под Харьковом был убит поэт Д. Алтаузен‚ корреспондент газеты «Боевая красноармейская»‚ который написал незадолго до гибели:

Был ранен‚ а затем погиб поэт И. Уткин. Погибли на фронте поэты и прозаики на языке идиш Ш. Гельмонд‚ Ш. Годинер‚ М. Винер‚ Х. Левин‚ Ш. Росин и другие. Воевали и были тяжело ранены поэты М. Грубиян‚ И. Сельвинский‚ Б. Слуцкий. Писатель Э. Казакевич прошел за годы войны путь от рядового бойца ополчения до помощника начальника разведки армии. Был ранен будущий писатель артиллерист Г. Бакланов; воевали на разных фронтах М. Тейф и Э. Шехтман‚ прошел всю войну от рядового до капитана поэт З. Телесин‚ был трижды ранен поэт И. Керлер. Воевал в десантных войсках и был четырежды ранен будущий кинорежиссер Г. Чухрай‚ получил ранение на фронте и будущий скульптор – командир пулеметного взвода В. Сидур.

Поэт С. Гудзенко учился в Московском институте философии‚ литературы и истории‚ в первый месяц войны ушел добровольцем в армию‚ был зачислен в Отдельную мотострелковую бригаду особого назначения – исполнилось ему тогда девятнадцать лет. Их готовили для диверсионной работы в тылу врага‚ обучали подрывному делу‚ устройству мин и взрывателей: "Караульное помещенье‚ Замерзающий часовой. Где окопы? Идет ученье. Обучают меня под Москвой..." Семена Гудзенко назначили командиром отделения и первым номером ручного пулемета – вторым номером был будущий поэт Юрий Левитанский.

16 октября 1941 года‚ в беспокойный для Москвы день‚ бойцов особого назначения направили в столицу; батальон‚ в котором служил Гудзенко‚ занимался строительством рубежа обороны от площади Пушкина до Белорусского вокзала‚ патрулировал по московским улицам. К тем дням относится запись в его дневнике: "Темная Тверская... На Садовом баррикады. Мы поем песню о Москве..." 7 ноября они прошли на параде по Красной площади с винтовками и рюкзаками за спиной‚ а через несколько часов после этого выехали на фронт.

Из стихотворения Семена Гудзенко "Мое поколение":

Гудзенко воевал под Москвой в составе лыжного отряда‚ в свободное время вел дневник. Ноябрь 41-го: «Мы в Калининской области. Шестаково – ночуем. Бомбят. Убит командир... В Мотовилове – мальчик‚ сирота‚ пришел оттуда. Красивый‚ 12 лет‚ лубочный. Взяли в машину. О‚ сколько сирот! Мстить за таких‚ мстить!..» Декабрь 41-го: «Пурга. Жжет лицо‚ валит с лыж... Лежат трупы Краснобаева и Смирнова. Не узнать. Пули свистят‚ мины рвутся. Бьет наш „максим“. Стреляю по большаку...» Февраль 42-го: «Ранен в живот. На минуту теряю сознание. Упал. Больше всего боялся раны в живот‚ Пусть бы в руку‚ ногу‚ плечо... Рана – аж видно нутро. Везут на санях. Потом доехали до Козельска. Там валялся в соломе и вшах... Полечусь и снова в бой...»

После госпиталя Гудзенко признали негодным к строевой службе; он стал корреспондентом фронтовой газеты "Победа за нами"‚ прошел вместе со своей бригадой до Чехословакии. Из стихотворения "Перед атакой":

3

С первых дней войны художники и поэты создавали плакаты «Окна ТАСС»: «На Москву! Хох! От Москвы – ох!»‚ «Красной армии метла нечисть выметет дотла»‚ "Для немцев страшные вещи: «мешки» и «клещи»‚ «Выступали – веселились‚ подсчитали – прослезились». Поэт С. Маршак публиковал сатирические стихи в газетах и в «Окнах ТАСС»‚ которые пользовались популярностью:

А вот из стихотворения Маршака "Юный Фриц‚ или экзамен на аттестат «зверости»:

Писатель В. Гроссман – специальный корреспондент газеты «Красная звезда» – присылал очерки из Сталинграда в самые трудные месяцы обороны города; в 1942 году опубликовали его повесть «Народ бессмертен» о первом годе войны. Из воспоминаний: «Прошли месяцы войны, и Гроссман, человек по натуре сугубо мирный, к тому же по болезни снятый с воинского учета, вполне освоился в боевой обстановке. Он внешне мало изменился, разве что гимнастерка не так топорщилась да под дождем и снегом „уселась“ шинель... Много писал Гроссман для „Красной звезды“, но не ошибусь, если скажу, что самые сильные, самые впечатлительные были его очерки о Сталинградской битве. Они принесли ему такую популярность, которая мало с чем сравнима».

Писатель Ю. Либединский‚ комиссар дивизии ополчения‚ участвовал в боях‚ работал затем в армейской газете "Красный воин". Поэт М. Светлов – корреспондент "Красной звезды" – публиковал стихи и очерки‚ выступал перед бойцами. Во время одного выступления началась бомбежка; Светлов дочитал стихотворение до конца‚ а потом сказал: "Я только теперь заметил‚ что в этом стихотворении длинноты".

В центральных‚ фронтовых и армейских газетах работали писатели и поэты – В. Лидин‚ С. Гехт‚ Л. Славин‚ А. Чаковский‚ Е. Габрилович, М. Алигер. Писатель Б. Ямпольский провел полгода в партизанских отрядах Белоруссии и присылал оттуда очерки в газеты. В. Инбер жила в осажденном Ленинграде‚ писала стихи‚ вела блокадный дневник. Е. Долматовский – корреспондент армейской газеты – был ранен‚ попал в плен‚ бежал‚ снова работал в газетах‚ участвовал в боях под Воронежем и Сталинградом (снова был ранен)‚ на Курской дуге и в Берлине.

С. Кирсанов – корреспондент армейских газет – руководил бригадой по выпуску "Окон ТАСС"‚ сочинил солдатский лубок "Заветное слово Фомы Смыслова..." А. Кушниров публиковал в армейских газетах серию стилизованных сказок‚ одна из которых – "Как бабка Василиса угостила немца жареным лаптем". Л. Первомайский, военный корреспондент Всесоюзного радио, написал в 1943 году: "Он тебе и после смерти – ворог‚ Мертвый немец на твоей земле..."

Из воспоминаний участника боев под Сталинградом: "Из строя выбыло сразу два пулеметчика... Один из сотрудников армейской газеты быстро лег за пулемет‚ а его товарищ принялся сноровисто набивать пулеметные ленты патронами... Потом я узнал‚ что первым номером лег за пулемет заместитель редактора армейской газеты "В атаку!" молодой поэт Марк Гроссман‚ стихи которого часто печатались в нашей газете..." Из стихотворения М. Гроссмана: