Текст книги "Восьмое чудище света"

Автор книги: Федор Гришанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

На работе Яков иногда дружелюбно подсмеивался над своими коллегами-врачами. В кабинете сидело 4 человека: Яша и три врача за решеткой. Когда Яша закрывал их, он, вроде сочувственно говорил: «Так кто же из нас в тюрьме, господа офицеры? Но вы же добровольно пришли сюда убивать своё время, сидя за решёткой», – и, смеясь, уходил на МСЧ. Медички фыркали, с трудом привыкая к Яшиному остроумию. Но Яша умел соблюдать меру, был деликатен в разговорах (особенно с дамским персоналом) и при всяком удобном случае старался поднять их самоуважение, напоминая о той пользе, которую приносит их труд в таких непростых условиях.

Хорошие отношения сложились у Яши с доктором Смертью. Замечательный в своём роде персонаж: нормальный мужик, афганец, повидавший в жизни такого, что многим и не снилось. Любил лечить зэков аминазином. Кстати, в лагере это средство излечивало многие болезни: от простудных до психических. Часто вместе спасали зэков. Доктор Смерть вату не катал. Если сам справиться не мог, сразу отправлял больного на обл. больницу. Очень внимательно и дружески относился к больным зэкам. Они вместе с Яшей всячески изыскивали витамины и отправляли их постояльцам ШИЗО. Много там было Яшиных знакомцев. Некоторые пацаны сидели там очень долго. Здоровье от таких длительных отсидок всегда заметно ухудшается.

Доктор Смерть относился с уважением к сидельцам ШИЗО, так как именно благодаря их стойкости, началась расслабуха в лагере (смягчение режима). Легче стало работать всем сотрудникам, в том числе и врачам. Прекратились бессмысленные обходы по зоне. И, действительно, врачам надо лечить больных, а не мотаться по режимным мероприятиям. Доктор Смерть всегда возмущался этой бесполезной тратой времени.

Не тратил он время и на излишние записи в карточках (кстати, Яша всегда был рад работать именно с ним на приёме больных). Доктор Смерть просто выслушивал зэка, брал рецепт и выписывал всё, что надо. Аптекарша постоянно возмущалась, что он много витаминов выписывает. А он ей: «Они что, твои?» Хранительница вредных химикатов бежала жаловаться к Пруссаку на доктора.

Часто приходилось работать в экстренных условиях. Когда была эпидемия гриппа, вечером за полчаса приходило на приём по 40 человек с температурой и кашлем. Яша и доктор Смерть, как два ниндзи, жонглируя тремя градусниками и коробкой лекарств, успевали всем уделить внимание. Такая горячая лихорадочная работа продолжалось более 10 дней, пока эпидемия не отходила.

(Некоторым молодым прогрессивным докторам может показаться несколько странной лагерная система оказания медицинской помощи. Уважаемые выпускники и выпускницы мед. ВУЗов! Идите в зону, устраивайтесь туда на работу, несите за колючую проволоку свои передовые идеи и знания, лечите нас, убогих зэков. А как приятно иногда подефилировать по плацу с офицерскими погонами на плечах!)

Пока Яша работал на МСЧ, было несколько смертельных случаев. В основном, умирали люди с ослабленным здоровьем. Одного зека принесли: сердце остановилось. Всё пытались сделать, всеми доступными методами, но завести сердце не удалось. Не судьба. Как тяжело, когда молодые парни, только начавшие жить, умирают. Другой умер ночью во время приступа эпилепсии, захлебнулся собственной блевотиной.

Работа на МСЧ кипела каждый день: чаще спасали людей, но иногда теряли… безвозвратно.

Многим нравился доктор Смерть своей искренностью и простотой. Он никогда не выпендривался перед зэками, добросовестно выполнял свою работу и относился к ней и пациентам по-человечески. Кстати, они с доктором Яхиным были друзьями. Похожие характеры. Дай Бог им всего самого наилучшего в этой жизни. Несмотря ни на что, делать свое дело и оставаться самим собой. Вроде незаметные люди, но именно на таких скромных тружениках и держится пока Россия.

