Текст книги "Солдаты империи: Беседы. Воспоминания. Документы"

Автор книги: Феликс Чуев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 34 страниц)

Кузнецов разоткровенничался с этим Крно, что у него туговато с деньгами и было б неплохо, если б его новый знакомый принес какие-нибудь заграничные вещички, чтобы их можно было продать своим сослуживцам-летчикам, у которых деньжата водятся.

Они снова встретились, и словак принес пять наручных часов– в ту пору часы были не у каждого из наших соотечественников. Смышленость подсказала Кузнецову, с чего начать – с торговли.

(«Тегпение, Вилли, тегпение!»)

Часы попали на Лубянку, и Рясной продал их по дешевке своим коллегам.

Давай, давай! – подстегивал он Николая.

«Я вижу, дело налаживается,– говорит Василий Степанович спустя пятьдесят пять лет.– Трудная вещь – чекистская работа. У нас иногда думают, что

если ты пришел работать в ЧК, надел форму, то завтра принесешь в мешке какого-нибудь шпиона. Мне не нравятся заявления начальника контрразведки Степашина – больно легко выдает векселя!»

…А в следующий раз Крно повстречался с Кузнецовым после поездки на родину, в Брно, откуда он привез большую партию часов. Короче говоря, Крно стал возить часы из Брно. Они снова оказались на Лубянке, и Рясной опять распределил их среди чекистов. Он уже полностью доверяет Кузнецову и решается на открытую вербовку словака.

Для этого он переводит Николая в свою надежную квартиру на улице Карла Маркса, недалеко от Раз-гуляя.

«Там сейчас висит мемориальная доска, посвященная Николаю Кузнецову, – говорит Василий Степанович.– Я, правда, не видел, но эту квартиру хорошо помню. Моей задачей было затащить туда этого словака».

А он упорно не шел на квартиру. Звонил – встречались в парках– Центральном или Измайловском либо на Курском вокзале. Несколько раз Николай пытался пригласить его к себе– тот ни в какую. А на Лубянке уже столько наручных часов, что некуда девать.

Пришлось разыграть такой вариант. Когда Крно позвонил после очередной поездки на родину, Кузнецов сказал ему, что попал на самолете в аварию, сломал обе ноги и лежит в собственной квартире. Еле-еле на костылях добирается до туалета. Очень хочет видеть его, потому что нуждается в деньгах, и быстро реализует товар. Договорились– придет словак.

«Я хозяин квартиры, собираюсь, хе-хе, – посмеивается Василий Степанович,– беру с собой трех моих подчиненных».

Тут надо заметить, что конспиративная квартира тоже выбиралась продуманно. Обязательно последний этаж. Если слежка, наверху скажется, кто куда идет. Эта квартира была на седьмом этаже.

Чекисты, все в штатском, поднялись на этаж ниже, на шестой, там старушка жила. У нее дырочка в двери, она спрашивает:

– Кто такие?

Одна баба должна прийти, мы хотим ее замуж выдать,– говорит Рясной и сует старушке на всякий случай два торта.

Пришли пораньше, стоят и ждут, а лестница в стороне. Дождались– потопал на седьмой этаж секретарь словацкого посольства. Слышно, как позвонил, как очень нескоро открылась дверь.

Кузнецов потом докладывал:

Я не спешил, еле-еле добирался до двери на костылях.

А через десять минут, как было условлено, Рясной открыл дверь своим ключом и вошел:

Здравствуйте! Как здоровьице?

А сотрудников своих оставил на лестнице.

Вот мой товарищ пришел, – говорит Кузнецов словаку.

А это кто у вас? – спрашивает Рясной Николая.

Это мой знакомый.

Так, я знакомый,– говорит словак с акцентом.

А кто вы такой? Вы что, иностранец?

Нет, я не есть иностранец!

Ваши документы! – по-милицейски приступает к делу Рясной.

А какое вам дело?– высокомерно отвечает Крно, здоровенный детина.

А такое дело, что мы его,– Рясной указал на скучающего на тахте Кузнецова,– арестовываем за то, что он разбил самолет. А вы почему здесь оказались? Ну-ка предъявите документы!

