Текст книги "Тайные операции нацистской разведки 1933-1945 гг."

Автор книги: Федор Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 32 страниц)

ДИРЕКТИВА ЙОДЛЯ В ДЕЙСТВИИ

Все вышесказанное не позволяет приписывать Йодлю авторство директивы, в силу которой на неопределенный период абвер получал беспримерную свободу действий любого характера на суженной территории. Указание начальника штаба оперативного руководства верховного командования вооруженных сил лишь в самой концентрированной, сжатой форме отражало господствующее настроение в политическом руководстве Германии – 22 июня 1941 года оно начинало «блицкриг», «безусловно обещавший успех».

Как можно судить на основании архивных документов, на предвоенные недели и первые недели военных действий приходится заброска через демаркационную линию, а затем и за линию фронта наибольшего числа заблаговременно подготовленных агентов абвера и СД. В 1941 году по сравнению с 1939 годом объем заброски увеличился в 14 раз[202]202
  Л. де Ионе. Немецкая «пятая колонна» во второй мировой войне. С. 353.


[Закрыть]. Некоторые итоги этой работы подвел Канарис в докладной записке верховному командованию вермахта от 4 июля 1941 года, то есть уже через две недели после начала вероломной агрессии: «В распоряжение штабов немецких армий направлялись многочисленные группы агентов из коренного населения – из русских, поляков, украинцев, грузин, финнов, эстонцев и т. п. Каждая группа насчитывала 25 (или более) человек. Во главе этих групп стояли немецкие офицеры. Группы использовали трофейное советское обмундирование, военные грузовики и мотоциклы. Они должны были просачиваться в наш тыл на глубину 50—300 километров перед фронтом наступающих немецких армий, с тем чтобы сообщать по радио результаты своих наблюдений, обращая особое внимание на сбор сведений о русских резервах, о состоянии железных и прочих дорог, а также о всех мероприятиях, проводимых противником»[203]203
  Vortragsnoliz des Admirals Canaris. 1941. 4. VII.


[Закрыть].

Акцент Канариса на заброске агентурных групп может рассматриваться как свидетельство уверенности гитлеровского руководства в том. что с первыми неудачами советских войск на границе и дальше на довольно большую оперативную глубину наступит время «развала государства». Отсюда и «национальный состав забрасываемой агентуры и большое количество шпионско-диверсионных групп, сформированных из личного состава специализированного соединения «Бранденбург-800», и вооруженные банды буржуазных националистов. Но и в этот период преобладали агенты-одиночки. Под видом беженцев, бойцов Красной Армии, выходящих из окружения, красноармейцев, отставших от своих частей, они сравнительно легко просачивались в ближайшие тылы советских войск. В одиночку, естественно, засылались и крупные агенты абвера, направляемые для выполнения какого-либо особо важного задания.

В течение первой половины 1941 года агентуре абвера удалось собрать немало информации о составе советских войск в зоне предстоявших боевых сражений и в ближайшем тылу. Успешно действовали несколько диверсионных групп и отрядов. Только за 14 дней августа 1941 года на Кировской и Октябрьской железных дорогах они совершили семь диверсионных актов. Диверсанты неоднократно нарушали связь между штабами частей и соединений Красной Армии. Объективно успеху абвера в выполнении директивы Йодля способствовала обстановка на фронте, неблагоприятно складывавшаяся в начальный, трагический период войны не в последнюю очередь из-за просчетов советского политического руководства. Сказалось, несомненно, и то обстоятельство, что органы государственной безопасности СССР еще не обрели опыта работы в обстановке военного времени. Многие особые отделы наполнялись кадрами уже в нелегких условиях отступления, окружения немцами целых соединений и даже армий. Анализ форм и методов подрывной деятельности вражеской агентуры запаздывал, многие оперативные мероприятия били мимо цели.

Тем не менее к концу 1941 года в результате сокрушения гитлеровской операции «Тайфун» нацистская стратегия блицкрига терпела серьезное поражение. В этом все больше убеждались и сами нацистские главари, для которых сопротивление советского народа и его Красной Армии оказалось шоком после «странной войны» в Европе и особенно после скоротечного завоевания Франции в 1940 году[204]204
  «Когда началась зимняя катастрофа 1941—1942 гг., – говорится в дневнике генерального штаба вермахта, – фюреру и генерал-полковнику (Йодлю. – Авт.) стало ясно, что кульминационный пункт пройден и… больше нельзя достичь победы» // Хаффнер Т. С. Самоубийство германской империи. М., 1972. С. 60.


