Текст книги "Сияние базальтовых гор (Художник Б. Бобров)"

Автор книги: Федор Кабарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

ГЛАВА VIII
«ЛЕТАЮЩИЕ ТАРЕЛКИ»

Редактор «Воскресного журнала» Генри Митчелл каждую субботу появлялся в кафе «Нью сервис», служившем их редакционным буфетом.

Кафе помещалось напротив редакции, через переулок, в мрачном доме, казавшемся выдолбленным в скале, нависшей над переулком. Здесь Митчелла знали все, он был для посетителей «Нью сервиса» важной фигурой. Суббота была для него единственным днём отправления редакторских обязанностей. Но и их Митчелл исполнял своеобразно, на американский лад, за столиком кафе, в окружении друзей или поклонников его «таланта» и власти – репортёров, фельетонистов, обозревателей спортивных клубов.

Митчелла знали все. Знали, что редактор умеет ценить выдумку, особенно, если эта выдумка отвечает желаниям тех, кому принадлежит журнал и сам Генри Митчелл.

В эту субботу Митчелл пришёл в кафе «Нью сервис» раньше обычного. Пройдя в кабину-ложу около оркестра, зашторенную зелёными бархатными портьерами, редактор вставил ключ в замочную скважину и прошёл в свой кабинет, напоминавший скорее сталактитовый грот, обставленный дорогой мягкой мебелью.

Опустившись в кресло, Митчелл позвонил секретарю, дав знать о своём приходе, и раскрыл ожидавшую его папку.

Редактор Генри Митчелл никогда не писал длинных резолюций и не правил материалы в оригиналах или гранках. Если ему нравилась статья, бойко написанный фельетон или репортаж, он ставил в углу свои переплетающиеся инициалы или крупный крест.

Этого было достаточно, чтобы материал вышел в очередном номере журнала.

У редактора Генри Митчелла был свой порядок. Все материалы, кроме касающихся высокой политики, поступали в отделы, там готовились к набору и попадали в папку редактора уже в гранках или чаще всего оттисками полос журнала. Три раза в месяц секретарь представлял своему шефу баланс поступивших, набранных и напечатанных материалов. Если Генри Митчеллом была завизирована половина набранных материалов, то работа этого отдела считалась хорошей. Если же с его вензелем оказывалось больше 60 процентов подготовленных материалов, то зарплата редактора отдела увеличивалась на столько же процентов. Но если таких материалов было меньше половины – соответственно снижалась и зарплата редакторов отделов. Это была не столько бухгалтерия гонорарного бизнеса, сколько система определения и оценки политических взглядов сотрудников редакции.

Сегодня был особый день. Первой в папке лежала оттиснутая на цветном бланке с грифом «Сенсация» телеграмма от специального заграничного корреспондента. Генри Митчелл отложил сигару, откинулся в кресле и начал читать:

«Сенсация, сенсация!!! Над нами летающие тарелки!» «Голубой экспресс» проходил вблизи высокого горного кряжа, напоминающего хребты Кордильер. В семь часов мы услышали нарастающий, способный лишить слуха рёв реактивных двигателей, оборвавшийся так же мгновенно, как и появился.

Не успев осмыслить, в чём дело, мы услышали новые звуки, напоминающие грохот встряхиваемых листов железа или стрельбу бесчисленного множества пулемётов. И сразу же раздался далёкий гул, похожий на грозовые раскаты страшной силы.

Когда я устремился к окну, чтобы взглянуть на происходящее чудо, то был отброшен воздушной волной в глубину купе. Собрав все силы, цепляясь за разные предметы, я снова добрался до окна и, придерживаясь за оконную раму, нажал спуск своего «кинапа».

Вот что запечатлел мой аппарат.

Километрах в десяти от поезда, за высоким лесистым перевалом прочертили воздух идущие от земли огненные хвосты. На их концах в синеве безоблачного неба вспыхнули яркожёлтые шапки огня. Вспыхнули и остановились неподвижно, завихряясь курчавыми барашками белых облаков, напоминающих перевёрнутые глубокие тарелки.

Через мгновение тарелки вспыхнули подобно взрыву большой мины, разбрасывая огонь во все стороны. Донёсся гром, превосходящий гул больших землетрясений. Воздушной волной меня свалило на пол. Застучали двери, закачался вагон, и под силой давления ветра поезд стал.