В работе, конечно, всякого хватало, но зэковский коллектив у Яши был хороший, настоящие молодцы. Очень большой объем работы выполнял фельдшер Святой, человек твердых христианских убеждений. Не внешняя ханженская вывеска, на лицемерное словоблудие, не замаскированное корыстолюбие, а истинно кремневая вера привлекали к нему людей. Именно за эту непоколебимую веру и окрестил Яша его «Святым» именем. И когда допекала его все-таки Якова Григорьевича окружающая атмосфера, когда становилось муторно на душе, шёл он к Святому (христианство – оно ведь как добрый дедушка, которому иногда можно поплакать в жилетку). Но Святой никому не навязывал своих убеждений, он просто жил этим. Рассказывал о своем пути к вере, читал отрывки из святых для верующих книг. Иногда его собеседникам казалось, что он как бы вычищал грязь и плевки из униженных зэковских душ. И Яша уходил от него просветлённым, с надеждой и верой, с пополненным запасом терпения и понимания. Вообще-то Святой держался особняком, всегда находил себе дело, никогда не отлынивал от работы, но если выдавались свободные минутки, он посвящал их своей душе: читал духовные книги. И когда разговор заходил о вере, Святой загорался как факел, и, казалось, освещал всё вокруг. С Яшей они быстро нашли общий язык. Святой, наверное чувствуя в Яше родственную душу и желая искренне помочь ему, приносил духовные книги и подолгу беседовал с ним с искренним желанием укрепить мятущуюся Яшину душу. Кстати, просвещать кого-либо зэкам было категорически запрещено («просвещение» зэков – это обязанность и монопольное право администрации). Во многом благодаря Святому Яша по-другому стал смотреть на мир, на его ценности, научился более тонко разбираться в том, что хорошо, а что плохо.

Когда Святого не было на месте, Яша шёл поговорить в Ёлочке. Однажды он застал её в крайнем расстройстве, всю в слезах. Просто лица на ней не было.

– Что случилось, Ёлочка?

– Машину угнали, – прошептала она и продолжала плакать.

Яша посочувствовал бедняжке, но, как бессребреник и философ умел сразу находить в плохом хорошее.

– Ёлочка, всё, что ни делается, всё – к лучшему. Представь себе, что ты поехала бы на этой машине и разбилась. Ну, что лучше и ценнее: ты и или эта машина?

Но Ёлочка не могла принять такого легкого объяснения случившегося и смириться со своей потерей. Она продолжала горько плакать и выпроваживала насмешника Яшу из кабинета. Чтобы успокоить как-то Ёлочку, он отправился на поиски шоколада. (Когда у вас угонят машину, попейте горячего чаю с шоколадом и успокойтесь: жизнь продолжается!)

Незаметно на смену зимнего холода пришла летняя жара ( в зоне всегда плохая погода).

Наконец, и многострадальный Батон все-таки ушел по УДО. Яша тоже начал готовиться к досрочному освобождению. В основном всю бумажную работу делал, как отец родной, Скачок. Всю внутреннюю суету взял на себя, расшевеливал начальника отряда Гитлера, который был гипертоником и избегал чрезмерного напряжения на работе. Скачок заводил его в каптерку, закрывался и подмолаживал начальника отряда. Давление падало и Гитлер плелся на МСЧ. А Скачок хоть и посмеивался над этим хиляком, все-таки заставлял его работать. Так и в Яшином деле наметились положительные сдвиги. Снимались раннее наложенные взыскания, а их было 5 (5 изоляторов). Постепенно, благодаря работе, он их снял и даже «лишних» поощрений заработал.

Вообще-то Яша не верил в эту затею с УДО. Все срока стоически отбывал до конца, а тут только благодаря братской помощи Скачка решился рискнуть. Именно Скачок делал всё возможное, чтобы Яша ушел раньше. Помогал он не только Яше, многие зэки уходили домой досрочно по его инициативному участию. Сколько пользы принес простым людям этот бескорыстный человек! И вот, пока Яша был увлечен философскими поисками и спасением мира, которые занимали всё его время, его друзья пробивали ему дорогу домой.

