Текст книги "Следы всегда остаются"
Автор книги: Федор Грецкий
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
На эти и многие другие вопросы нужно было дать ответы, твердые, убедительные, основанные на доказательствах.
– Как я уже сказал, преступники – уголовники, ищите их, – настаивал майор Жуков. – Я съезжу в Каменногорск, а вы тем временем подготовьте списки всех тех, кто освободился по амнистии, установите, где они работают, чем занимаются. Пошлите в поселок своего заместителя. Словом, делайте все сами, чай, не маленькие.
Жуков ушел.
– Вот так всегда – приедет, накричит, указания даст и на этом все заканчивается. Но ведь это покушение не обычное, таких мы не знали раньше. Ах, ты шумливая голова! – с грустью говорил Минкин.
Он позвонил начальнику областного управления и попросил дать указание майору Жукову, чтобы тот непосредственно принял участие в раскрытии преступления.
– Ведь не исключена возможность, что покушались каменногорские. Это как раз на границе с их районом.
– Хорошо, майор Жуков останется у вас. Передайте ему трубку.
– Его нет.
– А где он?
– Уехал в Каменногорск.
– Я позвоню туда, и вечером он будет у вас.
Весь оперативный состав районного отделения милиции, все работники районной прокуратуры были мобилизованы на розыск преступников.
IV
Судьба Каюкова глубоко взволновала всех шахтеров. Ведь он был выходцем из их семьи, вместе с ними прошел тернистый путь жизни. Помнится, не успел он закончить и нескольких классов, как отец сказал ему: «Трудно мне, Коля, содержать одному всю семью. Ты старший, поступай работать, а учиться потом будешь». И пошел он работать. Вначале был учеником слесаря на шахте, потом слесарем, а как только исполнилось восемнадцать лет, спустился в шахту. Когда принес первую шахтерскую зарплату, мать взяла деньги и, как бы взвешивая их на ладони, со слезами радости на глазах промолвила:
– Молодец, Коленька! Теперь мы по-иному заживем.
Работая на шахте, Каюков закончил вечернюю среднюю школу рабочей молодежи. Мечтал о горном институте. Но война прервала его мечты.
В числе первых комсомольцев-добровольцев он поехал защищать Отчизну. Военному делу их учили мало: некогда было, враг наступал по всему фронту. В первый бой с фашистами вступил под городом Рыбница. За этот бой он был награжден медалью «За отвагу». Потом всю войну провел на фронтах и в госпиталях. Многие ордена и медали украшали его грудь. Вернувшись с фронта в 1945 году в звании офицера, он сразу же пришел в райком партии и сказал:
– Давайте работу.
– Да что вы, вчера пришли домой, а сегодня уж и работу требуете. Отдохните немного, – отвечал секретарь райкома партии.
– Некогда отдыхать, товарищ секретарь, – заявил Каюков. – Восстановим шахту, тогда и отдыхать будем.
– А какую бы вы работу хотели?
– Известно какую, в шахту!
Но в райкоме партии думали о другом. Нужно было найти боевого человека, принципиального, кристально чистого коммуниста, который смог бы возглавить уголовный розыск. Секретарь райкома, знавший Каюкова еще по работе в комсомоле, посоветовавшись с членами бюро, решил направить его на этот ответственный участок.
– А что если мы предложим тебе другую работу?
Секретарь встал из-за стола, подошел к Каюкову, сидевшему на стуле, и испытующе посмотрел на него.
– Какую? – встревожился Каюков.
– Будешь возглавлять уголовный розыск милиции.
– Но я ведь с этим совершенно незнаком, – стал отказываться Каюков. – Для этого нужны определенные способности.
– Давай не спешить, – настаивал секретарь. – Иди, подумай, посоветуйся с отцом, а завтра придешь и скажешь. Помни, что мы считаем более нужным послать тебя туда.