Причины и подробности читайте в следующем номере.

Фрэнк Фостер».

Дочитав сенсационную телеграмму, Генри Митчелл поспешно снял трубку и набрал номер.

– Хэлло! Джон, немедленно ко мне!

Положив трубку, он взял ручку и первый раз за этот год начал правку текста.

Испещрив всю телеграмму редакторскими коррективами, он взял свой неизменный вишнёвый карандаш и крупно написал наискось: «Срочно выправить и в десяти оттисках вернуть мне. – Митчелл».

Вложив гранку в патрон пневматической почты, он нажал кнопку и раскурил потухшую сигару. Минуту посидев неподвижно, редактор вновь вооружился карандашом и всё, что находилось в папке, не читая, пометил своим вензелем. Затем на листке блокнота набросал записку: «Номер журнала должен выйти не завтра, а сегодня к 9-ти вечера, и двойным тиражом. – Генри Митчелл». Выстрелил ещё один патрон пневматической почты. Редактор поднялся и стал прохаживаться, насвистывая мотив популярной песенки.

Минут через десять на пороге показался Джон Гросс, компаньон Генри Митчелла.

– Я готов слушать, Генри, – сказал Джон вместо приветствия.

Они опустились на обшитый бархатом диван. Стукнул прилетевший из типографии патрон пневматической почты.

Митчелл достал из него оттиски и один из них протянул Джону, наблюдая, какое произведёт впечатление «отредактированное» им сообщение.

Джон сначала убрал ноги с кресла, потом встал:

– Прекрасно, мой мальчик! Это настоящий бизнес! Дать двойной тираж.

– Всё учтено, Джон. И номер выйдет сегодня же.

– Где сейчас Фрэнк Фостер?

– Около Самгуни, набирается впечатлений с натуры о сельских свадьбах.

– Хе-хе-хе!

– Ха-ха-ха!

Джон перечитал оригинал телеграммы, одобрил находчивость редактора и поднял глаза на собеседника:

– Как ты догадался, Генри?

– Телеграмма Фрэнка напомнила мне историю с летающими тарелками, выдуманную херстовцами вскоре после войны. Помнишь, какой фурор произвела тогда она в Штатах?

– Как не помнить! Но Херст оскандалился с этой уткой…

– И тем не менее газеты сделали своё дело. Попробуем… Ещё найдутся простаки, которые поверят в то, что коммунисты готовятся напасть на Америку. – Генри умолк, попыхивая папиросой, потом проговорил с расстановкой: – Посмотрим, что из этого получится… Что ни говори, а одна ложь – это всё-таки ложь, в ложь, услышанную дважды, начинают верить, а ложь, повторяемая постоянно, начинает походить на правду.

Компаньоны по производству газетных уток встретились взглядами, улыбнулись. Джон посмотрел па оттиск телеграммы Фрэнка Фостера и сказал:

– Подлинник нужно послать шефам…

– Не беспокойся, Джон. Все депеши, поступающие из-за границы, они получают в копиях и притом раньше нас.

– И даже интимные? – не без удивления спросил Гросс.

– Абсолютно все.

– Чёрт знает, что такое! Не может быть…

– Сейчас убедишься. – Редактор взял трубку телефона. – Прошу Управление стратегической разведки… Управление?.. Советника по печати… Хэлло!..

Господин Бридж? Вас беспокоит Генри Митчелл по поводу сообщения Фрэнка Фостера… Подредактировать?.. Понятно, понятно. Будет сделано… Новости на Уоллстрите? Любопытно… Ах, это та… Благодарю вас. – Положив трубку, Митчелл взглянул на компаньона. – Слышал, Джонни?..

Из зала кафе доносились звуки джаза. Митчелл вызвал секретаря и предупредил:

– Мы будем в ложе. Поторопите печатников. Я жду сигнальные экземпляры. Идём, Джонни. Отдохнём за коктейлем.

Разместившись за столиком в овальной ложе, обращённой к оркестру, заказали коктейль. Немного повеселев, Гросс придвинулся к Митчеллу и повёл откровенный разговор.

– Да, Генри, нам кое-что перепадёт за «синие ампулы»… Ха-ха-ха!

– А именно?

Джон придвинулся поближе и понизил голос до шёпота:

– Выводим новые вирусные культуры… с особым вегетационным периодом.