(Дерзайте, люди! Это только на первый взгляд бюрократические стены кажутся такими монолитными и непробиваемыми. Долбите их. Стены рухнут, и перед вами откроется светлый путь к свободе).

За время работы на МСЧ познакомился Яша ещё с одним замечательным человеком. В прошлом детский терапевт Бибикыч устроился в зону работать фельдшером-рентгенологом. Честный, простой, как три рубля, человек. Был он не просто любителем хоккея, а ярым болельщиком, свято верящим в то, что когда-нибудь его любимая многострадальная команда прокатится, наконец, мощным Бульдозером по российским, европейским и американским хоккейным аренам и раздавит все ныне так известные и титулованные команды своей изящной, скоростной и технической уральской игрой! Очень любил Бибикыч петь. Имел приятный голос, необыкновенно похожий на «Круга». В свободное время вместе с Яшей ходили петь в колонийский клуб. Бибикыч был добрым человеком: старался всем помочь, никогда не делал различия между людьми. С первых же дней своей работы на МСЧ, Бибикыч расположил Якова к себе своей душевной простотой и скромным образом жизни. Они подружились: зэк, бывший наркоман и врач-рентгенолог. Учитывая доброту и крайнюю доверчивость Бибикыча, Яша очень не хотел, чтобы ушлые зэки использовали его в своих интересах. Лагерного опыта в этих вопросах у Яши было достаточно. Это раньше были зэки, а сейчас в основном мелкота: свое получить, а если их прижать, то мать родную отдадут. Спервоначала Бибикыч вообще выходил в зону с полными карманами таблеток. Хотел помочь зэкам и раздавал таблетки направо и налево. А потом руководство хорошо пропесочило его, благодаря тем самым зэкам, которым он помогал, и которые его, в благодарность за это, сдали.

Хорошо зная нынешние нравы, Яша постоянно вразумлял Бибикыча, старался уберечь его от необдуманных шагов. Бибикыч быстро входил в курс дели и начинал понимать психологию местного населения. Положительных героев мало. В основном, хоровод масок: кто в бандитов играет, преступный мир, кто в жертвы и т.д. Каких только масок нет в этом самодеятельном театре лагерной жизни! Были и профессиональные провокаторы. Просили доброго Бибикыча принести запрет, за деньги. Он делился с Яшей. А Яша отшивал их и отбивал охоту для дальнейшей разводки. Очень не хотел Яша, чтобы Бибикыча уволили за занесённый в зону запрет.

Однажды Бибикыч забыл закрыть свой кабинет, а такие же как он сотрудники решили над ним подшутить и украли бушлат. ДПНК неожиданно зашел с проверкой и стал свидетелем этой халатности, за которую Бибикыч сразу же получил выговор. Он не мог сдержать ярости от такой идиотской шутки. А был наш Биббикыч здоров как таёжный медведь. Он прибежал в дежурку, оттузил всю смену, человек пять, нашёл бушлат и с чувством полного удовлетворения вернулся на работу. Надумал увольняться. А тут от вспышки внезапной ярости поднялось давление. Яша лечил его, поил чаем, успокаивал, чтобы только не было продолжения этой внезапной стычки. Бибикыча могли запросто уволить за неслужебное, некорректное поведение. Еле-еле успокоил Яша этого разгневанного богатыря. По зэковским понятиям, надо бы радоваться, что сотрудники мордуют друг друга. Но только не в случае с Бибикычем. Хорошие люди везде нужны, а более всего именно в лагере. Да, государственная система у нас в целом гнилая, но немало есть и хороших людей, сохранивших в условиях тотального воровства честь и достоинство.

Бибикыч был такой постернаковский доктор Живаго. Всегда внимательно выслушает, всегда поможет и вылечит. Яше очень не хотелось бы потерять такого друга. А Бибикыч потом ещё не раз поможет Яше. Когда Бибикыч приходил на службу, и никто их не видел, они… здоровались за руку (зэк и сотрудник)! Уважение было взаимным. Во время дежурства на сутках, после отбоя, они подолгу беседовали. Бибикыч все знал о Яше, о его непростом жизненном пути, а Яша все знал о Бибикыче. Скрывать что-то не было смысла. Часто говорили о наркомании.