И Каюков дал согласие. С тех пор он всю свою энергию и волю отдавал работе. Сколько раз он выступал на рабочих и колхозных собраниях, в нарядных шахт и на строительных объектах, разоблачая воров, хулиганов и спекулянтов.
– Не только в силу своих обязанностей, но и в знак уважения к старшему лейтенанту, мы должны приложить все наши силы, умение и старание, чтобы найти преступников, – сказал прокурор района всем тем, кто получил задание участвовать в раскрытии преступления.
И разъехались работники прокуратуры и милиции во все уголки района, где можно было что-нибудь узнать о том, что интересовало следствие. Но нужно было привести в порядок то, что уже было известно. Следователь прокуратуры Хохлов, оставшись в прокуратуре, написал постановление о назначении баллистической экспертизы по обнаруженным гильзам.
«Из какого оружия был произведен выстрел? Какие характерные приметы имело оружие? Не зарегистрировано ли данное оружие в НТО и нельзя ли установить, кому оно принадлежало?»
– Убедительно прошу вас отнестись к экспертизе особенно внимательно, – просил Хохлов сотрудников научно-технического отдела.
– Мы внимательно относимся ко всем экспертизам, – ответили они. Но следователь был неумолим. Он понимал, какая ответственность лежит на нем за раскрытие этого преступления. Дело находится на особом контроле не только у прокурора области, делом интересуется лично прокурор республики.
– Особенно тщательно проверьте, не зарегистрировано ли оружие, – упрашивал Хохлов.
Сдав постановление в НТО, следователь пошел к судебномедицинскому эксперту. Как было совершено нападение? Мог ли Каюков оказать сопротивление? Чем и в какой последовательности были нанесены повреждения? Мог ли пострадавший после получения повреждений двигаться, кричать, говорить или бороться? Все эти вопросы требовали ответов, без которых следователь не мог и думать о расследовании дела.
– Я думала над всем этим. Конечно, рассчитывать на помощь самого Каюкова сейчас трудно. Все, что мне известно, надо привести в систему. Я обещаю вам сделать это срочно, – сказала Владимирова.
Чтобы не терять времени, пока судебно-медицинский эксперт даст научно обоснованное заключение, Хохлов решил вернуться в прокуратуру и заняться допросом свидетелей.
Первой была Евдокия Ивановна Плошкина. Она подробно рассказала следователю, как шла на работу и обнаружила лежащего человека.
– А утром вы тоже шли этой дорогой? – поинтересовался следователь.
– Я шла днем, – догадавшись о чем будет спрашивать следователь, произнесла Плошкина. – После первой смены. Тогда ничего не было.
«Но где же был Каюков целый день? – подумал Хохлов. – Ведь он получил задание еще днем и к шести часам обязательно должен был прийти в поселковое отделение?» Хохлов попробовал выяснить это у участковых уполномоченных и в поселковых Советах. К концу дня он установил, что Каюков, получив задание от майора Минкина, вначале пошел в поселок Петровск, где у него была неотложная работа. Он рассчитывал все сделать быстро, но обстоятельства изменились в ему пришлось там задержаться.
– Взглянув на часы, – говорил секретарь поссовета, – Каюков воскликнул: «Батюшки! Да уже пять, а в шесть мне нужно быть в поселковом отделении!» Он быстро собрал свои бумаги, вложил все в папку и вышел на дорогу. Я видел, как он сел в кабину самосвала и уехал в сторону Каменногорска.
Отыскать самосвал не представляло особого труда. В автобазе сообщили, что весь день самосвалы первой автоколонны вывозили с комсомольской шахты уголь на станцию. Хохлов поехал в автоколонну, просмотрел путевые листы и отобрал несколько фамилий шоферов, которые работали во второй половине дня. Однако беседы с ними ни к чему не приводили.
– Никакого старшего лейтенанта я не подвозил, – отвечал один.
– Калымом не занимаюсь, – ответил второй.