Ай, ай, при чем тут документы?

Требую предъявить! Вот мое удостоверение.– И Рясной показал «липу»– корочки уголовного розыска. – А вы кто такой?

Я вам не обязан говорить! Я дипломат!

Диплома-а?ат! Так бы и сказали сразу.

Я дипломат, я подданный иностранного государства!

Это вы точно говорите? Тогда я поступаю неправильно, я должен позвонить в Наркомат иностранных дел, вызвать представителей – с ними и разговаривайте! Налицо ваша явная связь с преступником

Рясной подошел поближе к дипломату и как бы невзначай обнял его.

А это что у вас?– Под пиджаком Крно был

опоясан двумя лентами часов, как патронтажем – 120 штук оказалось!

Ребята, сюда! – крикнул Рясной, и в комнате возникли три добрых молодца.

Ну-ка раздевайте его! А я позвоню в наркомат иностранных дел.– И положил руку на телефонную трубку. Иностранец тут же перехватил руку.

Не надо, не надо,– задрожал он.– Чего вы от меня хотите?

Рясной подмигнул своим ребятам, и они вышли.

Ничего не хотим. Вы словак, я русский, мы должны друг другу помогать.

А чем я могу помочь?

Тем, что будет нас интересовать. Давайте не темнить. Я работаю в НКВД.

(Сразу вспоминаю прекрасного прозаика Ивана Шмелева: «Думали-с, в участке-с служу? Нет?с, в сыск-ном-с! Чито-с?»)

Мне вас жалко,– залепетал Крно.

А чего меня жалеть? Если вы не пойдете навстречу, вам хуже будет. В лучшем случае вас выгонят с работы.

Что я могу сделать для вас? – перешел на деловой тон словак.

Давайте начнем с малого. Мы условимся с вами встретиться через несколько дней. Нас интересуют ваши шифры. Никакой подписки я от вас не беру.

Сдался Крно. В условленное время на конспиративную квартиру недалеко от шарикоподшипникового завода он принес шифры. Ударили по рукам, и он стал передавать Рясному все, что узнавал в немецком посольстве, все разговоры, какие там велись, передвижение германских войск из Югославии, где сложился серьезный военный кулак. Югославия была последней страной, которую Гитлер занял перед нападением на Советский Союз…

И он не только сообщил о том, что германские войска идут к границам СССР, но и каждый день передавал, до какого пункта они продвинулись. Когда дошли до Словакии, передал Рясному, что в середине июня ожидается нападение на СССР…

А Кузнецов уже занимался другими делами. Началась война, и пути Рясного и Кузнецова разошлись – каждый получил свое задание. Они тепло попрощались

в той же самой квартире на Карла Маркса и больше никогда не встречались.

Я поговорю с руководством, чтобы о тебе позаботились, – сказал Рясной.

Поеду на фронт! – ответил Кузнецов.

Это твоя воля, выбирай сам. Спасибо тебе огромное, Коля, за все!

Василий Рясной еще много лет будет заниматься чекистской работой, а в оккупированном немцами Ровно Золотой Звездой Героя взойдут дерзкие, невероятные подвиги Николая Ивановича Кузнецова, русского советского патриота, одетого в мундир немецкого офицера…

Вспоминаю стихи Игоря Ринка, который был тоже разведчиком в войну. Он пишет о том, как выпивает с немецким полковником, и тот не знает,

что трогает курок взведенный на парабеллуме рука, что мне германские погоны даны приказом РККА!

…Думаю, а нужны ли вообще подвиги? Зачем стал таким Николай Кузнецов? Чтобы некая современная благополучная мразь уничтожала память о нем? Чтобы на Украине ставили памятник Степану Бандере? И все-таки подвиг, наверное, нужен – даже не для нас, а для истории нашей.