Много горя хапанул Яша с этим делом. Насмотрелся, как низко может пасть зависимый человек. Наркомания – это тяжёлое испытание, и выбраться из него, без специальной помощи, очень трудно. Яша считал, что наркомания – это не столько болезнь, сколько слабость душевная и грех. Бездуховные люди, как слепые котята, бредут на ощупь и хватаются за крючок со смертельной наживкой. Много о чем передумал Яша во время своих наркоиспытаний самое страшное для наркомана, когда его близкие отворачиваются от него, и он остается один на один с самим собой. Когда он оказывается в своем капкане, что всё, что раньше было дорого, кажется таким смешным. Когда главное – достать дозу, чтобы не было ломки. И когда он со дна этой гнетущей бездны смотрит на окружающих его людей, страшно ему становится уже не за себя, а за тех, кто смотрит на него с едва скрываемым презрением. Они же занимают его место, иллюзорно возвышаясь над ним в своей собственной гордыне. Они осуждают его за душевную слабость. А, может быть, они из-за страха не пробовали это и не прошли через те страдания, которые выпали ему. Они имеют право и могут протянуть ему руку помощи, но все молчат, как будто ничего не происходит. А ведь это касается (через родственников, знакомых) почти каждой семьи. Проблема эта общенациональная и общегосударственная.

Но государство наше, создав многочисленные, якобы борющиеся с наркоманией структуры, на этом и успокоилось. Повесили вокруг дурацкие лозунги: «Борьба с наркотиками». И борются эти бедолаги с хим. веществами, а бороться надо с наркоторговцами. Народ, в отличие от правоохранительных органов, всегда знает, где наркотой торгуют, и частенько собственными глазами видит, как наши «наркоборцы», даже не снимая высоких полицейских мундиров, ходят в обнимочку с цыганскими наркоторговцами вокруг их особнячков.

Ну, допустим, что они действительно не знают, где у нас наркопритоны расположены, но наркоманы-то наши известны, на учётах состоят. А наркоман, как человек зависимый и больной, идет за дозой и никогда не оглядывается. Поэтому, при желании, за неделю оперативной работы можно практически все точки наркоторговли выявить. Но желания такого ни у кого, кроме бессильной общественности, нет. Или доходы терять никто не хочет? Посмотрите на наших участковых: если участковый инспектор ходит пешком – он честный работник, а на участке нет ни одной наркоточки, если ездит на «Жигулях» – один наркопритон есть, а если катается на дорогом иновездеходе – не менее трех злачных точек на участке.

– «Те, кто первыми попробовали отраву, – первый эшелон – ничего об этом не знали, не знали и о далеко идущих последствиях. Много народу ушло из-за этой скрытной болезни нашего общества. Никем не понятое и никем не спасенное – потерянное поколение.

Не дай Бог кому-то из ваших родных встретить на своём жизненном пути эту «перхоть дьявола». Но разве редко бывает, когда вы живёте в доме, где торгуют ей, и вы знаете об этом, и молчите. Вы думаете, что это не ваше дело. Подводит вас ваш осторожный разум: «перхоть» быстро перелетает с больной головы на здоровую. Наркоманы – это духовно больные люди, вся ответственность ложится на плечи здоровых. Чем меньше будет в стране здоровых людей, тем трагичнее будет именно их конец. Но вы, здоровые люди, живёте только материальными ценностями, огородились решетками, железными дверьми, создали свои маленькие, закрытые, как вы думаете, безопасные мирки. Вы сами создали эти тюрьмы и сознательно заключили себя в них. Каждый день вас гипнотизирует «Очко дьявола» (жарг. – телевизор) и помогает власть имущим лепить из вас послушных роботов. Исполняется мечта иудейских провокаторов: на полях, где когда-то гремели оружием гордые, непобедимые Русы, пасутся мирные стада покорных христиан! И далеко не самые лучшие люди решают, чем вас кормить, когда вас стричь и чем унавоживать ваши головы. Вы давно спите мертвым сном. Проснитесь. Вот вам розовые очки наркомана. Посмотрите вокруг!»