[Закрыть].

«По докладу наших разведывательных органов, а также по общей оценке всех командующих и руководящих лиц генерального штаба, – указывал Кейтель на упоминавшемся выше допросе, – положение Красной Армии к октябрю 1941 года представлялось следующим образом: в сражении на границах Советского Союза были разбиты главные силы Красной Армии; в основных сражениях в Белоруссии и на Украине немецкие войска разгромили и уничтожили основные резервы Красной Армии; Красная Армия более не располагает оперативными и стратегическими резервами, которые могли бы оказать серьезное сопротивление… Русское контрнаступление, бывшее для Верховного командования полностью неожиданным, показало, что мы глубоко просчитались в оценке резервов Красной Армии»[205]205
  Цит. по: Нева. 1990. № 5. С 197—198.


[Закрыть].

Разгром немецко-фашистских войск под Москвой поставил Германию перед перспективой затяжной войны, в которой решающее значение приобретали возможность и способность воюющих сторон постоянно наращивать свои силы.

Германский генералитет параллельно с ведением операций на главном и единственном пока для себя фронте тщательно отрабатывал планы продолжения антисоветской агрессии, по-прежнему значительное место в них отводилось «тотальному шпионажу», но центр тяжести в этой сфере уже пытались перенести на глубокий советский тыл, увеличивая «пространственный» размах своих операций. Представители командования и военной разведки подготовили документ «Расчет сил для операции против промышленного района на Урале». В нем говорилось: «… боевые действия в общем и целом будут развиваться по железнодорожным и шоссейным путям. Для осуществления операции желательна внезапность, все четыре группы выступят одновременно, чтобы возможно скорее достичь промышленного района, а затем – судя по обстановке – либо удерживать занятые рубежи, или оставить их, предварительно разрушив все жизненно важные объекты»[206]206
  Цит. по: Безыменский Л. А. Укрощение «Тайфуна». С. 44.


[Закрыть].

В переориентации служб «тотального шпионажа» значительную роль сыграли результаты инспекционной поездки Канариса и его ближайших помощников на Восточный фронт, предпринятой в сентябре 1941 года по указанию Гитлера. Знакомясь с работой подчиненных абверу подразделений, Канарис пришел тогда к выводу, что сопротивление, на которое наткнулся блицкриг, поддержка мировым общественным мнением мужественной борьбы советского народа против фашистской агрессии, требуют серьезного пересмотра разведывательной стратегии в целом и многих тактических приемов в частности.

Возвратившись в Берлин, Канарис издал приказ, обязывавший все подразделения абвера принять меры к стремительному наращиванию разведывательной активности за пределами прифронтовой полосы, целеустремленно и упорно продвигаться в глубинные районы Советского Союза. Повышенный интерес проявлялся к Кавказу, району Волги, Уралу и Средней Азии. В тылу Красной Армии предполагалось усилить диверсионную и террористическую деятельность. Осуществление на советской территории серии широко задуманных шпионско-диверсионных операций по ослаблению тыла имело целью способствовать созданию перелома в вооруженном конфликте в пользу агрессора, вплоть до достижения рейхом «крупного военного успеха».

Руководители секретных служб не делали тайны из того, что цели «колонизации» Советского Союза, которые преследовал Гитлер, преступные по своей сути, предполагали использование столь же преступных методов и средств. «Для завоевания России, – пишет видный американский историк У. Ширер, – недозволенных приемов не было – допустимы были все средства»[207]207
  См.: От «Барбароссы» до «Терминала». Взгляд с Запада. М., 1988. С. 41.


[Закрыть]. Заведомо были выброшены за борт ограничения, налагаемые международным правом. Так, в приказе фельдмаршала Кейтеля от 23 июля 1941 года указывалось, что всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренять у населения всякое намерение сопротивляться. От соответствующих командиров приказ требовал применения драконовских мер.

Нацисты сознательно шли на нарушение международного права, решительно насаждая насилие, обман и провокации, поощряя массовые убийства мирного населения. И секретные службы, на которые возлагалась организация «тотального шпионажа» в самых его чудовищных проявлениях, не случайно спустя пять лет были признаны преступными.