– Точнее…

– Вносишь в почву с осени. Можно и зимой рассеивать по снежному покрову. Весной злаковые, овощные культуры и даже травы впитают этот препарат вместе с влагой.

Ну, а дальше всё пойдёт обычным порядком: кто бы ни употребил в пищу продукты из этих злаков и трав – люди или животные – финал один. Сорок дней длится инкубационный период, а затем наступает сонный паралич.

– А если птицы занесут эту болезнь на наш материк?..

– Ну, это мало вероятно. И к тому же найдено средство, локализующее сонный паралич за несколько часов.

– Скользкая затея.

– Ну, нет… Упаковываем с птичьим пером в специальные бомбы-контейнеры и передаём управлению стратегической авиации. – Он затянулся сигарой и заключил: – Коммунисты ликвидируют последние остатки покорной нам старой «демократии». Это, конечно, очень беспокоит Уолл-стрит…

– С разведением колорадского жука выбросили на ветер 20 миллионов долларов, в Корее получили слишком дорогую пощёчину, теперь выбросите полмиллиарда, к тому же посеете чуму и холеру в Штатах.

– Каким образом?

– Да очень просто. Взлетит ваша лаборатория с чумными бактериями и холерными вибрионами в воздух…

– Шпиону к нам не проникнуть…

– А рабочим вы доверяете? Да и на учёных не очень-то надейтесь. Идеи коммунистов разлагают не только рабочих и мелких фермеров. Учёные умеют тоньше маскировать свои убеждения, не кричат о повышении зарплаты, не бастуют и не митингуют…

Они замолчали, потягивая прохладный коктейль и думая каждый о своём. Джаз начал очередной номер в таком темпе и с таким необъяснимым в искусстве театрализованным оформлением, что нормальному человеку трудно было бы понять, что происходит на эстраде: попурри из каких-то танцев для сумасшедших или попросту драка. Редактор допил бокал и продолжил начатую мысль:

– Печать – самое сильное оружие, – говорят коммунисты. И они правы. Это поистине ни с чем не сравнимое средство психологического воздействия на массы. Посмотришь завтра, что сделает этот неболь шой сенсационный репортаж Фрэнка. А напечатай его в том виде, в каком он передан – эффект будет диаметрально противоположный, направленный только на то, чтобы ещё больше поднять престиж коммунистов в глазах народа.

В кафе загорелись лампы дневного света. Вечерело. Митчелл заказал ужин.

– Господин Митчелл, пришли сигнальные экземпляры, – послышался голос секретарши.

Митчелл бегло просмотрел развёрстанную на всю первую страницу корреспонденцию Фрэнка и написал через всю обложку цветным карандашом: «Генри Митчелл».

– Немедленно направьте выпускающему.

Девушка удалилась. Снова разговоры о бизнесе, лихорадочная какофония джаза, громкий хохот посетителей.

Прошло около часа. Наконец, Митчелл уловил доносящиеся с улицы голоса продавцов газет. В распахнувшиеся двери кафе показался мальчик с большой пачкой журналов под мышкой. Лавируя между танцующими парами, он подошёл к ложе редактора, молча подал два экземпляра журнала и, обернувшись к залу, крикнул:

– Экстренный выпуск! Летающие тарелки над Штатами!

Трудно передать начавшуюся суматоху. Все устремились к разносчику. Задвигались стулья, зал наполнился беспорядочным говором, выкриками. Джаз умолк, не окончив танго. Митчелл кивнул маэстро и бросил на эстраду номер журнала. Маэстро ловко подхватил журнал, перевернул обложку и театрально крикнул в зал:

– Внимание! Внимание! Летающие тарелки над Штатами!!!

Он обвёл предупреждающим взглядом зал и начал читать сообщение:

– «Голубой трансконтинентальный экспресс проходил вблизи скалистых хребтов Кордильер. В 19 часов по нью-йоркскому времени в открытые окна ва гона донёсся нарастающий рокот реактивных двигателей. Все пассажиры бросились к окнам.

Вот что они увидели:

Впереди по ходу поезда, прячась в курчавых барашках облаков, летели непонятные, управляемые по радио, адские атомные машины, напоминающие перевёрнутые вверх дном глубокие тарелки.