– Да поймите, – убеждал Хохлов шоферов, когда их всех собрали в кабинете директора, – речь идет о том, чтобы отыскать преступников. Понимаете? О покушении на старшего лейтенанта Каюкова. Мы установили, что его подвозил кто-то из вас.
– Но кто? Скажите! Ведь вы поможете раскрыть преступление.
– Я! Я подвозил какого-то человека в шинели, в шапке-ушанке со звездочкой, – проговорил с задней скамьи белобрысый худенький паренек. – И он подробно рассказал, как он подвозил до перекрестка наверное того самого человека, о котором говорил Хохлов.
– А о себе он что-нибудь рассказывал?
– Ничего! Сказал только, что к поселку идет и все. А я и не спрашивал. Идет человек, ну и пусть идет, меня это не касается.
Больше шофер ничего не мог сказать.
Вернувшись в прокуратуру, Хохлов увидел сидящего в приемной пожилого человека в потертом плате, с длинными обвисшими усами. Это был пенсионер Иван Петрович Люльков.
– Я к вам, – сказал он, поднимаясь навстречу Хохлову.
– Пожалуйста, заходите.
– Может это не имеет отношения, но услышал я, что старшего лейтенанта Каюкова чуть не убили. А я-то ведь вчера вечером видел его.
– Где? Когда? – Хохлов подошел к Люлькову и сел рядом с ним. – Расскажите подробно.
– Я возвращался с шахты к себе домой. Было это около шести часов вечера. Смотрю, идет Каюков. Он тоже меня узнал. Поздоровались, закурили, я еще его спросил: «Куда это вы, Николай Максимович, путь держите?» – «На поселок» – отвечает. «А чего, спрашиваю, пешком?» – «Да, ничего, говорит, мне не привыкать». Постояли мы две-три минуты и разошлись. «Спешу, говорит, ребята ждут, боюсь, как бы не опоздать». Он пошел к поселку, а я домой. Прошел несколько метров, и тут меня «Москвич» осветил, вслед за Каюковым поехал, а потом какие-то мужчина и женщина встретились.
– А кто они?
– Не знаю. Он такой высокий в шинели, крепкий на вид, а на нее я и не обратил внимания. Они шли, о чем-то между собой разговаривали. Сегодня услышал про случай, и решил прийти к вам.
– Спасибо, Иван Петрович, вы сообщили ценные сведения. Но скажите, а вы не смогли бы узнать тех, кого вы встретили?
– Увижу – опознаю. Если нужно будет, вызовите, я всегда приду и помогу. Подумать только, напали на такого человека, – говорил он печально, пожимая руку следователя.
К концу дня Хохлов получил заключения экспертов. Судебномедицинский эксперт писал:
«Потеря сознания наступила в результате стягивания веревкой дыхательных путей. Огнестрельные ранения не смертельны. Побои и царапины на теле являются следами борьбы и самообороны».
Из научно-технического отдела областного управления милиции сообщили, что обнаруженные на месте преступления гильзы были выстреляны из пистолета, принадлежавшего Каюкову.
Положение осложнялось.
V
Но Хохлов теперь знал многое. На основании известного он представлял целую картину происшедшего трагического случая. «Каюков подъехал к перекрестку на самосвале… Затем он не поехал дальше, а пошел пешком. Встретился ему Люльков. Каюков поговорил с ним спокойно. Значит старший лейтенант, не предвидел нападения и не готовился к нему. Поговорив, он пошел быстрым шагом: ему ведь надо было торопиться, впереди семь километров пути, а времени почти не оставалось. Если Люлькову через несколько минут встретились мужчина и женщина, значит они были от Каюкова на расстоянии более ста метров. Надо было или бежать или уж очень быстро идти, чтобы догнать Каюкова. Если эти двое напали на старшего лейтенанта, мог ли он не услышать, как догоняют его запыхавшиеся люди? Подождите, подождите, – спохватился вдруг Хохлов, – а где же был в это время регулировщик? Почему никто не вспомнил о регулировщике? Он ведь должен был видеть все!»