Все это Яша выговаривал в горячке спора с Бибикычем. Тот понимал его: «Яша! Я шесть лет не просыхал от алкоголя, пока не взял себя в руки. А теперь живу: женился, семья, работа. На вид вроде успешен. Но порой в душе такая досада бывает от несправедливости жизни!»

Наш герой, как давно уже убедился в этом читатель – человек разносторонне начитанный, мечущийся в поисках истины и идеала. Яков Григорьевич охотно поддержал новое направление разговора, тут же возразив Бибикычу: «Нет, Бибикыч, Господь все утроил справедливо. Или Князь мира сего. Запутывая людей своими тонкими ухищрениями, каждого «прогрессивного» человека сделал бессознательным носителем темных и таинственных сил. Где же истина? Разобраться можно только в поиске. А поиски чаще всего заводят в тупик. И начинаешь, Бибикыч, понимать, какая ты жалкая песчинка в созданном кем-то мироздании. Конечно, кто ищет, тот найдет. Но только – что? А может быть, тайны должны оставаться тайнами? И смысл жизни заключается именно в том, чтобы человек вечно искал недостижимую истину, совершенствуясь и развиваясь в своем поиске. И как зачарованный путник, бредущий по этому загадочному миру, познавал его, обогащая себя созидательным опытом.

Человек, в своих бесконечных перерождениях познает Бога в себе и в его творениях, прославляя создателя, смиряя свою гордыню перед его величием. И тебе, Бибикыч, все дано Богом, как любящим отцом, отмерено время, чтобы реализовать себя».

Каждый мыслящий человек всю свою жизнь страдает от недостатка знаний. Бьётся, как рыба об лед, но как объять необъятное?

Яша очень сожалел о том, что в школьные годы никто из учителей даже не попытался дать им столь необходимых знаний об окружающей действительности и месте человека в ней. В юные уши беспрерывно вдалбливались какие-то обветшалые ходячие истины, обтрёпанные разрозненные знания совершенно не соответствовали реальным потребностям жизни. Школа должна готовить молодых людей к жизни, а не к дальнейшей учёбе. Что умеют делать аттестованные выпускники наших школ? Только сдавать экзамены (со шпаргалками). И больше ничего.

Сильно допекали Яшу в школе ещё и вечно галдящая пионерия и постоянно шныряющие вокруг комсомольские активисты (будущие СДиновцы). В душе назревал бунт против затхлых устоев и уродливых организационных рамок. И таких бунтарей в школьных стенах оказалось не мало. Вскоре, простонародье стало называть их «бандами».

Увы, наша современная школа продолжает исправно поставлять на рынок труда: юристов, лавочников, экономистов, ростовщиков, бандитов, воров, стриптизёрш, проституток... В то время, как стране нужны: работники, воины, мыслители, творцы, матери…

Спасибо тебе, родная школа, от всех… врагов Российского народа и государства! Низкий поклон тебе! Сэньк-ю! Ха-ха-ха!»

Вдоволь посмеявшись над этими отвлеченными спорами, Бибикыч и Яков, расходились по своим рабочим местам. Говоря высоким стилем: спасать мир, а если проще: добросовестно и честно делать то, что умеешь.

Еще настойчивей и упорней продолжал Яша изучать этот мир. Как изголодавшийся волк яростно набрасывался на любую доступную литературу. Перечитал множество книг по эзотерике, астрологии, мистике… И всё больше убеждался, что это – только мизерная часть необходимого знания. В любое свободное время, а чаще вечерами, когда все расходились (кто – домой, кто – по баракам) Яша уединялся в своём кабинете и запоем читал свои любимые книги. И чем настойчивей он искал ответы на столбовые вопросы, тем больше возникало перед ним новых вопросов. Пожалел, что не изучал в школе химию. Может быть, всё происходящее вокруг – это постоянные столкновения химических элементов и ядерных частиц по загадочным, неизвестным формулам? Заинтересовался психисоматикой. Это как наше сознание и наши состояния вызывают определенные заболевания. Люди с одинаковыми склонностями характера болеют одними и теми же болезнями. Например, желчные и злые болеют язвой.