Через несколько минут наши высотные батареи дали залп. Навстречу «тарелкам» с воем понеслись снаряды, оставляя за собой огненные хвосты.

Вскочив на стол, я нажал кнопку своего «кинапа» и снял последующие события на плёнку.

Что запечатлел мой аппарат?..

Когда снаряды достигли белых барашков, маскирующих адские тарелки, вспыхнули взрывы, разбрасывая во все стороны багровое пламя. Донёсся грохот, превосходящий гул землетрясения.

Воздушной волной выбило окна, закачались вагоны, и поезд стал, задержанный страшным вихрем.

Так адские машины большевиков были расстреляны нашей артиллерией. Нападение не удалось, но может повториться с ещё большим коварством.

Фрэнк Фостер».

От редакции: Подробности читайте в очередном выпуске.

Генри и Джон покинули кафе.

Народ, высыпавший на улицы, остановил движение. Всюду крики, шум, истерические голоса родственников тех, кто ехал «Голубым экспрессом».

А Митчелл самодовольно улыбался.

ГЛАВА IX
В ЗЕЛЁНОМ ПЕРЕУЛКЕ

Дачный пригород Самгуни. Широкая асфальтированная улица с ровными рядами стройных, как свечи, тополей, ширококронной черёмухи скорее похожа на большой городской бульвар. Вдоль тротуаров, от делённых от полотна мостовой высокой каменной бровкой, тянется забор однотипного штакетника. В каждом квартале пять домиков-дач, расположенных в глубине квартала и отделённых от улицы густой зеленью палисадников. Весной, когда цветёт черёмуха, вся улица покрывается сплошным белым кружевом. Воздух наполняется пьянящим ароматом.

Улица и посёлок возникли недавно. Прежде здесь был густой хвойной лес. Лес и сейчас вплотную подступает к дачам. Многие улицы упираются в густой бор, где летом собирают ягоды, а осенью – орехи, шишки. О его близости напоминают названия многих переулков: «Сосновый», «Малинник», «Мачтовый бор», «Глубокий лог» и т. д.

В переулке, названном Зелёным и ведущем к «Пади трёх ключей», стоит богатая двухэтажная дача, обнесённая высоким тесовым забором. Позади дачи густой ельник, скрывающий начало обрывистого ущелья, тропинка по дну и осыпям которого выводит к реке Самгунь. Недавно жители переулка стали замечать, что на даче произошли перемены. Сначала появилась злая овчарка, громким лаем предупреждавшая владельцев дачи о приближении посторонних. Потом в окнах второго этажа опустились плотные шторы. Но самым любопытным событием, привлекшим внимание дачных ребятишек, были какие-то следы на тропинке, ведущей от реки Самгунь к даче.

Однажды двое ребят из Зелёного переулка задумали узнать, кто же ходит на дачу по тропинке оврага. Выбрав удобное место, они укрылись в ельнике над самым обрывом и стали ждать. Когда солнце опустилось за лес и надвинулись сумерки, на тропинке появился неизвестный человек. Он шёл осторожно, поминутно останавливаясь, прислушиваясь к шорохам ельника. Ребята притаились, почти перестали дышать.

Незнакомец вышел из оврага, ещё раз внимательно огляделся и, пригнувшись, прошёл несколько шагов в сторону от тропинки. Ребята видели, как он разгрёб под большой елью прошлогоднюю хвою и что-то поднял. В то же время на даче раздались три коротких звонка. Незнакомец положил взятый предмет на место, тщательно забросал хвоей, наблюдая за калиткой дачи.

Минуты через две калитка открылась. Из неё вышла старуха, посмотрела направо, налево, вынув платок, не спеша вытерла лицо и так же медленно возвратилась во двор дачи, прикрыв калитку.

Незнакомец осмотрелся, неслышными шагами подошёл к калитке и скрылся за ней.

Мальчики переглянулись, кивнули друг другу и, крадучись, перебежали к той ёлке, под которой что-то делал незнакомец. Разрыв осторожно хвою, ребята обнаружили деревянную коробочку. Нерешительно открыли её. В коробке оказалась розетка с кнопкой электрического звонка. Только тут ребята заметили, что от деревянной коробки идёт провод.

– Бежим домой, – предложил один из мальчиков.

– Нет, подожди, – шёпотом ответил другой. – Я сейчас залезу вон на ту ёлку и посмотрю во двор дачи. А ты, если что, пискни мышью.