Хохлов позвонил в автоинспекцию. Оттуда ответили, что в тот вечер на перекрестке стоял на посту сержант Дворянкин.
– Он о чем-нибудь докладывал вам?
– Нет. Правда, говорил, что за «Москвичом» каким-то гонялся.
– Не можете ли попросить, чтобы сержант Дворянкин пришел ко мне, – попросил Хохлов.
От волнения у него вспотели руки. Он взял чистый лист бумаги и вытер их. «Люльков говорил, что его осветил какой-то «Москвич». Значит можно считать факт почти установленным – в то время «Москвич» какой-то был».
Худой, тонкошеий сержант Дворянкин тщетно оправлял гимнастерку, она все также висела на нем, как на тонком бревнышке. Родом Дворянкин был, наверное, из Костромы, потому что окал со всей присущей костромичам аккуратностью.
– Поехал я на мотоцикле, когда было без десяти пять. Что-то подозрительным показалось мне, как «Москвич» свернул с дороги и погасил фары. Чего бы, думаю, на ночь глядя и в такую стужу. Не отдыхать же на травке. Наверное выпить решили, а потом, лихо им в душу, выпрутся на трассу да еще аварии наделают. Я и покатил на своем. Туда – а их и след простыл. Огляделся – нет. Потом, вижу, на трассу чуть сторонкой выкатили и подались в направлении перекрестка. А мой мотоцикл в это время заглох. Знаете, товарищ следователь, я давно говорю начальству, что надо б проверить машину…
– Так, так, – нетерпеливо перебил его жалобы Хохлов, – дальше что было.
Дворянкин обиженно посмотрел на следователя – дескать и этому нет дела до того, что машина стара и негодна.
– Дальше – еле завел. Пока выкатил на дорогу, а их и след простыл.
– Выстрелов вы не слышали?
Дворянкин вскинул беловолосую голову, задумался.
– Кажись, что-то было, – ответил он после продолжительного раздумья.
– Вы не обратили внимания?
– Леший его знает. Я подумал, может, выхлоп. Знаете, бывает, когда смесь не сгорает и рвется в глушителе…
– Знаю, – нетерпеливо произнес Хохлов. – Когда вы возвратились на перекресток, никто не шел со стороны поселка Сватовский?
– Не припомню, товарищ следователь. У нашего брата глаза все больше на машины направляются. А вот людей я и не замечал…
Дальнейшие расспросы ничего не дали. Но Хохлов был доволен и тем, что автомашина «Москвич» действительно была, что она вызывала подозрение, что факт этот можно считать установленным.
Внимание к этому факту возросло еще больше, когда из больницы, в которой лежал Каюков, принесли записки сиделки, специально дежурившей у койки пострадавшего. В одном месте она записала, что Каюков как-будто бы прошептал несколько слов: «свет… машина…».
– Кажется, все ясно. Нужно искать, кому принадлежала машина, – промолвил Хохлов.
VI
Вечером в кабинете майора Минкина вновь собрались все те, кто занимался делом покушения на Каюкова.
– Давайте подведем итоги, – сказал Минкин, – что нами установлено за день.
Следователь Хохлов доложил о своих материалах и выводах. Майор слушал его внимательно. Ему нравилась неторопливая последовательность в изложении фактов, тщательный отбор всех деталей происшествия.
– Считаете ли вы, что покушение на Каюкова связано в какой-то мере с ограблением Шуваловой? – спросил Минкин.
– У меня нет таких данных, – ответил Хохлов.
– Хорошо, – сказал Минкин, обращаясь к начальнику поселкового отделения милиции. – Что у вас ?
– Нами установлено, – отвечал тот, – что в поселке шахты живут освободившиеся из мест заключения Гаврилов и Горлов. Оба судимы за разбои, между собой дружат, хотя и работают, но ведут сомнительный образ жизни. Часто выезжают по ночам на машине Борисова, жителя хутора Красного. По некоторым данным часы у Шуваловой сняли они.