Литературой Якова снабжали все. Приносил книги и Палыч – новый психиатр. Они сразу нашли общий язык. Яша не раз обращался к Палычу и как к профессионалу. Яша и сам себе поставил уже нерадостный диагноз: двойственность души. Он чувствовал, что внутри него идет война между злом и добром. За душу вступили в яростный поединок две собаки: черная и белая. Побеждает та собака, которую ты сам кормишь. Влияет ли на эту борьбу Бог, или он выше человеческих страстей и страданий, а добро или зло существуют сами о себе как равные по силе и необходимые друг другу? Не зря же в китайском конфуцианстве круг разделен на две равные части. Это же люди называли черное – черным, а белое – белым.

Порой Яша чувствовал себя белым, положительным героем. Хотелось обнимать и целовать прекрасное человечество.

А порой отрицательная энергия заполняла каждую клеточку организма, внутри раздавался дикий хохот, не было ни капли страха, только холодный расчет, злость и ненависть; ледяные глаза сверкали яростью, человек превращался в монстра… но вблизи не было большой дороги. Иногда Яша думал, что это раздвоение личности связано с тем, что душа – андроген и имеет как мужское, так и женское начало. Но у человека есть воля, и главное – свобода выбора.

Палыч был откровенным жизнелюбом. Проехав полмира, увлекал всех своими рассказами о разных странах. Рассказчик он был классный. Интересный человек, веселый, душа компании. «Яша, я тебя умоляю, – говорил Палыч, – будут деньги, съезди куда-нибудь, посмотри мир». Посадил-таки мечту, как росток, в сознании.

Честно говоря, окружали Яшу в основном хорошие люди. Коллектив на МСЧ подобрался отличный. (А может быть, каждый по-настоящему работающий коллектив состоит из хороших людей, а там, где делать нечего, или кипит показная «деятельность» и образуются дружные компашки воров и мошенников. Зачем перевоспитывать чиновников? Сократите их в два раза – и объемы разворовываемого сразу уменьшаться… в 4 раза. А оставшиеся «слуги народа» сами себя перевоспитают.)

Ближайшее окружение Якова Григорьевича состояло из простых, доступных, трудолюбивых людей, которых Яша очень уважал и ценил. Такое своеобразное сообщество из осужденных зэков и свободных сотрудников администрации. Фаталист Яша, веривший в неслучайность происходящих с человеком событий, был уверен, что люди, окружающие его, тоже неслучайны. Конечно, в коллективе было несколько и не совсем хороших людей, но… дерьмо везде просачивается. Как и во всей нашей удивительной жизни: кто какую собаку кормит, тот так и живёт.

Вообще-то Яша очень уважал знающих ученых людей, но своих коллег уважал он не только за знания. И место своё в жизни принимал спокойно и уважал. Живёшь вроде в лагере в условиях режима, а работаешь целый день, как заведённый и чувствуешь себя… свободным. Вокруг тебя – страдания, кровь, смерть, и в то же время – спасение, благодарность, радость.

Бывшие соратники Якова не узнавали его. Они никогда не могли представить его себе в такой роли. Раньше они видели Яшу то с ножами, то с обрезами, то с другим оружием, постоянно в драках, разборках, бегах от правосудия, а теперь… Неисповедимы пути Господни. Главное – видеть эти пути. Научиться быть счастливым: здесь и сейчас, а не там и потом.

Вот так, не осуждая и не исправляя этот мир, находясь в лагере, Яша сумел освободить себя и сделать счастливым. Он принял окружающее таким, какое оно есть и окружающее приняло Яшу таким, какой он есть: вичевый наркоман, матерый рецидивист, рыцарь ордена Госпитальеров.