Спрашиваю у Рясного, был ли Кузнецов разведчиком ГРУ? О нем говорят, что он и в Испании успел побывать… Вот дословный ответ Василия Степановича:

– Николай Кузнецов не был в ГРУ. Что-что, а уж это я бы знал. Всю его историю до гибели я знал. Все, что касается Кузнецова Николая до дня начала войны, принадлежит мне, бесспорно. Как же, господи! Мы вместе работали, я его посылал в магазин, настраивал цель выбирать. И в Испании он не был. Он появился в конце 1940 года, причем прибыл прямо с Урала. У меня на глазах он проходил месяцев восемь. Мы с ним вместе жили по липовым документам. Это точно, что же тут придумывать?

А могут возразить, что он параллельно работал и в ГРУ, и у вас.

Это чистокровная чепуха. Попытка заработать на неведении людей,-твердо отвечает Рясной,-А мы тогда много высосали из этих трех операций – с фон Баунбахом, Кёстрингом и Крно. По их данным мы уже знали, что их войска подошли к границам Советского Союза и что нападение будет 22 июня. Это было уже совершенно точно. Я не прибавляю ни на йоту.

РЕЗИНОВЫЙ ЧЛЕН В ГЕРМАНСКОМ ПОСОЛЬСТВЕ

Поздним вечером 21 июня Рясной на машине поехал со службы на дачу в Химки – дачное место НКВД – предупредить жену с тремя детьми, чтоб не волновались, все может случиться. А ровно в два часа ночи возле дачи загудели машины, и чекисты поехали на службу.

Собрались в кабинете у Меркулова – он уже был наркомом госбезопасности, а Берия стал заместителем председателя Совнаркома.

Рясному, как и прежде, было поручено германское посольство. В четыре часа утра он со своим оперативным составом чекистов, человек шестьдесят, подъехал к воротам посольства на улице Станкевича, недалеко от Моссовета. Задание– произвести обыск и интернировать весь состав посольства во главе с графом фон Шуленбургом, который уже съездил к Молотову…

На первых двух этажах посольства находились канцелярии, а на третьем этаже– жилые помещения. Кроме того, многие немцы жили на квартирах. Всех их свезли в главное здание посольства, отобрали документы и объявили, что они интернированы. Произвели обыск и нашли много интересного из того, что немцы не успели уничтожить. Во дворе раскопали припрятанное оружие.

«Я всем этим делом командовал,– говорит Василий Степанович.– Был там такой похабный случай. Когда обыскивали третий этаж, где жил первый секретарь посольства, зашли к его секретарше Пусе – такая б…ща была. Заходим– однокомнатная квартирка, буфет, бутылки, сама на кровати лежит. Я ей:

Вставай, хватит тебе валяться!

Какое вы имеете право?

Вставай! – схватил ее за руки, а мои сотрудники – за ноги, сняли с кровати. Я поднял подушку, а там лежит резиновый член. Один наш взял его, а он как ссыкнет молоком!»

…Поступила команда– отвезти сотрудников посольства Германии в Калинин. Там из лагеря вывезли заключенных и освободили места для посольских. А когда немцы стали подходить к Калинину, состав посольства перевезли в Ярославль.

Немецкие самолеты начали бомбить Москву, и работников НКВД направили в районные истребительные отряды. А вскоре Рясной выехал сопровождать германское посольство в Армению. В Ярославле подали эшелон, классные, хорошие вагоны, погрузили немцев, и Рясной отвез их в Ленинакан, на границу с Турцией. Туда, через Турцию, путем долгих скитаний, подъехало и наше посольство во главе с Де-канозовым. На пограничной станции Рясной сдал немцев и принял наших…

ЦИАНИСТЫЙ КАЛИЙ В БАКУ

И получил новое задание: вместе со своими подчиненными прибыть в Баку. У Москвы были данные, что на границе с Ираном сосредоточилось много немецких разведчиков, подготовленных для диверсионных актов на нефтяных промыслах. Рясному подчинили наркомат внутренних дел Азербайджана и пограничные войска, предписали принимать меры вплоть до расстрела.

В Баку удалось выявить и арестовать родственников гитлеровского идеолога доктора Розенберга. Его двоюродная сестра работала в химическом отделении военного предприятия. При обыске у нее только цианистого калия отобрали семь килограммов– этого хватило бы, чтобы весь город отравить.