– Что значит «по некоторым данным»? Излагайте факты.
– В клубе в день ограбления Шуваловой были Донченко и Елчанинов. Донченко тоже ранее был судим за хулиганство, но сейчас работает хорошо. Елчанинов – комсомолец и ни в чем плохом замечен не был. На шахте 4-3 проживает некий Мищенко. Ранее судим за кражу, прибыл по оргнабору. В ночь покушения на Каюкова в общежитии не ночевал…
– Что еще у кого есть? – нетерпеливо спросил Минкин.
Все молчали: никаких других данных ни у кого не было. Майор Минкин готов был полностью согласиться с Хохловым. Впечатление производили и сообщения о каких-то Гаврилове, Горлове и Борисове. Особенно Борисове: ведь он был владельцем легковой машины «Москвич». Надо, конечно, проверить все эти сообщения. Однако смущали некоторые обстоятельства покушения на Каюкова. Судебномедицинский эксперт и хирург больницы утверждают в один голос, что боролся Каюков с одним человеком, ловким и сильным. Один человек… А называют уже пятерых или шестерых, машину «Москвич», которая никак не могла пройти в балочку. Сотрудник комитета госбезопасности сообщил даже, что в этом районе скрывается какой-то разведчик и потребовал сообщить о всех подробностях покушения на Каюкова. «Эх, Каюков, Каюков, рассказал бы ты лучше сам».
Минкин отправился в больницу. Палата, в которой лежал Каюков, была изолирована от других. Одев халат, Минкин пошел в сопровождении врача к Каюкову, дав обещание ничем не тревожить пострадавшего. Он стал у изголовья. Пахло эфиром. Стояла мертвенная тишина. Лицо и голова раненого были почти полностью покрыты бинтами. Правая рука в гипсовом станке. «Перелом или вывих?» – подумал Минкин. Больной молчал. Кажется он продолжал оставаться в глубоком забытьи. Медицинская сестра сидела у постели, не двигаясь. Минуты тянулись медленно. Грудь больного начала подниматься часто. Сестра насторожилась, подалась вперед. Каюков что-то говорил. Это ему стоило, наверное, огромного напряжения сил и воли. Но Минкин ничего не расслышал. Когда раненый успокоился, он, тихо ступая по ковровой дорожке, вышел. Медицинская сестра через несколько минут вышла к майору Минкину.
– У него сильное сотрясение мозга, – сказала она, – речевые способности нарушены. Но он человек очень сильной воли. Даже какие-то секунды наступающей ясности он сразу использует, чтобы попытаться сказать несколько слов. Чаше всего он произносит два слова: «свет» и «машина». Но вот сейчас, когда вы стояли, он сказал: «была женщина». Повторил он это дважды. Не знаю, товарищ майор, когда к больному возвратятся силы. Во всяком случае, необходимо очень длительное лечение.
Майор Минкин был взволнован состоянием здоровья Каюкова. Он едва подавлял в себе это чувство волнения, чтобы оно не вырвалось наружу перед тихой, спокойной и, наверное, очень мужественной женщиной.
– Вы уж помогите, – попросил он слабым, просящим голосом.
Постояв еще несколько минут, майор Минкин вышел, тяжело ступая, чувствуя невероятную усталость. «Какие бывают хорошие люди, – думал он. – сколько доброты в их сердце, сколько неутомимой энергии. И надо же, чтобы этим хорошим людям приходилось страдать из-за того, что найдется один какой нибудь подлец».
Спать в эту ночь пришлось недолго.
Как только начал заниматься рассвет, все разъехались на выполнение полученного задания. Все думали лишь об одном: как раскрыть преступление. Весь район был поднят на ноги.