Летом пришла пора отпусков. Почти все врачи отправились отдыхать (зэки по статусу отдохнут… после освобождения). Пруссака временно стал замещать Отморозок. К зэкам относился с вечным презрением, вечно суетился, бегал по коридорам, командовал. Ладно хоть специалистом был неплохим. Работы как будто, стало поменьше, и Яша свободное время уделял книгам.

В связи с массовыми акциями и снятием с поста начальника управления «Рыжего», в колонии началась оттепель. Комиссия за комиссией начали ездить с проверками. Режим ослабили. Строевые проводили только раз в неделю. В ШИЗО уже не били людей так, как раньше. Больше проводилось культурных мероприятий, в том числе и спортивных. Актив временно разогнали. Проверок стало две, вместо трех. Отменили ежечасные обходы. Подключили радио (правда не информационное, а местное. Ну, хоть что-то). Не было прежней гнетущей обстановки. Стало больше свободного времени, и зэки сразу почувствовали себя лучше. Возродилось самоуправление. Зэки старались сами решать внутренние вопросы и ликвидировать назревающие конфликты собственными усилиями. Сразу появились неформальные лидеры, общавшиеся как с зэками, так и с администрацией. Манеры поведения и лица людей стали мягче. Не было прежнего страха в глазах.

Да, режим как бы изменился, условия жизни зэков стали легче, но администраторы-то прежние остались на своих местах, а эти люди всегда готовы выполнять любые, самые жестокие приказы сверху. Приказали улыбаться зэкам – будут улыбаться, прикажут убивать – и это будут делать с ещё большей охотой.

Только в жизни Якова практически ничего не изменилось. Работа по-прежнему доставляла удовольствие, да и срок утекал незаметно. Хорошо было на душе за позитивные изменения в лагерной жизни, радостно за многострадальных измученных зэков. Но какой ценой достались им эти более человечные условия жизни! Сколько боли, горя и страданий людских увидели своими глазами работники МСЧ! Те кровавые события буквально переворачивали впечатлительную душу Якова и навсегда оставили в ней глубокий след.

Хороший девиз был у ордена Госпитальеров – спасать мир. И вот, «спасая мир», Яша и сам изменился, и характер его стал значительно мягче. К людям он стал относиться как-то по-пастырски: без лишних эмоций, заинтересованно, но ровно. «Плохих» людей он даже не вычеркнул из своей жизни, они сами перестали попадаться на его жизненном пути.

В середине лета на санчасть пришёл работать новый фармацевт-аптекарь. Вернее, пришла… Алёна Юрьевна. И сразу практически у всего контингента вызвала она доброжелательную симпатию. Благодаря своей искренней простоте, непосредственности, трудолюбию, Алёна быстро вливалась в рабочий коллектив. Зэки, завидев её, сразу как-то выпрямились и забывали свои болячки. Количество «больных» заметно увеличилось. Зэки стали чаще приходить на санчасть, чтобы хоть краем глаза увидеть её. И не сказать, что она была писаная красавица: небольшого росточка, хрупкая, без выдающихся форм. Но какая-то по-доброму своя, доступная в общении, без всяких предрассудков, умевшая искренне радоваться и заразительно смеяться. Внимательно всматривающиеся в её лицо видели перед собой… святой лик. С таких женщин, наверно и списывались всегда иконы. Проникновенные глаза её, казалось, заглядывали глубоко в душу и видели в ней все потаённые изъяны. Те, кому приходилось с ней разговаривать (а на МСЧ иногда находилось время для общения), невольно выкладывали перед ней всю подноготную начистоту. Яша юморил по этому поводу: «Алёна, вам нужно следователем работать, а не фармацевтом.» Алёна, кстати, раньше работала в женской колонии, и Яша иногда спрашивал ее: «Алёна, почему вы с такими данными работаете в исправительной системе?» Она отвечала задумчиво: «Видимо, судьба». Яша чувствовал к ней какую-то неопределенную тягу, но понимал ситуацию и заглушал в себе всякие душевные порывы. Впрочем, отношения между ними были очень хорошие. Яша даже не представлял, как он будет трудиться, если Алёна не выйдет на работу.