ОПЕРАЦИЯ «ЦЕППЕЛИН»: ЦЕЛИ И СРЕДСТВА

Одно из центральных мест в системе мер, детально разработанных Шелленбергом и Скорцени на новом этапе германо-советской войны, занимала операция «Цеппелин». Шелленбергу и Скорцени принадлежала не только сама идея операции. По приказу Гейдриха они непосредственно руководили ее подготовкой и проведением. Как выяснилось потом из документов, для координации действий в операции в феврале 1942 года в главном имперском управлении безопасности был образован специальный орган (под тем же кодовым наименованием, что и сама операция).

Какие же обязанности возлагались на этот новый разведывательный орган? Как сказано в приказе рейхсфюрера СС Гиммлера от 15 февраля 1942 года, руководство страны предписывало «Цеппелину» программу масштабных военно-политических действий. Как будто речь шла не о разведывательной службе, а о государстве в государстве. Во-первых, от «Цеппелина» требовали произвести… «расшифровку» морально-политического единства СССР; во-вторых, ослабить экономические возможности Советского Союза путем диверсий, саботажа, террора и других средств.

Важно отметить, что содержание приказа рейхсфюрера СС было косвенным признанием того факта, что для нацистской разведки (и. более того, для гитлеровского руководства) политико-моральное единство советского народа оставалось сложным шифром. Непонимание природы советского общества, источников его силы явилось, как мы покажем дальше, одним из главных просчетов гитлеровского руководства. Но «Цеппелин» был задействован, и к тому времени, которое мы разбираем, усилия его участников были направлены на выяснение: в чем источник сил советского народа, как добиться подрыва его единства, какими мерами достичь дестабилизации экономики? «Цеппелин» тесно взаимодействовал с абвером, главным штабом командования немецкой армии и имперским министерством по делам оккупированных восточных областей. Подрывные акции осуществляли четыре зондеркоманды. укомплектованные опытными разведчиками. К их формированию были привлечены разведывательно-диверсионные школы «Цеппелина», размещавшиеся в то время в местечке Яблонна (под Варшавой), в Евпатории и Осипенко, в местечке Освитц (близ Бреславля), а также под Псковом, недалеко от деревни Печки. Начиная с 1942 года сеть разведывательно-диверсионных школ как на территории Германии, так и особенно в оккупированных странах расширяется непрестанно. Заметно шлифуется система подготовки агентов, предназначенных к засылке в глубокий советский тыл. Наиболее перспективные из них после завершения курса в школе проходили своеобразную специализацию в лагерях «Цеппелина».

Отделения и вербовочные пункты «Цеппелина» возникли во многих лагерях для советских военнопленных, которые со временем становились основной базой пристального изучения контингента, способного, по мнению нацистского командования, послужить мощным источником агентурных резервов.

Начало реализации плана «Цеппелин» совпало с развертыванием гигантской битвы на Волге. Обе стороны, еще, может быть, не осознавая в полной мере, во что выльется Сталинградское сражение, не могли не понимать, что, во всяком случае, оно становится одной из вех противостояния Германии и Советского Союза. Разведывательное обеспечение сражения такого масштаба не могло оставаться на прежнем уровне. Перед абвером поставили задачу двоякого рода. Во-первых, наладить регулярное снабжение высшего политического и военного руководства страны информацией, которая позволила бы разгадать замыслы советского командования, в частности хотя бы пунктирно обозначить, где и какими силами будут нанесены очередные удары по немецким позициям. В отличие от намерения ограниченных рамок уже упоминавшегося предвоенного инструктажа Йодля теперь ставилась задача разведывательного изучения перемен в инфраструктуре на гораздо большую глубину, заговорили о необходимости добывать данные обо всем, что касалось мобилизации и стратегического развертывания резервов Вооруженных Сил СССР, их морального состояния, уровня дисциплины и выучки. Требовали не только оценить состояние обороны и концентрацию технических средств на направлении главного удара, но и выяснить возможности советской экономики справляться с неотложными нуждами войск в условиях, когда продолжается массовое перемещение промышленных предприятий и научно-исследовательских институтов в восточные районы страны. Во-вторых, во взаимодействии с СД абверу предстояло развернуть активную диверсионную деятельность в промышленности и на транспорте с целью разрушения коммуникаций, транспортных узлов, вывода из строя шахт, электростанций, оборонных заводов, хранилищ горюче-смазочных материалов, продовольственных складов.