КЛЕЙ ДЛЯ «РУС-ФАНЕР»

В сентябре 1941 года полковник Рясной назначается начальником управления НКВД города Горького с мандатом уполномоченного Государственного Комитета

Обороны по перевозу в Горький оборонной промышленности и производству военной техники– самолетов, танков, «катюш». Ему подчинялись несколько заводов, такие как автомобильный, двигательный, «Красное Сормово»… Немцы старались проникнуть в Горький. Оказывается, их интересовал всего-навсего клей. Тот самый, который применялся для фанерных фюзеляжей советских боевых самолетов, знаменитых «рус-фанер». Что такое фанера, немцы знали, а вот клей изобрести так и не смогли– не смогли придумать смолу, которая не горит. Фанера в лесной России была куда дешевле дюраля, и потому с оборонных заводов на фронт уходили тысячи краснозвездных фанерных самолетов.

В Горьком Рясной познакомился с авиаконструкторами Яковлевым и Лавочкиным.

«Яковлеву нужен был дюраль, и он все наскакивал на Лавочкина, а у того и фанерные истребители били немцев!» – говорит Рясной.

Немцы бомбили Горький, засылали своих шпионов. Много немецкой агентуры обезвредили чекисты в городе. В основном сброшенных на парашютах наших военнопленных. Немцам не удалось вывести из строя заводы. Женщины и дети продолжали ковать победу.

«А заключенные на военных заводах не работали,– говорит Рясной.– Это потом, на Волго-Доне…»

ОТОБРАЛИ ОРДЕН

В Горьком он пробыл до июля 1943 года. Вызвали в Москву к Маленкову. Георгий Максимилианович говорит:

– Поезжайте на Первый Украинский фронт к Ватутину, там Хрущев и Коротченко, секретарь ЦК Украины. Скоро будет рассмотрен и утвержден план освобождения Украины, а там много националистов, ОУНовцев, которых надо ликвидировать. Вы назначаетесь народным комиссаром внутренних дел Украины!

Немцы подготовили из украинских националистов две дивизии «Галитчина» по 20 тысяч человек и, когда отступали из Западной Украины, оставили их в тылу.

Что они творили! Убивали советских солдат и офицеров, пускали под откос военные эшелоны, истязали мирных жителей…

«История освобождения Украины от немецких захватчиков еще не написана, – говорит Рясной. – Ведь вся война шла на Украине, там многое решалось. И дело в том, что сражаться приходилось не только с немцами, но и с украинцами. Ведь в каждом селе были созданы так называемые «боёвки» – боевые звенья с санитарными службами, снабжением. ОУНовцы облагали население продуктовыми поборами, создавали запасы.

Одной Украины нет. Всегда было и есть две Украины. Одна– западной ориентации, другая тянется к России. ОУНовцы стремились проникнуть всюду. Только советский полк займет село и, усталый, расположится на отдых, на него нападают вооруженные члены Организации украинских националистов. Мне довелось освобождать Украину, и я все это видел своими глазами».

Да, было две Украины, не просто левый и правый берег, не только восточная и западная, была Украина Ковпака и Кожедуба– и была Украина Бандеры и Мельника.

Кто погиб за Днепр, будет жить века, Если он погиб, как герой, -

пели и думали, что так будут петь и думать всегда.

Внутренние войска, которыми командовал Рясной, насчитывали 56 тысяч человек. Они обеспечивали продвижение наших оперативных частей, которые гнали немцев с Украины и дальше– из Польши, Венгрии, Чехословакии, старались не дать сбрасывать с рельсов поезда с техникой и солдатами.

Рясного в шутку называли «командующим Четвертым Украинским фронтом». Было пока три Украинских фронта, четвертого еще не было, но сам Константин Константинович Рокоссовский при появлении Рясного на каком-нибудь совещании шутя отдавал команду:

– Смирно! Входит командующий Четвертым Украинским фронтом!

…Украина давно стремилась к «самостийности», и вся обстановка там была неблагоприятной для на

ступающих частей Красной Армии. Летчики мне говорили: «Хуже всего, если собьют над Украиной, – сразу сдадут немцам или полицейским!»