Когда у неё было свободное время, Яша придумывал ей разные занятия: просил её помочь в разборе бумаг, заполнении карточек и других, якобы срочных, делах. Алёна усаживалась напротив него, и Яша с удовольствием смотрел, как она работает.

Когда в зону приходил очередной этап, Яша забирал Алёну с собой на первичный осмотр: описывать зэкам татуировки. Вот тут уж они долго смеялись и юморили над зэковским самодеятельным искусством. Главное, Алёна была рядом. Из-за напряжения внезапно зародившихся непонятных чувств иногда они конфликтовали по пустякам, но быстро мирились. Яша понимал, что только здесь и нигде больше, он мог видеться с Алёной. Алёна была замужем и имела детей. Все у неё было как и должно быть у нормальной женщины.

Разносторонний знаток, Яша прочитал её гороскоп и узнал: рожденная в год собаки, предана своим близким (кстати, Яша знал, из декабристов 80 человек были рождены в год собаки), интересная творческая личность. Покровительницей её была Венера, богиня любви и красоты. Казалось, она сама была такой богиней, заключенная в телесные рамки со своим предназначением, кармой, судьбой, но и… со своими обязанностями.

Каждый вечер, после отбоя, когда прекращались разговоры между зэками, Яша думал об Алёне. Понимая бессмысленность этих раздумий, старался отогнать их, но снова возвращался к мыслям о ней. Во сне она снова приходила к нему, но и во сне они были на каком-то расстоянии, без какой-либо близости. Она успокаивала его, они о чем-то разговаривали. Но проснувшись, Яша не мог вспомнить этих разговоров. Все было как-то иначе. Раньше женщины снились только в известном смысле.

Свое отношение к Алёне Яше приходилось постоянно скрывать: всегда на виду, кругом или больные зэки, или врачи, или сотрудники. Но бывали минуты, когда, по работе они ненадолго оставались наедине и общались (под видеонаблюдением).

Необходимо сразу внести ясность, никогда эти разговоры не выходили за рамки дозволенного. Никаких чувственных воздыханий и признаний не было. Да и Алёна никогда не подавала повода усомниться в своей порядочности. Она вела себя скромно и сдержанно, не вселяя никаких надежд для каких-либо чувственных домыслов. Просто Яше было хорошо рядом с ней. Ему хотелось быть постоянно рядом с ней. Глядя в её глубокие глаза, он забывал свое прошлое, забывал всё на свете, и в душе у него становилось хорошо, тепло и уютно. Они говорили о жизни, о человеке, о судьбе. В основном, говорил конечно Яша, не щадивший запасов своего красноречия. Как зачарованный певец, изнывающий под окном своей прекрасной избранницы, он говорил… «о муках и мытарствах своей русской души».

О, эти загадочные русские души! Как они глубоки и размашисты, бездонны и необъятны, неисчерпаемы, буреломны и безмятежны! Как стремительно и настойчиво, не боясь опасностей и презирая смерть, преодолевает русский человек бесконечные бурлящие пороги на своём крутом жизненном пути. Как открывался ему весь размах страстей человеческих, все крайности верха и низа, самозабвенной мглы и «бессмертного солнца ума», сонной вялости и буйной одержимости, беспредельной преданности на всю жизнь и неугасимой ненависти до конца. Яша, сполна изведавший горечи жизненных испытаний, приводил примеры о высшей праведности святых, говорил о муках, в которых он познал природу своих падений – безумства, злодейства и сатанизма. Из этих падений он вынес жажду покаяния и мучительную остроту угрызений совести, сознание своего ничтожества и желанную близость смирения. Но его русская душа не могла вынести тяжести смирения. Яша говорил о том, как она впадал в сомоуничтожающее уныние, как терял грани божественного и земного, добра и зла, как обожествлял сладострастие и возвеличивал грех, воспевал одержимость и преступление. Как гнойную язву вскрывал он сущность своих падений, клеймил прежнее искривленное понимание свободы.