Он осторожно, стараясь не задеть сухих веток, взобрался на ель. Раздвинув густые лапы хвои, сквозь просветы в ветвях стал смотреть, что происходит на даче. Через несколько минут в палисадник дачи со стороны переулка проскользнули ещё две тени и тут же во всех окнах опустились плотные шторы.

Спустившись с ёлки, мальчик шепнул брату:

– Бежим домой. Расскажем всё папе.

Обогнув ельник, примыкавший к даче, мальчики огородами побежали к дому.

– Опять до ночи в лесу были? – строго спросил отец, но, заметив взволнованные лица ребят, переменил тон: – Что случилось?

Мальчики невольно оглянулись на освещённую зелёную дачу и начали наперебой рассказывать.

Выслушав сбивчивый рассказ, отец улыбнулся.

– А я думал что-нибудь серьёзное. Мало ли кто может прийти на дачу в летнее время. Тем более, что у соседа столько знакомых… Ужинайте и ложитесь спать.

Завтра разбужу рано – пойдём в лес.

Успокаивая ребят, он думал: «Любопытно. Кто же навещает этого учёного, прячась по оврагам?» – он вышел на террасу, постоял минуты две и вернулся в комнату.

– Таня, укладывай ребят, – сказал он жене.

Я скоро вернусь. Нужно съездить на работу, подписать срочные бумаги.

– Только не задерживайся, Дима, – понимающе ответила жена.

– Не беспокойся. Вернусь через час – полтора, не больше, – добавил он и пошёл к автобусной остановке.

Что же происходило в это время за закрытыми ставнями зелёной дачи?

Один из – пришедших был хозяин дачи – кандидат наук Эмиль Фирсун. Войдя в гостиную, он спросил у сидевшей за рукоделием старушки:

– Пришёл?

Та молча кивнула и указала глазами на дверь с тяжёлыми бархатными портьерами.

– Мы будем в кабинете. Пригласите.

Хозяин показал своему спутнику на противоположную дверь, пропустил его вперёд.

Как только за ним закрылась дверь, незнакомец покровительственно хлопнул хозяина по плечу:

– Неплохо, господин… «Брюнет-прима», устроились… укромный уголок. Вокруг лес – великолепная маскировка. Удобные подступы.

Хозяин дачи почувствовал, что у него холодеют пальцы. Человек, назвавшийся при первом знакомстве «профессором», оказался явным разведчиком. Эмиль Фирсун не чувствовал особого угрызения совести, когда выполнял за приличное вознаграждение некоторые поручения. Но теперь, когда его дача оказалась резидентурой разведки, он испугался. Ему вдруг показалось, что за дачей кто-то следит. Он слышал, как стучит сердце, но не мог ни вымолвить слова, ни сдвинуться с места.

В раскрывшейся двери показался незнакомец, который пробирался к даче по тропинке оврага. Переступив порог, он по-военному вытянулся, но его перебил «профессор»:

– Отставить, Пауль, не время. Докладывайте кратко.

– Именно кратко. Всё сказано вот в этом документе.

«Профессор» взглянул на растерявшегося владельца дачи и процедил сквозь зубы:

– Оставьте нас…

Эмиль Фирсун не помнит, как очутился в другой комнате. Он устало опустился на стул, обхватил голову руками и произнёс тоном обречённого: «Пропал…

Погибло всё…» Принимая протянутый листок бумаги, «профессор» привычным движением левой руки одел роговые очки. Он дважды прочёл текст и вопросительно взглянул на собеседника.

– А где подлинник? Почему только выдержка из документа?

– Подлинник представляет собой сильно забитый лист копировальной бумаги. Его сейчас разбирают, но надежд на большие подробности никаких. Всё, что удалось разобрать, занесено на эту фотограмму.

– Значит, здесь всё?

– Полагаю, господин адмирал, что для такого опытного разведчика, как вы, этого более чем достаточно.