Все это означало, что абвер переходил к еще более наступательным формам борьбы. Основным орудием в ней должна была стать агентура, соответственно подготовленная, экипированная и проинструктированная, всепроникающая, располагающая эффективными и надежными каналами связи. Дело складывалось так, что, в частности, Канарис, которому «виделось нечто куда более масштабное», требовал отходить от принципов агентурной работы, традиционно сложившихся в германской разведке. Вспомним, что полковник Николаи, согласно исповедуемому им принципу, предпочитал иметь дело с одиночными агентами, обладавшими высокими профессиональными качествами, которые делали их способными проникать в высшие круги и жизненно важные центры стран, являвшихся объектами разведки. На подготовку таких лазутчиков, на их внедрение и обеспечение не жалели ни сил, ни средств. И, как правило, такие затраты оправдывались. Что касается преемников и учеников Николаи, то, втянувшись в крупномасштабную тайную войну с противником, совсем непохожим на тех, с которыми приходилось встречаться до того в Европе, и в этой новой для них обстановке они искали выход в насаждении массовой, всеохватывающей агентурной сети, оказались сторонниками и фактическими создателями системы «тотального шпионажа». Массовая вербовка агентуры, небывалые размеры ее заброски рассматривались в тот период доказательством способности руководителей гитлеровской разведки анализировать, познавать изменяющиеся условия и приспосабливаться к ним.

Вот что рассказывали о поездке Канариса на Восточный фронт в июне 1943 года. В Риге, в резиденции, где он остановился, были собраны руководители абверштелле и полевых разведывательных органов, начальники разведывательно-диверсионных школ. Каждый докладывал о своей работе. Подводя итоги, Канарис положительно оценил деятельность отдела абвер III – на него произвело впечатление сообщение начальника абверкоманды-104 майора Гезенрегена о массовых арестах и расстрелах русских, не принимающих «новый порядок». Канарис так и сказал: «Служба нашей контрразведки помогает фюреру укреплять новый порядок». Что касается первого и второго отделов абвера в группе армий «Норд»[208]208
  Приданная группе армий «Норд» абверкоманда-104 имела свои разведывательно-диверсионные школы в Валге и Стренчи, где одновременно обучалось 150 агентов. Но для заброски в тылы Ленинградского, Волховского, Калининского фронтов абверкоманда использовала агентов, проходивших подготовку и в других школах, в частности в Варшавской, Борисовской и Бранденбургской. Переброска агентов через линию фронта осуществлялась с аэродромов в Пскове, Риге, Смоленске. Связь с ними поддерживала мощная радиостанция «Марс». В подчинении абверкоманды-104 были две абвергруппы.


[Закрыть], то их действия он оценил как неудовлетворительные. «Наш отдел агентурной разведки и диверсионная служба, – сказал он, – утратили наступательный дух, на чем я настаивал всегда. Мы не имеем агентуры в советских штабах, а она должна быть там. Я решительно требую массовой засылки агентуры. Мною создано вам столько школ, сколько нужно… »[209]209
  Цит. по: В поединке с абвером. С. 148.


[Закрыть] Это заявление, несмотря на хвастливый тон, соответствовало истине: пополнение агентуры шло в то время из 60 школ и учебных центров, развернутых в самой Германии, в побежденных странах Европы и на временно оккупированной территории СССР.

Широкие масштабы, которые в абвере приобрели вербовка, обучение и засылка агентуры в тыл Красной Армии, привели к тому, что управлять всей этой махиной из одного центра становилось все труднее. Так родилась идея иметь представительства центрального аппарата абвера ближе к театру военных действий, то есть на оккупированной советской территории. Такие представительства в срочном порядке были созданы в Таллинне, Каунасе. Риге, Вильнюсе и Минске.

Сохранились документы, дающие наглядное представление не только о том, какие конкретные задачи решались в ходе операции «Цеппелин», но и как строилось взаимодействие разведки с командованием вермахта.