Следователь Хохлов выехал на шахту 4-3. Она была расположена в нескольких километрах от райцентра и еще ближе от места покушения на Каюкова. Только что закончился наряд первой смены. Шахтеры группами стояли в нарядной и разговаривали. Как только показался следователь, они сразу же окружили его и стали расспрашивать о происшествии. Хохлов был краток. Он говорил лишь то, что уже все знали.
– Пока нового ничего нет. Ищем.
– Лучше, искать нужно, – бросил пожилой шахтер.
Он вытащил изо рта недокуренную папиросу, скомкал ее и со злостью бросил на пол. По всему было видно, что он тяжело переживает нападение на Каюкова и еще больше то, что преступники до сих пор не установлены.
– Ищем! – иронизируя, повторил он. – Не искать, а найти надо.
– Найдем, – успокаивая шахтеров, говорил Хохлов.
Он пришел в кабинет начальника шахты.
– Чем могу помочь вам? – спросил начальник, подавая руку следователю.
– Нас интересует навалоотбойщик Мищенко. По нашим данным в день нападения на Каюкова он не был на работе.
– Это легко проверить.
Начальник шахты и следователь пошли в табельную.
– Но Мищенко и сегодня нет на работе, – сразу же ответила табельщица.
Начальник шахты посмотрел на Хохлова и, как бы оправдываясь, проговорил:
– Непонятно, где же он? Мищенко у нас новенький, знаем, что ранее судим, но работает хорошо.
Его не оказалось и в общежитии.
– Уже две ночи не был, – недоумевая говорила комендантша. – И сама ума не приложу, где он девался. Парень как парень, но ушел и никому ничего не сказал.
– А друзья у него были? – поинтересовался Хохлов.
– Да он недавно у нас живет. Друзей-то его и не замечала.
Не было Мищенко и в поселке.
– Примите меры к розыску, – приказал Хохлов участковому. – Если сам появится, немедленно выясните, где был. Возникнут сомнения, приведете его ко мне.
Не было на работе и Горлова.
– Третий день не появляется, – объяснял следователю начальник участка. – Домой посылал, тоже нет. Мать говорит, что как ушел в субботу, так и не видела больше.
– А Гаврилов?
– Этот работает, хотя уже несколько прогулов сделал. Вообще не пойму, что он за человек.
– А с кем он дружит?
– Да с Горловым же этим. Часто «Москвич» к ним подъезжает.
«Москвич»! – молнией пронеслось в голове.
– Вы точно знаете, что Гаврилов все эти дни работал?
– Утверждать не могу. Шахта наша неглубокая и имеет два людских выхода: на одном табельщица стоит, а по второму можно и в самоволку уходить.
Пригласили бригадира.
– Гаврилов часа четыре не был позавчера вечером на работе, – говорил он. – Пришел во вторую смену, отметился, час поработал и убежал. На «Москвиче» куда-то уехал. Я еще ругался с ним.
Следователь задумался: «Нет Мищенко, нет Горлова, не был на работе и Гаврилов. Люльков и Дворянкин видели, что на дороге появлялся «Москвич». А мужчина и женщина? Они тоже шли следом за Каюковым. Наконец, Каюкова мог кто-нибудь специально стеречь. Да, пока все неясно, все нужно проверять».
Хохлов зашел в поселковое отделение.
Здесь сообщили, что Донченко и Елчанинов в час нападения на Каюкова работали в шахте и никуда не отлучались. И тут же прибавили:
– Но Борисовым нужно заняться: в этот вечер он вернулся домой поздно, был изрядно пьян. На сиденьи в машине какие-то бурые пятна, напоминающие свежезамытые пятна крови. А главное, обнаружена веревка, от которой недавно отрезан кусок.
– Веревка? – переспросил Хохлов. – А где она?
– Все отправлено в районное отделение к майору Жукову. Он приказал немедленно задержать Борисова.
Не теряя ни одной минуты, Хохлов направился в районное отделение милиции.