Сталин знал об этом… Передо мной документ:

СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО Приказ № 0078/42

22 июня 1944 года

г. Москва

ПО НАРОДНОМУ КОМИССАРИАТУ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СОЮЗА И НАРОДНОМУ КОМИССАРИАТУ ОБОРОНЫ СОЮЗА СССР

Агентурной разведкой установлено:

За последнее время на Украине, особенно в Киевской, Полтавской, Винницкой, Ровенской и других областях, наблюдается явно враждебное настроение украинского населения против Красной Армии и местных органов Советской власти. В отдельных районах и областях украинское население враждебно сопротивляется выполнять мероприятия партии и правительства по восстановлению колхозов и сдаче хлеба для нужд Красной Армии. Оно для того, чтобы сорвать колхозное строительство, хищнически убивает скот. Чтобы сорвать снабжение продовольствием Красной Армии, хлеб закапывают в ямы. Во многих районах враждебные украинские элементы, преимущественно из лиц, укрывающихся от мобилизации в Красную Армию, организовали в лесах «зеленые» банды, которые не только взрывают воинские эшелоны, но и нападают на небольшие воинские части, а также убивают местных представителей власти. Отдельные красноармейцы и командиры, попав под влияние полуфашистского украинского населения и мобилизованных красноармейцев из освобожденных областей Украины, стали разлагаться и переходить на сторону врага. Из вышеизложенного видно, что украинское население стало на путь явного саботажа Красной Армии и Советской власти и стремится к возврату немецких оккупантов. Поэтому, в целях ликвидации и контроля над мобилизованными красноармейцами и командирами освобожденных областей Украины,

приказываю:

1. Выслать в отдельные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов.

Выселение производить:

а) в первую очередь украинцев, которые работали

и служили у немцев;

б) во вторую очередь выслать всех остальных укра-

инцев, которые знакомы с жизнью во время немецкой

оккупации;

в) выселение начать после того, как будет собран

урожай и сдан государству для нужд Красной Армии;

г) выселение производить только ночью и внеза-

пно, чтобы не дать скрыться одним и не дать знать

членам его семьи, которые находятся в Красной Ар-

мии.

Над красноармейцами и командирами из оккупированных областей установить следующий контроль:

а) завести в особых отделах специальные дела

на каждого;

б) все письма проверять не через цензуру, а через

особый отдел;

в) прикрепить одного секретного сотрудника на

5 человек командиров и красноармейцев.

Для борьбы с антисоветскими бандами перебросить 12 и 25 карательные дивизии НКВД.

Приказ объявить до командира полка включительно.

Народный комиссар внутренних дел Союза ССР

БЕРИЯ

Зам. народного комиссара обороны Союза ССР, маршал Советского Союза жуков

Внизу имеется такая приписка: «По неизвестным причинам этот приказ не был выполнен».

«Он был выполнен частично, – говорит Рясной, – и я имел к этому самое прямое отношение. Мне этот приказ привез из Москвы один из заместителей наркома внутренних дел. И было сказано, что за активную деятельность против Красной Армии со стороны ОУНовцев, выступления «боёвок», за враждебное отношение к русскому народу товарищ Сталин приказал выселить всех украинцев к известной матери, а конкретнее – в Сибирь.

Да, выселить Украину – это не Чечню, и не крымских татар.

Я наметил активнейших врагов русского народа и советской власти – матерых волков. Несколько эшелонов мои молодцы заполнили и отправили. Но потом этот приказ вдруг остановился. В чем дело, сперва не знал ни я, нарком Украины, и никто не знал. Что-то произошло между украинскими начальниками и нашими настоящими руководителями, возникли разногласия, стоит ли этим делом заниматься».

Говорят, украинские вожди бросились в ноги Сталину, умоляя его остановить выселение. И Сталин уступил. Вполне вероятно, что так и было – целовал же Камаль-паша сапоги Сталину, чтобы он не трогал Турцию!

Вскоре после прекращения выселения украинских националистов Рясной неожиданно для себя прочитал в газете Указ Президиума Верховного Совета о награждении его орденом боевого Красного Знамени за активную борьбу с ОУНовцами и успешное проведение акции по выселению активных врагов советской власти.