«Профессор», польщённый комплиментом, ещё раз прочёл текст фотограммы, гласившей: «… в радиусе 400 километров от города Б… с 15 по 20 июня закрыть движение гужевого, автомобильного транспорта и пешеходов. В ноль часов 20 июня прекратить на 10 часов движение самолётов и поездов. Установить военный карантин на все дни. Вход в зону по специальным пропускам. Персонал охраны сформировать из офицерского состава в соответствии с прилагаемой инструк…» – Так, так, – чуть слышно произнёс «профессор», нервно барабаня по сукну стола холёными пальцами. Медленнно поднялся, молча прошёл от стола к двери, заложив руки за спину, и, вернувшись к столу, остановил испытующий взгляд на Пауле.

– Сегодня 11 июня. До закрытия зоны немногим больше трёх суток…

– Жду приказаний, – сказал, щёлкнув каблуками, разведчик.

– Ваше мнение, коллега?

– Один из опытных разведчиков должен попасть в зону испытаний. Связь – рация 557.

– Этого мало, очень мало… Одному человеку такая операция не под силу. Секрет испытаний вместе с языком, который владеет этим секретом, должен быть в наших руках. И главное, без шума.

«Профессор» подошёл к висевшей на стене карте Азии и, очерчивая взмахами стэка прибрежные уступы моря, продолжал:

– Видите: озёра, тростники. Вот здесь в районе зарослей камыша островок. Вот он-то и может благоприятствовать исходу операции.

Пауль понял намёк «профессора». Встретившись с ним взглядом, почтительно склонил голову и кратко изложил новый план.

– Изучение местности, доставка «языка» на борт гидросамолёта – и секрет перестаёт быть секретом.

– Только не горячитесь. Садитесь и слушайте внимательно.

«Профессор» взял со стола фотокопию полученного документа и начал излагать подробности плана операции.

– Поедете поездом до канала. Там под пешеходным мостом вас будут ждать. Пароль:

«Голубая вода». В супергондоле спуститесь вниз по течению до развалин крепости, помеченной на карте. Здесь её затопите. Определите ориентиры и проберитесь в район города «Б». В остальном полагаюсь на вашу смелость и находчивость. В обществе профессора Кремлёва спуститесь в гондоле по течению в море. Плыть без освещения. В море вас встретит подводная лодка. Её опознавательный знак – двойной сигнал треугольников синего и зелёного света на перископе. На него вы ответите дважды включением внутреннего красного света. Всё ли вам понятно?

– Да, профессор!..

– Попутно ещё попрошу захватить кое-какие необременительные посылочки и их содержимое… рассеивать из окна вагона, если не будет свидетелей, или… выбор путей оставляю за вами.

Он взял со стола три картонные коробки и пояснил с невозмутимым видом:

– Когда поезд пройдёт станцию «Дальняя», откройте первую коробку. В ней 50 ампул. Одну за другой бросайте подальше от вагона в растительность, кусты или посевы – всё равно. Лучше если они будут разбиваться… После отхода поезда от города, обозначенного на вашей карте красным крестом, возьмите вторую коробку. А как переедете мост через реку «А», сразу за тоннелем кончайте с содержимым третьей.

– Простите, господин профессор… Но… что же всё-таки в ампулах?

– Пустяки… изиачало сонного паралича…

Опытный глаз «профессора» заметил искусно скрываемое опасение разведчика за свою жизнь. Он покровительственно похлопал Пауля по плечу.

– Ничего, ничего! Иногда и рисковать можно. Хозяева платят хорошо. За каждый очаг вспыхнувшей эпидемии – чек на круглую сумму. – Он пристально посмотрел на своего помощника и поднял палец. – Сотни миллионов долларов расходуются на эти дела! Наши акции поднимаются, Пауль…

– Да, но разведчик и вредитель…

– Э-хе-хе-хе!.. Так вот оно что! Вас мораль разведчика беспокоит. А какая разница – похитил чертежи нового оружия, взорвал секретный завод, заразил чумой птицеферму или подсыпал яд в бокал противнику, или даже просто пустил пулю ему в лоб – какая между этим разница? Никакой! В борьбе за своё существование все средства хороши. А нам ещё и платят.

Он взвесил на руке картонные коробки, как бы определяя, сколько долларов он получит за эту людоедскую работу, и добавил с улыбкой:

– Разве уютная дачка на берегу Женевского озера не стоит этих поручений?

Пауль пытался что-то сказать, но «профессор» опередил его:

– Я понимаю, понимаю вас. И за старое получите. Вот это будет оплачено в любом банке по вашему выбору. – С этими словами он протянул чек на 5 тысяч долларов.