Особое место занимают среди этих свидетельств так называемые «рабочие записи» штандартенфюрера Отто Скорцени. «Любимец фюрера», как величали Скорцени в ближайшем окружении Гитлера, не профессиональный историк или мемуарист и даже не обычный очевидец событий тех лет. Это один из самых видных организаторов и самых дерзких участников тайной войны против СССР. Более того, время показало, что Скорцени во многих событиях второй мировой войны играл ключевую роль. Протеже Бормана, близкий друг Кальтенбруннера еще с того времени, когда они жили в Вене, тогда они оба считали себя «палладинами» фюрера, готовыми принять за него смерть. Не случайно вместе с Кальтенбруннером и Мюллером Скорцени участвовал в допросах и истязаниях генералов, подозреваемых в причастности к антигитлеровскому заговору 20 июля 1944 года. Из послужного списка Скорцени можно узнать, что в СД в разные годы он являлся начальником разведывательной школы, руководил диверсионным отделом в РСХА, выполнял личные и самые щекотливые поручения Гейдриха. (Одним из таких поручений, наделавших немало шума, был подбор среди узников концлагерей граверов и художников, которые наладили изготовление фальшивых английских банкнот.) Но наиболее дерзкой и получившей поистине мировой резонанс была осуществленная при активном участии Скорцени операция по освобождению из плена Муссолини (выбор его на роль главного исполнителя операции был сделан самим Гитлером). В критический для Москвы период – в первой половине октября 1941 года Скорцени находился в двух десятках километров от столицы. Ему было поручено возглавить «технический отдел», предназначенный для захвата зданий ЦК и МК партии, НКВД, Центрального телеграфа в момент вторжения в Москву гитлеровских войск.

Что же мы находим в архивных документах, вышедших в свое время из-под пера Скорцени?

«В первую очередь, – говорится в одной из записей, – следует нанести удары по русским коммуникациям, то есть железнодорожным линиям, мостам и шоссейным дорогам… Поскольку аналогичные операции планировались и отделом иностранных армий востока генерального штаба сухопутных войск, были проведены совместные совещания. На них я вновь встретился с генералом Кребсом, ставшим к тому времени начальником штаба генерал-полковника Гудериана. Он представил меня генералу Гелену, которому и была поручена разработка чисто практической стороны этого дела»[210]210
  SkorzenyО. Geheimkommando Skorzeny. Hamburg, 1950. S. 86—87.


[Закрыть].

Смысл координации действий командных инстанций и руководителей разведывательных служб, которого мы касались выше, заключался в том, чтобы всемерно активизировать шпионско-диверсионную деятельность против СССР.

Как показывает официальная немецкая конфиденциальная статистика, в 1942 году в специальных школах и учебных пунктах абвера и СД одновременно проходило подготовку до 1500 человек. Обучение длилось от полутора (для так называемых обычных шпионов) до трех (для шпионов-радистов и диверсантов) месяцев. Вместе взятые, все разведывательные школы, пункты и курсы за год выпускали примерно около 10 тысяч шпионов и диверсантов.

В 1942 году и последующие годы войны в рамках операции «Цеппелин» происходило наращивание темпов и масштабов подготовки и заброски шпионскодиверсионных и террористических групп, прошедших специфическую подготовку. Их задача состояла в том, чтобы, оказавшись на территории своей республики, сколотить бандитско-националистические формирования для осуществления террористических актов против советского и партийного актива, распространять панические слухи среди гражданского населения, собирать сведения военно-политического и экономического характера, готовить диверсии в жизненно важных сферах. Появление подобных групп на территории Казахской ССР было зафиксировано в августе 1943 года. Опираясь на помощь местных националистических элементов, они должны были развернуть агитацию среди населения за отделение Казахстана от Советского Союза и за образование самостоятельного государства под протекторатом Германии.

В октябре 1943 года в Вологодскую область «Цеппелин» заслал группу из пяти диверсантов. Они должны были подобрать там нечто вроде базовой посадочной площадки для приема немецких самолетов с агентурными группами, которые направлялись для проведения серии диверсий по трассе Северной железной дороги, чтобы сбить интенсивный ритм ее работы. Понять всю опасность этой, как мы бы сейчас сказали, дорогостоящей комплексной диверсионной программы можно, лишь если иметь в виду, что довольно длительное время именно эта магистраль несла на себе львиную долю всей работы но подтягиванию к фронту воинских частей и боевой техники.