Прошло время, и на одной из сессий Верховного Совета после смерти Сталина выступил писатель Корнейчук, осудивший репрессии на Украине.

Отменили и приказ, и Указ о награждении работников НКВД за проведение выселения. Пришли к Ряс-ному и отобрали орден.

«Сталин приказал, а я не стал бы выполнять? – говорит Василий Степанович.– И я потребовал расписку, что у меня отобрали орден, и до сих пор ее храню. Орден отобрали, но у меня, слава Богу, три таких боевых ордена Красного Знамени!»

ТАКОВ РОКОССОВСКИЙ

Для борьбы с ОУНовцами Рясному дали шесть бригад, а также Ставка приказала командующим фронтами Ватутину и Рокоссовскому по первому требованию Рясного выделять необходимое число воинских частей.

Бандеровцы убили командующего Первым Украинским фронтом генерала армии Н. Ф. Ватутина.

«Я говорил ему: не езжай этой дорогой, – вспоминает Рясной.– Произошло это в Тернопольской об

ласти, в районе кременчугских лесов. Он был в Ровно, проводил совещание с командованием 1-й армии для подготовки наступления на Львов. Поехал не той дорогой, которую мы советовали, и в одном селе его машину обстреляли из окна. Попали ниже живота. Прилетел Бурденко, пытался его спасти, но Ватутин умер не столько от раны, сколько от того, что шерсть из полушубка попала в рану».

Помню до сих пор слова сталинского приказа: «Армия и флот склоняют свои боевые знамена перед гробом генерала армии Ватутина…»

Украинские националисты убили и прославленного разведчика Николая Кузнецова. Ушел от немцев и погиб там, где не ожидал…

В этот период «командующий Четвертым Украинским фронтом» Рясной был главным на Украине по борьбе с бандитизмом, ОУНовцами и так называемой Украинской повстанческой армией (УПА). Командующие фронтами при необходимости предоставляли ему свои части.

«Я знал почти всех командующих фронтами,– говорит Рясной,– и самый выдающийся из них, на мой взгляд, Константин Константинович Рокоссовский, человек, о котором можно говорить, не стесняясь. До него всем далеко…

Заняли Ровно, Луцк, дальше– приказ взять крепость Брест-Литовск. А у меня 23 области, 23 управления, 23 телеграммы каждому… Разведка, ГРУ, все освещают по-своему. Если я что-то неважно сделаю, столько дерьма выльют! У меня одна из главных задач – не допустить на железной дороге сброса наших поездов. И чтобы взять Брест-Литовск, надо было сперва разбить ОУНовцев. Бывшая царская крепость, хорошо оснащена, немцы за нее будут драться, а вокруг – сплошные банды.

Штаб Рокоссовского располагался возле Луцка, плацдарма для наступления на Польшу. Приезжаю, говорю:

– Константин Константинович, лес, где ты живешь, весь нашпигован ОУНовцами.

Рядом с Рокоссовским – его начальник штаба Ма-линин, спокойный, мягкий парень, но Рокоссовский только посмотрит, Малинин уже знает, что надо делать. Я даю команду стянуть тысяч сорок своих, что

бы разбить эту лесную рать. Разбили– А в это время шел штурм крепости. Малинин посылает телеграмму Рокоссовскому, что в результате двухдневных атак взять Брест-Литовск не удалось, пришлось отступить. В атаках особенно отличились такие-то… И дает список солдат, которых перед этим назначили судить за мародерство.

При мне было – Константин Константинович подошел к каждому из них и лично вручил ордена – одному орден Ленина, а остальным Красного Знамени. Таков Рокоссовский – крепость не взяли, но люди-то отличились!»

НЕРАССКАЗАННАЯ УКРАИНА

Красная Армия продвигалась на Запад. А в тылу бесчинствовали ОУНовцы Бандеры, Украинская повстанческая армия Мельника, польская полиция…

Рясной докладывает из Львова 12 апреля 1945 года:

«Москва, НКВД СССР, тов. Берия Л. Я.

Докладываю о бесчинствах польской милиции, проводимых по отношению к украинскому населению, находящемуся за погранлинией после передислокации военных комендантов Красной Армии дальше на Запад… Активизировалась деятельность польской милиции по истреблению украинского населения, грабежу и уничтожению имущества, а за последнее время террористическая деятельность польской милиции приобретает массовый характер. Из поступающих сведений от достоверных источников террористическая деятельность польской милиции характеризуется следующими фактами:

22 февраля с. г. на хуторе Бучина в 8 км западнее райцентра Краковец Львовской обл. группой польской милиции численностью 30 человек ограблено 10 украинских хозяйств и расстреляно 8 человек жителей этого села. 23 февраля в селе Труйчица Перемышльского уезда польская милиция этого села расстреляла 10 человек украинцев, дома которых сожжены. В тот же день севернее райцентра Краковец группой польской милиции подожжен дом жителя этого села Сельчака

Ивана, записавшегося на выезд в СССР. При попытке со стороны Сельчака ликвидировать пожар польская милиция открыла по дому ружейно-пулеметный огонь…

Польскими властями деятельность милиции по ограблению и истреблению украинцев ни в какой мере не пресекается, действия милиции проходят безнаказанно.

Рясной».

«Сообщение Главного управления пограничных войск СССР.

Украинский погранокруг располагает данными, что польскими войсками отдан приказ очистить от неблагонадежного элемента 50 км – полосу Польши, в связи с чем украинскому населению предложено выехать в СССР, в противном случае оно будет отселено в западные области Польши. Для проведения в Грубещу ожидается прибытие двух польских дивизий, В Лесковском уезде украинское население обратилось к нашему уполномоченному по переселению с просьбой проведения плебисцита о присоединении уездов к Украинской ССР. Влиянием агитации ОУН и банд УПА украинское население в ряде пунктов отказывается переселяться в западные области Польши и УССР.

В связи с этим в приграничной полосе Польши значительно активизировалась деятельность банд УПА, которые всевозможными угрозами вынуждают отдельные комендатуры польской полиции не вести борьбы с УПА, призывают выступать совместно с ними против Советского Союза. Участились случаи перехода банд на нашу территорию.

…Ориентируя Вас об изложенном, прошу сообщить, какими Вы располагаете дополнительными данными и какие приняты меры для недопущения перехода банд на нашу территорию.

Начальник Главного управления по борьбе с бандитизмом ВД СССР

генерал-лейтенант Леонтьев».

Это было письмо Рясному. А вот докладная, направленная Берии:

«Об итогах проведения чекистско-войсковой операции на территории Польши против участка 2-го пограничного отряда.

Выполнение записки по ВЧ №282 от 16.2.1945 г. докладываю:

с 7 по 21.2.45 на территории Польши против участка 2-го погранотряда была проведена чекистско-войс-ковая операция по ликвидации штаба 2-го военного округа У ПА– Буг Холмского окружного провода ОУН и сотни УПА главаря Ягода. В проведении операции принимали участие подразделения 2-го погранотряда, агент Ю., закордонная агентура и агенты-боевики 2-го пограничного отряда. В результате проведения операции выведено с территории Польши и арестовано 140 человек, захвачено 184 человека, задержано 5 человек, добровольно явилось 5 человек, убито 60 человек, всего 571 человек.

Из общего количества 571 человек ликвидировано членов ОУН, участников УПА, ИПА, пособников – 107 человек, являющихся активными руководителями, работниками ОУН и УПА, в том числе:

Велигилер– инспектор кавалерии при штабе 2-го военного округа УПА, бывший петлюровский полковник.

Евтугов Борис Павлович, по кличке «Батько», он же «Лоцман», член окружного провода ОУН, инструктор Вышкола.

Ковалич Александр Иванович, по кличке «Женя», член призывной комиссии УПА, он же работник аппарата окружного провода ОУН.

Комендант военно-полевой жандармерии УПА Сочул, он же «Ворон», начальник побитовой разведки ОУН.

Стрела, зам. начальника побитовой разведки ОУН.