Представление о подготовке командования Северо-Западного фронта к ликвидации крупной демянской группировки немцев, как стало впоследствии известно, гитлеровское командование получило от своей агентуры, которая проникла в советский тыл в Новгородской области. Туда, кроме того, было заброшено около 200 диверсантов – им предстояло вывести из строя железнодорожные линии на участках Бологое – Старая Русса и Бологое – Торопец. Лазутчикам удалось совершить здесь ряд диверсионных актов с тяжелейшими для наших войск последствиями. Правда, большинство участников этих групп удалось обезвредить.

30 диверсантов из соединения «Бранденбург-800» проникли в тыл Красной Армии под видом советских военнослужащих во время наступления немецких войск на Северном Кавказе. Одна группа взорвала мост в районе Минеральных Вод, другая – захватила мост в районе Пятигорска и удерживала его до подхода немецких танков, третья – проникла в Майкоп и, создав пробку на мосту, внесла дезорганизацию в ряды отходящих войск Красной Армии.

Примерно в то же время «Цеппелин» работал над осуществлением операции под кодовым наименованием «Шамиль». В тыл Красной Армии в район Грозного был выброшен с самолета отряд из 25 диверсантов под руководством лейтенанта Ланге для захвата нефтеперегонного завода. Но еще при спуске на парашютах отряд был обстрелян и выполнить свою задачу не смог.

Архивные материалы, относящиеся к операции «Цеппелин», указывают на то, что в первой половине 1943 года абвер, СД и гестапо продолжали наращивать свою активность. Масштабы заброски агентуры в советский тыл выросли почти в полтора раза по сравнению с 1942 годом. К этому времени было дополнительно создано девять разведывательно-диверсионных школ, возникли новые ветви служб «тотального шпионажа»: на советско-германском фронте функционировало более 130 разведывательных организаций. Одной из них, действовавшей с территории Венгрии, руководил видный деятель СД Вильгельм Хеттль[211]211
  В. Хеттль – крупный австрийский профессиональный разведчик, перешедший на службу в СД в 1938 году и работавший впоследствии в VI управлении РСХА под началом Шелленберга. В первые годы войны находился в Вене в отделении немецкой секретной службы советником по делам стран Юго-Восточной Европы. Имел непосредственное отношение к выработке планов подрывной деятельности гитлеровцев против Чехословакии и Югославии, а также, несмотря на существование в ту пору союзнических отношений с Германией, против Румынии и Венгрии. В 1943 году возглавил отдел безопасности в Берлине, всячески активизируя организацию военно-политического шпионажа против СССР.


[Закрыть]. Согласно его свидетельству, в течение последних 18 месяцев войны он «переправил много агентов в Россию». Ценным агентам, работавшим за линией фронта, назначалось огромное по тем временам вознаграждение —в среднем пять тысяч долларов в месяц.

Представление об операции «Цеппелин» как одной из важнейших, можно сказать, стержневой в системе «тотального шпионажа» против нашей страны не будет полным, если не иметь в виду еще одну сторону ее деятельности – контрразведывательные операции против партизанского движения, что могло приобрести самостоятельное значение только на советской земле, где война против гитлеровского нашествия буквально с первых недель вторжения войск противника приобрела всеобщий характер, стала поистине народной войной.

Абвер III, гестапо и СД сравнительно быстро отреагировали на партизанское движение, возникшее не только на всей временно оккупированной территории Советского Союза, но практически чуть ли не во всех районах. Под обстрелом находились коммуникации противника, под угрозой нападения – его бесчисленные гарнизоны в городах, районных центрах и селах, карающая народная рука над головами предателей, сотрудничавших с оккупантами. В задачу немецкой агентуры входило устанавливать наличие и численность партизанских соединений, степень их оснащенности военной техникой и обеспечения боеприпасами, выяснять основные и запасные места базирования, способы связи между отрядами и с центром, сеять среди рядовых бойцов недоверие к командирам, своевременно предупреждать разведцентр о датах намечаемых вылазок и боевых операций, наконец, уничтожать руководителей партизанского движения. Отмечено несколько случаев, когда гитлеровцы создавали лжепартизанские отряды, которые грабили, убивали советских людей, пытаясь таким образом скомпрометировать партизан. Особое значение придавалось добыванию документальных доказательств о планах советскою командования по дальнейшему развертыванию партизанской борьбы.