Ира – центральная связная Домского окружного провода ОУН…

Народный комиссар внутренних дел УССР, комиссар государственной безопасности 3 ранга

Рясной.

4 марта 1945 г. № 274, г. Львов».

Обстановка на Украине была весьма сложной. ОУНовцы досаждали и фашистам, и красным, не зря сам Бандера сидел в это время в гитлеровской тюрьме, а после войны его найдет в Мюнхене с помощью своего агента и Сталин. Соединения УПА, которыми командовал Мельник, воевали против Красной Армии. Но из приведенных документов видно, что руководство Советского Союза встало на защиту мирного украинского населения, страдающего от оккупантов, ОУНовцев и польской жандармерии.

Рассказывая о борьбе с ОУНовцами, Рясной вспоминает своего бывшего сослуживца Павла Судоплато-ва, который еще задолго до начала войны совершил героический поступок:

«Он пошел на большой риск. Сам русский, он жил на Украине и хорошо знал украинский язык. В середине тридцатых годов этот самый Павлушка Судоплатов приезжает в большой город в Германии, находит там по адресу руководителя ОУН Коновальца, предшественника Бандеры на этом посту,– пошел по связи. Коновалец назначил ему свидание в гостинице. А перед этим он получил сообщение, что к нему приедет надежный молодой человек для информации и получения указаний. И он его принял и рассказал, как и что нужно делать для активизации борьбы с советским империализмом.

В конце беседы Судоплатов достает из чемоданчика какой-то сверток, посылочку, и говорит:

Это вам наш подпольный провод во Львове через меня посылает подарунок.

Вручил этот «подарунок», и они расстались. Коновалец положил сверток в свой чемоданчик, пошел домой или куда-то. И когда шагал по центральной улице, произошел взрыв, и его разнесло.

Это действительно смелый, чрезвычайно рискованный поступок Пашки Судоплатова, и тут ничего не скажешь…»

Три с половиной года я тянул лямку на Украине,– продолжает Василий Степанович,– столько раз в меня стреляли!

Когда мы заняли Львов, я вместе с начальником штаба поселился в доме крупного кондитера. Улочки узкие, только зажгу свет– стреляют в окно, только

шевельну занавеской– стреляют. Судьба хранила. Лет через десять могли расстрелять под горячую руку по делу Берии – обошлось…

А во Львове не было покоя. Днем и ночью бандиты врываются в квартиры, грабят, убивают. Наших солдат режут, офицер сидит в парикмахерской – ему по горлу бритвой… После революции во Львове со всей России скопились воровские силы, да еще из Польши и Украины добавились. Меня вызывает Хрущев:

Ну что будем делать?

Глаза закройте, я сам все сделаю,– отвечаю ему.

А что я сделал? Отобрал, сколько нужно, своих людей, мужчин и женщин, вооружил их, мужчин одел в великолепные пальто и макинтоши, а то и в кожаные регланы, женщин – в самые что ни на есть норковые шубы. И вышли они вечерком на львовские тротуары. Подходят бандюги к такой дамочке: «Снимай шубу!» А она – р-раз! – в лоб из пистолета…

К утру трупы убирали и составляли рапорт, сколько шлепнули. Демьян Сергеевич Коротченко, второй секретарь Украины, меня поддерживал в этом деле. Очень быстро я избавил Львов от подобной сволочи. Конечно, я признаю, что это не метод, но как иначе? А в Москве сейчас до чего дошло?

Руку Рясного (или таких, как он) я почувствовал в Молдавии, где жил в детстве с 1944 года. Только что освобожденная Красной Армией Молдавия (или оккупированная, как меня сейчас поправят некоторые нынешние молдаване) в ту пору как бы подчинялась Украине. Мой отец, например, служил в Молдавском отдельном авиационном отряде Украинского территориального управления. В Кишиневе, где мы поселились, по ночам– банды, а за окнами– привычные детскому слуху автоматные очереди. Однако год-другой прошел, и стрелять перестали. Кто пулю в лоб получил, кто срок– все как положено. Тогда чекистов не только боялись, но и уважали. Думаю, не только в Молдавии.